Текст книги "Армянские сказки"

Врач Лохман

В стране Аданы жил пятнадцатилетний охотник. Однажды, попав под проливной дождь, он был вынужден укрыться в пещере. Войдя в пещеру, юноша увидел там царя змей – старика с человеческой головой и змеиным туловищем.

Юноша развел огонь и высушил свою промокшую одежду. Царь змей правой рукой наложил печать на его спину. На разведенном им огне юноша изжарил шашлык из дичины, взял немного себе, а остальным накормил царя и четырех змей, находившихся при старике.

– Сынок, – сказал старик, – дающий пищу, дает и воду.

Юноша взял бурдюк, пошел к колодцу, наполнил его водой и вернулся в пещеру. Здесь он выдолбил в камне ямочку и наполнил ее водой. Приползли змеи к ямочке, напились и ушли.

– Сынок, – сказал старик, – меня мучает жажда, в чем ты дашь мне воду?

Юноша смастерил из бревна ковшик и дал старику напиться. Дождь лил подряд три дня и три ночи, и юноша не мог выбраться из пещеры.

– Не можешь ли ты, сынок, откуда-нибудь поблизости провести ко мне источник? – спросил старик.

Юноша, проработав шесть дней, нашел источник, вырыл в пещере бассейн и провел туда воду. Потом он зарезал оленя, развел огонь, нанизал мясо на прутья и сказал старику:

– Вот тебе пища, когда изжарится – съешь, а я ухожу и приду потом.

– Не верю, чтоб ты вернулся, сынок. Оставь мне залог.

Юноша оставил залог и ушел, но вскоре вернулся и опять угостил старика и змей. Когда он собирался уходить, старик достал камень и отдал его юноше:

– Сынок, бери его и никому не показывай. Он драгоценный. Его секрет в том, что он ночью горит, как огонь. Ты его заворачивай в синее полотно.

Потом старик, усадив юношу, добавил:

– За то, что ты меня накормил и напоил, я тебя усыновляю. Но смотри, перед другими не раздевайся, чтоб не видели моей печати на твоей спине.

Юноша пустился в путь, продал камень в Франгистане (Франция), заплатил свои долги, построил дом и, купив сорок овец, опять пришел в пещеру. Поцеловав старику руку, он зарезал овец и угостил всех змей. Потом, зарезав барашка, зажарил шашлык и поставил его перед стариком. Царь змей достал новый драгоценный камень и, передав юноше, сказал:

– Кто бы тебя ни встретил, ты про меня никому не говори ни слова. Я – царь змей. Имя мое – Шах-Марар.

Юноша поцеловал ему руку, и, когда хотел пуститься в путь, Шах-Марар поднял палец, и появились четыре змеи. Они проводили его – две спереди, две сзади. Дойдя до дома, юноша поблагодарил змей, и те, свернувшись, лизнули ему ноги.

Царь Аданы тяжело заболел: на нем появились страшные язвы, разъедавшие ему тело. Вызвали всех лучших врачей. Лечивший царя франгистанскии врач приказал зарезать и ощипать двух кур и положить их на язвы. Боли царя стихли на время, равное времени выкурки чубука, но потом опять начались с прежней силой.

Развязали язвы и увидели, что они пожрали кур.

Царя этого звали Кюном, он основал Адану, и по его имени земля та называется Киликией.

Среди врачей, лечивших царя, был один очень знающий. Осмотрев язвы, он сказал царю:

– Царь, если раздобудут нужное мне средство, я поставлю тебя на ноги в один час. Дай мне сроку три дня.

– Хоть целый месяц, лишь бы ты меня исцелил, – ответил царь.

Главный врач поворожил и узнал, что печать Шах-Марара на спине охотника Пурто, и сказал царю, что если Пурто не приведет Шах-Марара, царь умрет.

Вызвали Пурто, и царь сказал ему:

– Освободи мою душу, сынок.

– Трудное это дело, царь, змеи меня ужалят.

