Текст книги "О театре, о жизни, о себе. Впечатления, размышления, раздумья. Том 2. 2008–2011"

29 января

ГИИ. Собирались у директора (без Веры)(Максимова). Обговаривали план и сроки «Вопросов театра». Все мы успеваем. Зачем Вера гонит пургу и истерит, я не понимаю.

30 января

Демидов благодарил за встречу с С. Сосновским. Я свела их, его и Алену Бабенко, чтобы С. им посоветовал, как потратить спонсорские деньги на постановку.

Почти весь день телефон не смолкал. Опять рутина, переговоры о вечере Рощина. А для статьи про «Горе» написала два абзаца.

Оренов прислал мне статью о Васильеве, которую вроде бы собирается печатать М. Дмитревская. А Коля Песочинский (театровед, историк театра и театральный критик), как сообщил Володя, уже не кланяется с ней за это. Я попросила почитать. В итоге – гадость ужасная. Пасквиль наподобие «Дела о конокрадстве». Отталкивается от книжки Полины. Называет все время Богданову талантливым писателем, а сам приводит самые, на мой взгляд, неудачные ее формулировки. Лежачего не бьют, это нехорошо. Написано талантливо, убедительно и успокоительно для тех, кому хочется верить, что Васильева никогда не было. Талантливо, но с такой филистерской самодовольной интонацией. Так гадко! При этом даже по тексту видно, что кроме «Взрослой дочери» и «Вассы», он ничего не видел.

Сил махать руками, шуметь, разносить новость по Москве, перестать с ним здороваться, когда жизнь прожита бок о бок, у меня нет. Это выглядело бы как-то театрально и нелепо. И потом он взял с меня слово, что, пока статья не вышла, я никому про нее не скажу. Но я ему самому скажу, что я думаю о статье. И скажу, что обязательно ему отвечу, если он это опубликует.

31 января

Таня Бутрова сказала, что 31-е – еще один день рождения Рощина, это когда ему М. Дебейки (американский кардиохирург) сделал операцию, т. е. попросту спас. Она смеется, что я теперь самый большой специалист по М. Рощину: «Теперь тебе надо докторскую по нему защитить». Я тут кандидатскую никак не защищу, а она… Все-таки лень. Хотя дел, действительно, на пару месяцев.

1 февраля

До сектора успела слетать в Дом актера. Сбор у В. В. Иванова. Весело, когда люди умеют в связке работать, в компании, в общую копилку кидать мысли и идеи.

На секторе обсуждали В. Березкина, его Летопись творчества Боровского. Он попросил меня обсудить, я ему отказать не могла, хотя дел по горло. Претензии у меня были. Главная – он впихнул туда (по кускам) почти всю книжку Боровского, это как-то нехорошо. Ну, и не секрет, что Витя все видел, все знает, но писать и описывать не мастак. Я нашла тон и постаралась деликатно что-то посоветовать. После меня выступала наша новоиспеченная докторица Гудкова. Она говорила с присущей ей интонацией сноба и знатока, хмыкая и посмеиваясь. Многие вещи говорила даже правильные, но форма… Эти наши «большие ученые» (как люди средние и корпоративные поэтому) держатся друг за друга. Для своих выражения выбирают (у них получается, что и Старикова, и Звенигородская, и Светаева, и их аспиранты – безупречны), а к чужим – беспощадный гамбургский счет, причем, именно с позиции «мы, большие ученые», как говорит Люда С. И такое для них удовольствие – тыкать людей носом в ошибки. После выступления Гудковой Слава сотворил скандал, которого никто не ждал.

Все знают, что у Славы с Витей ужасные отношения, и один скандал осенью у них уже был: Витя даже написал ему письмо, просто вызов на дуэль, про то, что Слава – индивидуалист, а не руководитель сектора, все гребет под себя, окружает себя бездарными людьми, которые пашут на него, как рабы, про то, что на секторе никто не занимается живым театром и т. д. А Слава бегал жаловаться в дирекцию: «Оградите меня от оскорблений». А тут он вдруг (и все на взводе, дрожащим голосом, вроде как, сдерживая «священный гнев») спрашивает сектор, будем ли мы рекомендовать эту работу Ученому совету. С чего? Столько всего сектор пропускает беззвучно, а тут вдруг…

Слава проигрывает, по-моему, свои позиции одну за другой. В общем, скандал случился грандиозный. Витя опять говорил про то, что Слава не имеет права руководить сектором, он его только заваливает. Когда Витя отказался комментировать свой текст, Слава сказал ужасную вещь, оказывается, «шутил»: «Великий немой». Т. к. все знают, как сильно Витя заикается, когда волнуется, это выглядело и некрасиво, и бестактно. После сектора я узнала, что Витя опять послал Славе письмо, которое тот переслал в дирекцию и опять побежал жаловаться.

