Текст книги "Лики смерти"

Психика девушки не выдержала. Оставшись без сестры и без матери, Лара, наконец, вздохнула свободнее. Теперь можно было заняться личной жизнью. К сожалению, не получилось. Все мужчины, как оказалось, совершенно не устраивали Лару. Сначала, встретив Влада, она была уверена в том, что нашла именно того, кого искала, но последнее время стала сильно сомневаться в этом. Он, как выяснилось, совершенно не собирался выполнять ее требования.

Сегодня она отпросилась с работы, чтобы еще раз забраться в дом старухи. Несколько часов ушло на методичные поиски заветного тайника. Но единственное, чего добилась, – так это нашла подвал. Огромный и совершенно пустой. Она простучала стены, фундамент печи, подивилась на совершенно не соответствующую месту мраморную ванну, но так ничего и не обнаружила. Больше всего времени она провела на чердаке. Несколько сундуков с какими-то газетами, книгами, старинный туалетный столик с запыленным зеркалом и удивительной работы подсвечниками. Его Лара изучила досконально, увы, никакого тайника в нем не оказалось.

Раздосадованная, со злости подпилила лестницу найденной в чулане пилой и вдруг услыхала шум подъезжающей машины. Выглянув в окно, сразу увидела Марину, подходящую к дому в сопровождении высокого крепкого мужчины, и бросилась наутек. Ей ужасно хотелось сорвать на ком-нибудь злость. Вместо того чтобы отправится домой, она позвонила Слону.

Давний дружок обрадовался и, едва услышав, где находится Лара, сказал:

– Жди, сейчас подъеду.

Темно-синий БМВ развернулся в двух шагах от Лары. Слон выбрался из авто, все такой же, с неизменной наглой улыбкой. Узкий шрам, тянущийся от уха до подбородка, ничуть не уродовал его мужественного лица.

– Ну, здорово, подруга! – воскликнул он, распахивая объятия. – Поедем к тебе?

– Нет, ко мне нельзя, я сейчас не одна живу, – остановила его Лара. – Лучше куда-нибудь в другое место. Но так, чтобы мы остались одни. Я соскучилась по настоящему мужику.

– Не забывайся, Ларка, я тебе не мужик и никогда им не стану. А что по мне скучаешь – радует. Последние три года я тоже часто о тебе вспоминал. Откуда узнала, что я в городе? Да и номер вроде никогда тебе не говорил!

– Забываешь, где я работаю! По базе пробила. А когда вернулся – тоже прекрасно осведомлена. Давай скорее! Заждалась!

БМВ рванул с места и, с ревом проскочив мимо райотдела, помчался в сторону городского парка. Лара, вольготно развалившись рядом с водителем, уже прикидывала, как можно использовать столь необычное знакомство. В том, что Слон ее не подведет, она не сомневалась, а уж за сеанс любви вообще сделает для нее все, что угодно. Она никогда не задавала себе вопроса, чем она так привлекла такую сильную и непокорную личность, как Слон, да разве это так важно? Она шла вслед за своим спутником в недавно отстроенный павильон возле открытого бассейна. То, что здесь заправляют люди определенного склада, ее ничуть не смущало. В конце концов, скорее всего, они все ходят под Слоном. Действительно, едва они вошли, администратор вскочил по стойке смирно и, услышав короткое «Баня!», тут же бросился выполнять приказ. Его даже не смутило то, что женщину он не раз видел в райотделе милиции. Раз босс приказал, нужно выполнять, а уж что он будет делать с этой милиционершей в сауне – его личное дело.

Лара чувствовала себя совершенно раскованно. Сейчас можно будет расслабиться, попариться в баньке, а главное – почувствовать всю бешеную, неукротимую силу Слона. Она и впрямь частенько вспоминала о нем, пока в ее жизни не появился Влад. Но на сегодняшний день о Владе следует забыть. Он откровенно манкировал своими обязанностями, причем не только в постели, но и в делах.

Раздеваясь, она с удовольствием следила, как наливаются кровью глаза Слона. Сейчас он взорвется, и она, наконец, получит то, от чего срывается голова и кровь закипает в жилах. Слон действительно не выдержал, прорычав что-то нечленораздельное, больно схватил ее за руку и потянул к дивану.

