Текст книги "Золото Афродиты"

Глава двадцать первая

Ада Васильевна в голове вынашивала одну единственную мысль – как отомстить Князеву и его пассии. Каждый день она по два—три часа просиживала в одноместной палате Сальникова. Сознание его было помутнено, но когда появлялись проблески, он общался с Адой Васильевной и понимал всё, что она говорила.

Она методично вкладывала в его голову, что знает, кто украл драгоценности и деньги.

– Ну, Сальников, ты хорошо сегодня спал, или опять всю ночь искал потерянные доллары, крестик и обручальное кольцо? – спрашивала она каждое утро своего подопечного.

– Как я могу спать? Я очень плохо спал, – вздыхал Сальников. – Как только закрою глаза, появляется любимый дядя из Америки и спрашивает, почему я не приехал к нему? Он удивлен, что я до сих пор лежу в больнице, ведь я совершенно здоровый человек. «Не понимаю, – говорит он, – от чего тебя лечат врачи? Приедешь ко мне, я покажу тебя самым лучшим докторам Америки, уверен, что они тебя признают абсолютно здоровым человеком». Когда слышу это начинаю плакать, боюсь сказать, что у меня деньги украли. Мне не на что к нему ехать. Я не хочу расстраивать дядю, он у меня хороший!

– Правильно делаешь, что не расстраиваешь доброго, заботливого дядю, – поддакивала Ада Васильевна. – Может быть, ты плохо искал, нужно лучше посмотреть?

– Нет, я везде искал, нигде их нет, – Сальников снова начинал плакать.

– Ну, не расстраивайся, смотри сюда! – Ада Васильевна вытаскивала из кармана халата фотографии Князева и Нинель Александровны, показывала Сальникову и говорила: – Ты видишь этих людей? Видишь, на шее у женщины крестик? Это твой крестик! Смотри, у мужчины на пальце обручальное кольцо, это твоё кольцо! Эти люди украли твои драгоценности и доллары, понимаешь?

Её пациент с жадностью всматривался в лица на снимке, с пристрастием рассматривая украшения.

– Да, понимаю, – кивал головой – Куда они девали мои деньги? – всхлипывал Сальников.

– Они всё забрали себе, это очень плохие люди. Деньги хотят истратить по своему усмотрению, но пока что ещё не истратили, а драгоценности носят. Видишь, они смеются над тобой, видишь? – Ада Васильевна тыкала пальцем на золотой крестик на шее Нинель Александровны и на кольцо на пальце Князева.

Сальников тупо смотрел на фотографию, до него туго доходил смысл сказанного, но после упорных тренировок, он при виде снимков Князева и Нинель Александровны начинал скрежетать зубами, сжимал огромные кулаки, становился свирепым, видно было, что злоба закипала и душила его.

Ада Васильевна, видя яркую негативную реакцию, старалась подогреть его ещё больше:

– Да, эти люди очень и очень нехорошие. Они пришли сюда ночью, когда ты спал и ничего не слышал, вытащили деньги у тебя из—под подушки, кольцо и крестик сняли и быстренько исчезли. Правильно я говорю?

Сальников утвердительно кивал в знак согласия.

– Покажи, где лежали твои денежки?

Он поднимал подушку и показывал рукой на то место, где лежали мифические деньги от несуществующего дяди из Америки.

– Сколько их у тебя было, ты помнишь?

– Помню, было тысяча долларов. Нет, – подумав с минуту, он всякий раз увеличивал количество «пропавших» денег, – было две тысячи, нет, ровно три тысячи, а теперь у меня нет ни копейки.

– Вот видишь, какие бессовестные, мерзкие людишки! Забрали доллары и радуются, что разбогатели. Им дела нет до того, что ты остался без денег и не можешь поехать к дяде. Тебе обидно?

– Да, – плакал Сальников, – мне очень обидно, я убью их!

– Прощать таких людей нельзя, – твердым голосом говорила Ада Васильевна, – но и убивать их до конца тоже не следует. А вот помять хорошенько бока, побутузить, поцарапать физиономии и потаскать за волосы, это нужно обязательно сделать, тогда они испугаются и отдадут тебе всё, что украли.

Но Сальников упрямо твердил:

– Нет, я убью их.

– Убьёшь, так убей, делай, как знаешь, – соглашалась в конце концов Ада Васильевна и уходила, довольная результатом дрессировки.

