Текст книги "Соседкины проблемы в наследство"

Глава 18

Чтобы прекратить нелепые разборки, Андрей уговорил нас разъехаться по домам. Натка приняла предложение без особого восторга, но ей пришлось согласиться. Дома ее ждал недоваренный борщ, которым она обещала накормить сегодня любимого мужа.

– Я отвезу тебя домой? – предложил мне Андрей, когда Натка отъехала на своей машине.

– Домой я теперь вообще неизвестно когда попаду, – грустно отозвалась я.

– Отчего так пессимистично.

– Веселого очень мало, – настроение мое в шкале радужности опускалось все ниже, – Мирона упустили, да и преследование его было бессмысленно…

– Да, я не ас по части тайной слежки, каюсь, моя вина в том, что он заметил нас. Но, тем не менее, главное мы его вычислили и заставили задергаться.

– Еще не известно хорошо это или плохо, – все так же грустно заметила я.

– В любом случае – это результат, – не согласился Андрей.

– То, что отца Юли сбила машина – тоже результат, только в этом уж точно ничего хорошего. Если Юля раньше не хотела со мной разговаривать и помочь разобраться в случившемся с Артемом, то теперь и подавно не на что надеяться.

– Тань, брось ты возлагать такие надежды на Юлю. Мы и без нее во всем разберемся. Она нам действительно не соратница – столько неприятностей на ее голову.

– Хорошо, хоть отец все-таки жив, – грустно вздохнула я.

– Может, ко мне заедем? – сменил тему разговора Андрей.

– Зачем? – равнодушно отозвалась я.

– Просто так, посмотришь, как я живу. Понравится – останешься, – простодушно предложил он.

– Нет. Андрей, ты не обижайся. Дело вовсе не в том, что мы мало знакомы. Просто я очень устала и хочу побыть одна. Как-нибудь в другой раз.

– Что ж, как скажешь. Мы все равно будем проезжать мимо, ты не против, если я быстренько заскочу домой, буквально на одну минуту?

– Пожалуйста, – пожала я плечами.

Всю оставшуюся часть пути до дома Андрея мы ехали молча. Я лишь изредка вздыхала. Андрей сочувственно поглядывал на меня, но не решался что-либо говорить.

– Я быстро, – он остановил машину возле подъезда пятиэтажного дома.

Серый кирпичный дом мало чем отличался от дома, в котором жила я сама. Но, в отличие от Андрея, я сейчас не могла вернуться в него также легко. От осознания беспомощности стало еще хуже. Чтобы не показывать своего скверного настроения, я отвернулась к окну. Андрей вышел из машины и почти бегом скрылся в подъезде. Я продолжала размышлять о себе, о Юле, об Артеме, вспомнила бабу Фаю…

Вдруг какой-то хлопок заставил меня вздрогнуть и прислушаться. Вокруг как будто ничего не изменилось. Но какое-то тревожное чувство закралось в душу. Когда резко открылась дверь подъезда и громко ударилась о стену, Я просто подпрыгнула на месте от неожиданности. Надеясь увидеть Андрея, я приготовилась облегченно вздохнуть. Но мои ожидания не оправдались. Из подъезда вышел парень, на ходу выбросил фантик от шоколадки «Сникерс» и надел мотоциклетный шлем. Мотоцикл стоял в тени большого дерева, и до этого момента я даже не видела его. Только сейчас обратила внимания на черный, сверкающий мотоцикл, уныло поджидающий своего хозяина. Паренек практически запрыгнул на него, почти с места набрал бешеную скорость и скрылся из виду. Я продолжала прислушиваться к каждому звуку, но больше ничего подозрительного не слышала. Взглянула на часы. Андрей ушел десять минут назад. Беспокойство усилилось. Не в силах сидеть на месте, Я вынула ключи из замка зажигания и вышла из машины. Немного потоптавшись на месте, все же решилась войти в подъезд. Номер квартиры Андрея я не знала и, тем не менее, вошла и стала медленно подниматься вверх по лестнице. На лестничной клетке второго этажа похолодела от ужаса. Дверь одной из квартир была открыта настежь, а на пороге лежал Андрей. Сердце мое на мгновение замерло, а затем ухнуло куда-то вниз. На секунду я замерла, пытаясь справиться с собой, а потом со всех ног бросилась к нему.

