Текст книги "О театре, о жизни, о себе. Впечатления, размышления, раздумья. Том 2. 2008–2011"

Г. Демин с колоссальным удовольствием сообщил мне, что «твой Фокин с “Трупом” провалился. Это не плохо, а ужасающе, зал недоумевал и шумел». Что ж, жаль, но не исключаю, что это Москва театральная старается. Уж если она не любит, то хоть удавись.

4 апреля

Шахиня сегодня про «Живой труп» говорила оживленно и с удовольствием, которое не подделаешь. «Очень серьезно это все», что – правда.

* * *

ТВ. «Закрытый показ» с А. Гордоном. «Гадкие лебеди» К. Лопушанского (российский кинорежиссер и сценарист). Странное тяжелое кино, но мне скорее понравилось, чем нет. Пафосное, как всегда у него, но мысли и тексты есть замечательные. К стыду своему, не знала, что это повесть Стругацких. Г. Гладий в главной роли – он умеет быть личностью.

Неожиданный ракурс конфликта отцов и детей. Удивило, что многие в студии (и старые, и молодые) говорили, что «старики» в долгу перед детьми, что столько наворочали в XX веке. Это правда, но молодые так легко приняли эту версию, что ощутили себя и правоверными, и безгрешными, и имеющими право обвинять и требовать. А жестоки страшно. Так, словно никогда не состарятся.

7 апреля

С 11 до 17 час. Сидела на конкурсе Смоленского в Щуке. Такой тоски за те 7 или 8 лет, что я сижу в жюри, не было никогда. Много страшно заурядных работ. Никаких. Я бы из 24 человек оставила всего двоих: мальчика из Екатеринбурга и девочку из Ярославля. Наши «добряки» оставили человек 8 или 9. А завтра еще 24… И куда потом их отбирать? Из двух зол лучшее, как выражается Аля Заславская?

* * *

Вечером лицезрела опус Дашкевича-Кима-Оренова в Хабаровской оперетте. Они сваяли «Самолет Вани Чонкина» по Войновичу. Думали, что русский лубок ваяют, а вышла «Вампука, оперетта постсоветская». Разлюли-малина. Музыка и слова – будто 30 лет не прошло – сляпаны на остатках и ошметках «Бумбараша». Тот же прием Иванушки-дурачка, попавшего в водоворот истории, хотя войны разные. Но там был режиссер Н. Рашеев, стилист, а здесь Вова О., собравший, разжиживший, адаптировавший на самую широкую публику приемы М. Левитина, И. Бергмана, М. Захарова и др. В музыке, я уловила даже цитаты из Г. Гладкова. Процитировали и Ф. Легара (венгерский и австрийский композитор и дирижёр, 1870–1948), и частушки полупохабные вплели, но забыли назвать М. Дунаевского. Канкан А. Семенова «Тарарабумбия» на слова А. Введенского (русский поэт и драматург из объединения ОБЭРИУ) исполняют как вставной номер (в середине и в конце на поклонах) как клоуны, в цилиндрах и с красными носами. Азартно, моторно – но зачем? Драматургия ужасная, действие стоит, актеры поют фронтально, на публику, а дальше хоры, то поют, то маршируют. Все кукольное, с понтом гротеск. Основной сюжет – как Ваня приревновал Нюру к быку. Бык – огромная голова, с десяток ног артистов под полотнищем, чудище – драконище из детских елок. Второй сюжет – политический – аналогия Сталина и Гитлера. Спускаются красные полотнища с бантами, играет немецкий марш, Гитлер похож на Чаплина из «Диктатора» и тоже танцует балериной, клоуном, пигмеем. Сталин в белом костюме и бурках сидит за письменным столом, которым ему служит мавзолей. И оба кричат «Расстрелять!».

И третья линия – еврейская тема сильно устаревшая, разжиженный Бабель и Шолом-Алейхем. – Мойша по фамилии Сталин, бегущий отовсюду со своей Цилей, лирически и меланхолически поющий про Иерушалайм Ершалаим. Старик, все комментирующий, во все встревающий. Он все время что-то советует Чонкину, он спорит с НКВД, он дает отпор немецкому диверсанту и местному стукачу. Эдакий дед Щукарь навыворот. Финал – ребенок Нюры и Вани у еврейских стариков на руках – просто «Скрипач на крыше».

