Текст книги "Кто не рискует – не выживает"
Автор книги: Наталья Лукьянова
Жанр: Остросюжетные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
И зажил я, Алена, как король на именинах. Работы поначалу было немного, вертолет новенький, шеф – отличный мужик, свой в доску. А когда опомнился и глазки-то свои раскрыл, было уже слишком поздно. Вляпался я в такое дерьмо, да по самую шею, да еще и по собственной доброй воле, что мама не горюй! Так и живу с тех пор – то ли жив, то ли мертв, не понимаю. Знаю, что жизнь кончена, неизвестна только дата. И уже давно смирился с этой мыслью.
А тут тебя увидел, и обожгло. Ты – единственный мой шанс на спасение. Я просто обязан вытащить тебя отсюда, тогда хоть не стыдно и не так страшно будет умирать. Должен же я хоть что-то хорошее сделать в этой жизни. Я спасу тебя, чего бы мне это ни стоило. Поверь мне, пожалуйста, поверь! И не потому, что мне от тебя что-то надо, я хочу это сделать для себя.
– Андрюш, – тихо проговорила Алена, – а я ведь здесь не одна. Со мной тут еще Юлька Савельева.
– Мишки Савельева жена? Боже, каким ветром вас сюда занесло? У них же двое детей! Ладно, девчонки, вы только, пожалуйста, держитесь. Я попробую перевести вас на более легкую работу, я знаю, как это сделать. А завтра вечером вас опять приведут ко мне, все обсудим. – И, видя, что Аленины глаза слипаются, торопливо договорил: – Спи, Алена, отдыхай спокойно. Не волнуйся, остальное все завтра.
Последних слов Карнаухова Алена уже не услышала, ее вконец разморило, и она уже была не в состоянии бороться со сном. Так сидя и уснула.
Под утро, осторожно разбудив Алену и вручив ей огромный пакет с едой, Андрей сдал ее под опеку охраннику. Сонный конвоир довел Алену до барака и передал ее с рук на руки Никитичне, которая в приятном предвкушении новых эмоций и щедрых угощений уже не спала. Алену ни капли это не удивило, потому что за это время она прекрасно изучила характер старой мымры.
Не дожидаясь нападения, Алена расцвела в улыбке, словно увидела родную маму.
– Никитична, дорогая, как я тебе благодарна за все! – заворковала она. – А я тебе гостинцы принесла, смотри, – выставляя на стол бутылку и выкладывая закуску, продолжала Алена умасливать надзирательницу, – спасибо тебе за все, что бы мы все без тебя делали, благодетельница ты наша!
– Ну, ты это того, не очень, – расплылась в беззубой улыбке ведьма, – правильного ты, девка, я вижу, воспитания, – и, плотоядно поглядывая в сторону гостинцев, вынесла вердикт: – Так и быть, я добро не забываю. Сегодня в ангар не пойдете со своей подругой, будете мне по хозяйству помогать.
Алена растолкала спящую Юльку, которая страшно обрадовалась возвращению подруги, знаками, как смогла, объяснила, что все в порядке. Разговаривать пока не было никакой возможности. Надзирательница не отходила от них ни на минуту. Мало этой фурии подарков, информацию ей подавай, клубнички захотела, старая ведьма. Угадала, как же, выкуси, не на тех напала. Юлька пребывала в настоящей эйфории – и подруга жива-здорова, и в ангар сегодня не идти.
Когда безмолвные рабы покинули барак, подруги принялись за уборку. Обе чувствовали себя окрыленными, снова впереди забрезжила пока еще неясная, но все-таки надежда. Весь день они пытались хоть чуточку привести в порядок место своего обитания: мыли, скребли, выносили помои, даже упросили Никитичну оставить открытыми двери, чтобы хоть чуть-чуть справиться со зловонным духом барака.
