Текст книги "О театре, о жизни, о себе. Впечатления, размышления, раздумья. Том 2. 2008–2011"

17 апреля

«Питер Пэн», МТЮЗ. Ходила мама с Лялей (правнучкой). Понравилось. Философствовали. Актеры замечательно летали. Ляля объясняла маме, почему девочка в финале не летает – она стала взрослой. А мама в финале даже всплакнула.

«Ля Эстрада» Ю. Погребничко.

Зашла в театр, даже вахтер здоровается: «А Ю. Н. уже спрашивал, пришла ли Казьмина». И сам пришел, пока мы с Верой курили. Я их познакомила. «А зачем ты тетю привела на этот спектакль? Ты же сама писала, как надо начинать смотреть ОКОЛО». Спектакль получил «Маску»: «Не понимаю, что он им так понравился. Сделан левой ногой, попросили французы поставить Лагарса, да еще денег дали. У меня есть гораздо лучше – «Мушкетеры», тот же «Старый, забытый».

22 апреля

«Иванов» Г. Яновской.

Давно хотела пересмотреть. Спектакль жив. Спектакль, как новенький. Лучше всех – Лебедев – В. Платонова. Изумительная работа. Эх, если бы мы жили в нормальном обществе!

Вареная картошка с актерами по поводу «Маски» И. Гордина.

Зажатый насмерть, так ни разу и не сказал мне спасибо. Хотя больше, чем я (и главное, лучше, чем я) о нем никто не писал. А получил-то за «Кроткую»!!!

Разговор с Камой. Про Катю, про Игоря, про Смелянскую, про Должанского, который написал, что актер Гордин, конечно, неплохой, но играет-то в совершенно плохом спектакле (И. Керученко).

Умер М. Козаков.

23 апреля

Собиралась на Е. Писарева, собиралась на ученика К. Серебренникова в Центр на Страстном. В итоге – написала поздравление с 75-летием В. Михайловского (актер театра «Эрмитаж»), писала свое выступление на 27-е и никуда не пошла. Зашла на «Сук» – посмотреть, как играет Люда Колесникова. Людочка – циркачка сыграла хорошо, эффектно, пару раз даже ушла под аплодисменты. Не семи пядей во лбу, это, наверное, помешает ей стать большой артисткой, но способная и с интуицией. Точно взяла рисунок Саши (Володиной, которую заменяла), но чуть-чуть его подчеркнула, как будто Тамара «играет» следователя, она же в прошлом актриса. И это дало дополнительный эффект. На ее сценах стали смеяться, и смех в данном случае разоблачает героиню. И так и должно быть. Жаль, не видела ее последней сцены. Если она и ее играет хорошо, то умница.

25 апреля

Вечером (черт меня дернул!) потащилась в Центр на Страстном на «Новую театральную реальность» (молодежный форум-лаборатория). «Папка!» Светланы Козловой, которая почему-то «Семен Киров», режиссер – Мила Манонина, девушка с внешностью «мисс Россия».

Пять творческих групп со всей страны. Неделю они все болтались в Звенигороде и ставили новые пьесы. Если это новое, то я, как Ленин, живее всех живых. Полная беспомощность на всех уровнях – и разбора пьесы, и режиссуры пространства, и работы с актерами, и даже музыкального оформления. Не хотите учиться у «Современника», поучитесь у Б. Хлебникова.

* * *

«Тем временем» А. Архангельского.

Разговор о моде и настоящем искусстве: А. Демидова, А. Герман-мл., М. Алдашин, Миша Каменский, Ю. Грымов, социолог А. Гофман.

Демидова, как всегда глубокомысленна, с великим достоинством, но неприятна. Грымов агрессивно консервативен. Если помнить каким он был даже 10 лет назад, забавно. Какие глупости экстремистские он творил. А теперь злобно отвечает тем, кто сетует, что русское искусство в мире не в фаворе и делает однозначный вывод: значит, мы отстали. Мол, если мы будем интересны себе и перестанем, наконец, думать, как бы понравиться западу, мы и создадим что-нибудь самоценное. Вот тогда и «запад к нам потянется». Герман говорит тоже что-то гордое, но закомплексованное. Я так понимаю, что он отрицает кризис русского искусства на том основании, что ему все дают, и на западе смотрят со вниманием. Вообще-то ему хочется быть отдельным от всех, гордо парить над схваткой (папин пример перед глазами; только талант пожиже).

