Текст книги "О театре, о жизни, о себе. Впечатления, размышления, раздумья. Том 2. 2008–2011"

После спектакля Слава очень смешно рассказывает, как 40 лет назад ездил в Питер смотреть И. Смоктуновского (советский и российский актер театра и кино, князь Мышкин в спектакле «Идиот» БДТ, 1925–1994). Один, семиклассник, накопил деньги, сказал родителям, что едет на дачу к Петьке Одинскову, а сам рванул в Питер. Выйдя на Невский и зайдя в первую кассу, он спросил, есть ли на сегодня билет на «Идиота». Кассир («Я запомнил, что это был мужчина») спросил: «Мальчик, ты идиот?!» Весь день ходил по городу и соображал, что бы придумать. «Я же не мог уехать просто так?!» Вечером на Фонтанке стояло милицейское оцепление. «Я пролез под конем. А потом кордон на входе, по три билетерши с каждой стороны. И при этом ни одна не спросила билета. Волной внесло в театр. Забился в бельэтаж, в ложу, соседей просил его не выдавать. Когда спрашивали билет внутри, говорил «У папы» и махал неопределенно в сторону. Так и простоял весь спектакль. «Это был шок. Я запомнил его на всю жизнь в мельчайших подробностях. Много лет спустя рассказывал Смоктуновскому. «Слава, сколько вам лет?» – недоверчиво спросил И. М. Слава рассказал ему весь спектакль.

30 лет назад, в 1979-м, видел и спектакль А. Вайды.

* * *

Д. Крымов опять делает спектакль на деньги «Территории». Должен же он делать театр, который задумал? Вот тут-то и есть момент, который нужно обсудить – про нравственный «порог», идейность, границы дозволенного и допустимую степень сотрудничества с властями и деньгами. Хотя я забыла! Он же мне еще два года назад сказал, смеясь, что деньги не пахнут. Посмотрим, что будет дальше.

24 сентября

«Саранча» Р. Козака. Театр Пушкина.

«Идиот» Г. Козлова. На Страстном.

25 сентября

Работа за весь день не пошла совершенно. В итоге настроения никакого, просидела дома, и в бассейн тоже не пошла. Почему же все стало так трудно и так нерадостно?

26 сентября

Звонок В. Иванова: «Вера отменила сектор! Это ужасно некрасиво!» «Ну, понимаешь, Слава», – начала я, решив сказать ему, что вообще-то всему сектору театра не мешало бы придти на открытие памятника М. Ульянову. Но он в этот момент резко попрощался, не дав мне договорить. В 60 лет надо быть умнее и мудрее. Особенно, если ты начальник.

Открытие памятника было хорошим. Народу пришло много, самого разного. Пришли Н. Михалков, С. Соловьев, В. Наумов и Н. Белохвостикова, О. Табаков, Миша Швыдкой почему-то вел А. Баталова под руку (?). Ну, и театр в большом количестве был представлен, слава богу, во главе с В. Этушем, Ю. Яковлевым и Ю. Борисовой. Что приятно, – молодежь пришла: Ф. Добронравов, О. Лопухов, В. Вдовиченков. В. Симонов был, М. Аронова. Не было В. Ланового и И. Купченко, М. Суханова и С. Маковецкого… В таких ситуациях, мне кажется, нельзя помнить обиды. Когда между вами могилы. И даже ленивые телевизионщики набежали со всех каналов. Выступил А. Калягин. Эмоционально, чуть приукрашивая свои сложные с Ульяновым отношения, о которых мне рассказывала Маргоша. Лучше всех – А. Баталов. Про то, что во всех ролях он был «как живой». Про торжество русской школы, которая, наравне с Кабуки (один из видов традиционного японского театра), комедией Дель арте (комедия масок, главное – выразительность сценического жеста и импровизации) является завоеванием человечества, и ее надо беречь и ею гордиться. А мы опять закусили удила.

Лена Ульянова, исхудавшая, какая-то изможденная, металась между людьми. Римас был важен и вальяжен. Что-то меня от него отталкивает, хотя его «Горе от ума» я все равно буду защищать.

