Текст книги "Птичка в клетке"

«Ага», – подумал Николай. – «Вот оно! Мы добрались до вопроса денег.» Но к его удивлению Август-Фредерик взаймы не попросил, а продолжил свой рассказ.

– Поймите, Николай, – сказал он, – такой век, как наш, век развития и прогресса, дает нам возможность вкладывать деньги почти беспроигрышно. И вот недавно мой хороший знакомый и дальний родственник предложил мне отличное дельце.

– Я слушаю, – сказал Николай, начиная болтать ногами, сидя на бильярдном столе и показывая всем своим видом гостям, что ему, конечно, любопытно их слушать, но он ни копейки в эти дела вкладывать не собирается, ведь ему и так денег хватает.

Заметив шутливое настроение хозяина дома, вступил в разговор более серьезный Йозеф.

– Николай, – сказал он, – Август купил шахту, чтобы снабжать углем мой пароход.

– У вас есть пароход? – удивился Николай.

– Да, – без особого удовольствия пробурчал Йозеф, – я стал акционером Ост-Индской компании. Хочу вам сразу раскрыть карты. То, что я вам скажу, мало кому известно, да и вам не стоит по этому поводу распространяться, об этом не пишут в газетах и не кричат на улицах. Во-первых, я вложил деньги в опиумную компанию.

– В какую? – переспросил Николай, и в его голове начали всплывать отрывки из газет про это вещество для обезболивания. – Из него получают морфий, если мне не изменяет память? Я рад за вас! Очень благородное дело! Вкладывать деньги в медицину и ее развитие – это же прекрасно!

И Николай почти вскочил со стола, чтобы пожать руку своему другу. Но тот его остановил:

– Сэр, – усмехнулся Йозеф, – если бы я вкладывал в медицину, я бы разорился, а не купил пароход. Британская Ост-Индская компания монополизировала промышленное производство опия в Бенгалии, части Британской колонии – Индии. Именно там производится самый высококачественный опиум. Членами и акционерами этой компании изначально стали первые лица Британской империи – лорды-пэры. Именно они и начали формировать в Китае наркоцивилизацию. Вам известно, что в Китае была опиумная война?

– Нет, сэр, – развел руками Николай. Он выглядел как ученик, не выучивший урок, перед строгим учителем.

– Август, – переведя взгляд с одного гостя на другого, спросил Николай, – так вы тоже имеете акции Ост-Индской компании?

– Ну конечно! Это же беспроигрышный вариант, как вы понимаете.

Штальский встал с глубокого дивана и сказал растерянному и немного смущенному Николаю:

– Да, вы правы, изначально очень тяжело принять то, что от нас скрывают. Но, к сожалению, только так можно сохранить и приумножить капитал, последовать примеру правительства, если есть возможность. Пока ты с ними в одном седле, о прибылях не стоит волноваться. Сильные мира сего, никогда не вложат своих денег в убыточное предприятие. Но зная заранее, что вы вряд ли согласитесь на занятие такими делами, мы хотим вам предложить нечто особенное и очень увлекательное, по крайней мере, мне так кажется.

– Угу, – поддакнул недовольно Йозеф, – очень увлекательное.

После трехмесячного отсутствия в городе он был немного удручен и постоянно подкатывал губы, как будто был вечно недоволен.

– Я слушаю вас, господа, – поостудив чувство радости от встречи сказал Николай и пересел в кресло напротив своих собеседников.

– Мне, – начал Штальский, – как я уже говорил, друг предложил одно дело, очень выгодное, но ехать далековато.

– Какое дело? – серьезно спросил Николай.

– Выгодное, но требующее вложений, а на данный момент, как вы понимаете, после приобретения шахты у меня свободных денег нет, как их нет и у моего друга Брунштейна после приобретения парохода.

Йозеф утвердительно кивнул.

– Если бы мне сначала предложили это дело, я бы никогда не купил этот пароход, – добавил Брунштейн.

– Что за дело? – уже без сантиментов поинтересовался Карильский.