Прочитав в газете, что в ближайшую пятницу в агентстве моды «Афродита» будет проводиться демонстрация вечерних туалетов, она решила в этот день совершить акт возмездия. Заранее купив в кассе агентства билет на показ, она на этом не успокоилась Ей пришла в голову ещё одна коварная мысль. Заглянув в бюро ритуальных услуг, заказала к началу показа доставить на адрес агентства траурный венок, гроб и вызвала похоронный оркестр. Выдумкой осталась довольна и с нетерпением ждала пятницы. Ненависть Сальникова на обидчиков набрала силы до такой степени, что только одно упоминание о пропаже денег и драгоценностей вызывало у него злость и жестокость разъярённого хищника.

Ничего не подозревающая о коварных замыслах жены Князева, Нинель Александровна тщательно и усердно, не считаясь со временем, готовилась к показу вечерних туалетов. Были приглашены гости из всех богатых фирм города, для них в уютном зале предусматривалось накрыть столики с шампанским и фруктами. Благодаря рекламе билеты на шоу были распроданы молниеносно.

В пятницу Нинель Александровна с раннего утра была в агентстве. Ещё и ещё раз проверила все модели, провела с девушками репетицию и осталась довольной. Шикарные вечерние туалеты из бархата, парчи, шёлка, шифона, облегающего и свободного силуэта элегантно и потрясающе красиво смотрелись на стройных манекенщицах. Они были неотразимы, демонстрируя не только роскошные платья, но все прелести стройных, молодых фигур.

– Вы просто светские львицы! – не удержалась от похвалы Нинель Александровна.

Красивые причёски, макияж, соответствующая обувь, оригинальные аксессуары, – всё вместе выглядело идеально, гармонично и безупречно.

– Молодцы, вы хорошо постарались, – похвалила она всех. – Даю вам полчаса отдыха, и будьте готовы: ровно в семнадцать часов мы начнём представление.

Ада Васильевна в пятницу тоже старательно проводила с Сальниковым генеральную репетицию покушения на мужа и его любовницу.

– Как ты будешь наказывать эту женщину? – спрашивала она, показывая пальцем в лицо Нинель Александровны на фотографии..

– Я вцеплюсь ей в волосы и сорву свой золотой крестик, – с готовностью отвечал он и скрежетал от злости зубами.

– Покажи, как ты это сделаешь? – не унималась Ада Васильевна.

Сальников решительно схватил подушку, вонзил в неё железные пальцы и в клочья разорвал ткань. Из подушки во все стороны полетели перья.

– Ну, ну, хорошо, хорошо, – одобрительным тоном похвалила Ада Васильевна. – Как накажешь мужчину, ты не забыл, что он украл у тебя обручальное кольцо и доллары? – она перевела палец на Князева и выжидающе смотрела на Сальникова.

Шизофреник дикими глазами осмотрел палату и, остановив помутневший от мести взор на металлической стойке из—под капельницы, схватил её и изогнул в дугу.

– Я сверну его в бараний рог, откушу ему палец, но заберу кольцо и деньги, – дико озираясь по сторонам, с пеной у рта сказал он.

– Прекрасно, – хлопала в ладоши Ада Васильевна. – Ну, что ты наделал? Сломал стойку, теперь тебя будут ругать, но ничего, я заступлюсь. Мы сейчас поедем туда, где находятся эти людишки. Слушай меня внимательно: я купила для тебя билет, ты войдешь в зал, сядешь где—нибудь сбоку и смотри на сцену. Там будет сидеть дама, укравшая у тебя украшение, ты сразу узнаешь её. Быстро расправься с ней, как показывал мне, потребуй от вернуть золотой крестик, а если увидишь этого господина, то и ему наподдавай хорошенько, помни: он украл баксы и золотое кольцо. Расправься с ними как повар с картошкой и быстрей убегай. Я буду ждать тебя в машине, мы быстро уедем.

– А деньги где? Крестик и кольцо я отберу, но мне нужны баксы, – Сальников хотел всё знать заранее. – Я их побью, а деньги они мне не вернут.

– Да ты что? Как не вернут? Они тебя испугаются и в этот же вечер всё, что забрали, возвратят, как миленькие, нам только нужно успеть приехать в больницу раньше их. Поэтому прошу делать всё быстро и чётко. Ты понял, что нам нужно вернуться в больницу и ждать, когда они привезут все до копейки, что забрали?

Сальников утвердительно кивнул.

К назначенному часу в агентстве все было готово, Нинель Александровна предупредила модисток:

– Начинаем через пять минут!