А памятник плохой – вот что неприятно. Ленин в пиджаке, только без кепки. Птичий нос какой-то, и наклон головы совсем не ульяновский. У него был бычий, упорный, а тут – понурый, покаянный. Не было такого никогда. Когда скинули полотнище, раздались жидкие и явно разочарованные аплодисменты. Л. Максакова поплакала. Сережа Сосновский сказал, что это был лучший вариант и что, если бы не Лена Ульянова, памятника бы вовсе не было. И ставили его сегодня утром, в 9.00. «Лучший» – из скольких плохих? И тот ли это аргумент?

Ирония судьбы. Недалеко в аллее стоит знаменитый памятник Н. Хрущеву. Невеликому политику достался великий Э. Неизвестный, а великому Ульянову – какой-то Петров. И тут, как и с похоронами, М. А. не повезло.

Очень понравились простые и скромные памятники О. Борисову и Р. Быкову, они рядом. Юра Борисов похоронен с папой.

28 сентября

«Веселое воскресенье для пикника» В. Долгачева в Новом театре.

Не люблю Т. Уильямса. Вычурность, вечный выверт. А если его нет, то его все равно ждешь. И, когда в его пьесе на сцене появляются четыре женщины, все время смущенно думаешь, а не лесбиянки ли они? И задумываешься от двусмысленных реплик. Слава поставил нормально, без сложностей, на зрителя, пьесу «о трудной доле одиноких женщин». Я бы только сказала, что они очень стараются и играют излишне подробно для этой пьесы. Поэтому получается длинно: все понятно почти сразу, дальше-дальше, а они рассиживаются. В. Давыдовская – очень сильная девочка, но ее постоянная игра на грани нормальности, излишняя нервозность, слезы меня настораживают. И. Мануйлова – очень хорошая актриса.

Была О. Галахова. Пришла на «Идиота». Странная она. Непотопляемая позиция – всегда считать, что ты права, а мир тебе должен. Хотя часто совсем наоборот. Пришла с ноутбуком. За 10 минут до начала спектакля включилась в сеть за накрытым столом, налила себе винца и начала «работать».

Что демонстрируем? И потом, как можно сосредоточиться в такой обстановке, во-первых, неудобно по отношению к хозяевам дома, во-вторых. После спектакля – банкетик в холле. Оля, откушавши и забрав бокал вина, опять уселась работать. Эта ее «деловитость» – при полной несобранности и неумении все успевать – выглядела смешно. Говорят, что в новом году «Станиславский» закрывается. Хотя надо проверить. У нас сейчас так врут, как никогда не врали. Жаль, если правда, при всей странности этого «тяни-толкая». Все-таки еще один театральный журнал, и бренд замечательный. Как О. будет издавать ДА, тоже пока непонятно: от нее ушли даже директор и бухгалтер. Хотя, думаю, первым, кто вернется, будет Паша. Даже подозреваю, что уже наладил мосты.

29 сентября

Умер Пол Ньюмен (американский актёр, режиссёр, продюсер, 1925–2008), 83 года. Эпоха…

* * *

«Говорит Москва». Водила к Леше Демидову на запись трех мальчиков Долгачева, играющих «Настасью Филипповну». На мамин вопрос «Ну а сегодня ты довольна?» опять сказала: «Нет». Видимо, дело не во мне. Тут, готовься не готовься, хозяин – барин. Опять многословность Лешина, радийная привычка не умолкать. Плюс зачем-то после того, как я похвалила ребят, он ахнул «Как хорошо!» и понес «Захудалый род» Женовача и Жолдака, которого вообще не видел. Ну, я ему сказала, об этом даже в эфире (обрежет!), но с него как с гуся вода. В итоге, от записи осталось странное послевкусие. Какая-то она не в меру игривая получилась. Леша зачем-то все время шутил. И мальчики, начав серьезно, потом раздухарились, распетушились. Боюсь, что на слух, 18 октября это будет восприниматься не очень хорошо – не убедительно.

Ребята хорошие. Всем около 30-ти, а совсем еще дети. Но хорошие дети, сердцевина хорошая. И у всех троих – такая счастливая усталость (отыграли!), и такое законное удовольствие от безделья (заработали!). Спрашиваю: «Думаете про февраль?» (там будет вторая серия спектаклей). «И в ужасе, и очень хочется». Они, точно, стали другими после этой работы. И это правильно. Я уверена.

