Текст книги "Загадка аномалии"

– Спасибо, все нормально! – Я выставил руки ладонями вперед, силой воли загоняя поглубже свой страх. – Пока сам. До хижины доктора не так далеко, доползу как-нибудь.

На Болотах стояло раннее утро, над отравленной радиацией черной водой высоко стелился густой туман, перемешиваясь с токсичными испарениями. Мы словно утопали в вязком белом мареве, которое при каждом шаге рассеивалось и вновь сгущалось за нашими спинами. Я старательно обходил по мшистым кочкам и островкам зараженную воду. А еще мы увидели печально знакомую картину – «наждак» побывал и здесь. Внутри похолодело: неужели тут всё как на Смоли и доктора больше нет? Тогда, скорее всего, это действительно конец. Мутант понял мой говорящий взгляд без слов.

– Не р-рас-скис-сай, с-сталкер. Будем жш-шить.

Я мысленно отвесил себе хорошего пинка: что это я разнылся, точно баба, да так, что и без слов видно стало? Не дело это. Нельзя так. А может, яд той зверюги так угнетающе действует? Я до боли закусил губу: соберись, Леший, соберись, тряпка, еще не все потеряно, только бы Звериный доктор был жив.

Мы скорректировали маршрут подальше от огромной «жарки», но исходящее от нее тепло чувствовалось и за несколько десятков метров.

К тому времени ниже раны все онемело. Мне показалось, что там и нет уже ничего.

– Мут, я руку не чувствую. Что-то мне не по себе…

Мутант как мог аккуратно подцепил длиннющими когтями ремень моего автомата, снял с меня оружие, а затем подхватил и рюкзак, повесил все себе на плечо. Я решил не строить из себя героя, поблагодарил и побрел следом. Шли мы не слишком долго, уже минут через пятнадцать вдали показался невысокий домишко. Стены были выложены из камня, дверь же была из обычного дерева и, похоже, никогда не запиралась. И тут из-за угла показались две головы на крепкой уродливой шее.

– Ох, твою ж мать!!! Монстера! – Я аж присел на месте. Ну надо же, столько пережить и узнать, что наш последний шанс сожрал один из самых опасных хищников Зоны! Эта мысль пронеслась у меня в голове в то время, когда я, забыв про больную конечность, сдернул с плеча монстра свой автомат, прицелился. И уже почти выбрал слабину спускового крючка, как вдруг услышал спокойный низкий голос:

– Не нужно стрелять, она не причинит вам вреда.

Огромный и страшный монстр Зоны уже полностью вышел из-за дома и стал перед крыльцом. Мощные мышцы перекатывались под иссиня-черной гладкой кожей. Монстера то и дело недовольно порыкивала. Следом за ней появился обладатель голоса – высокий тощий человек в трикотажной куртке. Он положил руку с длинными узловатыми пальцами зверю на шею и потрепал его за жесткую холку, словно домашнюю псину. Монстера… мурлыкнула?! Даже у меня, повидавшего в Зоне многое, упала челюсть, и все-таки дуло автомата я продолжал направлять в сторону двуглавого чудовища. То, что врач не отказывает в помощи никому, я слышал, но то, что у него есть такая домашняя зверушка, я и в страшном сне представить не мог.

– Опустите оружие, – повторил доктор и вновь погладил огромного хищника, – монстера не опасна. Кто вы и зачем пришли сюда?

– Нам нужна ваша помощь. Вы ведь Звериный доктор? Меня зовут Леший, а это мой друг Мутант.

– Ну, то, что он не человек, я вижу и без бинокля, – усмехнулся в небольшую бородку мужчина. – Однако я вижу и то, что твой друг в прекрасной форме. А вот у тебя, Леший, вид не совсем здоровый, я бы даже сказал – совсем нездоровый.

– Он человек!

– Неужели? – Житель Болот скептически, но уже с интересом оглядел Мутанта с головы до пят. – Ну что ж, посмотрим. Проходите в дом, там расскажете мне всё. Зо`ла, охранять!

А это, оказывается, еще и самка. Тогда тем более стоит держаться подальше, отметил я про себя. Хищница недовольно рыкнула, оттого что ее перестали ласкать, покосилась узкими, словно прищуренными глазами на хозяина и в два прыжка скрылась из виду.

