Текст книги "О театре, о жизни, о себе. Впечатления, размышления, раздумья. Том 2. 2008–2011"

Ой, чего-то я подустала. В 8 вечера свалилась спать, спала, как убитая, одна радость – утром выглядела хорошо. В моб. опять отпечатался номер Левитина и записка: «Вам все равно не удастся со мной поссориться, как бы это кому-то не хотелось».

Я постепенно разочаровываюсь в нем. Это обидно. Обидно, что он талантлив, но эгоистичен, капризен… бестактен.

1 августа

Сбор труппы.

Все очень мило, все такие спокойные, отдохнувшие, все друг друга любят. Только один М. З. как в сеть включенный. Остров Корфу на него действует плохо. Сегодня в «Коммерсанте» вышла статья Лизы Биргер (критик) про его «Таирова», отрицательная. И толстокожая Волкова не нашла ничего лучше, как с утра пораньше, перед сбором труппы дать ее ему почитать. Вот человек! Ни-че-го не понимает в театре.

После перерыва Л. читал народу Н. Эрдмана (русский советский драматург, поэт, киносценарист, 1900–1970) очень вчерне. Мне многое было скучно, остальные покатывались со смеху. Одно из двух: либо у меня что-то с юмором (я, например, не хохочу в голос и на фильмах Чаплина), либо актеры подыгрывают режиссеру. В конце концов, не во мне дело. Хотя кое-что брезжит.

Получила привет от Изи Борисова (режиссер Изяслав Борисович, 1934–2011). Я ему посоветовала и отксерила пьесу для Виталия Венгера (актер Иркутского драматического театра), а он мне оставил на вахте свою книжку. Кстати, очень милую, на него похожую, со вкусом придуманную и с хорошим вступительным словом.

2 августа

«Липсинк» Р. Лепажа. Чеховский фестиваль.

Лешка Демидов сделал мне подарок – повел на Лепажа за 3 тыс., чтобы не унижаться в нашем СТД у В. Шадрина. С 13.00 до 22.00, 3 больших действия, 6 маленьких, 9 персонажей, о каждом из которых рассказана история, все связаны между собой.

11 августа

Читка «Скучной истории». Эрмитаж.

У нас она будет называться «Тайные записки тайного советника». Неплохо. Хотя администраторов жалко, продать это будет очень трудно. Разве что за счет М. Филиппова.

Мне понравилось. Я почти представила себе спектакль. Может быть мрачный, но можно сделать значительно, трагично, трогательно. Материал есть. Хоть бы срослось.

Але Ислентьевой не показалось: мол, упростил все. Мне как раз показалось это все разумно – не без того, что в герое Миша увидел и подчеркнул себя. Может, поэтому из инсценировки выпало то, что касалось самокритики героя и его блестящей наблюдательности, афористичности. Смущает, что часть монологов героя (на которые Ф., наверное, рассчитывает) отданы Кате, которую, я почти уверена будет играть Оля Л. С одной стороны, это неловко, с другой – Оле эта роль, а не «розовенькая» Лиза, может что-то новое дать. Если папа оставит ее в покое.

18–19 августа

На даче у Камы с Гетой. Поработали плодотворно, хотя Кама больше мешал.

20 августа

Кама с Гетой едут завтра на день рождения к Коме Иванову (академик РАН, профессор РГГУ Вячеслав Всеволодович Иванов), но я ждать не могу. Все-таки 4 дня не была в театре, постоянно кто-то трезвонит, хотя и по чепуховым поводам, могли бы справиться сами, но неловко. Я ведь Левитину не сказала, где я. Единственное, чем смогу порадовать, – привезу ему отзыв Камы о книжке «Таиров». Надо же! Каме понравилось и даже очень. «Это про меня, про Мишу, про нас про всех, одного поганого режиссерского племени с нашими профессиональными болячками, болезнями и фобиями».

Разведала новый и нормальный на самом деле путь с дачи. Вызываешь такси – 300р. и через 20 мин. ты в Тучково, оттуда 1 час 20 мин. на электричке, и ты на Белорусском вокзале. Куда проще, чем сговариваться с Камой, с театром, с их шофером и т. д.

* * *

А. Зверев (известный русский художник-авангардист, 1931–1986)):

«Учитель должен содержать в порядке классную комнату, снабжать учеников красками, точить карандаши и ничего более».

