Электронная библиотека » Наталья Некрасова » » онлайн чтение - страница 39

Текст книги "Исповедь Стража"


  • Текст добавлен: 3 октября 2013, 17:41


Автор книги: Наталья Некрасова


Жанр: Фэнтези


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 39 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Шрифт:
- 100% +
ГЛАВА 29

Месяц гваэрон, день 24-й

Не сплю уже несколько ночей. Ем как попало и что попало. До Книги руки не доходят, Борондира не видел уже давно. Устал страшно. Время поджимает, надо все скорее закончить, чтобы быть готовым к любым переменам…

После той встречи мы с господином Айанной как-то сразу сблизились. Это было что-то вроде молчаливого уговора не вести нечестной игры. Мы больше не говорили о делах государств, посвятив наши беседы лишь тому, что нас сближало как двух исследователей. Мы были схожи нашим стремлением познать суть сущего. И теперь каждый из нас был для другого источником тайн и разгадок этих самых тайн. Мы были нужны друг другу. Но судьба отмерила нам всего три дня, и это было горестно. Харадцы должны были почтить своим присутствием Кормалленское поле в день Меттарэ. Точнее, их попросили, и они изъявили вежливое согласие. А меня ждали мои дела. Но я еще раз посетил господина Айанну, и цели мои были корыстными – я хотел добиться у него протекции на случай, ежели мне доведется побывать в Ханатте. Я хотел, чтобы меня допустили к архивам. Ко всем, к которым только сочтут возможным допустить чужеземца. Я сам просил принять меня, и он, конечно, не отказал. Странно, как мы успели сблизиться! Наверное, это потому, что мы были интересны друг другу. Кто знает, если бы нам судьба отвела больше времени, мы, может, просто выжали бы друг из друга все, что только возможно, и расстались бы на этом добрыми приятелями, не более того? Или, напротив, сблизились бы еще больше?

Господин Айанна поразил меня своим встревоженным и расстроенным видом. Я неплохо разбираюсь в людях и потому понял – он скрывает страх. Он кого-то или чего-то боится. Он пытался быть вежливым хозяином, но это плохо ему удавалось. И я не выдержал. Мне неловко было донимать человека своими просьбами, когда его мысли где-то еще и когда его что-то тяготит. Я спросил его напрямую:

– У вас неприятности? Я могу чем-нибудь помочь?

Он неопределенно покачал головой.

– Не знаю, у кого больше неприятностей, господин Галдор, у меня или у вас.

– В чем дело? – подобрался я.

– Дело в том, – он в упор посмотрел на меня, – что мне довелось разговаривать с первым Советником вашего короля. Вы можете считать это дерзостью, можете считать, что я нарушаю правила посольства, но я не могу не сказать вам. В нем есть что-то нехорошее.

– Он дурной человек, то есть?

Он посмотрел на меня еще пристальнее.

– Господин Галдор! Прежде чем я вам об этом скажу, я должен объяснить вам кое-что. Именно вам. Сядьте.

Я, естественно, сел.

– Вы понравились мне. Вы славный человек, и мне хотелось бы продолжить наши ученые беседы. Наверное, то, что я сейчас скажу, несколько повредит интересам моего государства. Но вы, думаю, и сами догадались, что я не просто жрец. Я тоже догадываюсь о том, где вы служите. Так что здесь нам играть друг против друга бесполезно. Сейчас речь пойдет даже не о наших государствах. Здесь нечто большее и более страшное. Я понимаю – я ханаттанна, из страны, которая слишком долго была вам врагом. Но поверьте мне, я готов поклясться чем угодно – я говорю вам правду. Ничего дурного в целях нашего посольства нет. Мое присутствие здесь – лишняя предосторожность. Дело в том, господин Галдор, что я маг. Другого слова на вашем языке я не могу подобрать. Я знаю, что у вас магия… как бы это сказать… неприлична, что ли… Это считается чем-то дурным…

– Я понял. Продолжайте. – У меня холодок полз по спине. Почему-то мне стало страшно.

– Ну вот. Я здесь на всякий случай. Чтобы, если вдруг против посольства кто-нибудь будет действовать именно магически, я мог бы это почувствовать и, по возможности, пресечь эти попытки. Я королевского рода – у меня есть врожденные способности, вроде тех, что есть у ваших королей. Я жрец, я прошел соответствующее обучение.

– Я почувствовал, – сказал я. – Вы пытались внушить мне доверие.

