Текст книги "Вторжение"

«Они здесь. Но уж больно он спокоен по их поводу».

«Я почти уверен, что мы их найдем там же, где и Закираля».

«Камеры в подземельях. С магической защитой» – это уже голос Сэнара.

И то, что он говорит, меня настораживает.

«Тогда из магов у нас остается только двое. Ты, Лера, и Сэнар».

И вот теперь я удовлетворенно фыркаю: не зря я сделала из своего тера повелителя стихий. А судя по тому, что перед его именем стояло мое, на присутствие Равновесия защита камер не рассчитана.

«Тебя блокирует полностью?»

Не думаю, что я ошибусь с его ответом. Потому что он не похож на того, кто сунет голову в петлю, не позаботившись о том, чтобы веревка была вовремя перерезана.

И в тех эмоциях, которые доносятся до меня с той стороны, где он стоит, – обещание развлечения. С весьма серьезными последствиями для тех, кто вовремя не осознает и не раскается.

Глава 20

Таши Арх’Онт

С утра казавшееся стабильным состояние Асии ухудшилось. Она бредила, звала Рамона, словно ее душа узнала о гибели мужа и теперь терзалась, не имея возможности выплакать горе слезами. И женщина металась по кровати, сминая простыни и впиваясь в них черными с серебром ногтями. И затихала лишь тогда, когда рядом с ней находился кто-то из ее семьи.

Мама разрывалась между необходимостью находиться рядом с сестрой, беспокоясь за нее и за ее дитя, и лазаретом, в котором нужна была ее помощь.

Так что, несмотря на просьбу отца не оставлять Закираля одного, у меня не было иного выхода, как заменить Рае у постели старшей дочери Вилдора. Оставив мужа на Радмира и остальную команду телохранителей.

Мама убежала, пообещав вернуться, насколько возможно быстро и наказав мне в случае ухудшения состояния нашей подопечной немедленно отправить за ней гонца. А я присела в кресло, пододвинув его вплотную к кровати, и положила руку Асии себе на колени. Я нежно поглаживала ее, пытаясь разделить на двоих боль и хоть как-то облегчить ее страдания.

И думала, что события, словно ниточки на ковре, выплетали рисунок моей жизни, раскрашивая его то яркими, радующими глаз красками, то… заливая кровью.

И вспоминала…

Все, что со мной происходило с самого рождения, можно было назвать сказкой. Но так ли оно было?!

Я родилась на Земле и первые пять лет своей жизни росла в кругу обычных человеческих детей, с радостью играя с ними во дворе дома, окруженного кустами сирени.

И трудно сейчас сказать, какой бы выросла я, не будь моя мать магичкой и членом ковена магов, а отец… Моим отцом стал повелитель демонов одного из соседних миров.

И если я и поняла, что это значит, то намного позже того дня, когда мама рискнула меня ему показать. Тогда же… он был просто отцом, которого я одновременно и жаждала, и боялась увидеть. Любила, еще не зная, и надеялась, что он будет любить меня так же, как и я его.

Пальцы Асии чуть дрогнули, сжимая мою ладонь, словно теперь уже она делилась со мной своей нежностью, помогая справиться с неожиданно нахлынувшими на меня чувствами. Тоской, сожалением, ожиданием, радостью и болью.

Я так мало знала эту женщину, но как много стала значить она в моей жизни! Как много…

Мысли бежали неспешным потоком, сменяя перед моим внутренним взором картинки, которые казались фотографиями из старого альбома.

Наверное, я задремала, убаюканная окутавшим меня и сестру моего мужа покоем, потому что не услышала стука в дверь и, лишь почувствовав присутствие в комнате постороннего, открыла глаза.

Уже зная, кого увижу.

– Как ты?

Элизар поставил поднос с едой на небольшой столик, стоящий неподалеку, и пододвинул его ближе ко мне.

– Пока держусь. – Я потянулась, разминая затекшие мышцы. – Но от непонимания того, что происходит вокруг, уже начинаю потихоньку звереть.

Бокал с разбавленным вином он поставил на краешек стола, чтобы я могла дотянуться, а тарелка, которую граф наполнил, следуя за моим взглядом, опустилась мне на колени.

– Ты помнишь ту ночь, когда я кинулся тебе на помощь по дороге в Камариш?

Я чуть приподняла бровь, удивляясь не только тому, о чем он заговорил, но и выражению его лица, которое было уж слишком серьезным.

