Текст книги "Образ новой Индии: Эволюция преобразующих идей"

На мой взгляд, Индия получает мировое признание не только благодаря предлагаемым экономическим выгодам. Ее притягательность определяется менее осязаемым фактором – самобытностью многоликой демократической страны.

Как бывшую колонию, нас связывают с Западом история, язык, торговля и искренние дружеские отношения. Когда я встретился с писателем Сунилом Кхилнани во время его очередного стремительного визита в Индию, он напомнил мне свою ставшую знаменитой фразу о преимуществе Индии как связующего звена между двумя частями мира. «Сегодня я бы выразился точнее: Индия может стать “связующей державой”, страной между развивающимися и развитыми странами».

Общепризнанно, что Индия – самая крупная демократическая страна, вошедшая за последние годы в мировую экономику. Она несет с собой предпринимательство, которому комфортно в демократической среде. В результате общих с западными странами представлений о таких вещах, как прозрачность, независимость от правительства[66]66
  Необходимо добавить, что благодаря своему размеру и влиянию некоторые индийские фирмы в таких отраслях, как энергетика и горнодобывающая промышленность, сохраняют тесные связи с правительством. Однако этих фирм так мало, что они являются не правилом, а исключением.


[Закрыть] и честная деловая практика, поглощения, осуществляемые индийскими компаниями по всему миру, имеют больше шансов на успех. Капитал, приходящий с индийскими компаниями, вызывает меньше подозрений у западных компаний, нуждающихся в финансовой поддержке. У молодого поколения индийцев те же ценности, что и у западных фирм, а это значит, что, приходя в Индию, зарубежные фирмы могут не опасаться цензуры, репрессий или нечестной игры хозяев.

Роль Индии как выдающегося провайдера глобальных услуг, особенно в секторе ИТ-аутсорсинга бизнес-процессов, способствует дальнейшему укреплению ее демократических институтов. Индийский аутсорсер, составляющий расписание поездов для пассажиров лондонского метро, начинает интересоваться, почему такого вида транспорта нет в индийской инфраструктуре. Поскольку аутсорсеры непосредственно взаимодействуют с западными клиентами, они усваивают новые стандарты производства и качества и переносят их на индийскую почву. Именно поэтому в Бангалоре, центре индустрии ИТ/аутсорсинга бизнес-процессов, появились самые известные общественные организации, требующие улучшения инфраструктуры и усиления местных правительств.

Можно утверждать, что, несмотря на долгое существование закрытой экономики с высокими тарифными барьерами, взгляды индийцев всегда были шире, чем допускали наши экономические модели. В болливудских фильмах всегда было много европейских городских пейзажей, снятых в Швейцарии и перед Биг-Беном. Одна из главных причина нашей открытости – это большая диаспора нерезидентных индийцев, которая открывала нам окно в мир даже во времена закрытой экономики. Вспоминаю, с каким нетерпением мы с двоюродными братьями ждали приезда из-за границы дядьев и теток. Их чемоданы всегда были набитыми плитками шоколада Toblerone и пакетами с чипсами. Индийское сообщество распространилось по всему миру. С XVIII в. наемные работники отправлялись на кораблях в Юго-Восточную Азию и Европу, в 1950-е гг. иммигранты разъезжались по странам Содружества, а в 1970-е гг. инженеры эмигрировали в США. Наше общество расселилось так широко и далеко, что, по замечанию писателя Парага Кханнаа, «солнце над индийской диаспорой не заходит никогда». Эти индийцы стали проводником нашей культуры – фильмов, литературы, искусства и музыки.

Наше отношение к сообществу нерезидентных индийцев изменилось после глобализации индийской экономики. Доктор Виджай Келкар вспоминает, как в 1980 г. Индира Ганди организовала конференцию ведущих индийских экономистов для обсуждения проблемы «утечки мозгов». Правительство считало серьезной проблемой отъезд квалифицированных индийцев за границу в поисках работы. Сегодня, однако, государство считает индийскую общину за границей ключевым активом: она стала средством доступа к новым рынкам, капиталу и знаниям в условиях, когда индийские компании конкурируют на международном уровне, создают зарубежные отделения и открывают новые рынки.

