Текст книги "100 великих городов мира"

Карнавальный Рио

В самом начале XVI века у берегов нынешней Бразилии появились португальские завоеватели во главе с Гонсало Коэльо, которые вскоре начали вывозить в Европу ценное дерево «бразил», от которого и произошло название страны. А название бразильской столицы переводится как «январская река», однако никакой реки здесь нет, просто португальцы приняли вход в бухту Гуанараба за устье большой реки. Однако город на берегу залива основали только в 1565 году, когда португалец Эстасис де Са соорудил каменный обелиск – символ основания Сан-Себастьяна-де-Рио-де-Жанейро. Между двумя гранитными скалами – «Сахарной головой» и «Собачьей мордой» – позднее была выстроена небольшая крепость, возведены часовня и несколько домиков под соломенными крышами. Потом городские здания стали строить из белого камня, и теперь жители Рио называют себя индейским словом «кариоки», что означает «белый дом».

Если португальцы в свое время оценили удобство здешней гавани, то бразильцы использовали это чудо природы, чтобы построить неповторимый по красоте город. Известный бразильский архитектор О. Нимейер говорил: «Когда в Европе меня спросили, какой самый красивый в мире город, я ответил: Рио-де-Жанейро, а затем Нитерой, потому что оттуда можно смотреть на Рио».

Рио-де-Жанейро – действительно необычайно красивый город, о его красоте сложено немало стихов и песен. Золотой песчаный берег Копакабаны с севера прикрыт крутыми горными склонами, заросшими тропическим лесом. К югу расстилается чистая голубая даль открытого океана, вдоль набережных выстроились железобетонные небоскребы, а на боковых улочках кое-где сохранились старинные особняки, которые своими закрытыми ставнями как будто дремлют на солнце. За резными решетками чугунных оград – щедрая тропическая зелень, и чудится, что вот-вот оживет древняя индейская сказка.

Самое любимое занятие самих кариоки – вдохновенно воспевать достоинства своего города. Уже через пять минут задушевного разговора с любым старожилом Рио иностранец узнает, что ему выпало счастье прибыть в «сидаде маравильоза» – самый красивый город на земле. На создание его Господь Бог затратил пять дней из семи, израсходованных на сотворение всего мира.

Первой столицей Бразилии был город Сальвадор, но в середине XVIII века «золотая лихорадка» внезапно возвысила Рио, и в 1763 году он стал столицей государства. Однако шли годы, и теперь уже у Рио появился соперник. «Кофейный бум» в конце XIX века вызвал к жизни город Сан-Паулу, который рос на кофе, как на дрожжах. Еще в 1890 году в городе проживало всего 65 000 человек, а уже через полвека его население достигло 2 500 000 жителей. Сан-Паулу превратился в крупный промышленный и торговый центр, и между двумя городами началось соперничество. Не раз патриоты Сан-Паулу доказывали кариокам, что пора переносить столицу страны на новое место – в глубь страны. Они приводили доводы, что перенесение столицы во внутренние районы будет содействовать их освоению, что строительство новой столицы окажется выгодным делом и оживит деятельность многих национальных компаний. Не надо забывать и о том, что прижатый к горам Рио уже не может больше расти.

И тем не менее судьба Рио складывалась вполне удачно, хотя и в его истории было немало трагических страниц. В 1711 году город был захвачен французским генералом Р.Д. Труином, но кариоки собрали большой по тем временам выкуп – 1000 крузейро, что равнялось цене за 200 ящиков сахара.

В конце XVIII века вице-королем Бразилии был назначен Луис Васконселос-и-Соуса, при котором в городе был построен водопровод и возведены общественные здания, многие из которых сохранились и до сегодняшнего дня. В 1808 году, спасаясь от наполеоновских войск, королевский двор Португалии прибыл в Бразилию, и огромной португальской империей стали управлять из Рио-де-Жанейро. С появлением в Рио королевского двора в городе строятся пороховые заводы, создается военно-морская школа, открываются Ботанический сад, Национальная библиотека, Академия художеств…

В 1821 году королевская семья возвратилась в Португалию, а регентом Бразилии становится принц Педру. Португальские кортесы были недовольны этим обстоятельством и требовали возвращения принца в метрополию, но бразильцы просили его остаться. Это было время, когда все колонии Латинской Америки начали борьбу за свою независимость, и, учитывая острую ситуацию в стране, принц Педру в сентябре 1822 года объявил Бразилию независимой. Принца провозгласили королем Бразилии, а день объявления независимости стал национальным праздником страны.