2 февраля

Запись Нееловой и Райкина. Это самый большой подвиг, который я совершила из принципа.

Встретились в 17.00 на Другой сцене. И Марина была хороша, и Костя – герой, только в 15.00 сошел с поезда, который привез его из Киева с гастролей, собрался, слетал в «Сатирикон», а в начале шестого уже был у Марины, это дорогого стоит. И сказали оба о Рощине замечательно. Все-таки они прекрасные в таких своих проявлениях. Что тут? Воспитание, чувство долга, любовь к Рощину, немножко, наверное, и уважение ко мне? Все вместе. Да! Еще в прошлый раз Марина мне рассказывала, как Костя «пел вам дифирамбы».

3 февраля

«Орнитология» А. Строганова, реж. В. Агеев. Другой театр. ДК им. Зуева.

Позвал сам Володя: «Это то, за что мне не стыдно». И. Гринева, сыгравшая тут главную роль, уже получила «Чайку», кто-то еще говорил, что спектакль замечательный. Кроме Гриневой – А. Багдасаров и А. Усов, мой любимый.

Я никогда не думала, что Строганова (драматург, поэт, писатель) можно играть, как А. Николаи (самый популярный за рубежом итальянский режиссер,1920–2004).

7 февраля

Случайно включила Новости по России и обалдела. Торжественный репортаж о 85-летии Романова, питерского первого секретаря. Тон почти умильный: его так любил Брежнев, он должен был стать его преемником, но в результате интриг Черненко, не стал, его оклеветали. Про свадьбу дочери во дворце, на романовской музейной посуде, рассказали, а дочка (пухленькая ухоженная дамочка, потупив глазки) сказала, что все вранье, шутку про то, что и раньше в Питере правил Романов, и теперь правит, рассказали. Показали во всех видах аккуратного седенького старичка. В общем, отнеслись со всем уважением. Ничего, конечно, не сказано о его знаменитом самодурстве и управлении культурой в 70-е и 80-е. А я смотрела и думала: хотя бы С. Юрский (которого, по сути, он выгнал из города) не увидел этот репортаж.

10 февраля

Вечер М. Рощина.

17 февраля

«Странная миссис Сэвидж» Д. Патрика, реж. А. Денников. Театр Образцова.

Идея опять прекрасная – сделать бенефис В. Васильевой. Герои сумасшедшего дома – куклы в живом плане с актерами. Не все куклы, надо сказать, удачные, плосковатые. Похожи на кукол, а не на людей.

Сладковатость и почти фальшь, на грани. Многозначительность и для комедии, и для детектива. Дети Сэвидж сыграны карикатурно, не смешно, неприятно. Хотя принцип ясен (жалко, что слишком ясен): куклы похожи на людей, а люди – бездушные куклы.

Главное – принцип антрепризных спектаклей: легкая, по касательной, не перегруженная психологией игра.

Три финала. И последний – чисто кукольный. Над ширмой разыгрывается рождественская мистерия: хорал, приход волхвов, ясли с Христом, барашки вокруг.

Опять – режиссура – самое слабое его место.

21 февраля

По «Культуре» была замечательная передача о К. Малевиче (российский и советский художник-авангардист, 1879–1935). Плотная и по фактам, и по мысли. Умная, ясная. Его там назвали «отцом современного дизайна и архитектуры». Это тоже важно – что не только живописи!

Опять рассуждения и версии о «Черном квадрате». На мой взгляд, это попытка выйти за рамки «дозволенного». В основе – стремление, мечта к идеалу, преодоление гравитации, пут и кандалов канона. И делает это человек, на грани разумного существующий, а не наши сытые и тщеславные жолдаки и серебренниковы.

Сначала «Квадрат» был гениальным манифестом, потрясающей идеей, а потом его же идея его и съела. Отсюда – обет молчания, объявление о смерти живописи. Он дошел в идее до края, после можно было только прыгнуть еще выше или замолчать. Не успела я все это подумать, как художник, участвующий в этой передаче, некто Дмитрий Гутов, высказал замечательную мысль: Малевич поставил подножку всем авангардистам XX века. «Если ты создаешь что-то гипер-новое, ты оказываешься в роли жалкого ученика М.»

Я: он разрушил искусство до атома, возвратиться назад – невозможно, а повторять «черный квадрат» – бред. Вот мы и живем в бреду.

22 февраля

«Унтиловск» Л. Леонова, реж. Р. Овчинников. Щука.

Хорошая пьеса оказалась. Психологически насыщенная и даже изощренная. Сложности Радик не прибавил. Более того, мысль о том, что от революции пострадали и старые, и новые люди, продемонстрировал прямым, как палка, прологом, выпустив и в зал, и на сцену, комсомольцев в кожанках, красных косынках, включив Интернационал. Они в спектакле – глупые и радикально прямолинейные. «Старые» – жалкие и неприятные, как у Маяковского – «нечистые». Тогда про и зачем ставить сегодня? Непонятно. Ни драмы, ни конфликта. Паша Любимцев, который слушал меня сначала в штыки (я ведь обещала придти, после того, как похвалила Авшарова, и сказала, что не верю, что его спектакль может быть хуже всех), но потом вдруг помягчел: «А у вас много замечаний таких же, как у Этуша», он авторитет.

Радик с каждым актером психологически поработал мало, разбора логического, нет, а для Леонова он нужен. «Приспособлений» у ребят (а персонажи возрастные, деревня, много им малопонятного) немного, и все простые. Многие – это явно – списывают свои роли с подобных киношных. Несколько неплохих работ есть, но и это эскизы, а не полноценные образы. Один мальчик играл ужасно: мастерил, кривлялся, сюсюкал, плюсовал, весь был «толстинками» обложен. Сечь и сечь, на мой взгляд. Паша, недоуменно: «Да? А мне показалось, и не только мне, что он очень смело играл». Хоть стой, хоть падай. А какую истерику он мне устроил по поводу «Горя от ума» Туминаса, с которого ушел в антракте? Радика люблю, но это все так неточно и торопливо. Трусливо его поздравила и убежала. Он, по-моему, все понял.

24 февраля

Э. Рязанов по первому каналу рассказывает про свой фильм «Забытая мелодия для флейты». Ничтоже сумняшеся, говорит: ждал, мол, я Л. Филатова, пока он снимался у К. Худякова в «Чичерине» (?) На самом деле, фильм «Чичерин» делал, между прочим, А. Зархи, а у Худякова Филатов снимался в «Успехе», в «С вечера до полудня», в «Иванцове», еще где-то. И идет это на всю страну. Конечно, старик Рязанов мог ошибиться, но тот, кто его записывал и, наверное, имеет отношение к кино, не должен был его поправить и перезаписать?..

25 февраля

Вечер А. Ильина. ЦДА.

Все произошло точно так, как я и предсказывала. Длинно, скучно, неостроумно.

Мы с Пашкой хотели, чтобы вечер был игровым, стремительным, чтобы в нем была динамика за счет общения на сцене ведущего Миши Полицеймако, быстрого, шумного, немного циничного, и Андрея Ильина, вот такого, как есть, вялого, внутренне закомплексованного (теперь я в этом уверена) и консервативного. Я написала хороший сценарий, он его отверг. Кстати, передо мной не извинился, а Пашку после вечера не поблагодарил. Андрюша рассказывал длинные неинтересные истории, которые он сочинил с помощью своей странной помощницы Наташи – беспрекословна, смотрит в рот, договаривает предложения, когда ему лень.

Предвидя, что все будет так, смирившись, что все будет так, я все-таки расстроилась. Многим, кстати, вечер понравился. Я рада за них. Я 3,5 часа еле высидела. А. должен сказать спасибо друзьям, которые замечательно и бодро его поддерживали – Ленка Бушуева, Рапопорт, Домогаров, Полицеймако. Андрей снимал и надевал очки, шумно вздыхал, говорил «Ну во-о-т!» и не смешно шутил. Хорошо читал Гамлета и Хлестакова, которых играл 30 лет назад – спасибо А. Ф. Кацу, намертво сделано, поэтому до сих пор живо. Лучше, кстати, ничего не сыграл. И Михаилом Чеховым не стал, как ему предсказывали, ни куражу, видимо, не было, ни интеллектуального уровня, скажем, Гвоздицкого, который прошел сходный путь (вместо Нижнего Новгорода – Кропоткин и Ярославль, та же ранняя профессионализация).

29 февраля

Скандал с В. Максимовой. Гиря до полу дошла. Я не смогла сдержаться и сказала все. Что со мной нельзя так разговаривать. Она – редактор – составитель ВТ! А я все делаю, правлю, готовлю номер для типографии, оформляю грант, с ним бегаю, она «руководит» да еще и постоянно взвинчивает атмосферу. Делать «черную работу» позволяет (потому что сама не хочет или не может), но критикует. «Все не так, номер плохой, не успеем, ты не сделала…». Я ей сказала, что в такой атмосфере работать невозможно. Я так не привыкла. Когда сказала, что все брошу, пусть везет сама, она тут же испугалась, отъехала и стала делать комплименты. «Я тебя ценю… я прислушиваюсь к твоему мнению… ты совершенно не терпишь критики… хорошо же ты прожила жизнь, если тебе слова не скажи, ты уже лезешь в бутылку». Кто хоть немного меня знает, сразу скажет, что это не про меня. Жизнь давно поменялась, но свою распущенность она поменять не может. И, главное, все ее терпят.

1 марта

Кажется, первый раз в жизни весна меня не радует. Сегодня долгожданное солнце появилось, раньше я делала стойку мгновенно и просыпалась, а теперь… что-то и тут прокол.

Прочла книжку рассказов Рубиной. Она, конечно, замечательно пишет. Я ее запомнила еще с «Юности», а потом, когда все стали читать, почему-то сопротивлялась. «Высокая вода венецианцев», как же замечательно она описала город. Его чувствуешь, его нюхаешь, вдыхаешь. А вообще-то читать ее еще грустнее, чем Улицкую. Замечательная кропотливая наблюдательность, но такая печаль. Понимаешь, что все позади, что ждать уже нечего. Все главное состоялось. Одной статьей больше, одной меньше… И плакать хочется горько-горько, как в детстве.

2 марта

Умерла Софико Чиаурели. 71 год. Ведь немного. Год начался обвалом смертей. Хочешь, не хочешь, а поверишь, что високосный год гадкий. И опять уходит под воду Атлантида нашего детства.

* * *

Дочитала книгу М. Туровской «Герой нашего времени-2». Не понравилось. Слишком много публицистики, политизированности (в осадке – желание пнуть все советское; задним числом это смотрится, как желание продемонстрировать свою сегодняшнюю лояльность), умных слов. Неталантливо.

6 марта

Блины у Маргоши.

Сначала пресс-конференция о Доме актера, которому никак не дадут жить спокойно. Россвязьохранкультура, сильно смахивает (по своим функциям) на советский «лит», и продолжает измором, затаившись, брать Дом. Судебного решения нет, хотя Ельцинский указ есть. Главное, что прозвучало, что актеры пошли голосовать за Медведева, потому что он сказал по ТВ, что вопрос решится в пользу актеров. Вообще все хорошо говорили. Замечательно Максакова. Она последнее время всегда говорит потрясающе (вечер Ульянова, Рощина, и две пресс-конференции, первая в январе). Причем, каждый сказал по-своему, в своем амплуа и темпераменте. Н. Цискаридзе, потупившись: надо позвать президента в дом, мы ему спляшем и споем, я даже встану на стульчик и прочту стихи, пусть посмотрит, как живут не самые последние люди в культуре. Возмущенно, по-военному – Этуш. Валера Баринов, сняв золотые очки, похожий на старого профессора. Юра Васильев – про то, что «мы пойдет до конца».

Сказала комплимент А. Кацу (я его давно не баловала) – про то, что сделанное хорошо, остается таким и 30 лет спустя. Про то, что лучше всего, театральнее всего, звучали на вечере Ильина монологи Гамлета и Хлестакова из спектаклей Каца. А в остальном, сказала я Кацу, его ученик меня разочаровал, он оказался незначительным человечески. А. Ф. покивал и грустно откомментировал: «А ничего, Наташенька, не бывает просто так. Все имеет значение: все эти съемки в дурацких сериалах, игра в дурацких спектаклях. Я ему говорил». Оля Волкова (за два дня до этого я ей жаловалась по телефону на Ильина тоже) назвала его «прорабом». Хороший актер, но стал прорабом: все время строится, ему не нужны жена и дети, люди, сам себе хозяин. Думает, что хозяин.

А потом ели блины в ресторане и пели песни, стол на стол. И тут проявились люди. Те, кто веселился от души, и те, кто судачил и обсуждал всех потихоньку. Как были хорошими Аня Гуляренко и Саша Андриенко, так и остались, а Света Брагарник, как не нравилась мне, так и не нравится.

7 марта

ТВ-Культура. «Линия жизни» Юлии Рутберг. Странное дело: способный человек, стильный, голос, пластика, умение быть смешной (редкое умение) – и постоянное ощущение… фальши от того, что и как она говорит. Есть артисты, которые «хлопочут лицом». Но я не видела, чтобы так сильно «хлопотали» ртом. Наконец я поняла, в чем ее проблема. Она постоянно играет в жизни роль Большой актрисы.

14 марта

«Мистерия-буфф. Вариант Чистых» Н. Рощина. ЦИМ.

Типичная заметка об этом спектакле. На вопрос, чем привлекла его пьеса, десятилетиями не ставившаяся на сцене, Николай Рощин в интервью РИА Новости сказал: «Тем, что в ней есть возможность выразить свою ностальгию по революционному духу в обществе, которое в конце концов может превратиться в простого потребителя. Мы говорим о духовном выборе, о неизбежности духовного перерождения людей»…

«Мы руководствовались словами самого автора, который сказал, что «революция расплавила все, нет никаких законченных рисунков, не может быть и законченной пьесы»», – сказал Рощин…

По словам Рощина, Маяковский хотел, чтобы пьесу каждый раз меняли, оставляя только суть, чтобы она «не превратилась в музейный экспонат». На сцене возникает последняя чеховская усадьба умирающего мира. В ожидании неотвратимого люди ищут различные пути к спасению: пытаются строить новый ковчег, выбирают себе нового царя, устраивают себе ад, затем рай, причем «Ковчег», «Царь», «Рай» – все с большой буквы. Но, исчерпав все силы, они приходят к пониманию того, что неотвратимо наступает новая последняя революция, духовная революция самого человека».

Почти все информационные материалы про этот спектакль, так или иначе, варьировали этот текст. Это, для меня, означает, что те, кто писал, сами ничего в спектакле не поняли и тупо повторяли слова режиссера и тексты из пресс-релиза. Я могу их понять, потому что и я ничего не поняла. Могу только процитировать спектакль: «Какие вы черти! Вы щепки!» «У вас температура, как у здоровых», а это не для искусства и не для Маяковского, уж точно.

Версия спектакля, как написано все в том же релизе, основана на текстах первого и второго варианта пьесы Маяковского, плюс другие стихи. Я не знаток Маяковского, чтобы сразу разобраться. Но тот факт, что режиссер убрал из поэмы нечистых, а оставил только чистых, уже выдает его непонимание сюжета. Там – мир сдвинулся с места, там и то, и другое, как в настоящем ковчеге. Он, видите ли, не понимал, кто сегодня должны быть эти рабочие (он же подкладывал в пьесу современную ситуацию?). Не знаешь, не ставь. Хочешь сделать спектакль про гибель интеллигенции, поищи получше, может, найдешь пьесу, которую можно играть целиком, без «выкидышей».

Ну, предположим, только чистые. Но кто они, какие ассоциации должны вызывать сегодня? Сумбур у него в голове. В интервью говорит, что делал спектакль про интеллигенцию, которая окончательно погибла в 1916 году (почему именно в том – тоже немотивированно). Но если она такая мерзкая, как в спектакле, то туда ей и дорога.

«Картинка» на сцене красивая, и персонажи-маски (с понтом, Мейерхольд) выразительные, такой декаданс в прямом значении слова. Остальное – трючки, демонстрация состояний хаоса мира и души. Форма есть, а содержание не подтянулось. Скучно, потому что бессмысленно. Главная деталь оформления – рояль, который превращается в стол, в игорный стол, в гроб. На нем эффектно нюхают кокаин. Поп (какой-то карикатурный, из окон РОСТА) почему-то играет на рояле и голосит молитву, как имам. Если он хотел сказать, что сегодня у нас церковь карикатурна, и нет разницы между одной верой и другой (обе не слишком искренни и святы), то это не получилось. Маяковский, который читает ремарки перед алым «советским» занавесом, похож очень, но слишком старателен и в итоге карикатурен, потому что становится в позы то терзопуловские, то биомеханические, мейерхольдовские, и это ужасно смешно и жалко.

Замысел шел впереди пьесы. Не вчитался в его замысел, а впихивал в пьесу свой, что не влезало, отрезал.

Но главное, что премьера состоялась в Нанси, и французы в восторге.

16 марта

«Ханума» Р. Манукяна. Антреприза.

Аккуратное позорище. Вроде как не стыдно, но противно. Культурная халтура. Режиссер из фокинских магистрантов. Ясное дело, диаспора помогла. Ободрал, как липку, Товстоногова. Как мог. Как умел. Ничего не придумано. Сорганизовано в принципах той товстоноговской «Ханумы». Но без цимиса. И актеры все второй сорт по сравнению с теми. Там Л. И. Макарова (1921–2014 г.), здесь Роксана Бабаян, там В. И. Стржельчик (1921–1995) (потрясающий), здесь – М. Державин, (хорошо выглядит, ходит туда-сюда). Играют по очереди. Маленький, но очень достойный эпизод у Л. Чурсиной (сестра князя). И акцент, и пластика точно – грузинские.

* * *

Умер Пол Скоффилд (английский актер, 1922–2008), Гамлет, который перевернул театральные представления, наверное, двух поколений советских режиссеров. Многие из них и 40 лет спустя говорили мне, что это было одно из самых сильных воспоминаний их жизни – «Гамлет» Питера Брука. Скоффилду было 86 лет.

17 марта

НТВ-новости. Причудливая у нас страна. Репортаж про попа из Нижнего Новгорода, в миру, Виктора Ильичева. Бывший спецназовец, воевал в Чечне, потом подался в церковь. Сейчас «работает» попом и… ведет у детей школу единоборств. Перед каждым занятием они читают молитву. Абсурд какой-то. А интонация репортажа умилительная. И оговорочка – смертельных приемов он им не показывает, а учит только защищаться. Совмещается ли это с церковными заповедями – никого не волнует. Привет Ивану Охлобыстину.

18 марта

«Паб».

Чудовищная вампука да еще на государственные деньги. Это ставили братишки Пресняковы в антрепризе старушки Гурченко, но на молодежный грант Открытой сцены.

* * *

6 апреля по ТВ повторяли «Пять вечеров». Я смотрела на ту Л. Гурченко, потрясающий фильм, вошедший в историю нашего кино, и эта казалась мне еще больше городской сумасшедшей.

19 марта

Звонок В. Березкина.

Витя все не может успокоиться после скандала со Славой. Взбаламученный какой-то. При этом как-то даже пафосно благодарил меня за замечания на его рукописи о Боровском. «Читал, все принял, это настоящий профессиональный разбор и помощь». А все говорят, что он не принимает никаких поправок. Может, это он в пику им, принял мои?

21 марта

ТВ. «Закрытый показ». Фильм Л. Садиловой «Ничего личного». Не понравилось. Хотя ее же «Требуется няня» смотрела с большим любопытством. Тут – работы с актером никакой. От этого как-то многозначительно. Сюжет не новый. Частный детектив (В. Баринов) следит за девушкой (З. Кайдановская), которая якобы уводит мужа от жены. Потом выясняется, что это другая. А Баринов, с помощью жучков насмотревшись, как она страдает, вмешивается в ее жизнь. Знакомится, пытается отвлечь от дурных мыслей (с впечатлительной девушкой то плач, то истерика, то ступор). А дальше – полная неопределенность. То ли влюбился, то ли сострадает. То ли хочет бросить жену, то ли нет. То ли переспали, то ли книжки читали, В финале она долго и многозначительно моется под душем, он, потихоньку, сняв жучки, отправляется от нее восвояси и, видимо, больше никогда не вернется. Оторопь. После этого она, уже однажды преданная любовником, а теперь вновь поверившая Баринову и снова брошенная, должна пойти покончить собой. А у нас на экране многозначительность.

