Текст книги "Юлиана – мама из будущего"

Новейшая Эра (продолжение)

Земной рай или Новое Сотворение Мира

Признаюсь, когда меня досконально и тщательно привязывали к креслу, подгоняя каждый ремешок, я слегка струхнула. Предварительно мой организм протестировали по всем параметрам, даже эхограмму мозга сделали. Видимо, не обнаружив никаких отклонений, очистили весь организм от принятой накануне пищи.

Сандро занял свое место перед самым стартом. Кресло пилота, вероятно сделанное специально для него, всё, что нужно зафиксировало самостоятельно.

– Будешь спать или бодрствовать в момент переброски? – Спросил у меня Сандро.

Спать я категорически отказалась. Все впечатления, все эмоции хочу пережить полностью и приятные и не очень.

– Это не долго, – сказал Сандро голосом врача-стоматолога. Он попросил меня глубоко вдохнуть и включил обратный отсчёт. После последнего сигнала кабина вздрогнула. Я почувствовала, что меня просто впрессовало в моё кресло, и я не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Потом сердце понеслось куда то вниз или просто оборвалось, как это принято говорить в литературе. Уши заложило, в глазах потемнело и в тот момент, когда мне показалось, что меня вот-вот разнесёт на мелкие кусочки, я провалилась куда-то в бездну, а моё сознание отключилось.

– Ну, всё, приехали, – услышала я голос Сандро, как бы издалека. Я медленно приходила в себя. Причём в прямом смысле этого слова. Мне казалось, что во время полёта, душа моя была где-то отдельно от меня самой. Я открыла глаза и увидела, что Сандро отстегивается, вылезает из своего умного кресла и, размяв затёкшие конечности, подходит ко мне.

– Что приуныла, лягушка-путешественница, – спросил он, освобождая меня от пут. – Как впечатления? Жива?

– Да, это, конечно, не полёт по метро в мягкой капсуле, – отвечаю я, всё ещё плохо соображая.

– Сейчас поедим, и жизнь сразу обретёт краски.

Действительно, после тюбика картофельного пюре с курицей и баночки апельсинового сока жизнь получшала. Переодеваемся в термокомбинезоны серо-зелёного цвета. Поднимаемся на поверхность по длинному пандусу эскалатора. Вслед за нами едет надувной трансхавер – транспортная капсула, на которой мы будем перелетать из пункта «А» в пункт «В». Всё, что понадобиться в пути уже там. На выходе из «окна» Сандро вставляет карточку и тяжёлая плита отъезжает.

И вот мы на поверхности. Дышится легко. Ветер, который в нашем мире плотный и порывистый здесь почти не ощущается. Утренний предрассветный час. Довольно прохладно.

Интересно, какое время года? Тепло, снега нет. Вот и травка, и на деревьях – листья. Настоящие! Сколько деревьев и больших и поменьше! Кажется мы на опушке леса. Эта с иголками, наверное, сосна, а вот и дуб. А это тоненькие с белой корой – берёзки. Сандро подзывает меня и показывает маячок – углубление в почве со сдвигающейся крышкой. Здесь можно оставить сообщение. Маячок проверяет каждый, кто входит и выходит через это «окно». Это на случай непредвиденных ситуаций. Пока я училась сдвигать и ставить на место крышку, окончательно рассвело.

Мы и сейчас любим нашу планету, но как же прекрасна она была тогда! Стоило лететь сюда просто для того, чтобы увидеть этот пейзаж и подышать этим воздухом на опушке леса, где мы вышли на поверхность!

Прямо перед нами, поднимаясь вверх к горизонту, простирается луг с совершенно роскошной высокой и пышной травой. Такое впечатление, что мы на дне огромной зелёной чаши. Чтобы увидеть линию, где луг встречается с небом, нам приходится задирать головы. На этой линии, что зовётся горизонтом, тоже вырисовываются очертания стройных молодых деревьев. А по всему лугу то здесь, то там красуются какие-то пышные кудрявые представители растительного мира. Должно быть дубы! Пахнет чем-то сладким, горьким, терпким – всем сразу.

Захожу в траву, которая доходит мне почти до плеч. Трогаю, нюхаю все эти цветы, колоски. Голубые колокольчики, зонтики каких-то мелких белых цветочков, ярко жёлтые с острыми лепестками цветы, похожие на маленькие подсолнухи и ещё много-много всего мне незнакомого.