Обстановка внутри дома была скромной, я бы даже назвал ее аскетичной. Стол, пара табуреток, умывальник и настоящая печь. Лекарь обратился ко мне:

– Я все же сначала осмотрю тебя, а пока буду проводить осмотр, расскажешь все о своем знакомом. Пойдем. А ты, друг, пока погоди здесь.

Возражать я не стал: рана снова полыхала огнем, и к этому замечательному ощущению добавилась лихорадка, которую я почувствовал прямо сейчас. Мутант покорно остался в комнате с печкой, а мы прошли в другую. Там оказалась импровизированная операционная. Посередине стоял стол, рядом столик с инструментами и маленькая тумбочка с кучей ящиков. Врач указал мне на банкетку и разрезал ножницами мою самодельную повязку. Я скосил глаза – кожа в месте ранения слезла полностью, обнажив ставшее вареным на вид мясо, края раны покрывали черные чешуйки, а посередине, словно противный комок желе, колыхалась зеленая слизь.

– Тебе повезло, – взглянув на все это, сказал доктор. – Еще немного, и ты либо стал бы змеекомом, либо просто умер.

– Змеекомом? Вот как, значит, называются те твари! Откуда они такие взялись? Я топчу Зону не первый год и зверья повидал всякого, но таких – ни разу!

– Змеекомы, – терпеливо стал объяснять отшельник, погружая мне в рану какой-то инструмент. – Искусственно созданные в лабораториях Зоны отчуждения существа, гибриды змеи и человека. Сильные псионики. Их выводили на Смоли в качестве потенциальных охранников. Но возникла побочка – у них под когтями скапливался мутаген, который либо превращал раненного ими в такого же мутанта, либо… Через пару часов твоя кожа слезла бы полностью, а мышцы сожгло бы вот это слизистое образование.

Я терпел из последних сил, до скрежета сжав зубы. Пот градом катился по лбу и спине, куртку можно было уже выжимать. Пока доктор возился, срезая чешую и желе, я, превозмогая жуткую боль, рассказывал ему все: от нашей встречи с Мутом и до нынешнего дня.

– Потом мы доползли по канализации до Болот… можно сказать, случайно, – закончил я свой рассказ.

– Понятно. Вот, так-то лучше. – Звериный лекарь накладывал мне на рану какую-то вонючую дрянь, от чего у меня напрочь отбило нюх.

– Ну и каков вердикт? Жить буду? – уточнил я.

– Будешь, будешь, – улыбнулся врач. – Насколько долго и счастливо, не знаю, но это уж точно не от меня зависит. А теперь займемся твоим другом.

Подняться с банкетки мне стоило больших трудов, спина затекла от напряжения, рука под повязкой, казалось, разбухла еще больше и сильно ныла. Но уже терпимо. Я вышел из мини-операционной. Мут терпеливо ожидал в соседней комнате.

– Иди, – устало махнул я рукой, – он посмотрит.

Когда за другом закрылась дверь, я тяжело опустился на грубо сколоченный деревянный табурет и задумался. Если Звериный доктор знает о гибридах-змеекомах, то он не так прост, как кажется на первый взгляд. Возможно ли, чтобы он был одним из тех ученых, которые выводили вот таких монстров? Если да, то он может знать и про таинственную лабораторию в Припяти. Сейчас Мут выйдет, и я все спрошу. А пока я прислонился к стенке, прикрыл глаза. Веки отяжелели, и я заснул.

Разбудили меня посторонние звуки. Сначала из операционной вышел Мутант: гигант согнулся почти вдвое и максимально скукожился, чтобы ненароком не вынести дверной косяк. Следом за ним доктор. Вид у мужчины был озадаченный. Он подошел ко мне.

– Боюсь, я ничем не могу помочь твоему другу, – развел он руками. – Единственное, в чем уверен, так это в том, что ваши догадки были верны: он такая же жертва экспериментов, как и те, что когда-то превратились в змеекомов. Но имеется и разительное отличие: в его голову встроен объект с аномальными свойствами. Полагаю, именно из-за него и произошедшая в организме трансформация, и уникальные свойства его ладоней. Проблема в том, что объект пустил метастазы, опутавшие мозг. Я практически убежден, что любая попытка извлечь его из черепной коробки чревата полной потерей личности. Я даже базовых инстинктов не могу гарантировать.