В финале гуманный немецкий шпион, проникшийся любовью к странной стране, чинит ераплан и все вместе они улетают отсюда к е. матери. А потом на экране показывают кучу летящих кукурузников. А вначале еще Сашка Филиппенко читает свое любимое стихотворение Ю. Ряшенцева с нелучшими рифмами «Зачем России оперетта?» Затем, чтобы в свободной и демократичной стране – в эзоповой форме по старой привычке – «сказать правду». Все это как-то бесцельно, старомодно, неталантливо. Срубили бабки. И главное – бывшие левые с таким удовольствием вписались или сами выписали, пересоздали стиль постсоветского апофеоза. Смотришь на сцену и вспоминаешь правительственные концерты, «Березки», милютинский «Девичий переполох» и т. д.

В финале чуть не заплакала: всем весело, а мне смертельно грустно; это, значит, вот такой театр осталось мне досматривать на своем веку? Труппа скандировала «Режиссера!». Вместе, надо сказать, с Дашкевичем. Половина зала (кроме другой половины, которая, возмущаясь, ушла в антракте, и нас двоих с О. Кудряшовым) аплодировала стоя так, будто перед ними БДТ лучшей своей поры.

Тут надо бы дать реплику Ирины Прозоровой: «Выбросьте меня!.. Я забыла, как по-итальянски окно».

И этот Вова О., ласковый разводящий, дилетант, ободравший, как липку, нескольких своих друзей и учителей, пишет статью о том, что Толя Васильев зря прожил свою жизнь, жулик и ничего не сделал для русского театра. Что ж ты раньше молчал?! А сейчас хочешь понравиться начальству, бросаешь камень в человека, который остался один? И на фоне этой талантливой статьи – вот этот «Чонкин», выдвинутый на «Золотую маску»! Привезти его можно было, либо ничего не понимая, либо за очень большую взятку. Не удивлюсь. Володя и мне ее предлагал: мило, между делом, весело. Если, мол, появится желание писать (он что, меня не знает?), то какой-то Приморский фонд оплатит мою работу. «И, поверь мне, гонорар будет раз в пять больше, чем вся ваша ТЖ». Это мы с Юлькой Мариновой делаем ТЖ, посвященную «Сатирикону». Вернее, она делает номер, а я сделала беседу с Райкиным. И думаем обе, что О. Пивоваров попытается нас надуть с деньгами. Кстати, манера говорить и ласково предлагать неприличные вещи у него та же, что у Вовы. Они не умеют обижаться.

* * *

Умер Андрей Толубеев. 63 года исполнилось 30 марта. Я слышала, что у него рак, но теперь этого никто не боится, все борются, и многие успешно. А тут открыла, как всегда, интернет, и получила шок. Как же жалко! Не мой был актер, но крупным все-таки стал. Не таким, конечно, как папа, но все-таки крупным. И сыграл много, и успел немало. И человек был весьма определенный, с убеждениями. Их – все меньше.

8 апреля

Опять сидела на конкурсе Смоленского. Так тяжело и малоинтересно не было никогда. 48 человек всего, а мне понравились (но и то не очень страстно) человек 5–6. Из них бы и выбирала. Но наши «старики» упертые, у них каноны, которые не перепрыгнешь.

* * *

Стала переделывать беседу с Райкиным. Страшно не хочется. Она мне разонравилась совершенно. Хотя Юлька Маринова говорила всякие хорошие слова («она номер держит», «номер наконец-то сложился, благодаря ей»). Костя текст прочел и несколько фрагментов сократил. Зачем? Не понимаю. «У меня есть правило, коллегам оценки не раздавать» – это, действительно, его правило. Но тут оценки, по-моему, не обидные. Особенно про Каму. А мне жалко «предать забвению» эти оценки.

– Увы, я не могу себе позволить, например, пригласить на нашу сцену такого замечательного режиссера, как Кама Гинкас… Он мало заботится о публике. Он любит ее помучить.

– Ну почему? Полный зал МТЮЗа слушает его «Нелепую поэмку» прекрасно.

– Но там не 1000 мест! (С сожалением.) Нет, у нас это не пройдет. – Просто у вашего театра другая история, другая аура, другая публика, у которой другие привычки.

