Текст книги "Замри и прыгни"

– Значит, начнем с меня, – подытожила Рита.

Сделать из жгучей брюнетки пшеничную блондинку удалось лишь с четвертого окрашивания. После первого осветления Рита стала густо-рыжей, после второго – солнечно-оранжевой. После третьего – грязно-соломенной.

– Ритуль, – засомневалась Зоя, – может, хватит? Вдруг волосы вылезут?

– Не вылезут, – убежденно выдала Рита, взбивая очередную порцию краски. – Не имеют права. Иначе сбрею к чертовой матери!

Вместе с волосами Рита так же тщательно осветлила брови. И после завершающей процедуры – сушки феном волос, накрученных на крупные бигуди, перед Зоей предстала совершенно обворожительная незнакомка – романтичная, изысканная. То ли Мэрилин Монро, то ли – Мадонна. Или Ким Бэссинджер в лучшие годы. Словом – женщина-фея. Женщина-мечта. Копна светлых кудрей, светло-рыжие подковки бровей, глаза – две спелые сливы. Черные, с лиловым отливом. Глубокие, бездонные, загадочные. Рот крупный, ярко очерченный, с задорно приподнятой верхней губой. Конечно, цвет лица после недельного запоя был явно не персик, да и круги под глазами изрядно подсвечивали синевой, но это же – временно! Отдохнет, отоспится, да крем тональный, наконец, наложит!

– Рита… – восхищенно выдохнула Зоя. – Какая же ты красавица…

– Ты будешь не хуже, обещаю, – подмигнула ей в зеркало подруга. – Я уже все придумала.

– Не надо, Ритуль, а, – испугалась отчего-то Зоя.

Вернее, не то чтобы испугалась. Просто ей-то, со стороны, было совершенно понятно, что все усилия Риты по ее перевоплощению пропадут впустую. Из красавицы брюнетки запросто можно сделать красавицу блондинку. А вот из толстой рыжей коровы если что и может получиться, то только такая же корова иной масти.

Именно так она Рите и сказала.

– Дурында, – тепло улыбнулась подруга. – Цены ты себе не знаешь. Как и все мы, бабы. Садись, закрывай глаза и молчи. Пока другой команды не будет.

Зоя покорно села на колченогий стул. Сомкнула ресницы. Она совершенно точно знала, что хуже, чем она есть сейчас, сделать уже невозможно, поэтому – чего дергаться?

Сначала Рита чем-то обмазала ей голову. Красит, поняла Зоя, но зачем и в какой цвет – не спрашивала. Какая разница? Во-первых, не хотелось огорчать Риту, пусть себе тешится, а во-вторых, боялась ляпнуть что-нибудь под руку и испортить работу. Потом, когда неведомая краска была тщательно смыта приятно-теплой водой, по голове стало что-то нудно елозить, стрекоча и щекочась, как десяток кузнечиков. Следом Маргарита обмазала ей брови – тоже, что ли, решила покрасить? – и стала обрисовывать их чем-то холодным и плоским. Потом Зоя уже не отслеживала, что происходило с ее лицом. Просто расслабленно внимала нежным пальцам, чутким движениям и требовательному – о, это очень чувствовалось! – взгляду.

Не давая взглянуть в зеркало, Рита заставила подругу переодеться. Новые синие джинсы, простенький белый свитерок. Зоя взяла одежду в руки, повертела.

– Ритуль, это, наверное, твое. Я в это не влезу.

– Влезешь! – безапелляционно сообщила Маргарита. – Просто я тебе вместо твоего пятьдесят второго сорок восьмой взяла.

– Зачем? – удивилась Зоя. – Сдавать придется. У меня сорок восьмой был лет десять назад…

– Примерь, – сощурилась Маргарита. – Я, честно говоря, с размерами ни разу не ошибалась, у меня глаз – алмаз. Не влезешь – штанину съем! Отвечаю!

– А мы горчички купили, не помнишь? – невинно поинтересовалась Зоя, поражаясь Ритиной самонадеянности и параллельно всовывая ноги в джинсы.

Подруга гордо промолчала, внимательно наблюдая, как Зоя, дотянув брюки до бедер, застыла, не в силах поднять их больше ни на миллиметр.

– Так, – подошла она к ней, – быстро вдохни, задержи воздух и рывком натягивай джинсы.