Реальная проблема Индии в контексте глобализации лежит в интеллектуальной сфере. В независимой Индии существуют три главных направления экономической мысли: основанное Ганди движение «свадеши», фабианский социализм Неру и националистическое движение «хиндутва». Но в нашей политике нет ни одного выдающегося поборника открытости и реформ. Единственная заметная реформистская партия Сватантра после смерти Раджагопалачари потеряла ориентиры. «Раджив Ганди был популярным лидером, поддерживавшим открытую экономику, – заметил недавно доктор Келкар, – но он слишком рано умер». В результате идею торговой открытости в Индии продвигали не известные политики, а интеллектуалы вроде Манмохана Сингха и Монтека Сингха Алувальи, но их возможности оставались ограниченными.

Подсознательная враждебность к глобализации не дает нам разглядеть разницу между «хорошим» и «плохим» вариантами глобальной интеграции. Разразившаяся в сентябре 2008 г. международная финансовая катастрофа показывает, что интеграция не всегда бывает «хорошей». Финансовая глобализация, например, может быть опасной при слабом регулировании – это открывает дорогу спекуляциям и приводит к появлению «электронного стада». Оно приступом берет рынки, а запаниковав, резко уходит с них, подрывая устойчивость рынков акций и валют.

Несмотря на эти опасности, 20-летний рост национального бизнеса и его укрепление в сфере международных услуг и производства помогли изменить наше отношение к открытому рынку. В отличие от стран Запада в Индии глобализация не представляет серьезной политической проблемы. В этом – одно из наших преимуществ. Каушик Басу отмечает: «Как и любой растущий рынок, глобализация сулит Индии новые возможности». Нам кажется, что открытость – это естественное свойство экономики, особенно если учесть, что ее дальнейшее развитие основано на торговле: нашим предпринимателям нужны новые рынки, а нашим небогатым покупателям – самый широкий выбор товаров.

Индия старается использовать выгоду от своего демографического дивиденда, и было бы непростительно пренебрегать нашими торговыми преимуществами. Торговля особенно важна для нашего устойчивого развития, для обеспечения занятости и роста доходов в долгосрочной перспективе. Скоро масса молодых людей достигнет совершеннолетия, пополнит ряды трудоспособного населения, и страна не сможет обеспечивать всех работой только за счет внутреннего рынка. Отсутствие рабочих мест для огромной массы работников может перевернуть Индию до основания и породить масштабную политическую и социальную нестабильность.

Предлагаемые мировыми рынками возможности дают нам шанс вернуться к корням и снова стать той бесстрашной мировой державой, какой мы были в прошлом. Но мы не можем позволить себе сидеть и ждать перемен. Нельзя забывать, что сейчас настало время «постоянно меняющихся сравнительных преимуществ», поскольку и рабочие места, и капитал становятся высокомобильными. Иначе страна рискует быстро растерять все свои активы на арене мировой экономики.

Сегодня сочетание нашей демографии, отваги предпринимателей, финансовых потоков и технологии стало нашим золотым мостом к мировым рынкам. Но чтобы пройти этот мост, мы должны справиться с нашим сопротивлением либерализации и дальнейшему реформированию.

Рыбацкая деревня в Тамил-Наду неподалеку от Тиручендура воплотила в миниатюре весь комплекс проблем, связанных с глобализацией. В 2001 г. местные жители узнали, что на рынке появились произведенные по иностранному патенту лодки из стеклопластика. Они были прочнее деревянных и позволяли уходить дальше от берега, но купить их могли только богатые рыбаки. Неравенство доходов усилилось, поскольку владельцы стеклопластиковых лодок добывали в полтора раза больше рыбы, чем остальные. Это продолжалось довольно долго, пока бедные сельчане не накопили денег на новые лодки. После этого имущественное неравенство упало до небывало низкого уровня. Ключом оказался доступ к возможностям. Бедные рыбаки не могли получить кредит, и это мешало им купить лодку. Будь у них такие возможности, доходы росли бы гораздо быстрее и более равномерно. Преимущества глобализации проявились бы гораздо раньше.