– Мой друг губернатор Британской Гвианы, – начал Август-Фредерик, – это государство находится на самом севере в Южной Америке, приглашает меня в гости. После отмены рабства губернатор пытается развить в стране добычу угля, но для этого нужны большие средства, вот я и предлагаю вам, сэр, со всем уважением, поехать в гости к моему другу, а уж там определиться, согласны вы на это вложение или нет.

– Я обещаю завтра вам дать ответ, но больше чем уверен, он будет отрицательным, – ответил Николай.

– Сэр, – заговорил Йозеф, – перед вами прекрасная возможность увидеть мир, а не сидеть дома. Пока Лидия обучается в пансионе, вы бы могли развеяться и покататься по миру. Вы же сами хотели отправиться в кругосветное путешествие недавно, это прекрасная возможность, как мне кажется, утолить жажду путешествий. Я, кстати, вам за полцены предлагаю свой новейший пароход с винтовой системой. Пройдет максимум две недели, и вы пересечете Атлантику. Сможете увидеть из окна каюты другую сторону океана в порту Джорджтаун.

– А вы, Йозеф? Не составите нам компанию? – спросил Николай.

– Увы, сэр, я слишком занят, – развел руками Брунштейн.

Но Август-Фредерик Штальский громко заверил Николая:

– Сэр, мы прекрасно проведем время в плаванье. Конечно, очень жаль, что Йозеф не может ехать с нами. Но мой родственник и друг Джеймс Кармайкл Смит, я гарантирую вам, отличный человек, и насколько это возможно, постарается заменить вам недостающее в тех местах лондонске общество. Он будет рад нам, поверьте.

На этих словах разговор был закончен. Гости спустились вниз, Матэо помог одеться господам, и хозяин попрощался с Брунштейном и Штальским.

Николай остался наедине со своими мыслями. Ему казалось, что Йозеф что-то недоговаривает и знает явно больше Августа-Фредерика. Но что именно, Карильский пока не знал. «Это, конечно же, скоро выяснится», – думал он, – «конечно же»!

В гостиной две немки заканчивали убирать приборы со стола после роскошного ужина, старый Жак шел закрывать ворота в саду, перед входными дверями у дома появился пес Бродяга. Свежий воздух ему шел на пользу, пес немного похудел и выглядел очень довольным жизнью.

– Ну что? – спросил у собаки Николай, выйдя на порог дома, – скучаешь по Лидии? – и потрепал пса за лохматое ухо.

Собака завиляла хвостом, легла на ступеньки, положила голову на лапы, мерно засопела, но глаза не закрыла.

– И я скучаю, – тихо произнес Николай.

Еще немного постояв на свежем воздухе, он отправился в дом. Постель была приготовлена, но спать он еще не хотел. В окно застучали капли мелкого весеннего дождя, старый Жак завел Бродягу в дом. Карильский зашел в свой кабинет и его взгляд упал на старинный столик, как обычно на нем лежала вся непрочитанная корреспонденция. За последнее время бумаг скопилось больше обычного. Николай совершенно не уделял времени переписке в связи с переездом. Он смахнул все скопившееся письма на пол одним движением, и увидел старинный рисунок на столешнице – карту мира, изображавший землю еще до открытия Америки Колумбом.

– Что для меня Америка? – подумал Николай. – Пустое место? Новый Свет? А ведь есть возможность открыть его для себя! Прекрасная возможность! Переплыть через Атлантический океан, увидеть мир. Да, наверное, нужно нарисовать в своей жизни этот континент.

Николай после некоторых раздумий дернул за бархатный шнурок, предназначенный для вызова прислуги, и присел в кресло, стоящее у секретера. Вскоре в кабинет вошел Матэо.

– Возможно, – начал Карильский, – мы уедем из Лондона, возможно, надолго. Я еще не принял окончательного решения, но нужно будет, чтобы ты завтра проведал нашего старого знакомого Ханса Янсона. Привези его ко мне, думаю, он тебя помнит. А ты, в свою очередь, я надеюсь, не забыл его адрес?

– Да, сэр, я помню адрес пожилого мастера оружейных дел, – ответил Матэо, не задавая лишних вопросов. И оставил хозяина, выйдя за двери.