– Да ладно тебе, Ритуль, – засмеялась Зоя, – давай уже ешь вместо штанины – только карман…

– Делай, что говорю, – цыкнула подруга. – Ну, раз, два…

Зоя резко втянула в себя воздух и рванула брюки вверх. Сзади ей сильным движением помогла Маргарита.

Джинсы послушно облепили бедра.

– Так, теперь еще раз вдохни, только сильней.

– Уф! – сделала Зоя.

Одновременно с этим «уф» подруга грубым, но точным движением дернула за молнию. Капкан, в котором немедленно ощутила себя Зоя, захлопнулся. И когда она, наконец, выдохнула, обнаружилось, что дыши не дыши, эффект один: воздуху поместиться просто негде.

– Терпи, – строго приказала Рита. – Часа через два джинсы растянутся, станет легче. Давай, натягивай свитер. Он – свободный.

Зоя натянула тонкий трикотаж.

– Так… – Рита критично ухватила пальцами складки жира на Зоином боку. – Бассейн, тренажеры, массаж. Две недели.

– И диета? – тоскливо спросила Зоя.

– Диета? – Рита грустно ухмыльнулась. – Лучшая диета – нервотрепка. А у нас с тобой она на высшем уровне. Я думаю, ты за неделю килограммов восемь – десять уже сбросила. Так что бассейн с массажем не столько для похудения, сколько для укрепления мышц. Чтоб вот такое безобразие не висело. Поняла?

Зоя покорно кивнула.

– Ну а теперь познакомься! – улыбнулась подруга. – Это, конечно, пока не Кэтрин Зета-Джонс, но уже близко, очень близко! – И она медленно развернула Зою лицом к зеркалу.

– Не может быть, – ахнула Зоя.

* * *

– Не может быть! Кого я вижу! – Хозяин радушно поднялся навстречу неожиданному посетителю, даже развел руки, словно приглашая того в объятия. Именно так и должен был вести себя преуспевающий владелец страховой компании, от которой впрямую зависит покой и благоденствие клиентов.

– Прошу садиться! Кофе? Чай? Коньяк?

– Нет, – отказался посетитель, – не до того. Давайте по делу.

– Давайте, – с удовольствием согласился Рыбаков. О деле он говорить любил. Очень.

– Вот мой полис, поднимите договор, и мне срочно нужна машина. Сегодня. Салон работает до девяти. Вполне успеем.

– Извините? – Владимир Георгиевич плохо понял только что озвученный смысловой ряд. – У нас с вами договор?

– Конечно, – подтвердил клиент.

– А какой у вас автомобиль?

– «Лексус», джип, новый.

– И что с ним?

– Всмятку. Я на объект приехал, оставил на обочине, а тут супермаз камни вез. Что-то там случилось, его повело, ну он на скорости в моего мальчика и въехал. Вогнал его по самое некуда в кучу камней уже разгруженных. Да еще сверху валунами присыпал. Короче, консервная банка…

– Ой-ой-ой, – посочувствовал несчастному клиенту генеральный директор страховой компании. – Беда! Но вы не отчаивайтесь. «Центурион» все свои обязательства выполнит точно и в срок. У вас какая страховка?

– Полная.

– Ну и чудненько! – Владимир Георгиевич внутренне затосковал. Новый «лексус» – машина не дешевая. Пока они отсудят деньги у этих дорожников! А клиенту, видимо, возмещение необходимо срочно.

– Что там у нас по договору с возмещением? В какие сроки? Месяц? – улыбнулся он расстроенному мужчине.

– Двадцать четыре часа, – сообщил пострадавший. – И автомобиль аналогичного класса в течение четырех часов во временное пользование. Я же вам заплатил тройной тариф при таком условии.

– Замечательно! – восхитился Рыбаков, с трудом соображая, о чем таком толкует поздний клиент.

Какие двадцать четыре часа? Какой автомобиль? Черт! Это, наверное, те самые новые договоры, о которых ему все уши прожужжал начальник клиентского отдела. А он, как всегда, подписал их не глядя. Лишь у Зои Сергеевны спросил: хороши ли? Та вроде ответила, что да, все в порядке. Конечно, он даже этот разговор вспомнил! Значит, и впрямь – все в порядке. Зоя Сергеевна с ее опытом и хваткой ничего такого, что могло бы навредить фирме, не пропустила бы.