В нашем времени травка уже есть, но она низенькая, упругая и серо-зелёного цвета. Выращивают и высаживают цветы. Но это сложно и ужасно дорого. И есть только в местах отдыха. Вся зелень и цветы, которые мы видим каждый день искусственные. Они, конечно, радуют глаз, но с тем, что я вижу перед собой – не выдерживают никакого сравнения. Легкий ветерок колышет всю эту зелёную гладь, разнося ароматы.

Сандро относится немного снисходительно к моим восторгам. Он видел всё это не один раз.

– Пока раннее утро, предлагаю переместиться поближе к Санкт-Петербургу. Мы ещё увидим много красивых пейзажей! А заночевать лучше поближе к нашей цели.

Присоединив миниатюрный энергетический баллончик, Сандро приводит наш трансхавер в рабочее состояние. В результате получилась вполне подходящих размеров серебристая тарелочка, которая и принимает нас на борт. Бесшумно взмываем вверх. Летим сначала над сплошным лесом, потом над поймой крупной реки. Попадаются какие-то небольшие города или селения. Маршрут проложен так, чтобы свести к минимуму контакты с местным населением.

– Не надо пугать мирных обывателей. Наш полёт для них – это происки нечистой силы, – говорит Сандро.

– Неужели они ничего не знают о нас? – спрашиваю удивлённо.

– После долгих споров решили пока шифроваться. Считаю, что это правильно.

С этими словами Сандро аккуратно сажает трансхавер на красивую поляну посреди огромного лесного массива.

Какой незабываемый это был день! Сначала мы ползали по поляне, собирая и поедая спелую землянику. Потом, скинув комбинезоны, купались в маленьком, круглом прудике, который, несмотря на свой крошечный диаметр, оказался достаточно глубоким. Вода сверху была почти горячая, а снизу – холодная. Видимо, на дне бил ключ. Потом мы пошли в лес, далеко не углубляясь. Набрали целую охапку каких-то необыкновенно пахучих белых цветов, похожих на маленькие гиацинты.

Неожиданностью для меня оказалось обилие всевозможных летающих, ползающих, жужжащих и даже кусающихся насекомых. Бабочки, конечно, радовали глаз. Но назойливые москиты слегка портили общую картину.

В лесу мы даже набрели на огромный муравейник. Приостановившись, довольно долго наблюдали за этой миницивилизацией. Было ужасно смешно, когда какая-то малявочка из этой компании тащила за собой соломинку, которая была в несколько раз больше её самой. Думаю, у них нет ни выходных, ни отпусков. Наверное, именно так вкалывали те, кому удалось сохранить и восстановить нашу, чуть было не погибшую цивилизацию.

Я сплела венки из цветов и водрузила их на наши головы. Это, конечно, не лавровый венок, но Сандро всё равно выглядел, как античный герой! Ближе к вечеру мы развели костёр. Готовить на нём нам было нечего – весь шашлык у нас был в тюбиках.

Потом, вспоминая языческое прошлое Руси, мы полуголые разбегаясь, прыгали через огонь!

Была полная иллюзия, что на Земле нас только двое. Это напоминало сотворение мира, а место было настоящим раем. Когда я поделилась с Сандро этим соображением, он, серьёзно глядя мне в глаза, ответил, своим тихим с хрипотцой голосом, что ему ещё никогда в жизни не было так хорошо.

Грехопадение совершилось этой же ночью. И это было здорово! Сандро оказался достаточно искушенным в вопросах секса, и его прелюдия выдержала сравнения с лучшими моментами моей жизни. Я имею в виду моей жизни с Рудольфом.

Виртуозно доводя меня до края пропасти, он останавливался и выдерживал паузу, которую уже я заполняла своим стоном и требованием продолжать. И мы оба срывались в пропасть, но летели почему-то не вниз, а вверх, замирая в объятиях друг друга. Потом Сандро мне скажет, что такого темперамента он от меня не ожидал, но в ту ночь он не мог даже говорить. Я думаю, он испытывал тот же экстаз, что и я.