Символом Рио-де-Жанейро по праву считается статуя Спасителя. Идея этого сооружения зародилась в 1922 году, когда Бразилия праздновала 100-летие своей независимости. Тогда в стране был объявлен конкурс проектов на лучший монумент, и победителем его стал Эктор да Силва Коста, который предложил воздвигнуть статую Христа, обнимающего распростертыми руками лежащий внизу Рио. К делу тут же подключилась церковь, которая организовала по всей стране сбор пожертвований на осуществление проекта. И в итоге через девять лет статуя уже стояла на вершине холма Корковадо на высоте 704 метров.

Когда-то Рио-де-Жанейро был окружен горами, теперь горы окружены городом: улицы вгрызаются в горы и проходят сквозь них. А украшением города является пляж Копакабана, без которого сегодня Рио уже невозможно представить. Еще труднее вообразить, что этот район, где землю нынче выкраивают с точностью до сантиметра, раньше вообще не входил в черту города. Он представлял собой незаселенную сушу – песчаные отмели, заросшие пальмовыми рощами.

На Копакабана давно нет ни пальмовых рощ, ни просто деревьев. Сначала здесь стали появляться легкие особняки, утопающие в зелени; потом особняки стали разрастаться, вытесняя рощи и сады. Когда уже нечего стало вытеснять, дома плотно прижались друг к другу и потянулись вверх. Одноэтажные дома стали сносить, чтобы они уступили место многоэтажным.

Знаменитый пляж представляет собой узкую полоску песка длиной 6 километров. С одной стороны он ограничен грохочущим прибоем, за который заплывают только спасатели, а с другой – асфальтом, по которому идет непрерывный поток машин.

Для многих жителей Рио-де-Жанейро пляж Копакабана – это место отдыха, для других – место работы. В первую очередь это относится к продавцам-разносчикам, которые торгуют циновками, очками, фруктами, мороженым, напитками…

Рассказывая о Рио, невозможно не рассказать о карнавале, который проводится здесь в середине февраля. На пять дней весь город превращается в одну сцену для праздничной феерии. В дни карнавала восторженные кариоки самозабвенно погружаются в действо, равного которому нет во всем мире. Никакие другие праздники, церемонии, обряды и шествия ни в какое сравнение не идут с карнавалом в Рио. Кариоки стряхивают с себя будничные заботы, преображаются сами и город переворачивают с ног на голову. В Рио закрываются все банки, конторы и магазины, останавливаются типографские машины, гаснут огни светофоров на городских перекрестках, зато вдохновенным огнем зажигаются сердца всех бразильцев.

В эти дни никто не рассуждает о политике, не метет улиц, не чистит башмаки… Рио наводняет ее величество Самба! Праздничной рекой, бурлящими красками, музыкой и невообразимыми костюмами выливается она на городские улицы. Процессии танцоров сменяют друг друга, и можно без конца смотреть на движущиеся платформы, на которых и раскрывающиеся цветы, и огромные великаны, и сцены из бразильской истории…

За бешеным ритмом барабанов и исступленной самбы в исполнении бразильцев движутся к «самбодрому» по главной магистрали Рио «школы самбо». Многие «школы» ничего не получают годами, но каждый раз они идут на карнавал: готовятся целый год, в тайне держат мелодию и слова песен, рисунок танца и костюмы. Торжественный парад «школ самбо» приковывает внимание не только Рио, но и всей страны. Победители становятся чуть ли не национальными героями, а проигравшие страдают так, словно потерпели ни с чем не сравнимое поражение…

Манила – филиппинский Вавилон

В феврале 1854 года русский фрегат «Паллада» вошел в манильский залив и бросил там якорь. Несколько моряков покинули борт фрегата, пересели в катер и, натянув над собой полотняный тент, направились к берегу. А потом моряки пошли бродить по разморенному зноем городу, был среди них и знаменитый русский писатель И. Гончаров. Впоследствии в своем произведении «Фрегат, “Паллада?”» он писал: «Все бредят Манилой. Заранее обольщают себя мечтами: кто – увидеть роскошную природу, кто – новых жителей и новые нравы, кто льстится встретиться с крокодилом, кто с креолкой… У всех различные желания».