– Андрей, миленький, что с тобой?! – приговаривала я сквозь слезы, ощупывая его.

Андрей никак не реагировал. Я тормошила его, хлопала по щекам, при этом голова его безвольно болталась из стороны в сторону. Я прильнула ухом к груди Андрея, прислушалась, пытаясь уловить хотя бы слабое дыхание. Но свои собственные слезы и шумное надрывное дыхание не позволяли понять, дышит ли Андрей. Только явный запах пороха ударил в нос. Этот запах я помнила с тех пор, как бывший муж брал меня с собой в тир и учил стрелять.

В него стреляли! Меня озарила страшная догадка. Только тут я обратила внимание, что на куртке Андрея в области груди, на уровне сердца вырван кусок ткани. Страх охватил всю меня со страшной силой.

– A-а! Помогите! – завопила я сквозь рыдания.

Вопль эхом разнесся по тишине подъезда, но никто из соседей не подумал прийти на зов о помощи. Страх сменился отчаянием. Я на коленях переползла через Андрея в глубь квартиры, в надежде найти телефон и вызвать скорую. В то время когда я уже протянула руку к телефону, послышался слабый стон. Я развернулась и бросилась обратно к Андрею. Он вновь застонал.

– Андрей, милый, очнись! – горячо зашептала я, – Прошу тебя! Пожалуйста! Милый мой, дорогой мой…

Ресницы Андрея дрожали. Чувствовалось, он прилагает немалые усилия, чтобы открыть глаза. Наконец ему это удалось. Он обвел мутным взглядом вокруг себя, вероятно соображая, что с ним произошло, остановил взгляд на мне и слабо улыбнулся.

– Слава богу, ты очнулся! – я, не скрывая радости, принялась целовать его лицо. Андрей не сопротивлялся и даже старался не стонать. Наконец, мне удалось совладать с эмоциями, и я немного успокоилась. Вытерла лицо Андрея, мокрое от моих слез, промокнула рукавом свои глаза, и счастливо заулыбалась.

– Живой, я так испугалась! В тебя стреляли? Где болит, скажи?

Андрей сделал усилие приподняться на локтях, но тут же скривился от боли и снова лег.

– Тихо-тихо, не делай резких движений, скажи только, где болит?

– Здесь, – Андрей положил руку на грудь, – и голова.

Я аккуратно расстегнула куртку Андрея и сунула руку за пазуху.

– Крови нет, – радостно и одновременно удивленно отметила я.

– Это хорошо, – выдохнул Андрей и положил свою руку поверх моей.

– Как так? – недоумевала я.

Андрей погладил мою руку, потом нащупал в левом нагрудном кармане стальную пластину и достал ее.

– Что это?

Я еще до конца не оправилась от страха за него, но уже поняла, что, к счастью, самое страшное не произошло.

– Это она меня спасла, – прошептал Андрей, разглядывая вмятину на стальном квадрате.

Он раздвинул ворот рубахи и приподнял голову, пытаясь разглядеть свою грудь, но резкая боль заставила его оставить эту попытку. Я растянула ворот, освобождая грудь, и ахнула. Вся левая половина грудной клетки Андрея была сине-черного цвета. От пулевого ранения стальная пластина спасла, но огромного синяка от сильного ушиба избежать не удалось. И все-таки мы оба были счастливы, что все так обошлось.

– Встать сможешь? – заботливо спросила я.

– Конечно, сейчас, – Андрей вновь попытался приподняться, корчась от боли.

– Болит?

– Переживу, – пропыхтел он, – вот голова трещит…

Я бережно придерживала Андрея. Одной рукой провела по его голове и почувствовала какую-то влагу.