– Так что с автомобилем? – настырный мужик буравил Владимира глазами. – В моем договоре сказано, что я могу выбрать машину в «Кентавре». Так? Но со мной должен быть ваш представитель. За этим я и пришел.

– А с кем из агентов вы работали? – нашелся Владимир Георгиевич, в надежде быстро и безвозвратно сплавить мужика, уже становящегося нудным.

– Белецкая.

– Лена, – строго выдохнул в селектор генеральный. – Белецкую. Ко мне.

– Так она месяц как уволилась, – прощебетала Леночка.

– Хорошо, свяжись с отделом, кому передали ее договоры?

– А там никого уже нет. Рабочий день закончился.

– Хорошо, – отключил связь Рыбаков. И улыбнулся, поднимая глаза на посетителя. – Вообще-то ничего хорошего. Рабочий день закончен. Все разошлись по домам. Может быть, завтра?

– Как – завтра? – изумился мужчина. – Во-первых, надо эвакуировать автомобиль. Во-вторых, я должен сегодня в ночь уехать в Москву. У меня утром важная встреча. Вы что, отказываетесь от выполнения своих обязательств?

– Да что вы! – вскочил Рыбаков. – Бог с вами! – И смешно замахал руками, словно отгоняя от себя даже саму мысль о том, что «Центурион» может что-то не исполнить. – Что там у нас по договору? – И снова нажал селектор. – Зою Сергеевну ко мне.

Клиент с восхищением оглядел вошедшую женщину и даже помягчел лицом, что Владимир Георгиевич отметил с несомненным удовлетворением и даже с некоторой ревностью.

– Это – наш финансовый директор, – представил Рыбаков. – Зоя Сергеевна, что там у нас за договоры с возмещением в двадцать четыре часа?

– Есть такие, – подтвердила Рита. – Немного, но есть. Наше ноу-хау. Неужели с вами случилась такая беда? – участливо взглянула она на клиента.

– Представьте, – мужчина шутливо развел руками. – Попал.

– Ну ничего, – обласкала его улыбкой Рита. – Мы свои обязательства всегда выполняем. Правда, Владимир Георгиевич?

Рыбаков энергично, как лошадь, затряс головой.

– У вас гарантийка с собой? – снова улыбнулась посетителю Рита.

– Конечно, – протянул он ей пакет с документами.

Рита профессионально быстро выбрала нужную бумагу, положила на стол перед Рыбаковым.

– Нужна ваша подпись и печать.

Генеральный размашисто расписался, демонстрируя полное доверие к главному финансисту и абсолютную состоятельность «Центуриона». Рита лично вышла в приемную, чтобы поставить у секретарши печать. Вернулась, протянула фирменный бланк клиенту.

– Пожалуйста. Выбирайте автомобиль. И – удач на дороге. Надеемся вас вскоре увидеть.

– Обязательно! – заверил мужик, просто пожирая глазами красивую черноглазую блондинку с роскошной фигурой. – Я вернусь послезавтра и сразу к вам.

– Пойдемте, я вас провожу, – предложила Рита, не обращая внимания на поскучневшее лицо Рыбакова и его по-детски поджатые губы. – Или, может быть, чашку кофе?

Клиент не успел ответить ни да ни нет, как в приемной мужским басом взорвался домофон:

– Это «Центурион»? Открывай скорее! Начальник на месте?

– Ну вот, – мягко улыбнулась Рита, – видите, к нам снова клиент, так что извините, кофе с вами я выпить не могу – дела.

– Спасибо. – Мужчина задержал в ладони ее тонкую руку. – Надеюсь, у нас еще будет время.

– Конечно, – подтвердила Рита, сторонясь, чтобы пропустить в приемную плечистого короткостриженого коротышку с дымящейся сигаретой в зубах.

Рыбаков, не успевший расспросить Риту о чудном договоре с суточным возмещением и о том, как отразится это на финансовых делах фирмы, снова оказался один на один с расстроенным и раздраженным клиентом.

– Короче, – коротышка вдавил в пепельницу окурок и тут же сунул в рот новую сигарету. – Ты тут генерал, да? Я это… Короче, ну… Ночевал у подруги. Ну там выпили, то да се. В обед просыпаюсь – тачки нет. А ведь точно помню, где ставил, – под окнами, прямо на газоне. Еще соседка орала, что цветочки ее гребаные помнутся. Какие цветочки, в натуре? Снег только сошел! Еще и травы-то нет!