В этот момент её вызвали в фойе. Она спустилась с подиума и подошла к дежурному охраннику. Тот сидел за столом, возле него стоял прислоненный к стенке обитый красной материей гроб, на дне его лежал траурный венок, рядом стояла крышка, на которой был прикреплен чёрный крест. Публика, спешащая на шоу, пугливо шарахалась в сторону, увидев столь мрачные вещи, совсем несоответствующие их приподнятому настроению. Некоторые, проходя мимо, крестились.

Увидев траурный антураж, Нинель Александровна была крайне изумлена.

– Что это? – недоумевая, спросила она охранника.

– Я не знаю, привезли и поставили, сказали, что кто—то заказал, всё оплачено, – пожал плечами охранник.

– Откуда привезли? Кто мог заказать? Я ничего не знаю!

– Из бюро ритуальных услуг, – сказал мент. – Тут написано.

Он протянул Нинель Александровне квитанцию.

– Какая нелепость! – нервно взвизгнула она, отшвырнув в сторону квиток. – Кто—то что—то напутал, немедленно вызовите машину, пусть срочно заберут похоронные принадлежности, – приказала охраннику.

В это время в агентство вошел Князев с букетом чайных роз. Он с удивлением уставился на гроб и похоронный венок.

– Что это значит? – вопросительно взглянул на Нинель Александровну.

– Сама ничего не понимаю. Похоже, перепутали адрес и по ошибке доставили сюда. Сейчас охранник вызовет машину, и всё увезут, пошли скорее в зал, время начинать показ.

Нинель Александровна взошла на подиум, поставила на столике в вазу розы и, обратившись к публике, сказала:

– Господа, начинаем показ вечерних туалетов. Прошу вас, чувствуйте себя, как дома, угощайтесь всем, что стоит на столиках, мы рады видеть всех вас на празднике. Надеюсь, вы приятно проведете сегодняшний вечер.

В это время с улицы раздались звуки похоронного марша. Публика зашушукалась, все с недоумением смотрели на входную дверь. Нинель Александровне пришлось спешно спуститься с подиума и покинуть демонстрационный зал. Через стеклянную дверь она увидела возле агентства похоронный оркестр, музыканты старательно исполняли траурную мелодию.

– Что это такое? – с негодованием обратилась она к дежурному охраннику. – Почему возле агентства в эти минуты, когда начинается торжественное открытие показа, играют похоронный марш? Опять что—то напутали? Немедленно отправьте всех подальше, они срывают шоу!

Охранник выскочил на улицу и стал прогонять незваных музыкантов. Нинель Александровна, увидев, что они наконец, сели в машину и уехали, вздохнула с облегчением и вернулась в зал.

– Прошу прощения за нелепые недоразумения, – обратилась она к зрителям. – Всё улажено, мы приступаем к показу.

Демонстрация моделей началась. Князев сидел в первом ряду. Публика с восторгом принимала каждую модель, аплодисменты не умолкали. Из зала доносились восхищенные возгласы:

– Браво! Браво!

В самый разгар шоу в демонстрационный зал вошел невзрачный мужчина и скромно сел на стул. Никто не обратил на пришельца внимания. Его острый взгляд был прикован к подиуму, где за столиком сидела нарядная Нинель Александровна и комментировала модели. Сальников сразу же узнал обидчицу. Глаза его налились кровью и он, как прыткая обезьяна, с криками:

– Ты украла у меня крестик! – в несколько прыжков очутился возле Нинель Александровны и с кулаками накинулся на неё.

Вцепившись руками в волосы, безумец таскал бедную женщину по подиуму. Нинель Александровна руками отбивалась от взбесившегося придурка. А он, пытаясь сорвать с шеи крестик, исцарапал ногтями ей лицо, шею, открытую часть груди.

Вся публика находилась в шоке. Некоторые присутствующие от страха стали сползать под столы. Князев бросился спасать Нинель Александровну. Он пытался оторвать от неё злодея, но Сальников, узнав Князева, железной хваткой схватил его за горло и стал душить.

– Где мои деньги? Отдай моё кольцо? – истошно вопил он. – Куда вы девали мои баксы?

Князев упал, захрипел и потерял сознание. Увидев, что обе жертвы лежат без признаков жизни, Сальников диким взглядом оглядел замерших за столиками людей и закричал во весь голос:

– Не подходите ко мне, я всех поубиваю!

Люди от страха не шевелились и лишь после того, как Сальников выскочил из зала, стали понемногу приходить в себя. Раздались голоса:

– Где милиция? Вызовите «Скорую помощь»!

А налётчик вместе с Адой Васильевной уже мчался в машине по городу.

