Текст книги "Образ новой Индии: Эволюция преобразующих идей"

В 1980-е гг., когда была создана Infosys, экономические реформы начали потихоньку открывать наши внутренние рынки. Правительственная политика того времени носила признаки обещанной Радживом Ганди либерализации. Раджив, похоже, был предан идее преобразований, но каждый шажок в глобальной торговле давался с большим трудом по той простой причине, что национальный бизнес резко выступал против снятия торговых барьеров, а политики открывали лишь те области, в которых местных альтернатив просто не существовало.

Даже реформы 1991 г. не сразу изменили наше отношение к глобализации, поскольку многое в новой политике было лишь уступкой под угрозой надвигающегося кризиса. Впрочем, хотя наши решения в 1991 г. принимались под давлением и выполнялись без энтузиазма, их последствия были огромными. После того, как Индия либерализовала свою экономику и приняла правила международного рынка, оказалось, что вернуться к социализму чрезвычайно сложно – у нас не осталось выбора, и нам пришлось идти вперед. Путь к отступлению был отрезан.

Индия неохотно вошла в мировой рынок, испытывая неуверенность из-за недавнего кризиса и неясно представляя новую политику. Но сразу же после начала реформ в стране произошел подъем одной отрасли – индустрии программного обеспечения. Он спас нас от продолжительной хандры.

ИТ-фирмы вроде Infosys поначалу были маленькими и робкими, но уже в 1980-е гг. начали нащупывать глобальные возможности отрасли и благодаря преимуществам в затратах и большому числу талантов быстро расти. Успех пришел к нам вовремя. В 1990-е гг., когда люди устраивали демонстрации перед иностранными банками и закусочными быстрого питания, он помог смягчить враждебность к глобализации и осознать преимущества открытости.

Информационные технологии послужили троянским конем, в котором глобализация проникла в индийскую экономику и завоевала умы и сердца. Рост нашего сектора после реформ, не сдерживаемый недостатком индийского капитала и отсутствием инфраструктуры, показал, что мировые рынки могут приносить Индии пользу. Успехи наших ИТ-компаний убедили индийских промышленников в том, у нас есть чуть ли не уникальное преимущество в международной экономике. В то время как другие страны впадали то в одну крайность, то в другую, Индия оказалась экономикой «золотой середины»: ее капитал, трудовые ресурсы и производство были именно такими, какие требовались для конкуренции на мировом рынке.

В 1960-е и 1970-е гг. западная пресса при упоминаниях Индии использовала совершенно определенный набор прилагательных. В этот период с миром взаимодействовали чиновники и дипломаты, и мнение об индийцах было соответствующим. Нас считали «холодными», «гордыми» и, конечно, «бюрократическими». За исключением тяжелых в общении правительственных чиновников, индийцы были «безликой массой», частью огромной бедной нации{107}107
  Harold Robert Isaacs, Scratches on Our Minds: American Views of China and India, M.E. Sharpe Publishers, 1997.


[Закрыть]. Это восприятие начало меняться только когда индийские предприниматели стали работать за рубежом. Представители индийских ИТ-компаний были в числе первых. После того, как в 1981 г. я вошел в состав Infosys, мне пришлось практически сразу отправиться в город Тампа, штат Флорида, для встречи с клиентом. Чем чаще индийские программисты-предприниматели пересекали Атлантику, тем больше у западных компаний появлялось возможностей познакомиться с индийцами, которые были образованны, верили в глобальную торговлю и международные стандарты и поддерживали свободный рынок.

В последние два десятилетия эти наши преимущества лишь усилились. Индийские фирмы обрабатывающего и все чаще сельскохозяйственного сектора занимаются экспортом и международными вложениями капитала.

«Способность производить товары и предоставлять услуги у нас настолько высока, – говорит Рупа Пурушотхаман, – что национальная экономика пока не в силах ее принять». И эта способность особенно ценна в условиях изменчивого мирового рынка. Преимущество Индии в том, что она, подобно фрагменту головоломки, идеально встраивается в ландшафт глобальной экономики.

В данном контексте наше самое большое преимущество – это индийский демографический дивиденд, факт, получивший известность благодаря опубликованному в 2003 г. отчету банка Goldman Sachs по странам BRIC[62]62
  Бразилия, Россия, Индия и Китай. – Прим. пер.