На следующий день с самого утра слуга отправился в сердце старого города и отсутствовал до полудня. Ровно в полдень под бой часов он зашел в парковый дом, а рядом с ним топтался чумазый парень в обносках. Николай пил чай в гостиной. Открылась дверь, и слуга ввел с собой молодого человека.

– Кто это? – на испанском спросил Николай.

– Сын вашего знакомого, это его когда-то отец спасал из рук бандита Мигеля Алонсо. Парня зовут Каис Янсон. Его отец недавно скончался. Если молодой человек не будет вам полезен, я отдам ему шиллинг, ради которого он шел сюда, и парень уйдет.

– Хорошо, Матэо, подожди немного, я сейчас решу, что делать.

И Николай обратился к сыну ныне покойного мастера оружейных дел:

– Твой отец когда-то продал мне очень красивую вещь, я хотел бы купить еще что-то в этом роде. Старинное и дорогое, хочу сделать подарок одному знатному человеку, именно для этого ты здесь. Скажи, есть ли у тебя что-то, что могло бы заинтересовать меня?

– Нет, сэр, – ответил Каис Янсон.

– Жаль, ну что ж, иди к Матэо, он отблагодарит тебя за твой приход ко мне.

Но Каис не ушел. Он поднял глаза на хозяина большого дома, пившего чай в полдень в халате из зеленого бархата, и сказал:

– У меня есть кое-что получше. Но стоит дорого!

– Что же это? – поинтересовался Николай.

– Это то, из-за чего я попал в руки Мигеля Алонсо! Я хотел украсть у него самую новую модель оружия и принести отцу в подарок, но люди Алонсо меня схватили и потребовали выкуп у отца. Однако оружие я все-таки успел стащить! – гордо заявил перепачканный юноша.

– И что же это за оружие? – полюбопытствовал Николай, впрочем, не желая покупать краденое, даже если оно было украдено у бандита и разбойника.

– Это, сэр, – сказал Каис, – винтовка со скользящим затвором, у нее нет шомпола и штыка, как у штуцера. Пока еще я не видел у наших военных такого оружия. Это самая что ни на есть, новинка!

– Как же тебе удалось ее вынести из дома Алонсо?

– Я работал у него на конюшнях, а потом, когда увидел это оружие, понял, что не успокоюсь, пока не подарю эту чудесную винтовку отцу. Вот и стащил. После того, как мне удалось ее вынести их дома, спрятал в сене на конюшне, а поздно вечером, когда не светила ни луна, ни фонари, вынес ее из владений Мигеля Алонсо. Больше я на работу не ходил, и меня вычислили и схватили. Потребовали выкуп у отца, но оружие я им не отдал, сказал, что выкинул в реку. Думаю, они мне не поверили. За мной еще долго следили, но так ничего и не нашли. Вам, сэр, я скажу, где оно лежит, но заплатите мне вперед, пожалуйста.

Николай задумался, зачем ему неприятности, возможно ли будет вывести такое оружие из страны и стоит ли вообще платить деньги такому парню, как этот воришка? Поощрять воров было не в правилах Николая.

– Я подумаю, – сказал Карильский, заканчивая чаепитие. – Если ты хочешь продать его, назови цену.

– Пятьсот фунтов, – тихо пролепетал Каис.

– Пятьсот?! – удивленно и громко повторил Николай и привстал с кресла.

Каис немного вжал голову и согнул спину:

– Двести, сэр, двести. Но не меньше, прошу, это же грабеж!

– Где спрятана винтовка?

– А деньги? – заискивающе произнес Каис.

– Получишь, но сначала я должен видеть оружие.

– Хорошо, – наклонил голову юноша, – пойдемте. Я вас прошу, возьмите экипаж, винтовка длинная, нам не скрыть ее под одеждой.