– Кровь, – дрожащим голосом сообщила я, Андрей в это время уже стоял на ногах. Он равнодушно взглянул на мою руку испачканную кровью.

– Ерунда, царапина. Заживет.

Он прошел в глубь квартиры, я – за ним.

– Тань, я сейчас, чуть отдышусь и увезу тебя домой, – слабым голосом проговорил он, медленно, чтобы избежать лишней боли, усаживаясь на диван.

– Нет-нет, не надо, – отмахнулась она, – я сама.

– Нет, одну я тебя не отпущу, – слабеющим голосом возразил он.

Я суетилась возле него, помогая устроиться удобней. Андрей подсказал, где нужно искать аптечку. Рана на голове не внушала опасения, лишь слегка была рассечена кожа. Я наложила повязку, кровь остановилась, но головокружение не позволяло Андрею оторвать голову от подушки.

– Кто же это тебя? – наконец задала я вопрос, который не давал покоя нам обоим, – Ты его видел?

– Можно сказать – нет, – не открывая глаза, ответил Андрей, – я как будто что-то почувствовал и повернулся. Если бы не успел, он бы в спину выстрелил – тогда конец.

Я представила, как убийца стреляет Андрею в спину, тот падает и никакая стальная пластина не в силах уберечь его от смерти. От страшной мысли озноб пробежал по всему телу. Я взяла ладонь Андрея в свои руки, как бы желая убедиться, что он действительно живой. Ладонь была холодная, влажная, но все-таки живая. Он слегка сжал мою руку и нежно притянул к себе.

– Какое счастье, что у тебя в кармане оказалась эта пластина! – не скрывая счастливой улыбки, искренне порадовалась я.

– Иначе и быть не могло, – самоуверенно заявил он, с трудом выговаривая каждое слово, – Когда-то очень давно, будучи подростком, я ввязался в драку и получил ножевое ранение. Тогда мне удалось отделаться легкой царапиной, но царапина эта пришлась на область сердца. Если бы нож вошел в грудь чуть глубже, неизвестно чем бы все закончилось. Вот тогда-то я и решил носить всегда в нагрудном кармане стальную пластину. Я даже одежду себе подбираю так, чтобы обязательно был нагрудный карман. И вот, надо же, – пригодилось!

От услышанного рассказа сердце мое снова сжалось. Я очень аккуратно погладила синяк на груди Андрея и украдкой смахнула вновь навернувшиеся слезы. Только теперь это были уже слезы радости. Ведь он живой! Вот он, рядом со мной и я сделаю все, что в моих силах, чтобы с ним ничего больше не случилось.

Конечно, о том, чтобы ехать домой, и тем более просить Андрея отвезти меня, не шло и речи. И все же, немного оправившись от пережитого, я почему-то испытывала неловкость оттого, что пришлось остаться у него. Андрей дремал. Я, свернувшись клубочком, примостилась в большом мягком кресле. Прокручивая прошедший день, начиная с утреннего звонка, которым разбудил меня Андрей и, заканчивая последним происшествием с ним, я не заметила, как тоже погрузилась в сон.

Мне снилось, как убийца, почему-то он был в мотоциклетном шлеме, направлял в мою сторону пистолет, прицеливался и делал выстрел один за другим, но вместо пуль в меня летели «сникерсы». Они ударялись о стальную пластину, издавая при этом странный звук, плющились и отлетали в сторону. От очередного «выстрела» я вздрогнула и проснулась. Открыв глаза, я не сразу поняла, откуда доносится мелодичная трель. Оказалось, это надрывался телефон в моей сумке. Андрей тоже проснулся.

– Коля звонит, – оживилась я, взглянув на дисплей телефона, и тут же ответила, – Да, Коля, я слушаю. Есть новости?… Что-о?!.. Когда?… О, боже! Что же это такое! Где она?.. Я – у Андрея, в него стреляли… Какой у тебя адрес? – обратилась я к Андрею. Андрей назвал свой адрес, я продиктовала его Коле, – … Хорошо…, хорошо…, все поняла, ждем. Он сейчас приедет, – пояснила я Андрею, закончив разговор с Колей.