Рассвирепел главный врач, привязал Пурто к столбу и стал его стегать. Крики Пурто наполнили небо и землю. Кричал он не переставая. Но главный врач продолжал его бить. Он велел изрезать уши Пурто, посыпать в раны соли и перцу, выщипать из его тела мясо и довел Пурто до того, что тот наконец согласился пойти за Шах-Мараром.

Дорогой Пурто настрелял десять оленей, принес в пещеру и поклонился Шах-Марару. Шах-Марар, знал, зачем явился Пурто, и сказал:

– Так как я тебя усыновил, я не могу допустить, чтоб тебя мучили. Время сейчас неудобное, ляжем и поспим, а утром двинемся в путь.

Утром они пустились в путь, причем Пурто шел спереди, а Шах-Марар – сзади. Вместе с ними тронулись в путь и все змеи, но царь сделал им рукою знак, и они остановились.

– Вернитесь назад, – сказал Шах-Марар змеям. – Пока вы будете получать подарки, будьте спокойны за меня, а дальше – поступайте, как хотите.

Дойдя до горы Навруз, покрытой благоухающими цветами, Шах-Марар сорвал один цветок и, передав Пурто, велел проглотить его, не жуя. Потом он нарвал еще пять пучков из дивно пахнувших «бальзамовых» цветков и, дав их Пурто, сказал:

– Эти цветы троекратно вскипяти и навар их выпей. Тогда будешь знать целебную силу всех трав и цветов.

Придя к себе домой, Пурто выпил навар цветов. Шах-Марар велел ему лечь спать. После сна Шах-Марар его спросил:

– Ну что, Пурто, как ты себя чувствуешь? Скажи, какая целебная сила есть во мне?

– Царь, – ответил Пурто, – у тебя в голове четыре мозга: два правых – ядовиты, два левых – целебны.

Пурто получил эту мудрость от цветов.

Тогда Шах-Марар велел Пурто напоить его натощак семилетним красным вином, уложить, связать ему руки, отрезать голову, а тело похоронить [21]21
  «Не раз приходилось мне видеть в Турецкой Армении, когда, убивая змею, тело ее непременно предавали земле. У народа существует поверье, что если змея останется незарытой, то она сосчитает звезды и вернется к жизни. Народ уверен, что могила Шах-Марара существует и доныне». – Прим. С. Айкуни.


[Закрыть]. Потом он наказал ему не переставать посылать подарки змеям, чтоб те не узнали о смерти Шах-Марара.

– Смотри, – предупредил его Шах-Марар, – если узнают змеи о моей смерти, то разорят всю землю.

Шах-Марар выпил семилетнего красного вина и лишился рассудка. Пурто связал ему руки, вырезал его мозг, приготовил два лекарства – ядовитое и целебное – и пошел к царю. Царь велел главному врачу отведать лекарство. Пурто протянул ему ядовитое. Тот не успел пригубить его, как лопнул, издав звук, точно выпалили из ружья.

Царь был поражен.

– Так-то ты хотел меня исцелить! – вскричал он.

Охотник Пурто, отведав целебного лекарства, дал его выпить царю. Тот выпил и исцелился. Пурто назначили главным врачом и с тех пор стали его называть врачом Лохманом.

Одна из змей того города, узнав о смерти Шах-Марара, сообщила об этом другим змеям. Змеи собрались и стали истреблять жителей. Дали знать царю. Тот вызвал врача Лохмана и спросил, как быть.

Лохман, захватив сорок тюков печени и четки Шах-Марара, отправился к змеям. Увидя четки Шах-Марара, змеи приняли Лохмана за своего царя и успокоились.

Лохман сказал змеям:

– Покуда вы будете получать подарки из печени, не трогайтесь с места – знайте, что ваш царь жив.

Пока врач Лохман был жив, подарки посылались. А народ и доселе по воскресным дням посылает змеям подарки.

Слава Лохмана стала расти. Лекарством, полученным из мозга Шах-Марара, Лохман оживлял мертвецов, и в течение семи лет никто не умирал.

Одна женщина каждый день ходила к врачу Лохману и стирала его белье. Однажды, когда она была занята стиркой, пришел к ней прекрасный юноша, молча всунул руку ей в карман и достал ключи. По уходе юноши жена Лохмана спросила:

– Кто был этот парнишка, что, не сказав ни слова, достал из твоего кармана ключи?