Сразу после ужина Сергей засел за расшифровку. Саша еще не вернулся с работы. А Марина разговаривала о чем-то с Катей. Уже в который раз Сергей пытался разгадать особенности шифра, найти какую-нибудь зацепку. Снова и снова просматривал исписанные листки. Получалось, что именно загадочные цифры должны нести в себе информацию, но как найти ключ, было по-прежнему непонятно. Единственной зацепкой могла послужить Библия. Вопрос только, откуда начинать? Книга, изданная еще в 1889 году, да еще на старославянском, была достаточно объемистой. Толстая, пожелтевшая от времени бумага, потертые уголки и ни единой пометки. Сергей до боли в глазах всматривался в каждую страницу и ничего не мог найти. Отложив Библию, он вновь взялся за листки. В каждой группе по шесть цифр, если считать нули, скорее всего, это координаты букв на странице. В таком случае… Сергей пересчитал количество строк на страничке и количество букв в строке. Получилось сорок три буквы в строке и тридцать одна строка. А это уже наводило на определенные мысли. Ведь в месяце самое большее тридцать один день, а раз так, буквы вполне вписывались в столбцы, не вызывая при этом никаких подозрений. Только с какой страницы начать?

Сергей попробовал с самой первой. Выписал буквы и даже не попытался прочесть, получалась откровенная белиберда. То же и с последующими страницами. Необходимо было проникнуть в суть мыслей старого Леонарда, прежде чем приступать к поискам текста. Не найдя иного пути, Сергей начал просто читать книгу, старательно вникая в смысл. Он досконально изучил Евангелия от Луки, Матвея, Марка и Иоанна, перешел к Деяниям апостолов, внимательно перечел послания. Принялся за Апокалипсис.

Увлекшись, он не слышал, как пришла Марина, как забралась в постель, даже шорох простыней никак не отозвался в его сердце. Строка за строкой, медленно проговаривая про себя каждое слово, Сергей штудировал вечную Книгу с таким усердием, словно готовился к богословскому диспуту. Где-то далеко осталась обычная жизнь, а Сергей воочию видел выжженную солнцем пустыню, бредущих по ней оборванных, грязных учеников Иисуса. Его самого, усталого, но целеустремленного, с горящими ясными глазами.

Апокалипсис, когда-то давно читанный, потряс Сергея своими предостережениями и яростной верой в справедливость Страшного суда. Поддавшись непонятному импульсу, едва закончив, он начал перечитывать откровения заново. Только теперь он обратил внимание на то, что страницы, открываемые им, показались самыми затертыми. Очевидно, хозяин Книги обращался к ним чаще всего. Впрочем, неудивительно, пережив страшную кровопролитную войну, он вполне мог попытаться найти объяснение происходящему в Книге. А для этого наиболее полно подходило откровение Иоанна Богослова.

Неожиданная догадка осенила Сергея. Если Леонард так дорожил Апокалипсисом, то вполне мог обратиться к этой книге как к хранилищу своей тайны. Вот только в какой главе искать разгадку? Уже в который раз он принялся изучать текст. Пробовал подставлять числа, выписывал полученные буквы, тихонько ругался, понимая, что в очередной раз тянет пустышку, пока, наконец, в шестой главе, посвященной семи печатям, не наткнулся на искомое.

01.13.1951 – С. 01.26.1951 – Н. 02.12.1951 – И. 01.03.1952 – З. 01.12.1952 – О.

Получилось СНИЗО.

Сергей с удвоенной энергией, слепя глаза светом сильной лампы, отсчитывал знаки. Выходило, что последняя цифра года означала номер стиха!

02.07.1952 – Й. 02.12.1952 – Д. 03.11.1952 – И.

СНИЗОЙДИ!

Первое слово, имеющее смысл! Снизойди, спустись! Обрадованный Сергей едва не закричал, но, обернувшись, увидел мирно спящую Марину, сдержался. Получив, наконец, ключ, принялся быстро выписывать буквы. Всего полчаса потребовалось для того, чтобы на листке бумаги появилась надпись:

СНИЗОЙДИИУДИВИСЬТОМУЧТОВИДИШЬКЛЮЧУДЕРЖИВАЕТДВЕРЬЗАКМНЕМТОЧТОИЩЕШЬ.