– Такое трудно забыть. Это был первый мой план, который одобрил отец. И довольно рискованный. Но почему ты вспомнил о нем сейчас?

Элизар чуть сдвинул тонкое покрывало, которым была укрыта Асия, присел на край кровати и как-то надломленно улыбнулся.

– У меня просто не было другого случая сказать, что я ни о чем не жалею.

Этот разговор еще не успел начаться, а уже все меньше и меньше мне нравился. Впрочем… весь сегодняшний день был таким. Так же как и вчерашний, и каждый, с того самого момента, как даймоны вступили на нашу землю.

– Как твоя рука? – спросила я.

Догадываться о том, что в действительности стояло за вопросом графа, мне совершенно не хотелось.

Нам было о чем сказать друг другу, но сейчас все это выглядело как исповедь, за которой следовало прощание и последний путь…

И я не хотела, я боялась, что все именно так может и оказаться. Так что воспользовалась возможностью перевести разговор. Хотя и сама прекрасно знала, что стараниями мамы рана, полученная им во время боя в приграничье, его уже нисколько не беспокоила.

– Для того чтобы держать меч, еще слабовата. А для кинжала – в самый раз. Защитить тебя или Закираля я смогу.

Он понял тайный смысл моего маневра и легкой улыбкой дал понять, что ничего против не имеет. Мое душевное состояние для него всегда имело значение.

И я ему за это была благодарна. Как и за то, что он всегда был рядом, когда мгла сомнений и отчаяния касалась меня своим крылом.

– Как там дела? – Я повела головой в сторону двери, уверенная, что он поймет, о чем я хочу узнать.

Не так уж много было «там», которые меня так интересовали.

– Сегодня получше, чем вчера. После того как ты ушла, Закираль еще какое-то время находился у себя в кабинете, а ближе к обеду решил прервать свое добровольное затворничество и предложил устроить небольшую тренировку, а меня отправили сюда, сочтя недостойным противником.

Не знаю почему, но меня это насторожило. Будь все так хорошо, как говорил граф, я должна была ощутить эти изменения первой. А я все так же была уверена лишь в одном: он жив. Но не могла даже определить, где он сейчас находится.

– Агирас с ним? – Моя неосознанная тревога проникла в голос, заставив напрячься и графа.

– Радмир, Дер’Ксант и Веркальяр тоже. Что тебя беспокоит?!

Что меня беспокоит… Если бы я сама это понимала. Скорее то ощущение, которое я вынесла после разговора с Агирасом.

Я и сама собиралась пообщаться с ним, а после подсказки брата решила с этим не затягивать.

И хотя ничего нового он сказать мне не сумел или… не захотел, по тому, насколько он выглядел спокойным, я могла без всяких сомнений сделать вывод, что он от меня что-то скрывает. И это что-то было связано с моим мужем.

– Карим не может обнаружить сыновей Закираля, и его это очень удручает. Я опасаюсь, как бы он не начал решать эту проблему самостоятельно.

Элизар задумался лишь на мгновение и, отрицая, покачал головой.

– Ялтар знает, что такое ответственность. И вряд ли не понимает, насколько ценной является его жизнь.

– А вот Агирас с тобой не согласен. – Я вынуждена была отвлечься: тело Асии вздрогнуло, а на ее лице отразилась печаль, словно то, о чем мы разговаривали с графом, ее удручало. Впрочем, скорее всего так оно и было. Не зря же мама просила в присутствии сестры о Рамоне не упоминать. – Он считает, что его господин всегда предпочитал рисковать сам, оберегая своих воинов. Да и осознание того, что он стал ялтаром, вряд ли к нему пришло. Не говоря уже о том, что опека, которой его окружили, вряд ли пошла ему на пользу.

– И ты считаешь, что последнее – неправильно?

Я видела искренний интерес Элизара и считала возможным продолжить. Надеясь не только на то, что он меня выслушает и поймет, но и на то, что подскажет, как исправить то, что уже сделано. Пусть и не мною.

– Я вижу то, что происходит. И это мне совершенно не нравится. Вместо доверия, которое должно было между нами возникнуть, Закираль укрылся за щитами. Ялтар, которому придется рано или поздно взять власть на Дариане, прячется за дверью своего кабинета. Вместо того чтобы пойти к Закиралю и задать ему прямые вопросы, Аарон просит одного из сыновей приглядеть за моим мужем и мной. И если это происходит именно так, значит, что-то было сделано неправильно. И я должна выяснить, где, когда и по чьей вине это произошло. И было ли это цепью случайностей или… Иначе исправить это будет невозможно.

