Текст книги "Тайна зеркального озера"

Глава 7

Время в замке летело невероятно быстро. Мне было бы хорошо и спокойно, если бы не мысли о том, что меня ждет впереди.

Как только я поняла, что все последствия моего ранения остались в прошлом, я стала беспокоиться о своем будущем. Роза и Вуйко несколько раз навещали меня, но вот уже почти месяц никто из табора не появлялся здесь.

Меня это удивляло и беспокоило.

Впрочем… Если быть честной до конца, то нужно признаться, что перспектива возвращения к цыганам уже не казалась мне заманчивой. Я поняла, что устала от скитаний, что мне нравится жить в доме. Спать в настоящей кровати. Есть за нормальным столом, пользуясь красивой посудой. На мне все еще было мое цыганское платье, но легкие туфельки, подаренные мне экономкой графа, были не только удобны для моих отвыкших от обуви ног, но и радовали мою душу.

Все это принадлежало миру, воспоминаниями о котором я очень дорожила, миру моего детства.

Конечно, я понимала, что нужно просто поговорить с графом, но мне почему-то не хотелось начинать этот разговор. Я придумывала множество причин, которые позволяли мне оттянуть время. Позволяли еще немного пожить здесь в замке, рядом с человеком, мысли о котором незаметно вошли в мою душу. Я привыкла к нашим вечерним встречам, к прогулкам и разговорам. Мне было очень грустно, когда я понимала, что скоро все это закончится навсегда. И еще я понимала, что не смогу забыть взгляд этих добрых и грустных глаз, не смогу забыть тепло его рук…

* * *

Однако этот день наступил, день, когда я поняла, что скоро мне предстоит расстаться и с замком и с его хозяином.

Граф сам начал разговор, которого я так боялась. После завтрака мы прошли в маленькую гостиную, там я узнала, что мне предстоит, и была очень удивлена.

– Ну что ж, Мари, я вижу, что вы уже вполне здоровы. Это меня очень радует.

Вряд ли я испытывала что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее радость. Но, тем не менее, не стала посвящать графа в свои переживания и ответила так, как должна была ответить.

– Спасибо, я чувствую себя прекрасно.

– Видите ли, пока ваша жизнь была в опасности, мы могли пренебречь некоторыми условностями. Но дальнейшее ваше пребывание в моем доме может серьезно повредить вашей репутации.

В ответ на его странные слова я рассмеялась.

– О какой репутации вы говорите? Не думаю, что в таборе кто-нибудь вспомнит об этом, когда я вернусь.

– Вам не стоит возвращаться в табор.

– Но мне больше некуда идти, у меня нет ни дома, ни родных. Никто меня не ищет и не ждет...

– Вот тут вы ошибаетесь.

– Если вы говорите о моей тетушке, то вынуждена сразу предупредить, что не хочу ее видеть. Ее решение моей судьбы меня не устраивает!

– Нет, речь идет о другом человеке. Этого человека отыскал старый князь. Впрочем, сегодня вечером вы обо всем узнаете.

– Вечером?

– Да, сегодня я буду сопровождать вас на приеме у герцогини Элоизы Прусс. Она пригласила вас на торжество по случаю ее семидесятилетия. Там вы получите ответы на свои вопросы.

– Но... – Я красноречиво оглядела свой незатейливый наряд.

– Это не проблема. Все необходимое доставлено сюда сегодня утром, правда вам придется довериться вкусу моей тетушки, которая и позаботилась о вашей новой одежде, по моей просьбе.

– Я заранее благодарю и ее и вас. Побывать на настоящем балу – для меня это из области сказок или сновидений! Но поймите меня правильно... Я уже многим обязана вам... Теперь вот и... Когда и как я смогу...

– Не стоит беспокоиться об этих пустяках. Я же сказал, что вечером у вас не останется никаких вопросов. А сейчас идите к себе в комнату. Там вам помогут позаботиться обо всем, что позволит вам чувствовать себя достойно на вечернем приеме у герцогини. Днем советую хорошенько отдохнуть, ведь нам придется пойти на нарушение режима. Как врач, я все еще волнуюсь о вашем самочувствии.

– И совершенно напрасно. Единственное, что меня сейчас беспокоит, – это тайна, растревожившая мое воображение и разбудившая любопытство. Но я в состоянии потерпеть до вечера.