– Это мой сын. Он немой. Умоляю тебя, дорогая, упроси врача взять его к себе в ученики.

Когда Лохман вернулся домой, жена сказала:

– У прачки нашей глухонемой сын, возьми его к себе в ученики.

Жена Лохмана послала за сыном прачки, тот явился и поцеловал руку этому врачу.

Спустя месяц Лохман сказал своей жене:

– Жена, я вижу, что этот юноша не глух и не нем.

С тех пор Лохман стал его мучить, чтоб тот ушел от него. Но ученик все притворялся глухонемым и стойко переносил все пытки, каким подвергал его учитель. Он в точности исполнял все поручения Лохмана, а учитель всячески старался, чтоб он не выведал тайн его лечения. Так он оставался у Лохмана семь лет.

Однажды приехал к Лохману из дальних стран богатый человек, сильно страдавший от головной боли. Лохман заперся с ним в сенях, дал больному шербет, и тот лишился чувств. Тогда он, взяв нож, приподнял верхушку его головы и заметил внутри восьминогого гада. Сколько ни бился Лохман, чтоб поймать и вытащить гада щипцами и другими инструментами, это ему никак не удавалось. Он выбился из сил. За все время врачевания с ним не бывало подобного случая. Между тем за ним все время тайком следил ученик. Наконец он не вытерпел и закричал учителю.

– Дай раскалиться щипцам докрасна и схвати ими гада – этак легко его вытащить.

Лохман поступил так, как сказал ученик, и исцелил больного; ученик же пустился от него наутек.

Придя домой, юноша достал три больших котла, полученные им в наследство. Один наполнил молоком, другой – вином, сам же полез в пустой котел, поставив под себя котел с молоком, а над собой – котел с вином. Пусть он там пока сидит, а мы вернемся к Лохману.

Стал разыскивать Лохман юношу, но все напрасно. Он поворожил и узнал, что юноша находится меж Красным и Белым морями. Нанял моряков, пустился в поиски по всем морям, но ученика не нашел. Тогда он явился к матери ученика и сказал:

– Мне сто сорок лет, я стар. Хочу видеть твоего сына. Поворожив, вижу, что сын твой на суше меж Красным и Белым морями. Верни его ко мне. Клянусь, я ему ничего худого не сделаю.

Мать вытащила сына из котла и привела его к Лохману.

– Сынок, измучил ты меня. Я стар, после моей смерти никто не будет знать о тайнах моего врачевания, и имя мое исчезнет.

Юноша поцеловал руку учителя, и они выпили по чарке вина. Так как ученику еще не было известно, как Лохман возвращал к жизни мертвых и омолаживал стариков, то учитель сказал ему:

– Поставь на огонь котел и дай мне выпить шербету. Когда вода вскипит, ты положишь меня в котел и закроешь его крышкой. Спустя сорок часов вынешь меня из котла, укутаешь в вату и вольешь мне в рот этих капель.

Юноша сделал так, как ему наказал учитель, но когда он вливал Лохману в рот капли, архангел Гавриил подскочил и ударил юношу по руке, и в рот Лохмана попала лишь одна капелька. От этой капельки он только чуть-чуть и успел лишь крикнуть:

– Лей, лей, лей!

Ученик похоронил учителя рядом с Шах-Мараром.

С тех пор юноша не имел покоя. В его ушах все время раздавалась мольба Лохмана:

– Лей, лей, лей!

Пустился он бродить по миру, но голос учителя преследовал его всюду.

Однажды он остановился в одном доме, где были епископ, поп, два чернеца и свыше ста гостей. Прожил он тут шесть дней и за это время ни разу не заметил, чтоб кто-нибудь здесь смеялся.

– Батюшка, – спросил ученик священника, – почему тут все такие мрачные? Если я тому причина, так я уйду.

– Сын мой, нет. Тут рожает одна женщина, да никак не может разродиться. Днем и ночью она кричит от боли. Вызвали всех врачей, и никто не может ей помочь.