На губах Элизара была невесомая улыбка, а вот его взгляд был внимательным и жестким.

– Ты и об этом говорила с Агирасом?

– Нет. – Я качнула головой, тут же задумавшись над тем, что значил его вопрос. – Ты первый.

– Возможно, это и хорошо. – Его плечи чуть опустились, выдавая тяжесть тех мыслей, которые сейчас тревожили его. Но голос, когда он продолжил говорить, был спокоен и тверд. – Таких правителей, как Аарон Арх’Онт, единицы. Он наделен способностями, позволяющими ему видеть то, что не замечают другие. И я никогда не поверю, что он, если будет сомневаться, не докопается до сути того вопроса, который его беспокоит. Закираля я знаю значительно меньше, но и того, что успел увидеть, мне хватит, чтобы не сделать те выводы, которые делаешь ты. Ты правильно считаешь, что если в конце цепочки не то, что должно быть…

– Где-то в ней ошибка.

– Но тебе все еще не дано знать, где именно. И ты считаешь, что Закираль действует так, как повелевают ему обстоятельства.

Не знаю, что именно сдвинулось в моих рассуждениях после слов Элизара, но то, что я произнесла, не показалось мне невозможным.

– Но может оказаться, что все происходящее складывается так, как это необходимо Закиралю.

– И тогда…

Что будет в этом случае, он не успел произнести, а я не успела додумать. Влетевшая в комнату мама была одновременно растеряна и взволнована.

– Закираль взломал защиту дворца и покинул его. Карим считает, что он сумел отыскать сыновей и отправился за ними.

Или он отправился за сыновьями, потому что…

Мне было все равно, что стояло за тем, что он отправился за сыновьями. Потому что я должна была быть там, где мой муж. И в этом я клялась не столько ему, сколько себе, зная, что ничто не сможет заставить меня нарушить эту клятву.

Вряд ли Рае ожидала, что я лишь молча кивну, поднимаясь с кресла. Коснусь губами чуть влажного виска Асии, тихо прошептав: «За брата не беспокойся. С ним все будет в порядке». И, сделав вид, что не замечаю ее изумленного взгляда, выйду из комнаты.

К тому времени, как я добралась до наших с Закиралем покоев, ни на мгновение не позволив волнению завладеть моим сердцем и ускорить шаг, дворец отца уже казался похожим на разворошенный улей.

Горе-телохранители ждали меня в гостиной и выглядели при этом… очень сильно расстроенными. И хотя я понимала, что их вины во всем произошедшем нет, облегчать их участь пока не собиралась. А вот заставить подумать…

– Мой муж проходил обряд разделения души? – Я остановилась напротив замершего у входной двери тера, больше похожего на изваяние, чем на живое существо.

– В тот день, когда подтвердил свое право на набиру.

Если судить по бесстрастности, с которой он отвечал, знал он значительно больше, чем говорил.

– Где находится оружие с гранью его души?

Интересно, и почему этот вопрос никто и никогда не задавал Закиралю? А тем более я, которая знала, что его собственные клинки не были одушевленными.

– Оно хранится у ялтара Вилдора, как и клинки всех остальных его детей. И только Асия, нарушив волю отца, сражалась именно таким оружием.

Как бы он ни хотел отвечать на этот вопрос, он вынужден был это сделать. Я была для него госпожой и в данном случае это не делало его жизнь более легкой.

– Тогда почему ты пришел тогда ко мне, зная, что его душу можно вернуть в другое тело?

И он молчит. Смотрит мне в глаза, отдавая свою жизнь во власть того гнева, который я, по его представлению, должна сейчас испытывать. И молчит.

И его молчание говорит мне значительно больше, чем могли бы сказать его слова. Потому что отец с раннего детства заставлял меня складывать мозаику из разрозненных фактов, мнений, обрывков представлений и чужих ошибок.

И этот урок пригодился мне сейчас, чтобы понять: что хотел Вилдор от своего сына и чего хотел Закираль.

От своего отца.

И чего хочу я.