[Закрыть]. Мы говорили об этом с Рупой Пурушотхаман. Она – блестящий молодой экономист. Во время подготовки названного отчета ей было всего 25 лет, но она уже вошла в число соавторов. «В то время мы не понимали влияния, которое окажут эти прогнозы, – говорит Рупа, – но наш отчет вызвал отклики, привлекшие пристальное внимание к возможностям индийского демографического дивиденда». Я и сам помню эту преждевременную эйфорию, охватившую страну. Опубликованный отчет послужил основой для злополучной предвыборной кампании Национального демократического альянса под названием «Сияющая Индия».

Эта кампания провалилась, но благодаря шумихе вокруг отчета индийцы узнали об огромном, поистине необъятном потенциале нашего рынка труда. Высокая доля молодежи в Индии означает, что в ближайшие 20 лет армию работников страны пополнят более 270 млн человек.

Рупа отмечает, что демографический дивиденд станет волной, на гребне которой Индия добьется высокого и стабильного уровня роста в последующие 40–50 лет. Наш дивиденд также указывает на то, что Индия ставит на кон в глобальной игре. На фоне быстрого старения, которое ожидается в странах западного мира и в Китае, демографическое преимущество дает Индии возможность вести «тройную игру»: играть на внутреннем рынке, в мировой экономике через миграцию и в сфере аутсорсинга.

До ослабления тарифных барьеров в 1980-е гг. в индийской промышленности доминировал узкий круг предпринимателей. Они вместе играли в рамми[63]63
  Карточная игра. – Прим. пер.


[Закрыть], справляли дни рождения и годовщины и были тесно связаны с правительственными чиновниками. Оставаясь провинциалами, они кичились своими местечковыми монополиями. Вспоминая те времена, индийский предприниматель Лала Чарат Рам высказался определенно: «Убытки тогда мог нести только круглый дурак»{108}108
  «Schoolboys Come of Age,» Time, April 1966.


[Закрыть].

Сегодня индийская экономика гордится конкурентоспособной, энергичной и обширной предпринимательской базой, которая зависит не от узкого круга связей, а от широко открытого глобального рынка. В такой атмосфере старые монополии начали увядать, а на смену им во всех отраслях идет новая волна готовых на риск, амбициозных молодых предпринимателей. Семейная компания DCM, которой управлял Лала Чарат Рам, через 10 лет после начала реформ распалась на более мелкие предприятия, когда в отраслях, где она когда-то доминировала, появились новые конкуренты. Появление нового поколения индийских предпринимателей стало своевременным как для Индии, так и для всего мира. По мере старения населения развитым рынкам требуется все более высокая доходность инвестиций, чтобы покрыть рост пенсий и социальных расходов. Характер растущего индийского предпринимательства был именно таким, какой нужен мировым рынкам, – по средним темпам роста и прибыльности индийские фирмы опережают даже азиатские компании.

В результате Индия стала притягивать иностранные институциональные инвестиции, которые финансируют рост национальных компаний. Фактически на нее приходится 20 % чистых портфельных инвестиций в развивающиеся страны. В Китае более распространены прямые иностранные инвестиции[64]64
  Это означает, что в Китай приезжает больше предпринимателей, чем инвесторов, в отличие от Индии, где иностранные инвестиции являются источником капитала для национальных предпринимателей.


[Закрыть]. В этой стране меньше предпринимателей, чем в Индии, – две трети китайского экспорта обеспечивают транснациональные и совместные предприятия, которые принадлежат, в основном, компаниям из Тайваня, Гонконга, Японии и США.

Приток иностранного капитала позволил индийским предпринимателям искать новые возможности во всех странах мира. Сочетание прорывных технологий со значительным преимуществом в затратах обеспечивает публичным индийским компаниям среднюю доходность 8 %. Это дает индийским компаниям капитал и возможности для крупных поглощений. Рост поглощений носит взрывной характер: средний размер сделки вырос в 10 раз и в последние годы достиг $315 млн.

Для индийского бизнеса зажглась путеводная звезда. Она указывает на рост возможностей в стране и за рубежом, поддерживает готовность идти на риск и внушает веру в победу.