Матэо восседал на облучке, рядом с ним скрючился подпрыгивающий на каждой кочке худосочный Каис Янсон, в карете сидел сам Николай, ожидая прибытия в указанное Каисом место, где хранилось оружие. Проехали квартал Дубов, свернули на Парковые аллеи, после за окном замелькали уродливые домишки квартала Алхимиков, Дворы Розовых Лилий пронеслись в окне кареты (так назывались казармы военных низших чинов). Карета скользила мимо улиц прачек, увешанных простынями, и выглядели эти простыни, как паруса на корабле, развеваемые ветром. Начались кварталы индийский, латинский, каждый из них отличался своей неповторимой экзотической архитектурой. В испанском квартале карета остановилась. Каис соскочил с облучка, быстро порылся за стеной какого-то сарая и нырнул внутрь кареты с оружием, даже не завернутым в тряпку.

– Вот, – сказал он, потея от страха, и передал винтовку в руки хозяину кареты.

– Трогай, Матэо! – крикнул Николай.

Карета двинулась с места. Оба: и продавец, и покупатель – разглядывали с интересом винтовку, немного запыленную, но тем не менее очень прилично сохранившуюся. Карильский протянул деньги испуганному юноше, не вызывающему у него ни чувства жалости, ни сочувствия, только призрение и отвращение. Получив деньги, Каис покинул карету с гербами на торговой площади. После Карильский велел Матэо ехать в мастерскую к Брунштейну и там передал мастеру винтовку новейшей модели. Йозеф захлопал в ладоши:

– Где же вы взяли ее, я видел такие только у военных, охраняющих опиум. Это же отличный экземпляр! А стреляет?

– Вот этого как раз-то я проверить и не могу, – развел руками Николай. – У меня нет к ней патронов, к сожалению. Я хотел бы просить вас об одной услуге, Йозеф, могли бы вы почистить для меня эту вещь. И, кстати, я хотел бы спросить, как называется ваш пароход?

– «SantaNata»! В честь моей покойной супруги Натали Брунштейн, урожденной Блумген, – печально вздохнув, ответил Йозеф. Но быстро справившись с минутной слабостью, навеянной воспоминаниями, он добавил: – Вы все-таки решили ехать, мой друг?

– Я не уверен, пока, я думаю. И в каком же порту он стоит?

– В Ливерпуле, сэр, – ответил Йозеф, понимая, что Николай не просто так интересуется пароходом. – Но его нужно подготовить перед отплытием, как вы понимаете. К любому плаванью судно готовят как минимум неделю. Сообщите мне о вашем положительном решении заранее. Тем более что у судна пока нет капитана.

– С чего вы решили, что мой ответ будет положительным? – изображая удивление на лице спросил Карильский.

– Друг мой, – вкрадчиво начал Йозеф, беря своего гостя за локоть, – вчерашний разговор, понимаете ли, не закончен, так сказать, я не имел возможности с вами беседовать откровенно. Господин Штальский не знает всего, понимаете?

И Брунштейн, держа локоть Николая в руке, мягко, но настойчиво подталкивал гостя к креслу, давая понять, что разговор будет серьезным и, возможно, затянется. Николай неохотно сел в предложенное ему кресло. Йозеф закрыл входные двери мастерской и задернул шторки на окнах для предосторожности. Эти действия немного насторожили Карильского.

– Так о чем не знает господин Штальский?

– Ну, во-первых, он не знает, как именно я разбогател, и ему ничего не нужно знать про рояль, вы понимаете?

– Да, конечно, – сказал Николай, пока всё было понятно.

– Во-вторых, поездка в Британскую Гвиану не радостное путешествие, а миссия! Которую вы не можете отклонить, провалить или заболеть вместо отъезда. Это тоже должно быть вам понятно. – Йозеф приподнял руку, чтобы предотвратить возмущенную речь, почти сорвавшуюся с уст Николая.

– Сэру имеет право приказывать только один человек, вам именно приказывают, а не рекомендуют. Как вы понимаете это… – и Йозеф многозначительно приподнял брови и взглянул на Николая так, как будто он не желает произносить эти слова вслух, но Николай должен понять, о ком идет речь. Но Николай настолько был ошарашен тоном Брунштейна, что просто хлопал глазами с открытым ртом, так с ним еще никто и никогда не говорил, даже маман!