Днем судьба преподнесла настоящий подарок. Незадолго до обеда Никитична под присмотром охранника отправила их за водой на речку. Ходу было туда минут сорок. Бренча пустыми огромными ведрами, подруги наслаждались прогулкой. Охранник попался или добродушный, или квелый после бурно проведенной ночи. Им было все равно, главное, не зверствовал, шагал себе и шагал тихонечко. За дорогу девчонки наговорились всласть. Алена рассказала о событиях минувшей ночи. Юлька не успевала переваривать информацию. Неужели их молитвы услышаны? Воодушевление охватило обеих, даже силы откуда-то появились.
Как они обе ждали вечера! Казалось, время превратилось в тягучую субстанцию, которая не желала опускать солнце за горизонт. Но все получилось, наступила ночь, и за ними обеими пришел охранник. Все пока шло как обещал Андрей. Никитична просто обалдела, когда за женщинами пришел охранник. Мелочь, а приятно. Пусть побесится, садистка проклятая.
Правда, опять пришлось пройти через унизительную процедуру, когда вся пьяная братия рассматривала их и пыталась оценить их достоинства. Но нынче все прошло более-менее гладко. Во-первых, кроме них, в избу привели еще трех женщин, а во-вторых, Андрей почти сразу повел себя в лучших своих традициях – по-залихватски, с гусарским размахом.
Притворяясь страшно пьяным, не дав остальным бандитам ни малейшего шанса, он первым сделал заявку. Это вызвало одобрительный хохот и сальные комментарии остальных бандитов. Когда Карнаухов, шатаясь, встал со своего места и пьяным голосом проскрипел: «Хочу вон ту и еще эту», то началось такое буйное веселье, что подруги не на шутку испугались. Поди разбери, что это – мастерская игра или все-таки пьяная прихоть разгулявшегося отморозка.
Андрей играл мастерски, не поверить в его намерения было просто невозможно. Бандитов-то он точно убедил, но одновременно посеял в душах подруг зерно сомнения. Бандиты веселились и изощрялись в его адрес как могли: «Отдыхай, Летчик», «Покажи им класс, Летчик», «Классно исполняешь, кореш!», «Вошел во вкус, зема, так держать!». Это были самые невинные выкрики. Непристойные оскорбления и скабрезности сыпались как из рога изобилия.
Оказавшись, наконец, в отдельной комнате, заговорили все разом, и всю ночь, до самого рассвета продолжалось заседание этого странного тройственного союза.
Юлька поверила Карнаухову сразу и безоговорочно, страшно переживая даже не за себя, а больше за его сломанную судьбу, но на то она и была Юлькой. Алена же, напротив, все время пыталась обвинить Андрея в своих и чужих бедах и во всех его предложениях ничего, кроме подвоха, не видела. Андрей морщился, вздыхал, приводил сотни аргументов в свою пользу, обещал помочь вырваться из ада.
– Нет, девчонки, ничего так у нас не выйдет, – со вздохом подвел он итог после долгих невразумительных дебатов, – давайте буду говорить я, а вы уж, будьте так любезны, сумейте выслушать меня наконец.
– Андрюш, – вновь перебивая Карнаухова, вступила в разговор Юлька, – а ты не мог бы сообщить нашим, что мы живы, где находимся и вообще? И придумывать больше ничего будет не надо. Нас бы сразу спасли. Разве не проще поступить именно так? Зачем все усложнять?
– Девочки, милые мои, вы очень плохо понимаете ситуацию, вернее, вы ее совсем не знаете. Вы думаете, что здесь работает подпольный завод по переработке икры? Нет, вы глубоко ошибаетесь. Дело обстоит гораздо серьезнее, и вы сами в этом скоро убедитесь. Здесь основной продукт не рыба. Рыба и икра – это детские забавы, так сказать, сопутствующий фактор. Я знаю, сколько вам пришлось испытать за эти дни, но вы поймите одно: я не могу идти с повинной, потому что это ничего не даст и никого из нас не спасет. Это тупиковый вариант, погибнем все. Ситуация крайне сложная. Тут идет очень крупная игра, а руководят этой игрой очень большие и серьезные дяди, у которых в руках сосредоточена настоящая власть.