А Вера М. в который раз говорит: «Твой любимчик, Слава (Долгачев), напоминает «раздутого» (мною, надо понимать) Макдонаха. «И с Туминасом ты ошибаешься» и т. д. А если обернуться назад, то я еще ни разу не ошиблась. А В. читает всю нашу критическую камарилью и поддается их общему мнению. Они плохо написали про Панкова, она – от себя – уже не может написать хорошо. Бред!

30 сентября

Мастер-класс В. Фокина. Он все отмечает 40-летие творческой деятельности, хотя не устает повторять, что относится к этой дате иронически. Кстати, и 30 лет и, по-моему, 25 он тоже отмечал. Но сегодня говорил прекрасно. Даже раскованно. О «новом академизме» (раз пять сказал, что термин ему подбросил П. Руднев), о псевдоавангарде, о немцах – с большим пиететом. В. Щербань (режиссер Белорусского «Свободного театра») у него будет ставить, про Ф. Касторфа (немецкий театральный режиссер) уже речи нет. Сказал, что почти все московские театры потеряли лицо, из «лиц» назвал К. Гинкаса с Г. Яновской, кажется, М. Левитина, Ю. Погребничко (или это уже в разговоре со мной потом?). Потом Юля потащила меня его поздравить, а там в кабинете оказался банкетик. Что характерно, пил со всеми, начиная от замдиректора и кончая завпостом. Валера только вчера приехал из Милана, где были гастроли Александринки, привез ужасную новость (итальянским театрам скостили дотацию на 49 %, это же катастрофа; но и мы дождемся). В ночь отправляется в Питер. Трудно живет, но и хорошо. В 60 лет это держит в тонусе.

1 октября

Цитата из «Берегись автомобиля» (советский художественный фильм, поставленный на киностудии «Мосфильм» в 1966 году режиссёром Эльдаром Рязановым), герой Евстигнеева. Пригодится.

«Есть мнение, что скоро самодеятельные театры вытеснят профессиональные. Насколько Ермолова работала бы лучше вечером, если бы днем она стояла у шлифовального станка». «Безобразие, актер весь день болтается в театре». Сейчас не болтается, но искусства нет. И не самодеятельные театры вытеснили профессиональные, а профессиональные стали похожи на самодеятельность.

* * *

«Визит дамы» Ф. Дюрренматта (швейцарский немецкоязычный прозаик, драматург и публицист), реж. А. Морфов (главный режиссер Национального театра Болгарии), Ленком.

Неудача, к сожалению. Выстрел вхолостую. Он изменил жанр: не притча, а мелодрама, не месть, а Ромео и Джульетта двадцать лет спустя, не искушение города Гюллена, а покаяние Ила. Невыразительная массовка, суета. Нетемпераментный А. Лазарев. М. Миронова использует те же три жеста и то же самочувствие «на грани», которое в ней поселил Жолдак (спектакль «Федра»). Страдание вообще. Она не трагическая актриса, она пока что актриса с трагическим мироощущением. Это не одно и то же. И то актерское самосознание, которое в ней разбудил А. Жолдак, может ее и погубить. Интересно, кто у кого пошел на поводу? Морфов у нее или она у него?

Неплохи, и в правильном направлении идут, А. Сирин (Бургомистр) и И. Агапов (Учитель). Но не дойдут, потому что материала внутреннего нет, не простроено движение роли. Велосипеды, хор, распевающий по-немецки Шуберта и Моцарта… и никаких внятных «оценок» слов. Миронова играет без партнеров, поверх голов.

3 октября

«Моя старшая сестра» А. Володина, реж. М. Левитин, Эрмитаж.

До спектакля мы с Валерой долго кружили по саду в сопровождении Али и говорили. Он мне все живописал перспективы, варианты, мечты, возможности работы в театре «Эрмитаж». Показал помещение, которое театр выделил Издательскому домику «Московский наблюдатель». Действительно, замечательное. Там можно жить, не вылезая на улицу. Валера нашел норку, чтобы выздороветь после журнала «Театр». Для него, не мальчика, почему-то стало потрясением, что его «продали» бывшие друзья, А. Калягин и А. Смелянский, М. Швыдкой и Б. Любимов, что телефон замолчал. Среда наша такова. В общем, до спектакля он меня почти уговорил работать в «Эрмитаже». А после спектакля я в ужасе бежала с банкета и решила завтра же отказаться.

