Текст книги "Соседкины проблемы в наследство"

Глава 24

Не вдаваясь в подробности, скажу лишь, что ночь мы провели вместе и заснули лишь под утро. Видимо, мы оба, истосковавшиеся по настоящим чувствам и страстным желаниям, никак не могли насытиться друг другом. Утром я испытывала некоторое смущение, невольно в мыслях возвращаясь к бурной ночи. Андрей напротив счастливо улыбался и просто светился от удовольствия. В его глазах читалось столько умиления, глядя, как розовеют мои щеки, каждый раз, когда я ловит на себе его взгляд.

Андрей еще лежал в постели, когда раздался звонок в дверь. Я, готовившая в это время завтрак, вздрогнула, выскочила с кухни и испуганно уставилась на Андрея.

– Кто бы это мог быть?

– Не знаю. Может, Николай, – предположил Андрей. Поднялся с постели и быстро, по-солдатски оделся.

Я на цыпочках подошла к двери и заглянула в глазок. По ту сторону двери я увидела пожилую женщину в домашнем халате и цветном фартуке. Недовольная тем, что ей долго не открывают, женщина еще раз нажала на звонок и прислушалась, почти прислонившись ухом к двери. Так же на цыпочках я вернулась в комнату.

– Это соседка, – констатировала я, – Коля меня предупреждал. Может, не будем открывать, будто никого нет дома, – со слабой надеждой спросила я.

– Глупо, – резонно заметил Андрей, – если она такая любопытная, то наверняка вчера видела, как мы приехали, и сегодня явилась с абсолютной уверенностью в том, что мы дома. Так что не глупи, открывай. Больше открытости, меньше подозрений.

Андрей был спокоен, а вот я волновалась так, будто ко мне явилась строгая свекровь проверить, правильно ли я веду хозяйство. Соседка, настырно рассчитывающая на гостеприимство, нажала на звонок в третий раз. Я обреченно вздохнула и пошла открывать дверь.

– Доброе утро, – приветствовала незваная гостья, – я ваша соседка из квартиры напротив. Меня зовут Евдокия Львовна, можно просто тетя Дуся. А вы, наверное, Татьяна – сестра Натальи? – скорее утвердительно, чем вопросительно спросила женщина.

– Да-да, – кивнула я в ответ, – мне Коля про вас говорил. Позавтракаете с нами? – вежливо предложила я, искренне надеясь, что соседка откажется.

– Нет-нет, что вы. Я завтракала, да и время уже почти обеденное. Это вы – молодые долго спите, а нам – старикам, не спится. А вы разве не одна? – спохватилась она запоздало.

Андрей вышел в коридор, удовлетворяя любопытство соседки.

– Это Андрей, мой…, – я на секунду замешкалась с ответом.

– … будущий муж, – закончил за меня Андрей и, с крайне серьезны выражением лица, почтительно приклонил голову.

Глаза мои от такого дерзкого заявления просто на лоб полезли, но я не посмела при постороннем человеке одернуть его за самоуверенность. Соседка же от такого заявления пришла в восторг и радостно затараторила:

– Вот и хорошо. Я смотрю, вы молодые, счастливые, а значит, не откажете пожилой соседке в одной малости.

«Молодые и счастливые» заметно напряглись, теряясь в догадках, в чем заключается эта самая «малость».

– Мне нужно документ один заполнить, а я без очков ничего не вижу. Мои-то сломались, а я в оптику никак не соберусь сходить. А там, в этом документе, уж больно мелко написано.

– Нет проблем, – облегченно перевела я дух, – где ваш документ?

Довольная тетя Дуся увлекла меня в свою квартиру. Вернулась я только спустя полтора часа.

– Чего так долго?

– Так вышло, – чувствуя за собой вину, ответила я, – понимаешь, – уже из кухни продолжила я, – Евдокия Львовна одна живет, ей поговорить не с кем, вот она и ловит любую возможность общения, а тут я подвернулась. Ты завтракал? – спохватилась я.

Андрей уже два раза успел подогреть чайник, сам, не в силах бороться с голодом, позавтракал и уселся перед телевизором в ожидании меня. Мой визит к соседке явно затянулся.

– Да, а то пока тебя дождешься можно голодной смертью умереть, – шутливо отозвался Андрей, – я чайник тебе подогрел. Давай тоже подкрепись, а то одними баснями сыт не будешь.

– Меня тетя Дуся накормила. Она такие вкусные пироги настряпала, а есть некому. Она и тебе кусочек передала, сказала, что ты ей очень понравился.