Желание экспедиции под командованием Мигеля Лопеса де Легаспи, отплывшей в 1564 году из мексиканского порта Ауденсия, было одно – завоевание далеких островов. Создав поселение на Панае, в мае 1570 года Л. де Легаспи отослал своего помощника на остров Лусон, и уже через год здесь, на берегу удобной морской гавани, разместилась штаб-квартира испанских конкистадоров. В день основания городского управления – 24 июня 1571 года – новый город Манила был официально провозглашен столицей Филиппин. Тагальское слово «Майнила» в переводе означает «там, где растет нила» (индиго). Эта трава и сегодня плывет по реке Пасигу как нескончаемый «зеленый ледоход».

Сначала в Маниле 300 лет хозяйничали испанцы, в конце XIX века их сменили американцы, и только в 1946 году Филиппины стали независимым государством. Современная Манила – это сложный конгломерат из 17 городов-спутников, не похожих друг на друга. Растянувшаяся на десятки километров «Большая Манила» распадается на несколько обособленных районов – «сити» (город), и получается как бы «город в городе». Когда-то Манила начиналась с района Тондо, а сейчас древнее тагальское поселение представляет собой скопление страшных лачуг, но это основное место жительства трудового люда, наравне с Сан-Николасом и Сампалоком.

К югу от Тондо – там, где когда-то селились первые испанские солдаты и монахи, – расположился старинный городок испанской и испано-филиппинской знати, в 1589 году каменной стеной отгороженный от «индио», как именовали аборигенов чванливые завоеватели. Этот городок назвали «Интрамурос», что означает «внутри стен». Когда-то здесь располагалось цветущее владение раджи Салимана-Мэйнила. Испанские пушки смели его с лица земли, и на пепелище вырос «вечно благородный каменный город» с ратушей, фортом Сантьяго и собором Святого Августина. Его узкие и кривые улочки, средневековые постройки, готические соборы и романские церкви создали Маниле славу «испанского города на Востоке».

Более 400 лет стоит на земле Интрамурос, и многое помнят обросшие мхом стены крепости: звон колоколов, заставлявший окрестные деревни цепенеть и преклонять колена, звуки полковой музыки на площади у Ратуши, стоны и молитвы узников цитадели… Крепость побывала в руках пиратов, английских моряков, японских и американских завоевателей. Американцы устраивались в Маниле надолго и потому основательно. О покинутой родине им должны были напоминать такие названия кварталов и улиц: Флорида, Небраска, Дакота и др. Эти районы, располагавшиеся по побережью Манильской бухты, окаймляли бульвар, который сначала носил имя американского командора Дьюи, а в настоящее время он называется именем Рохаса – первого президента независимых Филиппин.

В 1937 году над Интрамурос развевалось два флага – американский и филиппинский: США предоставили стране «полунезависимость». Лишь в июле 1946 года американский флаг был окончательно спущен, и с тех пор над старинными бастионами реет лишь национальный сине-красный флаг Филиппин.

Сегодняшний Интрамурос – это заповедный музей, состоящий из тишины, серого камня и тусклой позолоты возвышающегося пирамидой собора Святого Августина. Для филиппинцев святое место в крепости – это музей национального героя Хосе Рисаля, расположенный в форте Сантьяго. Он был выдающимся врачом-окулистом, философом, историком, поэтом и лингвистом. Если бы он выбрал только поэзию и искусство, то мог бы стать одним из крупнейших в мире художников XIX века. Но Х. Рисаль выбрал борьбу ради освобождения своей родины от колониального гнета испанцев.

 
Мечтал я увидеть тебя
не в тоске и слезах,
Без вечной печали,
застывшей в любимых глазах,
Отчизна моя,
Сокровище южных морей…
 

В 1892 году Х. Рисаль создал освободительную организацию «Филиппинская лига», но в том же году был арестован: ему было всего 35 лет, когда его казнили испанские колонизаторы. Похоронен Хосе Рисаль в парке, названном его именем. Сейчас жители Манилы идут в парк после рабочего дня, чтобы полежать на траве или просто подышать прохладой. А еще парк – это театр и консерватория под открытым небом: один раз в неделю здесь дает бесплатный концерт Филиппинский национальный симфонический оркестр.