– Нет, вы поймите меня правильно, Кама – замечательный режиссер, большой мастер. Да, он мучает меня, но он же и вытрясает из меня душу. В результате – это всегда побеждает. Меня – побеждает. Но он… слишком непростой, что ли, для моего зрителя. Тут не будут ходить на это.

– Вы, когда пускаете на свою сцену антрепризу, делаете это с закрытыми глазами или выборочно?

– Мне кажется, что таких уж безобразий на нашей сцене давно нет. Спектакль «Ledies’ night», например, это толково («Независимый театральный проект», режиссер Виктор Шамиров. – Н. К.). Тут даже есть, о чем поговорить.

– Согласна, хотя…

– …это можно было бы сделать так, чтобы «крышу» совсем снесло, да? Как когда-то в наших «Служанках».

Костя рассказывает, как ненавидит лентяев.

– Вот выгнал, например, со своего курса Ваню Макаревича, сына Андрея…

– …после чего он благополучно снялся в роли Пущина в фильме «1814». А теперь учится в РАТИ.

– Пожалуйста. Он и еще будет сниматься! И у него все будет хорошо! Но у меня такой человек работать не может. Он был уверен, что я его не выгоню. Но есть вещи, с которыми я мириться не могу и не буду. Со мной это не пройдет.

Театр Райкина, как и его спектакли, могут удивить, смутить, развеселить, разочаровать. Не могут только раздражать и вызывать ненависть, потому что в них слишком много человеческого. Это уже моя мысль.

10 апреля

Разговор по телефону с М. Заболотней. «Вы же суперпрофессионал!».

Пустячок, а приятно.

* * *

«Чайка» К. Люпы. Гастроли Александринки. Спектакль стал хуже. Декорация встала в Москве очень плохо. Выяснилось, что сцена Александринки гораздо больше и выше мхатовской. И рампа выше и дальше от зрителя. В Питере на сцене было много воздуха, а тут как-то все скученно, тесно, там была перспектива, и театрик Треплева терялся где-то вдали, а тут все рядом, на носу. Кое-кто из актеров (Полина, Маша, Медведенко) раскричался, нажимает. Кое-кто (Треплев, Нина) потерял внутреннее состояние постоянного думанья (о судьбе, об утраченных иллюзиях), эту душевную надтреснутость. Тригорин – А. Шимко стал гораздо интереснее. Свой монолог о славе прочел в зал блестяще. И. Волков (Дорн) стал размягченнее, и это плохо, драмы нет. М. Игнатова по-прежнему лучше всех. Ее все хвалят и везде, заслуженно, но хвалят единственную – в пику то ли Фокину, то ли Петербургу, потому что в прошлом она захаровская, т. е. московская. В. Коваленко, к сожалению, ругают все. «Двойника» я не решилась пересмотреть – после Вити и Девотченко. Мне совсем не понравились фотографии. Коваленко слишком здоров для роли Голядкина. А как «Иванова» с Коваленко в Москве приняли? Не знаю. В Питере – мне понравилось. Но здесь многие раздраконили спектакль А. Баргмана. Слышала устные отзывы неважнецкие.

Боюсь, что на «Маске» никому из питерцев ничего не светит, кроме Игнатовой. Ну, и, может быть, А. Могучего, его «Иванова» в прессе превознесли до небес. Преувеличили, как всегда (больше всех Егошина и Годер). Хотя спектакль талантливый. Но слишком витиеватое, тяжелое, громоздкое, а в результате этого прямолинейное объяснение слишком простой мысли – что в России все и всегда одно и то же. Этой метафоре России не хватило философии, мистериальности, краткости, технологизма даже, чтобы вышла в итоге почти античная трагедия, и ужас объял зрителя в финале. Опять сверхзадачи у режиссера не было.