Доступ отсутствовал по многим причинам. Стране удалось выйти из кризиса на волне экономических перемен. Поддержка реформ была не в нашей традиции, но люди видели в них единственный выход, а индийские лидеры приняли их как неизбежное зло, которое все же помогло нам отойти от края пропасти.

Реформы в Индии проводились не столько по воле политиков, сколько под давлением экономических сил. Свою лепту в углубление реформ внесла глобализация. Поскольку Индия начала осваивать мировые рынки, на нашу экономическую политику стали действовать внешние силы. Индийские финансовые рынки быстро интегрировались с глобальными, а индийские компании, сначала в ИТ-сфере, а потом и в других отраслях, встраивались в международные цепочки поставок.

Но в отсутствие политической поддержки прогресс остается трудным делом. Там, где экономические реформы натолкнулись на сильное политическое лобби, они заглохли. При этом забуксовали наиболее значимые реформы, обеспечивающие доступ, в частности, в области трудового законодательства. Они должны были облегчить доступ к рабочим местам и к капиталу, который поддерживает инновации и предпринимательство.

Даже такие, казалось бы, небольшие ограничения доступа могут вызвать диспропорцию доходов. Глобализация в подобных условиях способна лишь усилить неравенство и подорвать эффективность торговли как стимула роста.

Отсутствие широкого доступа также породило пренебрежение к правам бедных и незащищенных групп населения со стороны правительства. Оно выбрало тактику удушения и использовало полицию для разгона мирных граждан, протестующих против соглашения компании Enron в Махараштре. Сравнительно недавно это отношение проявилось в равнодушии к сельским жителям и владельцам ферм на землях, отведенных для проектов по созданию особых экономических зон.

Некоторые трудные политические проблемы отчасти способна разрешить сама глобализация. Бывший премьер-министр Нарасимха Рао сказал: «Свобода выбора своего пути пришла не в 1947, а только в 1991 г.» В Индии реформы вызвали быструю смену запросов. Например, растущий средний класс требует улучшения государственных систем и услуг. Подъем рыночной экономики также стимулировал потребность в качественном образовании, доступе к ИТ и совершенствовании инфраструктуры. Все экономические классы в равной мере хотят пользоваться преимуществами экономического роста. Абхиджит Банерджи отметил, что сельские жители начали следить за строительством государственных дорог в своем районе. «Пожилые люди сидят у обочины и следят за подрядчиками, – говорит он. – Если те плохо или неровно укладывают дорожное покрытие или допускают другие ошибки, наблюдатели заставляют переделывать работу».

В долгосрочной перспективе мировые рынки также могут улучшать стандарты управления. Интеграция отраслей промышленности с глобальными цепочками поставок привносит международный контроль и стандарты в местный бизнес, например требования к безопасности пищевых продуктов. Она заставляет правительства устранять недостатки в цепочках поставок и, как следствие, реформировать сельское хозяйство, портовую и дорожную инфраструктуру, ослаблять контроль производства. Открытость и доступность искореняют апатию и беспомощность правительства в разных отраслях промышленности.

Развитие и международные связи индийских частных новостных каналов также способствовали выявлению недостатков управления, а ряд «разоблачающих» акций СМИ и громких скандалов вызвали раздражение правительства и заставили его ответить на некоторые неудобные вопросы. Распространение информационных технологий, которые укрепились сначала в софтверной индустрии, облегчило доступ к государственным системам и обеспечило их прозрачность. По мере проникновения в такие секторы, как образование и здравоохранение, бизнес создавал альтернативные системы. Например, если у сельского жителя нет возможности учиться в хорошей государственной школе, он может воспользоваться услугами частной сельской школы либо дистанционного образования через ИТ-киоски Шрирама Рагхавана.

Поддержка прав различных групп – в образовании, трудоустройстве и инфраструктуре – тоже становится проще, поскольку частный сектор расширяется, и страна включается в глобальные цепочки поставок в сфере инфраструктуры и трудоустройства. Соучредитель и директор неправительственной организации «Пратхам» доктор Мадхав Чаван говорит: «Бомбейские рабочие отказываются вступать в профсоюзы, обеспечивающие минимальную зарплату, поскольку они могут напрямую переговорить с компанией и получить более высокооплачиваемую работу». Расширяя поддержку рынков и экономических реформ, эти новшества постепенно ослабляют такие группы интересов, как профсоюзы школьных учителей или госслужащих.