– Что еще случилось? – Андрей сел, несмотря на боль.

Я была уверена, что каждое движение дается ему с трудом, но он старался этого не показывать, лишь легкая тень пробежала по лицу.

– Натка в больнице, – меня вновь затрясло нервной дрожью.

– Что с ней?

– Точно не знаю. Коля говорит: приехал домой – Натки нет. Он думал она у меня, ну, то есть в квартире его родителей, стал звонить туда. Там, конечно, никто не отвечает. Тут пришла соседка и рассказала, будто видела, как Натку сбила машина, прямо во дворе дома, возле подъезда. Водитель скрылся с места происшествия. Соседи вызвали скорую. Телефон Коли никто из соседей не знает, поэтому ему не сообщили, – вывалила я на Андрея скороговоркой всю только что полученную от Николая информацию.

– Она жива?

– Коля говорит – да. Обошлось – у нее сломана рука и бровь рассечена. Коля звонил из больницы, сейчас приедет сюда.

– Неужели она тоже засветилась перед кем-то? – задумчиво сказал Андрей.

– Не торопись делать поспешные выводы, – стараясь взять себя в руки, ответила я, – Натка всегда была немного рассеяна. Творческие люди часто бывают такими. Она могла, как обычно, задуматься о чем-нибудь и не заметить машину.

– Это как надо задуматься, чтобы угодить под колеса машины возле собственного дома? – скептически заявил он, – Как я понимаю, машины во дворе жилых домов двигаются медленно, а тут водитель сумел скрыться и никто его не запомнил, – недоверчиво заметил Андрей.

– Ты просто Натку не знаешь, – уговаривая Андрея не волноваться раньше времени, я скорее всего пыталась убедить в этом себя, – Однажды она, возвращаясь домой, прокручивала в голове финальную сцену спектакля, задумалась и не заметила как съела почти весь длинный французский батон, купленный специально для Коли. Тот потом долго над ней подтрунивал: всякий раз, как она неожиданно погружалась в свои творческие мысли, он тормошил ее и предлагал сбегать за батоном, для улучшения мыслительного процесса. Так что я не удивлюсь, если и сегодня она…

– Будем надеяться, что так оно и есть, – вздохнул Андрей, – И все равно, трех происшествий на один день – многовато.

– Хочешь сказать, все они связаны между собой, – наверное, в моих глазах мелькнул неподдельный ужас, поэтому Андрей поспешил немного отступить назад и мягко добавил:

– Пока не знаю. Сейчас еще трудно делать выводы, надо во всем разобраться. Уверен я лишь в одном – меня хотел убрать Мирон.

– Мирон?

– Не он сам лично, но его человек – однозначно. Врагов у меня нет, криминалом я не занимаюсь, а вот Мирону сегодня, видимо наступил на «больную мозоль».

– Как он так быстро вычислил твой адрес?

– Это не сложно, имея знакомых в ГАИ. Но, уж если он решил так быстро от меня избавиться, даже не пытаясь выяснить что к чему, значит, напуган очень сильно, – сделал вывод Андрей.

Я не могла не согласиться с ним. Тут же вспомнила парня, вышедшего из подъезда сразу после выстрела. Теперь мне стало понятно, почему тот невольно привлек к себе внимание. Я видела его во второй раз. Первый – с Мироном у «Водолея». Я поделилась мыслью с Андреем. Догадка превратилась в твердую уверенность, когда Андрей вспомнил, что в руках убийцы мельком заметил что-то круглое.

– Это был мотоциклетный шлем.

– Значит, мы на правильном пути…

– Только этот путь становится все опаснее, – серьезно напомнил Андрей и многозначительно посмотрел на меня, словно готовился сказать что-то очень важное.