Глава 8

Я посмотрела на свое отражение в зеркале и вдруг почувствовала, что к глазам моим подбираются слезы. Там за стеклом я вдруг увидела маму. Такой сохранила ее моя память.

* * *

Мне казалось, что моя болезнь и слабость остались в прошлом, но, оказавшись в зале, заполненном множеством совершенно незнакомых мне людей, я ощутила неожиданное головокружение.

Странные и противоречивые чувства атаковали мою встревоженную душу. Все, что я видела вокруг, одновременно и пугало и манило. Мне хотелось и немедленно убежать отсюда, и остаться здесь навсегда.

Я огляделась и забеспокоилась, поскольку кругом были незнакомые лица, а Михай Грасско исчез. К счастью, он вскоре появился, что освободило меня от неприятного напряжения.

Граф провел меня в небольшую комнату и попросил задержаться здесь на несколько минут, а сам куда-то вышел. Я осмотрелась. Это была комната, где хозяева, очевидно, принимали посетителей, наносивших им краткие визиты вежливости. Мебели было совсем немного: два удобных кресла и диванчик окружали маленький чайный столик. Окна были прикрыты светло-желтыми шелковыми шторами. В простенке между окнами висело большое зеркало в узорчатой раме. Я подошла к нему и оглядела себя. Лицо мое все еще было бледным, я сильно похудела, но очень светлое, цвета чайной розы платье мне нравилось. Волосы были аккуратно уложены. В общем, я осталась вполне довольна увиденным.

Дверь за моей спиной открылась. Обернувшись, я увидела вошедшую в комнату пожилую женщину в строгом темно-синем платье, прекрасно оттенявшем серебро ее седых волос, подобранных в затейливую прическу. Меня охватило непонятное волнение, но это не было страхом. Я скорее была заинтригована. Мы стояли и смотрели друг на друга, и было очевидно, что эта встреча имела большое значение для нас обеих. Наконец, женщина заговорила, нарушив затянувшееся молчание.

– Давай присядем, дитя мое. Нам предстоит долгий разговор. Ты видишь меня впервые, но должна тебе сказать, что представшая перед тобой старуха – самый близкий тебе человек. Причудливые обстоятельства, невероятные недоразумения и человеческая подлость отняли у меня сына. Я так и не увидела свою невестку и на долгие годы была разлучена с единственной внучкой... Догадалась ли ты, Мари, что разговариваешь сейчас со своей бабушкой, матерью твоего бедного отца, давно покинувшего этот мир?

– Вы моя бабушка? Но почему...

– Выслушай меня, девочка. Твой отец был совсем мальчишка, когда покинул родительский дом и отправился в дальние страны, чтобы получить образование и повидать мир. Мой покойный муж, твой дедушка, поддержал решение сына, ибо оно вполне соответствовало его взглядам. Несколько лет мы не видели нашего мальчика, довольствуясь редкими письмами. У нас была... еще дочь Элиза, ты знакома с ней... к сожалению. Когда за целый год мы не получили ни одного письма от сына, нас охватила тревога. Отец не находил себе места. Мы писали письма ему и его друзьям, о которых знали, но ответа не было. Тогда твой дедушка решил нанять человека, который смог бы найти нашего мальчика или хотя бы узнать, что с ним случилось. Вскоре мы узнали то, что нас очень удивило и огорчило. Наш сын, как оказалось, жил совсем недалеко. Он вот уже несколько месяцев был женат. Нас огорчило совсем не то, что он женился без нашего благословения, хотя это было очень странно, а то, что он по какой-то невероятной причине не счел возможным даже сообщить нам об этом. Герцог хотел сразу же поехать и повидать молодоженов. Так, очевидно, и следовало сделать, недоразумение, или вернее злой умысел, тотчас был бы разоблачен, мы узнали бы о письмах, которые до нас не дошли и о странных ответах, к которым мы не имели никакого отношения! Но Элизе удалось убедить нас, что она лучше разберется в ситуации, и ее визит к брату вызовет меньше шума. Мы согласились с ней еще и потому, что скандал был опасен именно для ее репутации. Она в это время была невестой человека, очень дорожившего своим положением в обществе. У нас не было тогда ни малейших причин не доверять дочери.

– Но я ничего не понимаю... Если тетя Элиза...

– Судя по всему, она наносила свой визит в другое место, но мы этого даже не заподозрили. То, что было рассказано ею после возвращения, как мы думали, от твоих родителей, потрясло нас. Это практически убило моего мужа и лишило меня надежды на возвращение сына.