В общем, не так сложно. Разбив надпись на слова, Сергей еще раз прочел ее:

«Снизойди и удивись. Ключ удерживает дверь. Закмнем то, что ищешь».

Оставалось неясным «закмнем». Что могло означать непонятное, не встречающееся ни в одном славянском языке слово, Сергей уже не в силах был разобрать. Пошатываясь от усталости, с больными, воспаленными глазами, он прилег рядом с Мариной и попытался уснуть. Загадочное слово еще некоторое время крутилось в сознании, но вскоре тяжкий сон сморил Сергея.

Он шел по тяжелой каменистой дороге, разбитые в кровь ноги оставляли красные следы в пыли. Неистовое солнце пекло непокрытую голову. Где-то позади остались последние поселения людей, зеленые купы деревьев на берегу быстрой реки, но его путь лежал все дальше и дальше, к синим горам на горизонте. Где-то там, в страшных темных пещерах, он должен отыскать ЕЕ. Нестерпимая жажда мучает его. Вода в баклаге закончилась еще утром. Последние капли едва смочили пересохшее горло. Воздух в долине сухой и вязкий. Сквозь него приходится проталкиваться, словно через густую обжигающую смолу. Но останавливаться нельзя. Безжалостное солнце сожжет его, как многих других, чьи высушенные тела он уже встречал на обочинах жуткой дороги.

Только камни, белесая известковая пыль, острые осколки кремня под окровавленными ногами. Только выбеленное зноем небо и яростное солнце над головой. Ни ветринки. Иссушенное горло натужно сипит, не в силах пропустить ни капли раскаленного, словно в печи, воздуха. Шаг за шагом, склоняясь, как под неподъемной ношей, бредет по пустыне человек. Его рубище пропиталось потом и кровью. Бурые пятна следов на дороге. Лохматая страшная тень тянется за ним. Где-то высоко, в бескрайнем небе, слышно хлопанье крыльев. Стервятники почуяли скорый пир. Все туже стягивается веревка удушья на шее смертельно усталого человека, все чаще он спотыкается, падает на колени, раня их об острые камни. Силы давно оставили его, только воля и злость, страстное желание найти и спасти ЕЕ упрямо толкают вперед.

Синие горы приближаются слишком медленно. Солнце перевалило зенит и понемногу катится к далекому горизонту. Его свет уже окрасился багровым. Длинные, угольно-черные тени протянулись от скрюченных, высохших рук павших героев, что лежат по обочинам, и кажется, они пытаются схватить путника за рубище, остановить его, удержать. Он уже не бредет, а ползет, цепляясь грязными, скрюченными пальцами за острые, ранящие его обломки камня. Он должен успеть до захода. Ночной холод еще страшнее палящего зноя.

До темного провала пещеры всего несколько саженей, но багровый диск уже почти весь ушел под землю. Только самый краешек виднеется в далекой расщелине. Последние усилия, последний жалкий лучик. Вот и он, мигнув на прощание, погас. Темнота пещеры навалилась на смертельно усталого путника.

Где-то едва слышно журчит вода, ледяная, колюче-свежая. Помутившийся от адских мук разум не в силах направить иссушенное тело на звук. Он натыкался на что-то, ударялся тяжелой неподъемной головой, кровянил сожженное солнцем лицо.

Тонкая струйка живительной влаги коснулась губ. Проникла в жадный, опаленный рот. Испарилась в нем, так и не попав внутрь. Потрескавшиеся губы пытались ловить исчезающую влагу. На миг струйка исчезла. Что-то волнующе прекрасное, нежное, ласковое припало к его устам. Вода уверенно и сильно наполнила воспаленный рот. Жар в голове начал угасать. Нечто поразившее его, способное возродить к жизни или окончательно лишить разума, на мгновение пропало. Он пытался растрескавшимися кровавыми губами найти это нечто. Вот оно возникло вновь – и холодная, животворящая вода, наконец, достигла цели. Заставила открыть глаза, прозреть.