На следующий день во всех газетах пестрели интригующие заголовки: «Маньяк на подиуме!», «Невероятный случай на показе модной одежды», «Дикарь, ворвавшийся в зал демонстрации вечерних туалетов». Газеты сообщали, что вчера в демонстрационном зале агентстве моды «Афродита» произошёл дикий случай. В самый разгар дефиле на подиум ворвался неизвестный разъяренный человек и с криками:

– Где мои деньги? – накинулся на владелицу агентства госпожу Кольцову, причинив ей телесные повреждения.

Вступившему в схватку с маньяком господину Князеву озверелый дикарь чуть не проломил череп. Никто из присутствующих в зале не посмел утихомирить маньяка. Публика пребывала в шоке. Её парализовал животный страх, маньяк кричал, что убьёт каждого, кто посмеет приблизиться к нему. Охранники в это время пили пиво в буфете. Кто—то из присутствующих побежал звонить в «Скорую» и в милицию. Пострадавших машина «Скорой помощи» увезла в больницу, где они пребывают в тяжёлом состоянии».

Ада Васильевна с большим удовольствием прочитала сообщения во всех городских газетах. «Сладкая» парочка была наказана.

Нинель Александровна пришла в себя и открыла глаза. Первое, что она увидела, был белый потолок и электрическая лампочка, висевшая над ней. Она огляделась. Чужие, незнакомые стены, резкий запах лекарств, белые занавески на окнах, люди, одетые в белые халаты, снующие возле неё с какими—то трубочками и шприцами. Она остановила взгляд на миловидной молодой девушке и спросила:

– Где я нахожусь, что со мной?

– Вы в больнице, вас привезли сюда без сознания.

– Какой сегодня день?

– Сегодня вторник.

Нинель Александровна попробовала ещё что—то сказать, но язык не слушался её, к тому же очень болела голова. Она ощупала лицо. На нём были наложены повязки.

– Не волнуйтесь, – успокоила медсестра, – всё самое страшное позади. Вас привезли к нам в пятницу. Вы всё это время были без сознания и только сегодня оно вернулось к вам. Мы только что перевели вас из реанимации в обычную палату. Теперь всё пойдёт на поправку, осталось залечить раны.

– Какие раны?

– У вас исцарапано лицо и покусана шея, маньяк нанёс серьёзные телесные повреждения, – сказала медсестра.

– Дайте мне зеркало, – слабым голосом попросила Нинель Александровна.

Увидев лицо с фиолетовыми кровоподтеками, ссадинами и царапинами, забинтованную шею, Нинель Александровна чуть не лишилась чувств. Медсестра вовремя поднесла ватку с нашатырным спиртом, налила в стакан воды и капли, дала ей выпить. Нинель Александровна закрыла глаза и отложила в сторону зеркало. Из всего перенесенного она помнит, как во время показа на неё накинулся какой—то незнакомый человек. Он неожиданно, вцепился в волосы и таскал её по всему подиуму. Диким голосом, с перекошенным от злобы лицом, кричал про какие—то деньги и золотой крестик, ей было больно, она потеряла сознание. Ещё ей вспомнилось, как перед самым показом к агентству привезли гроб с траурным венком, а во время представления с улицы доносились звуки похоронной музыки. Что всё это значило? Нелепая случайность или чей—то злой умысел? Этого маньяка она никогда раньше не встречала. О каких деньгах, о каком золотом крестике он кричал, почему требовал их с неё?

– Вы, пожалуйста, никого ко мне не пропускайте, – обратилась она к медсестре, но тут открылась дверь, и в палату вошла Светлана Тропина с букетом цветов.

– Здравствуйте, Нинель Александровна! – поздоровалась она и поставила цветы в банку с водой.

– Видишь, что со мной? – со слезами на глазах спросила Нинель Александровна.

– Вижу. Всё пройдёт. Я каждый день звонила в больницу и спрашивала о вас, к вам нельзя было пройти, вы находились в реанимации. Сегодня мне сказали, что вас перевели в обычную палату. Я сразу же примчалась.

– Спасибо, дорогая. Как в агентстве?

– Все в шоке. Приуныли, молятся за вас. До сих пор не могут прийти в себя после кошмара.

– Пожалуйста, возьми на себя мои обязанности, занимай кабинет и пусть все идёт, как прежде. Не будем же мы закрывать агентство из—за какого—то ненормального человека.

– Хорошо, не волнуйтесь, я всё выполню, вы только поскорее поправляйтесь и возвращайтесь в агентство.