Он смущенно улыбнулся.

– Я не хотел ничего дурного. Просто мне хотелось разговорить вас. Но я вас ни к чему не подталкивал.

– Я понял.

– Вы другого не поняли, господин Галдор. У вас у самого есть способности. Вы чувствуете… даже не могу точно подобрать слова. Наверное, придется объяснять долгими словами… Так у вас говорят?

Я кивнул. У меня язык присох к гортани, а сердце колотилось где-то в горле.

– Среди людей Запада много одаренных, куда больше, чем среди других народов, – это кровь, это ваше наследие. Удивительно, но, даже не зная магии, ваши одаренные могут управляться со своими способностями… А у вас, господин Галдор, прирожденное чутье на истинные намерения человека. При вас трудно лгать. Похоже, кто-то все-таки обучал вас, хотя и очень… как бы сказать… неумело, что ли. Если бы вы прошли обучение у нас… Но это уже вам решать. Словом, вы чувствуете людей. Я тоже немного этому обучен. Но у меня более ограниченные в этом смысле способности, просто школа лучше.

Мысли с бешеной скоростью неслись в голове. Чутье. То самое чутье, которым так славился господин Линхир. То чутье, которое он выработал у меня… Вот почему я попал к нему. Он не просто так меня выбрал. Не просто так… И он ли один? Я слепой дурак. Я должен спросить его… Или он сам мне скажет, когда придет время?

Стало быть, то странное ощущение надвигающейся беды – не бред? Не мой вымысел? И та необъяснимая неприязнь к Советнику… Единый, а сам-то Советник почему обратил внимание на такую мелкую сошку, как я? Или ему тоже такие нужны? Зачем? Кто он, назгул его задери? Что за ним стоит?

Господин Айанна молча смотрел на меня. Ждал, пока я снова буду готов его слушать. Я очнулся от размышлений. Он сел, придвинул кресло поближе ко мне. Заговорил негромко, как будто кто-то мог нас подслушать.

– Мне вчера довелось побеседовать с первым Советником вашего государя. Я думаю, для вас не тайна, что наш визит – чисто знак вежливости, за которым, надеюсь, последуют другие посольства, и камнем преткновения, как всегда, будет Умбар. Но не мне сейчас обсуждать этот вопрос. Это дело будущего – если оно будет. Дело в другом. Он маг, господин Галдор. И очень сильный маг. Он почувствовал меня и попытался проникнуть в мои мысли, попытался овладеть моей волей. Я не ожидал такого наглого, такого бесцеремонного вторжения, это же нарушение всех правил, всех ограничений! Но для него их не существует. Он идет к какой-то своей цели и не считается ни с чем. Я еле выстоял.

– Он пытался и со мной, – сказал я. – Но мне хватило силы воли.

Айанна кивнул.

– Он уже заметил вас, если так. И теперь вы либо пойдете с ним, либо он постарается вас устранить.

Я молчал.

– Я почувствовал в нем зло, господин Галдор. Можете верить мне, можете не верить – но это зло. Я жрец. Я умею видеть.

Он опустил голову и стиснул виски руками. Я сидел молча. Наконец он медленно встал, поднял руки. Лицо его было бледно, глаза пылали, от него исходила такая сила, что у меня перехватило дыхание. Он не пытался что-то внушить мне, он был сейчас сам в себе.

– Горе тебе, Королевство, – почти шепотом заговорил он на своем звучном гортанном языке. – Горе тебе, Ханатта, горе тебе, Мир Живых, ибо вижу зло грядущее, зло, вьющее гнезда в душах, мрак непроглядный! Ополчись же сердцем, видящий и могущий, ибо настал час противоборства. Ополчись же духом и ступай стезей своей, и да будет она пряма, и да не свернешь ты с нее. Узри же врага – и одолей его в себе, тогда победишь; ибо станешь факелом для заблудших во мраке непроглядном…

Я слушал его – и мне хотелось плакать. Я видел перед собой немолодого щеголеватого жреца. Я видел пророка, провидца и предсказателя. Наверное, верующие в его божество с таким же восторгом внимают его проповедям и откровениям в храме. Это было непривычно и чуждо мне – но я не видел в этом зла. Если то, что он считает злом, зло и для меня, то не все ли равно, каким оружием будем мы сражаться? Как говорил наш сотник, каждый дерется, как может и чем может, если уж совсем припекло.