Губы Марины оторвались от его лица. Нестерпимо близко были ее прекрасные глаза. Встревоженные, внимательные. Она, снова прижавшись к нему всем телом, сильно поцеловала, чуть отстранившись, озабоченно посмотрела.

Сергей попытался пошевелиться, но Марина удержала его за плечи:

– Успокойся. Ты так кричал во сне, что я испугалась. Попыталась тебя разбудить, но ты все равно куда-то полз и кричал. Пришлось приводить в чувство. Ты не обиделся?

Сергей ничего не ответил, только смотрел на нее расширенными глазами и пытался что-то понять, вспомнить нечто важное, то, без чего невозможно будет жить дальше.

– Пойми, я не могла тебя разбудить иначе! А это надежный способ! Никогда не подводит, – продолжала успокаивать Марина, нежно поглаживая шершавую щеку Сергея.

– У тебя, видимо, богатый опыт лечения ночных кошмаров! – зло огрызнулся Сергей.

Лицо Марины исказила боль. Она резко поднялась, одернула задравшуюся ночнушку и, не оборачиваясь, бросила:

– Ты можешь мне не верить, но моя мама именно лаской будила меня во время ночных кошмаров!

Когда Марина, подхватив халат, вышла из комнаты. Сергей с размаху ударил кулаком подушку. «Надо же было оказаться такой свиньей! Оскорбить лучшую девушку на свете из-за нелепой ревности!» – раздосадованно подумал он.

Часы пробили семь. Пора вставать и заниматься делами. В просторной кухне у плиты возилась Катя. Из ванной доносился плеск воды. Поздоровавшись, Сергей спросил:

– А где Саша?

– Доброе утро, Сережа, Саша уже уехал на фирму. Будет только вечером. Вы хотели с ним поговорить?

– Да так, расспросить о крепости. Что-то в ней не так! Или в путеводителе что-то напутано, или построена она была задолго до описываемых событий.

– Простите, я этим никогда не интересовалась. Стоит и стоит. А когда она построена, кем, об этом действительно лучше побеседовать с Сашей. Вам на завтрак омлет с ветчиной?

– Да, спасибо. Вот только не знаю, что будет Марина.

– Вы до сих пор не изучили вкусы жены? – удивилась Катя.

– Да вот как-то… – замялся Сергей.

– Он просто невнимательный и эгоистичный! – раздался за спиной голос Марины. – Конечно же омлет с ветчиной!

Сергей обернулся и замер. Марина стояла в двух шагах от него. На лице еще не высохли капельки воды. Глаза сияли, чертовски вкусный алый рот задорно улыбался. Волосы, укутанные в полотенце, ниспадали на спину. Махровый купальный халат соблазнительно оттенял нежную матовую кожу. Глядя на нее, Сергей внезапно почувствовал, как у него перехватывает дыхание.

– Вам невероятно повезло, Сережа! Ваша жена – самая красивая женщина из всех, кого я когда-нибудь видела! – сказала Катя, с удовольствием глядя на Марину.

Влад остановил машину на берегу реки. Внизу, на небольшом пляже, барахтались в воде мальчишки. Совсем как когда-то он сам в компании друзей, строили утлый плот. Представляя себя капитанами, мечтали отправиться в дальние страны, покорять неведомые земли. Сколько этих самых дальних земель прошагал он сам? Что приобрел? Что потерял? Стоило ли то, что пришлось пережить, нынешних душевных мук? Скорее всего – нет! Где-то далеко на берегу лазурного моря растет без отца его сын. Женщина, единственная из всех, возможно, уже забыла о нем. Что его держит здесь? Ничего! Почему судьба так жестоко с ним обошлась? Вся вина его, по сути, состояла лишь в том, что он изначально выполнял чьи-то преступные приказы. Это ли есть удел солдата? За всю свою жизнь он научился лишь одному – убивать. Но зачем? Разве он даровал кому-то жизнь? Нет! Разве те, кто отдавал приказы стрелять, имели на это право? Почему же он сам, избежав неминуемой смерти под колесами поезда, не остановился, не изменился, не постарался изменить собственную жизнь? Попросту испугался. Решил, что должен делать то, что умеет, сбежал от жизни на чужую войну. Конечно, так проще! Ты просто солдат. Ты не отвечаешь ни за что, а выполняешь чужую волю. Разумеется, именно это и вбивалось в голову, в сознание во время службы. И он поверил, согласился с, казалось бы, неизбежным. Вот результат. Он никому не нужен!