Это должна была быть история о странных людях в странном времени, т. е. они нам, из нашего сегодня, должны были казаться странно старомодными, романтичными, бескорыстными. В этом был эксцентризм. Миша вывернул его наружу приемом. И. Богданова – Надя странно ходит, смотрит, говорит, машет руками. Все время трагически закатывает глаза и рыдает с первых минут. Поверить, что ее Надя стала известной и хорошей артисткой, невозможно. Тут нет масштаба. У В. Жоржа есть ощущение времени, он точен. После одной его фразы «Я так долго вас искал по всем детским домам», ясен и характер, и вечная его тревога за них, так дорого ему доставшихся – все ясно. Л. Колесникова – Лида хорошо произносит монолог в пустом доме. А последний монолог – на белом звуке. Но это не ее вина, а Мишина. Вообще, там, где он не доломал пьесу, играют трогательно и точно, но такого мало.

Неряшливое, никакое оформление Г. Гуммеля, сельский клуб. Чудовищные костюмы Т. Кондрычиной, неточные по времени, уродующие актеров.

Адрес спектакля размыт. Для кого это? Молодые решат, что в этом уродском советском времени жили уроды, еще раз убедятся в том, что им говорят по ТВ. Старики либо обидятся, либо будут недоумевать. А ведь можно было бы, чтобы сегодня это прозвучало. История о таланте, о стремлении к красивой (действительно, красивой) жизни со стороны несчастных, нелепых и вынужденно некрасиво живущих людей. Можно было обыграть романс Алеши Дмитриевича (известный цыганский артист и музыкант) «Ой-ей-ей, что-то грустно мне» – не обыграли. Хорошая идея с тумбой, на которой наклеены старые питерские афиши – тоже не доиграно. И раздражает даже то, что афиша не той толщины. В общем, с какой стороны ни погляди – все тяп-ляп. Левитин, конечно, тиран, но постоянно дает слабину и прогибается.

6 октября

Сумасшедший день. Опять бегала к нотариусу, что-то еще заполнять для Дашиной Германии. Чем ближе день отъезда во Фленсбург (ровно через месяц), тем больше волнуюсь и грустнею. Просто боюсь. Так далеко я ее еще не отпускала.

* * *

Писала сценарии Паше. Поскорее бы отбояриться. Проклятая моя мягкотелость! Зачем взялась? А теперь Тихомиров, который мурлыкал, когда просил помочь, грозным голосом спрашивает: «Где текст!» И Гинкас не выходит из головы. Успокаиваю себя тем, что я ведь пока делаю это бесплатно, и они должны понимать… Но, может быть, не понимают… А я не люблю обещать и тормозить.

8 октября

Встреча с М. Левитиным.

Валера был третьим. Поговорили хорошо. «Самое главное, что я боюсь приобрести вас и потерять» – это мне. Я предложила, даже если мы расстанемся, сделать это элегантно. Не уверена, что получится. Зачем я туда иду? Ведь, в отличие от Валеры, который очень вдохновлен идеей издательства, я ни минуты не верю, что это произойдет. «Вы всегда воспеваете всех, кто воспевает себя» – кого имел в виду Миша я не поняла, но переспрашивать не стала. Дал характеристики всем режиссерам, о которых я писала (так, будто в курсе моего «творчества»): Фокин, Гинкас, Погребничко… Получились карикатуры, но не злые. Суть схвачена правильно. Отчего же к себе Миша так некритичен? Спектакли – сейчас самое слабое его место. Сам он – интереснейший персонаж и собеседник. Но театр – это спектакли. И, судя по всему, по отдельным репликам Валеры, это главное не переломить.

Когда Валера вышел, мы даже поговорили откровенно про «Старшую сестру». Принял критику спокойно. Но – «Не понимаю!!!», в смысле, отчего вы не понимаете. «Это надо играть легко, в одно касание» – а где же легко, когда пупком и рыком? Страшно удивился моим мелким замечаниям («не думал никогда») – по поводу костюмов, неточных по историческому времени, кольца на большом пальце Богдановой, красному маникюру девушек из общежития и т. д. Гарик и его девица, эта Кондрычина, конечно, страшно схалтурили.