– Что же такое она вам сообщила?

– Я не решусь сейчас поведать своей юной и чистосердечнойвнучке все, что мы тогда узнали от своей дочери, тем более, что все это оказалось ложью от первого до последнего слова. Если ограничиться только основными фактами, то все эти годы мы считали, что наш бедный мальчик женат на женщине, даже упоминание о которой могло обесчестить наше имя и разрушить счастье Элизы. Герцог написал гневное письмо в адрес сына, отказал ему в покровительстве и навсегда изгнал его не только из родительского дома, но и из отцовского сердца.

– Но зачем ей это было нужно?

– К несчастью мы очень богаты. Да еще и титул!

– Но я не понимаю, разве вы не позаботились о приданном для...

– Приданное ее было достаточно большим, чтобы рассчитывать на любое сватовство, но Элиза хотела все. Когда она перехватила письмо от твоей матери, она сразу почувствовала опасность. Ее интрига открылась бы, если бы ты тогда появилась здесь. Но эту часть истории ты и сама знаешь. Благодаря стараниям графа Грасско теперь ее знаю и я.

Глава 9

Прошло два месяца с того момента, когда я впервые переступила порог дома, который как-то совсем незаметно стал мне настолько родным, что моя предыдущая жизнь показалась бы мне дурным сном, если бы не люди, поддержавшие меня в трудные дни. Только их дорогие имена и держали мои воспоминания, не давая им уйти вместе с временем к которому они принадлежали.

Через неделю после моего появления в доме герцогини, случилась еще одно замечательное событие. Меня навестила Полина. О моем счастливом возвращении из скитаний из небытия ей рассказала Роза, которую она недавно призывала в свой дом, чтобы та помогла появиться на свет ее первому внуку. Полина жила недалеко и обещала меня навещать. Мне хотелось с ней поговорить, но она спешила домой, и мы успели только поплакать.

Роза тоже приходила один раз, но разговаривали мы в саду, как и прежде, она не хотела переступить порог замка. От нее я узнала, что Марко, напуганный своим собственным поступком, сначала сбежал, но вскоре вернулся. Старый князь простил внука только после того, как тот поклялся, что будет жить по закону и возьмет в жены ту девушку, которую выберет для него сам князь

Я была бы счастлива. Единственное, что усложняло сейчас мою жизнь – это постоянные мысли о человеке, благодаря которому я осталась жива и нашла свой дом, свою семью Но, похоже, Михай Грасско забыл обо мне. За два месяца он ни разу так и не навестил нас. Сначала я его ждала, прислушивалась к звукам за окном, перебирала каждое утро визитные карточки, в надежде увидеть имя графа, но шли дни, недели. Я, наконец, должна была признать, что в судьбе и в сердце Михая Грасско для меня не предусмотрено место. Я не позволяла себе раскиснуть настолько, чтобы это было заметно. Поэтому днем я гуляла в саду, занималась вместе с герцогиней рукодельем, читала подряд все книги, которые только были в библиотеке, – в общем, вела себя пристойно, чтобы ничем не огорчить бабушку, к которой я с каждым днем все больше привязывалась.

Глава 10

Только по ночам я давала волю воспоминаниям, а иногда и слезам. И вот однажды меня пришла утешить очень необычная гостья.

Свою комнату я не закрывала на ключ. Поэтому не слишком удивилась, когда заметила незнакомку, стоящую у моей кровати. Это была очень симпатичная женщина, одетая в странное старомодное платье. У нее были веселые глаза, круглое улыбчивое лицо, а золотистые кольца волос прикрывал забавный чепец. Поскольку она смотрела на меня, не проронив ни слова, я решила, что мне нужно первой нарушить молчание, поэтому спросила:

– Кто вы?

– Меня зовут Доррит, – ответила незнакомка негромким, но очень мелодичным голосом.

– Доррит? – удивилась я, поскольку имя не вызвало у меня никаких воспоминаний.

– Я – привидение, – весьма неожиданно продолжила моя забавная собеседница.

В привидения я не верила, поэтому засмеялась, но, когда Доррит исчезла в стене и вдруг снова появилась, я поняла, что она не шутит, а мои знания о жизни имеют существенный изъян.

Однако я не испытывала страха, очень уж милым оказалось наше фамильное привидение.

– Ты можешь не верить в приведений и призраков, – опять заговорила моя гостья, – ты можешь отвергать существование потусторонних сил, можешь быть, в конце концов, просто убежденной атеисткой. Главное – ты меня видишь, а стало быть – ещё во что-то продолжаешь верить!