Ялтар Вилдор

Ловушка захлопнулась. Именно тогда, когда и должна была, но…

Попасть в нее должен был Карим, но никак не мой младший сын. И этот просчет хоть и выглядел незначительным, был весьма неприятным: то, с чем мой брат мог справиться без особого риска для жизни, Закиралю должно было даться с большим трудом.

Если бы дело было только в уровне его магических способностей, я бы не тревожился. Но речь шла об опыте. И пусть будущий ялтар показал себя хорошим учеником, выходя победителем их тех переделок, которые я ему исподволь устраивал, для столь скользких игр он был слишком честен.

А если в дело вступит та жрица, которой он счел возможным когда-то отказать… Перечить желаниям наших женщин всегда было чревато непредсказуемыми последствиями.

Так что задумываться о том, чем это может грозить лично для меня, было некогда, действовать нужно было быстро и безжалостно. Даже если это не позволит мне благополучно завершить ту линию плана, которая касалась меня самого и тех троих, которые должны были составить мне в дальнейшем компанию.

И их, и моя жизнь не значила ничего по сравнению с будущим Дарианы и ее новым ялтаром. Хотя такая точка зрения на собственное существование уже не казалась мне абсолютно правильной. И то, что я не позволял себе об этом думать, не мешало мне вновь и вновь к этому возвращаться.

Но не теперь. Несмотря на значительный риск, сердце билось ровно, а душа пела, ощущая азарт предстоящей схватки. И мне не было нужды лукавить, что все происходящее не будоражит мою кровь, в какой-то мере удовлетворяя тягу к опасностям.

Лера виртуозно справилась со своей задачей, настолько тонко и изящно использовав драконьи чары, что я невольно поймал себя на мысли, что завидую Олейору. Ведь только драконицы могут отдаваться своим возлюбленным телом и душой, сплетая их своей магией в единое целое.

И когда-то именно дочь дракона стала той самой женщиной, которая пусть и на единственную ночь, но сумела разбудить во мне жажду жить и любить. Увы, и этого подарка судьбы я оценить не сумел, терзаясь от потери своей Единственной.

Но вспоминать об этом сейчас не стоило. И можно было сколько угодно сожалеть, да только исправить ничего уже было невозможно. И мне оставалось лишь закончить начатое и…

Я резко оборвал мысль, возвращаясь к мысли о Закирале и его сыновьях. Сейчас не время было думать о новом перевоплощении Леры, в котором человеком ее назвать уже было довольно сложно. Скорее уж представительницей новой расы, в хрупком человеческом теле которой соединились физическая мощь даймонов, суть носителя Равновесия и присущее ящерам слияние с миром.

На предложение сына спуститься на нижние ярусы базы через переходы я ответил категорическим отказом, получив по ментальной связи с Лерой очередной едкий комментарий, который я столь же стоически, как и прежние, проигнорировал. Внешние проявления эмоциональности никак не сказывались на ее способности контролировать все вокруг и не мешали мне сохранять сосредоточенность. И если именно так уравновешивались присущие ей качества, отказывать ей в такой малости я не собирался. Особенно после всего того, что она для меня уже сделала и еще собиралась сделать.

Пусть я и казался чудовищем, но быть благодарным я умел.

А вот в том, что в порталах нас могут ждать неприятные сюрпризы, я был совершенно уверен. Раз уж Яланир решился использовать сыновей Закираля в качестве приманки, значит, сумел свести воедино все, что я ему подкидывал. И теперь его вряд ли что-то могло остановить. Тем более такая мелочь, как покушение сначала на брата, а потом и на отца.

И если к этому добавить мой собственный пример, он вполне мог посчитать, что для него это единственно правильный путь.

К тому же не успели мы еще покинуть портальный зал стационарной базы Лилеи, как Кадинар, по одному из каналов уже сообщил об активности Совета, решившего собраться в мое отсутствие на Дариане. И я мог без труда перечислить тех, кто торопил события, подталкивая возможного наследника к нужному им решению. Так же как и поведать своему начальнику охраны, что будет с ними, как только я вернусь.

Даже в том случае, если бы со мной не было Леры, ее желания помочь мне я предугадать не мог. И не только тогда, когда она разрывалась между чувствами ко мне и мужу. Между долгом и честью, верой и надеждой. Но и теперь, когда она обрела так необходимую для полного раскрытия ее способностей цельность.

Несмотря на то что я знал только победы, проигрывать я умел.