Он не сел – просто рухнул в кресло. Дышал он тяжело, глаза его закрывались. Я поспешил налить ему вина, но он с трудом мог поднять руку, так что я почти влил его ему в рот. Я сидел с ним, пока он не пришел в себя окончательно. Он не помнил, о чем говорил. И я понял – он провидец. Таков был его дар.

Я понимал, что нам сейчас опасно быть вместе. За ним могли уже следить. Потому я поспешил как можно скорее расстаться с ним. Он понимал меня.

– Я завтра же покидаю Королевство, – сказал он. – Я боюсь.

Когда мы прощались, он открыл маленький ларчик, стоявший у него на столе, и достал оттуда продолговатую тонкую к золотую пластинку с отверстием, чтобы ее можно было вешать на шнур. На ней тонкой затейливой харадской вязью было что-то написано, но я не стал тогда читать.

– Если вам будет грозить здесь беда, – сказал он, – и вам придется скрываться или вы просто захотите посетить наши края, то этот знак поможет вам добраться до меня. Показывайте его в любом гарнизоне, в любом монастыре, любому чиновнику. Айанна, старший жрец из керананского храма и родич государя, кое-что да значит в моей стране. Как только вы вступите на землю Ханатты, вы – мой гость и находитесь под моим личным покровительством. До встречи, господин Галдор. И да хранит вас Солнце.

Последнюю фразу он произнес по-харадски.

– Най Анар калува тиэльянна11
  Да осияет Солнце твой путь! (квэнья)


[Закрыть]
, – ответил я и поклонился.

И снова – тетрадь сшитых вместе листов. Они другие. Простой пергамент, даже не лучшей выделки. Только первый лист – другой. Белый. Последний, наверное, из тех, что были у летописца, из старого запаса. И именно на нем начертил он черной тушью:

ЭНО, ЭЛХЭНЭЙ-ЛЭ – ПАМЯТЬ – ПОЛЫННЫЙ ЦВЕТ

И рисунок – ковыль на ветру в степи, и кривой меч луны в рваных облаках, а облака – лица, лица, лица…

Я не успел прочесть ни строки. Вошел один из наших стражников и, почтительно поклонившись, протянул мне свернутый запечатанный пергамент. Я кивнул, раздраженный тем, что меня прервали. Стражник вышел. Я сломал печать и развернул пергамент.

«Господину Галдору, главе Тайной Стражи.

Вам надлежит сегодня в час вечернего приема прибыть на личную аудиенцию к господину первому Советнику Его Величества в зал малых приемов с докладом о состоянии дел.

Секретарь Канцелярии первого Советника».

Меня?!

Шуточки, что ли? Найду этого шутничка и…

Но печать-то, печать…

Та-а-ак… Вот оно и пришло. Стало быть, господин Линхир уже отправлен на покой… А он знает? Ах ты… Ну я и дурак. Ну и дурак! Растяпа! Я быстро переворошил бумаги на столе – вот оно. Письмо от Линхира, мне же еще вчера вечером принесли, а я так и не удосужился его просмотреть…

«Мальчик мой, я почел за благо просить у государя позволения удалиться на покой по причине ран и преклонных лет. Теперь думай сам. Вспомни, что я говорил тебе о выборе порядочного человека. Не ошибись. Удачи тебе. Надеюсь, судьба еще позволит нам встретиться. Да хранят тебя Валар.

Линхир, твой старый глупый наставник».

И его отставку приняли… Причем, видимо, весьма охотно… Я могу это понять. Но почему – я? Я всего лишь обычный служака. Я даже не допросчик. Я очень мало знаю о том, как вести работу в нашем ведомстве, я не умею быть начальником, я тут вообще один, у меня даже своих людей нет! Трое моих не в счет – это всего лишь хорошие знакомые, которые по моей просьбе кое-что для меня узнают, даже не зная зачем. Я для них – всего лишь один из архивариусов дворцовых служб… Который, однако, имел своего человека, занимавшегося выяснением прошлого господина Советника. И этого человека зарезали…

М-да. Кто же откажется от ТАКОГО поста! Я, естественно, должен сразу же ухватиться за эту возможность и вцепиться в нее зубами. И буду я предан тому, кто меня так облагодетельствовал, а он будет держать меня на поводке.

Прекрасно…

Меня просто-напросто покупают.