Йозеф одними только губами, не произнеся ни звука, сказал: «Королева», и улыбнулся, когда Николай, еще больше ошарашенный, осознав, о ком идет речь, откинулся в кресле. Карильский понял, что после слова «Королева» он бессилен сопротивляться. Не зная, что за миссия его ждет, он уже понимал, что теперь он себе не принадлежит, теперь хочет он или нет, ему придется не только ехать, но и быть исполнителем монаршей воли, какой бы она ни была. Немного подождав, пока Николай придет в себя, Йозеф продолжил.

– Начну по порядку, сразу после того, как мы с вами нашли сокровища, к нам приставили «ноги». Так называют сами себя работники специальной службы ее высочества. Иногда же эту службу величают разведкой, в узких кругах. И как только я начал продавать драгоценности, об этом стало известно самой королеве. Конечно, она не оставила этот факт без внимания. Отбирать их она у меня не стала, не по годам мудрая королева Виктория распорядилась по-другому, она рекомендовала мне их выгодно вложить. В опиумную промышленность и пароход. Все деньги вложены в предприятия, из которых я их не могу изъять никогда. Деньги приносят прибыль короне, мне и королевству в целом. Я сказал бы, что это очень мудро со стороны монарха инвестировать таким образом, его имя нигде не фигурирует, а если что и произойдет, то огласке придадут имена акционеров. В числе которых есть и ваш покорный слуга Йозеф Брунштейн. Теперь моя задача всячески «оттирать» черные пятна с короны Ее Величества, чтобы не попасть в немилость, а тем более самому не стать черным пятном на короне. Можно стать, кстати, и красным, если уж сильно не повезет.

– Как это красным? – недоумевая, спросил Николай.

– Друг мой, убить меня не составляет никакого труда, если Ее Величеству это понадобиться. А уж тайно или сделав из этого представление – будут решать обстоятельства. Представьте заголовки газет: «Наркоделец Йозеф Брунштейн казнен!», «Страна в безопасности!» И по всем улицам потечет грязь на имя Йозефа Брунштейна. В каждой гостиной каждого дома Англии будут обсуждать написанное в газетах. Конечно, я сгущаю краски немного, надеюсь, до этого не дойдет.

Николай сидел в кресле, как будто его придавило тяжелым грузом, и он не мог шелохнуться.

– Так вот, – продолжил Йозеф, – то, что я вам рекомендую, не сделает вас богаче или счастливее, это оставит вас в живых, дорогой мой. Естественно, королеве известно, – и снова слово «королева» Брунштейн не произнес вслух, а беззвучно прошевелил губами, – что содержимое рояля есть и у вас, поверьте, об этом узнали не от меня. Но нетрудно догадаться, что если камешки есть у меня, то у вас и подавно. Поэтому вам рекомендуют вложить их в добычу алмазов на территории Гвианы. Вашей задачей будет пересечь Атлантику, познакомиться с губернатором Джеймсом Кармайклом Смитом. Оценить риски вложений, узнать получше местность, и если вы посчитаете регион благоприятным, вложите денежные средства в развитие этого мероприятия. Губернатор Британской Гвианы давно готов к этому шагу, местность изучена, вы не поверите, какие там чудесные месторождения, судя по письменным докладам. Хлопковые и тростниковые плантации по сравнению с этим доходом для государства – ерунда.

Николай начал приходить в себя, и в его затуманенной голове появились вопросы.

– Скажите, Йозеф, – спросил он, – а вам лично королева предложила вложить все ваши деньги в опиумные акции?

– Нет, что вы, – замахал руками Брунштейн. – Я с ней не встречался. У меня есть, скажем так, куратор, человек, который дает мне четкие инструкции. Уверяю вас, знакомство с ним было не самым приятным. Зимним вечером под видом ограбления меня затащили в подвал какого-то дома недалеко отсюда. А там уже всё было оборудовано для разговора разведки со мной. Человек, беседовавший со мной, назвался Биллом Смитом. Думаю, это имя вымышлено. Вот так мы и познакомились.

– А причем здесь Штальский? – спросил Николай. – Зачем еще мог пригодиться этот человек в столь искусно разыгрываемой партии?