Лере удалось собрать себя воедино, восстановив тот стержень, который я расшатывал. И с этим поделать уже ничего было нельзя. Лишь принять… как бы горько это ни было. И проститься с мыслью о том, что в моей новой жизни рядом со мной будет та, чьи глаза смотрели бы на меня взглядом моей ушедшей возлюбленной.

Впрочем, это не мешало мне наслаждаться, наблюдая за произошедшими в ней изменениями.

И было весьма странно ощутить ее опеку на себе. На себе!

Разве мог я предполагать, что когда-нибудь наступит такой день?

«Начинаю чувствовать себя, как овца на закланье». – Ее голос ворвался в мои мысли, добавляя в творящееся там безумие еще больше бесшабашности.

Пусть радуется, что мне удается удерживать ее на самом краешке моего сознания. А не то ее шальное настроение и мое нетерпение вполне могли нарушить все мои планы: теперь, когда до задуманного оставалось ничтожно мало, лишь невообразимый контроль позволял мне не скатиться в пропасть безрассудства. Уж больно хотелось закончить все и…

И снова это «и»… Как бы я хотел закрыть глаза, а открыв, оказаться там. В том будущем, к которому я так стремился. Я не знал, каким оно будет, но был уверен, что, покинув Дариану, не позволю воспоминаниям оставить свой след в моей новой жизни.

Этот мир должен остаться здесь. С памятью обо мне, с проклятиями, сопровождающими мое имя, с болью, жгучей пустотой потерь и с открывшейся возможностью нового пути для моей расы. Но без меня.

И только она продолжала вносить некоторую сумятицу во все это. И не потому, что я забыл одну ради того, чтобы узнать другую: мое отношение к Лере было очень похоже на то, что связало меня с Кадинаром. И я скорее осознавал ее своим учеником, который в свое время должен был взлететь выше своего учителя, чем женщину, чье тепло я хотел бы ощущать во мраке ночи.

Просто за две тысячи лет, в течение которых перед моим именем стоял титул ялтара, я успел устать и от власти, и от невозможности избавиться от нее. И от того, что я уже давно не был тем Вилдором, маску которого продолжал носить.

А рядом с Лерой я просто был. Даже продолжая вести свою игру и пытаясь не позволить начавшимся во мне изменениям взять надо мной верх. И вновь не потому, что она была той женщиной, которую я желал. Просто она была такой, каким хотел быть я.

Свободной.

Не от ответственности и обязательств. А от тех стереотипов, которые были с ними связаны. И став женой наследного принца правителя темных эльфов, магом Равновесия и носителем его сути, она осталась матерью, другом и возлюбленной.

Олейор был достоин этой женщины. Мне же хотелось… Не скажу, что это не казалось мне странным, но мне хотелось, чтобы она была мужчиной. Потому что в этом случае я не мучился бы вопросом, кем ее назвать. Без сомнений признав в ней друга, которому мог бы доверять.

Но мужчиной она не была, да и та ночь была слишком безумной, чтобы я мог о ней не помнить.

И во всем этом была неправильность, которую я очень четко осознавал, но не мог объяснить. Хотя и чувствовал, что это как раз то, с чем мне стоило бы разобраться до того, как…

Не слишком ли много невыясненных вопросов, когда «до того…» осталось так мало?! И так ли я хочу этого, раз эти вопросы начали меня волновать?

«Ты не можешь выяснить, что именно он задумал?» – уточнил я у Леры.

Испытывая лишь желание избавиться от мучивших меня сомнений.

Что бы ни было в планах Яланира, я был уверен в том, что без труда с этим справлюсь. В отличие от моей спутницы, способной воспринимать все грани моей силы, мой старший сын, как и большинство других на Дариане, был знаком лишь с одной из них. Пусть и с самой значительной. Но Изначальный Хаос стал только оправой для той мощи, которая проявилась после связи с Единственной.

И если в итоге этой «спасательной», как назвала ее моя спутница, операции, коридоры базы будут завалены трупами моих сородичей, меня это никак беспокоить не будет. Лишь Закираль и его сыновья – мои внуки, которых мой сын из духа противоречия воспитывал именно так, как мне хотелось бы воспитывать его самого, были здесь тем ценным, что я должен был сберечь любой ценой.