На «Чайке» мне не повезло. Сзади сидел Виктюк, который все время хихикал и комментировал. Справа – его мальчик, который все время вертелся, поворачивался назад и выдыхал: «Р. Г., вы гений!». Слева сидела Л. Максакова, похожая на сварливую старуху (не внешне, тут все прекрасно, а по сути), и все время скрипела-комментировала действие: хватала меня за локоть, шептала на ухо, вздыхала, призывала к ответу так, как будто я это поставила. «Ну что это!? Зачем!?» Когда я пыталась объяснить «что это», шла вторая серия. «Ты думаешь, я не понимаю? Смысл я поняла. Но зачем?!» Я объясняю… Опять двадцать пять. «Скучно». Есть такое, но не потому, что это плохо, неинтересно, бессмысленно, а потому что ритм такой намеренно и надо в него впасть, чтобы перестало быть скучно. Когда в зале все свои и все пришли несколько на взводе, заранее надеясь разочароваться, «впасть» трудно. Меня удивило другое: Максакова сказала, что «Чайка» Жолдака для нее мотивированнее. Вот это неправда. А на «скучно», сказанное в сотый раз по поводу К. Люпы, я, уже разозлившись, ей ответила: «Хотите, чтобы весело было, идите на “Лес” Серебренникова». Почему-то она не обиделась. А во втором действии даже потеплела к спектаклю. Ведь умная баба. Неужели тоже включилась в современный процесс?

По-моему, не понравилось и Семеновскому с Алей, что-то они, дальше за Максаковой сидя, возмущенно переговаривались, и Алин комментарий до меня доносился.

В зале было три человека (из тех, кого я видела и слышала), точно прекрасных зрителя, которые реагировали открыто и естественно, улыбались и даже хохотали. Три актера разных поколений – Юрий Яковлев, Константин Райкин и Паша Белозеров, бывший Сашкин (Наташин брат) одноклассник. (Позже выяснилось, что и Гинкас очень веселился.)

11 апреля

Сектор. Выступление А. Шендеровой по итогам сезона. Уровень ликбеза для НИИЧАВО Стругацких. В «тенденциях сезона» у нее оказались новоселье Фоменко и Женовача, ЦДР, назначение Рощина (это было еще в том сезоне), а также «тайм-аут, взятый лидерами прошлых сезонов для обдумывания новых идей». В «лидерах» она назвала Серебренникова, Чусову, Карбаускиса и примкнувшего к ним.

* * *

«Закрытый показ» по ТВ, у А. Гордона. «Груз 200» А. Балабанова.

Это сильно. Не могу сказать, что понравилось. Слишком жестокая и омерзительная «картинка». Но такое кино шоковое тоже нужно. Он молодец, что не плывет в потоке.

12 апреля

ТВ. «Королев» Ю. Кары. Вот же неталантливый человек, а теперь подвизается еще и на телевидении, непотопляем, как режиссер биографических фильмов. Испортил в принципе хороший материал – жизнь В. Серовой и К. Симонова, теперь принялся за С. П. Королева. Тот старый фильм Д. Храбровицкого «Укрощение огня», где играл К. Лавров, кажется сейчас гениальным, хотя был просто хорошим. Тут – скольжение по поверхности, бесконечные хождения в кадре (холостое «физическое действие»), испытания ракет, взрывы в лаборатории, которые вкупе со словами больше напоминают детские игры в песочнице, потом история посадки, допросы, битье, зона, и опять все разговоры про ракеты, но не дает это объема. Потому что у С.Астахова, красавчика, глаз стеклянный. А. Бобровский в роли Рокоссовского, к сожалению (хотя он милый парень в жизни), выглядит пародией на настоящего Рокоссовского. Да все плоско.

13 апреля

ТВ. «Связь» Д. Смирновой.

Миленькое дамское кино. Ответ дочки на папину «Осень». Переливы состояний, атмосфера есть, хотя по стилю не выражена, так было у многих и много где. Ровно, без кульминации и с плохой точкой в финале. Смотришь холодно, не погружаешься и не сочувствуешь. И что еще интересно: сама Дуня вся такая острая, ироничная, победная, а тут – такой инфантилизм в основе, такой романтизм и даже сопливость, что легко разбабахать фильм с ее же позиций.

14 апреля

«Деревья умирают стоя» Алехандро Касоны (испанский поэт и драматург), Театр Леси Украинки.

Ходила по старой памяти, плюс Боря Курицын (завлит театра) очень звал. Привезли пять спектаклей, посвятили гастроли Д. Боровскому (он их все оформлял). Грамотно. Выставку открыли, книжечку о нем продают. Зал полон. Успех есть. Восторга нет. Я клевала носом.