– Да что ты все елозишь вокруг да около, – не выдержала Алена, – игра какая-то, дяди ему не такие. Хватит выкручиваться и юлить, Карнаухов. Хоть раз в жизни сумей вести себя как настоящий мужик. Чего проще, у тебя передвижение свободное, идешь себе, аккуратненько приходишь в милицию, пишешь явку с повинной и рассказываешь, что у них под боком творится. И все. Пленники спасены, преступники наказаны. Посидишь, конечно, в тюрьме, не без этого. Зато мы тебе с Савельевой будем передачки носить. И даже молиться за тебя будем, правда, Юль?
Юлька согласно мотнула головой. Карнаухов криво усмехнулся в ответ:
– Ладно, слушайте меня внимательно. Видимо, придется вам открыть глаза на происходящее. Вы умудрились попасть не куда-нибудь, а на перевалочный пункт транспортировки наркотиков, и пункт этот не шефу принадлежит. Шеф в этой большой игре – обыкновенная проходная пешка, хоть и изображает из себя местечкового монарха.
Заводик этот – составная часть настоящего международного криминального синдиката. Рыба – только прикрытие. И способ транспортировки и переправки. Вы же работаете в первом зале? Правильно, там рыбу чистят, потом ее перевозят в следующий зал, вы этого уже из-за своего конвейера видеть не можете. В выпотрошенную рыбу закладывают пакеты с героином, который фасуется в последнем, третьем зале, потом все вывозят на пирс, искусно складируют и переправляют на катера. Затем готовый товар укладывают в холодильники, продукция замораживается, маскируется, и все, прощай, Дальний Восток!
– Ничего себе, – ахнули подруги в один голос.
– Вот такие дела, девочки. И в этом бизнесе замешаны такие имена и фамилии, что вы себе и представить не можете. Думаете, я не пробовал выскочить? Дернулся пару раз, да обжегся. Не верю теперь никому. Сегодня их портреты по всему краю развешаны, мы за них голосуем, а завтра они моего шефа со своими правильными рожами приезжают инспектировать, вот так-то. И не думайте, что нам кто-то сможет помочь, помочь себе можем только мы сами. Приду я в милицию, и что? Сгину бесследно, и все. Вам тогда точно крышка. Надо действовать осторожно, по-умному. Идти напролом – затея не только глупая, она обречена на провал изначально.
– Хорошо, что ты предлагаешь? Андрюшенька, ты спасешь нас? – Юлька начала хлюпать носом. Вот так всегда. Только поверили, что все закончится благополучно, а тут такие ужасы, что мороз по коже.
– Сейчас у них какой-то напряг пошел, что-то уж больно нервничать дяди начали. По моим сведениям, сорвалась тут у них одна выгодная сделка, подробностей, правда, я не знаю, теперь между собой никак разобраться не могут.
Юлька с Аленой переглянулись, но промолчали. Нечего пока душу наизнанку выворачивать. Торопиться некуда. Надо сначала дослушать.
– Договариваемся, девчонки, так: завтра я улетаю, буду дня через два-три, сразу подам вам сигнал. Будем ждать. Как только выберем удобный момент, сразу рвем домой, тут лету-то полчаса. А там будь что будет. Мне все равно крышка, хоть вам не дам сгинуть. И не дергайтесь, если хотите увидеть своих детей, наберитесь терпения.
Выслушав Андрея, Юлька тяжело вздохнула и посмотрела на него с жалостью:
– Андрюш, а что же с тобой будет?
– Юлька, хороший ты человечек. Только ты и меня пойми. Не могу я больше каждую секунду чувствовать себя последней гадиной, не для того я родился на этот свет, в конце концов. Утром встаю, бреюсь, смотрю на себя в зеркало и только об одном жалею, что в моих руках не опасная бритва, а «жиллет». Не поверишь, полоснул бы по шее и избавился сразу от всего – от страха, чувства гадливости и ненависти к себе. Запутался я совсем, потерялся.
Андрей поднялся со стула и стал нервно мерить шагами небольшую комнату.
– Мне, по большому счету, все равно, что будет со мной дальше, знаю только, что если сумею вас вызволить, то хоть чуть-чуть отмоюсь перед своей совестью. Может, не так страшно будет подыхать, глядишь, кто и вспомнит добрым словом, помолится да свечку в храме поставит за мою заблудшую душу.