«Я просто трус! Поплыл по течению, даже не задумавшись о том, что судьба предложила мне шанс!» – думал Влад, глядя на реку, на возню мальчишек, на крошечный буксир, толкающий против течения огромную неповоротливую баржу.

Когда по телевидению передали, что он в розыске, Влад поддался панике. Позорно бежал, бросил любимую женщину и родного сына. Вместо того чтобы найти решение, остановиться и подумать, сел в машину и бросился наутек. Не попрощавшись, ничего не объяснив, не обсудив с женой, как выпутаться из создавшегося положения.

Славка никогда не спрашивала, как он очутился в Черногории. Наверняка догадывалась: муж что-то имел за плечами такое, о чем не следует распространяться. Потому не заводила разговоров о его прошлом. Вернее, она интересовалась городом, где он вырос. Его детством, но ни разу не спросила, чем он занимался в охваченной войной Югославии. Наверняка понимала. Тем не менее она приняла его и ни разу не попрекнула прошлым. Он устраивал ее таким, каким был с ней: немного угрюмым, внимательным, надежным. Вот только ее надежд на долгую счастливую жизнь он не оправдал. Предал, струсил, сбежал!

Неподалеку, в порту, звенел кран. Деловито сопели теплоходы, становясь на погрузку. Сновали грузовики, принимая огромные контейнеры. Жизнь, такая обычная, не прекращалась, она текла своим чередом, словно обходя Влада, как вода обтекает совершенно не нужный, лежащий посреди русла камень. Сигарета обожгла пальцы. Отбросив окурок, Влад поднялся с травы и глубоко, будто собираясь нырнуть, вздохнул. Свежий упругий ветер приятно холодил согретую солнцем кожу. Листва на кустах, играя, поворачивалась тыльной стороной к свету, и оттого казалось, что и деревья, и кустарник сверкают, как живые изумруды. Вот оно – настоящее вечное сокровище. Жизнь, в красках, в движении, в игре светотени, в переплетении ветвей, в неспешном движении воды, в порхании бабочек над цветком, в гудении шмеля, в стремительном полете ласточки над речным простором. Что золото, что камни? Вовсе не они являются мерилом ценности. Ценность в самой жизни. В первом нежном, робком прикосновении, в неумелом поцелуе, в нескладном признании в любви, от которого обрывается сердце и перехватывает дыхание. В первых словах ребенка. В непередаваемой улыбке матери, кормящей грудью свое дитя. В осознании того, что ты любим. В нежности ночи, в неистовом восторге любви. В сводящем с ума страстном порыве. В сладостном бессилии, когда рядом с тобой, уткнувшись лицом в твою грудь, что-то шепчет любимый человек.

Влад понимал: не нужны ему никакие сокровища. Единственное желание было – бежать отсюда. Повидаться на прощание с мамой, навестить могилу отца – и бежать. Избавиться от постоянной ноющей боли в сердце. Забыть прежнюю жизнь, попытаться теперь, на сорокалетнем рубеже, начать сначала.

Решительно направившись к машине, он вдруг остановился. Постоял немного, по лицу вдруг скользнула неясная улыбка. Сбежав с откоса, Влад сбросил с себя одежду и бросился в воду. Течение подхватило его, закрутило, потянуло за собой. Широкими взмахами руки разрезал тугую речную гладь. Берег быстро удалялся. Течение пыталось бороться с сильным тренированным телом, но Влад с каждым гребком уверенно приближался к середине реки. Течение становилось все сильнее, но человек не уступал, боролся, плыл дальше и дальше. Противоположный берег вырастал, уже отчетливо виднелись прибрежные заросли камыша, мелкая рыбешка испуганно шарахалась прочь от крупного шумного объекта.