Уникальное сочетание ИТ-возможностей, трудовых ресурсов, потоков капитала и массы нацеленных на внешний рынок амбициозных компаний дает Индии большое преимущество в другой «тройной игре» – в производстве, сфере услуг и сельском хозяйстве.

Мы лишь недавно начали осознавать, что ИТ-революция – это тектонический сдвиг в принципах работы мировой экономики и что Индия может воспользоваться этим. В этом нет ничего удивительного, страны обретают экономическое могущество неожиданными путями, но обычно им помогают новые технологии. Когда Европа начала походы на восток, азиатские империи пришли в ужас – они считали европейцев нищими убогими варварами. Прогресс Европы в XVI и XVII вв. был результатом развития технологии строительства больших многомачтовых судов, которые могли выходить в открытое море. Появление новых навигационных инструментов – улучшенных карт, секстантов и хронометров – помогало исследователям прокладывать морские пути, открывая Европе доступ к колониям, рабам, шелку и золоту.

В XVIII в. инновации в государственных финансах и зачаточный фондовый рынок превратили крошечную островную Британию в мощнейшую державу Европы. Новые институты привели к появлению богатых могущественные компаний, которые быстро стали доминировать в мировой торговле. Наша старая знакомая, Ост-Индская компания, была фактически самым первым «акционерным обществом» Великобритании. Промышленная революция и сопровождавший ее технологический прорыв позволили Великобритании и Европе более сотни лет удерживать лидерство в экономическом росте.

В этом контексте Индии повезло даже с ее барьерами. В 1970-е и 1980-е гг. ИТ-сфера была буквально единственной возможностью для начинающего предпринимателя без политических связей и доступа к капиталу. В медленно растущей экономике таланты сконцентрировались в небольшом, но перспективном ИТ-секторе. ИТ-фирмам требовалось совсем немного – взятый в аренду компьютер и линия передачи данных – для продажи индийского интеллекта на внешнем рынке. Индия в буквальном смысле невольно обрела отрасль, ставшую двигателем мировой экономики.

Сегодня глобальная экономика, основанная на ИТ-услугах, затрагивает значительно больше бизнес-процессов, чем мы могли предположить. Технологии переводят все больше процессов в цепочке создания стоимости в цифровую форму – от исследований и разработок до медицинской диагностики и репортажей с места событий, которые индийские «репортеры» пишут для американских газет, опираясь на видеотрансляцию. В результате объем глобального рынка офшорных ИТ-услуг и бизнес-процессов после 2001 г. вырос почти в три раза и достиг $300 млрд, из которых поставщики услуг освоили лишь 10 %. Как у ведущего игрока в этом секторе у Индии есть возможность захватить весь рынок – не случайно Том Фридман назвал нас «самой счастливой страной XXI в.».

Индийские компании становятся нервными центрами ИТ-экономики. В 2001 г., когда лопнул пузырь телекомов, и компании, владеющие оптическими линиями связи, продавались за бесценок, их приобретали индийские фирмы. Reliance ADAG купила находившуюся на Бермудах Flag Telecom после процедуры ее банкротства в 2003 г., а Tata купила сети Tyco Global и Canada Teleglobe. Эти компании теперь проявляют огромные амбиции: они хотят оплести проводами Азию и Африку и построить информационный эквивалент железных и автомобильных дорог.

По мере либерализации мы будем все больше закрепляться на глобальном рынке услуг в таких секторах, как производство, финансы, образование и здравоохранение. Раньше это казалось невозможным, но молодое поколение предпринимателей страны претворяет мечты в реальность.

Джигнеш Шах – прекрасный представитель этого нового поколения, хотя в нем уживаются черты старого и нового предпринимателя: на столе в конференц-зале стоит вода Evian, а в углу – маленькая фигурка бога Ганеша. Джигнеш – результат перспектив, открывшихся для молодых талантливых индийцев после 1991 г. По его признанию, если бы не подъем финансовых рынков Индии, он получил бы степень магистра технических наук в США и сидел бы в какой-нибудь американской ИТ-фирме. Он говорит: «В 1995 г. появилась возможность создать с нуля финансовую компанию, работающую с сырьевыми товарами, акциями, валютой и облигациями». В результате появилась MCX – самая крупная в Индии товарная биржа, которую Джигнеш открыл всего через девять месяцев после получения разрешения. Джигнеш – новая разновидность индийских предпринимателей – молодой, уверенный в себе, хорошо знающий технологии и свою отрасль и умело использующий эти знания.