Рыбаков терпеливо слушал, плохо вникая в путаную речь коротышки, морщась от табачного дыма, заполонившего кабинет, и проклиная Трудовой кодекс, благодаря которому он, генеральный директор, вынужден был исполнять работу простых клерков – своих страховых агентов.

– Короче. – Коротышка положил перед Рыбаковым пластиковую папочку. – Тут все бумажки – и ваши, и ментовские.

– Так вы в милицию уже обращались? – поморщился Владимир Георгиевич.

– Понятное дело! Куда ж без них, родимых! А толку-то? Короче, давай так. У нас там по договору или тачка, или деньги в течение суток. Мне лучше деньги. Там все реквизиты указаны, завтра с утра переведи, чтоб без базара. – Посетитель поднялся. – А уж с ментами сам разбирайся. Найдут – не найдут, мне по барабану.

– А автомобиль-то у вас какой? – тоскливо спросил Рыбаков, подозревая, что такой фрукт на приличной машине ездить просто не может.

– «Бэха» «шестая», новье, – сообщил коротышка. – Месяц назад из Москвы пригнал. – И пошел к двери. Уже открывая, однако, обернулся. – Слышь, ты, «Центурион», деньги прямо с утра отправь. И смотри, чтоб без фокусов.

Владимир Георгиевич вдруг нехорошо вспотел. Вытащил из прозрачной папочки немногочисленные бумаги. Отыскал договор. На последней странице красовалась его личная подпись. Размашистая, красивая. С виньетками и вычурными загогулинами. Помнится, он тренировался пару месяцев, чтобы автограф вышел солидным и ни на кого не похожим.

Страховой договор был точно таким, как и тот, что унесла с собой Зоя. Тройная сумма страховки. Страховая премия в течение двадцати четырех часов по требованию клиента. Полная стоимость автомобиля…

– Что? – У Рыбакова заломило виски. – Сто сорок три тысячи евро?

– Лена, – тыкнул он в селектор, – срочно Зою Сергеевну ко мне.

– Она ушла, – кокетливо сообщила секретарь. – Только что. Но не прощалась, сказала, что еще вернется.

– Найди по мобильному! – проревел Владимир Георгиевич. – Пусть срочно возвращается. У нас – ЧП!

Он еще раз просмотрел договор. В качестве агента фигурировала та же Белецкая.

Белецкая… Белецкая… Кто ж такая? – пытался вспомнить Рыбаков. – Этих девочек-агентов – уйма. Меняются как перчатки. Не уследишь! Да он и не следил. Это дело кадров. А они под началом Зои. Белецкая…

– Лена, – снова воткнулся он носом в селектор, – кто такая у нас была Белецкая?

– Здрасте! – язвительно отозвалась Леночка. – Забыл? Диана. Та самая, что в постель к тебе прыгнуть хотела. Ох, я ей морду-то поцарапала!

И тут он вспомнил! Конечно! Такая эффектная девица, ростом чуть ли не выше него, с ногами от ушей. Она ему сразу приглянулась, да и он ей – тоже. Конечно, ее фамилию он и не знал. А внимание обратил, когда она договоры на подпись принесла. Ленка против нее – гадкий утенок! Понятно, что такую роскошную особу он пропустить не мог. Договоры подписывал, а сам на ее ноги пялился. На ней еще кожаная юбчонка была в облипочку. Так, интим прикрыть, да и то не совсем. Тут же пригласил ее попить кофе в бар, чтобы, так сказать, поближе познакомиться с новым работником. Кофе, соответственно, сдобрили коньяком, и тут его Зоя срочно вызвала на работу. А ведь Диана эта уже согласилась! И он уже почти добрался до теплой ложбинки меж ее ног, исследуя шелковистость колготок. Они тогда вернулись на работу, и он попросил, чтобы Диана подождала в машине. Даже двигатель не глушил. А она, идиотка, долго ждать не стала и нагло приволоклась вслед за ним, прямо в кабинет. Тут Ленка все и просекла. Пока он в бухгалтерии вместе с Зоей что-то утрясал, секретарша устроила этой самой Диане дикий скандал. Крики на весь офис было слышно. Он, конечно, понял, в чем дело, но вмешиваться не стал. Не царское это дело, пусть девчонки сами разберутся. Разобрались. Когда он освободился, ни той ни другой уже не было. А дома Ленка закатила ему грандиознейшую сцену! Естественно, он сделал вид, что ни при чем. Мало ли кто ему на шею вешается! Что же теперь, и кофе не попить?