Спор вышел неприятный даже. Садилова огрызалась сильно. Произвела на меня впечатление типичной помрежки, которая, на безрыбье, вырвалась в режиссеры. Любопытное признание: «Я не знала, как закончить фильм, все приставала к мужчинам, как бы они поступили в ситуации Баринова». А на недоумение Гордона добавила: «Ну, я же не знаю психологию мужчин, как они поступят». Детский лепет. Интересно, могла ли Л. Шепитько спрашивать, как закончить кино? Органику и логику режиссер привносит сам. А тут принцип неопределенности. Слишком много неизвестных. Я бы хотела знать, кого мне полюбить. А необаятельны все, даже Баринов.

26 марта

«Три сестры» Г. Волчек в «Современнике».

Скучно, тривиально, неинтересно, без мысли. Лучше всех О. Дроздова – Ольга. Тонкая, красивая, страдающая, породистая. Хорошая работа у С. Юшкевича – Кулыгина. Целая история, с ним связанная получилась: и любовь, и ревность, и страдание, и тонкость. И. Кваша – Чебутыкин привычный, органичный и никакой. Хуже всех Маша – Ч. Хаматова. Не ее роль совсем, и ничего у нее с Вершининым – В. Ветровым не получилось. Впервые я подумала, как мало текста и сцен у Маши с Вершининым. Никакой любви. Очень плохой И. Стебунов-Тузенбах, маленький, некрасивый, экзальтированный и неприятный. Соленый – А. Смольяков – казус. Даже мама моя сказала, что наш театр всех уже умучил Чеховым, надо дать ему отдохнуть.

27 марта

«Последние» М. Горького, реж. С. Яшин. Театр Гоголя.

Вот не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Лучше бы я маму повела сюда. Очень хороший спектакль. Я рада за Сережу, и с чистым сердцем его поздравляла. А то, сколько лет даже неудобно было ходить к нему чай пить. Он человечески мне очень симпатичен, но на лице у меня все написано, что мне не понравилось, лицо вечно перевернуто. А тут так легко и радостно. Имени Товстоногова спектакль, в русле традиции «Мещан». Все хороши. Даже Брагарник, чьей поклонницей я никогда не была. Играет Софью совсем иначе, чем О. Яковлева. Играет дуру, курицу, действительно жену полицмейстера, которая вдруг понимает, что семья рушится. Нет плохих и хороших, каждый актер страстно защищает своего героя. И трещины по дому проходят на наших глазах, зрителю есть, что делать на спектакле.

28 марта

Вместо сектора сегодня круглый стол (сектора эстрады), посвященный замечательной теме «Профессионализм и любительство в искусстве». Пошла, надеясь поживиться чем-нибудь для «Вопросов театра». Оказалось, что это все страшно на дилетантском уровне. Забавным и поучительным показалось только выступление Д. Трубочкина (директор Института Искусствознания), про то, как понимались эти понятия (диалектично и непросто, надо сказать) в древней Греции и Риме. Оказывается, и в этом вопросе ничего не изменилось. Вот бы уговорить его написать это нам, но продлить в сегодняшний наш день. Была бы неплохая реплика для № 3.

* * *

Пресс-конференция Александринки. В. Фокин (художественный руководитель) в ударе: шутит, острит, хорошо говорит. Выглядит, правда, плохо. Похудел очень. И страшно серый. Измученный. Хорошо говорил и А. Могучий (штатный постановщик). Расшаркался перед актерами, у которых блистательна школа, и при этом они гибки и идут на всевозможные эксперименты и готовы выполнять самые хитроумные задания. То же можно сказать и об актерах Малого театра. Только Ю. Соломин не пускает туда режиссуру.

«Сказки на всякий случай» Е. Клюева, реж. В. Богатырев. РАМТ.