– Лишь бы я тебе нравился, – смеясь, проговорил Андрей, входя в кухню и привлекая меня к себе, – Я понял! Эта коварная соседка заманила тебя, чтобы не только баснями, а еще и пирогами накормить, а про документ и очки на ходу придумала, – догадался Андрей.

– Документ тоже был, – беззаботно махнула я рукой, – какая-то дурацкая анкета.

– Анкета? Тетя Дуся хочет отправить заявку на конкурс красоты? – развеселился Андрей, – или участвует в социологическом опросе: «Как вы относитесь к партии «Яблоко»?».

– Не угадал, – с грустинкой в голосе заметила я, – она хочет, чтобы к ней хоть раз в неделю приходил социальный работник и помогал по хозяйству.

– Домработницу что ли хочет нанять? – изумился Андрей, – вот бы не подумал, а с виду такая простая, не обремененная лишними денежными средствами старушка. Домработница нынче не дешево обходится.

– Ты не понял, она не домработницу хочет, а помощницу и не за деньги, а бесплатно.

– Чего ей помогать? – удивился Андрей, – она на немощную старуху не походит.

– Ну, это уж не нам с тобой судить. Если честно, я думаю, ей просто общения не хватает.

Наш разговор прервал телефонный звонок. Я метнулась в прихожую и пока отыскала нужный карман, из которого доносилась трель, звонок прекратился.

– Натка звонила, соскучилась, – улыбнулась я, – я ей позже перезвоню, – сказала я сама себе и засунула телефон обратно.

Тут мой взгляд остановился на двойном листе бумаги, лежащем на тумбочке возле зеркала. Я взяла его в руки и присмотрелась. Могу поспорить, некоторое время назад я держала в руках точно такую же анкету.

– Ты где это взял? – удивилась я.

– Что? – не сразу понял Андрей о чем я его спрашиваю, – А, это. Это я для соседа взял вчера у Изольды.

– Я сейчас точно такую же анкету заполняла для тети Дуси.

– Да? Ты не путаешь? – усомнился Андрей.

– Нет, не путаю. Вот смотри, такие же дурацкие вопросы: К кому вы ходите в гости? Кто приходит в гости к вам? В какой аптеке вы выкупаете лекарство? Есть ли у вас аллергия и на что? В каких вы отношениях с родственниками (если они у вас есть)?..

Я читала вопросы, а Андрей хмурился все сильнее.

– Вот эти сомнительные вопросы мне тоже не нравятся, – Андрей взял из моих рук анкету и прочитал: имеете ли вы право собственности на квартиру, в которой проживаете? Существует ли завещание (дарственная) на квартиру, в которой вы проживаете (если да, то в пользу кого)? – Андрей задумался, – Зачем им эта информация? По-моему это не этично вынуждать человека открывать тайну завещания при жизни. Что-то мне все это не нравится.

– И мне, – Я тоже стала серьезной, – тетя Дуся сказала, будто к ней приходила девушка из социальной службы и оставила такую анкету. Обещала за ней вернуться.

– Странно, вот не думал, что для социальных служащих имеет значение, кто ходит в гости к их подопечным. Да и тайна завещания их не должна интересовать, раз уж они работают на безвозмездной основе и финансируются из бюджета. Но, выходит это какое-то единое требование, коль все анкеты одинаковы.

– Ты о чем?

– Я о том, что организации разные, а суть работы одна, и даже анкеты одинаковые.

– Думаешь это разные организации?

– Предполагаю, – неуверенно пожал плечами Андрей, – районы-то города разные. Фонд «Забота» совсем на другом конце города находится.

– А если это какой-нибудь филиал Фонда «Забота»? – резонно заметила я, – давай выясним. Дождемся, когда к тете Дусе придут за анкетой, и проследим из какой она организации.

– Ну, если на сегодня нам больше нечем заняться, давай будет следить за социальными работниками, – насмешливо подвел итог Андрей.

– А что, у тебя есть какие-то идеи? – устыдилась я.

Естественно, гоняться за социальными работниками совершенно не входило в наши планы. У нас и без того до сих пор оставалась нерешенной задача с множеством неизвестных.

– Я не уверен в успехе своей идеи, но думаю, попробовать стоит. Если и там потерпим фиаско, есть другая идея, но о ней я тебе позже расскажу, – по-деловому серьезно сообщил Андрей, – А пока, думаю, стоит навестить нотариуса Седого.

Я, не колеблясь, согласилась с его идеей.