ОДНАКО ПОТЕНЦИАЛ воздействия экономики на неэффективные системы ограничен. Как говорит Наян Чанда, «в сегодняшней экономике торговля – это скорый поезд, который останавливается только на определенных станциях, там, где есть инфраструктура и возможности для ее поддержки». В разных штатах Индии дисбаланс уже наблюдается. Гуджарат, Махараштра, Карнатака и Тамил-Наду получили быстрый выигрыш от глобализации, тогда как Бихар и Уттар-Прадеш – нет. Проблема здесь вот в чем. Глобальная торговля создает условия для совершенствования системы управления, но те штаты, которые больше всего могли бы выиграть от реформ, настолько слабы, что глобальный рынок не «останавливается на их станциях».

Кроме того, сегодняшняя глобализация дает образованным работникам намного больше выгод, чем неграмотным. Абхиджит отмечает: «Выгодность образования резко возросла, доходы необразованных остались на уровне 1980-х гг., а доходы образованных взлетели под облака». Чтобы сделать рост доходов стабильным и расширить их базу, индийские штаты должны быстро строить и расширять свою инфраструктуру, а также повышать качество рабочей силы путем увеличения инвестиций в образование и здравоохранение. В связи с этим Рупа говорит: «Если Индия сможет достичь образовательных стандартов таких стран BRIC, как Китай или Бразилия, мы превзойдем ожидаемые 5 %, наш рост приблизится к 7 % в год».

Здесь, однако, начинается область самых трудных реформ, где наши старые, традиционные интересы пустили глубокие корни. Чтобы выкорчевать их, требуется воля народных масс.

Думаю, сейчас зреет импульс к переменам такого рода. Хотя дебаты о глобализации в нашей политике стопорят движение, индийцы голосуют «за». Студенты массово едут за границу, чтобы получить недоступное дома образование. Строительный рабочий отправляется на Ближний Восток, чтобы заработать денег. Инженер-программист решает сложнейшие задачи для крупнейших компаний мира. Девушка в колл-центре помогает раздраженному клиенту осуществить платеж с помощью кредитной карты. Садовник цветоводческой компании в Бангалоре готовит тысячи красных роз к отправке на экспорт – они послужат украшением для коробок с шоколадом и приглашений на ужин в день святого Валентина. Индийский предприниматель ищет по всему земному шару новые рынки и объекты для поглощения. Детям в постреформенной Индии некогда слушать россказни об «иностранном вмешательстве» – они заняты выбором открывающихся перед ними возможностей.

Мой друг занимается аутсорсингом бизнес-процессов. Он говорит, что у сегодняшних молодых людей нет и следа той настороженности, которая сопровождала контакты людей моего поколения с Западом. «Они уверены в себе, – говорит он, – всегда идут своим путем и убеждены, что им помогут решения, которые они усвоили здесь». Наш успех на глобальной сцене позволил нам перейти от образа «уязвленной» цивилизации к образу страны, где люди уверены в наших глобальных преимуществах.

В результате наши политические лидеры сегодня претендуют на место во главе стола – будь то Совет безопасности ООН, ВТО или МВФ и Всемирный банк. Эта позиция обусловлена вовсе не желанием получить репарации за прошлую несправедливость. Она – результат осознания растущей экономической роли и влияния Индии в мире. Глобальный порядок должен отражать изменения.

Не так давно я сам убедился, как изменилось восприятие Индии в мире. Вечером 28 января 2006 г. произошло важное событие – гран-суаре по поводу Всемирного экономического форума в Давосе. Это был финал кампании «Индия повсюду», инициированной Конфедерацией индийской промышленности и фондом India Brand Equity Fund (IBEF). На карту мира наносился бренд Индии. Я проникся этой идеей и при горячей поддержке выдающихся индийских предпринимателей разработал сценарий. Когда толпа танцевала под оживленные ритмы Болливуда, мы поняли, что перед нами – витрина новой Индии – молодой, уверенной, многообразной и предприимчивой страны. В разгар праздника ко мне подошел американский дипломат. Пытаясь перекричать музыку, он проорал мне в ухо: «Поздравляю… Индия добилась успеха!»