В главных ролях В. Заклунная и Ю. Мажуга. Он всегда обаятелен и, кажется, не меняется с годами. Она – хозяйка Нискавуори, а не Бабушка. Скала. Сдержанна слишком, говорит – почти не слышно. Спектакль посвящен памяти Л. В. Варпаховского. Это тоже хорошо, что помнят о корнях, говорят о них, просвещают народ. Но спектакль плохой, никуда не деться. Я вначале в программку не заглянула, думала, что поставил М. Резникович. Слышавшая про его талантливую юность и гениальный (по мнению многих очевидцев) спектакль «Подросток» в Театре Станиславского, я с досадой для себя отмечала: старомодный язык, поверхностный психологический разбор и такую же приблизительную игру. Не жилисто, растекается: вещи проходные, особенно начало, режиссер растягивает. Вещи важные не может выделить. В самых драматичных местах подкладывает музыку, очень прямо иллюстрирующую состояние героев (особенно, когда это песни Земфиры). Переживания актеров «изображаются» (герой нервничает – кричит; волнуется или страдает – закрывает лицо руками). В итоге – антрепризный вариант. А вышла кланяться в качестве режиссера – молодая, тоненькая в джинсах девица (Ирина Барковская), от 30 до 40. Стыдно.

Оглядев зал из 9 ряда, еще раз подумала, что Фокину, конечно, надо было играть в Малом. Тут и стены бы ему помогли, потому что все-таки его спектакли – часть Александринского интерьера, они туда не абы как вписаны. Но Юля потом сказала, что Фокин настаивал только на МХТ. Ну и зря.

* * *

В какой-то передаче, посвященной старым брэндам и их новому современному использованию (речь шла, в основном, о продуктах, шоколад Бабаевский, колбаса Останкинская), дама-менеджер сказала гениальную фразу: «Любой ребрендинг приведет к потере денег». Это значит, если продукт раскручен, старый бренд не надо менять, к нему привыкли. Вот вам самое короткое объяснение поступков Табакова в МХТ.

* * *

Недавно опять показывали фильм «Гори, гори, моя звезда». В 6 утра. Для кого!? Я всю ночь работала, поэтому еще раз с удовольствием посмотрела. Замечательно!!! А какой Табаков дивный! И опять споткнулась на его словах: «Люди в наши дни истосковались по настоящему искусству, а вы их пичкаете черт знает чем! <…> Это скрытая контрреволюция». И дальше, моя любимая сцена после бани: «Нас с Федей (Его играет Ефремов. – Н. К.) движут по жизни высокие идеи, а тебя – твои кривые ножки».

17 апреля

«Ведомости» отметились в оценке итогов «Маски». Все их устроило, хотя и верно замечено, что все решения – компромисс: из желания никого не обидеть. Поражает финальный абзац: «И только одна деталь убивает весь смысл умело разложенного пасьянса: лучшим спектаклем малой формы назначается магнитогорская «Гроза» Льва Эренбурга, напоминающая развозной базар, в котором вместо пряников и самоваров бойко торгуют репризами. В малой форме у жюри был как никогда богатый выбор; выбрали худшее – спектакль, который изо всех сил расстилается перед публикой, и других задач у него нет. Казалось бы, у профессионалов к таким фокусам должен быть стойкий иммунитет. А вот же: и они базар любят». И это пишут П. Поспелов и О. Зинцов (статью подписали и др. сотрудники отдела), которые порой хвалят черт-те что!

18 апреля

Партия «Единая Россия» собрала, говорят, форум «Стратегия-2020». На нем проходило заседание секции «Современное искусство: новые времена, новые перспективы», где «рулил» Кирилл Серебрянников. Как написала А. Солнцева (театральный критик) во «Времени новостей», он «собрал прогрессивные умы, чтобы поговорить о стратегических целях. Умы просили денег». Ну, что ж, это святое.

Володя Панков, которого я сегодня встретила, рассказал об этом в непечатных выражениях.

* * *

Была на выставке Г. Кигеля, папы А. Г. Кигель (Театральный режиссер, педагог, живет в США), который был много лет главным художником в московской Оперетте.