Мне не хотелось говорить об опасности, так как все его слова я могла предугадать. Как настоящий мужчина, он явно собирался предостеречь меня от решительных активных действия в поисках убийц. Возможно, предложил бы довериться полиции или на худой конец ему лично. Возможно, он готов был взять на себя решение всех моих проблем, а мне предложить все это время посидеть дома в ожидании Нерру enda. Такой разговор не имел никакого смысла. Неприятности обрушились на мою голову, значит, мне с ними и разбираться, не перекладывать же их на чужие плечи. Тем более, что эти «плечи» сегодня уже сильно пострадали. Скорее всего, наоборот, это я должна отказаться от его помощи, чтобы не подвергать новой опасности, хватит с него и одного выстрела в грудь. А вдруг следующий придется в спину! От этой мысли, мурашки пробежали по спине, а руки в одну секунду похолодели. Я этого не переживу! Так что…

В это время раздался звонок. Хмурый и злой Коля вошел в квартиру и, даже не поздоровавшись со мной, прошел в комнату:

– Николай.

– Андрей.

Мужчины обменялись рукопожатиями, без лишних объяснений понимая кто есть кто.

– Как Натка? – поспешила спросить я.

– Нормально, спит. Я оставил там Виктора, он за ней присмотрит. Ну, женщины, что за народ? Сказал ведь сидеть по домам, – накинулся он на меня, – Вот скажи, куда ее сегодня носило? Соседка сказала: Наталья целый день отсутствовала.

– Бдительная у вас соседка, – недовольно пробормотала я, – может, Наташка за продуктами ездила?

– Не рассказывай мне сказки! Магазин в соседнем доме, а она на машине ездила?!

– Это тоже соседка поведала? – не удержалась я от ехидного замечания.

– Представь себе! Она видела, как Натка утром уезжала и как вечером возвращалась. От стоянки до подъезда триста метров, и то не смогла преодолеть их без неприятностей, а все туда же. Мне что вас к батарее пристегивать?! Сказал ведь…

Николай нервно расхаживал по квартире и эмоционально размахивал руками.

– Она меня хотела подстраховать, – обиделась я за Натку, да и за себя тоже.

– А вот с этого места подробнее, пожалуйста, – не обращая внимания на обиженный тон, строго потребовал Коля и присел на край кресла.

– Та-ак, ясно, – озадаченно протянул Николай, – значит, это вас видели мои люди у дома Мирона, а я-то голову ломал, – сделал он заключение, когда мы с Андреем закончили рассказ о своих сегодняшних похождениях, – Они вас сфотографировали, – пояснил он, – правда, я не успел снимки посмотреть.

– Фотографировали? – растерялась я и крепко задумалась, – Вот оно что!

А я-то еще удивилась, когда вышла из подъезда: откуда солнечный блик сверкнул, на улице ведь пасмурно? – всплеснула я руками.

– Да, это были мои ребята, – кивнул Коля, – мы тоже вычислили адрес Мироненко, только дома не застали. Виктор с Лехой остались караулить его возле дома. Я распорядился, чтобы они фотографировали всех, кто входил и выходил из подъезда. Парни не глупые, свою работу знают.

– И каков результат?

– Честно говоря – никакой! Можно сказать день потеряли. Они доложили, будто за весь день, не считая детей и соседских бабушек, была одна девушка подозрительная. Я собирался просмотреть фото, выяснить ее личность, а дальше по обстановке. Но это оказалась ты. Так выходит – результат ноль.

– Не скажи, – подал голос Андрей, – Мирон, видишь, как нервничает – это не напрасно. Еще следует выяснить: случайно ли происшествие с Наташей.

– Выясним, – уверенно заявил Коля, – соседка запомнила номер машины: красный москвич, О 234 СА.

Глава 19

Ночью я спала беспокойно, то и дело просыпалась, вскакивала и прислушивалась к дыханию Андрея. Он спал на диване, а я примостилась на полу у противоположной стены. Он, правда, пытался сопротивляться и как гостеприимный хозяин квартиры собирался предоставить мне диван. Но я категорично отвергла такое любезное предложение, ведь он был ранен, и самоотверженно улеглась на полу. Правда не поленилась и накачала себе надувной матрац, имеющийся у него в запасе для таких целей.