Но если мир признал новые индийские перспективы, то глобальная экономика позволила высветить и наши внутренние различия – между образованными и неграмотными, между государственным и частным секторами, между хорошим и плохим управлением и между теми, кто имеет доступ к возможностям, и теми, кто его не имеет. В этом смысле даже наш взгляд на самих себя в своем доме и в окружающем мире невероятно противоречив. Никогда еще внешние обстоятельства не складывались так благоприятно для Индии. И никогда потребность в разрешении внутренних конфликтов не была такой настоятельной. Задача Индии действительно лежит внутри – в решениях, которые вырастают из нашей политической борьбы, из наших дебатов, из нашей бурной демократии.

Углубление нашей демократии

Лев Толстой однажды написал про Индию: «Как 30 000 людей, не силачей, скорее слабых и заурядных людей… поработили миллионы любящих свободу людей? Разве не ясно по этим цифрам, что не англичане, а сами индусы поработили себя?»

Англичане действительно с легкостью захватили индийский субконтинент и с легкостью правили им. Историк Тариничаран Чаттопадхьяй, говоря в 1858 г. об унижениях, которые принесло индийцам правление англичан, заметил, что регион такого размера попал под власть крошечного островного государства{109}109
  Partha Chatterjee, The Nation and Its Fragments: Colonial and Post-colonial Histories, Princeton University Press, 1995.


[Закрыть]. На практике сплоченность индийского субконтинента была слабой: он состоял преимущественно из маленьких воюющих княжеств. Все они были поглощены Великобританией и покорились англичанам вместе со своими соперниками и обидами{110}110
  Там же.


[Закрыть]. Даже когда индийцы оказывали сопротивление англичанам, оно оставалось слабым и локализованным, особенно в XIX в., взять хотя бы восстание населявших плато Чота-Нагпур племен или восстания в начале 1850-х гг. в Бихаре и в Западной Индии. Самый крупный мятеж произошел в 1857 г. в относительно сплоченной группе – индийской армии.

Таким образом, нам непросто игнорировать утверждение англичан о том, что они «изобрели Индию». Англичане превратили раздробленный регион в единое государство. В эпоху обретения независимости не было недостатка в экономистах и писателях, которые утверждали, что это – «искусственная» нация. Она настолько раздроблена и противоречива, что развалится очень быстро{111}111
  Ramachandra Guha, India after Gandhi, Picador, 2007.


[Закрыть].

Помимо прочего, сама концепция национального государства, этого идеала постренессанса, связана с либерализмом и появлением образованного среднего класса. Однако Индия, как и многие «новые демократии», возникшие в 1940-е и 1950-е гг., была преимущественно бедной и неграмотной страной с недолгой историей широкого либерального движения. По своей сути страна оставалась, как и прежде, раздробленным регионом, где кастовые и религиозные различия, казалось, были высечены в камне.

Но в сумме Индия, как и положено, была больше каждого из слагаемых. Когда в августе 2007 г. индийской независимости исполнилось 60 лет, Индию начали хвалить во всем мире как редкий пример азиатской страны с цветущей демократией и как нацию, которая добилась и политического объединения, и высоких темпов роста.

Наша приверженность демократии не была ни простой, ни естественной – она далась с большим трудом. Со времени обретения независимости индийские вожди старались строить нашу экономику и политику на фундаменте устремлений к единству и демократии. В нашем законодательстве главенствовали светские принципы, и первые правительства безжалостно отвергали идеи, угрожавшие молодым индийским демократическим институтам. Неру, например, несмотря на его сильную веру в социалистическую экономику, отказывался от «чистого социализма», поскольку тот подрывал демократию. Он писал: «Это обходится слишком дорого»{112}112
  R.C. Dutt, State Enterprises in a Developing Country, Abhinav Publishers, 1990.


[Закрыть]. Ученый-политолог Атул Кохли говорит: «На протяжении нашей истории индийские лидеры не раз могли выбрать систему, не принимавшую демократических свобод и гражданских прав. Многие из нас не сознавали, насколько наша демократия свободна от ограничений. Это был настоящий подарок».