Миша Алдашин страшно изменился с тех пор, как я его наблюдала на мультипликационном пароходе году в 1999-м. Тогда он был молод, весел, неотразим, неутомим и хорошо это знал, был левым из левых, правой рукой А. Татарского (режиссёр, художник, продюсер, мультипликатор 1950–2007). Одно слово – лидер. Сейчас он абсолютно поседел (хотя ему, наверное, максимум лет 50), грустен. Главное, что сказал, что в Америке можно честно заработать, у нас практически нет (творческим трудом, наверное). Теперь его не волнует ни тусовка, ни слава, ни даже мультипликация. Он просто рисует то, что хочет, т. е. попробовав всего и поработав-таки в Америке, он добровольно ушел в маргиналы. А был надеждой отечества.

Архангельскому, как и всем современным ведущим, не важна истина. Главное – чтобы передача вышла интересной.

Последняя реплика про Пермь, про эксперимент Мильграма-Гельмана. Миша Каменский, как я поняла (всегда был умненьким, знающим, теперь, говорят, какой-то первый из первых эксперт по живописи, стал хитреньким и дипломатичным), эту пермскую авантюру одобряет: «Все-таки интересно, что из этого получится». Герман-мл., задумчиво и чуть иронично: «Да, кто деньги получит».

* * *

Школа злословия. Евгений Ройзман. Недавно я видела его и в «Чистом понедельнике» на НТВ у С. Минаева. Организовал в своем родном Екатеринбурге Общество по борьбе с наркотиками, лечат людей. Вернее, отучают и довольно жесткими методами. Кажется, он бывший мент. Толчок идее: увидел, что город погибает, три четверти молодых колются и что-то принимают. Хороший мужик, простой.

26 апреля

Форум «Театр – время перемен». Как всегда перед съездом, А. Калягин созывает провинцию выпустить пар и отрапортовать о проделанной работе. На этот раз тема более чем важная – «Диалог с властью».

Г. Смирнов – при всей моей нелюбви к нему – прочитал хороший доклад. Без воды и общих слов.

* * *

«Не все коту масленица» Л. Хейфеца.

Замечательно культурный, профессионально грамотный, остро современный (по звучанию, по построению отношений) спектакль, который смотреть – одно удовольствие. Но никто не заметит, 1)потому что это Хейфиц, режиссер, которого списали со счетов, погулял, мол, и хватит; 2) потому что объективно В. Фомин испортил впечатление своей декорацией: халтура, дешевизна, равнодушие, отсутствие образа, махровый провинциализм и старомодность. Ну, как же так можно!!! Я даже Л. Е. сказала, потому что это страшно обидно, когда хороший спектакль плохо «одет». Он печально покивал головой: «Я бы тебе рассказал, что с нами делали… Но тебя, естественно, это не должно волновать. Ты пришла и увидела…»

* * *

Закрытый показ. «В субботу» А. Миндадзе.

Это что-то про Чернобыль, которого якобы никто не заметил, а кто-то сделал вид. Естественно, город не называется. Сразу после катастрофы город веселится, свадьба гуляет. Один только герой А. Шагина (комсомольский работник, что ли?) пытается людей предупредить и увести.

Совсем не понравилось. Скучно, многое завуалировано, непонятна история. Скачущая камера. Кто-то на обсуждении сказал, что именно это и есть шедеврально. Если бы камера фиксировала напряжение, если бы добавляла тревоги, тогда да. А поскольку просто историю понять не можешь, то камера мешает, как муха.

Ну, и Шагин – опять в главной роли. За что этого актера так полюбили? Тодоровский («Стиляги»), М. Захаров («Вишневый сад», «Пер Гюнт»).

Он делает карьеру, как мне кажется, за счет (отдаленного и местами) сходства с Янковским, за счет застывшего на лице выражения чувства вины (приподнятые брови, полуоткрытый рот, печальный глаз). Но глаза-то у него пустые, не переживают! Не могу я его принять в качестве нового героя.