– Жду в машине, – Андрей вышел раньше, чтобы прогреть машину, я чуть замешкалась. Но, спустя несколько минут, и я последовала за ним. Поворачивая ключ в дверном замке, я слышала, как вверх по лестнице кто-то поднимается. На площадке появилась девушка и остановилась напротив квартиры тети Дуси. На меня она даже не взглянула. Прежде чем нажать на звонок, она заглянула в какой-то блокнот, сама себе утвердительно кивнула и собралась позвонить. Любопытство оказалось сильнее меня, поэтому я, справившись, наконец, с замком, повернулась и напрямик спросила девушку, которая в это время стояла ко мне спиной:

– Извините, вы из социальной службы?

Девушка, как будто удивилась, поняв, что вместе с ней на лестничной клетке еще кто-то есть, развернулась и собралась, было ответить на вопрос, но вместо этого, счастливо заулыбалась и спросила:

– Ты?

– А это ты? – опешила я.

– Я, – радостно подтвердила девушка, – я даже не знаю, как тебя зовут, но все равно очень рада видеть.

– Спасибо, я тебя тоже, – я преодолела растерянность и дружелюбно протянула руку, – Татьяна, – представилась я.

– Аня, – девушка в ответ пожала руку, – Вот и познакомились, а то вчера не до этого было, – смущенно улыбнулась она.

– Ты к тете Дусе?

Аня вновь заглянула в блокнот:

– Буракова Евдокия Львовна, – прочитала она запись.

– Точно, Евдокия Львовна, – подтвердила я, – так ты к ней?

– Ага. А ты здесь живешь? – в ответ поинтересовалась Аня.

– В некотором роде, – вынуждена была признаться я.

– Значит, Евдокию Львовну знаешь, – сделала вывод Аня, – как она?

– По-моему нормально. Божьим одуванчиком не назовешь, умирать вроде не собирается, если ты об этом хотела спросить. Она тебя ждет.

– Ты откуда знаешь? – удивилась девушка.

– Так мы все утро вашу анкету заполняли. Ну и вопросики у вас там, – не удержалась я от едкого замечания.

– А, я их и не читала ни разу. Это для порядка требуется заполнить все необходимые бумаги. Меня теперь, наверное, за ней закрепят. Я ж тебе вчера рассказывала, что Мария Васильевна умерла. А тут как раз новая клиентка. Вот меня и отправили сегодня с ней познакомиться, а заодно и анкету забрать. Как она? Не слишком капризная?

– Нет, боевая, общительная. Не соскучишься с ней, – подбодрила я девушку.

– Хорошо бы если так, – опасаясь радоваться раньше времени, вздохнула она, – А то я уж совсем духом пала, – посетовала она.

– Не переживай, все будет хорошо. Удачи тебе!

Глава 25

В приемной нотариуса Седого, по сравнению с прошлым разом, было немноголюдно. Я терпеливо высидела очередь из двух человек и робко вошла в кабинет. Владислав Аркадьевич Седой, дописывал какую-то бумагу. Он, не отрываясь от документа, коротко бросил: «Присаживайтесь», указав на стул, и вновь уткнулся в документ. Я присела на посетительское кресло и, пока хозяин кабинета не обращал на меня внимания, старательно разглядывала предметы, лежащие и стоящие на столе.

Помимо компьютера на столе ровными стопками лежали папки. На переплете каждой из них имелись надписи: на некоторых были обозначены названия улиц, на других просто буквы из алфавита. Я так и не поняла, как происходит сортировка документов, то ли по улицам, то ли по фамилии клиента. Кроме документов на столе красовались различные канцелярские предметы, свидетельствующие о благополучии данной нотариальной конторы. Так, например, подставка для настольного календаря и визиток была выполнена из самого настоящего камня змеевика и отделана чистым, как слеза янтарем. Рядом в такой же оправе красовались настольные часы с золотыми стрелками. Вся стена за спиной нотариуса была увешана всевозможными наградными листами, свидетельствами разных степеней и лицензиями. Каждый лист обрамляла дорогая бронзовая рамка. Словом кабинет душеприказчика производил впечатление устойчивого благополучия.

Седой закончил писать, отложил в сторону дорогую ручку фирмы «Паркер» и обратил взгляд на посетительницу:

– Слушаю вас.

Я закончила разглядывать убранство кабинета, широко улыбнулась и заговорила тихим, вкрадчивым голосом:

– Владислав Аркадьевич, я к вам по очень деликатному делу, – говорила я с придыханием, чтобы подчеркнуть всю важность разговора.

Седой не поддался на мои ухищрение и спокойно, почти равнодушно заметил:

– Вы знаете, ко мне практически все приходят по деликатному делу. Не стесняйтесь, излагайте.