Во всяком случае, утром он мне предложил немного изменить программу и провести ещё один день на природе. На меня это не похоже, но я тоже поддалась чувству и согласилась, почти не раздумывая, на какое-то время, забыв о своём любимом Петербурге «серебряного века».

Ну, что же, это тоже новые впечатления. Вернее даже новые ощущения – быть желанной таким красавцем, хотеть его, и иметь возможность получить желаемое. Попробуйте-ка вы устоять перед такими искушениями!

На этот раз мы остановились на берегу небольшой речки. Бродили по песку и по мелководью. Любовались на стаи мальков и запускали по воде плоские камушки. Сандро, как ребёнок радовался, если его камешек большее число раз появлялся над водой.

Чуть не столкнулись с двумя мальчиками, державшими над водой длинные гибкие палки, видимо удочки. Мальчишки стояли в воде с закатанными по колено штанами, спиной к берегу. Поэтому нам удалось остаться незамеченными. Разговаривали они в полголоса, но по воде звук доходит очень чётко. И я порадовалась, что понимаю то, о чём они говорят. Один другому сказал, что клёва сегодня нет и пора идти домой.

Правда я не поняла слова «клёв», но, скорее всего это что-то связанное с рыбалкой. «Yes!» Значит, в городе не потеряемся. Во всяком случае, за иностранцев сойдём.

Ближе к вечеру мы снова развели костёр, но уже не прыгали через огонь, а тихо сидели, обнявшись, и вспоминали, как встретились в первый раз. Сандро мне рассказал, что Ингиборга и Кристина его школьные подружки, и они часто проводят свободное время в клубе «Паутина веков». Значит, он моложе меня лет на семь отметила я про себя, то есть ему 28. Совсем ещё мальчишка!

Вчерашняя феерия повторилась и в эту ночь, но тональность была другая. Теперь Сандро был нежен и великодушен. И я просто тонула в его ласках. Даже ради этого стоило пуститься в такое опасное путешествие!

Рано утром, отоспавшись, мы двинулись в Санкт-Петербург. Времени на него осталось всего двое суток.

Глава 9. Новая Эра

Неприятности продолжаются

Неделя прошла относительно спокойно. После всех выяснений жизнь вернулась в своё русло. Все старательно делали вид, что ничего и не произошло. По утрам уходили на работу – по вечерам собирались дома. Андрей старался придти как можно позднее. После работы он шёл на английский, в спортбар или встречался с Аней. При первой же встрече он рассказал всё, что произошло дома после его возвращения в воскресенье. Аня всё выслушала спокойно. Никаких советов не давала. Но после того как Андрей в конце своего рассказа с горечью добавил:

– Представляешь. Всё валиться и валиться. Одно за другим, хоть в петлю лезь. – Аня прямо взорвалась.

– Андрей, я тебя не узнаю. Что ты всё время ноешь? Ты же такой весь благополучный, умный, красивый, завоспитанный и обласканный родителями. Все вокруг тебя любят. О тебе заботятся до сих пор, хотя ты уже почти совершеннолетний даже по европейским меркам. Приходишь в тёплую и красивую квартиру к готовому ужину.

Подумаешь, не та мама тебя родила! Нашёл проблему. Тебя что конкретно волнует твой набор генов и хромосом? По-моему, с мозгами у тебя всё в порядке, здоровьем ты тоже не обижен. О внешности я уже сказала даже больше, чем следовало бы.

Ты не знаешь, что такое настоящее горе в жизни. У меня есть сосед Гоша, Ему 23 года. Он уже лет пять – в инвалидном кресле! «Сломался» когда ему было 19: прыгал в воду с моста, напоролся на что-то – травма позвоночника. Его утром садят в кресло, вечером кладут в постель. Я никогда не видела его ноющим или жалующимся на жизнь. Он выучил английский, освоил компьютер, сейчас даже работает администратором веб-сайта.

А, когда он сидит в своём кресле на улице и греется на солнышке, поговорить с ним одно удовольствие. Он всегда шутит или рассказывает смешные истории из жизни.

А ты? Мне смешны твои проблемы. Ты и твои близкие живы и здоровы – это главное!

– Анют, ты что угомонись! – Андрей схватил её в охапку и начал кружить. Они были на пустынной набережной Невы. – Остынь, а то я тебя сейчас окуну в Неву, иначе ты вспыхнешь!