Доплыв до отмели, Влад, не останавливаясь, развернулся и пустился в обратный путь. Теперь, чтобы вернуться на то место, откуда он стартовал, приходилось грести почти против струи. Он чувствовал, что сил маловато, но не останавливался, не давал себе расслабиться, упрямо греб, пока не заплыл довольно далеко вверх. Теперь можно и отдохнуть. Влад перевернулся на спину и подставил лицо ласковым солнечным лучам. Передохнув немного, перевернулся и с ходу нырнул. Темная вода обхватила его, сжала, пытаясь выдавить из легких остаток воздуха, но Влад упорно погружался, словно от этого зависело все в его жизни. Свет давно померк. Мутная тяжелая тьма охватила его, давила, сжимала, пытаясь расплющить, раздавить. Дно, черное, заиленное, открылось неожиданно. Влад скользнул над ним и пошел к поверхности. Смутное желтое пятно над головой постепенно разрасталось, становясь все отчетливее, ярче, постепенно обретало черты солнечного диска.

Влад буквально вылетел из темной холодной пучины. Оглянувшись, выбрал нужное направление – и уже спокойно поплыл к берегу. Мысли обрели четкую направленность. Уверенность с каждой секундой вливалась в тело.

Лара расслабленно потянулась и сквозь опущенные ресницы с удовольствием посмотрела на отрешенное лицо Слона. Он вымотался. До сих пор не может прийти в себя. Что ж, неудивительно, то, что они минуту назад вытворяли, не найдешь ни в одном издании Камасутры. Пусть знает, что есть на свете только одна женщина, которая способна на такое! И эта женщина – она, Лара! Слон с трудом поднялся и, пошатываясь, поплелся в парилку. Лара села, откинулась на скользкую от пота кожаную спинку дивана. Все тело сладко ныло, подрагивало от пережитого. Лара с тоскою посмотрела на холодильник. Жаль, что Слон ушел париться. Придется вставать. Она поднялась, чувствуя, как болят растянутые до предела мышцы, и, цепляясь за что придется, потащилась к холодильнику. Открыв бутылку ледяного пива, прильнула губами к разом запотевшему горлышку. Пенистая влага стекала по подбородку, капала на разгоряченную грудь. Опорожнив бутылку почти до дна, Лара небрежно поставила ее на край стола и, ладонью стерев пролитое пиво с груди и живота, рухнула в кресло. Да, давно ей не было так хорошо! Мысли не успевали оформиться, путались, обрывались, суетливыми сгустками метались в почти отключившемся мозгу. Прошло довольно много времени, прежде чем Лара начала приходить в себя. Окинув взглядом разбросанные по комнате вещи, она поднялась и, смешно шлепая босыми ногами, пошла в парилку.

Там, в клубах жгучего пара, восседал Слон. Березовый веник с шумом, хлестко, бил по его груди, оставляя сбитые распаренные листочки на сильном, местами разукрашенном синими тюремными татуировками теле. Бугристые мышцы перекатывались под крепкой упругой кожей. Длинные жилистые ноги надежно упирались в светлый, чисто вымытый деревянный полок. Взгляд Лары зацепился за то, что совсем недавно доставило ей удовольствие. Она невольно улыбнулась. Да, умаялся Слон. Взобравшись на полок, она села рядом и закрыла глаза. При каждом взмахе веником ее обдавало жарким влажным воздухом – и от этого ощущения кожу начинало приятно покалывать. Почувствовав легкое убаюкивающее головокружение, Лара легла, вытянувшись на полке, игриво провела ладонью по горячей, мокрой спине Слона. Тот вздрогнул, словно ужаленный. Ошеломленно посмотрел на нее, но, решив, что понял, чего хочет подруга, встал и принялся стегать ее веником.

Тело Лары загорелось, кровь быстрее побежала по жилам, мысли обрели направление, хотя совсем не то, которое было нужно. Затуманенными от волнения глазами посмотрела на Слона, и тот, заметив этот откровенный взгляд, застыл ошеломленно.

– Тебя, Ларка, не остановить! – сказал он изумленно. – Пойду я, пожалуй, поплаваю!