Еще я сказала, что Мише давно и интересно, и весело в литературе, а театр ему надоел, ему в нем стало скучно. «Это точно. Как хорошо это вы сказали, а никто не заметил». Думаю, лукавит. Валера говорит, что вздорность в нем есть (это я знаю), но коварства нет (это посмотрим). Могу представить себе, что будут говорить по поводу моего прихода в «Эрмитаж». Буду отговариваться по-разному, а может, и не буду. Я же не особенно общаюсь с коллегами. Например, буду говорить, что пошла помогать друзьям, что верю в издательство. Вот только что будет, когда об этом узнают Кама и Гета, а Миша – о том, что я пишу с ними книжку…

«Каменный ангел» И. Яцко. ШДИ.

Вместо Цветаевой вышел Уайльд. Вместо мужской режиссуры – дамская. Сладковато и манерно. Хотя стихи читают хорошо и не по-женски, не сентиментально. Особенно Л. Дребнева. В программке – чушь: «мы решили впервые попробовать жанр костюмной драмы» (?!!). Бред. Костюмов много, некоторые хорошие, но есть ужасные… и провинциальные. Думаю, что это идет еще от В. Андреева, с которым Толя тоже работал, но это был Толя. Говорят чуть упрощенно «по-васильевски». Это, конечно, Васильев для бедных. Но – явно – работа с Толей облегчила их обыкновенную работу над поэтической драмой. Гулю Ширяеву я не люблю. В ее истовом (всегда) исполнении, с ее фанатично горящими глазами – метод Толи кажется, действительно, шарлатанством или пародией. «Ангел» не исключение. Как ей можно было дать играть Богородицу?! И финал. У Цветаевой трагический, потому что про смерть (Богородица забирает младенца с собой). А у них в проекции – райские кущи. Сам фокус неплохой, но длинно и «просветленно». И эти кавычки преследуют меня в ШДИ с тех пор, как Толя уехал.

10 октября

«Без солнца» по пьесе М. Горького «На дне», реж. И. Сиренко, Театр Сопричастность.

Конечно, слухи о второй редакции спектакля были сильно преувеличены. Посмотрев это еще сто лет назад, я сказала себе, что теперь с чистой совестью могу не ходить в этот театр лет пять. Все понятно. Этот вариант лучше, не такой плакатный, но все равно крику много. Специфику малой сцены не чувствуют, мизансцены статичны, как в сериале, «говорят по очереди», играют состояние, внутреннего движения нет. Есть несколько органичных артистов, идущих «от себя». Сам Сиренко – Лука, который хорошо, тепло и сердечно произносит все монологи, М. Жиров – Костылев, В. Баландин – Васька Пепел, Ю. Брешин – Бубнов. Остальные – дурно театральны, Сатин – А. Фастовский ужасен. В целом – типичная актерская режиссура, т. е. разводка, играют голосом. Вся концепция сводится к тому, что Сатина как идеолога почти не видно и слов про «гордого человека» не слышно, Сатин – «один из», победил Лука с его жалостливой философией (советскую «концепцию», просто перевернули). Главное – идеи Луки о том, что надо любить живых, а не мертвых, надо проявлять к человеку внимание, чаще говорить ему добрые слова, верить во что-то («во что веришь, то и есть») и следовать этой вере и т. д. Как говорит Татарин, «кто закон душа имеет, тот хорошо». Но самое нелепое, что нашей публике, уже совсем-совсем простой по мозгам, может быть, в таком разжиженном виде это и стоит повторять. Вот только к искусству это не имеет никакого отношения.

11 октября

О судьбе репертуарного театра – можно использовать цитату и сегодня.

В. Теляковский (русский театральный деятель, администратор, мемуарист, последний директор императоских театров, 1860–1924) т. 3., с. 498. «Вообще, довольно, чтобы учреждение было бы казенным, как появляется особо небрежное отношение к обязанностям». Так «погибал» репертуарный императорский театр, а в итоге славу отечеству сделал.

12 октября

Была у В. Жоржа (директор театра Эрмитаж). Поговорили тоже хорошо. «Я, наконец ощущаю себя законным двоеженцем. Я так давно этого хотел». Я поняла, что втроем-то (я, он и Валера) мы договоримся, но переломим ли Мишу – вот в чем вопрос. Вернее, не переломим, никто ломать его не собирается, а убедим ли? А заряжать, как я сказала и ему, и Володе, надо все сразу, на два сезона вперед. Книжку к юбилею надо было начинать позавчера. «Левые» вечера – вчера. Моя идея – выйти, наконец, из круга «друзей театра», типа Ю. Кима (поэт, драматург, композитор) и В. Дашкевича (композитор) – была одобрена. Второе мое предложение – убить двух зайцев, сделав вечера «актерам Левитина», С. Дрейдену, М. Захарову, М. Филиппову и т. д. – после «ахов» и «охов» снова вызвало скепсис. «Но они же будут играть свое, а не мое?!» Так надо объединить «твое» и «мое»! Или сегодня дать им самовыразиться, а завтра их привлечь к игре. Сейчас спасаться надо, а не в позу вставать!