– Всё понял – не дурак, оратор ты мой, – закончил он, улыбаясь. Настроение явно улучшилось.

И всё-таки, приходя домой, Андрей чувствовал какую-то напряжённость. Он не мог понять сидит ли это внутри него, или эта атмосфера царит в доме. Казалось, что между ним и родителями существует какая-то недосказанность. Он постарался отделаться от этих мыслей, списав всё на усталость своей нервной системы.

Однако в воскресенье, когда он, проснувшись и приняв душ, появился на кухне, отец сидел там за чашкой кофе и ждал его.

– Надо поговорить, пока мама ушла на рынок. Я ждал, когда ты проснёшься.

– Так, начинается, – подумал Андрей.

– Значит, мне не показалось. И опять в воскресенье, – прикинул он мысленно.

Он уже начал побаиваться этих уик-эндов. Сначала он прочитал письмо в КОМПе, которое буквально выбило его из колеи жизни, в следующий выходной неожиданно приехали родители, и разыгралась неприятная сцена, так как у него была Анюта. В прошлое воскресенье выяснилось, что он не родной сын, «тьфу, типун мне на язык» родной, но не по крови. И вот опять. А ещё говорят – «видно в понедельник их мама родила». Да понедельник – это просто праздник души по сравнению с его воскресеньями!

– Да, пап, что ещё случилось? – Андрей взял свою кофеварочку. Отец ей не пользовался. Он пил кофе из большой кружки, заваривая в турке.

– Кофе я тебе сварил, пока ты был в душе. Наливай и пошли в твою комнату. Там спокойней.

– Ты меня пугаешь. Что ещё стряслось?

– Да уж, стряслось, – они зашли в комнату Андрея.

– Я планировал поговорить об этом в то воскресенье, но у нас получился совсем другой разговор, и мне не хотелось валить всё в одну кучу. Ты знаешь, зачем мы ездили в Москву? – Он в упор смотрел на Андрея.

– Нет, вы не сообщали, я и не спрашивал.

– Мы ездили в клинику обследовать маму. Результат неутешительный. Ей нужна срочная операция по удалению почки. Причём, чем быстрее, тем лучше, иначе пострадает и вторая почка и тогда уже ничто не поможет.

Отец замолчал. Андрей отставил свою чашку с кофе.

– Когда операция?

– Дело в том, что положение очень серьёзное, ситуация нестандартная в обычной больнице не берутся делать это. Нужно подключать к аппарату искусственной почки. Нужна хорошая клиника, а стоит это очень дорого. Речь идет о нескольких тысячах долларов. У нас нет таких денег. И взять негде.

Андрей сидел не шевельнувшись.

– Вот оно, то о чём говорила Анюта, – эта мысль сверлила ему мозг и застряла, как кость в горле.

– Я уже был в военкомате и в управлении МВД, – вновь пробился к нему голос отца.

– Просился в «горячие точки». Не прохожу по возрасту и состоянию здоровья. Квартиру продать мы тоже не можем. Мама категорически против даже обмена на однокомнатную. Считает, что мы испортим тебе жизнь. Я с ней согласен, но что делать – не знаю. Вот, решил с тобой посоветоваться. Ты же уже взрослый. Может, вместе что-нибудь придумаем.

Из оцепенения Андрея вывел звонивший мобильник. Ария герцога из «Риголетто» – звонит Анюта.

– Пап, извини, я отвечу.

– Да, Анют, я помню. Давай на час позже. Я при встрече объясню. Пока-пока.

– В общем, Андрей, ты свободен. Я, уже, всё сказал, что хотел. Сразу ты всё равно ничего не придумаешь. Может быть, кто-то из твоих друзей с работой подскажет. Ты знаешь, я для Лины на всё согласен. Хоть в рэкет пойду, хоть в вышибалы, если возьмут.

– Отец, ну ты даёшь, что я, по-твоему, с крутыми тусуюсь? Хотя, послушай, у Анюты в клубе хозяин ей чем-то обязан! Хотя вряд ли охранники большие деньги зарабатывают. Тем более что нам надо срочно. Надо где-то занимать.

В голове – полный бардак. Мысли носились по кругу и ни одной сколько-нибудь стоящей.