– Ой, Карнаухов! Узнаю! Опять давим на жалость! Не могу, сейчас расплачусь. Не человек, а образец покаяния. Мы сейчас прямо в ножки упадем, благодетель ты наш. Это ты Юльке можешь всякую ерунду втюхивать, она у нас всем верит и каждого понимает. Вон смотри, сидит, как Чебурашка, глаза круглые, а с растопыренных ушей уже лапша свисает, которую ты нам тут навешал. Ты лучше скажи, объясни нам с Юлькой по-человечески, по-простецки так, почему ты дрейфишь нашим сообщить обо всем, что тут творится? Ну, менты продажные – это все понятно. Ну, власти, депутаты там разные. Но военные? Я всех вроде знаю, паханов и боссов среди них что-то не встречала. О своей шкуре печешься, страдалец? Понимаешь, что разорвут тебя наши на тысячи мелких клочков, и будут рвать больно и долго. Опять труса празднуешь, герой – штаны с дырой?
– Алена, ты меня обидеть не сможешь, сколько бы ни практиковалась в язвительности. Я и так вам наговорил много лишнего. Ты же видишь, что тут делается. И какова тут цена жизни. Но вашими жизнями я рисковать не имею права! Вы и так каждый день ходите по лезвию ножа. Мне ты можешь верить, можешь не верить – это твое личное дело. Только шансов-то у вас пока больше нет, и вряд ли будут. Никто вам, кроме меня, помочь не сможет, понятно это тебе или нет? Так что думай что угодно, но хотя бы не сопротивляйся.
– Правда, Ален, ну что ты к человеку пристаешь? Не видишь, ему и так тяжко? Нужны ему наши нравоучения, он уже себя сам сто раз за все наказал, – одернула подругу Юлька.
– В общем, девчонки, – продолжил Карнаухов, – слушайте внимательно мой план. Как только вернусь, у меня будет некоторый зазор – шеф дает мне обычно время на отдых. Вызову вас опять сюда, перед этим постараюсь, чтобы все остальные были в кондиции. Это не сложно, дело техники. Устроим грандиозную гулянку, с хорошим шумом, чтобы слышно было по всей округе.
Как только подам сигнал, идем к вертолету, изображая приличное подпитие и готовность к подвигам. Там всего двое охранников, наплету им с три короба, что, мол, есть у меня заветная мужская мечта познать любовь на борту воздушного судна, здесь такие зигзаги поощряются – начальство считает, что доблестные воины имеют право на отдых и всякие неординарные фантазии. Главное, попасть на борт, а там, пока очухаются, то да се, мы уже будем в Перегудовке.
Взлетку я знаю как свои пять пальцев, сесть смогу и с закрытыми глазами, даже позывные помню, а если сменились, черт с ним, выйдем в эфир открытым текстом. Ни одна сволочь не успеет ничего придумать и тем более помешать нам за такое короткое время. У них хоть контора почище итальянской мафии будет, но бюрократических заморочек тоже хватает. Так что, если я все правильно рассчитал, мы должны успеть. Больше ничего обсуждать я не намерен, хотите – соглашайтесь, не хотите – силком тащить не буду. Я все сказал и доказывать, какой я хороший, больше не собираюсь.
– Андрюшечка, ты не переживай, мы тебе верим, ты – наша единственная надежда, не обращай на эту сумасшедшую внимания, у нее от всех переживаний крыша немного съехала. Мы все сделаем, как ты скажешь, – торопливо и горячо запричитала Юлька. – И не бойся, мы твоими свидетелями будем, поднимем на ноги всех и вся, тебя тоже спасем.
– Юлька, ты – прелесть. Я, теперь тебе признаюсь, всегда немного завидовал Мишке чисто по-мужски, честное слово. Оставайся, пожалуйста, такой всегда. Такие, как ты, вселяют надежду и веру в жизнь в нас, мужиков. Не всем так повезло в жизни со спутницей, как твоему мужу. Ладно, девчонки, что-то я расчувствовался, а вам отдыхать нужно, сил еще вам понадобиться немерено, и моральных и физических. Давайте укладывайтесь поудобней да выспитесь как следует, утром разбужу.