А мне помнить решающую фразу Бахрома, после которой я все-таки согласилась на это безумное предложение. Сейчас в 90 % театров дела плохи. Так чего выбирать? Не вкладывать душу, а только мозги и логику. Жить с ощущением, что завтра я могу повернуться и уйти. Я всегда так жила. Но не вкладывать душу, это как?

* * *

«Родословная. Шостакович» Д. Крымова. ШДИ.

Не понравилось совсем. Агитка, плоский плакат, новая конъюнктура. Не говорю, что так задумано, но так получилось.

Есть замечательные находки, трюки, кусочки, которые обрушиваются в банальность, «общее место».

* * *

Видела М. Седых. Она рассказала, что И. Фридберг (писатель, кинорежиссер, драматург), который собирается писать пьесу (?!) для Зельдина, к его 95-летию, хвалил книжку Зельдина, которую собственно всю написала я. Маша гордо защищала мои авторские права.

* * *

Видела А. Шапиро с Ирой. Он ласково: «Где мой коллега по журналу?» А у меня что-то отрезало, как «забор» между нами встал. Он хочет быть со всеми в хороших отношениях. Там он с М. Д. целовался, а тут со мной, как с родной. Ну, что поделаешь. Других людей у меня для вас нет.

13 октября

Маринка Токарева рассказывает, как Серебренников тащил Крымова на встречу с правительством, горячась и объясняя, что это очень важно, но Дима сказал, что у него репетиция. (Инны рядом не было, она бы его уговорила.) Рассказала, как Серебренников в Авиньоне ходил, смотрел, был у Васильева и приглашал его французские спектакли на «Территорию», обещал оплатить (боже мой, как все перевернулось!), но Толя отказался. Боюсь, что не из идейных соображений, а просто потому, что зол на все на свете, на Россию целиком. Он отказался от этого, как отказался здесь от статьи в журнале «Театр», которую я ему предлагала, – просто из вредности, но не из идейных соображений. Увы; еще приедет, вернется (неврастеник же), и вот тогда это будет конец всего, когда филистеры объединятся с художниками, не понимая, кто кого надул.

* * *

Не пошла на обсуждение Театра Образцова. Мне зачем? Что ж я вечно со своим чувством долга везде лезу? Б. М. Поюровский попросил посмотреть спектакли, а я не могла отказать, хотя мне это было совсем не с руки. И он все-таки слукавил, когда приглашал на обсуждение: «Скажите, что хотите. Это просто так, секция зрителей». Оказалось, это все-таки была защита А. Денникова. Манифестация зрителей и критиков – «отдайте талантливому мальчику театр». Я-то по позиции посередине. И так не хочется бороться за то, во что не веришь на все сто.

14 сентября

Дом актера. Собрание по «Плану». Я как кур в ощип. Надо запить. Хорошо, что я здесь не работаю! С. Мадору (организатор вечеров) выставила бы мгновенно – вон! Профессиональная интриганка. Остальные (кроме Маргоши) не выглядят болеющими за дело. Работают по принципу наименьшего сопротивления. Скажем, Володя (Иванов, художественный руководитель) делает все ответственное – закрытие, открытие, день рождения самой Маргоши, он мастер с большой кистью. Вика Кудрявцева (телеведущая) – вечера своих знакомых, с которыми проще договориться, среди них есть и «общественно-значимые», вроде В. Шендеровича (писатель-сатирик, радио-и телеведущий) и А. Жигалкина (член правления Дома актера). Паша Тихомиров – древности и раритеты, как он их понимает. И все живут по принципу «Солдат спит, служба идет». Все даже в плане – неинтересно! Вечер А. Лазарева и С. Немоляевой – сколько можно?!