Хорошо, что лицо (или морда, кому как больше нравится) моего товарища не сильно приспособлена к выражению эмоций. А то бы я сказал, что он сильно расстроен. Немножко очень сильно. Мут чуть опустил голову и, казалось, застыл. Звериный лекарь задумался.

– Я не возвращу твоему товарищу прежний облик. Но могу попытаться вернуть ему память, однако для этого нужно время.

– С-сколько? – очнулся после этих слов Мутант.

– Хм… не знаю… несколько дней.

– Не с-сейчас! – твердо проговорил монстр. – У нас ес-сть ещ-ще одно дело, оно не мож-жет ж-ждать нес-сколько дней.

– Да, конечно, – склонил голову лекарь. – И все-таки – возвращайтесь, когда закончите свои дела. Мне будет интересно поработать с вами.

– Благодарю за спасение, доктор! – пробормотал я, пытаясь сообразить, по какой причине Мут отказался остаться на Болотах: потому ли, что возлагал куда бо`льшие надежды на ученых из припятской лаборатории, или потому, что понимал, как трудно мне будет одному пройти обратный путь?

– С-спасибо! – глухо проскрежетал Мут.

Я поднялся с табурета, Мутант двинулся следом. Хозяин дома вежливо пропустил нас вперед. На крыльце я обменялся с ним рукопожатием. Доктор протянул было ладонь и моему спутнику, но вовремя опомнился и, убрав руки за спину, вежливо склонил голову в знак прощания.

Всю дорогу от дома Звериного доктора, пока тот не скрылся из виду, меня преследовало неприятное ощущение сверлящего взгляда Золы. И я не раз невольно оглядывался назад. Но монстеры видно не было.

* * *

С куда большим удовольствием Стругалов сидел бы сейчас в собственном кабинете, в удобном мягком кресле, и пересматривал один из своих любимых сериалов – «Солдаты». Однако события последних дней не оставили шансов даже на такие нехитрые развлечения. Вздрюченный непосредственным руководством, курирующим дела Зоны отчуждения, полковник носился словно белка в колесе, пытаясь активностью на других направлениях компенсировать неудачи разработок в области аномальной физики. «Речицкий ни с чем не справился!» – сей тезис стал мантрой после настоящей катастрофы во время испытаний телепорта. «Столько денег вложено, а толку ноль!» – еще один лозунг, достойный транспаранта над входом в воинскую часть.

Так или иначе, вызов от пилота «Черной акулы» пришел в тот момент, когда Стругалов распекал дежурного лейтенантика в центре управления. На мониторах хорошо просматривались окрестности Периметра. На один из экранов полковник и приказал вывести запись, переданную из кабины «вертушки». Секунд тридцать Стругалов абсолютно бессмысленно пялился на картинку, а затем жахнул кулаком по столу. Сомнений не оставалось – универсальный солдат жив! Выхватив смартфон, полковник трясущимися от ярости пальцами нашел нужный контакт и, как только произошло соединение, заорал благим матом:

– Я сотру тебя в порошок, слышишь, ты, яйцеголовый слизняк! На кого ты работаешь, скотина?! Кому ты продал технологию, в которую мы инвестировали кучу бабла?! Ты ведь понимаешь, что это государственная измена и тебя ждет трибунал?

Речицкий, голова которого была занята совершенно другими проблемами, связанными в первую очередь с бушующим в стенах восьмой лаборатории мозгом псионика, вообще не понял, о чем идет речь, поэтому всё его изумление, негодование и страх выразились в единственном протяжном звуке:

– Э-э?!

– Какого хрена ты состряпал дезу, что проект с универсальным бойцом провалился?!

Профессор почувствовал, как ноги становятся ватными. Значит, все-таки нашлась пропажа. И если судить по тону этого солдафона, нашлась она не в виде трупа на дне пропасти.

– Что ты молчишь, ублюдок?

– Но-но! – отыскав в себе остатки гордости, попытался трепыхнуться Речицкий.

– Лично расстреляю! – тут же погасил его порыв Стругалов. – Сам поставлю мордой к стенке и пущу пулю в затылок.