– В банке, в кредитной компании, под любой процент. Потом вместе будем отрабатывать, – Андрей говорил, почти не слыша себя.

– Никогда в жизни не брал никаких кредитов, но сейчас согласен на всё, – ответ отца опять вернул его к реальности.

– Ты узнавай, что и как. Это ваше время – тебе и карты в руки! Я подпишу любые бумаги, какие надо, – он уже почти вышел из его комнаты, но на пороге оглянулся:

– Да, кстати, ты перед Аней извинился за меня? У меня у самого-то не было случая. Ты ж её прячешь от нас! С тех пор так и не виделись, – он подождал ответа.

– Ладно, пап, давно забыли. Придём ещё. Сейчас не об этом надо думать.

– Но жизнь, сын, всё равно продолжается. Тем более что ты хочешь у неё помощи просить, а мы так с ней «поговорили», и слова-то не подберу.

Отец тяжело вздохнул:

– Всё мой дурацкий характер.

– Да всё уже давно забыто. Ты ей даже понравился. Она оценила твоё чувство юмора. Я же маме уже говорил. Она тебе не передала?

– Нет, что я понравился, не передавала. Наверное, ревнует, – отец вымучено улыбнулся.

– Ладно, иди. Передай Ане привет, а маме ничего не говори о нашем разговоре. Она не хотела тебе ничего говорить и раньше, а после прошлого воскресенья категорически мне это запретила.

– Выходит, я чужой? Меня это не касается, так что ли? – Андрей возмущённо вскочил.

– Ну-ну, не заводись, – остановил отец. – Это же и есть слепая материнская любовь. Уберечь «ребёнка» от любых жизненных неприятностей. Ты же для неё навсегда «ребёнок». Ладно, я пошёл. У меня дела, да и ты опаздываешь.

Андрей допил остывший кофе. От бутербродов отказался. Аппетит пропал, и в горло ничего не лезло. Через полчаса он вышел из дома.

Новейшая Эра (продолжение)

Питер!

Наш трансхавер начинает свой полёт в темноте, а когда навигатор показывает, что до Санкт-Петербурга осталось четверть часа полётного времени уже совсем рассвело.

– Сколько там по местному времени? – волнуется Сандро.

– Три часа 10 минут, – отвечаю, глядя на табло.

– Почему же так светло? – Недоумевает мой проводник.

– Белые ночи, – отвечаю, приникнув к обзорному монитору.

– Видимо июнь месяц. В конце июня они самые белые в этих довольно высоких широтах.

– И откуда ты это всё знаешь? – Не унимается Сандро.

– Белые ночи – это же Русское Чудо. У Питерских литераторов – один из главных поэтических образов. Уж это я знаю наверняка. Кстати, в 1915 году название Санкт-Петербург было заменено на Петроград, и мы с тобой можем говорить кратко – «Питер», если мы попали в это время.

– Санкт-Петербург – мне нравится больше. – Сандро явно не в настроении.

– Война с немцами, мон шер ами. А после переворота 1917 года они вообще всё переименуют. Но нас это уже не коснётся!

На экране устье Невы и золотые купола. Узнаю Исаакий! Летим чуть дальше. Сандро выбирает место для посадки. Приземление в глубине сосновой рощи. Запах хвои просто сшибает с ног. Хочется лечь на этот мягкий, усыпанный иглами мох и дышать полной грудью. Вообще столь длительное пребывание на открытом воздухе для нас непривычно и даже слегка вызывает головокружение, как от переизбытка озона в атмосфере.

А преодоление таких огромных расстояний над поверхностью Земли вызывает незнакомые мне ощущения. Я чувствую себя каким-то полубогом или, по меньшей мере, «небожителем». Сандро маскирует уже спущенный трансхавер и выставляет защиту от любопытных. Взваливаем на себя багаж – в гостинице надо будет переодеться.

Сандро предлагал использовать трансхавер для ночлега, но я уговорила его на гостиницу. Быстро двигаемся по направлению к городской окраине в одежде монахов неизвестного ордена.

Задача номер 1 – раздобыть денег.

Задача номер 2 – снять номер в гостинице.

Жертвую на это дело свой комплект из колотых «изумрудов».

Улицы становятся мощёными. А вот и извозчик! Кричу ему:

– Сюда! Сюда! – Он не против подвезти монахиню и её спутника. Устраиваемся на диванчике.

– На Невский! – стараюсь, чтобы голос звучал уверенно. Что-то, видимо, всё же вызывает подозрение.

– А сколько заплатите, господа? Показываю ему золотую монету с каким-то немецким королём. (Это Сандро пожертвовал из своей коллекции). Настроение извозчика явно улучшилось. Пообещав доставить с ветерком, он лупит вожжами бедных лошадок всю дорогу.

Каким-то чудом не перевернувшись, наконец, выезжаем на широкий и нарядный Невский проспект. Лавки только-только открываются, прохожих раз-два и обчёлся. Для нас это очень удачно, так как мы хоть и подготовлены просмотром исторических фильмов, но реальность совсем другая.

Вот и мальчишки с газетами:

– События на фронте, события на фронте... Покупайте, мадам. – Беру протянутую мне газету, хотя денег пока нет.

– Ага, июнь. 1915. Здорово! Всё по плану. – Протягиваю мальчишке ещё какую-то монетку из запасников Сандро. Парень разглядывает её с недоумением, затем возвращает мне и забирает из моих рук газетный номер. Дальше стараемся не привлекать внимания. Хотя, рассматривая витрины, скульптуры и парадные подъезды домов, трудно удержаться от возгласов удивления. И вот читаю вывеску: «ЮВЕЛИРЪ». Нам сюда.

Small step by side

Время было слишком раннее. Посетителей в этот час ждать не приходится, и хозяин ювелирной лавки сидел в своей кабинке, занимаясь бухгалтерскими книгами.

Вдруг открылась входная дверь и с улицы вошли двое – мужчина и женщина, оба в монашеских одеждах, однако вид у них был, как у ряженных на святках. Мужчина – молод, высок и сложения атлетического. Этого не могла скрыть даже сутана. Светлые волнистые волосы падали на плечи и удивительно сочетались с темными усами и бородкой на его лице. Женщина – среднего роста смуглая с серыми блестящими глазами. Сложения, похоже, хрупкого, но судить об этом не позволял её наряд.

Поздоровавшись, дама, путаясь в складках своего платья, открыла сумочку и выложила на прилавок очень интересное колье с зелёными камешками, похожими на необработанные изумруды. Вынув ещё и серьги, спрашивает:

– Сколько вы дадите за этот гарнитур, господин ювелир? – Акцент, конечно, прослушивается, но монахиня вполне прилично говорит по-русски.

– Это изумруды? – Ювелир тянется за своей лупой. Затем он долго рассматривает украшение.

– Вы знаете, мадам, вещь необыкновенная. Камни и серебро отменны, но есть какой-то мне незнакомый сплав. Кроме того, меня удивляет техника изготовления. Ничего похожего мне видеть не приходилось. Чтобы оценить эту вещь, требуется время.

– Его у меня нет, – отвечает дама, которую монашкой назвать трудно.

– А сколько вы хотите, мадам? – Ювелир перемещает очки на лоб и смотрит в упор на парочку.

– Мне необходим полный комфорт в Питере в течение 2-х дней. Гостиница, еда и передвижение по городу на двоих.

– Мадам, я вам заплачу гораздо больше, чем на это требуется и немедленно.

Ювелир убирает колье в выдвинутый ящичек стола и отсчитывает деньги. Когда женщина протягивает руку за деньгами, лицо у ювелира вытягивается: он видит на безымянном пальце её руки совершенно потрясающий солитер розового цвета, обработанный в форме неправильного шестиугольника! С трудом, отрывая взгляд от камня, он смотрит на «монахиню»: лицо молодое, нежное, гладкое, а взгляд ярких серых глаз жёсткий и властный.

– Не хотите ли, продать этот перстень?

– Нет, – быстрый и почти испуганный ответ.

– Я заплачу любую цену! – настаивает ювелир.

Спутник сердито говорит ей что-то (похоже на английский!).

– Нет, – она уже спокойна.

– Это кольцо – подарок. Оно не продаётся!

Деньги исчезают в бархатном мешочке, а странная парочка за дверью Ювелир отодвигает штору на окне и смотрит им вслед. Стоят у соседней витрины, рассматривают музыкальные инструменты, восторженно чирикая на своем языке.

Он нажимает кнопку звонка и из служебного помещения в магазине появляются два здоровых парня.

– Прохор, Василий, посмотрите на эту парочку. Проследить, где остановятся! Потом мне доложите.

Ура! Куча денег! На два дня – больше, чем достаточно. Сандро ворчит, что он просил меня не привлекать внимания аборигенов. Надо же, гарнитур мой господину ювелиру не приглянулся, а розовый искусственный бриллиант, в который у меня вмонтирована видеокамера, продай ему за любую цену!

Вот и гостиница. Очень приличная на вид. Записываю нас с Сандро как Александра и Анну Поллак, паломников из Сан-Франциско.

Мальчик в форменной одежде пытается помочь отнести наши вещи, но, приподняв небольшой кофр, удивлённо опускает его снова на великолепный, орехового цвета паркет.

Пальмы в горшках, тёмно-зелёные бархатные портьеры отлично сочетаются с коричневой мебелью, украшенной резьбой. Великолепная хрустальная люстра и такие же бра по стенам довершают ансамбль холла.

– Сколько стоит снять номер на одну ночь?

– 20 рублей с человека простой и 30 за двухкомнатный ЛЮКС.

Берём простой, хотя очень хочется люкс! Однако надо соответствовать образу. Мы же паломники. Неплохо мы продали мой комплект!

В номере две широких мягких кровати, бархатный диванчик и бюро с набором письменных принадлежностей, которые надо бы забрать, как сувениры. Антиквариат!

А вот воды тёплой нет. Ничего, помоемся холодной. В нашей действительности климат существенно холоднее и душ мы принимаем чуть холоднее температуры тела. Так велит медицина!

Каждый из нас, кроме знаний и умений в самых различных областях, получает отличную физическую подготовку. Не все, конечно, одинаково способные, но мы с Сандро, думаю, можем не опасаться злоумышленников. Моемся и завтракаем, согласно инструкции. Переодеваемся. Красавец Сандро в элегантный светло-кремовый костюм и такого же цвета шляпу. Я, надеюсь, тоже буду ему под стать в лиловом шёлковом платье с отделкой из серебристо-серых кружев. Становимся перед трюмо: Александр и Анна Поллак брат и сестра – коммерсанты из Сан-Франциско. Номер Сандро запирает на кодовый замок. Теперь дверь можно вынести только вместе с косяками.

Выходим через чёрный ход, местоположение которого, я разведала заранее. Пришлось дать монетку мальчишке-коридорному, которому не удалось заработать на переноске наших вещей.

Так. Так.

Народу на Невском явно прибыло, и экипажей около входа дежурит аж три штуки.

Выбираем самый красивый.

– Театр Музыкальной драмы. – И больше меня ни о чём не спрашивают. Видимо это достаточно известное место.

Увы! Театр закрыт, труппа на гастролях. Нахожу сторожиху: маленькую старушку, одетую в серенькое платьице и белый фартучек – аккуратно подкрашенную и причёсанную.

– Какая жалость! Неужели я не увижу Любовь Александровну? – Рассказываю, что её знакомая и почитательница таланта ещё по Киеву, которая теперь живёт в Америке очень просила передать Дельмас кое-какие подарочки. Мои усилия не пропали даром. Старушка, искренне пожелавшая помочь мне, диктует адрес. Дельмас не поехала на гастроли с труппой. Они выступают с поэтом Блоком на камерных литературных вечерах по частным приглашениям.

– Как раз сегодня Любочка посылала горничную за костюмом Кармен. Видимо, сейчас она дома. Готовится к выступлению.

Горячо благодарю Пульхерию Антоновну и почти насильно засовываю 5 рублей ей в карман фартука. Офицерская, дом 8. Мы почти у цели! Сандро ждёт меня, не отпуская извозчика.

Любовь Александровна квартирует в симпатичном двухэтажном особнячке с маленьким садиком перед самым домом. То, что хозяйка – дома, мы поняли сразу. Мягкий низкий голос старательно выпевал экзерсисы. Отпускаем извозчика. На звонок к калитке подходит горничная – плотная женщина лет сорока в форменном платье. Прошу передать барыне записку с просьбой принять подругу её давней, ещё по Киеву, поклонницы.