Лучше бы он храпел, как большинство мужчин, нежно думала я, наклоняясь в очередной раз над ним, по крайней мере, было бы ясно, что он жив.

Андрей спал очень тихо, лишь изредка издавая слабый стон, видимо боль от выстрела давала о себе знать. Но, несмотря на чуткий сон, я не слышала, когда он проснулся. Меня разбудил аромат вкусного крепкого кофе, наполнивший всю небольшую однокомнатную квартиру Андрея.

Босая, обернутая в одеяло, слегка растрепанная я вошла на кухню и остановилась в дверях. Он стоял возле плиты в одних шортах. Голый торс притягивал мой взгляд, словно магнитом. Я бесцеремонно разглядывала его и не хотела отрываться от этого увлекательного занятия. Двигался он медленно, но уверенно, со знанием дела. Мне вдруг нестерпимо захотелось дотронуться рукой до его накачанных мышц, ощутить их силу и твердость. Еле-еле я удерживалась от желания обнять его, прижаться к нему и оказаться в его сильных, крепких руках.

– Ты уже встал?

Андрей обернулся и чуть не выронил кружку с кофе. Чашка, дзинькая, запрыгала по блюдцу. В этот момент он казался мне самым красивым мужчиной на свете. Я поймала на себе его пронзительный взгляд. Сердце ухнуло и бешено заколотилось. Не могу с уверенностью утверждать о его чувствах в тот момент, но очень хочу надеяться, что он испытывал примерно, то самое, что и я. Щеки зарделись ярким румянцем. Следовало смутиться и выскочить из кухни, но ноги не слушались, я продолжала стоять, не отрывая взгляда от Андрея. Кружка по-прежнему выдавала его волнение, а в глазах загорелся озорной огонек. Андрей шагнул навстречу:

– Я хотел принести тебе кофе в постель…

– Мне вернуться туда? – я включилась в игру.

– Как хочешь…

Вместо ответа я высвободила руки из-под одеяла и протянула их к кружке. Андрей послушно передал кофе. Не отрывая взгляда, от лукавых глаз Андрея, я вдохнула чудесный аромат и от блаженства прикрыла глаза. В это время предательское одеяло соскользнуло с плеч и упало к ногам. Я осталась стоять в одной рубашке. Импровизированная ночнушка едва прикрывала наготу, открывая взору мужчины практически все мои прелести. Широко распахнув глаза, я продолжала стоять с кофе в руках и боялась пошевелиться. Андрей легонько дотронулся до моих рук, аккуратно высвободил кружку и отставил в сторону. От трепета мои руки моментально стали влажными. Он накрыл их своими теплыми ладонями, притянул к себе и слегка коснулся губами. Мое сердце практически остановилось, я затаила дыхание. Он поднял на меня взгляд, заглянул в мои глаза, прочитал в них ответ на свой немой вопрос. Затем подхватил меня на руки, перешагнул через валявшееся у наших ног одеяло и шагнул в комнату. Волна сладострастия пробежала по нашим телам и захлестнула с головой.

– А кофе сейчас было бы очень кстати, – промурлыкала я, пряча смущенную улыбку и глубже зарываясь в объятия Андрея. Он ничего не отвечал, но счастливый взгляд выдавал все его чувства.

Мы лежали на узком диване, тесно прижавшись друг к другу, как будто желая слиться в единое целое.

– Сейчас, – прошептал он, вдыхая запах моих волос, – еще минуту…

– Ой, тебе, наверное, больно, – встрепенулась я, запоздало вспомнив о его ранах.

– Мне кла-асно, – довольно протянул он, – по крайней мере, голова кружится не от сотрясения мозга, а от блаженства, которое я испытываю рядом с тобой.