А. Бенуа (русский художник, историк искусства, 1870–1960): «Лучший учитель тот, который только что узнал это сам…»

Т. Манн (немецкий писатель, 1875–1955): «Талант – такая непостижимая веселая тайна».

Г. В. Плеханов (экономист, философ и политический деятель, 1865–1918). «Без идеи искусство жить не может».

26 августа

Звонок Камы: такое впечатление, что репетиция не удалась, и надо на ком-то сорвать зло. «Вы помните, что я – уезжаю?» Ну, да! А он помнит, что я работаю на него из любви к искусству, и помимо этого должна заниматься профессией, семьей и зарабатыванием денег?!

27 августа

Волкова развивает кипучую деятельность. Письмо на ТВ: «Сообщаем вам, что к нам приезжает потомок Капниста последней лошадью из Парижа». Кому она пишет!? М. пытается меня задобрить. «Не обращайте внимания! Она хорошая! Она старается!». Ажитация, экзальтация, выпученные глаза: «К нам едет Капнист!!! Срочно! Надо! Всех поднять! Вы должны! М. З. просил!» Что за манера? Все его именем. Я – спокойно: «Ну, вы же уже это делаете? И делайте. Я дам вам все телефоны. Зачем одно полено тащить впятером». Возмущенно: «Мы тут все несем одно полено!!!». «О, нет! Это без меня. У меня свое полено». Изображать на радость Мише, как много у него помощников, целый гарем, я не собираюсь. Я честно делаю свое профессиональное дело, а кадить – как Волкова, как делала Марина Смелянская сначала по отношению к Гете и Каме, а теперь абсолютно также по отношению к «Женьке» и «Ромочке» – я не буду. Не хочу.

28 августа

Зашла вечером вчера и сегодня на «Ким-танго». Миша в чистом виде. Местами бред, полная ахинея и самодеятельность, такой Искремас. Но местами – даже трогательно. Тонко и умно. Сережа Олексяк играет хорошо – точно, наполнено, всё держит (в отличие от Марата, в котором М. З. души не чаял, а там была только смазливость). «Мне неинтересны вторые исполнители». Странный персонаж, чем дальше, тем страньше. Кстати, 30 лет назад я это всё в нем почувствовала, когда предлагала Семеновскому статью под названием «Без руля и без ветрил» (после «Чехонте», кстати), да он не напечатал, друга пожалел. Я в пяти шагах от разгадки – и его популярности, и его славы, и его нутра.

29 августа

«Капнист». Сегодня был тяжелый зал. Не знал, можно ли смеяться. Б. Романов читал медленно и чинно, Леша Шулин, по-моему, был не в голосе, но в финале трогателен (я зашла, как всегда, посмотреть их с Женей финальную сцену). Некоторые места срабатывают железно: костюмы в финале, поклоны, статуя Павла, беседа царя и поэта, игра во фразу «можно/должно правду отыскать», проход жуликов через всю сцену, проигрыш (я-то эти шуточки Л. не любила никогда), вальс Павла с актрисами, вопрос зрителям: «А вы хотите? Всего, задаром, сразу?». Триумф Волковой. Она даже завилась по такому случаю, все разбросано у нас в комнате, она сидит и у меня за столом, и у себя, и у Валеры, и пироги-крошки повсюду… Пра-пра-правнук Капниста явился, ТВ – тоже. Я даже не поднялась, чтобы не портить ей праздник. Левитин – на следующее утро: «Вы, наверное, не поднялись, потому что у вас были свои гости (полувопрос, полуутверждение)». Естественно, я сказала то, что он хотел услышать.

31 августа

«Авария» по пьесе Ф. Дюрренматта, реж. А. Галибин. Театр Станиславского.

Кто сказал этому человеку, что он режиссер и ученик Васильева?! Спектакль идет всего 1.20, а я вышла, будто мешки таскала, и пропахала потом пешком от театра до Самотеки – «чтобы унять волнение». По сути – антреприза обыкновенная, но с претензиями на интеллектуальный театр. Вглубь не простроено ничего, играют по очереди. Ощущение провинциальности глубокой. Страшно не понравилась художница Е. Дзуцева, ученица Крымова. Оформление и костюмы явно придуманы, но выглядят как из подбора и не красят артистов. Чудовищная по раскраске рубашка у главного героя, причем и рубашка, и брюки, видимо, из ткани, которая совсем не дышит, поэтому к середине спектакля у него вся спина мокрая, и на попе тоже влажное пятно. Эстетично!