Глава 12
На следующее утро, как только Алена с Юлей переступили порог ангара, к подругам подошел охранник и жестом приказал двигаться за ним. Сначала они миновали первый цех, оставив позади ненавистный конвейер, затем второй и оказались у глухой стены с единственной дверью. Охранник жестом приказал женщинам остановиться, достал увесистую связку ключей и открыл массивную дверь. Как только пленницы оказались в незнакомом помещении, охранник тщательно запер дверь изнутри.
Подруги прошли через темный тамбур, миновали еще одну дверь и оказались в довольно большой комнате, обстановка в которой очень мало походила на ту, которая царила в двух предыдущих помещениях. Если там все напоминало обыкновенный рыбный заводик с очень хорошо организованной структурой, то здесь многое напоминало лабораторию.
За столами сидели (!), а не стояли всего человек двадцать. Они здорово отличались от рабочих из ангаров-цехов: одеты в белые халаты, а не в страшные негнущиеся брезентовые робы, на руках у них тонкие хирургические перчатки, но дело было даже не в этом. Они могли себе позволить иногда перебрасываться какими-то фразами, что было совершенно невозможно представить для работающего в общем цехе, когда за малейшую провинность человек мог поплатиться жизнью.
На столах, будто подчеркивая мирную обстановку, стояли аптекарские весы с маленькими гирьками. Сидящие за столом производили несложную операцию – сначала взвешивали белый порошок, насыпая его из аптекарского ведерка на весы, потом ссыпали его в капсулы, опять взвешивали уже в расфасованном виде, после чего капсулы запечатывались лежащими горкой на столе крышечками. Время от времени один из охранников собирал готовые капсулы в небольшую емкость и выносил в смежную комнату. Карнаухов не соврал. Все, что увидели подруги, подтверждало его вчерашние слова.
Девчонок усадили за стол, объяснили, что им надлежит делать. Конечно, в третьем зале работать было несравнимо легче, чем на конвейере. Подруги почувствовали себя на седьмом небе, тем более что здесь почти не ощущался въевшийся в печенку, жуткий рыбный запах.
А когда прозвучала знакомая до боли сирена и никто из окружающих не отреагировал на сигнал, подруги вообще воспрянули духом. Обед им доставили, конечно, не из ресторана, но зато не рыбный! Вкуснее, чем перловка с тушенкой, им не приходилось есть в своей жизни ничего. И принесли им обед через небольшую дверцу, которая находилась здесь же, во второй комнате, и, судя по всему, вела из помещения на улицу, только с другой стороны ангара.
Не думая и не гадая, благодаря протекции Карнаухова, подруги оказались по сравнению с остальными в привилегированном положении.
Так прошло трое суток. Подругам уже не грозили голодная смерть и издевательства охранников. Все остальное, включая взбрыкивания барачной ведьмы, можно было стерпеть. Каждый день, шагая на работу в ангар, они с надеждой, моля всех богов сразу, смотрели на вертолетную площадку, но она была пуста. Вертолет все не появлялся.
Они утешали друг друга, придумывали все новые и новые оправдания для Карнаухова, продолжая лелеять слабую надежду на обещания и клятвы Андрея, но с каждым днем энтузиазм их шел на убыль. Обе прекрасно понимали, что Карнаухов не всесилен, что он может в конце концов, наобещав им с три короба, испугаться в последний момент, а может быть, получил какое-то срочное задание, да мало ли что. Вспыхнувшая вдруг надежда на освобождение от кошмара таяла с каждым днем.
На четвертые сутки, шествуя в общем строю и испытывая уже почти физические страдания от усталости и разочарования, боясь оторвать взгляды от земли и посмотреть в сторону летной площадки, подруги обреченно брели в сторону ангара. Вдруг Алена пихнула подругу в бок с такой силой, что та чуть не вылетела из общего строя. На площадке у ангара, гордо расправив винт, красовался долгожданный Ми-2.