Есть в Маниле свой «Манхэттен» – деловой и финансовый центр города, свой «Монмартр» (улица Мабини), где живет художественная богема, свое «Сохо» – припортовые «улицы греха». В китайском районе живет более миллиона китайцев со своими традициями, обычаями, укладом жизни. Фасады здешних домов завешаны всевозможной рекламой: Чайн-таун торгует, мастерит, развлекает, исцеляет, предсказывает судьбу… Сюда часто приезжают из «европейской Манилы», чтобы прокатиться на фаэтоне и отведать блюда настоящей китайской кухни.

Деловая часть Манилы, в отличие от испанизированных кварталов и улиц в Интрамурос, спланирована совершенно иначе. От устья реки Пасигу к югу тянутся небольшие прямые улицы, которые выходят к 13 современным причалам Южного порта и пересекаются широкими проспектами.

Формально столицей Филиппинской Республики с 1948 года является город-спутник Кэсон-сити, заложенный еще до Второй мировой войны по инициативе президента М. Кэсона, мечтавшего о «городе без трущоб». Сейчас в Кэсон-сити перенесены правительственные здания, иностранные посольства, офисы иностранных компаний, коммерческих банков и страховых обществ.

В Маниле есть необычный вид транспорта, какой, пожалуй, нигде больше не встретишь. Американцы после Второй мировой войны намеревались утопить свои джипы в океане, но потом продали их филиппинцам – по 200 долларов за машину. И теперь пестро раскрашенные джипы, переделанные для перевозки пассажиров в «маршрутные такси», ездят по улицам Манилы и других филиппинских городов. Стоимость проезда в них невысока, и потому они никогда не простаивают.

«Большое яблоко» Нью-Йорка

В апреле 1624 года флорентийский мореплаватель Дж. да Верадзано, подданный французского короля Франциска I, на своем корабле «Дофин» приплыл в устье реки Северной. Индейцы встретили мореплавателя очень дружелюбно, но пробыл Дж. да Верадзано здесь недолго: он прошел вдоль побережья на север, заглядывая в бухты и лишь бегло обследуя окрестности. Опасаясь шторма, мореплаватель вышел в открытое море, однако он заметил впадающий в море пресный поток. Этот ручей, протекающий на острове Статен, потом приобрел большую известность: все моряки знали его под названием «место, где вода». Дж. да Верадзано, наверное, и стал первым европейцем, посетившим остров Манхэттен, на котором вырос будущий город Нью-Йорк.

После флорентийца на берегах этих побывало еще несколько моряков, а в 1609 году Г. Гудзон, английский моряк на службе у Ост-Индской компании, подрядился исследовать легендарный северо-западный проход в Тихий океан. Его корабль поднялся вверх по Северной реке, которая носит сейчас имя мореплавателя. Через пять лет появилась карта с впервые нанесенным на нее островом Манхэттеном, который с 1625 года систематически стали осваивать голландские купцы. Моряки и купцы и стали первыми колонистами острова, они построили бревенчатые хижины, а само поселение назвали Новыми Нидерландами.

В 1626 году на острове появился первый губернатор Петер Минуит, совершивший легендарную сделку: он «купил» у доверчивых индейцев племени «манхатан» права на остров за несколько ножей, ярких безделушек и одеял – всего стоимостью 60 гульденов. Но сейчас следов жизни этого индейского племени, продавших за бесценок свой родной остров энергичным переселенцам из Старого Света, не найти даже под городским асфальтом.

Центром Новых Нидерландов стал форт Новый Амстердам, расположившийся на южной оконечности Манхэттена. Форт имел четыре бастиона с гарнизоном в 60 солдат, а всего на острове проживало около 500 человек, говоривших на 18 языках. Внутри форта располагались каменная церковь, дом губернатора, склады и бараки. К середине века застройка Нового Амстердама вышла уже за пределы форта, и хотя Ост-Индская компания запрещала продавать землю в частную собственность, колонисты захватывали ее без разрешения.