– Губернатор Гвианы и Август-Фредерик очень дальние родственники, поэтому нет ничего странного в том, что один приглашает другого в гости.

– А я? – ничего не понимая, произнес Николай.

– А вы едете вместе с ним, вернее, с письмом от него. Потому что он не сможет поехать из-за своей занятости. Кстати, занятие ему придумали так же, как и нам с вами, чтобы он не ехал, ему разрешили купить шахту, поверьте, шахты не покупают так просто, – и с этими словами Брунштейн многозначительно посмотрел на Николая.

– Так всё это только ради того, чтобы я поехал в Южную Америку?

– Дорогой мой, это всё для укрепления могущества монархии! И усиления влияния нашего королевства на соседние страны, – эти слова были сказаны громко, уверенно и отчетливо, как будто Йозеф знал наверняка, что его подслушивают.

– Хорошо, я понимаю, но какие мои дальнейшие действия? – Николай понимал теперь многое. Но не имел четких инструкций.

– А вот теперь вы должны известить Августа-Фредерика о своем положительном решении, плыть в гости к его дражайшему родственнику – губернатору Джеймсу. А всё остальное, увы, уже не я буду рассказывать, с вами свяжутся. Надеюсь, – вздохнул Йозеф, – это будет более вежливое знакомство, нежели было со мной.

– Со мной свяжется Билл Смит?

– Я не знаю, Николай, могу только сказать, что после того, как я вернулся в город из своего любопытнейшего путешествия, мне было велено отправить капитана «SantaNata» в отставку, сейчас ему ищут замену. Капитана, хорошо знающего Атлантику и изрезанный фарватер Карибского моря. Поисками занимается никто иной, как разведка. Думаю, они найдут лучшего из лучших, но прошу понимать, что у него будут на ваш счет указания. Какие именно, мой друг, я, к сожалению, не знаю, – с этими словами Йозеф печально вздохнул. – Судно сыщет дурную славу, если после каждого плаванья придется менять команду и капитана.

– Ваш прошлый рейс был в Китай?

– Да, отчасти. Сначала в Бенгалию, это Азия, после с грузом в Китай. Но судно плохо справилось с заданием, трюмы слишком неудобны для погрузки… э-э-э, так сказать, товара, в нем легче перевозить… э-э-э… людей. Простите.

Йозеф закашлялся.

– Не понял?! Как людей?! Работорговлю отменили! От 1807 года подписан запрет о вывозе людей и о торговле ними!

– Да, да, – откашлявшись, произнес Брунштейн, – но это не рабы, а добровольцы, пока из Португалии. Но вербовщики уже работают в Индии и Китае. Понимаете, белое население вербуют для того, чтобы разбавить абсолютное большинство местных – чернокожих людей, в прошлом рабов. Чтобы они не представляли опасности для малочисленного белого населения в Гвиане. Тем более наемники, отправляемые таким кораблем, как мой, думаю, будут не просто чернорабочими.

– Вы хотите сказать, – спросил Николай, – рабочие поедут в каютах?

– О нет, что вы, они поедут в трюмах, но всего их будет там сорок человек, а не как на парусных кораблях, специально построенных для транспортировки живого груза, где их везут по триста человек в душных трюмах без отсеков.

– А почему Штальского не опустят в это путешествие? Зачем его удерживать такой дорогой ценой в Англии?

– Штальский не дурак! Поэтому лишнего ему знать не нужно, тем более о том, что вы будете инвестировать не в добычу угля, как ему предлагает в письме Джеймс Кармайкл Смит, а в добычу алмазов и развитие кимберлитовых трубок на территории Британской Гвианы. Я точно не знаю, но догадываюсь, что письмо, с которым вы поедете в это путешествие, написанное Августом-Фредериком, будет паролем. Так сказать, ключиком, открывающим вам двери в дом губернатора. Оно будет ему говорить о том, что именно вы и именно от Британской короны привезли необходимые средства для освоения недр на вверенных губернатору территориях. Мне кажется, что он во всей этой схеме играет роль визитной карточки. Видимо, Ее Величество боится того, что кто-то другой может профинансировать это мероприятие, а еще хуже – придать огласке на международной арене. Но это всего лишь догадки старого Брунштейна.