Просила прощения у Димы Родионова, директора Бахрушинки, где была выставка, и главного редактора «Сцены». Мы встретились с ним недавно в Театре наций, на кукольном «Иванове». Сидели рядом. Он мне так хорошо улыбался, я – ему, понимая, что это кто-то свой, но не могла вспомнить, кто. А он деликатно не представился и не заговорил. Потом детали узнала от А. Михайловой. Но я его чаще всего наблюдала на вокзале, в полутьме, в кепке, где он ее встречал из Питера. Вот и не узнала.

На выставке я давала интервью каким-то разным ребятам, которые делают сюжеты про выставку специально для А. Г. Кигель. Не могу сказать, что мне это очень понравилось. Не мое.

На выходе встретила В. Панкова. Он теплый парень. Талантливый. Но неврастеник. Собирается ставить мюзикл «Продюсеры» у Калягина. Понимает, что компромисс. Но хочет заработать деньги на вторую серию Гоголя. А я его все стращаю, как и своих детей: «Ну, смотри же, осторожно, держи голову обеими руками, чтобы крыша не съехала».

19 апреля

Была у эндокринолога, послал кардиолог. В нашей поликлинике СТД. Смешная она. При входе – девочка, бедная, весь день пилит на арфе. А врачи (вежливые, здороваются и по имени-отчеству называют) в глаза тебе даже не смотрят, говорят с тобой, уткнувшись в компьютер. В итоге измерили давление: 180/115. Девочка-врач сказала, что не отпустит меня без укола. Напугала. Сделали магнезию. Медсестра, в отличие от врачихи, видимо, хороший человек: и поговорила, и успокаивала, и просила сразу не бежать, а посидеть, и выглянула проверить. Как мало сейчас в любом деле осталось «человеков», которые вкладываются в дело. Шла домой и шаталась. Впечатление, будто приземляюсь на самолете. Злилась и думала: прохожим, наверное, кажется, что тетка напилась. Не хочу быть теткой!!!

20 апреля

Посмотрела, наконец, «от и до» фильм «Гуд-бай, Ленин»! (Тот самый немецкий фильм, про который много говорили в связи с тем, что в нем снималась Ч. Хаматова). Сам факт, что ее пригласили в перестроечное немецкое кино, тогда выглядел большим достижением, выходом актрисы на Европу.

И что в итоге, когда прошло лет 7? Фильм оказался очень средним. Ситуация в нем любопытная, но не доверчена и не драматизирована так, как могла бы. Скрытая комедия, но не трагифарс, тотальное разочарование в социалистических иллюзиях. Что, наверное, можно изучать по фильму, – это быт и стиль 90-х годов, как жили люди. Чулпан играет, в сущности, эпизодическую роль, русской медсестры в немецкой больнице, приехала подрабатывать. Ее роман с героем – за кадром. То, что в кадре, невыразительно. Это мог бы сыграть каждый. Никакого достижения в этом нет.

21 апреля

Вечер Инны Вишневской в СТД. Зал набежал, что было хорошо. Я боялась, что будем мы с Верой и старушки. А тут и Ю. Борисова, и В. Андреев с Н. Селезневой, и Саша Вилькин с Олей, и Женька Князев с Леной… Мы с Леной, пока ждали начала, посплетничали, поговорили насчет К. Люпы, который ей понравился.

22 апреля

Совет у Трубочкина по поводу журнала.

25 апреля

Звонок Камы. Ласковый, терпеливый. Про книжку уже и не спрашивает, отчего мое чувство вины только крепнет.

Сообщил, что где-то в Румынии рассказывал (не знаю, кому, да и проверить никогда не смогу), что надо читать в России критика Казьмину, ей он может доверять. (Это похоже на реплику Добчинского: скажите, мол, там в Петербурге, есть такой…)

Работали с макетом ВТ. Куда-то движемся. Сам макет становится все лучше. Но чего-то пока не хватает. 5–6-го договорились все в основном сделать. Вера, которая обещала прислать свою статью два дня назад, конечно, этого не сделала. Только извиняется. Хорошо хоть бросила свои истерики и ведет себя, как шелковая. Думаю, ненадолго. Мои планы – нагрузить ее на следующий номер, а самой уйти в подполье. Пусть выбивает и собирает. Я в отключке. Глаза горят, будто выдавливаются наружу. Пора к окулисту. И давление скачет так, что страшно. И стыдно.