В южной части острова Манхэттен было много ручьев, болот и камней, но поселенцы, привыкшие у себя на родине к мелиоративным работам, осушили свои участки, прорыв дренажные каналы. Некоторые из них просто переселились на соседние острова.

Со временем Новый Амстердам выделился среди других торговых поселений и стал административным центром Новых Нидерландов. Вокруг него появляются другие поселения, а в 1639 году на восточной стороне бухты был основан поселок Брейкелен, из которого впоследствии вырос нью-йоркский район Бруклин. Через три года датчанин Йоханнес Бронк, перейдя с острова через реку Гарлем, поселился на материке, где стал выращивать табак (позднее здесь развился Бронкс). В 1643 году первое поселение появилось на территории современного Куинса, а еще через 20 лет – на острове Статен-Айленд.

Так застраивался Новый Амстердам, но жизнь в городе не была безопасной. Нападения поселенцев на индейцев положили начало войне с ними, и тогда губернатор Стьювисент, чтобы защитить город, соорудил вокруг него деревянную оборонительную стену, которая перерезала южную оконечность острова. Однако стена эта имела скорее символическое значение, так как горожане постоянно разбирали ее доски для ремонта своих домов, а также для их отопления. В результате к концу XVII века на месте окончательно разобранной стены возникла будущая Уолл-стрит.

Колония Новый Амстердам не приносила ожидаемых доходов, среди ее жителей постепенно воцарились апатия и растерянность, и к началу 1660-х годов колония фактически пришла к банкротству. Когда соперничество между Голландией и Англией на морских торговых путях переросло в необъявленную войну, разоренный Новый Амстердам в 1664 году без малейшего сопротивления капитулировал перед английской эскадрой. В том же году английский король Карл II подарил своему брату Якову, герцогу Йоркскому и Олбанскому, часть земель Новых Нидерландов, вот тогда Новый Амстердам и был переименован в честь своего нового хозяина в Нью-Йорк.

Ко времени прихода англичан город уступал по численности населения Бостону и Филадельфии, в нем преобладали ветхие здания на узких и извилистых улицах, которые к тому же не убирались. Однако уже в первое десятилетие XVIII века Нью-Йорк превратился в культурный центр британской Америки: здесь стала издаваться газета, открылись театр и Библиотека нью-йоркского общества, начал свою деятельность Королевский колледж (теперь Колумбийский университет). Благоустраивались улицы города, были возведены новые церкви, в дома провели воду, организовали движение городского транспорта. До нашего времени от английского колониального стиля в Нью-Йорке сохранилось немного построек: в частности, это церковь Святого Павла и так называемая «таверна Фронса», возведенная в 1712 году. Но и последняя мало что сохранила от своего первоначального облика: в современном виде она представляет собой лишь имитацию, созданную в 1907 году, но тем не менее претендует на «ценность» подлинной старины.

Перед началом войны за независимость Америки Нью-Йорк оказался в центре удара британских войск, которые хотели захватить долину Гудзона и тем самым разобщить мятежные колонии. Занятый англичанами в сентябре 1776 года Нью-Йорк за несколько дней был опустошен пожаром, который уничтожил более трети городских зданий.

После Гражданской войны Манхэттен захотел стать не только городом, но и метрополией. Однако у государства уже была столица – город Вашингтон, а Манхэттен – это ядро «великого» Нью-Йорка – никак не хотел быть только национальным центром. Однако почти до конца XIX века город состоял только из Манхэттена, отдельно выделялся Бруклин, а все остальные районы были лишь мелкими фермами, пригородами, независимыми поселками. Но Нью-Йорк стремился стать первым, отсюда и его стремление к захвату других островов, что осуществлялось с помощью мостов и тоннелей.