27 апреля

С утра продолжался форум, но я так нервничала перед выступлением, что не пошла, все равно бы мало что усвоила. Сбегала в институт – принесла на конференцию номера журнала ВТ.

* * *

«Время женщин» Е. Перегудова. «Современник».

Замечательный спектакль! И сразу стало так хорошо! Как будто жизнь удалась. После спектакля не удержалась и позвонила Жене Кузнецовой (помощник художественного руководителя по литературной части) поздравить. За много лет, вдруг, опять поговорили, как подруги. Сказала ей и про «Сережу» К. Вытоптова – мне не хватило в спектакле смысла, сверхзадачи. Мило, длинно, местами очаровательно сыграли экспозицию, освоили новый тип игры. Но история-то про молодого человека, который столкнулся с жизнью, несправедливостью, пошлостью… В общем, Ионыч в очередной раз. Учителя играет Никита Ефремов, тот самый, что пару лет назад сразил и воодушевил всех, смотревших курс К. Райкина. Он там, у В. Рыжакова, играл в бумажном «Горе от ума» (декорация и костюмы были бумажными). Столько темперамента! Одно лицо с папой Мишей, но обаяние больше дедушкино. Говорят, пять театров за него боролись. Только Райкин отказался брать, сказав мне, что у мальчика отсутствуют тормоза, совершенно не дисциплинирован. А у Вытоптова именно он играет хуже всех, «серенькой красочкой». Разве так бывает? Разочарование ужасное. Это значит, что режиссер не умеет работать с актером. Истории придуманы изобретательно, но про что играют (про то, как жизнь уходит сквозь пальцы, тратится впустую) – ничего непонятно.

Женька со мной согласилась по всем статьям, и про то, и про это. Было приятно обеим. Рецензия на Перегудова, как сказала она, появилась только одна. (8.05. Потом, уже написавши свою, прочитала еще пару рецензий. Удивительно, но все больше «кажется», что принципиальных критиков не осталось. Никто ничего не помнит (что и как писал), а у меня ощущение, что их вчерашние статьи (ровно противоположного смысла) приснились. Ну, что ж, скажут мне, меняются люди, развиваются. Нет, перекрашиваются! И бегут по карьерной лестнице так, что она трещит и шатается. У людей уже атрофировалась способность отличать искреннее от фальши, перспективное от тупикового. «Наши» – значит, хороши, «чужие» – значит, ату их. И никак не могут пойти впереди зрителя, увидеть чуточку дальше, перспективу. Ничего не могут предугадать. Вот Богомолову пару лет назад (после чудовищного, на мой взгляд, спектакля «Много шуму из ничего» на Бронной) Давыдова объявила: «Вы в обойме». Теперь – завяло все, после неудачи с «Турандот», хотя Давыдова опять написала (чуть ли не единственная), что это публика – быдло, ничего не поняла.

* * *

В ночи по РТВ показывали «Мюнхаузена». Классика! Янковский – такой молодой и такой обаятельный (хотя героем моего романа не был никогда)! Куда там Шагину! Каждая реплика Горина – афоризм высшей пробы: сколько изящества, смысла, печали. Это кино, конечно, останется навсегда. Хочу верить.

– Говорят, шутка жизнь продлевает.

– Не всем. Тем, кто острит, укорачивает.

– Архимед говорил: любовь – это теорема, которую надо каждый день доказывать.

Решила посмотреть одним глазком, а села и прилепилась до конца, хотя каждый поворот знаю почти наизусть.

28 апреля

С утра – опять режиссерская конференция. Обсуждают, в основном, договор и хозяйственные проблемы. Рассказывают душераздирающие байки о директорах, которым нужен не театр, не труппа, не слава театральная, и даже не «Маска», а тупо – прокатная площадка, где «что хочу, то и ворочу», по собственному вкусу. Слезы капали. Даже нелюбимый мной (уже не помню почему) В. Гвоздков (не здоровается!) вызывает уважение и жалость. Жалость, оттого что бьется за дело. Уважение, потому что чтит канон и традиции Товстоногова. Кстати, если верить, что после сорока у человека лицо отражает и душу, и характер, то у Гвоздкова и то, и другое неплохо.