* * *

Новости «Культуры». Спайк Ли (американский кинорежиссер, сценарист и актер) собирается смонтировать фильм из кадров, заснятых на мобильные телефоны самыми простыми людьми. По его словам, в этом и проявится демократизм кино как жанра. Дурачок. Вроде приличный режиссер. Демократизм проявится, а художественность уйдет. Какая-то деструктивность во всем. Сколько ему лет, интересно? Следующее поколение, если пойдет от противного, принесет в искусство сладость, милоту, а при бесконфликтности (это тоже реакция на деструкцию) и фальшь.

* * *

«Кто там», проект на канале «Культура». Автор и ведущий В. Верник стал похож на кисейную манерную барышню, которая ломается перед камерой. И тут уж та самая умилительность торжествует. Хотя ему, наверное, лет 45 уже?

Разговор с актрисой Еленой Поляковой, которая похожа на Буратино. Сейчас сыграла в фильме «Все могут короли». Надо посмотреть. Судя по кадрам, абсолютная калька с «Римских каникул». Особенно в актерской игре. Ну, дерите сюжеты, ребята, черт с вами, если воображение у вас такое бедное, но хотя бы играйте их хорошо, существуйте талантливо и в другом времени, в своем и по-своему. Если сравнить «На последнем дыхании» французский вариант (фильм Жана Люка Годара, 1960) и американский (Джим Мак Брайд,1983), оба ведь хороши и драматичны. А сейчас, какая-то всеобщая импотенция.

Девочка, конечно, дремучая. «Я поработала у Мирзоева (в Театре Станиславского, когда он ставил «Сон в летнюю ночь»). Сыграла у него Пэка. Была такая эльфийская царевна (!), влюбленная в Оберона». Т. е. пьесу девушка не читала и перемены пола не заметила.

Сюжет (естественно, с восторженным придыханием) о Светлане Захаровой, которая станцевала Эгину в «Спартаке». Старенький Григорович ее поздравляет. Мне, судя по кускам, не понравилось. Собственно, то, что не нравится в Захаровой всегда. Нет внутреннего содержания, личностных данных. Нет законченности и эффектности поз, куража нет. Вялая техничность. Почему ее так превозносят? Не понимаю. 28 лет, а инфантильна донельзя. Все время у станка стояла. А где стояли Максимова и Плисецкая? Почему же были другими? Признается, что Эгина как характер ей нравится. Мне безумно нравилась Н. Тимофеева (артистка балета и педагог, 1935–2014) в этой роли. Вот уж стерва была и сексуальна невозможно. А эта, как кукла, выполняет танец технически, как всегда, но все диковатые позы Эгины ни капли не кажутся эротичными, а местами даже смешными. Она полая внутри. Не зажигает ни в чем. Даже в «Уроке» Мессерера.

Фильм А. Сокурова «Ростропович. Вишневская». Интонация торжественная. В самом начале ляп, от которого морщишься: «Вступая в схватку с государством, им было что терять». И ухо ни у кого не свернулось в трубочку от неграмотности предложения.

Все невероятно пафосно, даже простые информативные фразы. Масса банальных слов («Королева! Посмотрите, как на них смотрят!»). А по существу ничего нового не рассказано: все больше лирика, а не формулировки, которые напрашиваются, потому что ясно – это почти финал их блестящей судьбы. Что вправду интересно – это интервью с ней и с ним. Она – вот уж! – совсем без позы, как обычно грубовато – рассказывает о смерти сына, который умер через несколько недель после рождения, ей было тогда 18 лет.

Он изумительно интересно рассуждает о музыке. Рассказывает, например, как Шостакович любил Г. Малера (австрийский композитор, 1860–1911) и давал его студентам, а Прокофьев называл это всеобщей малярией. Э. Бриттен (британский композитор, дирижер, пианист, 1913–1976) ему признавался, что Бетховен, конечно, гений, но он сам больше любит Шуберта. Что Р. удивляло. «А я не мог бы сказать, кто мне ближе. Вот отличие исполнителя от композитора. Мы такие проститутки в музыке». Считает Баха композитором, которого никто не превзошел по масштабу: «Гениальная простота!». Говорит и чувствует музыку образно, как актер. Философ. Он мне этим напомнил Рихтера, каким я его узнала из книжки бедного Юры Борисова (режиссер театра и кино, журналист, писатель, 1956–2007). Тоже недавно ушел, в 50 с небольшим.

27 апреля

Навещала А. Г. Кигель у Жени Ураловой. Часа три трепались в свое удовольствие. Какая же она милая и энергетичная. Хотя, если бы кто нас послушал, пришел бы в ужас. Пафос: все плохо, все непрофессионально, вокруг все не на своем месте. Две старухи зудят. Самое ужасное, что они-то почти старухи, им под 70. Но из-за того, что я всегда общалась и общаюсь с людьми старше себя, мне кажется, что и я состарилась. Уже в 40 состарилась.

В. Гаевский. «Книга прощаний». Разочарование. Мелко написано. А может, дело в том, что у меня уже глаз так повернут? Что у меня веры нет к автору? Да и уважения в какой-то степени.

А каким веским и несомненным было для меня, начинающего критика, его мнение. А теперь… Как жаль…

М. Туровская. «Герой безгеройного времени-2». Тоже, в общем, разочарование. Купила, думала, найду переклички для нашего журнала. Поищем героя нашего времени вместе. Слишком социологизировано, политизировано. На экспорт. И скучно: наукообразно, как-то по-немецки.

28 апреля

РАМТ. Конференция о молодежных театрах, о способах сближения театра со зрителем. Опомнились.

* * *

Комитет по культуре. Экспертный совет по премиям Москвы. В «гордом одиночестве». Старый ловелас С. Есин. Расслабленные В. Андреев и И. Вишневская. Вменяемый Е. Стеблов. Корректный Ю. Поюровский.

Битва за К. Богомолова («Театральный роман» у С. Яшина). Я проиграла, хотя все-таки к Богомолову приплюсовали артистов Яшина, которые единственные в спектакле существуют ничего. Почему Сережа так ратует за эту премию, понять не могу. Андреев после заседания при мне сказал Есину: «эта девушка сегодня была на высоте и лучше нас».

* * *

Вечер Лилианы Малкиной в ДА. Фильм С. Капкова «Пани Малкина – пражская Раневская». Все присутствующие прибавили себе по году жизни – столько смеялись. Не женщина, а локомотив, человек-праздник. И, правда, счастливая старость. Одинокая абсолютно, но счастливая, обеспеченная – и с выходами на сцену сразу трех театров города Праги. Не слабо – (для русской актрисы – эпизодницы) – в 70 лет.

30 апреля

«От красной крысы до зеленой звезды» реж. С. Пускепалис. Пятый театр, Омск.

Шла и надеялась: после фильма А. Попогребского «Простые вещи», где Пускепалис играет. Он обаятельный и производит впечатление нормального здорового человека. Я и надеялась, что театр у него здоровый, для нормальных людей. В результате, удивлена количеством и качеством ошибок. Все – школьные. Такое впечатление, что ремеслу его не научили. Довольно забавные и поучительные истории А. Слаповского (российский писатель, драматург и сценарист). Вроде бытовые, но выходящие на обобщение. Особенно хороши – между мужчинами и женщинами. Но внутренне разобраны страшно банально. Придумано внешнее движение (опять идиотизм физических действий), но и оно однообразно. Например, двое поднимаются в лифте. Их подвешивают на треугольнике под колосники, и они там телепаются.

А уж первая история про крыс решена и вовсе ужасно. Там одна крыса пожирает другую, бывшего супруга. И вдруг из общей массы отделяется крыса, которая что-то конкретно жует. Меня чуть не стошнило.

Фома-учитель сбежал в антракте. А мы с Демидовым остались – я все надеялась. Хотя можно было уходить. В итоге – три часа бессмысленности.

1–3 мая

Генеральная уборка, я дома, не за компьютером, пытаюсь отдыхать.

4 мая

Прочитала у Б. Зайцева (русский писатель и переводчик 1881–1972) по поводу М. Гершензона (российский литературовед, философ, публицист и переводчик 1869–1925) – «перегруженность культурой». Вот то, что нашему времени не грозит, но что нам не помешало бы.

9 мая

Поглядела много новых фильмов о войне. Такое впечатление, что их делали не по книжкам, не по документальным рассказам, а по впечатлениям от старых советских фильмов о войне. От этого все они дурно литературны, а герои кажутся ряжеными.