Нинель Александровне очень хотелось узнать, где Князев. На показе он сидел в первом ряду, неужели не заступился за неё? Она осторожно спросила Светлану:

– Больше никто, кроме меня, не пострадал?

– За вас вступился ваш знакомый, который принёс букет роз. Ему досталось ещё больше. Этот идиот просто придушил его.

– Как? Насмерть? – с ужасом спросила она.

– Не могу точно знать, но врачи «Скорой помощи» проводили ему искусственное дыхание, а потом на носилках под капельницей увезли вслед за вами в больницу.

– Какой кошмар! Где же была охрана, куда смотрели зрители, неужели не могли справиться с одним человеком?

– Всё произошло неожиданно и очень стремительно. Охранники отсутствовали, пили в буфете пиво. В зале были в основном женщины, они испугались, а он всё время кричал: – Не подходите ко мне, я всех убью! Люди подумали, что это безумный террорист, от страха полезли под столы. Каждый думал о своей безопасности и старался спасти себя.

– Ну и охрана! Я выгоню трусливых бездельников. Они умеют пить пиво, больше ни на что не способны, – гневно сказала Нинель Александровна.

– Правильно, лучше нанять других, ответственных, – согласилась Светлана.

– Где их найти – ответственных, все они одинаковые, – обречённым тоном сказала Нинель Александровна. – Принеси мне косметичку, зубную пасту, щётку, мыло, полотенце, тапочки, халат. Все найдёшь в шкафу в кабинете. В столе деньги, купи любой сок и апельсины, —попросила она.

– Хорошо, всё выполню, до свидания, – попрощавшись, Светлана ушла.

Заглянула медсестра:

– Как вы себя чувствуете? Скоро на перевязку.

Нинель Александровна спросила:

– Со мной вместе привезли мужчину, вы не знаете, что с ним?

– Знаю. Он до сих пор лежит в реанимации, у него была клиническая смерть, его реанимировали, пока он находится на искусственной вентиляции легких, сознание ещё не вернулось к нему.

– Господи, помоги ему! – Нинель Александровна закрыла глаза и стала читать про себя молитву.

Через пару дней она сама ходила на перевязки. Отёк и краснота на лице стали постепенно исчезать, корочки присыхать и отваливаться, кровоподтёки на шее и плечах «отцветали» и рассасывались. Врачи обещали её скоро выписать. Однажды, вернувшись в палату из перевязочной, она увидела сидящую на стуле возле кровати незнакомую женщину.

– Кто вы? Кто вас сюда пропустил?

– Не надо поднимать шума, это не в ваших интересах. Газеты итак о вас много пишут, – сказала незнакомка.

Нинель Александровна вгляделась в её лицо и вспомнила: это была та женщина, которая приставала к ней после показа моделей на кондитерской фабрике. Ей приглянулись украшения.

– Что вам нужно?

– Я предупреждала вас: вам не принесут радости и счастья чужие драгоценности. Видите, так и случилось. Я прочитала в газетах, что на вас напал маньяк. Не приходило ли вам в голову, что это не маньяк, а человек, который узнал на вас свои драгоценности? Вот он и бросился срывать украшения, которые когда—то принадлежали ему или членам его семьи.

– Это вздор! – с возмущением воскликнула она. – На мне были мои собственные украшения, я не знаю, что взбрело в голову этого ненормального человека. – На секунду она замолчала, но внезапная мысль пронзила её мозг. – А может, это вы подослали его? Я заявлю на вас в милицию.

– Боже, какая глупость! – возразила женщина. – Я не имею никакого отношения к этому случаю. А в милицию вряд ли вы заявите, не будете же вы афишировать, что у вас имеются чужие драгоценности, это не в ваших интересах. Сразу начнётся разбирательство: откуда, каким образом они оказались у вас. Пресса поднимет шум, узнает весь город. Подумайте, к чему вам это? К вам повалят толпы людей. Найдётся много желающих вернуть драгоценности. Я пришла к вам с единственной целью – выкупить украшения, принадлежащие моей матери. Мне они дороги, как память.

– Хорошо, когда я выпишусь из больницы, я верну их вам.

– Ну, вот и договорились! – незнакомка встала. – Буду ждать вашего выздоровления, до скорого свидания! – она помахала Нинель Александровне рукой и удалилась.