* * *

15.00. Экспертный совет по премиям Москвы. Опять я одна в роли скандалистки. Люба Гастынская и Марина Вороненко смотрят на меня сбоку, подбадривают: ну, давай, мол, давай, а то эти «старперы» опять нарешают черт знает что. Совет, правда, странный. Председатель – В. Андреев. («Играет» князя К. из Достоевского: милота, улыбка. А если нужно – «железный Феликс»). Его зам и «начальник» театральной секции (почему он?!) – уже много лет С. Есин, который делает свой маленький «гешефт» каждый раз. Таня Никитина из СТД, к сожалению, не боец, тихо меня подбадривает, но так, чтобы никто, кроме меня, не услышал. С. Голомазов смотрит в рот и Андрееву, и Есину, но в этот раз его не было вообще. Сережа Яшин – тихо голосует, но со всеми, чтоб без проблем. Андрей Волчанский удивляет своими комментариями. Е. Стеблов изображает большого артиста.

Я в этот раз почитала и посмотрела все, что было выдвинуто. Не могу голосовать втемную – западло. Наконец-то добила совет (спасибо девочкам) по поводу О. Радищевой. За трехтомник рецензий об МХТ она, наконец-то, получит премию, которую заслужила еще сто лет назад. Но, тогда «великие популяризаторы» системы Станиславского и «большие ученые» А. Смелянский и И. Соловьева получили эту премию Москвы, а О. Р. в списке не оказалось. Потом Есин проталкивал какого-то издателя альманаха «Повести Белкина». Издается при Литинституте, печатаются самодеятельные авторы, никакого направления, гида, подсказки. Просто брошюруют под одной обложкой. Есин пер, как танк. Я предложила помочь его протеже получить грант, т. к. премия Москвы – это все-таки, как бы, бренд? Значит, должны награждаться достижения, а не, пусть даже благородные, порывы. Андреев опять громко со мной не соглашался, а потом в коридоре тихо при Маринке сказал: «Может быть, вы, Наташа, и правы, я еще перечитаю».

А дальше я поскандалила со Стебловым – по поводу Фоменко и Гинкаса в одном списке. Я сказала, что отказываюсь выбирать между режиссерами такого уровня: оба достойны, таких, как они, уже нет, дайте обоим. Кстати, Есин тут меня поддержал (вот кто не злопамятный), сказав, что девочка у Камы в «Медее» играет замечательно. А Стеблов «наехал» на Гинкаса с «высоких идейно-художественных позиций»: «ужасающий спектакль», «чудовищно наигрывает актриса»… Я ему, тихо с места: «Вы хотя бы добавили – на мой взгляд». – «А я всегда от себя говорю!» – «Но так безапелляционно от себя не говорят». – «Мы, артисты… Да только благодаря мне и Нине Дробышевой Гинкас попал в Москву!». Я поднимаю брови: «Не волнуйтесь, подчеркиваю, про Нину он всегда помнит и говорит во всех интервью». Это надо понимать: а про тебя я что-то в первый раз слышу. Он понимает и злится. В общем, бодались, бодались, а Есин с удовольствием смотрел на этот цирк: «Ну, это же очень интересно! Спор гигантов». Потом оставили в списке обоих. После заседания Стеблов очень сосредоточенно и деловито рассказывал, как он завтра едет в Пензу на встречу с Путиным… Боже ж ты мой!

А я вспоминала мальчика, который играл в фильме «Я шагаю по Москве». Совершенно другое лицо. И все на лице.

* * *

«Сторож» у Погребничко. ОКОЛО.

В режиссерах значатся Г. Залкинд и Юра, как мне сказали, почти восстановивший ТОТ спектакль. Но я его не помню, видела только кусочки по ТВ, и что-то мне слабо верится. Юра, собственно, не играет, а по-режиссерски, интонационно обозначает. Точно обозначает, только плохо знает текст и запинается. В целом что-то это на меня не произвело впечатления. В середине стало скучно неимоверно.

Встретила на спектакле Галю Холодову (литературовед, критик) с Геной. Поболтали о жизни и о детях.

5 мая

4 мая, оказывается, умерла Наташа Басина. Я узнала об этом в ночи, от Людмилы Мироновны, случайно: «Про кого-то из киношников сегодня сообщили по “Эхо Москвы”. Может, ты знаешь?» Я не просто знаю… Это было ошеломляюще! Я потом проверила в интернете, оказалось – правда. Нет сил плакать. Нет ума поверить. Самое страшное, что мама Эра, Наташкина, которую она столько лет выхаживала и выходила после инсульта, жива.