Настроение сразу же изменилось, подруги просто расцвели от счастья, во всех красках представляя себе картину своего спасения и возвращения домой. Обе в мечтах уже обнимали своих самых любимых и близких людей. Невозможно было сдержаться. Трудно поверить, но на изможденных лицах время от времени начинали блуждать подобия улыбок, даже многозначительные взгляды, адресованные друг другу, приобрели почти прежний блеск и живость. Ловко взвешивая чью-то чужую белую смерть, расфасовывая ее в капсулы, они страстно мечтали только о том, чтобы этот день закончился скорее и наступил вечер спасения.
Пребывая в лихорадочно-приподнятом настроении, женщины не сразу сообразили, что в ангаре начало происходить нечто странное. Вдруг заметались охранники, в одну секунду растеряв всю свою важность и значимость, раздались непонятные и громкие звуки, которые, нарастая, слились в неясный шум. Потом кто-то из охранников распахнул обе двери в общий зал, и глазам открылась страшная картина. Видно было не очень хорошо, но кое-что разглядеть было можно.
От двери ангара, образовав плотную цепочку по всей ширине помещения, двигалась вооруженная до зубов группа людей, непрерывно стреляя из автоматов от живота по всему, что попадалось на их пути. Столы в первом зале были перевернуты, за ними пытались укрыться люди. В воздух взлетали куски рыбы и каких-то предметов, изрешеченные пулями. Кругом раздавались стоны, ругань, жуткие вопли. Царил полный хаос, пронизанный смертельным ужасом.
Охранники, находящиеся в ангаре, пытались отстреливаться. Но то ли нападение произошло слишком внезапно и массированно, то ли они не были готовы к подобному повороту событий, трудно сказать. Оборона явно проигрывала, воевать с достойным противником не получалось. Перевес был явно на стороне нападавших. Продолжая методично расстреливать все и вся, цепочка уверенно и неумолимо продвигалась в глубь ангара.
Подруги разом, не сговариваясь, рухнули на пол и стали отползать к боковой стенке. Движения их диктовались скорее инстинктом, чем разумом, потому что эти жалкие попытки укрыться от пуль могли только отсрочить их неминуемую кончину, но не спасти. Бежать было некуда, они оказались в смертельной ловушке, а точнее, меж двух враждующих группировок. Смерть в буквальном смысле подступала все ближе и ближе. Оглушительная, страшная пальба не прекращалась ни на секунду.
Обхватив головы руками, заткнув уши, вжимаясь от отчаяния в стенку, подруги, сами того не замечая, визжали во весь голос. В общей какофонии, царившей в ангаре, они не слышали сами себя.
Вдруг прямо перед ними рухнул как подкошенный один из охранников, образовав, таким образом, некую хоть и очень условную, но защиту. По тому, как нелепо он взмахнул руками перед тем, как упасть, а после падения не подавал никаких признаков жизни, подруги поняли, что бедолагу догнала шальная пуля. Сам виноват, нечего было любопытничать и открывать двери. Глядишь, авось бы и пронесло. А теперь спасения нет.
Стреляющие подступали все ближе и ближе. В эту секунду в ангаре вдруг погас свет. Вслед за этим прекратилась стрельба, наступила тишина. В кромешной тьме слышались только стоны раненых. Едва дыша от всего происходящего, Алена с Юлькой пытались сообразить, умерли ли они или еще живы.
– Юлька, помоги, этот боров упал мне на левую ногу, я пошевелиться не могу, – лязгая зубами от ужаса, обратилась к подруге Алена.
Юлька, превозмогая страх, подползла поближе к убитому и попыталась сдвинуть тяжеленное тело. Куда там! Разве могла Юлька противопоставить свои истощенные силенки этому откормленному на бандитских хлебах, теперь уже неподвижному навсегда, тяжеленному туловищу. Сколько она ни билась, справиться с нелегкой задачей не получалось, как она ни кряхтела. Алена изо всех сил помогала подруге свободной ногой. Наконец сообразив, Юлька отползла от трупа, села, уперлась спиной в стену и изо всех сил стала толкать мертвого охранника обеими ногами. Наконец неподвижное тело немного сдвинулось, одновременно чуть повернувшись на бок, и Аленина нога оказалась на свободе.