– Думаю, что мое дело не совсем обычное. Вряд ли к вам часто обращаются с такими просьбами, – еще сильнее понизила я голос, не забывая при этом обворожительно улыбаться.

– Я вас внимательно слушаю.

– Понимаете, я прилетела из Германии всего на несколько дней, на похороны моей бабушки, – я печально опустила глаза и аристократично закусила нижнюю губу, демонстрируя свою скорбь.

Нотариус не посмел поторопить меня, хотя явно не испытывал особой радости от странноватой клиентки. Он терпеливо дождался, пока я справлюсь с волнением и продолжу свою мысль. Я не стала затягивать этот момент. Старательно изобразила предельную собранность, словно держать себя в руках мне было не легко, улыбаться стала не так широко, но не менее чувственно.

– Так вот. Мы с бабушкой всегда дружили, правда, я никак не могла уговорить ее переехать ко мне, так она любила свою Родину. Последнее время мы перезванивались почти каждый день, и однажды она сказала, что собирается оформить на мое имя дарственную на квартиру, но я так и не знаю, сделала ли она это. И вот сейчас я хотела бы узнать…

Нотариус, уловив суть просьбы еще в самом начале моего рассказа, на последнем предложении отрицательно покачал головой.

– Я все понимаю, – горячо заверила я его, не дав нотариусу вслух ответить отказом – это тайна до определенного времени. Но поймите меня, разбирая документы бабушки, мы ничего не нашли. А мне надо знать точно. Понимаете, у меня есть брат. Его я тоже очень люблю. Но бабушка хотела, чтобы после ее смерти квартира досталась именно мне. А мне она не нужна. Поэтому я хочу, если конечно бабушка все же успела оформить дарственную на меня, хочу переоформить квартиру на брата. Поверьте, он больше в ней нуждается. Ведь он живет здесь, в России, а в России цены на квартиры просто катастрофические.

– Милая девушка, – нотариус заговорил со мной как с маленьким несмышленым ребенком, – мой вам совет: не принимайте поспешных решений. Сегодня вам ничего не нужно, а завтра вы будете рады любой мелочи. И если ваша бабушка подарила квартиру именно вам, значит, у нее были на то основания. Примите дар и будьте благодарны.

– Но она мне не нужна! – эмоционально воскликнула я, продолжая играть роль обворожительной благородной аристократки. К тому же вы не поняли суть моей просьбы.

– Отчего же? Прекрасно понял, – возразил Седой, – вы хотите узнать, действительно ли существует дарственная либо завещание на ваше имя. Но вам придется набраться терпения и дождаться пока наступит срок оглашения завещания, тогда и откроется, существует ли дарственная и на кого.

– Я не могу ждать. Мне надо знать сейчас, чтобы успеть.

– Что вы хотите успеть? Переоформить квартиру на брата? Так это вы всегда успеете, – снисходительно улыбнулся он.

– Это вам так кажется, а я то знаю! – я выразительно посмотрела на Седого. Несколько секунд молча смотрела на него, как будто решалась на что-то, а потом вновь заговорила, – Я не хотела говорить, но боюсь, придется. Одним словом, я смертельно больна. Врачи сказали, что жить мне осталось несколько месяцев, именно поэтому я так тороплюсь. Когда бабушка заикнулась о дарственной, я еще не знала своей участи, а когда узнала, сначала не решалась заговорить с ней на такую печальную тему, не хотела расстраивать, все на «потом» откладывала. А потом оказалось поздно, – я опустила грустные глаза и тихонько всхлипнула.

– Ну-ну, милая, не плачьте. Вы совсем не похожи на умирающую. У вас прекрасный цвет лица. Возможно, врачи ошибаются, – нотариус явно проникся сочувствием ко мне.

– Цвет лица – это благодаря косметике, – удрученно заметила я, – Я переживаю не за себя. Мой брат. Он еще молодой. Ему жить да жить, и ему квартира просто необходима. Сейчас они с женой снимают маленькую однокомнатную квартиру на краю города за бешеные деньги. А после моей кончины, как вы понимаете все, что принадлежало мне, уйдет моим наследникам. А у меня кроме мужа-мерзавца никого нет. А уж он, поверьте, ни за что не откажется от маломальского наследства в пользу моего брата.

– Тогда не проще ли развестись с мужем-мерзавцем и не бояться за свое наследство? – резонно предложил нотариус.