– Да чего вы от меня хотите?! – отчаянно взвизгнул Дмитрий Сергеевич. – Расстреливайте, но прекратите уже меня мучить! Я только рад буду избавиться от проблем! А вот вам в таком случае придется самостоятельно решать вопросы с разбушевавшимся мозголомом и бесконтрольным монстром!

– Ах, бесконтрольным? – саркастически процедил Стругалов. – Так он все-таки не погиб в ходе эксперимента?! А как же «подопытный не выжил, несчастный случай, непредвиденное стечение обстоятельств»? Вы ответите за это профессор! Ваш бесконтрольный мутант свободно шляется по запретной территории! По подведомственной мне территории! Молитесь богу, Дмитрий Сергеевич, чтобы он не натворил дел.

Красный как помидор полковник сбросил вызов, отдышался. Расчет оказался верным: Речицкий тут же перезвонил.

– Когда я говорил про бесконтрольного, – затараторил в ухо профессор, – я не имел в виду, что его невозможно обуздать! Изловить его вполне реально! Я пришлю вам прибор, который блокирует его двигательные функции. Только убедительная просьба, полковник: когда он окажется в ваших руках, позвольте мне довести начатое до конца. Я вам гарантирую, что этот проект станет успешным!

* * *

– Как р-рука?

– А, жить буду, – отмахнулся я. – Сейчас обезболивающим зальюсь, и нормально.

Только я достал из походной аптечки шприц, как ожил мой КПК. Я нажал кнопку связи.

– Да, Палыч!

– Привет, Леший! Живой, значит, – ну и славненько.

– Живой-живой. Что хотел-то?

– Ну так это… – запнулся от моего вопроса Палыч. – Нашел ты наших потеряшек? Достал хабар?

Черт, а ведь я и правда не сообщил бармену, что артефакт уже у меня! Не до того было.

– Знал бы ты, чего мне стоила эта хреновина! – с досадой фыркнул я. – Чуть богу душу не отдал, пока ее достал!

– И чего же она тебе стоила? – Судя по тону, которым это было произнесено, торговцу были до фонаря мои эмоции и каким образом я смог выполнить заказ, главное – добыл то, что надо.

– Потом расскажу.

– Когда вернешься, сталкер?

– Не знаю. Прости, Палыч, правда, не знаю. Здесь столько всего навалилось… В одно место до зарезу нужно попасть.

– Помощь какая нужна?

– Нет, боюсь, сейчас ты мне никак не поможешь. Но за предложение благодарю.

– Слушай, Леший, ты знаешь, я помощь кому попало не предлагаю, – посерьезнел голос. – Если реально что нужно – обращайся. Но хабар, уж будь добр, постарайся принести быстрее.

– Хорошо, попытаюсь.

Я оборвал связь и заозирался – куда это Мут делся? Никуда не делся: стоял обочь и смотрел в пространство. Сквозь белесую пелену на черных страшных глазах сложно было угадать эмоции, но он скрывать их не стал – очень тихо прошипел:

– Ес-сли я чш-шеловек… Тогда ведь у меня с-семья ес-сть: мать, отец, мож-жет, бр-ратья и сес-стры. Др-руз-зья. С-сослуживцы. Любимая ж-женщина. Р-ребенок или нес-сколько детей. Ты ж-же понимаешь, Леш-ший, чш-што про них пр-ридется забыть? Ес-сли я таким ос-станусь – кому я нуж-жен? Я – чш-шудовище! – Мутант дернул могучим плечом и, сжав кулаки, утробно зарычал: – Я убью их!

– Кого?!

– Тех, кто меня из-зур-р-родовал!

– А, ну это понятно. С удовольствием тебе помогу в этом благородном деле. Только нам для начала надо узнать, кто они и где. Ну и вообще: не горячись! Видишь, даже Звериный доктор готов восстановить тебе память; тогда, возможно, эти, которые в Припяти, смогут сделать больше – например, запустить обратный процесс, и станешь ты снова обычным мужиком с навыками спецназовца. И вот когда станешь – тогда мы их и…

– Не с-стану. – Мут отвернулся от меня. – Я чш-шуствую, чш-што тр-рансформация необр-ратима. Леш-ший! – вдруг подался он ко мне. – Пообещ-щай!