6 мая

«Чайка» Ю. Бутусова. «Сатирикон».

7 мая

Юбилей К. Гинкаса.

Сегодня, через 11 лет после премьеры, по ТВ-Культуре показали «Полифонию мира». А я не увидела, потому что была в МТЮЗе.

8 мая

Биомеханика А. Левинского. Театр ОКОЛО.

Я, наконец, подробно записала и упражнения, и порядок. И, кажется, разобралась в смысле. Единственное, что жаль, что это точно такой же набор, как и в лешином спектакле «Эдип», т. е. столько лет он железно преподает одно и то же. Хорошо научены дети, прекрасно это делают.

* * *

Вечером написала вчерне рецензию на «Чайку».

Прочитала романы Е. Чижовой «Время женщин» и «Крошки Цахес». Это замечательная умная проза. Еще больше зауважала мальчика Перегудова, потому что это надо было «увидеть», придумать. Кажется, с первого раза, что это не для театра абсолютно. Но мальчик еще и умненький. Никаких главных слов не пропустил. А «Крошки Цахес» – это идеально для Геты. Это, мне кажется, будет ей очень близко. Мне просто казалось, что главная героиня – она. Вот бы уговорить ее поставить. Но сначала надо организовать, чтобы она прочла. Каме сейчас не до этого. Но попробую, когда приедет из Питера.

9 мая

День рождения Сандрика.

* * *

«Брестская крепость» А. Котта.

Кино неплохое. Страстное. Очень страшное. Блестящая работа оператора, кстати, без глянца. Всё остальное – грамотно, честно, не ряжено, но уже – по художественным лекалам американским. Ну, пару раз сердце сжалось (когда про войну, у меня «автоматом»), глаза зажмурила, слезы пустила. Но потрясения нет. Героев полюбить и узнать не успеваешь, но хотя бы не картонки, двухмерные, мужики настоящие. Блестящая работа А. Коршунова, он в кино – все время не в бровь, а в глаз. Крупно, мощно. А. Мерзликин и Е. Цыганов хороши – скупо, без пафоса, слава богу.

А дальше – «В бой идут одни старики». И я выбираю это. Хотя Котту не должно быть стыдно. Все-таки это не бекмамбетовское «одноразовое кино». Обидно и гадко, что 20 лет назад все «старое» перечеркнули, а теперь – разворот и никаких объяснений, оправданий. В нашей стране начальники своих приказов не меняют и не признаются в ошибках.

* * *

Ночные новости. В духе советских репортажей (много штампов и трескотни) рассказывают, как встречались ветераны (их уже кучка осталась), и как молодые искренне их приветствовали. Как-то неловко. Сначала унизили, теперь «вернули уважение». И не потому, что стыдно стало или осознали свои ошибки, а потому что опять дали команду, теперь так нужно и выгодно. Нельзя безнаказанно так трепать свой народ, как это делают в России. То создавать идолов, то рушить их в куски. Люди разучились верить.

10 мая

Заканчивала «Чайку» Бутусова. Жалко, что все быстро, мало, скручено. Не порассуждаешь в газетной статье. Все откладываю до лучших времен, до журнала, а потом руки не доходят. Жалко страшно.

* * *

«Однорукий из Спокэна». Новая пьеса М. Макдонаха, постановка С. Федотова. Театр у моста, Пермь.

Пьеса вторична по отношению к самому Макдонаху. Отголоски «Лейтенанта», тот же черный юмор. Но сам спектакль ужасный. Я-то пошла, убедиться в том, как хорошо Федотов ставит Макдонаха, мне же говорили об этом постоянно. Понравилось даже таким привередливым и капризным, как Ряполова и Фридштейн. Но этот спектакль не дает повода предполагать, что прежний Макдонах был хорош. Здесь такие ошибки, будто Федотов совсем не понимает, с чем имеет дело. Как же так, поставив Макдонаха уже трижды и получив за это «Золотую маску»?! Значит, опять блеф?

11 мая

«Чайка» ВГИКа. Твой шанс.