1 сентября

Презентация «Богемной трилогии» М. Левитина.

Прошло замечательно.

Свободные от всего (текст для сайта)

Сегодня в «Малом Эрмитаже» состоялась презентация книги Михаила Левитина «Богемная трилогия», вышедшая в издательстве ЭКСМО.

Все были заняты делом. ЭКСМО щедро раздавало книги собравшимся. Собравшиеся грызли яблоки из сада автора. Александр Пожаров пел «Шумел ночной Марсель», Игорь Легин аккомпанировал ему на рояле. Читали выбранные места из «Богемной трилогии» Дарья Белоусова, Ольга Левитина, Арсений Ковальский и Стас Сухарев, помогал им Алексей Шабанов. С тостом князя Орловского из «Летучей мыши» экспромтом появился бас Александр Цилинко. Мужчины были во фраках. Все, кроме Левитина. Он был собой. Как всегда. Топил лед и рассказывал, как дошел до жизни такой. Лед он, естественно, растопил. «Книжка культурнее, чем ее автор», – успокоил он журналистов. Несколько смущенные и зажатые поначалу (наши ведь, не западные) они бойко вступили с ним в диалог по поводу книги, по поводу его героев, Игоря Терентьева, Александра Введенского и Сергея Параджанова, по поводу его самого.

Самым простым был вопрос о времени, в котором М. Левитин хотел бы жить: когда, если не сейчас?

– Конечно же, в 1920-е, которые я полюбил с детства. Не знаю, почему. Навсегда. Это главные годы в истории русского театра.

Самым сложным вопросом оказался вопрос о том, кто бы мог сыграть героев «Богемной трилогии».

– Не знаю… Наверное, никто. Терентьева, точно, никто. Я долго искал артиста, но так и не нашел. Введенского играл, читал его стихи Виктор Гвоздицкий здесь, в этом зале, в моем спектакле «Вечер в сумасшедшем доме». Старика Коллоди я когда-то просил сыграть Армена Джигарханяна… Хорошо сыграть можно, быть – трудно.

Вопрос, который поставил автора в тупик: откуда такие названия.

– Не знаю. Как-то всплывают. Почему «Богемная трилогия»? Потому что мои герои – это богема. Конечно! Для меня «богема» – это что-то надбытовое, символизирует творческое начало. Люди, может быть, будут думать, что мои герои – алкоголики?.. Конечно, все трое были люди пьющие. Но не это главное. Почему «Безумие Карло Коллоди»? Потому что кукольник всегда безумен… Стихи в книге тоже мои, как-то так вышло, написались, хотя стихов я не пишу и писать не умею. Когда спрашивают про стихи, говорю «чьи-то».

Вот главное из сказанного М. Левитиным:

– Я ненавижу, когда смерть или несчастья начинают влиять на наше восприятие чьей-то судьбы. Тем более, посмертное. Достаточно быть раненным в голову, или что-то потерять, или куда-то уехать в изгнание, или умереть, и тебя немедленно признают. Это что-то очень русское…

Меня интересуют люди второго ряда. (Я не сказал второго сорта!) Не те, кто всеми признан, кого решили вдруг, или наконец, признать, а другие. Это тоже масштабные люди, напрасно забытые, но достойные, чтобы их помнить… Они жили здесь, умерли здесь и здесь должны быть признаны. Они умели возвести легкомыслие в степень искусства…

Они были свободны от государства, от людей, но не от любви. Я писал книгу, стараясь вместить в нее и свою жизнь, и жизнь моих героев. Я писал ее, когда все потерял. Так сложились обстоятельства. И вдруг я понял, что я счастлив. Эти романы написаны человеком, свободным от всего. И мои герои были людьми, свободными от всего.

Терентьев – это мое открытие, и я им горжусь.

Введенский – великий поэт, и я это говорю совершенно осознанно. Я так считаю. Кстати, о Сергее Михалкове. К чести его должен сказать, что именно благодаря его усилиям (они с Введенским дружили, хотя Сергей Владимирович не подозревал, что он писал взрослые стихи, это я ему рассказал, он знал только детские) – благодаря усилиям Михалкова Введенского реабилитировали. Буквально вырвали из пепла Лубянки.

Параджанова я не знал. Был однажды на выставке его коллажей. Она меня потрясла. Я совсем не живу в мире живописи, музыка мне ближе, это – моя стихия. Но выставка Параджанова – одно из самых сильных моих художественных впечатлений за всю жизнь. Как? Из ничего, из осколков, обрезков, битых тарелок, практически из мусора – создать такое?! Лувр! Это Лувр!.. Мы не были знакомы. Хотя однажды он написал мне письмо – просил поставить у нас в театре «Принцессу Турандот». Потом ничего из этого не вышло. Он знал, видимо, что Вахтангов поставил великий спектакль «Принцесса Турандот». Как художник, он был широко образованным человеком. Что он знал о театре? Не понимаю. Может быть, ничего. Но это не важно. Параджанов – гений. Это альтернатива человечеству. Он один. Человек, который просил снимать его последние минуты, последний вздох. Это мыслимо? Вот театр, трагический театр. Кто-то, конечно, скажет: «Какой выпендреж!» Но это еще большой вопрос.

…Они умели жить, они принимали жизнь, как-то располагались в ней, были легкомысленными, веселыми, каждую минуту талантливыми. Знайте их веселыми. Как писал Хармс, «Умираем, умираем за возвышенным сараем».

После чего автор прочел 47 главку из «Карло Коллоди», чем окончательно убедил всех хохотавших, что его проза – это опять театр.

«В комнате сразу стало легко и весело… а толстяк, покачав головой, сказал: “Темперамент”».

3 сентября

«Дядя Ваня» Р. Туминаса.

Скорее, не понравилось. Очень профессионально. И актеры, в отличие от «Троила и Крессиды» точно сделали, что он хотел. Замысел его, мягко говоря, не приглянулся. Прямолинейно. Верит всему, что говорят персонажи друг о друге. Актеры похожи на литовских, его, актеров. Никого не жалко.

4 сентября

Презентация «Таирова».

5 сентября

Первая репетиция «Советника» с М. Филипповым.

Сначала читали, и хорошо, найдя верную тональность, и все вместе, компанией. М. Ф. сидел слева на диванчике, а они все кучкой справа, и он их, надо сказать, уравновешивал.

Легко идет.

Замечательные показы.

Нет уверенности только по поводу двоих – Ливанова и Левитиной.

Дивный монолог о Чехове произносит Левитин. Я даже взволновалась, и снова захотелось записать его: «Почему я не ставлю Чехова».

6 сентября

Звонок Камы. Я думала – по поводу книжки. Нет, хотел получить информацию. «Вы уже презентовались? Все прошло шикарно? Чуть не спросил, был ли Боровский. Миша же его везде притаскивал». Они с Мишей, действительно, как написал К., одного «поганого» режиссерского племени. Друг друга стоят. Я честно передала «телеграмму» Миши: «Кама, я тебя люблю!» И, чуть преувеличив, сказала, что его текст, прочитанный Валерой, имел огромный отклик. Что Алеша Бородин во многом с ним совпал. Кама рассказал, что «Поэмка» в Екатеринбурге прошла хорошо, аплодировали стоя… сказал таким вялым и равнодушным тоном, что я не удержалась: «По-моему, Вы зажрались».

«Ходил на “Дядю Ваню”. Я думала из литовской солидарности, но нет, Маковецкий, наверное, позвал. Кама не лукавил, когда оценивал, – «кое-что трагическое Маковецкий не сделал, не потянул». Ругал В. Вдовиченкова, не хвалил А. Дубровскую, но мои «нехвалы» прервал текстом; «Вам же, театроведам, концепцию подавай». Но я должна понимать, зачем это поставлено? А оно вроде бы ни зачем и не зажигательно. Хвалил Туминаса за профессионализм, за «западность»: «Человек знает, чего хочет». Я – не понимаю!

* * *

Левитин с утра снимается в «Апокрифе». С 15.00. репетиция. Снова захотелось пойти. Не пожалела. Желание работы «задом наперед» у Миши прошло. Репетирует, как все, но показывая и объясняя блестяще: интересно, подробно, точно, парадоксально. Все время жалею, что не записала. Но не понимаю, как записывать репетиции.

7 сентября

Вдруг вспомнила фильмы, книжки с «эффектом бабочки», т. е. когда после определенного события жизнь пошла иначе.

После того, как я пришла в «Эрмитаж», у меня тоже пошла иначе. Но я не могу понять, верно ли это «иначе», не заведет ли меня эта история в тупик. Я стала, мне кажется, лучше понимать Каму с Гетой. Что-то проще и быстрее формулировать для книжки. Но это и пугает. А не легковесно ли? А не поверхностно ли?

Меня кидает из стороны в сторону. Я все-таки очень поддаюсь на талант. Миша так интересно репетирует, что я ему все простила, а ведь 2 недели назад выносила с трудом. Был мелкий, гадкий – и только этими сторонами и поворачивался. И текст Камы о «Таирове» мне в этом смысле тоже помог, кое-что объяснил – про их «поганое племя». Два дня подряд Миша лепит мне комплименты: «Я вам так благодарен, так благодарен! Вы так много делаете для меня! Мне так помогает, что вы сидите на репетиции. Есть люди, которые меня раздражают, а вы – нет. Мне так легко». Одно из двух: либо он просто меня использует, как Кама когда-то на репетициях «Пяти углов», видит, что мне нравится, и вдохновляется, проверяет себя. Либо Катя Варченко ему рассказала, как я возмущалась Волковой, которая доносит ему (да не известно, в каком варианте) каждое наше слово и поносит наш сайт на нашем же сайте, чем я громко, при всех и возмутилась.

11сентября

Репетиция прошла прекрасно, я много записала, пришла с удовольствием попить кофейку, влетает Миша со словами: «У вас есть только один недостаток. Но для меня просто ужасный, я не могу с ним смириться. Я – вас – очень – прошу! Примиритесь с Волковой! Ира мне нужна! Она очень полезный мне человек!». Оторопь. «А я что, это отрицаю? Я вижу, что Вам она нужна. Но я-то тут при чем? Почему Я должна ее полюбить? Я соблюдаю статус-кво, и хватит. Что вы постоянно пристаете ко мне со своей Волковой!?» Откуда что взялось? Сто лет не вспоминали. Я, как могу спокойно, объясняю ему, что понимаю ее для него полезность, и не лезу в ее дела. Но дружить с ней не входит в мои обязанности. Потом вдруг, вскипев, потому что он не унимается, шиплю, что и я ее прошу не делать подлости исподтишка в интернете. «Покажите мне! Покажите, что она пишет!» Тут приходит кто-то, и разговор прекращается. Неприятный, никчемушный, непонятно зачем возникший.

16 сентября

«Сказки» Ю. Любимова.

«Бумажный солдат» А. Германа-младшего.

Не понравилось совсем.

20 сентября

В театре – скандал. На спектакль пришли подвыпившие люди, а потом с половины ушли. МЗ успел спросить, почему. «А мы зашли просто так», переждать время до какой-то встречи, концерта, ресторана. «Валька, загоняет их в мой театр! Совсем с ума сошла». Ну, вообще-то он прав. Контингент у нас, действительно, странный. Либо суперинтеллектуалы, друзья его друзей и гостей. Либо уж такой простой народ – дальше некуда. Валя уже 10 лет работает в театре, но театральным человеком не станет никогда. Природа другая. Как и у Волковой. И говорить интеллигентно, вежливо, мило – не научится никогда.

21 сентября

Дома. Перевод Осиньского сделала вчерне. Это много. Отгладить всегда успею.

Бассейн. Все-таки не поленилась, пошла. И еще ни разу не пожалела. Удовольствие колоссальное. Вот только сил не всегда хватает.

Вечером встреча с Ирой Шимбаревич (помощник художественного руководителя БДТ). Накрываем с Валерой стол и долго ждем, а она никак не может вырваться из Малого театра, где проходят гастроли БДТ. Наконец, она у нас. Предаемся воспоминаниям. Посреди разговора звонит из Малого Галахова с претензиями – известного критика плохо посадили, она в антракте уходит. Ира улаживает конфликт. Вспоминаем Темура Чхеидзе (художественный руководитель театра). После «Власти тьмы» он мне еле поклонился. Ира рассказала, что 7 сентября он похоронил маму – Медею Чахава, народную артистку, одну из «Швидкацы», подругу М. Туманишвили, любимицу Стуруа.

24 сентября

Экспертный совет «Гвоздя сезона».

Семеновский сказал, что «Мария Стюарт», на которую он пошел второй раз, развалилась.

25 сентября

«Продюсеры» (мюзикл Мела Брюса) у А. Калягина, реж. Д. Белов.

Сделано грамотно. Местами, даже остроумно. Ясно, куда деньги ушли. Я бы дала им «гвоздик» с добавлением – «Мы сделали это!». Но главный «гвоздь» им давать смешно и стыдно. Ну и продажные же у меня коллеги, которые наперебой вещали вчера «про это». Если по гамбургскому счету, то, конечно, спектакль не выдерживает серьезной критики. Он малоподвижный, особенно для мюзикла, т. е. временами совсем стоит на месте. Не смешно там, где должно быть смешно гомерически. А главное – это же чистой воды копия знаменитого фильма?! Танцы, костюмы – все оттуда. Может быть, это было оговорено при передаче авторских прав. Но тогда как это ставить рядом с «Улиссом» (спектакль Е. Каменьковича, мастерская П. Фоменко,) например? Тут только исполнение, там – все-таки идея. Причем, очень хорош только Е. Дружинин (он всерьез тратится, и в водевилях и мюзиклах – первое дело). Ю. Мазихин (интересно, как М. Леонидов?) очень хорошо исполняет сцену в тюрьме, в финале. Я бы даже сказала мастерски. Девочка аппетитная (думаю, лучше Благих, хотя… у Н. Благих – замечательная фигура, и похожа она слегка на Ум у Турман, что в фильме).

В общем, попала я в переплет. Про «Эрмитаж» не скажи по одним причинам, про Калягина – по другим. Наш «Капнист», при том, что он беднее и поют без классных микрофонов, – все-таки лучше. Идея не заемная, музыка шлягерная, но собственная, оркестр живой, а не как у Калягина: дирижер есть и делает вид, что оркестр в подполе сидит, а поют под «фанеру». Кроме того – «Капнист» еще и идейный спектакль, а не так, развлекаловка.

26 сентября

«Тополя и ветер» К. Райкина.

Мама. Бахром

3 октября

«Top dogs, или Новые игры взрослых», НДТ, реж. В. Долгачев.

Спектакль не понравился: одноклеточная швейцарская пьеса (У. Видмера) десятилетней давности, плохой перевод А. Рыбиковой. Дистиллированная история про топ-менеджеров, потерявших работу, на приеме у психолога. Ну, слишком просто. Хотя реакция публики живая, им это явно интересно. Пообщалась со Славой. Это как-то всегда приятно. Да и любимый рыцарь Евг. Вас. (Вихрев, завлит театра) был. Они вдвоем, конечно, пьесу несколько оживили нашими реалиями, но, на мой взгляд, недостаточно. Там есть места, где это можно сделать еще. Но эстет Ю. Фридштейн (российский театровед) категорически возражал. Мое дело предложить, а там…

Немного поработала на чужой театр. Бескорыстно, но хорошо. Слава рассказал, что Стоппард дал ему право ставить свою последнюю пьесу. На двух 60-летних мужчин, ковбоев, один от сохи, другой, по имени Байрон, интеллектуал. Посетовал, что играть некому. Вот если бы Ульянов с Лавровым. Это было бы, конечно, шикарно. Но я взялась подыскивать клиентов. Беляева любимого назвала сразу. Фамилию Филиппова по известным соображениям пропустила мимо ушей. На Костолевском засомневалась. Ю. Цурило – обещала найти телефон. Кинула Федю Бондарчука. Это ему, конечно, не нужно. Но вдруг… Почему не пробовать сумасшедшие идеи? После «Настасьи Филипповны» мне почему-то кажется, что Слава способен… А если Филиппенко? Не пойдет. Саша Яцко! Вот хорошая идея.

Договорились созвониться. Хочу записать его юные воспоминания про театр. Он, как и Любимцев, театрал с большим стажем.

5 октября

«Концерт Саши Черного для фортепьяно с артистом» Г. Козлова и А. Девотченко.

Потом на сладкое – Саша Филиппенко с Шукшиным и Гоголем (рассказ «Забуксовал» и куски из «Мертвых душ»).

И то, и другое – удовольствие большое.

6 октября

«Вишневый сад» М. Захарова.