– Извини, Доррит, – улыбнулась я, но ты ведь понимаешь, как трудно иногда поверить в чудо.

– Понимаю, и не сержусь, я ведь пришла, чтобы поддержать тебя и защитить от слез твою бедную подушку.

– Спасибо, милая Доррит, только мне так трудно держать себя в руках днем, что хотя бы ночью мне хочется отдать должное своей грусти.

– Твоя грусть беспричинная, вот почему я пришла к тебе. Но нам призракам нельзя пророчествовать, поэтому я расскажу тебе сейчас о давних временах, и надеюсь, ты поймешь, что любовь, если она настоящая, обречена на счастье даже в самых безнадежных ситуациях.

Глава 11
Талисман

– Много лет тому назад этим замком владел герцог Торн. – Начала свой рассказ Доррит голосом сказочницы. – Он был под стать своему жилищу – так же стар, угрюм, мрачен и к тому же имел чрезвычайно дурной характер. Жил он одиноко в обществе всего двух слуг. Старая экономка Катрина вела все его нехитрое хозяйство, а еще был верный Горан. Всего на 10 лет моложе своего господина, он уже давно верой и правдой служил ему. Ох, как скучно было тогда в этих стенах… Изо дня в день все одно и то же, ничего не менялось и ничего не происходило. Я, как честное одинокое приведение, бродила по коридорам замка и не знала, чем себя занять. В полнолуние я стучала дверями, пытаясь обратить на себя внимание, а когда раздобыла парочку ржавых цепей, то звенела ими по ночам. Но даже после этих ужасов, пугавших меня саму, обитатели замка и не думали поверить в меня. Каюсь, я даже пыталась выть на луну, но после первого же эксперимента бедное мое сердечко едва не разорвалось от страха – так эхо старого замка исказило мои крики. К тому же, герцог и его прислуга достаточно одряхлели, чтобы потерять чуткость слуха. Я бы могла орать им в самые уши, но и тогда бы они просто бы отмахнулись от меня, как от мухи, жужжащей возле головы. Это не просто обидно для порядочного приведения – это чрезвычайно оскорбительно! Но что я могла поделать? В серости и скуке протекали дни и годы. Временами мне казалось, что я дряхлею вместе с герцогом. Никакого смысла в моем существовании не было.

Не было, пока в дом не привезли Виолетту.

Умерла вдовая сестра Торна, оставив ему приличное состояние и семилетнюю сиротку, тихую, кроткую девочку, с сердцем добрым и отзывчивым, как у ангела, с голоском соловья и золотыми руками, но совсем некрасивую. Она была худенькой и бледной, с мелкими невыразительными чертами детского личика, которое, словно лицо старушки, выражало лишь покорность судьбе и затаенную грусть. Признаться, мне до того стало её жалко, что я отказалась от ночных бдений, чтобы не испугать бедного ребенка.

Старик не слишком был рад этому наследству. Денег ему и своих вполне хватало, а заботы о племяннице создавали ему лишние ненужные проблемы. Он хмуро посмотрел на девочку и подумал: «Девчонка совсем дурнушка, такую нескоро пристроишь, даже с ее приданым…»

Впрочем, герцог Торн скоро понял, что не все так уж плохо. Старая Катрина взяла на себя все хлопоты, связанные с появлением в замке ребенка, а девочка была послушной и не капризной. Вскоре старый герцог просто перестал замечать Виолетту.

Для нее пригласили гувернантку, и та была вполне довольна своей старательной ученицей. А старая Катрина обучила девочку рукоделью и не могла нахвалиться ее сообразительностью и умелыми ручками, которые быстро научились шить и вышивать.

Внешне казалось, что все встало на свои места к всеобщему удовольствию. Точнее, прежняя скука воцарилась на троне замка и время потекло с той же чудовищной медлительностью, как и прежде. Но только я знала, как страдает крошка Виолетта.

Ночью, когда все засыпали, а малышка оставалась одна в своей комнате, она долго лежала на жесткой кровати, глядя в потолок, а по щекам ее текли тихие горячие слезы. Иногда она садилась на подоконник и почти до утра смотрела на звезды, разбросанные в темном бесконечном пространстве. Ее бледные губы шептали только ей понятные молитвы. Я садилась у неё за спиной и прислушивалась к горячему шепоту. Как она молилась!

Она просила бога благословить всех – и герцога, этого противного вредного старикашку, и свою мать, пребывающую на небесах, и слуг, и всех, кто раньше обитал в этом замке… Мне было чрезвычайно приятно узнать, что и обо мне (пусть и не совсем в обычной форме) кто-то молится, поминая добрым словом. Молитвы такого безгрешного существа, как Виолетта, непременно должны были попасть богу в уши, и я желала, чтобы именно так и было.

Как мне хотелось подойти к ней, погладить ее шелковистые волосы, сказать слова нежности, так необходимые одинокому сердцу! Но приласкать ее я не могла, а заговорить с ней боялась, чтобы не напугать.

Вдруг однажды я услышала, как она в своей молитве взывала не к милости божьей, не к своей матушке, так рано ушедшей из мира живых, не к доброй мадонне, заступнице всех, кто страдает. Нет, она звала добрую фею и просила ее сотворить чудо. Я едва не расплакалась – невозможно было и поверить, что ребенок, переживший не одно страдание в своей коротенькой пока жизни, может продолжать так сильно верить в чудеса и в торжество доброты. Я поняла, как могу подружиться с девочкой, и чудо для нее у меня уже было готово!

Я приняла вид самой прекрасной из когда-либо существовавших фей и появилась перед ней. Я все же опасалась ее испуга, такого естественного в этих обстоятельствах, но видимо, не учла, насколько эта маленькая мечтательница верит в свою чудесную мольбу.

Виолетта распахнула сияющие неподдельной радостью глаза навстречу моему зыбкому видению. Она не пыталась потрогать меня, она верила безоговорочно.

– Ты пришла? – ее нежный голосок выражал такой восторг, что я стала чувствовать себя действительно волшебницей, а не банальным призраком старого замка.

– Конечно, как я могла не прийти, если ты меня так долго ждала...

– О! Ты сделаешь для меня одно чудо?

– Чего же ты хочешь? О чем так мечтаешь?

– Подари мне талисман любви!

– Талисман любви?

– Да, мне рассказывала нянюшка, что есть такой маленький образок... Если его носить на груди, все вокруг будут тебя любить... Или это только сказка?

– Нет, я подарю тебе этот талисман, но помни, он помогает только добрым и честным. Завтра утром ты найдешь его у своего изголовья.

Когда легкий счастливый сон сомкнул ее длинные ресницы, я положила рядом с ее подушкой изящный медальон на тонкой золотой цепочке. Это был крохотный портрет в кружевной золотой рамочке. Портрет девушки с глазами цвета ночной фиалки. Именно такой станет через десять лет эта маленькая бледная девочка. Мы, призраки, живем одновременно в нескольких мирах и там, в этих мирах, время для нас не существует. Мы плаваем на волнах вселенной, как маленькие кораблики, и все доступно нашему пониманию. Для нас, призраков, нет ни прошлого, ни будущего.

Если ты думаешь, что я обманула наивную крошку, подсунув ей вместо волшебного талисмана ее собственный портрет, то ты ничего не поняла и вряд ли способна понять. Ведь талисман любви я вложила в ее светлую душу, не утратившую веру в чудо и доброту этого недоброго мира. Не веришь? Тогда слушай дальше...

* * *

Прошло десять лет. Старый герцог все еще был жив, но почти не выходил из замка. Может быть, он давно бы уже скрылся под могильным камнем, но его последние годы осветило внезапно возникшее, совершенно незнакомое ему раньше чувство. Да, маленькая, невзрачная его племянница растопила лед сердца старого скряги, научила его радоваться каждому подаренному творцом дню. Да и сам древний замок уже не выглядел таким унылым, он скорее казался теперь таинственным и величественным... Замшелые камни стен давно покрылись налетом старческого мха, но если раньше он был серо-пепельным и выглядел мертвенно-пугающим, то теперь он стал нежно-зеленым, бархатистым, будто на камни набросили тонкую шелковую вуаль.