– У-у, это не так просто как вы себе представляете. Мне не хочется говорить на эту тему, поверьте, мне даже неприятно об этом думать. Я прошу вас об одном: только скажите, есть ли такая дарственная? Мне больше от вас ничего не нужно. Если хотите, я могу заплатить «за неудобства», – многозначительно, но без кокетства посмотрела я на Седого.

Нотариус колебался. В конце концов, намек на «благодарность» сыграл свою роль и он согласился.

– Как звали вашу бабушку?

– Тихомирова Фаина Иосифовна, – отчеканила я.

– Тихомирова, – медленно повторил Седой и стал перебирать папки. Одну из них, с буквой «Т» на переплете он положил перед собой, а остальные отодвинул в сторону.

Сердце мое учащенно забилось. Я прекрасно понимала, если Седой знаком лично с Артемом, он непременно поймет, что речь идет о его, Артеминой бабушке. А так как он знаком и с Юлей, то наверняка знает, что Артем убит. Я приготовилась к разоблачению. Это входило в мой план. Вернее этот план придумал Андрей, а мне предстояло его реализовать. Как только нотариус возмутится и выведет аферистку «на чистую воду», я должна буду в ответ припугнуть его подозрением в убийстве и выяснить все об Артеме. Таков был план, и теперь наступала его кульминация.

Седой водрузил на нос очки, раскрыл папку, и некоторое время изучал ее содержимое. Выражение его лица оставалось бесстрастным. Потом он глянул на меня поверх очков, немного прищурился и спросил:

– Простите, а ваше имя как?

– Мишель Штефан, – выдавила я из себя заученное имя и внутренне напряглась, – Что? Есть?

Нотариус не ответил на вопрос. Еще раз пролистал какие-то бумаги. Оторвавшись от них, он снял очки и пристально посмотрел на меня.

– А вы часом не обманываете меня? – теребя в руках очки, спросил он, – Как зовут вашего брата?

– Артем, – уверенно ответила я.

– Ах, Артем, – ответ явно удовлетворил Седого, он вновь надел очки и снова обратился к папке с документами.

– Что-то не так? С чего вы взяли, будто я вас обманываю? – я старалась сохранять самообладание.

– Нет-нет, все так, – уклончиво проговорил нотариус.

– Так есть или нет дарственная?

– Есть, – подтвердил он, – но по всей вероятности, Фаина Иосифовна еще при жизни узнала о вашей болезни и оформила дарственную на Артема. Так что вам больше не о чем переживать.

– Это правда? – я была сбита с толку такой реакцией Седого. Он был абсолютно спокоен, будто речь шла о совершенно незнакомых ему людях. Я не ожидала такого поворота, и сидела в растерянности, хлопая глазами.

Пока я собиралась с мыслями, нотариус еще на раз просмотрел содержимое папки. Какой-то лист показался ему ненужным, он смял его и выбросил в мусорное ведро.

– Вы хотите узнать что-то еще? – елейным голосом поинтересовался Седой, поверх очков взглянув на меня, вконец растерянную и сбитую с толку.

– Нет-нет, больше ничего, – спохватилась я, – я только хотела поблагодарить.

С этими словами я полезла в сумку, пытаясь извлечь из нее кошелек. Достав нужную купюру, потянулась через стол к нотариусу. Для этого мне пришлось навалиться почти всем телом на папки, мирно лежащие на краю стола. Папки под моей тяжестью сдвинулись с места, к тому же второй рукой я помогла им это сделать, и с грохотом свалились на пол.

Их содержимое равномерно распласталось по всему кабинету. Седой от возмущения на неуклюжую посетительницу побагровел и, забыв про свой статус и положение, стал ругаться как последний сапожник. Меня его истерика не проняла. Я ведь знала что делаю.

– Ой-ой! Как неловко вышло, – бормотала я, – я сейчас все подберу, вы не волнуйтесь, ой-ой…, – с этими словами я кинулась подбирать бумаги, засовывая их обратно в папки.

– Оставьте как есть! – еще сильнее закричал Седой, – Вы все перепутаете! Ольга! – крикнул он и метнулся к приемной.

Этого момента мне хватило, чтобы вынуть из мусорного ведра смятую бумагу, которую за ненадобностью выбросил нотариус минуту назад, и спрятать ее в карман. К счастью в ведре не было других бумаг, поэтому мне не пришлось рыться в нем.

– Оля, уберите здесь все, – приказал Седой секретарше, – А вы, девушка, идите, идите уже, – говорил он уже не так истерично, но все еще был зол, это явно слышалось в его раздраженном голосе.

Я решила, что не стоит испытывать его терпение и, все еще бормоча извинения, поспешила удалиться.