– Сказали бы мне, и я бы ей помог, – ответил ученик Лохмана и пошел помочь женщине.

Женщина родила мальчика и избавилась от страданий. Ученика Лохмана поблагодарили, сделали его крестным и устроили ему широкое угощение. Только тут он в первый раз после смерти Лохмана спокойно заснул. Он не спал в течение двадцати пяти лет, а теперь проспал двадцать четыре часа, и голос Лохмана замолк.

Отсюда он вернулся к своей матери. Та его женила. Свадьбу играли семь дней, семь ночей.

Однажды он зашел в кофейню. Ашуги узнали в нем ученика Лохмана и стали задавать загадки друг другу.

– А вот я вам задам загадку, разгадайте, – сказал он ашугам.

– Нет, ты ученик Лохмана, мы с тобой тягаться не сможем.

– Я саза [22]22
  По обычаю, существующему у народных певцов-ашугов Армении, побежденный при состязании певец обычно отдает свой музыкальный инструмент (саз, кяманча) победителю.


[Закрыть] вашего не возьму, не нужны мне также и ваши деньги, – ответил ученик Лохмана ашугам и стал петь:

 
Кто тот, кого вода не мочит,
Кого земля не кроет ржой?
Кто в небесах гремит-грохочет,
Кто тот, что стонет под землей?
Никто не мог разгадать. Тогда он сказал:
То селезня вода не мочит,
То золото не кроет ржой,
То тучи на небе грохочут,
То Лохман стонет под землей.
 

Эминский сборник, вып. II.

Записана в Турецкой Армении С. Айкуни.

Мертвец-молодец

I

Жили-были муж и жена, да была у них дочка, которую они отдали в ученье соседу. Прошло месяц, два, три. Однажды мастер и говорит девушке:

– Возьми кувшин, поди за водой.

С тех пор месяц, два, три девушка ходила за водой.

Раз, когда она подошла к роднику, вышел оттуда седобородый старик и говорит:

– Девушка, быть тебе прахом – если умрешь; быть тебе мертвецом-молодцом – если поживешь!

С тех пор месяц, два, три девушка стала таять. Она сильно исхудала. Раз, когда она пошла к родным, отец ей говорит:

– Ты больна, дочка, верно, тебя отравили чем-нибудь, что так исхудала.

– Меня не отравили, и я не больна: мой мастер послал меня к роднику за водой. Из родника вышел старик и сказал мне: «Быть тебе прахом – если умрешь; мертвецом-молодцом – если поживешь».

Подумали-подумали отец с матерью.

– Муженек, ты должен взять дочку нашу в чужой край, – сказала мать.

Отец взял дочку и пустился в путь.

Долго ли, коротко ли они шли: день-два, месяц-два – неизвестно. Наконец дошли до одного города.

– Ты подожди меня, я пойду за нуждой – вернусь, – сказал отец дочери.

Девушка стала поджидать отца у стены.

Вернувшись, отец не нашел дочки на месте: стена раскрылась, и дочка вошла в нее. Не найдя дочки, отец решил про себя: «Это дело рук мертвеца-молодца, это он похитил мою дочку», – и вернулся восвояси.

Девушка же, идя дальше, раскрыла семь дверей и, войдя в последнюю, нашла там мертвеца. «Нашла-таки мертвеца-молодца!» – подумала она.

Тут девушка села, положила голову мертвеца на колени, берегла и ухаживала за ним: год, два, три, четыре. Раз как-то, взглянув в окно, видит девушка цыган, а за ними плетется молодая цыганка и просит, умоляет взять ее с собой:

– Берите, молю вас, меня с собою, я – бездомная сирота!

Но цыгане ушли, даже и не посмотрев на нее. Тогда цыганка стала плакать. Девушка пожалела ее и подозвала:

– Иди, сестрица, схватись за подол моего передника, я тебя подниму наверх.

Цыганка схватилась за подол передника, и девушка подняла ее к себе. Три года она прожила у девушки.