– Как нога? – спросила Юлька.
– Нормально, подохну здоровенькая, без переломов, – пробормотала в ответ Алена.
– Слушай, я, когда его пыталась руками оттолкнуть, нащупала на поясе связку ключей.
Может, рискнем их снять, а вдруг там есть ключ от маленькой двери, помнишь, когда нам еду приносили, открывали-то ее изнутри?
– Рискнем, не рискнем, ты, Савельева, как всегда! У нас что, есть другие варианты? Галопом, пока эти изверги опять палить не начали!
Подруги в четыре руки стали судорожно искать на теле охранника заветную связку. В это время нападавшая сторона проявила тактическую смекалку. В широченные ворота ангара стали друг за другом въезжать легковые автомобили с зажженными фарами. Как только в помещении стало более-менее светло, стрельба возобновилась с новой силой.
Подстегнутые новой оглушительной смертельной атакой, подруги, наконец, нашарили на поясе убитого заветную связку. Снять ключи удалось им только с четвертой попытки. Теперь надо было добраться до заветной двери и попытаться ее открыть.
Охрана ангара мужественно пыталась отстреливаться, несколько машинных фар взорвались сотнями стеклянных брызг, но силы были явно не равны, и цепочка атакующих неумолимо приближалась к третьему залу.
До двери подруги добрались довольно быстро и относительно благополучно, благо они находились от нее совсем недалеко. Трясущимися руками, подвывая от животного страха, Алена пыталась подобрать нужный ключ. Все происходило, как в ночном нескончаемом кошмаре.
Юлька, уже не веря ни во что, впала в состояние какого-то странного покоя, даже стрельба ее уже не так сильно пугала, она мысленно прощалась со своими любимыми и родными. Она тихо лежала на полу под дверью, которую с нечленораздельными выкриками пыталась открыть приятельница, горько сожалея о том, что уже больше никогда не поцелует вихрастые головы своих милых мальчишек, что Мишке будет очень трудно без нее и она уже никогда не узнает, какими станут ее сыновья и что их ждет в будущем…
Вдруг она получила такой пинок ногой в бок, что чуть не зависла в воздухе от пронзительной боли. Первой мыслью было: «Ну вот, все, умираю, застрелили». Не застрелили, это ликующая Алена, не в силах справиться с эмоциями оттого, что ее почти безнадежная попытка увенчалась успехом, вернула подругу с неба на землю.
Не поднимаясь с пола, обе старались ухватить дверную ручку, затем, еще до конца не веря в удачу, стали осторожно, как будто кто-то мог услышать, тянуть дверь на себя. Та открылась без всяких проблем. Раздумывать было некогда, путь к спасению был открыт. Неизвестно, что их ожидало на улице, но в ангаре оставаться было уж точно нельзя. Подруги выползли наружу и даже сообразили закрыть дверь на ключ с другой стороны. Немного отдышавшись, не поднимаясь с земли, они стали оглядываться по сторонам и прислушиваться, пытаясь сообразить, что происходит вокруг. Из такого положения увидеть особенно ничего не удалось. Кругом раздавались звуки выстрелов и взрывов.
– Ползем наверх, – свистящим шепотом скомандовала Алена.
Обе, практически на четвереньках, постоянно озираясь, принялись карабкаться вверх по сопке-ангару. Метра через два они уже были скрыты от любого любопытного взгляда высокой густой травой и очутились в относительной безопасности.
Но, придавленные страхом, они были не в состоянии разогнуться в полный рост, да и лезть по сопке в такой позе было удобнее. Так и продолжали свой путь на четвереньках, время от времени дружно подвывая по-звериному. Тропинок тут не было, приходилось пробираться через густые заросли кустарников и травы. Не обращая ни на что внимания, сопя и время от времени отдирая от себя колючие ветки, подруги поднимались все выше и выше, ни на секунду не останавливаясь.