Вот из-за занавески мелькает любопытный взгляд. Горничная приглашает меня подняться, а барина просят подождать внизу в гостиной. Поднимаюсь на второй этаж по пологой лестнице с перилами, покрашенными в белый цвет.

Дельмас встречает меня на площадке и приглашает пройти в будуар. На ней чёрный атласный длинный в пол пеньюар. Роскошные волосы, высоко сколотые гребнем, струятся по спине и плечам ярко рыжими ручейками. Не такая она худенькая, как может показаться! Белоснежная кожа, томные зелёные глаза (с линзами я угадала!).

Усаживаюсь на маленький стульчик без спинки с кривыми ножками, оббитый полосатым шёлком нежных пастельных тонов. Замечаю, что шторы сшиты из того же шелка. Справа от окна – белое пианино с раскрытыми нотами. Тут горничная на серебряном подносе приносит кофейник, низенькую вазочку с пирожными и накрывает нам кофе на двоих.

Я рассказываю, что мы с моим сводным братом на огромном теплоходе пересекли Атлантику и теперь путешествуем по Европе. А здесь в Питере у нас дела.

Что много слышала о ней от её давней поклонницы Ларисы из Киева. Она сейчас живёт в Сан-Франциско, выйдя замуж за банкира Генри Брауна. Лариса посылает ей последние американские новинки – линзы для придания блеска глазам и таблетки «серебряное горлышко». Покончив с кофе и пирожным, показываю, как надеть линзы. Чудесно! Огромные зелёные глаза сверкают как бриллианты! За таблетки мне тоже вежливо говорят спасибо. Может она их и попробует, но не сейчас. Объясняю, что их действие начинается через полчаса, а длительность примерно неделя. Рассказываю, что Лариса получает по почте русские журналы и восхищена поэзией Блока.

– Откуда у вас такой хороший русский язык? – удивляется певица. Делать нечего, вдохновенно вру, что я русская по матери, и что у нас в семье культ русской поэзии.

– И слёзы счастья душат грудь перед явленьем Карменситы! – Или вот ещё: – А голос пел: ценою жизни ты мне заплатишь за любовь!

Меня понесло, замолкаю, видя округлившиеся глаза моей собеседницы.

Наконец, Дельмас приглашает нас с братом на концерт, где сегодня в частном загородном доме по Петергофской дороге будет выступать и Блок с чтением своих стихов.

Концерт благотворительный. Билеты по 50 рублей за штуку. Тут же расплачиваюсь и интересуюсь, как найти это место. После короткой паузы Любовь Александровна предлагает:

– Вы можете заехать за мной на извозчике. Со мной будет только горничная, я буду показывать дорогу и представлю вас, как своих гостей.

Рассыпаюсь в благодарностях. Договариваемся о встрече в 5 вечера.

* * *

Подробно пересказав Сандро все наши разговоры с Любовь Александровной, информирую его, что мне пришлось нарушить инструкцию. Не могла же я отказаться от кофе с пирожными. До пяти вечера ещё куча времени и я предлагаю продолжить и усугубить, то есть, пообедать в ресторане, как полагается среди богатых коммерсантов.

На что мой более опытный гид отвечает, что очень дорожит своим местом работы и поэтому, без особой необходимости, инструкции нарушать не будет. Хотя препятствовать взбалмошным туристам, которые платят бешеные деньги, тоже не в его правилах.

Ну, и хорошо! Бешеных денег я не платила, но побыть «взбалмошной» очень не против! Возвращаемся на Невский и выбираем заведение, где и музыка играет, и толстый швейцар с поклоном открывает двери.

Опять деревянный паркет, пальмы и зеркала. Ну, конечно, и тёмно-зелёные бархатные шторы, и хрустальная люстра в центре зала. Похоже, что на Невском работал везде один и тот же модный дизайнер. И с воображением у него не очень. Скрипичная музыка по венгерским мотивам, зеркала и белые колонны. Неплохо! И сколько же стоит здесь пообедать? А не так уж дорого. Вино пить я, правда, не рискнула, но поела всяких рыбных деликатесов от души. И всё равно не потратила и половины вырученной суммы. Сандро к заказанным блюдам не притронулся. Он ограничился чаем с лимоном.