– Что угодно, дружище! Точнее – что в моих силах.

– Ес-сли с-случится так, что появится выбор – вер-рнуть мне память или ос-ставить баз-зовые инс-стинкты, пр-роследи, чш-штобы оставили только инс-стинкты.

– Ты охренел?!

– Не хочш-шу! – Мут помотал головой. – Не хочш-шу вспомнить прош-шлую ж-жизнь, ес-сли ее все р-равно не вер-рнуть. Я только с-сейчш-шас понял, что иногда память – хуж-же, чш-шем ее отсутствие. Ничш-шего не помнить о пр-рош-шлом – это в моем случш-шае благо!

* * *

Болота давно остались позади. Маршрут я выстроил таким образом, чтобы ненароком не оказаться возле радиозавода: с этих придурков станется, они еще трое суток могут прочесывать территорию, которую мы давным-давно покинули. И всё шло хорошо, но уже в сумерках я различил шум моторов и знакомый стрекот лопастей.

– Быстрее назад! – воскликнул я, подразумевая небольшую группу хилых деревьев, которую мы только что миновали. Поздно, нас заметили. Луч прожектора, в котором, по-хорошему, пока еще не было необходимости, подсветил нас с Мутом, бегущих по полю, точно целеуказатель. С ревом наперерез рванула бронемашина с установленным на крыше автоматическим станковым гранатометом АГС-17 «Пламя».

– Приказываю остановиться! В случае неповиновения стреляем на поражение! – загремел голос сверху.

А вот облизнетесь! Я лишь прибавил ходу, начав качать «маятник». Краем глаза видел – Мут делал то же самое. Я сперва удивился: ему-то это зачем? От него же все равно свинец отскакивает, как горох от стенки! Но, видимо, бывший военный смыслил в нюансах непосредственной угрозы куда больше, чем я. И, к сожалению, не ошибся.

Рядом грохнуло. Взрывной волной меня отшвырнуло в сторону, а вот зверь принял на себя основной удар. Приподнявшись на локтях, я видел, как Мут, кувыркаясь, летит в сторону деревьев, вот он падает и замирает. Я сжал зубы: ну нет, я не хочу терять еще одного друга! Вскочив на ноги, я, прихрамывая, бросился на помощь.

– Оставайтесь на местах! – вновь загремел голос. – Встаньте так, чтобы я вас видел! Руки за голову!

Я наконец добрался до Мутанта. Упал рядом. Монстр лежал плашмя, раскинув руки, в его спине зияла большая рваная дыра. Она буквально на глазах затягивалась, ткани регенерировали – и все же недостаточно быстро. Мут вздрогнул всем телом, напряг мышцы, завозился на земле.

– Ну, давай же, давай, вставай! – Поднять огромную тушу друга я не мог и натурально взвыл от досады.

Он подтянул под себя одно колено, другое… Начал выпрямляться – да вдруг так и застыл в нелепой позе, только глаза бешено вращались.

– Эй, ты чего?! Давай, дружище! Мы с тобой и не из таких передряг выпутывались!

Мои слова перекрыл оглушительный рокот «вертушки», зависшей прямо над нами, а сквозь него в свою очередь до меня доносились усиленные динамиками слова:

– Отойдите от объекта! Сделайте пять шагов в сторону! Мы не причиним вам вреда!

Как же! Вот прям тут и брошу товарища, которого парализовало по непонятной причине! Чудовищное ранение, что ли, сломало что-то в его могучем организме?

Мелькнула мысль о Мираже – он точно мог бы нас вытащить отсюда! Вот только ни одной аномалии поблизости не наблюдалось, а без накачки аномальной энергией он не сработает. Заорав, я вскинул автомат, чтобы напоследок дать очередью в темное брюхо «Акулы»…

И тут увидел в воздухе сеть.

Она опускалась все ниже, я уже различал тонкие металлические ячейки – они поблескивали в свете прожектора бронемашины.

Наверное, у меня был шанс отскочить в сторону. Скорее всего, это было бы самым разумным. Возможно, меня и впрямь не стали бы преследовать: для них «объектом» являлся Мут, а я – так, случайная помеха при ловле беглеца.

Но я лишь встал еще ближе к другу.