Давно собиралась посмотреть спектакль, но не выходило. А тут попросил Комитет по культуре. Их выдвинули на премию Москвы. Играли На Страстном. Г. Демин провожал меня, как на Голгофу, суля всякие гадости – сладости. Голова набекрень. Прелестный детский (для маленьких) спектакль. Поучительные сказки в духе Андерсена, по 2–3 минуты каждая. Актеры играют по несколько ролей, изображают предметы, мастерят костюмы на ходу из тряпочек. Уютный и даже поучающий спектакль, поскольку в каждой сказке есть мораль. И дети, надо сказать, всю игру слов и юмор, и завуалированную мораль секут. Кстати, поняла, что написал сказки тот самый «сказочник», которого мои дети любили. Его сказки печатались в «Трамвае», и Сандрик их вырезал. Любимых было две – «Сказка о живой природе» Е. Клюева и Л. Петрушевская – про то, как «сяпала калуша по напушке и увазила бутявку» и козла, который съел скатерть.

«Линия жизни» с В. Непомнящим (писатель, литературовед, иссле дователь творчества А. С. Пушкина).

Потрясающий дядька. А как недавно читал по ТВ «Онегина»! Даже Сандрик, проходя мимо, застрял у экрана и после этого спрашивал: «А сегодня когда этот твой дядька будет читать “Онегина” и смотрел от начала до конца исправно.

29 марта

«Волки и овцы» Б. Морозова. Театр Армии.

Старомодное, неэстетичное оформление И. Сумбаташвили (российский и грузинский театральный художник). Повешены зеленые тряпочки и сеточки с прицепленными к ним листьями, натурально, в «лесу» действие происходит. Декорация только выпятила недостатки режиссуры, которые вопиющи. Играют по очереди, раскрашивают фразу, везде микрофоны висят, отчего порой позорно фонит и эхом отдает.

Лучше всех В. Абрамов – Лыняев. Не бог весть что, но органичный, колоритный, смешной, трогательный, живой и объемный. Рядом с ним Т. Морозова – Глафира – Нана какая-то от Золя, а не девица Островского. Вульгарна страшно. Когда она снимает юбку, перед спящим Лыняевым, из зала какой-то подвыпивший голос закричал: «Вот девка, молодец!» И зал дружно захлопал.

Л. Голубкина выглядит (для тех, кто ничего не видел, и на фоне всех остальных) хорошей профи. Позаимствовала у Н. Сазоновой (1938–2004) кое-каких жестов, походку, осанку и теперь пытается играть, как та. Но все-таки Мурзавецкая не ее роль.

Замечательный, в тему диалог Лыняева с Горецким.

– Вы разницу между хорошим и дурным знаете?

– Неа. Это философия, а она нам ни к чему.

– Вы подлость уже сделали.

– Так ведь за деньги.

Разница в росте Глафиры и Купавиной (Л. Татарова) так велика, что это становится комичным.

А главную мысль – что в любой момент волки могут поменяться с овцами местами – пробросили, не подали философски. Это Боре уже ни к чему.

* * *

Звонила И. А. Мирошниченко (бывший завлит театра Образцова). Обсуждение в Театре 1 апреля отложено. Накануне премьеры А. Денникова (российский актёр и режиссёр-постановщик Государственного Академического центрального театра кукол им. С. В. Образцова, заслуженный артист Российской Федерации, поэт, балетмейстер, художник, постановщик, певец, 1978–2014) вышло четыре статьи про театр, все ругательные, И Гриша наш Заславский в этом поучаствовал. Статьи про то, что обстановка в театре ужасная, Денников рвется к власти, директор Б. Киркин ему потакает, а традиции гибнут, и только Катя Образцова придет их спасти. Опустим ту бестактность, что это вышло накануне премьеры. Но статьи так и пышут злобой.

2 апреля

Пошла проверять себя на «Последних» В. Кокорина (театральный режиссер, актер, Нижегородский ТЮЗ), которых притащили на «Маску». Проверила – потеряла вечер, но я права была: спектакль очень плохой, никакой, глубоко претенциозный и провинциальный. Все в шинелях, черно-белая одежда. Действие вокруг длинного стола. В «небе» грозди лампочек, которые то вспыхивают, то еле тлеют. Горького играют, как Сартра, драму идей, вычурно сдержанно. От этого не человеческая идея выходит, а люди плоские. Лешка Демидов тоже плевался. Ушли после первого действия. А с нами повалили и многие молодые. Скучно, не занимательно, не зажигательно. Зачем надо было тащить это зрелище в Москву? Думаю, что это интрига Кати Дмитриевской. Она и на «Радуге» его тащила изо всех сил, пока остальные отстаивали магнитогорскую «Грозу» Л. Эренбурга.