М. Пушкин очень просил меня придти на этот спектакль, который ему очень понравился. – «Вот ты мне советовала “Чайку” Поглазова, а она мне совсем не понравилась. То ли дело эта». Они даже произвели фурор за границей на фестивале, где все показывали «авангард», а наши – «русскую душу» во всей красе и канонического Чехова. Поэтому, конечно, я пришла, а за это еще получила у Пушкина два места на «Отморозков» (по 500 р. продают билеты на дипломный спектакль, ценят себя!).

Ставил В. Еремин на курсе киношного В. Фокина. Образец учебного студенческого спектакля. Чехов – канонический банальный, образец «общего места», именно то, с чем борется и от чего сходит с ума Бутусов.

13 мая

«Отморозки» К. Серебренникова.

Примерно такое же разочарование, как после «Калигулы» Някрошюса-Миронова. Даже не разозлило. Скучно, бедно по приемам, неэмоционально, хотя кричат много. Нелепый финал – мальчиков жалко. А все, что сделали эти мальчики (в жизни и в романе), как-то побоку. Никакого объема темы. Впрочем, и про власть – скорописью и невнятно. Все острые углы романа скруглены, все точные «адреса» смикшированы, одна условность. Такое впечатление, что Серебренникова запустили на орбиту вместо Б. Якименко, который опозорился с В. Сорокиным и «Детьми Розенталя». Теперь вместо «наших», будут «отморозки». И направление удара развернулось на 180 градусов и «коммуниканты» поменялись. Вот только чудак З. Прилепин. Что ж это он сам свой роман испортил? И пошел на такой здоровущий компромисс, хотя так громко декларирует свою отдельность и независимость от власти?

Кстати, а то, что его «Греху» дали премию «Роман десятилетия», уж не плата ли за этот компромисс?

* * *

Закрытый показ Гордона. «Золотое сечение» С. Дебижева.

Дерьмо полное. Пустышка. Экзотики – зашибись! Вполне голливудское зрелище («и всего за 2 млн.!» – русский Левша еще не такое может). «Наш ответ Матрице», – сказал Дебижев, а Гордон спросил: «А на фиг ей отвечать?!» Действительно, что за задача?

Начала смотреть, поскольку в главных ролях мои любимые К. Раппопорт и А. Серебряков. Приличные люди, в плохом не снимаются. Потом на обсуждении Ю. Коротков, сценарист, не симпатичный мне человек, сказал то, что и я бы про это кино сказала. Про жюри сказал, что, посмотрев фильм, оно его даже не вспомнило при обсуждении призовых мест. А про артистов – что они вышли с первого просмотра фильма, «с перевернутыми лицами», потому что их просто использовали, как декорацию.

В остальном – тут все были правы: пустое кино. Красивые съемки, как всегда, много техники. Но суть в чем? Герой бросил старую жизнь, чтобы обрести новую. Хорошо – в чем тогда идея этой новой жизни? Так никто и не открыл. Вели, вели за веревочку, а потом сказали: «Ап! Факир был пьян, и фокус не удался».

После обсуждения обиженный режиссер говорил что-то о том, в каком ужасном состоянии находится культура, что все гибнет, что прогресс пожирает настоящее искусство (что правда)… Но почему эту истину нам должен был объяснить фильм, ставший тем же выражением сегодняшней пустоты и исчерпанности, осталось непонятно.

14 мая

Попробовала написать про «Отморозков», завелась просто, потому что читаю Прилепина – чудак, собственный роман испортил напрочь, пьесы писать не умеет. А мне написать так, чтобы доказать, блеснуть… без траты души не получится, а тратиться жалко. Как же надоело метать бисер!

* * *

Оля Широкова уже неделю меня пытает, чтобы я нашла ей и Вилькину пьесу для постановки. Но угодить им невозможно. На одной пьесе хотят решить слишком много задач. Оля выбирает и как артистка, которая хочет еще приличную роль (не старуху!), и как жена главного режиссера, и как завлит, и как педагогиня… Ну, а Саша уперся, хочет ставить «На Золотом озере» Э. Томпсона. Если бы он играл главную роль сам, слова бы не сказала, а то – Сережа Ковалев. Он хороший артист. Но тут должен быть крупный, обаятельный и звезда. Вилькин на это тянет, а Ковалев – никак. Я предлагала Ф. Брукнера (австрийский писатель, выдающийся драматург, 1891–1958) – и «Елизавету», и «Мадам де Сталь», Улицкую – «Мой внук Валентин», и даже «Райх» Семеновского. Но почти уверена, что во вторник Оля мне скажет, что они ставят «На Золотом озере».