Британский экономист Гриндли написал в 1837 г.: «Индия больше никогда не станет великой промышленной страной». Нам потребовалось почти два столетия, чтобы доказать его неправоту. Сегодня Индия использует свое преимущество в производстве программного обеспечения и быстро интегрирует промышленный сектор с ИТ. Борьба за операционное совершенство и технологическое превосходство таких индийских компаний, как Jindal Steel, Reliancу Industries, Mahindra and Mahindra и Sundaram Clayton, привела к тому, что они стали соперничать с глобальными фирмами и даже обгонять их по качеству производства и эффективности.

Когда дело доходит до стандартов качества, индийские фирмы фактически поднимают планку. В мире 70 % фирм, находящихся на пятом уровне по модели CMMI (оценка зрелости программных продуктов), – индийские. Компании в наших отраслях быстро приняли такие инициативы, как сертификация в соответствии со стандартом ISO 9000 и тотальное управление качеством. Индийские производственные компании в последние 20 лет сделали большой шаг вперед – в расчете на страну по количеству премий Деминга за управление качеством мы уступаем только Японии.

Мощным фактором роста этих отраслей стала поразительная способность Индии обходить препятствия. Десятилетия изоляционистской экономической политики не прошли даром. Например, из-за высокой стоимости вхождения и ограниченных трудовых ресурсов в крупном сегменте индийского производства доминировали небольшие местные фирмы, которые из-за коммуникационного барьера ничего не знали о международных стандартах качества и передовых процессах. В результате появились закупочные дома, где понимали иностранные языки и знали стандарты торговых партнеров. Их единственная функция заключалась в упрощении коммуникаций между глобальными фирмами и индийскими предприятиями.

По мере того, как Индия создает высокопроизводительную производственную базу, в нашем крупномасштабном производстве открываются новые возможности. В ближайшее десятилетие они будут только расти, тогда как демографический дивиденд Китая начинает убывать. Затраты на наших заводских рабочих на 80 % ниже, чем в среднем на развитых рынках. Таким образом, по мере углубления реформ Индия может стать самым большим в мире источником производственной рабочей силы.

Индия может выиграть от роста возможностей и в той отрасли, которая в последние 10 лет была среди отстающих в нашей экономике, – в сельском хозяйстве. И снова уникальное стечение обстоятельств на глобальном уровне – развитие производства биотоплива на развитых рынках, снижение рыночных субсидий из-за ограничения бюджетов европейских стран – в ближайшие десятилетия будет толкать вверх цены на сельскохозяйственную продукцию. Многие страны в результате демографических изменений и роста стоимости рабочей силы начинают искать источники дешевого сельскохозяйственного импорта. Наше сельское хозяйство, подкрепленное реформами, имеет уникальную возможность использовать глобальные рынки как стартовую площадку для быстрого роста. Однако реализация этих перспектив в различных отраслях требует серьезного изменения политики – улучшения инфраструктуры и поддержки отдельных рынков, а также дальнейшего углубления реформ рынка труда и системы образования.

Среди дипломатов и торговых представителей из развивающихся стран бытует мнение, что развитая экономика исключительно настороженно реагирует на изменения и предпочитает занимать жесткую позицию в отношении развивающихся собратьев. Развитые страны неохотно открывают свои отрасли для конкуренции со стороны продукции таких государств, как Индия. Призывы к протекционизму звучат на Западе даже в таких приверженных свободному рынку странах, как США. Европа, например, проводит политику масштабного субсидирования аграрного сектора, чтобы избавить его от давления мирового рынка.

Глобальная торговля похожа на вечеринку вскладчину – она удается, когда каждый приносит что-то свое. Бурный рост Индии вызывает тревогу, но его уникальность в том, что он не повторяет основанную на экспорте азиатскую модель, которая обогащает Китай и страны Восточной Азии. Развитие Индии обусловлено потребностями ее внутреннего рынка, на который приходится две трети ВВП. Его поддерживает 300-миллионный средний класс – это больше, чем все население США.