Значит, это та самая Диана. Диана Белецкая. Может, отомстить решила?

– Где Зоя Сергеевна, нашла? – рыкнул он в селектор.

– Мобильный вне зоны, – доложила Леночка. – Вовусик, может, домой поедем? Я соскучилась.

– Отстань, – отмахнулся директор. – Ищи Зою Сергеевну. Скажи, чтоб возвращалась срочно. Срочно, поняла?

Уже заканчивая фразу, он услышал, как в приемной затренькал дверной звонок.

Вернулась, – обрадовался Рыбаков. – Слава Богу! – И шумно выдохнул скопившийся в легких воздух. – Сейчас все выяснится, и он поедет домой. Отдыхать. И пусть Ленка как следует его расслабит. Заслужил.

* * *

– Ну что, расслабилась? – Зоя заглянула в комнату, откуда только что вышел поджарый сухой массажист.

Подруга блаженно раскинулась на топчане. Розовое после сауны и массажа лицо, гибкое загорелое тело.

– Ритуль, какая же ты все-таки красавица! – не удержалась Зоя.

– На себя посмотри, – довольно мурлыкнула Маргарита. – Что у нас с весами?

– С весами у нас все хорошо, – доложила подруга. – Минус три килограмма.

– Так, рыбка моя, – Рита приподнялась на локтях, окидывая Зою взглядом, – ну-ка сбрось простыню! Повернись! Вот что я тебе скажу: хватит худеть.

– Так я же не нарочно, – пожала плечами Зоя.

– Ясное дело! Только от этого не легче. Ты уже и так дошла до сорок шестого, хватит!

– Как? Сама же знаешь, ем нормально, сплю – тоже, а все худею и худею.

– Потому что – нервничаешь. Все никак со своей бедой расстаться не можешь.

– А ты? – грустно улыбнулась Зоя.

– И я, – согласилась подруга. – Надо пить лекарство.

– Таблетки? – обмерла Зоя, мгновенно вспомнив темную землю, усыпанную белым конфетти.

– Еще чего! Травки, только травки, – сообщила Рита. – Сегодня и начнем. И вообще, пора нам с тобой о деле подумать. Товарный вид мы приобрели, боевой раскраской овладели, вполне можно выходить на тропу войны. А то, боюсь, нашим благоверным жизнь уже манной небесной кажется.

– Так мы же с тобой так ничего и не решили.

– А я про что? Пора решать. Итак, сегодняшний вечер посвящаем мозговому штурму.

– Давай, – неуверенно согласилась Зоя, плохо понимая, что они могут придумать такого, чтобы отомстить своим бывшим мужьям.

Вариантов они уже перебрали множество, да ни на одном так и не остановились. А время, между прочим, шло. После той памятной запойной недели отщелкал целый месяц, и на дворе стоял морозный снежный декабрь.

Сама мысль о мести казалась Зое столь же неосуществимой, сколь и желанной. Владимира, бывшего мужа, конечно, очень хотелось наказать. Не за измену и даже не за предательство – с каждым днем обида становилась все более зыбкой. А вот боль от унижения, ощущение растоптанности и выпачканности не проходило. И каждый день, стоя под душем, Зоя пыталась смыть с себя эту липкую омерзительную пленку, которую образовали уничижительные фразы и интонации Рыбакова. Он перечеркнул всю ее почти сорокалетнюю жизнь, сделал никчемным и обманным то, что она любила, то, чему радовалась, что ценила и берегла. И теперь Зоя ощущала себя новорожденной, явившейся на свет вопреки всему и всем и оттого совершенно ненужной. Несчастным младенцем, которого выбросили погибать на вонючую помойку, даже не позаботившись умертвить, чтоб не мучился.

Иногда, с удивлением следя взглядом за порхающими снежинками, она вдруг припоминала, что это – снег. А ночью на небе высыпали звезды. Яркие, крупные, как осколки елочных игрушек после бурного праздника.