Оставшись одна, Лара вдруг почувствовала небывалую злость. Неужели и Слон спасовал? Что же теперь делать? Погревшись еще немного, вышла из парилки и бросилась в бассейн. Холодная вода в одно мгновение отрезвила ее. Поплавав, Лара вылезла на кафельный пол и, завернувшись в бескрайнюю махровую простыню, опустилась в кресло. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь мозаичную крышу, разноцветными зайчиками плясали на поверхности воды. Слон угрюмо потягивал пиво и с опаской поглядывал на Лару. Посчитав момент весьма подходящим, она начала разговор.

Вначале Слон только посмеивался, затем, отставив бутылку, начал задавать вопросы. Видно было, что тема его заинтересовала. Незаметно развлекательная программа в баньке сошла на нет, встреча перешла в иное, абсолютно деловое русло.

Спустя два часа она уже подходила к своему дому. Теперь, когда Лара заручилась поддержкой самого надежного, с ее точки зрения, партнера, она чувствовала себя намного увереннее. В принципе ей уже никто не был нужен, она знала, как поступать, что делать. Но использовать до конца все возможности решила немедленно. Потому вечером начала планомерную обработку Влада.

– Завтра мы с тобой должны найти клад! Чего бы это ни стоило. У меня свободный день, и его мы посвятим поискам, – говорила она, не в силах стереть довольную улыбку с лица. Свидание со Слоном все еще оставляло определенный след в ее сознании.

– Я думаю, это пустая трата времени. Не существует никакого клада, это просто сказка! – отмахнулся Влад.

– Я бы попросила тебя не забываться! Завтра с самого утра не планируй ничего! Ты мне будешь нужен вместе с машиной. И не смей напиваться! – воскликнула она, заметив, что Влад достал из холодильника бутылку водки.

– Отстань! – сказал он, наливая полный стакан.

Возмущенная Лара подскочила к нему, словно разъяренная фурия, и, выплеснув водку прямо на пол, попыталась вцепиться в лицо. Легко отразив нападение, Влад достал другой стакан и вылил в него остатки из бутылки. Лара попыталась повторить трюк, но Влад уклонился и прямо в пируэте поспешно выпил. Он не желал объяснять ей причин, почему ему сегодня так необходимо выпить. Он хотел исчезнуть уже завтра, но понял, что просто так Лара его не отпустит, и потому решил отложить побег на один день. Плюнув на все, ушел в спальню и рухнул на кровать. Его не удивило, что Лара не пошла за ним, последнее время не все было ладно в датском королевстве. Если в начале их совместной жизни Лара сама откровенно провоцировала его на близость, последние три недели старательно избегала его. «Ну и черт с тобой! Не очень-то и нужно!» – подумал Влад, отворачиваясь к стенке.

Лара посмотрела на захлопнувшуюся дверь и усмехнулась. Зачем он ей теперь нужен? Хотя, наверное, это очень остро – знать, что ждет мужчину вскоре после того, как ляжешь с ним в постель. Самые шальные, самые безумные, самые развратные фантазии вихрем закружились в воспаленном мозгу. Подняв валяющийся на полу стакан, Лара ополоснула его, поставила на место и задержалась взглядом на полке с бутылками. «Не выпить ли в ознаменование удачного предприятия? – подумала она, но тут же остановила себя: – Вот когда все завершится, тогда и отпраздную победу!».

– Ты уверен, что правильно прочел? – спросила Марина.

– Ничего другого у меня не получалось. Для начала нужно найти этот пресловутый подвал, вернее, вход в него.

– Что его искать? Я знаю! – воскликнула Марина.

– Показывай, хозяйка, – усмехнулся Сергей.

Марина уверенно подошла к печи и, отодвинув в сторону плинтус, потянула за скрытое под ним кольцо. Сразу две половицы дрогнули и начали медленно подниматься. Сергей, отодвинув девушку, сам взялся за дело. Неприятный скрип возвестил о том, что подвал не открывали давно. Когда лаз полностью раскрылся, из черного провала пахнуло сыростью, но отнюдь не затхлостью. Света, падающего из окна, было достаточно, чтобы осветить несколько верхних ступенек лестницы, ведущей вниз, в темноту.

– Фонарик у тебя есть? – почему-то шепотом спросила Марина, заглядывая через плечо Сергея.