Можно даже возгордиться. Мелочь возносят к вершинам власти. Да нет, я знаю себе цену. Я не дурак. Я предан Королевству. Но я – один, без поддержки. Пусть меня и уважают, но я все же чужой. Теперь же меня еще сильнее будут сторониться. Я был человеком Линхира. Теперь чьим человеком я буду?

Что ж, играть так играть. Посмотрим, чьи уши торчат за всем этим…

Но почему все делается так исподтишка? Никто в Тайной Страже еще ничего не знает… Иначе я давно бы уже ощутил неприязнь и косые взгляды своих товарищей по службе… Что тут за паутина плетется? Почему?

Я был во дворце к сроку. В зале Малых приемов было прохладно. Советник – высокий, красивый, седовласый и седобородый – отослал секретаря плавным покровительственным движением руки и пригласил меня сесть. Я сел. Он улыбнулся, хлопнул в ладоши – молча возник слуга.

– Друг мой, принесите нам вина и немного печенья. Если вы не против, – обратился он ко мне.

Я не был против.

Он умеет располагать к себе людей. Еще даже не подали вино – а я уже чувствовал себя совершенно свободно. И чего там говорят об этом человеке? Он просто добрый, милый, чуткий собеседник, и я доверяю ему… Нет, постойте, я же еще и не говорил с ним?

– Я вызвал вас, друг мой, – тут же начал он, не давая мне задуматься, словно читал мои мысли, – чтобы извиниться за свои не слишком деликатные действия. Я не предупредил вас о том, что господин Линхир изволил нас покинуть и что по моей просьбе государь милостиво согласился утвердить вас в должности преемника Главы Тайной Стражи. Я не спросил вашего согласия, простите, но я был уверен в вашей верности престолу и Королевству. – Он обернулся, взял со стола свиток. – Вот ваш послужной список. Очень достойная служба, очень. Вас не зря называют человеком порядочным и надежным. Поскольку я теперь по милости государя являюсь первым Советником и вхожу в Совет наряду с князем Итилиэнским и князем Дол-Амрота, нам часто придется встречаться и работать вместе. Вот я и решил с вами лично познакомиться…

Он говорил, и говорил вроде бы ни о чем. Речь его была ровной, плавной, а голос – приятным и чарующим. Сначала я вслушивался в его слова, потом… Я не помню, что произошло потом, но то восхищение, та теплота, что вдруг затопила все мое существо, была самым великолепным чувством на свете. Я верил ему беспрекословно. Кощунственно было даже думать о том, чтобы не подчиниться, не поверить этому человеку. Высшим счастьем было служить ему, выполнять все его приказы – и умереть ради него. Мне казалось, что он – светится. И лишь где-то на самом дне сознания шевелилось неприятное чувство опасности, постепенно угасая…

– …последнее время?

– Что? – очнулся я.

Он ласково улыбнулся мне. Морщинки лучиками разбежались из уголков его темных теплых глаз.

– Я спросил вас, как продвигается ваше расследование?

Опасность неприятно резанула внутри, как разбитое стекло, мгновенно вырвав меня из обволакивающей теплоты. Я сумел – по крайней мере, внешне – сохранить невинный разомлелый вид.

– По какому именно делу, господин Советник? Я веду сейчас четыре дела.

– Я имею в виду то, связанное с документами конца Первой Эпохи на неизвестном языке.

Вот как. Ну понятно, откуда все пошло. Этот клятый копиист, мошенник, что векселя подделывал. Удивительный талант у него – любую рукопись может скопировать так, что не отличишь. Я попросил его скопировать как можно точнее для меня Круг Девяти Рун, тот, что был в рукописи о Девяти… Интересно, сколько ему заплатили? Или сам сдался? Как бы то ни было, он не знает всей правды. Этот ворюга видел только те листы, которые я ему давал… Но в них были дырочки – я расшил Книгу, чтобы сделать с тех листов список… Ну ладно.

– Ах это? Да пока не очень. Мы еще не выяснили, откуда могли быть похищены эти листы.

– Вы считаете – похищены?

– Да, конечно. Продажа ворованных старинных документов богатым любителям – это же сплошь и рядом. Иногда даже подобные любители заказывают, что именно нужно найти и украсть. Побывают у приятеля, увидят его собрание. Загорится такой гость получить какую-нибудь редкую рукопись – а приятель не продает. Остается только вора нанять. Может, здесь как раз заказанная рукопись или украденная наугад, для продажи. Но пока никто не заявлял о краже.