* * *

Дмитрий Сергеевич был вне себя. Мало того, что он не мог придумать, как успокоить, а лучше навсегда упокоить разбушевавшийся мегамозг, который возомнил себя хозяином если не Зоны, то как минимум одного отдельно взятого эксперимента с фатальными последствиями, так еще вдобавок Стругалов в связи с поимкой мутанта теперь диктует, что должен сделать он, профессор! Такого Речицкий точно не ожидал. Выслушав от полковника очередную порцию наставлений, ученый окончательно понял, что не собирается вот эдак запросто терять свое изобретение. Из монстра можно было сделать игрушку, послушную исключительно ему, профессору. И тогда он обретет такого защитника, по сравнению с которым все подчиненные полковника – тьфу! По лицу Речицкого проскользнула мстительная ухмылка.

В то же самое время его ассистент Павел сидел у себя в небольшом закутке при лаборатории и делал на компьютере весьма сложные расчеты. Ему откровенно не нравилось происходящее. Секретная работа, в рамках которой он намеревался не только повысить свою квалификацию, но и обзавестись полезными связями среди заказчиков-военных, оборачивалась конкретным геморроем. Поначалу он слепо доверял своему научному руководителю, однако постепенно стал подмечать и те решения, что так или иначе приводили к ошибкам: сначала к одной, затем к другой, к третьей… Дмитрий Сергеевич, невзирая на всю его гениальность, был уже откровенно стар, и на фоне возраста явно усугубилась и его одержимость любой пришедшей в голову идеей, и беспринципность, и нежелание нести ответственность. А пятно на репутации руководителя могло автоматически вычеркнуть Павла из числа перспективных кадров.

Сам лаборант оглядывался на себя прошлого – молодого студента, жадного до знаний, смелого в изысканиях, буквально горящего наукой… В кого он превратился благодаря Речицкому? В бессловесного подручного? В тупого исполнителя? В оператора вычислительной машины и мальчика на побегушках?

Он так больше не хотел.

И в отличие от своего учителя он видел способ решить хотя бы одну из проблем.

* * *

Пробуждение было болезненным. Нет, меня не усыпляли, не вкалывали наркотик, не вырубали прикладом «калаша». Когда вертолет переместил нас на базу возле Периметра, меня под прицелом целого взвода бойцов разоружили, сняли с пояса контейнеры с артефактами и заперли в комнате без окон, где не было ничего, кроме унитаза, рукомойника и жесткой карцерной койки. Перегруженная психика не выдержала, и я отрубился сразу же, как только прилег.

Мозг наконец-то получил постоянно откладываемый отдых, и проспал я, подозреваю, не меньше пяти часов. Мог бы и вдвое-втрое больше, даже не сомневаюсь, однако загремели ключи, скрежетнул замок – и меня буквально подкинуло над постелью. Тело отозвалось болью, которую сложно было локализовать: ребра, колени, спина – все это было конкретно отбито во время недавних приключений; саднила прооперированная Звериным доктором рука; на затылке вздулась солидная шишка, народившаяся, видимо, в тот момент, когда нас, опутанных сетью, весьма недружелюбно «приземлили» на плацу.

Заглянувший в дверной проем солдат с автоматом кивком головы приказал следовать за ним. В коридоре ждал еще один такой же. Интересно, будут ли со мной беседовать? Или сразу в расход? Или… на опыты?

Обошлось без допросов. Меня засунули в некое подобие «воронка» – в бронированный автомобиль с отсеком для перевозки арестантов. Пока он разворачивался на плацу, я видел, как в военный грузовик укладывают Мута. Сначала его громоздкое тело просто лежало на бетоне, окруженное десятком бойцов, затем из административного здания выбежал старший офицер и продемонстрировал лейтенанту прибор размером с телевизионный пульт. Едва он нажал один из рычажков, мой зверь, ревя, взвился с места, однако офицер тут же коснулся другого рычажка, и Мут, точно гигантское бревно, с размаху грянулся оземь.