Вернулось мое первое впечатление о Паше. Как всегда, самое точное. Хитер, осторожен, и вашим, и нашим. В разговоре смелее, чем в бою, к сожалению. И то, что он себе присвоил вечер Севрюковой (моей фамилии нет ни в титрах, ни в афише, ни в билете), не случайность. И то, что он со мной «дружил», когда я переписывала его слабые тексты в ДА (знает много, но написать не может), тоже не случайно. А сейчас не преминет при мне что-то остренькое сказать об Оле Г., а я давно отрезала этот «ломоть», и не люблю эти игры. Думаю, что и Оле про меня Пашка в легкую «дарит» иногда что-то противное. Эх, театральный мир! Я знала, что он мерзок, но не думала, что до такой степени.

* * *

Общалась с А. Вилькиным (художественный руководитель Государственного Московского театрального центра «Вишневый сад). Написал две книжки, хочет, чтобы я редактировала («за денежки»). Что ж все сразу на меня валится?! Проснулись. И всем все нужно «вчера».

15 сентября

Сегодня мой первый рабочий день. Валера сказал замечательно: «Можешь на работу не приходить». Он прав: ни сесть негде, ни дело сделать. Компьютеры еще не подключены. Но мне прийти пришлось – в бухгалтерию отдавала сведения. Пообщалась с Мишей. М. Л. на мою реплику про то, что он распустил артистов, вернее, распустил и измучил одновременно: – Я взял у Ю. П. Любимова одну вещь, очень важную. Он всегда говорил о своих артистах: «Я держу их на длинном поводке». «Они все производили впечатление распущенных, но это было только впечатление. Они где-то вне театра бродили, что-то писали, но становились кем-то только возле него и, когда надо было, сидели возле ноги. Они его уважали и очень ему верили. Так и мои».

«Дети солнца» А. Шапиро. Малый театр.

Качественный спектакль. Больше мхатовский, чем Малого, – суше, строже, саркастичнее по отношению к герою. Безжалостный. Портрет русского человека в полном объеме – всех сортов. Ненатужно, ненавязчиво, недемонстративно, даже как-то равнодушно, взгляд со стороны – вот такие мы, контрастные, у нас все рядом.

Была Маринка Токарева, шикарно выглядит, только что приехала из Италии. Спектакль вызвал у нее легкое разочарование. Зачем опять классика? Сколько можно? О чем? Хотя как раз о чем и для чего у Адольфа совершенно понятно. Я подтрунировала над ней – мол, после Италии надо сидеть дома, заматерела, стала циничной… Я даже разозлилась, вспомнив ее рецензии свысока – на В. Панкова, на «Горе от ума» Туминаса. Лешка Д. (Демидов) демонстративно отказался везти Маринку домой, мне было даже неловко, хотя я слышала их диалог только затылком. Лешка от спектакля в восторге.

16 октября

Репетиция «Судьбы барабанщика» (по повести А. П. Гайдара). Посидели с Семеновским за делами, но бессмысленно. Он, и правда, неорганизован.

17 октября

Репетиция «Судьбы барабанщика».

Разговор по телефону с Мишей. О репетиции. О художнике по костюмам. Неужели я его уговорила взять на «Капниста» Оксану Ярмольник? Откровения не будет, но это не Кондрычина. Очень уговаривала прочитать Когоута (чешский и австрийский писатель, драматург, публицист и поэт), согласился. Но это ничего не значит. Назвал для Даши Белоусовой «Сентиментальные повести» Зощенко. Прочла. Никуда не годится. Позавчерашний день.

* * *

Вера М. своего добьется. Пришлось обсуждать фестиваль «Островский в Доме Островского». Пять вечеров подряд буду смотреть «остроумные, изящные, веселые пьесы Островского», как сказал нам канал Культура. И никому не объяснить, что про Островского надо говорить другими словами.

18 октября

«Банкрот» Кемеровского театра.

Островский в Доме Островского начался не лучшим образом. Спектакль для провинции приличный. Труппа неплохая, умелая. Актеры хорошие, но режиссер, мне неизвестный, явно хочет подражать столице, поэтому у него Подхалюзин – новый русский в джинсах и фраке, а его подручные в рокерском прикиде – кожаных жилетках и кожаных платках. Липочка – полная сука в финале. Подхалюзин хотя бы чуть смущен, что папеньку отправил в яму, она неколебима. Логики развития характеров нет. Оформление ужасающее.