Снег был пушистым. И, наверное, мягким. Раньше Зоя любила ловить на перчатки снежинки и разглядывать их совершенный узор, заново удивляясь фантазии природы. И звезды. Она могла любоваться на них часами, сочиняя сказочные истории о чудесной жизни там, в далеких сверкающих мирах. Или представляя, как она бежит по звездам, словно по камешкам, выступающим из холодной речки. И эти камешки горячие-горячие. Поэтому бежать по ним надо быстро. Чтоб не опалить ступни…

Теперь же ни то ни другое ее абсолютно не трогало. Словно эти привычные приметы, которыми полнилась ее прошлая жизнь, исчезли вместе с ней, и нужно было заново привыкать не просто к новому образу жизни, но и к тому, что у каждого природного явления существовали свои имена – снег, звезды, ветер. Однако нынче за словами ничего не стояло. Как и за их изображением. Просто слово. Просто снег. Просто звезды. Как картинка из детского словаря. Ткни пальцем – проткнешь насквозь хоть звезду, хоть снежинку. Не ощутив ни холода, ни тепла. Потому что за словами – пустота. И вся жизнь – пустота.

В другой же раз Зоя вдруг вспоминала знакомое слово и, неожиданно соотнося его с тем, что видели глаза или ощущало тело, замирала от страха, будто даже слово, даже легкая, стремительно тающая звездчатая снежинка на черной перчатке способны были вернуть ее в тот недавно пережитый кошмар. Потому что все они были приметами того времени, той жизни, с которой она однажды без всякого сожаления решила расстаться.

Она не знала, что с ней происходит, и об этих своих метаниях и страхах не говорила даже Рите, переживая все в себе, но, когда первый испуг проходил, на поверхность вдруг выскакивала злость и начинала больно стучать костлявым кулачком в виски: отомсти! Отомсти! Отомсти!

Зоя удивленно прислушивалась к себе, обнаруживая эти новые, незнакомые и настойчивые позывы, пыталась уяснить, откуда они берутся с такой настырностью и постоянством, да так ни до чего и не докопалась. Зато определенно поняла: пока она не накажет Владимира (месть – неправильное слово, несоответствующее), пока не заставит его страдать, хотя бы вполовину так, как страдала сама, покоя ей не будет. И наказание – тоже неправильное слово! Она же не Господь Бог, чтобы наказывать! Просто она должна сделать так, чтобы он понял, насколько человеку может быть больно. Не ей, Зое, а просто человеку. Любому. В том числе и ему.

Куриное филе с овощами. Фруктовый салат. Густой духовитый кофе в чашках-наперстках. Бежевые тяжелые портьеры на окнах, толстый тканый ковер под ногами. Тепло, уютно, спокойно.

Квартиру они привели в порядок буквально в считаные дни. Мебель, понятно, покупать не стали, кроме изящного сервировочного столика на колесах, но вот портьеры и ковер – святое. И, конечно, посуда. Оказалось, что обе женщины имеют одну и ту же слабость – хорошая посуда.

– Знаешь, Зойчик, что я подумала? – Рита сделала маленький глоточек кофе. – Для того чтобы все сделать правильно, нам нужно точно знать, что происходит в наших бывших конторах.

– Как?

– Вопрос.

– Ну не лазутчиков же засылать?

– Почему бы и нет… – Рита задумалась. – А может… Зойчик! – вскочила она на ноги, чуть не сбив изящный столик. – Кажется, я придумала!

Зоя прижала к пылающим щекам холодные ладони. Отчего-то этот Ритин возглас, такой радостный и обнадеживающий, показался ей гонгом, возвещающим о близком несчастье.

– Зоя, – подруга уставилась на нее сияющими глазами. – Нам не надо привлекать никаких лазутчиков. Ты досконально знаешь свою фирму и свое дело, я – аналогично. Значит, ты должна пойти в «Озирис», а я – в «Центурион».

– В смысле? – оторопела Зоя. – Что я забыла в твоем «Озирисе»? Я же сифилис от прыща не отличу!

– А тебе и не надо. Для этого врачи имеются. Я там чем занималась?

– Чем?

– Тем же, чем и ты в своем «Центурионе», – финансами, отчетами, развитием.

– То есть ты хочешь, – Зоя начала соображать и снова похолодела от нехорошего предчувствия, – ты хочешь, чтобы мы заменили друг друга?

– Ну! Здорово я придумала?

– Здорово, – согласилась Зоя, – а зачем?

– Что – зачем?

– Зачем нам подменять друг друга? Цель?

– Во-первых, мы заставим их в нас влюбиться!

– Рит, ты чего? – Зоя покрутила пальцем у виска.