За Леру при этом я нисколько не беспокоился. Как и за парочку теров. Принцесса и сама может сделать с базой то же самое, что и я, если посчитает, что кому-то из тех, кого она взялась опекать, грозит опасность. И пока клинки Сэнара и Айласа у нее, им ничего не грозит, кроме осознания, что их жизни хранит внешне беззащитная женщина.

Ну а уж с этим они как-нибудь справятся.

«Если ты мне подыграешь», – даже в мыслях ее голос источал ехидство.

Хотя нет. Это был кураж… азарт, заставляющий вставать на уступ скалы и, распахнув руки, как крылья, бросаться вниз, в манящую бездну. Чувствуя, как рвется от восторга сердце из груди, как хлещет по лицу ветер, похожий на острые лезвия клинков. Видя, как ближе становится россыпь камней на дне ущелья, которые должны разорвать в клочья твое тело, если ты не успеешь активировать матрицу перехода, уносящую тебя прочь.

Но если я без труда сохранял холодный разум даже в таком состоянии, не отдаваясь во власть похожих на бушующий ураган эмоций и четко оценивая ситуацию, то она этому только училась. Но пока я был рядом, я не собирался позволить ей по неопытности совершить ошибку. И если я почувствую хотя бы незначительный сдвиг ее Равновесия, шутить она перестанет тут же.

И сделаю я это не для себя… Для нее. И тех, кому она дорога. Как извинение за все, что им пришлось пережить: я не сожалел о том, что было в моем прошлом, но лишней боли не хотел.

Теперь не хотел.

«Действуй. Я рядом».

Я привычно разделил потоки сознания, продолжая отслеживать все каналы, по которым ко мне поступала информация. И, испытывая какое-то странное нетерпение, начал ждать того, что она собиралась сделать. Понимая, что даже предположить не могу, что именно мне предстоит увидеть.

– Сэнар, возьми.

Я еще только оборачивался на ее голос, а черная ткань сброшенного с плеч набиру уже летела в руки ее теру. Мысль о том, что на ее поясе два кинжала, опознать которые Яланир сумеет без труда, не успела промелькнуть, отозвавшись рыком берсерка и вспыхнувшими зрачками, как я отметил, что ни одного из них там нет.

И когда только успела?!

Ленты блокираторов обтянули ее стройные, затянутые в тонкую кожу ноги, подчеркивая их четкие линии. Волны отпущенных на волю волос светящимся ореолом окружили лицо. Глаза… они еще были похожи на бездонные озера, но по вертикальному контуру зрачков уже блестели серебряные искры, а кончики ресниц мерцали сверкающей пылью.

«Щиты!»

Я отреагировал на ее слова прежде, чем осознал их. И мне оставалось только радоваться тому, что Сэнар и Айлас успели сделать это вместе со мной. Потому что даже под прикрытием защиты я довольно сильно ощущал, как вокруг нас начинают закручиваться вихри драконьих чар. И вряд ли кто-то, кроме меня, был способен осознать, с кем именно они столкнулись, – в их памяти не было дочери властителя Тахара, ставшей матерью Закираля.

А я до сих пор помнил день, когда встретил то очаровательное создание. Как, скрывшись под личиной дракона, очаровал ее. И тот водоворот страсти, с которым я не смог справиться, и ее ужас, когда она сумела разглядеть под паутиной заклинаний истинное лицо того, кому отдавалась.

– На этой базе есть что-нибудь, кроме белых стен, бесконечных коридоров и мужчин, которые не способны вести светскую беседу?

И хотя она продолжала идти рядом со мной, я видел, как ее взгляд скользит к Яланиру, маня в свою глубину. И это было еще икуснее, чем когда заигрывала с ним в портальном зале.

И я понимал, как сам жаждал и в то же время не желал сейчас оказаться на его месте. И пусть ее власть над ним будет длиться всего лишь мгновения, о которых у него не останется даже воспоминаний, – лишь тень, тревожащая своей необъяснимостью, – выпотрошить его она сумеет основательно.

Самое главное, не дать никому ей помешать.

Однако никто из той пары дюжин воинов, что нас сопровождали, словно не замечали, как сбивается с шага тот, кого они должны беречь, как меняется походка женщины, становясь танцем, в котором есть единственная сила – сила обольщения.

И как два тера слегка отводят полы набиру, готовые окрасить чужой кровью ту белизну, которая стала предлогом недовольства нашей спутницы.

И лишь я знаю, что все их предосторожности ни к чему: она настолько четко контролирует все вокруг себя, что я испытываю невольную гордость за то, что в ее становлении как воина есть и моя заслуга.

«Имя Дарана тебе о чем-нибудь говорит?» – В ее голосе легкая усталость и удовлетворение.

Она, продолжая подчиняться не слышимой никем, кроме нее, музыке, делает шаг назад, выхватывает из руки Сэнара набиру и, накидывая его себе на плечи, замирает рядом со мной, отпуская Яланира из тумана своей магии.

«Это черная жрица, которая пыталась убить Закираля», – уже понимая, что она мне расскажет, отвечаю я.

«Ну тогда в его камере сейчас происходит незабываемая встреча, которая может стать последней. А этот идиот, которого ты хочешь видеть своим преемником, заблокировал свою связь с Единственной. А второй идиот, которого ты не хочешь видеть своим преемником, сделал то, что не смогли сделать все остальные: приручил хасаров. Так что две дюжины этих тварей сейчас ждут нашего появления на нижнем ярусе. А если нам и этого мало покажется, там какой-то хитрый блокиратор, который настроен именно на тебя. А если и это тебя не остановит, то шесть пятерок берсерков из присягнувших Яланиру как будущему ялтару готовы доказать тебе, что тебе уже хватит протирать штаны на самом удобном кресле в Совете. А в камере, где сейчас находятся твои внуки, активированы накопители. И если мы будем продолжать двигаться туда ножками, боюсь, спасать будет некого. Если только воскрешать. А если попытаемся открыть туда портал, то матрица искажения разотрет нас между пространственными пластами».

Похоже, от добродушия Леры не осталось и следа.

«Может, ты сразу скажешь, что задумала?»

Стоило признать, что Яланир оказался немного более предусмотрительным, чем я предполагал. Но все задуманное им не превосходило моих возможностей. Вот только последствий мне все еще хотелось избежать.

Удар такой мощи не только погубит множество воинов, большинство из которых не имеют никакого отношения к играм моего сына, но и надолго сделает безжизненным этот район Лилеи. Не говоря уже о тех магических возмущениях, которые не позволят в ближайшее время выстроить портал на Дариану.

А у Леры, похоже, был другой план. Вряд ли более миролюбивый, но, скорее всего, без столь разрушительных последствий. Все-таки она была женщиной.

«У меня кинжал Закираля. Я пройду по нити в его камеру и разблокирую его связь с Таши. Пусть она сама разбирается со своей соперницей. А пока она это будет делать, вытащу мальчиков».

«Мальчиков?!»

Сэнара нисколько не удивило то, что собиралась сделать его подопечная, а вот то, как она назвала сыновей Закираля… Два сильных воина, младшему из которых не так давно исполнилась тысяча лет, подходили под это описание только на мой взгляд, но никак не на ее. Однако спорить с ней по этому вопросу мне не хотелось.

Жаль, что у нас осталось так мало времени! Осознать, с кем свела судьба, когда наши дороги уже начали расходиться…

«Хорошо, Лера, действуй. И береги себя». Эти слова дались мне с большим трудом.

Все-таки она была женщиной. И эта мысль уже не первый раз за короткое время мелькнула в моей голове.

Интересно, а догадывался Тинир, обещая мне помощь мага Равновесия, сколько новых вопросов породит эта встреча?

И как много сожаления оставит.

«А ты помни, что Яланира обещал мне».

Не всколыхнулась магия, отозвавшись на заклинания. Не дрогнули мои щиты, ощутив изменения. А ее тело словно окуталось легкой дымкой, за которой все менее четкими становились черты ее лица. Да тонкая двойная нить, сверкая серебром и золотом, связала изящную вязь букв на кинжале моего сына с ним самим.

И я знал, она сделает все, чтобы искра его жизни не растворилась в бешенстве и ненависти черной жрицы, не сумевшей смириться с тем, что ее отвергли.

А пока она занималась им…

– Ну что, Яланир, – мой старший сын, так же как и сопровождавшие нас воины, не заметил исчезновения Леры. И теперь с трудом сдерживал растерянность во взгляде, которым окидывал меня и приготовившихся к бою теров, – пришло время решить, кто из нас имеет право на власть, а кто только так думает.

Но как бы я ни хотел уничтожить его прямо здесь и сейчас, я собирался сдержать слово, которое дал покорившей меня своим мужеством женщине.