– А… вор?

– Увы. Ищем. Мы взяли эти рукописи во время облавы, но хозяин дома скрылся. И неизвестно, где он. Жив ли вообще. Но мы ищем.

– Мне казалось, хозяин дома был все же… задержан?

– Нет. Был задержан его жилец, который ничего не знает. Я собирался уже отпускать его…

– Пока повремените. Насколько мне известно, этот человек был связан с небезызвестным Топырем?

«Много же ты знаешь».

– Возможно, но Топырь не в моем ведении. Вы же знаете, я не допрашиваю.

– О да. Но все же повремените. Государь, увы, не позволил мне остаться во время празднеств в городе, но, надеюсь, до моего возвращения вы сможете еще некоторое время потерпеть его присутствие?

Он впился в мои глаза своими – черными, горячими, бездонными – и… пустыми. И я снова начал падать, падать, падать… Я был слаб. Мне было хорошо, я не хотел'сопротивляться… Потом прозвучал вопрос. И я понял, что нельзя не ответить, просто нельзя представить, что можно не ответить, я хочу ответить…

Острый осколок в ладони. Боль. Я недоуменно посмотрел на руку. Пусто. Но наваждение исчезло.

– Я все сделаю, как вы прикажете, господин Советник! – испуганно и растерянно, как нашкодивший мальчишка, проговорил я. Я и вправду был испуган.

– Хорошо, хорошо, – улыбаясь, похлопал он меня по руке. – Успокойтесь. Вы только что получили повышение, а с ним и новые обязанности. Понятна ваша растерянность. Я прошу вас составить полную опись документов, которые сейчас есть у вас в распоряжении, а также список содержащихся в вашем тюремном замке заключенных с указанием, кто и по какому делу задержан. И – помните о моей просьбе.

– Б-благодарю, господин Советник, – промямлил я, изображая полную преданность. – Я… я завтра же…

– Ну зачем же так быстро. Вы не успеете до завтра. У вас есть время до моего возвращения. Вы сами понимаете, что ваше повышение создало вам много неприятелей… так что я решил дать вам в помощь своих людей. Завтра же они представятся вам и будут в полном вашем распоряжении. «И будут следить за мной».

– Благодарю, господин Советник… Благодарю вас…

Великие Валар, как же я в то мгновение боялся! Это длилось совсем недолго, может, минуту-другую. Потом наваждение исчезло – я вырвался из-под этой странной обволакивающей власти. Внутри закипело возмущение – как это? Меня? Такого умного? Такого… такого-такого! Нуменорца! Словом, самого лучшего на свете – и меня кто-то сумел обворожить!

Но ведь сумел…

И я испугался.

Но мой испуг был тоже не совсем обычным. Наверное, мне стоило просто отойти в сторону, отдать Книгу, бросить Борондира на произвол судьбы – но я не мог. Не мог!

Почему? Ведь он мне даже не друг. Хоть и не враг – но противник. Что мне в нем? Почему я не могу вот так отойти в сторону?

Возможно, пусть это и самонадеянно звучит, порядочный человек просто иногда не может оставаться в стороне, даже если это самый безопасный выход?

Ах, Борондир, Борондир, навязался ты на мою голову! Вот так и вышло, что все великие мировые вопросы, вся эта поверка истины вдруг превратилась в одно маленькое «да – нет». Такой маленький выбор… Но ведь небо тоже умеет отражаться и играть голубизной в обычной уличной грязной луже…

Вернулся к себе я в страшном замешательстве. Стража пока была та же самая, но все уже знали о приказе – людей переводили в гарнизон. Через день. Значит, у меня еще день… Что же, Борондир, тебе теперь тоже не придется спать…

Я не стал ему лгать. Рассказал все. Он поверил мне. Сразу поверил. Я, честно говоря, не думал, что он настолько сильно испугается. Не за свою жизнь – за Книгу. И за меня.

– Вы должны бежать. И как можно скорее. Вы не знаете… не знаете… он вас везде найдет.

– Кто – он? Кто?

– Тот, кого вы зовете Советником.

– Кто он?

Он лишь покачал головой.

– Уходите.

– Куда, если он везде меня найдет?

Он пристально посмотрел на меня. Затем опустил взгляд.

Долго молчал. Потом решительно поднял голову.

– Дайте мне карту. И чистый лист пергамента. Я укажу вам путь…

– И вы тоже?! – взвыл я.