19 октября

«Эрмитаж». Общение с М. Л., Ирой Волковой (помощник художественного руководителя), Валерой (Семеновский, заместитель художественного руководителя 2008–2011) и Алей (сотрудник литчасти). Хоть немного поговорили про книжку о театре, которую надо было начинать делать вчера.

* * *

Разговор с А. Шапиро. Сказала про спектакль «Дети солнца». Получила комплимент, что так, как я читаю спектакли, не читает никто. Поделила на 25.

Долго говорили о Диме Крымове. Адольф со всеми моими аргументами соглашался, даже с аргументом, что «Территория» его покупает. (Через несколько дней узнала, что фестиваль Б. Мильграма (российский театральный режиссёр, министр культуры и массовых коммуникаций Пермского края), в котором А. Шапиро принимал активное участие, тоже связался на будущий год с «Территорией». Вот так.)

А. рассказал замечательную байку со слов Ульянова. Когда тот сыграл Тевье, ему стали приходить кучи писем. В одном было написано: «Если вы еврей, то я ничего не понимаю. Но если вы не еврей, то я совсем ничего не понимаю».

21 октября

«Правда – хорошо, а счастье лучше» А. Каца. Ульяновск.

22 октября

«Лес» Б. Морозова. Белгород.

23 октября

«Банкрот», Владикавказ.

24 октября

«Поздняя любовь». Вышний Волочек.

Жаль, я тогда не поехала в В. В. на фестиваль малых городов. На картинках, правда, Венеция. Театру 112 лет, это впечатляет. За два года гл. режиссер поставил 11 спектаклей – специфика маленького городка. Из 38 пьес Островского, чуть ли не 36 здесь были поставлены и не раз. Т. е. корни и традиции помнят и знают. И. И. Дмитриев (советский и российский актёр театра и кино, 1915–2003) отсюда начинал и В. Караваева (советская актриса театра и кино, 1921–1997).

«Жить незачем. Как хочется, так нельзя. А как нельзя, так хочется» – вот мораль. Этот спектакль можно было бы назвать «Жизнь игрока». Тут в осадке и «Игрок» Достоевского, и пр.

Режиссер (В. Я. Коломак) немного грубоват и нагловат со всеми своими современными трюками, но не без способностей и умений.

30 октября

ТВ. Передача о Г. Шпаликове (советский поэт, кинорежиссёр, киносценарист, 1937–1974). Хорошая. Трагическая судьба, в которой еще не разобрались. Дурной ли это был характер, слабость ли привела к пьянству, или гений. Унижение, когда после триумфа «Я шагаю по Москве» (лирическая комедия Георгия Данелия по сценарию Геннадия Шпаликова, премьера 11 апреля 1964 года) не давали ничего делать, не принимали сценарии. А эти его нежности спустя столько лет к бывшей жене Н. Рязанцевой (советский и российский сценарист), которая давно уже жила другой жизнью с И. Авербахом? (советский кинорежиссёр, сценарист, 1934–1986). Бред? Непонятно. Страшная записка дочери перед тем, как повесился. «Устал я от вас. Не хочу с вами жить… Даша, помни…» На столе лежал пейзаж М. Утрилло (французский живописец-пейзажист, 1883–1955) и сберкнижка, на которой осталось 72 копейки. Сильно.

31 октября

Сумасшедший день. Утром в театре сочиняла тексты для сайта «Эрмитажа». Потом побежала на бессмысленный сектор. Потом – обратно. Мы с Валерой имели длинный разговор с Мишей, объясняли ему нашу идею с декадой к юбилею и «левыми вечерами». Лед тронулся чуть-чуть, но я не уверена. Имела я отдельно разговор с Мишей по поводу его книжки. Очень подчеркивает, что я первый читатель: «Я не читал, да и Ира (Волкова) не читала, она записывала». Обижен: «Вам что, не понравилось?!» «Почему не понравилось?» Я сказала ему много лестных слов. Видимо, этого было мало. Творческим людям всегда мало. А то, что я читала роман с карандашом, его обидело. «Значит, не читали». Мы с Валерой ему объясняем, что это такая редакторская привычка. Усмехается, но обиду носит в себе и периодически припоминает. Сказал, что хотел бы быть таким, как Таиров. Я: «А я бы не хотела, чтобы Вы были, как Таиров». Мои замечания по ритму и музыке фразы (это правда) благосклонно принял, обещал проверить. Хотя, подозреваю, оставит все, как есть.