Видя, что семь лет истекли и мертвец-молодец должен проснуться, девушка говорит цыганке:

– Положи голову мертвеца-молодца к себе на колени, я пойду и помоюсь. Когда молодец шевельнется раз – ты меня не зови; шевельнется два – ты меня не зови. На третий раз ты меня позовешь: молодец проснется, и мы дождемся нашего счастья.

II

Девушка пошла помыться, а цыганка села и положила голову мертвеца-молодца к себе на колени.

Мертвец-молодец дважды шевельнулся – цыганка не позвала девушку. Шевельнулся третий раз – не позвала, и мертвец-молодец, проснувшись, взял себе цыганку в жены. Девушка же, выходившая молодца, стала служанкой у цыганки.

Мертвец-молодец каждый день наказывал цыганке кормить, поить девушку.

Часто молодец выходил побродить и возвращался домой через день – два – неделю. Однажды цыганка говорит ему:

– Поди, купи мне для платья полосатую манусу [23]23
  Мануса – ткань, вырабатывавшаяся в г. Манусе, находящемся в Малой Азии, недалеко от Смирны.


[Закрыть].

– Да ведь манусу носят курдянки, лучше я тебе куплю платье, которое носят армянки, – ответил мертвец-молодец.

– Нет, я хочу манусу, ее мне и купи.

– Ладно, – согласился молодец, – а теперь поди спроси свою служанку, чего бы она хотела, чтобы я ей купил.

Цыганка пошла, спросила.

– Я бы хотела, чтобы мне мертвец-молодец купил куколку, кувшинчик и чашку яду, – ответила та.

Молодец отправился на рынок, купил для цыганки манусу и повернул домой, но по дороге вспомнил поручение служанки и опять пошел на рынок, купил куколку, кувшинчик и чашку яду.

Придя домой, молодец сказал цыганке:

– Видать, у служанки твоей большое горе, не то не просила бы меня купить ей яду. Смотри за нею – как бы она не наложила на себя руки.

Получив свои вещи, девушка расставила их перед собою и стала рассказывать им все то, что произошло с ней. И она спрашивает их:

– Куколка, кувшинчик, кому из нас сгинуть? Семь лет я ходила за молодцом, но пришла цыганка – отняла его у меня!

А куколка и кувшинчик ей в ответ:

– Мы сгинем, а ты живи!

Когда девушка трижды повторила свои слова, мертвец-молодец крикнул ей:

– Пусть сгинут куколка и кувшинчик, а ты живи!

При этих словах куколка и кувшинчик сгинули.

Тут только и узнал мертвец-молодец, кто его настоящая суженая.

Эминский сборник, вып. IV. Москва.

Записана в Турецкой Армении С. Айкуни.

Змея преданней жены

Жила-была злая женщина. Она изводила мужа, а тот ничего не мог поделать с ней. Однажды, когда стало мужу невмоготу, он взял мешок и говорит жене:

– Пойдем соберем в поле сухого навозу.

Жена пошла с мужем. Когда они добрались до колодца, муж говорит жене:

– Дай-ка я спущу тебя в колодец, достань воды – напьемся.

Та согласилась. Но, спустив жену, он тотчас же побежал, раздобыл большой камень и закрыл им отверстие колодца. Потом он поискал змею и тоже бросил ее в колодец. Поймал волка и медведя – бросил тоже вслед за змеей. Жена снизу крикнула:

– Что же, ты этак думаешь избавиться от меня? Погоди, выйду отсюда, проучу я тебя!

– Звери не дадут тебе выйти из колодца! – ответил муж сверху и вернулся домой.

Спустя неделю он говорит себе: «Дай-ка пойду к колодцу и посмотрю, что стало с женою».

Придя туда и сдвинув камень, он услышал вой зверей:

– Умоляем, спаси нас от этой женщины, покою от нее нет, – век не забудем твоего добра.

Муж, спустив веревку, поодиночке вытащил змею, волка и медведя и отпустил их на все четыре стороны.

– Вытащи и меня, не то худо тебе будет! – крикнула жена.

– А ты поумнела, чтоб я тебя вытащил?

– Это не твое дело, говорят тебе – вытащи!

Муж спустил веревку и вытащил жену.