– Что?

– Да в Книге вашей постоянно – «я укажу вам Путь». Чуть что – Путь указывают.

– Да идите вы! – поморщился он.

Я с легким сердцем рассмеялся. Он, оказывается, умеет действовать, когда надо.

Ну вот. Мой арестант меня спасает. Все же мы хотя бы немного друг другу доверяем. Мы сидим. Уже сильно за полночь.

– Позвольте мне еще раз взять Книгу. Ведь мне больше не увидеть ее…

– Почему?

– Мне не выйти отсюда живым. Если он обо мне узнает…

– Кто – он? Кто?

– Это, моя война, Галдор, поймите.

– Нет уж, теперь и моя. И я не успокоюсь, покуда не выясню, что это за новый Зигур22
  Имя Саурона в Нуменоре, букв.: «Колдун»


[Закрыть]
такой и откуда он взялся.

Он смотрит на меня так, что я понимаю, что почти попал в цель. Это Саурон? Нет, не может быть, невозможно! К тому же тогда Борондир не испугался бы… Кто этот Советник? Даже если Борондир и не скажет мне – я должен это выяснить сам.

Слишком все это напоминает историю Нуменора. Неужели все снова повторяется?

И кто встанет на пути новой Тени?

– Советник не узнает о вас. А если и узнает, то поздно. Я уже кое-что предпринял.

– Почему вы спасаете меня?

– Потому, что наш спор не закончен, – усмехаюсь я. – А вы-то почему меня спасаете?

Он тоже усмехается.

– Но ведь наш спор не закончен. Я отнюдь не потерял надежды убедить вас.

– А я – вас, – ухмыляюсь я.

– Дайте мне Книгу.

Я подвинул к нему тяжелый черный том. Он раскрывает его. Гладит страницы. Закладка лежит на том самом месте, где написано: «Память – полынный цвет».

Заголовок – на синдарине. Текст – ах'энн…

ДАГОР РУТ – ВОЙНА ГНЕВА

И он начинает читать. Нет, не читать. Он знает этот текст наизусть. Он говорит сначала на ах'энн – я понимаю его слова. Красивый, звучный язык. На нем приятно говорить. Потом… потом я уже не понимаю, на каком языке он читает и читает ли.

Он запрокинул голову, прикрыл глаза, щеки его пылают.

Он говорит. Это странно. Странная мелодика речи, плавные волны, рваный ритм, ощущение ветра, далекий грохот барабанов, вой ветра, голоса, звон оружия, далекая песня… И медно звенящие, четкие, звучные, живые слова…

Я не понимаю слов. Я падаю… падаю… падаю… Я вижу…

…ДАГОР РУТ… Война Гнева…

ДАГОР РУТ, Дагор Рутглухим барабанным боем звучат в ушах слова. Далекий чуждый голос, доносящийся из глубины веков…

Я вижу. Я ощущаю гнетущее предчувствие беды, тяжкое, от него на душевязкая тоска…

Я вижу блистательное воинство Валинора, сходящее на берега Смертных Земель, и мне страшно от вида его грозного, прекрасного, беспощадного величия.

Они чисты и беспощадны…

Я вижу словно с птичьего полета – сверкающая змея ползет по земле, сверкающая рана разверзается на теле Арды. Нет, Арты.

Мне страшно.

Я вижу черный замок, величественный в своей обреченной суровой красоте. Я лечу, я – птица, я влетаю в высокое стрельчатое окно…

Я вижу, как бесконечно усталый, измученный человек с глазами, похожими на две умирающих звезды, с изуродованным, но прекрасным даже в своем уродстве лицом сидит, обхватив голову руками…

Как воины дают последнюю клятвуи он не может отослать их, как отослал детей и женщин, тех, кто должен сохранить знания, память…

Как отослал своего сына.

Я слышу этот немой стон«сын мой»… Он ушел, унося в душе невероятную тяжесть невольного предательства, но он останется жить, жить…

Я вижу последний пиргрустный, строгий и прекрасный, когда уже все сказано и все решено… А завтра будет рассвет, но конца дня не увидит никто…

Мне страшно. И хочется кричать – нет, этого не должно быть, как вы не видите, здесь же люди, они добры, они мудры и отважны, не убивайте, не убивайте… Остановитесь!!!

Никто не слышит меня.