Дыхания не хватало, липкий пот заливал глаза, руки и лица были исхлестаны и исцарапаны – все это ровным счетом в данный момент ничего не значило. Можно было подумать, что именно целенаправленное и безостановочное движение к вершине должно было спасти от всех бед и напастей. Мало выпало на их долю приключений, нужно было еще попасть под криминальную раздачу и оказаться точно посерединке между воюющими бандитами!
Наконец, совершенно выбившись из сил, подруги достигли заветной вершины. Минут двадцать они лежали на земле совершенно неподвижно, судорожно ловя губами воздух и непроизвольно вздрагивая всем телом каждый раз, когда до них долетали особенно сильные звуки взрывов.
Немного отдышавшись, они медленно поднялись с земли и стали осматриваться вокруг. Позиция была отличная: перед ними как на ладони раскинулся весь театр военных действий, они же для тех, кто находился внизу, были совершенно незаметны.
Вокруг ангара шел настоящий бой. Пытавшихся удрать на машинах или моторных лодках настигали и расстреливали в упор, если не удавалось это сделать, то в ход шли гранаты. Все вокруг горело и взрывалось, пылали подожженные бараки. Суденышко, вечно болтающееся на рейде, сейчас на всех парах уходило в открытое море, за ним летела моторная лодка с вооруженными людьми.
– Алена, смотри! – толкнула Юлька подругу.
К взлетной площадке бежала группа из нескольких человек. Вертолетный винт крутился изо всех сил, рассекая лопастями воздух. Вертолет был готов принять на борт спасающихся от верной гибели людей. В страшной суете, бесцеремонно толкая друг друга в попытке опередить остальных, каждый из этой кучки старался первым попасть в вертолет, создавая полную неразбериху.
– Вот тебе субординация, дисциплина и уважение, – съехидничала Алена. – Ты только посмотри, Савельева, они сейчас шефа своего затопчут. Собственная шкура-то подороже будет. Вот козлы!
– Дурочка, ты чему радуешься? Тому, что сейчас Карнаухов спасет этих уродов? А как же мы? Смотри, они уже взлетают! На нашем вертолете, между прочим.
Вертолет действительно стал медленно подниматься.
– А я всегда говорила, что Андрею верить нельзя, – подытожила Алена, – пустобрех – он и есть пустобрех. Спасает сейчас свою волчью шкуру, сволочь. Не побежал же он нас спасать-выручать, а сразу прыг в свой вертолет и мяу. Еще неизвестно, что он там нашим набрешет, если такая историческая встреча произойдет.
– Да ну тебя! Его же могли заставить, – возразила Юлька.
– Ой, Чебурашка ты моя, лапшу-то с ушей сними! Он где? Ага, правильно, в воздухе ручкой машет. А мы где? Как всегда в последнее время, в абсолютной заднице. Вечно ты всех оправдываешь и защищаешь, миротворец несчастный. Открой глаза, наконец. Чай, не девочка, а заслуженная мамаша родной страны! Предал он нас, откровенно в очередной раз предал, вот и все. А то «заставили»! Заставь меня сделать то, что я не хочу, замотаешься заставлять.
Подруги провожали глазами поднимающийся в небо вертолет, продолжая беззлобно переругиваться.
– Ален, – вдруг заволновалась Юлька, – ты видишь?
С боковой стороны вертолета явно что-то горело, пламя с каждым мгновением становилось все заметнее и сильнее.
– Юлька! – хватая приятельницу за руку и увлекая ее за собой, что было мочи закричала Алена. – Ложись! Быстро! Сейчас эта керосинка взорвется!
Подруги рухнули на землю. Сначала они почему-то вопреки всем законам физики увидели, как вертолет стал распадаться на отдельные куски и фрагменты, теряя элементы обшивки. Причем все происходило почти бесшумно и было растянуто во времени, как в каком-то сюрреалистическом кино. Умом они понимали, что произошло непоправимое, что в настоящий момент они являются свидетелями истинной катастрофы. Но почему-то было почти нестрашно. Они завороженно следили за разлетающимся на десятки горящих кусков вертолетом и были не в силах отвести глаз. Только спустя некоторое время раздался мощный взрыв, и горящая куча исковерканных железных обломков рухнула с неба на землю.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