Растущий класс потребителей сулит большие перспективы глобальным розничным продавцам, особенно на фоне снижения активности западных рынков. Более 300 млн представителей нашего среднего класса, несмотря на все еще скромные доходы, имеют такие устремления, которые заставляют национальные и международные компании искать новые пути удовлетворения их запросов – в товарах повседневного спроса, в дешевых автомобилях и мобильных телефонах. Как заметила моя коллега по совету директоров Infosys, бренд-гуру Рама Биджапуркар, «запросы индийского потребителя растут независимо от его материального положения. Люди уже не ограничиваются телевизором или радиоприемником». Рама считает, что признаки быстрого изменения потребительских предпочтений налицо. «Индийцы хотят иметь то, что покупают окружающие, они хотят быть не хуже других. Для глобальных розничных продавцов такой потребитель – мечта».

Связанное с нашим ростом развитие индийского туризма несет более очевидные выгоды для международных рынков – в период с 2006 по 2011 г. число индийских туристов должно увеличиться на 132 %, т. е. на 16,3 млн в год. Стереотипу вездесущего японского туриста с видеокамерой придет на замену суматошная индийская семья с дюжиной чемоданов.

Среди индийских потребителей еще очень много бедняков с низкой покупательной способностью. Благодаря им индийские компании поднаторели в конкурентной борьбе на чрезвычайно дешевом внутреннем рынке и теперь переносят свои бизнес-модели и продукты на международные рынки. Автомобиль Tata-nano, который должен стать самым дешевым в мире, я думаю, служит лишь началом реализации возможностей индийского бизнеса в области низкозатратных инноваций.

История роста Индии делает страну значительно менее агрессивной в политике на международных рынках. В Китае, например, внешняя торговля оказалась заложницей политики и экономики – народ и правительство пришли к хрупкому согласию относительно ограничения демократических прав в обмен на экономическое процветание. «Быть богатым почетно!» – гласит девиз китайского правительства. Но для его реализации Китаю приходится поддерживать непрерывный рост числа рабочих мест в экспортных отраслях. Все массовые протесты в Китае в последнее десятилетие были связаны с такими экономическими факторами, как отсутствие рабочих мест для мигрантов, плохие условия труда и сокращение сельскохозяйственных угодий.

Это значит, что на глобальном уровне Китай должен оставаться как можно более конкурентоспособным. Он вынужден проводить политику «сравнительного преимущества», т. е. ограничивать рост юаня и обеспечивать доминирование китайского экспорта в мировой торговле. Такая позиция чревата косыми взглядами и угрозой введения тарифных барьеров. Индия же с ее низкой долей в международной торговле и экспорте должна поддерживать определенные условия на внутреннем рынке. Для индийских правительств страшным словом, при котором они забывают о кричащих о «социальной справедливости» оппонентах, является «инфляция». Рост цен в Индии приводит к студенческим волнениям, демонстрациям в масштабе страны и краху правительства. Если сопоставить инфляцию и популярность правительств в Индии, станет очевидно, что корреляция близка к идеальной: инфляция растет – популярность падает[65]65
  Когда Индира Ганди была премьер-министром, неустойчивость ее позиции сопровождалась высокой инфляцией и попытками смягчить ситуацию риторикой в пользу бедных. Контроль над инфляцией в условиях плохой политики социалистической эпохи приводил к постоянному росту дефицита бюджета и раскручиванию спирали «дефицит – деньги – инфляция – дефицит».


[Закрыть].

Требования индийских граждан к эффективности мер правительств по сдерживанию цен с годами ужесточились. Если в 1970-е и 1980-е гг. правительство оставалось у власти при темпах инфляции, выражавшихся двузначными числами (в 1973–1974 гг. при Индире Ганди уровень инфляции составлял 26 %, а в 1980–1981 гг. – 20 %), то с началом реформ терпимость значительно снизилась. Сейчас при повышении инфляции до 5 % избиратели начинают угрожать правительствам расправой. Когда в середине 2008 г. инфляция превысила 12 %, индийское правительство начало открыто паниковать, а члены коалиции критиковали его и дистанцировались от государственной политики. Нетерпимость индийских избирателей к инфляции означает, что наши правительства склонны к укреплению национальной валюты. Такой подход прямо противоположен китайскому. Эта политика не позволяет обвинять Индию в нарушении правил игры и облегчает ее интеграцию в глобальную торговлю.