Я слышу рассветный рог. Вижу, как выстраиваются смертники перед воротамидвумя рядами щитовиков, сзади – лучники. Перед нимисветлый застывший вал. Он вот-вот сметет эту жалкую горстку в черных доспехах… Майяр и эльфы. Они пришли уничтожить зло.

Последний безнадежный бой. И грозная и прекрасная музыка, вдруг хлынувшая из ниоткуда, полная такой щемящей тоски и надежды, что яптица – падаю, падаю…

Я вижу, как последние защитники замка отступают по коридорам, как лучники бросают луки, ибо уже нет стрел, и берутся за копья, я вижу каждого умирающего воина, якаждый умирающий, я чувствую его боль…

Это я падаю, пронзенный стрелами.

Это мне перерубают ногу и пронзают копьем…

Я – последний. Ясамый юный, это мой первый бой, я бегу к дверям зала, где остался только он, Учитель, я кричу – нас больше нет! Оборачиваюсь лицом к врагам, прекрасным моим и беспощадным врагам. Мне их жаль, они не понимают, что они убивают, чего они лишают Арту и себя…

Дротик вонзается мне в грудь, пригвождая к створке двери. Но я еще жив… Волна рвется внутрь, двери тоже распахиваются внутрь, волокут меня за собой, больно, страшно больно, но я вижу, все вижу…

Он не сопротивляетсяи его, как раба, бросают на колени… Я не могу этого видеть, это крушение всего… Он смотрит на меня – и во взгляде его любовь, вина, прощениеи освобождение…

И я умираю.

Я мертв…

А дальше я уже вижу глазами других. Пока еще живых.

Он поднял голову и увидел кровавый рассвет. «Все кончено», – подумал он.

Он встал, тяжело опираясь на меч. Последний из Черного Воинства. Последний рыцарь Мелькора. Последний защитник Аст Ахэ. Снова – в который раз – смерть пощадила его.

Медленно пошел вперед. Кружилась голова, в ушах стоял гул, лицо побелело, и только старый шрам – наискось через все лицо слева направо – алел ожогом огненного бича.

Он знал, что умрет. Раны его были смертельны. Но одна мысль не давала ему упасть.

Все они остались здесь. Его соратники. Его братья. Не ушел никто. Вглядываясь в мертвые лица, он повторял про себя их имена. Один. Словно последний живой на земле, о котором забыла смерть.

Он нашел то, что искал. В грязи и крови – черное знамя Аст Ахэ. Знаменосец лежал рядом, и лицо его было спокойно, прекрасно и сурово. Как лицо мертвого бога.

«Наверно, так и будут думать о нас. Будут слагать легенды о великой битве богов. Смешно. А имен вспомнить некому. Словно и не было нас».

Он опустился на колени и коснулся губами окровавленного знамени. Лег, прижавшись к нему щекой, и закрыл глаза.

«Прости нас, – прошептал он, – прости нас…»

…Я снова птица, я лечу… Я вижу…

I

…В жгучей сверкающей пыли распята черная звезда, птица ночи с изломанными крыльямипред лицом Единого в круге Маханаксар.

Равнодушно-прекрасен безупречно правильный лик Варды ; Элберет, на котором не оставляли следа ни горе, ни радость, ни сострадание, ни ненависть. Никогда. И затмевает лицо Королевы-не-знающей-боли сияние, исходящее от чела ее. Величественная. Блистательная. Безликая. Воплощение единого Круга Судей.

…Безликие, прекрасные, равнодушные судьи.

Алые огни кузницы Ауле, и тошнотворное предчувствие чего-то страшного, нечеловечески-жестокого…

…голова словно стиснута обручем…

…за что?!!

Слова в голове…

«Я, Владыка Судеб, говорю ныне так – не скажу, что праведен этот суд. Но я не скажу слова в твою защиту, Мелькор.

Ибо если я стану на твою сторону – быть распре в Валиноре.

Гибельно это для Арды. Тяжко мне жертвовать тобой ради Ардыно я это сделаю».

Отступились все. Даже те, кому верил…

А потом он увидел это лицо.

Бледное до прозрачности, тонкое, залитое слезами прекрасное лицо.

И глазаогромные, бездонные, темные от расширенных зрачков.

Ему было страшно; он боялся, что, увидев его, изуродованного, она отшатнется в ужасе.

Ему захотелось спрятать лицо в ладонях, но руки словно налились свинцом – не поднять.

Он боялся, что она исчезнет.