Как только она вышла, тут же, у колодца, набросилась на мужа и хорошенько его исколотила:

– Да чтоб я тебе посыпала голову пеплом! Как это ты посмел лишить меня моего очага? Пойдем-ка домой, не такую еще головомойку тебе задам! – накричала она на него в сердцах и вернулась домой.

Ночью раздался стук в дверь. Муж, открыв ее, увидел волка, гнавшего в избу пять овец:

– Этих овец бери себе за то добро, которое ты мне сделал, – сказал волк.

– Кто доставил этих овец? – спросила жена мужа.

– Волк, которого я бросил к тебе в колодец, – ответил муж.

– А посмел бы он не доставить? Это он от страха передо мной.

На следующий день перед их домом остановился верблюд, нагруженный всяким добром.

– Кто доставил верблюда? – спросила жена мужа.

– Медведь, – ответил муж.

– Видно, и медведь не забыл головомойки, которую я ему задала, – сказала жена. – Видишь, как трепещут хищники передо мною. Посмей только после этого ослушаться меня!

Муж решил верблюда и овец зарезать и сделать ховурму [24]24
  В скотоводческих районах так варят мясо, что оно держится обычно всю зиму, залитое в своем жиру.


[Закрыть], а добро, нагруженное на верблюде, отдал жене.

Вскоре царские гонцы стали кричать на улицах: «Пропал нагруженный царский верблюд! Кто его доставит царю – будет награжден. А у кого его найдут – тому голову снимут!»

Услышав об этом, жена побежала домой и говорит мужу:

– Ты зарезал царского верблюда, пойду-ка я сейчас об этом скажу царю: меня наградят, да зараз и от тебя избавлюсь!

Муж взмолился:

– Не губи меня! Не ходи к царю!

Та не послушалась – пошла и донесла царю:

– Так и так, мой муж зарезал верблюда и сделал из него ховурму, а добро припрятал. Сколько ни говорила: не надо красть царского добра, – не послушался.

Царские гонцы пришли, забрали мужа и бросили его в темницу. По приказу царя на следующий день утром должны были отрубить ему голову.

Узнав о беде, случившейся с крестьянином, змея приползла во дворец, проникла в сени, где лежал шестимесячный царский внучек, и обвилась вокруг его шеи. Невестка царя, увидя змею, вскрикнула и бросилась бежать. Дали знать царю. Он пришел, увидел и потерял голову: змею убить было нельзя, иначе мог бы погибнуть и ребенок. Когда весть об этом дошла до крестьянина, сидевшего в темнице, он сказал про себя: «Это моя змея – она приползла выручать меня!»

– Подите доложите царю, что я так сниму змею с шеи ребенка, что он останется невредим, – сказал крестьянин.

Царь велел привести его к себе.

– Если ты снимешь змею с шеи моего внучка, получишь все, что хочешь, – сказал царь.

– Царь-батюшка, – ответил крестьянин, – я избавлю твоего внучка, но ты дай слово, что не тронешь моей змеи.

– Обещаю!

Крестьянин подошел к царскому внучку, приподнял полу чухи, подставил ее змее и сказал:

– Дорогая змея, ты оказалась преданней моей жены. Сползи с шеи ребенка!

Змея сейчас же сползла с шеи ребенка, заползла на чуху крестьянина и свернулась клубком. Закутав змею, крестьянин поднял ее и предстал перед царем.

– Как же ты снял ее с шеи ребенка? – спросил тот.

– Да никак. Только сказал, что она преданней моей жены, и змея сама снялась с шеи ребенка, – ответил крестьянин.

– Видно, тут что-то кроется. Расскажи-ка ты мне, в чем дело?

– Расскажу, царь, если ты разрешишь сначала пойти в поле – выпустить змею на волю.

Выпустив змею, крестьянин вернулся к царю и, рассказав ему про проделки жены, спросил у царя:

– Ну что же, имел ли я, царь, право сказать змее, что она преданней жены?

– Имел! – ответил царь и велел отрубить жене голову, чтобы муж навсегда избавился от ее напастей.

Эминский сборник, вып. IV. Москва.

Записана в араратской деревне С. Айкуни.