– Подожди, не перебивай! – отмахнулась подруга. – Кто знает наших благоверных лучше, чем мы сами?

– Это ты здорово сказала, – уважительно кивнула Зоя. – Мы их так хорошо знаем, что и предположить не могли, на что они способны!

– Иронизируешь? – хмыкнула подруга. – Значит, включилась. Уже хлеб. Я же о другом говорю. О привычках, о мелочах всяких. Ну что там мужику нравится, на что он западает, как его зацепить. Что в работе смыслит, насколько и так далее.

– Знаешь, – Зоя задумалась, – если так, то мы с тобой должны анализировать их как абсолютно чужих людей. Понимаешь? То есть забыть о своих обидах и, что называется, с холодным носом…

– Умница! – Рита одним глотком допила кофе. – Размышлять о них именно как о посторонних. То есть просчитывать все возможные варианты их поведения и на каждый их шаг иметь, минимум, три готовых решения.

– Думаешь, получится?

– А кто говорил, что будет легко? – парировала Маргарита. – Чтобы мы с тобой – умницы, красавицы, рабочие лошади, в конце концов, не справились с этими… Все-все! – хлопнула она себя ладошкой по губам. – Отныне – ни одного плохого слова. Исключительно с уважением и пиететом. Как они того заслуживают. Чтобы победить врага, его нужно уважать.

– Так что ты придумала? – поторопила Зоя. – Зачем нам внедряться в фирмы?

– Зойчик, – Рита серьезно взглянула на подругу. – Кто создавал «Центурион»?

– Я.

– Кто его раскручивал? Кто ставил на ноги? Кто, в конце концов, зарабатывал деньги?

– При чем тут это?

– Да при том! Это наши фирмы, понимаешь? Наши! И мы просто должны вернуть себе то, что нам принадлежит по праву. То, что нами рождено, выстрадано и выстроено. Ну не убивать же нам наших бывших, в самом деле.

– И как ты это видишь? Как мы там появимся? Здравствуйте, Андрей Андреевич. Я Зоя Романовна. Хочу у вас работать?

– Почему обязательно – Зоя Романовна? – хитро прищурилась подруга. – Можно назваться и другим именем. Например, моим.

– Твоим?

– Слушай! – Рита завелась. – А ведь это – отличный ход! Чисто психологически! Они же у нас не совсем конченые подонки, значит, какое-то чувство вины, пусть остаточное, по отношению к нам присутствует. А потом, все клиенты привыкли, что второе лицо компании – Зоя или Маргарита. И вдруг это лицо куда-то исчезло! А тут появляемся мы. И мало того, что предлагаем свои услуги, так еще и имена те же! Мой – точно клюнет! Сразу столько вопросов отпадает. А если еще эта новая Маргарита с мозгами и вполне способна заменить канувшую в небытие супругу, то…

– Знаешь, мой, пожалуй, тоже, – раздумчиво проронила Зоя, представив реакцию Владимира на роскошную красотку с пшеничными локонами и сливовыми глазами. – А если ты тут же продемонстрируешь свои знания в страховом деле…

– Ну ты же поможешь! – улыбнулась Рита.

– Как и ты мне, – отозвалась Зоя.

– Значит, решено? – Маргарита плеснула из турки еще по глотку кофе. – За успех?

– Погоди. – Зоя отвела ее протянутую с чашкой руку. – Самый главный вопрос: как мы туда попадем? То есть как наши генералы смогут понять, что мы – не просто престарелые красотки, мечтающие о теплом месте и любвеобильном начальнике, а классные специалисты, которые легко заменят их сгинувших жен? Ведь нам надо туда внедриться и замереть, пока не пустим корни, не приглядимся, не обживемся…

– Правильно. Замереть, набраться сил, а потом – прыгнуть!

– Как лев!

– Нет, лучше как тигр!

– Или как рысь. Она долго сидит на дереве, ждет, а потом ка-ак сиганет на шею! Хочу стать рысью. Только – как?

– Давай думать.

Рита еще несколько раз варила кофе, за окнами давно сгустилась стылая ночь, уже и телевизор, работающий почти без звука, чтоб не мешал, замельтешил серо-голубой пустотой, а решения все не находилось.

Они перебрали, казалось, все. От случайной встречи в баре до рекомендации знакомых. От объявления в газете до социологического опроса.