* * *

Виолетта стала совсем взрослой. Не знаю, верила ли она еще в добрых фей, но медальон продолжала носить и беречь. Возле замка был лес, никогда не служивший укрытием для разбойников. Эта беда обошла наши края. Девушка любила иногда гулять в этом лесу. Она не уходила далеко. Ее любимым местом был небольшой ручей, и зимой, и летом с веселым журчанием перекатывающий свои хрустальные потоки. На берегу был большой пень, который служил троном для маленькой королевы этих владений. Став постарше, Виолетта просто любила здесь посидеть и помечтать. Вокруг выстроились старые ивы, их упругие длинные ветви опускались почти до земли и образовывали шатер, скрывая от всех ненужных взоров девушку. Ранней весной здесь расстилался плотный ковер из ландышей и чарующий аромат царствовал в воздухе; фиолетовые мускари скромно поднимали свои свечки-головы и шептались с розовыми гиацинтами; налетал ветерок – и шепоток первоцветов заглушался шуршанием высокой осоки, растущей вдоль ручья. Тихое местечко, словно специально созданное для такой мечтательницы, как моя Виолетта. Не буду слишком скромничать – я внесла свою лепту в оформление островка безмятежности – мои близкие друзья перенесли от стен замка и посадили здесь по моей просьбе несколько саженцев глицинии, и её изящные, тяжелые гроздья вскоре уже свешивались сиреневым дождем в эту ивовую беседку. Не жарко в летний полдень и тепло в пасмурную погоду.

Этот день с самого утра был удивительно погожим. Наступила поздняя весна. Прекрасное время. Виолетта отправилась по знакомой тропинке к ручью. Ковер из ландышевых листьев был слегка примят – кто-то проходил здесь совсем недавно. Виолетта осторожно, стараясь не шуметь, раздвинула руками занавеску из ивовых прутьев, и заглянула в свой шатер…

На любимом пьедестале она с изумлением увидела незнакомого человека. Ты уже догадалась, что он был молод и красив. Виолетта не ведала страха перед людьми и заговорила с незнакомцем.

– Кто ты? – спокойно обратилась она к нему.

– Я – самый несчастный из людей, к тому же жалкий трус! Прекрасная Инга права, я не достоин ее любви! – ответил несчастным голосом юноша и уткнул лицо в ладони.

– Почему ты так странно говоришь? – участливо спросила Виолетта, присаживаясь рядом. – Что заставляет тебя так страдать? Быть может, я смогу тебе помочь.

– Нет, мой добрый ангел, мне никто не может помочь. Лучшая из женщин отвергла мою любовь, я хотел кинжалом усмирить свое сердце! И не смог! – он закусил губу, чтобы сказать это как можно спокойней, но, тем не менее, в его словах Виолетта услышала полное отчаянье.

– Я вовсе не ангел, – ответила она, улыбнувшись, – я простая девушка, живущая в старом замке недалеко от этого леса, но у меня есть волшебный талисман любви.

– Талисман любви? – удивился юноша и повернулся к ней.

– Кто носит его на своей груди, того все любят, мне подарила этот талисман фея, когда я была еще совсем маленькой, – сказала Виолетта, сняла с шеи медальон и показала его юноше. – Я убедилась, что она меня не обманула. Все, кто окружает меня, так добры ко мне... Я подарю тебе этот талисман, и та женщина... Она полюбит тебя!

Юноша внимательно посмотрел в глаза странной незнакомки, а затем вдруг неожиданно улыбнулся.

– Нет, милая девушка, я не хочу так получить любовь, но и кинжал, пожалуй, здесь плохой помощник. Я заслужу ее! Спасибо тебе, ты действительно помогла мне многое понять.

Он решительно встал, кивнул на прощание и ушел по лесной тропинке, а Виолетта еще долго сидела у ручья и думала над тем, что он сказал. Ей было грустно.

* * *

И я не могла больше ей помочь, потому что она стала взрослой. Но я знала, что тот, кто разбудил сердце девушки с глазами цвета ночной фиалки, вернется в наш замок, не за талисманом любви, а за самой любовью. Но это пока знаю только я, ведь для привидений нет ни прошлого, ни будущего.

* * *

Когда я проснулась, солнце только взошло, и в комнате было свежо. Я вдруг вспомнила о Доррит. Странный это был сон. Я помнила все, что она мне рассказала, да и ее саму мне было так легко представить. «Но приведения не могут быть такими добрыми», – подумалось мне, хотя почему? Ах да, души праведников обитают вдали от нас грешников, но разве все так просто в этом мире? Не смотря на эти сложные вопросы, я чувствовала себя прекрасно, моя грусть стала легкой, а в душе робко прорастала надежда.

Да, я опять прислушивалась к звукам и ждала прибытия почты, но ожидание мое больше не граничило с отчаяньем, я верила своей ночной гостье, даже, если она мне просто приснилась.