– Есть, не волнуйся, – ответил он, доставая из сумки купленный сегодня утром в киоске небольшой китайский фонарь. – Может быть, ты меня пропустишь первым?

– Всегда пожалуйста, только упор поставлю, на всякий случай.

Луч фонаря показался нестерпимо ярким в темноте подвала. Лестница круто уходила вниз, упираясь в выстланный потемневшими от времени досками пол. Спускаясь, Сергей обратил внимание на то, что ни одна из ступеней даже не скрипнула под ним. «На совесть сделано!» – подумал, освещая необъятный подвал. Стены из кирпича и дикого камня производили неизгладимое впечатление, казалось, что ты находишься не в подвале жилого дома, а в подземельях средневекового замка. Утоптанный до состояния прочного бетона глиняный пол. Все говорило об основательности сооружения. Марина легко сбежала следом за ним. Огромная кирпичная колонна, возведенная прямо посреди подвала, оказалась не чем иным, как фундаментом печи. Бревенчатая стена, смыкающаяся с основанием печи, делила подвал на две неравные части. Подсвечивая фонариком, Сергей прошелся вдоль стены, с удивлением разглядывая прочные нары, вмурованные в каменную кладку. «Так вот, значит, где жили хозяева, когда дом сгорел в конце войны!» – вспомнил он слова Владиславы Леонардовны.

– Марина, а ты не знаешь, что могут означать слова – ключ в камне?

– Нет, но у бабушки в доме есть одна очень интересная штуковина. Потайной водопровод! Идем, я тебе покажу!

Марина отворила низкую дверь и заглянула внутрь. Сергей жестом попросил ее посторониться и направил луч света в помещение. Небольшая комната без окон, те же суровые каменные стены и… довольно емкая на вид мраморная ванна, наполненная прозрачной водой.

– Это что за диво? – изумился он, разглядывая совершенно не к месту оказавшееся здесь чудо.

– Я же тебе говорила – водопровод! Видишь насос? Он опущен куда-то в глубину, и, если его покачать, можно добыть воду.

Действительно, в неуверенном свете китайского одноразового чуда Сергей рассмотрел потемневший от времени, древний как мир, бронзовый ручной насос. Заинтересовавшись столь неуместной в обычном старом доме вещью, он шагнул вперед, потрогал холодный, вытертый до блеска металл. Рукоятка на удивление легко подалась, послушно пошла вниз. Несколько энергичных качков – и в мраморную чашу ударила неслабая струя воды.

– Здорово! – восхитился Сергей. – Только зачем это было сделано? И когда? Ванну можно было установить только одновременно со строительством дома!

– Сколько я помню, это сооружение находилось здесь всегда. Наверное, еще прадед построил, – спокойно ответила Марина.

– Странно, я понимаю – тайный колодец в средневековом замке, но в обычном доме? – продолжал удивляться Сергей. – Смотри! Здесь еще и топка есть. Выходит, это не основание той, верхней печи, а вполне самостоятельная печь, просто выведенная в ту же трубу.

– Разумеется, бабушка говорила, что после войны, пока не выстроили дом, они жили здесь, как в землянке.

– Хороша землянка с собственным водопроводом и выложенными камнем стенами!

За спиной, где-то наверху, возник неясный шум. Отстранив Марину, Сергей бросился назад к выходу, но прямо на его глазах прямоугольник лаза померк. Глухо ударила сбитая из мощных досок крышка… что-то загрохотало, затем еще и еще. На некоторое время установилась тишина, затем послышались торопливые шаги. Кто-то неизвестный расхаживал по дому, что-то передвигал, торопливо и шумно громил старую мебель. Слышался звон разбитого стекла. Потом снова шаги.

Сергей ринулся вверх по лестнице, попытался поднять крышку лаза, но безрезультатно. Упершись в нее спиной, попытался поднять, используя силу ног, – тщетно. Лаз был завален чем-то тяжелым. На беду, свет фонарика уже ослабел настолько, что разглядеть, что происходит в подвале, было невозможно. Едва теплилась нить лампочки. Стараясь поберечь остатки питашек, Сергей выключил его и опустился на ступеньку.