Я приподнялась на локтях и с благодарностью посмотрела на мужчину, рядом с которым мне вновь удалось почувствовать себя желанной и любимой. Как давно я не испытывала это чувство! Я осторожно провела рукой по шершавой щеке Андрея, прильнула к ней и поцеловала в губы. Андрей на момент затаил дыхание, одной рукой вожделенно провел по моей спине, другой перехватил мою руку и жадно ответил на поцелуй. Наше дыхание вновь сбилось…

– Так! Все-все-все! – радостно смеясь, отпрянула я от него, – побереги силы, они нам еще пригодятся, – я выскользнула из его страстных объятий и скрылась на кухне, желая предпринять еще одну попытку приготовить завтрак.

Едва мы приступили к завтраку, как мой телефон возвестил о желании Натки пообщаться с подругой.

– Наталочка, привет! Как ты? – я искренне обрадовалась звонку.

– Все плохо! – возмущенно отозвалась Натка.

– Что еще? – я не на шутку испугалась.

– Как что?! Я – в больнице! Меня не выпускают!

– Куда? – не поняла я.

– Не куда, а откуда! – злилась Натка, – Из больницы не выпускают. Коля оставил здесь Витьку – своего товарища, он с меня глаз не спускает, даже в туалет сопровождает. Я что – под арестом?! – кипятилась она.

– Ната, не волнуйся, – остужая пыл подруги, спокойно заговорила я, – как ты себя чувствуешь?

– Нормально чувствую: рука в гипсе, рана зашита. Чего еще они от меня хотят?

– Наташ, не нервничай, все хорошо. Полежишь день-два и все.

– Какое там – полежишь!? А как же ты? Да и сдача спектакля на носу!

– За меня можешь не беспокоиться, я в надежных руках, – твердо заверила я, бросив многозначительный взгляд на Андрея. Тот в ответ утвердительно кивнул. Я заметила, как он напряженно о чем-то думает, хоть и не хочет показать это.

– Вы что, сговорились? – взвилась Натка, – Ну, муж – понятно, а ты – моя подруга, ты тоже хочешь от меня избавиться?

– Не говори глупости! – зная, как быстро Натка заводится, прикрикнула я на нее, – Лучше вот что скажи, – Я вновь заговорила спокойно и на Натку это тоже подействовало благотворно, – Как это тебя вчера под колеса машины занесло?

– Я сама ничего не поняла, – Натка полностью справилась с эмоциями, – Я поставила машину на стоянку и направилась домой. Говорю совершенно ответственно: никакой машины не было. Вернее была, но она стояла у первого подъезда. Я уже к дому подходила, когда она как рванет с места и прямо на меня. Я еле успела отскочить на тротуар, но меня все равно бампером зацепило. От удара я на скамейку налетела, так сильно ударилась: колготки порвала, руку сломала, еще и лоб расшибла, теперь шрам останется, – с досадой закончила она.

– А потом?

– А потом я кровь увидела, и…. Словом очнулась уже в больнице, а там укол какой-то сделали, я даже не успела выяснить, где нахожусь. После глаза открываю – муж рядом сидит. Вижу – жалко ему меня, а сам кричит, что убить готов, тут уж я сама глаза закрыла, прикинулась, будто спать хочу. Так он Витьку со мной оставил, а сам к вам отправился.

– Ната, а больше ты ничего не запомнила? – без всякой надежды спросила я.

– Номер машины – нет, а вот водителя, наверное, смогу узнать. Я ведь видела, что он едет прямо на меня, но думала, в последний момент опомнится, отвернет. Даже приготовилась покрутить пальцем у виска, чтоб дать ему понять, мол, не умеешь водить, так и не садись за руль. Поэтому я пыталась встретиться с ним глазами, но потом вижу – дела плохи, и давай спасаться, – тараторила Натка.

– Ну, и что ты запомнила? – вернула я ее к начатому разговору.

– Ну, запомнила: молодой парень, лет двадцать пять – двадцать семь, короткая стрижка, бегающий вороватый взгляд, а главное – шрам во всю левую щеку. Я даже сначала думала, что он так криво улыбается, а потом поняла – это из-за шрама рот извело. В общем – урод в прямом и переносном смысле, – сделала вывод Натка.

– Урод…, – согласилась я.