Юля К. перед спектаклем сказала: «Ну, только не начинай раздражаться сразу». Надя Калинина почему-то защищала. Она очень зло отозвалась о критиках, которые «с радостью набросились, им лишь бы первым вякнуть».

Я, честно говоря, в шоке от спектакля. 1. Мне кажется, что это последнее, что М. З. сделал; этот намек есть в словах Гаева: «Все! Я больше ничего не буду говорить! Я буду молчать!»; 2. Трагедию, действительно трагедию своего театра, который он построил и который сейчас рушится у него на глазах, он попытался превратить в комедию, даже в фарс; но это не выглядит мужеством, выглядит либо трусостью, либо цинизмом; 3. Спектакль есть повод для окончательного психологического портрета режиссера; не зря они дружили всю жизнь с Ширвиндтом, и он, в общем, ради чего-то жертвовал чем-то, и, когда приходил настоящий час, не мог быть до конца искренним. Пожалуй, кино – это его идеальный театр, там он мог не хитрить, не зажиматься, не представляться, а говорить и искренне, и всерьез, и трогая сердце. На его спектаклях, кстати, мое сердце почти всегда молчало. Отмечало мастерство, восхищалось умениями и приемами, но молчало. Но раньше хотя бы не было так мучительно больно…

8 октября

30-го, в день рождения Гвоздицкого в Кропоткине был его вечер, а 2-го открыли мемориальную доску на кинотеатре «Мир». Коля с Алей и Паша (Шейко, Ислентьева, Любимцев) ездили. Говорят, было мило, искренне и даже трепетно. Город гордится своим знаменитым земляком. В местном музее теперь будет Витина экспозиция. Замечательная шутка Семеновского на тему. «Коля Шейко еще чего доброго объявит тендер на книжку о Гвоздицком между нами… А писать будет Зара Абдулаева». Это очень точно! Отражает и характер Коли, и, к сожалению, его понимание – как сохранить память Вити.

10 октября

Звонила Диме Крымову, у него сегодня день рождения. Не берет трубку. Вспомнила, как Ирка Кузьмина мне говорила, что он злопамятен. Ну, что ж. Теперь он с сильными, а я… «не люблю успешных». Если он не будет общаться, я опять разочаруюсь. Не в первый раз.

* * *

Звонил Кама. 17-го снимают «Линию жизни». Пригласил, просил, может быть, вопрос умный задам. Не преминула подумать, что опять меня используют. Я как-то никак не могу поверить в его искреннюю ко мне привязанность. Хотя на дне рождения Геты почти поверила.

11 октября

Я дома! Какое счастье! Хотя все равно время – коту под хвост. Между плитой и компьютером. Правлю книжку Гинкаса. Уже перевернула его композицию совершенно. Не уверена, что он это примет. Хотя… думаю, примет. Зато нашла хорошее начало. Авось, дело пойдет. Я как-то разогрелась. А еще до Нового года надо успеть поправить свою старую статью про МХТ для Рубинштейна, дописать статью в Вопросы театра, доправить Осиньского, перевести Плату, сделать новый номер… Ужас, ужас! Когда? И пострадает в этой «борьбе за жизнь», думаю, самое важное и дорогое. По закону подлости.

14 октября

«Кроткая» И. Керученко. МТЮЗ.

Хорошая работа. Очень грамотная, прежде всего. Кама ее хорошо учил. Плюс совершенно свой, и логический, взгляд на вещи.

16 октября

Это счастье, что Левитин так отходчив. Сегодня уже не вспоминал о том, что я ему отказала с книжкой. Был весел и беспечен. Валера трагически «обрадовал», естественно, по телефону, что книжку он будет делать потом, а нам в связи с этим следует делать буклет.

ТВ. «Петя большой по дороге в Царствие Небесное». Режиссер Н. Досталь.

Главную роль, кстати, играет Егор Павлов, молоденький артист Погребничко, папа тоже служит в ОКОЛО. Замечательно играет, надо сказать.

17 октября

У Левитина замечательное настроение. Хорошо прошла репетиция. В этом все режиссеры одинаковы.

* * *

Съемки «Линии жизни» Камы Гинкаса.