– Я не пойму, что вы этим хотите сказать?

– Это уже не моя, извините, Николай, работа инструктировать вас, – усмехнулся Йозеф. – Думаю, не сегодня, так завтра вы всё узнаете, а пока что, прошу вас, напишите Штальскому о том, что вы приняли решение и согласны ехать.

– А как же…, – вставая с кресла уже не тем человеком, которым в него садился, Николай вспомнил про одну деталь: – …а как же с оплатой за судно? Вы, Йозеф, говорили, что я вам должен за фрахт корабля полсуммы?

– Ничего вы мне не должны, – отмахнулся Брунштейн. – Это было сказано не для вас, а для Августа-Фредерика, чтобы он поверил в то, что для нас это просто дорогая авантюра и никакой политики! Надеюсь, вы понимаете, сэр, что если вы попытаетесь кому-то рассказать о нашем разговоре, то станете красным пятном на короне ее величества?

Эти слова были сказаны очень многозначительным тоном, и по коже Николая побежали мелкие мурашки, чего отродясь с ним не случалось. Пока Карильский приходил в себя от свалившейся на него информации, Йозеф, поменявшись в лице, как по команде добавил, улыбнувшись:

– А винтовку я вам почищу к завтрашнему вечеру, загляните, будьте добры, ко мне часиков так в шесть. Заодно и поговорим, если будет о чем, – и Брунштейн многозначительно поднял палец правой руки вверх.

– Да, да, – растерянно развел руками Николай. – Я понимаю, а вы не позволите написать у вас записку Августу? У меня есть еще несколько дел, и домой я попаду не скоро. Хотелось бы известить его пораньше о моем решении.

Йозеф, конечно, не отказал, он предоставил Николаю бумагу и перо, после чего сам удалился. Быстро справившись с запиской, Николай запечатал конверт и, распрощавшись с вновь появившимся в комнате хозяином мастерской, вышел к своей карете. Письмо было передано в руки Матэо. Слуга должен был отвезти бумагу в клуб, где по обычаю господин Штальский с пяти до восьми вечера проводил время за бильярдным столом в компании джентльменов.

Сам же Николай отправился пешком куда глаза глядят. Карильский соврал Йозефу, он больше не имел дел, но и домой ему не хотелось возвращаться, хоть и погода не располагала к прогулкам. За фигурой, удалявшейся вглубь серой весенней улицы, следил из окна мастерской Йозеф. Он как никто понимал, что Николаю нужно время для принятия новой, немного отличной от общепринятой действительности.

За спиной Карильского показалась небольшая фигура, очень знакомая Брунштейну: «А вот и они», – без удовольствия подумал Йозеф и плотнее задернул штору на окне, из-за которого наблюдал за происходящим.

– Добрый вечер, сэр, – прозвучало за спиной идущего в никуда Николая.

При обычных обстоятельствах Карильского бы удивило то, что к нему обращаются на улице не представленные ему люди, но этот день исключал все церемонии, теперь он не принадлежал сам себе, и приходилось с этим мириться. Николай ничего не ответил и просто приподнял цилиндр, подумав при этом: «Не представленный человек обращается ко мне, это еще ничего по сравнению с имитацией нападения, как они это проделали с Брунштейном».

– Сэр, мне нужно вам кое-что сказать, – немного помолчав, добавил незнакомец.

– Я слушаю, говорите, – цокая тростью по мостовой и ни на секунду не останавливаясь, процедил сквозь зубы Николай.

– В вашем кабинете находится секретер, в нем вы найдете все необходимые инструкции.

Больше слов не было. Николай почти сразу понял, что в его доме кто-то лазил, бесцеремонно, без его разрешения. Карильский хотел что-то ответить незнакомому и неприятному собеседнику, но рядом, когда он обернулся, незнакомца уже не было.