«Отдам я этой нахалке камелию и перстень, – думала, оставшись одна, Нинель Александровна. – На них действительно есть дарственная гравировка. Мне они ни к чему. В будущем хорошо было бы вообще избавиться от всех драгоценностей. Продать коллекцию – Петя так и хотел сделать, да не успел. Все деньги положить на хранение в солидный банк или спрятать в надёжном месте».

Она посмотрела в зеркало. Лицо, слава богу, принимало прежний вид. «Скоро выпишусь из больницы, займусь любимым делом и не буду вспоминать этот кошмар», – мысленно успокоила себя Нинель Александровна.

Каждый день она спрашивала у медсестры: как здоровье Князева. Медсестра отвечала, что он по—прежнему не приходит в себя, врачи делают всё необходимое, но сознание не возвращается. Нинель Александровна очень переживала. Вместе с ней пострадал любимый человек, он бросился её защищать. Все остальные сидели, словно парализованные, никто не осмелился помочь.

Хоть бы господь бог услышал её молитвы за его спасение и не оставил его. Сердце её разрывалось в груди, так хотелось прийти к нему в палату и своей любовью, вниманием и заботой облегчить состояние любимого человека. Она готова сидеть возле его кровати круглосуточно, уверена, что её любовь обязательно спасёт его. Но… останавливало сознание, что возле него, наверняка, дежурит жена и молится за выздоровление. Нинель Александровне к дорогому человеку вход воспрещён. Придётся потерпеть и дождаться, когда всё встанет на свои места и они снова будут вместе. Лучше всего продать коллекцию и уехать навсегда из этого города в какую—нибудь страну, где никто их не знает, купить дом на берегу моря, жить спокойно и беззаботно, ничего не опасаясь. Нинель Александровна оторвалась от мыслей – вошла медсестра и положила на тумбочку запечатанный конверт.

– Это вам, – сказала она.

– От кого? Здесь ничего не написано, – Нинель Александровна с удивлением вертела конверт в руках.

– Принёс мальчик и просил передать именно вам, – пояснила медсестра, пожав плечами.

Вскрыв конверт, она увидела фотографии. Князев и она, оба счастливые, улыбающиеся, довольные. На обратной стороне нет никаких надписей. Кто снимал их? Зачем? Ей стало жутко. Она никого не просила фотографировать её с Князевым, значит, кто—то следил за ними и вот сейчас, после кошмарного случая, передал снимки. Кто—то знает, что она находится в больнице. Но почему тогда этот человек сам не пришёл? Все выглядело очень странно. «Принёс мальчик и просил передать вам», – пронеслись слова медсестры у неё в голове.

Траурный венок, гроб, похоронная музыка, разъяренный маньяк… Кто стоит за всеми выходками? Может быть, жена Князева или его любовница? Кто постоянно следил за каждым её шагом? Может, нападение маньяка – чья—то месть за то, что она в любовной связи с Князевым? Как мало она знает о нём! Что он за человек, кто его жена, почему она так легко увлеклась им? Фотографии неспроста передали ей. Есть о чём подумать.

На следующий день Нинель Александровна выписывалась из больницы. Перед уходом поинтересовалась у медсестры: как себя чувствует Князев. Та ответила, что лежит в общей палате, но вот беда, он абсолютно ничего не помнит, не ориентируется в окружающей обстановке, не понимает, где находится, забыл своё имя и фамилию, никого не узнает: ни сослуживцев, ни жену. Твердит только об одном: где—то за городом лежат спрятанные драгоценности, и постоянно рвётся их забрать. Одним словом, здорово у него поехала крыша. К нему вызван психиатр, чтобы определиться в лечении.

Нинель Александровна со страхом выслушала нерадостные новости. Как жестоко! Из—за какого—то маньяка потерять здоровье! Что будет с ним дальше?

А Ада Васильевна в это время возвращалась в больницу. Её как психиатра вызывали на консультацию к Князеву, чтобы решить вопрос о дальнейшем лечении. Это она захватила с собой несколько фотографий, поместила их в конверт и попросила первого попавшегося мальчишку, дав ему десять рублей, отнести и передать их через медсестру Нинель Александровне. А в истории болезни Князева, который упорно её не узнает – так грубо нарушено его сознание – она сделала запись: «Больному требуется длительное восстановительное лечение в условиях психоневрологического стационара». Не сегодня, завтра, его переведут к ней в больницу, и она сама будет лечить его от умопомрачения. Она, конечно, вылечит – он больше никогда не позарится на других женщин. А его любовница пусть поломает контуженую головку над всем случившимся. Если она ещё может что—то соображать, то должна понять, что отбирать чужих мужей нельзя, иначе всё может плохо кончиться.