Вот, значит, как они его обездвижили перед поимкой…

Затем была дорога – не сказать, что слишком долгая, но по большей части трудная: водитель постоянно лавировал по грунтовке, объезжая не то рытвины, не то груды песка, не то аномалии. Поболтало меня изрядно. Затем мы въехали в тоннель – видимо, в один из тех, которые я (кажется, уже в прошлой жизни) обследовал в районе вентшахты. Знать бы, где он выходит на поверхность! Может, тогда бы мы с Мутом в лабораториях под Припятью оказались куда раньше… и не при таких обстоятельствах.

А в том, что нас везут именно туда, я практически не сомневался.

Перед высадкой из машины на меня надели наручники. Хорошо хоть повязку на глаза не нацепили! Впрочем, разница невелика: я мгновенно потерял направление в бесконечных безликих коридорах. Как и где выгрузили Мута, я так и не увидел.

Меня отвели в помещение с цифрой 12 на стальной двери. По виду – лаборатория: стойка с приборами и колбами, компьютер на столе, мониторы, автоклав. И даже операционный стол, который мне почему-то захотелось назвать разделочным.

– Спасибо, вы свободны! – внезапно послышалось из закутка.

Я изумленно уставился на лохматого паренька в белом халате, который выглядывал из-за офисной перегородки, однако быстро сообразил, что слова его адресованы не мне, а моим конвоирам.

– Профессор позовет вас, когда мы закончим, – закончил фразу молодой человек и тут же потерял интерес к бойцам. Они к нам – тоже. Дверь с сипением закрылась, и я приготовился подороже продать свою жизнь. Пусть я в наручниках – но этого ученыша соплей перешибить можно! Справлюсь как-нибудь, а дальше будь что будет.

– Не бойтесь меня! – пискнул паренек так, что я понял, кто кого на самом деле боится. – Мы наделали много ошибок, но сейчас я попросил привести вас сюда, чтобы исправить хотя бы одну из них. – С этими словами он кинул мне крохотный ключик. От наручников, что ли? Вот это да, парнишка-то – явно самоубийца, раз осознанно освобождает меня от «браслетов»!

– Ваши вещи тут, у меня. Можете забрать. Простите, но вашего оружия нет, его, вероятно, оставили на военной базе.

– Ты кто? – не придумал я ничего лучше.

– Меня зовут Павел… Думаю, фамилия моя вам ни к чему, мало ли, как жизнь повернется, увидите ее лет через десять в каком-нибудь журнале или услышите на телевидении… А мне не хотелось бы, чтобы она была запятнана. Точнее, она уже запятнана, и тем не менее я надеюсь, что через десять лет о времени, проведенном мной в ЧЗО, многие забудут, а вот вы – вряд ли.

Мне было по барабану, какая рефлексия подвигла его на подобную доверительность, а вот одна фраза зацепила: «лет через десять увидите или услышите». Стало быть, сам он уверен, что я их проживу. Ну то есть не прямо сейчас погибну.

– Ты в героя решил поиграть? – на всякий случай уточнил я с отеческой теплотой в голосе. – Или досадить кому-то, кто тебя здесь третирует?

Павел недовольно сдвинул жидкие бровки.

– Думайте что хотите! Но если вам интересно – я сегодня будто от какого-то наваждения очнулся. А ведь всё шло так гладко! Я прошел отбор, тут меня ждали уникальные исследования, совместная работа с лучшими умами нашей страны, открытия в области аномальной физики… И всё так и было! Но в какой-то момент кто-то свернул не туда…

– Знаешь, душеспасительные беседы – это прекрасно! – Я уже отстегнул наручники, размял кисти и начал озираться: где он мои вещи заныкал? – Только я ведь не исповедник. От меня-то тебе что понадобилось? Сбежать планируешь, что ли? Хочешь, чтобы я укромными тропами вывел тебя за Периметр?

Мальчишка опустил глаза, поджал губы и упрямо помотал головой:

– Нет. Просто не хочу, чтобы с вами случилось то же, что с Угличем.

– С городом Углич?!

– С Константином Угличем, – вздохнув, пояснил Павел. – Он из спецподразделения «Альфа», командир не то взвода, не то роты – я в этом совсем не разбираюсь. Его привезли к нам раненого, сказали – всё равно не жилец, делайте, что сочтете нужным…

До меня начало доходить: это же он про Мута! Константин, Костик, Костян… Я примерял новое – вернее, старое! – имя на своего друга. Класс! Вот он обрадуется, когда я ему скажу! А мальчишка меж тем не успокаивался:

– Не стану врать, что в тот момент в первую очередь думал о том, что мы спасаем чью-то жизнь… то есть переводим ее в новый статус. Сам по себе эксперимент увлекал меня больше. Гибрид человека и «горгоны», самого невероятного из артефактов, с которыми мне доводилось работать! Но я… я был уверен, что человек при этом сохранит свою личность. Честно! Я был в этом убежден! – его голос дал петуха, и я понял, что чувак и впрямь разволновался. – Однако его память оказалась стерта… или заблокирована. Это ужасно! Хотя, даже когда это обнаружилось, я предпочел не заметить, не обратить внимания, забыть… И только недавно меня вдруг как обухом по голове огрело понимание: да мы же не ученые, мы – вивисекторы! Нас занесло! Мы же по трупам идем, чтобы заработать деньги, славу, признание!

– А были и трупы? – хмыкнул я.

Парень осекся, затем набрался смелости:

– Были. И до Углича, и потом, уже в процессе других опытов… Хотя потом – это уже несчастный случай, сбой в процессе тестирования новой разработки… Вот потому я и решил спасти хотя бы вас!

– Ну валяй, спасай хотя бы нас. Думаю, Костян не будет против. О как! Это ж мои контейнеры! Ну-ка, ну-ка? Ты погляди-ка, целые! Парень, что за альтруизм такой?! Ты в святые решил заделаться? Тут пара артов, за которые ты мог бы выручить сумму со многими нулями! И ты так просто мне их отдаешь?!

– Вы не поняли, – пробормотал Павел, бледнея на глазах, и гулко сглотнул. – «Вас» – это не вас обоих, а вас одного.

– Что за фигня? – Я наклонился к лаборанту, или кто он тут, сказал доверительно: – Так уж вышло, дорогой ты мой ученыш, что сталкер сталкера в беде не бросает. Знаешь, сколько раз этот Углич меня выручал? Знаешь, сколько раз мог бросить на произвол судьбы? Вот и я его теперь ни за что не брошу. А если возле него охрана – так это не твоя забота, я что-нибудь придумаю.

– Вы не поняли, – повторил Павел, и язык его при этом едва поворачивался. – Это невозможно. Потому что…

– Так. – Я сел на удачно подвернувшийся стул, перевел дух, прежде чем уточнить: – Он жив? Только не говори мне, что вы его угробили!

– Ну, технически…

– Что ты несешь, урод?! Какое «технически»?! Он человек, а не механизм!!!

Парень едва не рыдал, но держался.

– Его тело живо. Может функционировать. Физиологические процессы в норме… если можно считать нормой такой организм, такое тело…

– Так. – Я шлепнул по коленям ладонями и поднялся со стула. – А ну-ка показывай!

– Вы что?! – вскинулся пацан. – Это невозможно! Если вас обнаружат, я уже не смогу помочь вам выбраться!

– Ты, кажется, не понял. Я сталкер. Мы. Своих. Не бросаем.

– Но охрана…

– Охрана облизнется. Веди, я сказал!

Подхватив контейнеры с Миражом и полумесяцем, я двинулся к двери, не сомневаясь, что Павел последует за мной.

* * *

«Ну надо же, – думалось мне, – такое современное, даже, можно сказать, футуристическое оборудование, а на стенах – белая советская плитка, в моем детском садике в туалете такая же была…»

Наверное, это самое дурацкое и дикое, о чем можно было думать, глядя на Мута, покоящегося в горизонтальном прозрачном боксе, словно в хрустальном гробу. Древесная кора его черепной коробки была вскрыта аж от надбровных дуг, отчего лицо (или морда, кому как больше нравится) лишилось привычных черт. И там, над таинством человеческого мозга, в который безумный гений внедрил чужеродный предмет, шевелились манипуляторы и переливалось поле аномальной энергии, генерируемое сразу тремя артефактами.

– Сейчас идет процесс искусственного отторжения «горгоны», – пояснял меж тем Павел, воровато оглядываясь на дверь. – Электромагнитные импульсы постепенно вытягивают арт из мозга Углича. К сожалению, «горгона» прочно срослась с тканями, поэтому…