– Черт возьми, – Зоя потерла кулаками уставшие глаза, – было бы у нас хоть одно нормальное кадровое агентство! Дали бы туда свои резюме, разослали бы официальные предложения по предприятиям… Ведь и твой, и мой понятия не имеют, откуда квалифицированные специалисты берутся. И сейчас, наверняка, когда припечет, будут по знакомым работников искать. Найдут каких-нибудь аферисток, загубят фирмы… Мой однажды уже чуть нас по миру не пустил.

– Стоп. – Рита напряглась, как ищейка, почуявшая след. – Стоп. Если такого кадрового агентства нет, его нужно создать!

– Кто создавать-то будет?

– Мы! Немедленно!

– Ритка, ты что? – Зоя резко подалась вперед. – Ты серьезно? Это же – выход! Регистрация у нас – уведомительная. Завтра сделаем документы и можем начинать?

– Зойчик, ты – гений, – восхищенно подняла большой палец Маргарита. – А как назовем?

– Рога и копыта, – засмеялась Зоя. И тут же почувствовала, как гнетущее предчувствие неминуемой беды, которое мучило ее все последнее время, отступило. Растаяло. Испарилось. И на его месте в груди появилась теплая радостная уверенность: у них все получится! И все обязательно будет хорошо!

– Рога и копыта? – весело переспросила подруга. – А что? Очень подходящее название. Особенно для нашего мероприятия. Но мы же должны соблюдать конспирацию? Поэтому наше кадровое агентство мы скромно назовем «РиК».

– «Ресурсы и качество», – подхватила Зоя. – Или «работа и кадры».

– Ага! А можно еще «разум и квалификация». Или «роза и колючка».

– Это про нас с тобой? – хихикнула Зоя. – Тогда, чур, я – роза!

– А меня хоть горшком назови! – Рита вскочила с дивана и закружилась по комнате. – Только надо на чем-то одном остановиться, чтоб не путаться в показаниях, если спросят.

– Я точно проболтаюсь, – весело сообщила Зоя. – Из меня шпионка не получится!

– А, – махнула рукой подруга, – не грузись. Мой Андрей Андреевич из всех существующих книжек прочел только воинский устав. И то очень давно. Так что про «рога и копыта» он вряд ли сообразит. Неси минералку, отметим это дело!

* * *

– Минералочку со льдом? Или горло побережем? – Андрей Андреевич Распопов хорошо знал вкусы своих ВИП-клиентов. – По пять капель, Виктор Петрович? Коньяк? Виски?

– Это у тебя утешительный приз такой? – мрачно глянул на него посетитель. – Типа десерт? Нет, спасибо. А то ко всему прочему еще и язвой заразишь.

– Все шутите, Виктор Петрович. – Распопов совершенно не понимал причины явной раздражительности гостя, а оттого – нервничал. – Как это можно язвой заразить? Она от нервов, от стрессов, от переживаний.

– Ничего не знаешь, – качнул головой гость. – Мужик один Нобелевскую премию получил за то, что обнаружил вирусную природу язвы. А ты, директор медицинского центра, – нервы, стрессы, – передразнил он Распопова. – Хотя что с тебя взять? Кроме этих самых нервов и стрессов, которые ты тут организовываешь. Вместо того чтобы, наоборот, лечить. – Посетитель еще больше нахмурился.

– Я? – оторопел Андрей Андреевич. – Да что случилось-то? О чем вы?

– Ты здесь директор или хрен собачий? – взревел гость. – Если директор, то гнать тебя надо к чертовой матери, а халабуду твою разгонять, чтоб людям жизнь не портила. А если ты еще и хозяин, то я тебе уголовное дело организую. Лицензии лишу и по миру пущу.

– В-виктор Пе-петрович, – Распопов вдруг стал заикаться, – н-не надо лицензии, с-сами знаете, к-как т-трудно. Я… Я…

– Чего разъякался? – сварливо осведомился посетитель. – Знаешь, что рожа в пушку!

– Эт-то с-стиль т-такой. – Директор «Озириса» потер свою стильную щетину, которую в парикмахерской ему тщательно подстригали ровно на два миллиметра. – Ф-французский…

– Ну, где там твой коньяк? – требовательно уставился на растерянного Распопова важный гость. – Наливай. И главврача зови. Пусть с этим разберется. – И он бросил на стол хозяина кабинета сложенный вчетверо сероватый тонкий листок бумаги.