Сегодняшний Нью-Йорк включает в себя пять основных районов (Манхэттен, Бронкс, Бруклин, Ричмонд и Куинс), которые по существу являются отдельными городами. Манхэттен – это остров, омываемый водами рек Гудзон и Ист-Ривер, длинным языком протянулся он с севера на юг. Все нью-йоркские небоскребы сосредоточены на Манхэттене, так как здесь строительство их обходилось дешевле. В октябре 1929 года на острове, название которого означает «Остров холмов», заложили Empire State Building (ESB), который вот уже более 70 лет является украшением Нью-Йорка. Раньше на месте, где теперь высится небоскреб, были заросли, пустыри и озера, в которых водились ондатры. А теперь с высоты смотровой площадки открывается залитый светом город, мерцающие, как драгоценные камни, мосты, отражаемые в водах… Вспыхивающие неоновые рекламы, движущиеся огненные ленты хайвэев – все это представляет фантастическое зрелище, которое невозможно сразу охватить взглядом, но которое сразу поражает воображение. Лучше всего здесь побывать днем – чтобы увидеть раскинувшиеся внизу улицы, площади и парки Нью-Йорка, и вечером – чтобы полюбоваться игрой городских огней.

Сначала ЕSB собирались использовать как причал для приземления дирижаблей, но после катастрофы с «Гинденбургом» передумали. В 1945 году на высоте 79-го этажа в здание врезался бомбардировщик, что вызвало большой обвал, но стальные конструкции небоскреба выдержали.

Хотя многие улицы Манхэттена застроены небоскребами, над которыми главенствует 102-этажный ESB, они не выглядят мрачными ущельями. Все улицы прямые, довольно широкие, и потому света и солнца на них бывает много. Исключение составляет только короткая, кривая и узкая Уолл-стрит – центр деловой жизни города. Начинается она от ворот церкви Святой Троицы, построенной в готическом стиле из белого камня, сейчас уже почерневшего от времени. Примерно на середине Уолл-стрит стоит самое старинное здание Нью-Йорка – сложенный из серого гранита приземистый дом, увенчанный портиком. Он знаменит тем, что в нем Д. Вашингтон был возведен в должность первого президента США, здесь же были обнародованы «Билль о правах» и «Декларация независимости».

На Манхэттене расположился и знаменитый на весь мир Бродвей, хотя есть как минимум два Бродвея. Бродвей обыкновенный начинает свой извилистый путь у южной оконечности острова и тянется на десятки километров, теряясь на северной окраине Нью-Йорка. А есть Бродвей-коротышка – часть обыкновенного Бродвея, десяток кварталов в центре Манхэттена. Он знаменит расположенными на нем театрами, неоновой пляской реклам, сверкающими козырьками кинотеатров, здесь чисто вымыты и ярко освещены огромные окна магазинов, кафе и ресторанов.

В северной части Манхэттена раскинулся негритянский мир Гарлема, Чайн-таун – еще один из национальных уголков Нью-Йорка, в южной части Бруклина расположился Кони-Айленд – парк аттракционов и место развлечений. В жаркие дни его лужайки пестрят от зонтиков и купальников отдыхающих, которые съезжаются сюда со всего города.

Одной из достопримечательностей Нью-Йорка является квартал Гринвич-Виллидж, расположенный на острове Эллис. В начале XVII века на этом месте находилось индейское поселение, но в 1696 году здесь поселились британские завоеватели, которые и дали деревне название английского городка Гринвич. В XVII веке многие богатые землевладельцы имели поместья в Гринвиче, в результате чего он и сделался одним из знаменитых районов Нью-Йорка.

К началу ХХ века Гринвич-Виллидж сделался излюбленным местом богемы: казалось, весь политический, научный и культурный авангард Америки сосредоточился в этом небольшом районе. Здесь живут начинающие артисты, музыканты, художники, скульпторы – молодые люди, еще полные радужных надежд. Живут в Гринвич-Виллидж и те, для кого тщетными оказались усилия «выбиться в люди». За долгие годы существования Гринвич-Виллидж в нем сложились свои традиции, порядки и обычаи. Среди его разношерстной публики нет-нет, да и мелькнет подлинный талант. Если у такого человека есть еще воля, энергия и упорство, чтобы пройти через все испытания судьбы, он становится известным и покидает Гринвич-Виллидж. Отсюда вышло немало знаменитых людей, например, драматург А. Миллер, которого у нас в стране знают по пьесам «Салемские ведьмы», «Все мои сыновья» и др.

На входе в нью-йоркскую гавань стоит «величайшая женщина в мире» – статуя Свободы. Более века приветствует она всех прибывающих в Нью-Йорк, напоминая каждому об идеалах, на которых строилась американская нация.