22.00. «Кофейня» Р. Фассбиндера (немецкий кинорежиссёр, сценарист, актёр, драматург, 1945–1982). Школа-студия МХАТ, режиссер Юрий Квятковский. На Страстном.

Не ленивая я, пошла на «Твой шанс». Перед началом выпили кофе с Ольгой Широковой в соседнем кафе. Она быстро-быстро рассказывала мне новости и проверяла на мне свои соображения. Видимо, ей совсем не с кем поговорить. Вот она, сегодняшняя театральная среда: не с кем обсудить театральные новости и проблемы. Среда есть, и ее нет. Люди не разговаривают друг с другом по душам и по профессии. Есть все-таки не среда, а тусовка.

* * *

Народу набилось – тьма. Судя по реакции – свои. Много жеребячьего гогота. Почему хохочут, непонятно. По виду – это стильно. Черно-белое кино и Фассбиндера режиссер смотрел. «Немецкость» тоже есть. Остроумно придумана декорация. На сцене выстроен помост в половину человеческого роста (комедии дель арте привет, все-таки в основе – текст Гольдони). Декорация внутри. Герои поднимают люки, на крышках которых нарисована картинка, объясняющая место действия, она становится задником сцены. Иногда герои так и не вылезают, а сидят в люках, видные по грудь. Иногда раскрывают сразу 4–5 люков по одной линии (например, когда хотят показать море, по которому плывет кораблик) и герои перемещаются из «коробочки» в «коробочку». Довольно остроумно это все использовано (художник Алексей Цеглов). Куда менее остроумно – движение (хореограф Ребекка Уайтхерст). У героев набеленные лица, черные нарисованные бровки и мушки, яркие губы. Двигаются, как куклы или герои немого кино. Но в движении и мимике много однообразия. Стильность пропадает. Они, конечно, не знают ни про «Доброго человека» Ю. Любимова, ни про «Шесть персонажей в поисках автора» А. Васильева. Им аплодируют так, будто они открыли Америку. Поют хорошо. Особенно девочка-латышка Иева Сеглиня. У меня было впечатление, что я снова увидела Мирдзу Мартинсоне, просто одно лицо. Уж не дочь ли? Если да – обаяния у мамы было больше. Музыка – в стиле «Пагава’ить», это они, по-моему, и играли.

В общем, остроумно, изобретательно, по содержанию – анекдот всего лишь. Хлопали в финале так, будто гениально. Посмотрим.

* * *

Закончила Прилепина. Он, конечно, дурачок, что согласился на «косметическую операцию». Хотя, говорят, где-то сказал – доволен тем, что получилось у Серебренникова.

16 мая

Пришла в театр, а там двери опечатаны. Пошла через нашу «дверку в стене». Закрыли пожарники, а судебные приставы пригрозили Мише тюрьмой. Мне это нравится!

В литчасти Семеновский беседует с О. Лоевским и Я. Пулинович. Л. по сути человек, который может продать все. Опять хвастался, как когда-то в Екатеринбурге. Зачем?!

Л. рассказал, что видел «замечательные спектакли»: «Отморозки», «Чайку» Бутусова и Достоевского Женовача. А «Пер Гюнта» Захарова «еле высидел». Я начинаю думать, что он совсем ничего не понимает в театре, ему нравится все то, что сегодня модно и потому должно нравиться. Как может нормальному человеку одновременно понравиться и Серебренников, и Бутусов, и Женовач? Ну, а Захаров – битая карта, поэтому прыгни он хоть выше головы, его не заметят, сделают вид. Да! Еще ему не понравился Погребничко – «Забыть или больше не жить».