Не довольна собой. Хотя по существу сказала правильно и умно. Лучше, чем Маша и Валера. Только они были представлены как «друг» и «человек, изменивший мою жизнь», а я как «наивная девочка-студентка, которая ничего не понимала, но так хорошо реагировала» на спектакль «Пять углов», что он из мертвого превратился в живой. Я, в сотый раз, слыша эту историю, зачем-то взорвалась, но с улыбкой, хотя видно было, что это меня задело. Потом, правда, быстро взяла себя в руки и сказала по существу.

После съемки Кама даже удивленно спросил меня: «Чего это вы так всерьез отреагировали?» А я пошутила, что это я его игру поддержала.

Не умею я (до сих пор не умею!!! что за несчастье!) скрывать свои чувства и мысли.

20 октября

Хармс продолжается. Первый канал. Ночные новости. Первый сюжет, бодрый и радостный, о том, как Кристина Орбакайте помирилась с мужем и поделила ребенка. Они оба в прямом эфире пусто, длинно и бессодержательно рассказывают, «как это было»… После чего идет сюжет о поездке Медведева на Балканы. Можно с ума сойти! Ну и страна!

21 октября

Идем с Дашей в книжный «Москва» и уходим ни с чем. Жаба душит. Цены стали офигительные. Завышенные, конечно, страшно.

Околоноля – 112 стр. 350 р.

Последний роман Аксенова – 580. (Потом в Олимпийском купила за 300. Разве можно делать наценку почти 100 %?)

Хотела для дела (не для души – а статью свою дописать) взять 2 книжки Гришковца и еще какого-то шутника, написавшего роман «Как я съел асфальт». Это уже около 750.

* * *

«Адмирал» (историко-художественный кинофильм режиссёра Андрея Кравчука).

Новый жанр – историческое кино, не обременяющее себя исторической достоверностью. К. Хабенский вообще не играет! Глубокомысленно-задумчиво ходит туда и сюда. Откуда взялось, на чем основано это его право на все роли подряд? Еще недавно оно было у Безрукова, теперь – у него. А Тимирева, любовь Колчака? Такая судьба с лагерями, а у девочки Е. Боярской (очень красивой, не спорю!) совершенное непонимание характера этой женщины и ее благородства. Вышел обыкновенный адюльтер. Да еще лицо Хабенского. Он уже стал, как Домогаров. Видно же. А никому дела нет и никому не стыдно. Жену играет А. Ковальчук, которая скорбно морщит лобик, как прокурор Швецова из сериала «Тайны следствия». Смотреть неинтересно, не увлекательно. Пересматривать не будешь никогда.

* * *

«Я здесь» Д. Бобышева (русский поэт, переводчик, литературовед). Забавные воспоминания. Я даже прониклась сочувствием. Остальные ахматовские сироты чутка поблекли. И. Бродский даже зашатался. И вся ленинградская их компания описана Бобышевым реалистически (веришь), а местами даже саркастически. А в истории с Мариной Басмановой хуже всех она, не знающая, чего хочет. Оба мужика объегорены, обоих жалко. А досада бывшего друга, Бобышева, что из Бродского делают (и уже сделали) памятник, так ведь, правда. У нас это умеют – опошлить все на свете.

22 октября

Пресс-конференция по поводу Чеховского фестиваля.

Прихожу в театр поработать, думаю, что сейчас Левитин и Алла уйдут, и я, наконец, займусь «вечностью», так нет! Дергает, теребит: «Нет, я без вас не пойду! Нет, я хочу только с вами! Вам самой это нужно!» Собираюсь и иду. День потерян. Так и не научилась никому отказывать. Твердо и навсегда.

Левитин по дороге мне объясняет: «Учтите! Я буду смотреть ваш буклет очень внимательно. Мне не нужны эти игры с Театром миниатюр, я его ненавидел!». Я: «Что ж вы нас с Валерой считаете террористами и подрывниками? Мы можем и хотим, работая у вас, сделать вам плохо или не то? Что касается Театра миниатюр, то надо это скромно и изящно, обходя острые углы». «Не знаю».

Были: Д. Крымов, А. Бородин, М. Токарева.

Галя Коваленко (профессор кафедры зарубежного искусства Санкт-Петербургской государственной академия театрального искусства): «Вы замечательный делаете журнал. И вы настоящий ученый».

Под финал где-то по дороге потеряла все программки, мне выданные, и чудный блокнот с записями по прессе, которые я должна была использовать, чтобы написать текст на сайте Эрмитажа. Ради текста напрягла память. Но блокнота было почему-то безумно жаль.