«Вот как они узнали о камнях из рояля. Их просто нашли! Без ордера на обыск вломились в дом и нашли! Ох уж наша доблестная разведка. Отлично! Но стыдно, как стыдно! Скорее всего, когда Ее Величество награждала меня титулом сэра, она уже знала, что перед ней стоит вор, вор Карильский! Сэр – вор – Карильский! Кошмар! Теперь придется дорого платить за такие шалости. Жак глух как тетерев, он и не слышал ничего, пока Матэо и я отсутствовали. А может, служанки-немки подкуплены? И никто чужой не лазил в дом?» От этих мыслей Николаю легче не становилось.

Поздним вечером хозяин паркового дома вернулся к себе в нанятом экипаже. На него залаял Бродяга, лежащий при входе. Матэо и мадам Фирс, взволнованные долгим отсутствием хозяина, вышли к дверям. Николай ничего не объясняя поднялся в свой кабинет и открыл секретер. На самом видном месте лежало пухлое письмо без подписей дат и печатей, доставленное явно не почтальоном. Николай повертел конверт в руках и отложил в сторону. Он сидел, не зажигая лампы, в лившемся через окно лунном свете. Немного подумав, Николай открыл потайной ящичек стола, в котором когда-то было найдено кольцо после аукциона. Теперь Карильский в нем хранил пистолет. Ничего особенного: однозарядный, кремневый и достаточно современный. Просто на всякий случай. Оружие блестело у Николая в руках, он нервничал, а в голове его проносились мысли: «Сэр – вор – Карильский! Сэр – вор – Карильский! Пятно на короне Ее Величества!» и так далее, чем больше он оставался со своими мыслями наедине, тем больше приходил к одному-единственному решению в этой ситуации. Поправив в последний раз пышные волосы на своей голове, Николай поднес пистолет к виску и хотел нажать на курок, но подумал о Лидии: ей нужно было оставить записку, но вряд ли девочке дадут ознакомится с ней, если в записке написать правду, а смысла писать всё остальное Карильский не видел. И он снова поднес пистолет к виску. Собрав всё мужество в кулак, и понимая, что другого пути просто нет, он нажал на курок. Выстрела не последовало, только прядь волос спустилась чуть ниже на лоб. Николай остался стоять. Он нажал на курок еще раз, но опять выстрела не последовало. Не понимая, что могло произойти с оружием, он, как обречённый, зажег лампу в кабинете и рассмотрел пистолет: спусковой механизм оружия оказался поврежденным, это было заметно даже невооруженным глазом. Николай горько усмехнулся, ему ничего не оставалось, как вскрыть письмо и ознакомиться с его содержимым. Письмо начиналось со слов:

«Сэр, спешу представиться Вам, я Билл Смит. Сэр, Йозеф Брунштейн сегодня днем рассказал Вам обо мне, поэтому, достопочтенный сэр, мы можем считать, что представлены друг другу. Хочу сказать следующее: Ваша жизнь нужна государству, прошу не делать тех глупостей, о которых Вы, скорее всего, помышляете. В Вашей помощи и участии нуждается корона, прошу Вас запомнить это, а после прочтения первый лист этого письма, где указаны имена, уничтожить. Как Вы понимаете, за Вашими действиями давно следят, сэр. Поэтому, если Вы решите сохранить данный лист, нам станет об этом известно. С уважением Билл Смит.»

Такими словами заканчивался первый лист, который испуганный Николай поторопился сжечь в стоявшем на столе специальном серебряном блюдце для уничтожения бумаг. После на следующих трех страницах Карильский нашел четкие инструкции, которыми он должен был руководствоваться в течение всего времени, что он пробудет в путешествии, до самого возвращения в Лондон.

На следующее утро ровно в семь он потребовал Матэо к себе в кабинет, и по лицу хозяина было видно, что если он и спал, то в кресле, не выходя из-за стола.

– Так, – сказал он слуге, – с сегодняшнего дня ты единственный человек, которому я могу доверять полностью. В доме вчера кто-то был, пока мы с тобой отсутствовали. Доказательство тому – письмо в моем секретере. В нем есть определенные указания, которым я должен следовать в течение нескольких недель.