Лоевский со мной опять перешел на «вы», что хорошо. Спросил, понравились ли мне «Отморозки», я сказала, что нет, роман в сто раз лучше. Что – правда…

Завтра будет решаться кардинальный вопрос о ремонте. Если выиграет Миша и его бывший директор Анисимов, мы остаемся сидеть в «Эрмитаже» и играть на Малой сцене, а они делают реставрацию без выселения. Хоть бы так и было.

* * *

Закончила Э. Шмитта (французский писатель и драматург) «Как я был произведением искусства». Любопытная история, я даже хотела предложить ее Мише, но замах оказался сильным, а потом – пошловатенько. Все-таки он не великий писатель, так, очередной П. Коэльо (бразильский прозаик и поэт). Но сама история все-таки замечательная, начало – почти Фауст, самоубийца заключает сделку с шарлатаном от искусства, который с помощью пластических операций делает из него скульптуру и оценивает ее в 30 млн.

«Успех – это нечто, что зависит не от художника, а от публики. И вот уже сорок лет Зевс (это шарлатан от искусства) выбивает из публики реакцию на свои работы, он постоянно ее подогревает, чтобы распускать слухи, похожие на одобрение. Коль скоро скандал способствует быстрому распространению информации, он ищет такую идею, которая шокировала бы публику. Коль скоро для большинства то, о чем говорят, часто равнозначно тому, что сто́ит, чтобы о нем говорили, он заставляет людей говорить о нем, чтобы ни у кого не возникало сомнений в том, что он того сто́ит. Коль скоро невнимательный наблюдатель может впопыхах перепутать качество произведения с количеством комментариев, он провоцирует эти комментарии со всех сторон. Коль скоро дураки верят, что быть современным – значит быть революционером, он все время твердит, что рвет с прошлым и открывает новую эру. Кругом уверены, что он закладывает бомбы, которые уничтожат старое искусство, а на самом деле он всего лишь зажигает петарды. Он делает карьеру не у себя в мастерской, а в прессе, на радио, на телевидении. Его краски, его холсты – это журналисты, и вот тут он проявляет себя если не как крупный художник, то уж точно как великий манипулятор».

Как актуально! Как похоже на сегодняшних новаторов!

17 мая

Сходила в бассейн, чему была очень рада. Это мне, правда, лечение.

Миша еще вчера сказал, что неделю всем придется посидеть дома, а сегодня звонит: «Вы не в театре?!» Нет, и не собиралась. Тогда он отказывается рассказывать мне новости по телефону. Ну и ладно.

Сижу у Вероники, верстаем номер, проверяем корректорские вопросы и пьем кофе. Максимова в командировке, и, слава богу. Меньше пыли.

Приглашали в Дом актера смотреть «Гадкого утенка» Г. Бардина. Тут Вероника меня уговорила: «Чего тебе туда переть? У меня есть запись фильма. Я тебе перепишу, посмотришь дома». И я, лентяйка, тут же расслабилась. В итоге поработали с ней, и я, груженная их подарками к моему дню рождения, отправилась домой. Состояние было такое, словно на голове я несу… нет, не корзину, а бетонную плиту.

18 мая

Обещала Н. Вагаповой придти на ее сектор. Наташа хочет дать в «Вопросы театра» письма Н. Массалитинова (русский и болгарский театральный деятель, актёр, режиссёр, педагог, 1880–1961), и я должна была зачем-то это обсудить вместе с ними. У меня создалось впечатление, что ей почему-то этого хотелось, а всем было все равно.

И она, и Башинджагян, и Колязин встречают меня, как деда мороза. Башинджагян, наверное, потому что я ее уже напечатала в ВТ, красиво отредактировав. Н. Якубову недавно тоже у них обсуждала (достаточно мягко).

В. Колязин любезен, наверное, потому, что виноват. Я, в очередной раз, вляпалась. Отредактировала ему довольно сложную книжку – интервью со Штайном и его актерами. Сложную – потому что Володя не умеет брать интервью. Было много недочетов, разных написаний и сносок, которые писал-то он, но ловила и структурировала я. Договор с издательством хотела получить на руки, но Володя поручился. Сделала все, как он и просил, 10 мая прошлого года, потому что «книжка обязательно должна была выйти в июне». Дальше – молчание. И издательства и колязинское тоже. Я бы на его месте с ума сходила от стыда. А он просто перестал звонить, а… если встречались, просто не заводил об этом речь.