Он боялся того, что она может сказать.

Что она скажет.

И дрогнули ее губы: как шорох падающих в бездну льдисто-соленых звездшепот.

Мельдо.

Боль рванула сердце, как стальной крюк: резко, внезапно, страшно.

Он готов был взмолиться: молчи! не надо, не надо! Не будет пути назад, на что ты обрекаешь себя, зачем, одумайся, не надо…

Мельдо.

Кто ты? Откуда ты? Зачем, зачем тебе эта боль, зачем ты принимаешь этот путь, зачем… Ты же знаешь, я вижу, ты понимаешь все…

Мельдо.

Возлюбленный…

– …Слишком уж много ты видишь!

«Воля Единого… воля Единого…»

Ты создал Тьму, Враг Мира, и отныне не будешь видеть ничего, кроме Тьмы!

Нет, это не мне… Я – Галдор… Я – здесь, ясейчас… Я вижу…

– Сайэ, Тано! – одним яростным дыханием. – Судьба посылает нам встречу в час твоего торжества! Ныне выше тронов Валар вознесен будет престол твой, выше бесчисленных звезд самой Варды, выше небесных сфер, выше Стены Ночи! Ибо кто из живущих может сравниться с тобою величием и мудростью? Почему молчишь ты? Чем прогневал я тебя, Великий? Я умоляю тебя, прости меня, Учитель, – ведь ты, справедливый, ведомо мне, милосерден к слабым и неразумным. Коснется ли меня милость твоя в сей великий час, когда воистину достиг ты высшей славы и высшей власти? Мудрость твоя безгранична; должно быть, ты предвидел такую вершину своего блистательного пути. Ведь глаза твои видят дальше глаз Владыки Судеб… а теперь будут видеть еще дальше!

Теперь ровен и спокоен голос, но в самом спокойствии его что-то звенит на непереносимо-высокой неслышимой ноте: вот-вот сорвется в крик искуснейший ученик Ауле, и руки предательски дрожат, и страшно видеть – гордая эта седая голова, как на плахе – на золотой наковальне…

«Смотри! Этого ты хотел? Ведь все могло быть по-другомуты был бы Королем Мира, истинным Владыкой Арды! А теперь? Кому нужны твои сказки о звездах? – у тебя нет больше учеников, они мертвы, мертвы все! А тот, кого ты наделил всем, любимый твой ученик,предал тебя, сбежал, спасая свою шкуру! Или, может, ты и сейчас думаешь, что был во всем прав? Так смотри – это последнее, что ты увидишь!»

Золотое пламя – почти невидимо в жарком мареве, и непонятно, отчего начинает пульсировать раскаленно-красным длинный острый железный шип.

«Хочешь знать, зачем мне это нужно? Действительно хочешь? Потому что я ненавижу тебя. Зачем ты меня создал, если все лучшее отдал моему брату? Почему ты не сделал меня таким же, как он? Ты не любил меня – никогда, с самого начала, ты… Что ты молчишь? Скажешь – неправда? Лжешь! Ты всегда лжешь! Ты изуродовал меня, искалечил… Ты меня создал калекой! Зачем? Ты сам, сам во всем виноват, слышишь?! Ты виноват в том, что я стал таким! Я ведь любил тебя… а ты меня прогнал… Что ты молчишь? Ну скажи хоть что-нибудь, хоть раз признайся, что ошибся, проси пощадывсе еще можно изменить… ну? Гордыня не позволяет? Да будь она проклята, гордыня твоя! Сделай же что-нибудь! Сотри с лика Арды эту проклятую землюты же можешь!»

Он говорит и говорит – только бы не молчать; говорит, потому что не может уже остановиться:

– Что вижу я, о могучий? Не цепь ли на руках твоих? Разве такое украшение пристало Владыке, тому, кто равен самому Единому? Яви же силу свою, освободись от оков – и весь мир будет у твоих ног! Но ответь мне, о мудрый, где же Гортхауэр, вернейший из твоих слуг? Почему он не сопровождает тебя? Или он, неустрашимый, убоялся узреть величие твое? Отдай приказ, пусть придет он сюда, дабы склонились мы пред ним, ибо в великом почете будет у нас и последний из рабов твоих. Кто, кроме него, достоин высокой чести ныне быть рядом с тобой, Тано? Чем же искупит он вину свою? – воистину, должно ему на коленях молить о прощении…


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
  • 4.2 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации