Текст книги "Тайна зеркального озера"

Глава 15

История Виолетты дошла до своего благополучного финала, и Доррит больше не появлялась в моей комнате. Видимо, она сказала все, что собиралась. Мне же нужно было увидеть в этой сказочной истории тот смысл, который и должен был помочь мне сделать в нужный момент единственно правильный выбор. Пока я даже приблизительно не знала, что это будет за момент, не говоря уже о выборе и его последствиях.

Наступил, наконец, день, которого я ждала и боялась. С утра, впрочем, было столько хлопот, что мне было не до переживаний и надежд.

О, конечно, чуть ли не самой важной моей заботой было платье. Да, я понимаю, что главное человек, а не то, во что он одет, но я мечтала поразить именно взгляд Михая Грасско. Я хотела быть настолько неотразимой, чтобы он видел только меня, чтобы потом мой образ преследовал его и днем и ночью. Я выбрала голубой шелк такого оттенка, который помог бы ему увидеть цвет моих глаз. Мое платье должно было подчеркнуть мою стройность и легкость, я хотела, чтобы он пригласил меня на танец. Я хранила в своей памяти ощущения от прикосновения его рук, хотя это были всего лишь руки лекаря, помогающего пациенту. Я старалась не давать волю этим мыслям и мечтам, чтобы смягчить горечь вполне возможного разочарования.

И вот наступил вечер, к воротам замка подъезжали экипажи, комнаты наполнялись суетой, звуками голосов, шуршанием шелка, музыкой, шарканьем множества ног. Но для моего уха это был фон, в котором я пыталась услышать только один голос, среди мелькавших вокруг лиц, я надеялась разглядеть одно лицо. Нет, я не пренебрегала обязанностями хозяйки, все шло своим чередом, но душа моя парила на всем, что происходило вокруг, в поисках единственной встречи, которая имела для меня смысл.

Но граф так и не приехал.

Не пришла ко мне этой ночью и Доррит. Я осталась один на один со своей болью и со своими грустными мыслями.

Я поняла, что мне нужно отступиться. Нужно просто забыть. Забыть эти всегда печальные глаза, этот голос, а главное – свои глупые мечты. С этой мыслью я и заснула.

Этой ночью мне снился Марко, это был настоящий ночной кошмар, я бежала по степи, а буквально надо мной летел огромный вороной конь. Марко что-то злобно выкрикивал и размахивал нереально длинным кнутом, который не задевал меня, только благодаря какому-то волшебству. Мне казалось, что я стараюсь изо всех сил, но конь вот-вот упадет на меня, и уже ничто не может этому помешать.

Такой ужас не мог быть долгим. Я проснулась и облегченно вздохнула, осознав, что это было всего лишь сновидением. Я чувствовала, что до рассвета еще далеко, но не надеялась снова заснуть, а, возможно, боялась нового кошмара. Я встала, подошла к большому креслу, стоящему у окна и забралась в него, поджав под себя ноги. Ночь была ясной, небо казалось очень темным, а звезды неестественно крупными и яркими. Луна была слегка надкушенной и почему-то казалась мне какой-то обиженной. Я думала о своей жизни. О том, что судьба никогда не делает подарков. Ведь это настоящее чудо – мое возвращение в дом отца. Можно ли считать, что безответная любовь – это слишком большая плата за счастье обретения дома? Нет, все нормально – боль уйдет, уйдет вместе с этой никому ненужной любовью. Да и любовь ли это? Что я об этом знаю? Кого в своей жизни я по-настоящему любила? Маму, бабушку Полину, Розу и даже Вуйко. Но эта любовь была совсем другая, она рождала не только добрые и светлые чувства, она требовала какого-то выхода, она не могла мириться с разлукой. Она сейчас мне казалась злой и жадной. Да, лучше будет без нее! – решила я.

* * *

Следующий день не предвещал ничего особенного. Но утром в поведении горничной я уловила некоторые странные моменты. Я чувствовала, что ей хочется мне что-то сообщить, но она не решается. У меня же не было достаточно убедительного повода ее спросить.

За завтраком мы обсуждали мой первый выход в свет. Правда, это был всего лишь скромный прием, на котором присутствовали лишь соседи и родственники, коих у меня оказалось не так уж мало. Но бабушка считала, что для поездки в столицу я еще недостаточно здорова. Впрочем, думаю, что она лукавила. Она просто боялась, что ее внучка пока слишком плохо разбирается в людях и их отношениях, чтобы чувствовать себя уверенно в светских гостиных. И она, безусловно, была права.

После обеда бабушка пригласила меня на прогулку по аллеям в старой части нашего сада. Я догадалась, что она хочет сказать мне что-то важное. Мои предчувствия не обманули.

– Мари, ты должна сейчас спокойно выслушать все, что я скажу. Обещай мне обо всем хорошенько подумать, и не перебивай меня даже в том случае, если сказанное мною тебе не очень понравится. Я уже слишком стара, чтобы загадывать на далекое будущее. Я хочу быть уверена, что в случае моей смерти твоя судьба и твоя жизнь будут в безопасности. Ты ведь так молода, но на твою долю уже выпало много страданий.

– Я не хочу даже думать... – стремительно возразила я. – Вы должны жить еще долго-долго. Зачем вы пугаете меня?

– Но ведь все в руках божьих. Мы не властны над судьбой. Я обязана защитить мою единственную внучку, хотя бы от того, от чего можно. Я хочу выдать тебя замуж за надежного и порядочного человека. Мне необходимо быть уверенной...

– Но это невозможно!

– Почему? Такой человек уже просил у меня твоей руки. Это было вчера вечером. А сегодня он придет, чтобы поговорить с тобой. Решение зависит от тебя, но пообещай мне хорошенько обо всем подумать и не принимать поспешных решений. Не скрою, что если бы ты приняла предложение этого человека, я бы чувствовала себя значительно спокойнее.

* * *

Я не знала, как мне быть. Я доверяла опыту и доброму сердцу герцогини. Но... Пытаясь разобраться в своих чувствах и мыслях, я не могла обойти проблему, решить которую было под силу только одному. Да, только что толку думать о нем? Для него я значу ничуть не больше чем любой другой пациент. Нужно просто поступить разумно, а свое сердце заставить замолчать... Да и что я смыслю в любви, о которой ничего не знаю. Да! Пусть будет так, как хочет бабушка! Я почти решилась, но тут подумала о том, кто сегодня придет ко мне со своим вопросом и, возможно, своей надеждой на счастье. Ведь я сейчас готова решить все и за него. Имею ли я на это право? Как там говорила Доррит? Принимая решение, мы всегда меняем свою судьбу. Но только ли свою?

* * *

За дверью маленькой гостиной кто-то негромко разговаривал с бабушкой. Голоса различить было невозможно. Мое сердечко заглушало все звуки. Я постаралась успокоиться перед трудным объяснением. Решение мною было принято. Я не стану никого обманывать. Мое сердце не свободно. А тот, кто находится за этой дверью, наверняка заслуживает счастья, которое я, увы, не смогу ему дать, потому что полюбила другого... Полюбила человека, который, возможно, даже не узнает никогда о моей любви.

Дверь открывалась медленно, словно раздвигался занавес:

– Вы?! Но это невероятно! – я сказала это, не успев подумать.

– Почему? Быть может, я слишком стар для вас? – улыбка не только осветила его лицо, но и появилась, наконец, в его удивительных глазах.

– Нет! Это слишком похоже на сказку! Почему же вы так долго не приходили?

– А мне казалось, что я слишком спешу…

Наверное, мне это просто показалось, но в углу гостиной я вдруг увидела Доррит. Она улыбалась. Она все это знала, ведь для привидений нет ни прошлого, ни будущего.

Эпилог

Волшебные звуки музыки улетели куда-то вверх вместе с моими фантазиями. Мгновение тишины и... аплодисменты! Восторженные крики восхищенных зрителей и цветы, цветы, цветы...

А еще прекрасные черные глаза, и их нежный взгляд, который всегда позволит мне вернуться в мир моих милых грез.

Не все зависит от нас в нашей жизни. Даже в мире наших фантазий все иногда идет не по нашей воле, а развивается по собственному сюжету. Но там мы наделены замечательным правом – поставить последнюю точку, или многоточие...

ПРИЗРАК ЗАМКА ОРВИК

ДЖЕККИ

Я опять проспала. Судя по всему, будильник пытался достучаться до моего сознания, но ему это не удалось. На сборы мне оставалось минут двадцать. Не люблю спешки, однако дело это для меня привычное. Поскольку всякий раз, когда мне предстоит какая-то важная встреча, я обязательно не могу заснуть с вечера, а утром, что вполне понятно, не могу вовремя проснуться.

Сегодня мне предстояло пообщаться с Мартой Стоун. Наш редактор давно хотел сделать интервью с ней, но оказалось, что она не только никогда не держала в руках наш журнал, но еще и терпеть не может кино и не желает говорить ни с кем, кто с ним связан.

В этот раз она сама проявила инициативу, но почему-то потребовала встречи именно со мной. Нельзя сказать, что я совсем не догадываюсь, почему, но зачем предполагать, если я скоро обо всем узнаю.

Я не стала пользоваться своей машиной, она всегда меня подводит, если спешу. Вызвала по телефону такси и вовремя оказалась на месте. Меня ждали и сразу проводили в кабинет Марты, что тут же улучшило мое отношение к будущей собеседнице.

МАРТА СТОУН

До этого момента я видела ее только на телевизионном экране. В жизни она выглядела старше, но, как ни странно, казалась куда симпатичнее. И голос, звучащий не так пронзительно, располагал к нормальному спокойному разговору.

– Я знаю, что обо мне думают, госпожа Орвик, наверняка вам говорили, что я терпеть не могу женщин, хотя на самом деле я просто не люблю дур... и дураков тоже. А кто их любит?

– Во всяком случае, не я. Хотя... Это ведь вопрос определения. Вы могли бы называть меня просто Джекки?

– Хорошо, я знаю, что вас именно так называют, вы не любите свою фамилию? – ее некоторая непосредственность, даже если это была умелая игра, попала в точку.

– Вы мне начинаете нравиться, госпожа Стоун, – вместо ответа на ее вопрос заметила я.

– И на том спасибо. Но вы не ответили на мой вопрос. Или вы не хотите на него отвечать?

– Просто вряд ли смогу полностью удовлетворить ваше любопытство. Действительно, моя фамилия меня жутко раздражает, но вот почему? Я не знаю ответа на этот вопрос.

– Что ж, тогда, давайте перейдем к делу. Но прежде чем вы зададите мне свои вопросы, я хотела бы вас кое о чем попросить. Мне рекомендовали вас, как человека, с потрясающей интуицией, благодаря которой вы можете разгадывать всякие странные загадки.

– Ну, есть такое хобби, – улыбнулась я.

– Вот я и предлагаю вам использовать свои способности. Я готова вам заплатить, будем считать, что это частное расследование.

– Давайте сначала я узнаю, в чем собственно дело.

– Полагаю, вы слышали об этом дурацком ограблении.

– Вы, видимо, имеете в виду ограбление банка «Фортстоун»

– Да. Меня это касается лично, впрочем, вы-то уж точно об этом знаете.

– Я знаю только, что банк – это часть собственности Дика Стоуна, а вы, кажется, там работали до замужества?

– Именно так. Я не склонна считать случившееся в банке обычной хулиганской выходкой, так мне недавно все это назвал один полицейский чиновник.

– Постойте, давайте уточним, что я об этом знаю: все случилось за десять минут до закрытия банка. К центральному входу подкатил бронированный лимузин, из него выскочила команда первоклассно подготовленных людей в черной одежде. Они ворвались в помещение и устроили там пальбу, уложив всех на пол и ранив охранника, у которого к тому же кто-то вышиб из рук оружие... Вся эта, с позволения сказать, операция, заняла не больше пяти минут, когда подъехала полиция, никого уже не было. Все правильно?

– Так оно и было. Все очень точно.

– Согласна с вами, хулиганские выходки не готовят так тщательно. Но я слышала еще, что это было очень странное ограбление, поскольку никто ничего попросту не украл, даже не потребовал.

– Да, и возникает естественный вопрос: что это было? Так вот, я заплачу вам очень солидный гонорар, если вы найдете приемлемый ответ на него.

– Я попытаюсь, хоть и не служу в полиции, даже не имею опыта частного детектива, – я улыбнулась, – но у меня есть несколько вопросов к вам.

– Не надо скромничать, Джекки, мне известны ваши достижения именно в расследовании всяких загадочных историй, а уж ваши статьи, извините, – дело вторичное, – усмехнулась моя собеседница, – задавайте ваши вопросы.

– Как отразилось это происшествие на курсе акций банка? – я смягчила свой вопрос очередной улыбкой.

– Так уж получилось, что никак... – Марта ответила серьезно.

– Они еще находятся в свободной продаже?

– Думаю, что да, но это явно не тот путь, поверьте мне.

– Я просто хочу отсечь лишнее.

– Что еще вы хотите узнать?

– Вы не могли бы дать мне полный список работников банка, список тех, кто должен был находиться на работе в тот день, тех, кто отсутствовал на следующий день и тех, чьи координаты пока неизвестны, если такие есть.

– Я сейчас попрошу подготовить для вас эти сведения.

– Тогда у меня пока все, но я хотела бы иметь возможность связаться с вами в любой момент, обещаю не злоупотреблять...

– Вот номер телефона, по которому я буду ждать только вашего звонка. – ее усмешка показалась грустной и какой-то усталой, я вдруг поняла, что начинаю, как минимум, ей симпатизировать.

– Ну а теперь, я бы хотела задать вам несколько вопросов от имени редакции нашего журнала.

– Не скажу, что с удовольствием, но отвечу на них, если уж обещала вашему редактору.

* * *

Выйдя из особняка Марты Стоун, я не сразу поехала в редакцию. Мне нужно было собраться с мыслями. Думаете, меня волновало ограбление? Нет, я, совершенно некстати, опять подумала о своей фамилии и тайне, не дающей мне покоя уже несколько лет.

Мы с сестрой воспитывались в приюте, Анна моложе меня на 7 лет. Но именно она сообщила нашу фамилию полицейским, хотя ей было всего два с половиной года, когда мы потеряли родителей и едва не погибли сами. Помните землетрясение в горном районе вблизи Мервика? Мы тогда всей семьей отдыхали в пансионате «Розовый жемчуг» От него почти ничего не осталось, да и выжить посчастливилось, насколько я знаю, совсем немногим. Кто мы и откуда? Все это выяснил полицейский инспектор Кодраш, поскольку Анна была очень мала, а я ничего ни о себе, ни о своей семье не помнила.

Вполне понятное последствие трагических событий. Я не вспомнила ничего из нашей прошлой жизни и теперь, но привыкла к тому прошлому, о котором услышала от людей, знавших нашу семью до тех роковых событий. Впрочем, это не избавило меня от тоски по погибшим родителям, хотя, возможно, сделало мои переживания не такими острыми.

Как малышке удалось выговорить нашу фамилию, я до сих пор не понимаю. Но это было ключом, который помог нам узнать хоть что-то о семье и восстановить документы. К сожалению, мы оказались практически без средств. Близких родственников, которые могли бы и захотели бы нам помочь, увы, у нас не оказалось. Мы остались в приюте и провели там несколько лет. Когда мне исполнилось 18, я поступила в университет и устроилась на свою первую работу. Попечительский совет приюта помогал мне оплачивать учебу, да и еще была некоторая сумма, выплаченная страховой компанией, но нужно было снимать жилье, покупать еду одежду, платить по бесконечным счетам. Председатель попечительского совета помог мне устроиться в редакцию газеты какого-то благотворительного фонда. Там я и обнаружила у себя способности репортера и фоторепортера. Платили мне неплохо, что позволило забрать из приюта сестру. Полгода мы с ней жили, наслаждаясь, пусть и не сдобными, но вольными хлебами. А потом газету закрыли. И это был удар! Самое страшное состояло в том, что Анну могли опять забрать в приют. Ей ведь было только двенадцать лет. Мы приготовились к осаде, но тут судьба подкинула спасение в виде прекрасного принца по имени Стив Кроун. Впрочем, ждать этого подарка судьбы пришлось целых два месяца.

Все началось со звонка из редакции газеты, названия которой я даже не хочу упоминать. Моя работа там была вынужденной и недолгой. Именно по заданию редактора этой газеты я попала в один из самых дорогих отелей побережья.

ТАКАЯ РАБОТА

Времени у меня осталось так мало, что о макияже не стоило и вспоминать. Впрочем, этим уж точно можно было пренебречь. Хотя жаль, когда еще появится такая возможность? Ну да ладно...

Все содержимое своего чемодана я вывалила на кровать. Из не слишком большого набора одежды, взятого мною в пожарном порядке для командировки, о цели которой я только здесь и узнала, я должна была за десять минут сотворить нечто. В этом нечто мне предстояло проникнуть, по возможности незаметно, в банкетный зал отеля. Там мне нужно было изображать из себя даму, приглашенную на дружескую вечеринку кинознаменитостей. Пригласительный билет редактор для меня достал, но как выполнить заказ редакции, я должна была придумать сама.

Проблема состояла в том, что эта вечеринка носила частный характер, и для репортеров, а тем более фоторепортеров, вход туда был закрыт. Задание мне не нравилось, поскольку было на грани. В другое время я бы от него категорически отказалась. Но мне срочно нужны были деньги, а за любой снимок с этого мероприятия я могла получить приличную сумму.

Вспомните, что я жила с сестрой подростком в арендованной квартире, где шестьдесят процентов заработанных мною денег уходило на оплату счетов, и вы поймете, как я себя чувствовала, когда потеряла работу и два месяца потратила на то, чтобы где-нибудь зацепиться, и не станете меня осуждать.

Газета, в редакцию которой мне удалось устроиться, была далеко не из тех, на которую я бы сама подписалась. Но работа ради хлеба насущного не предполагает возможность выбирать.

* * *

В зале уже было человек тридцать. Когда я осмотрелась, то первое, о чем подумала, это сколько мне удастся продержаться, прежде чем меня попросят покинуть данное помещение. Контраст между вечерними туалетами присутствующих дам и моим, мягко говоря, незатейливым нарядом был очевиден.

В углу я заметила местечко, обустроенное в стиле зимнего сада, прекрасное укрытие для начинающей авантюристки. Миниатюрная фотокамера была у меня в черной лаковой театральной сумочке, висевшей на плече. Осталось, спрятавшись за декоративным деревом, выбрать наиболее удачный момент и щелкнуть пару кадров.

* * *

Я успокоилась и стала рассматривать публику. Некоторых узнавала сразу, их лица, что называется, примелькались. Но было несколько человек, которых я никогда раньше не видела. Это и понятно, кроме актеров и режиссеров здесь, наверняка, были представители других киношных и околокиношных профессий.

Мое внимание привлек высокий и очень смуглый мужчина, возраст которого я не рискнула бы предположить. Я подумала, что он вряд ли актер. Может, режиссер?Лицо этого человека таило в себе какую-то странность, резкие черты его абсолютно не сочетались с мягким и каким-то успокаивающим взглядом слегка прищуренных глаз.

* * *

«Жаль! – подумала я – Скорее всего, мне не удастся разгадать тайну этого взгляда. В моих последующих воспоминаниях я придумаю ему имя и какую-нибудь романтическую историю».

* * *

Мне легко удалось выполнить задуманное. Никто на меня не обратил внимания. Можно было потихоньку улизнуть.

Делая вид, что мне нужно кого-то разыскать среди прилично разросшейся за последние полчаса толпы приглашенных, я продвигалась к выходу.

– Не могу ли я вам чем-нибудь помочь? – услышала я и обернулась на голос.

Передо мной был ОН, его добрые глаза оказались великолепного серого цвета.

– Нет, нет, спасибо, все в порядке, – я почувствовала, что краснею.

– Но вы кого-то ищите? Я со многими здесь знаком, – мой неожиданный собеседник явно собирался проявить настойчивость.

– Да, – мне невольно пришлось продолжить наш диалог, – я пыталась найти подругу, но, кажется, она не пришла. Здесь так душно.

Мы, наконец, вышли в коридор. Он шел рядом, и с этим надо было что-то делать.

Я не питала иллюзий по поводу своей внешности. Нет, с ней все в порядке, и среднестатистический мужчина иногда даже может посмотреть мне вслед. Но не в этой компании. Поэтому меня одолевали мысли, очень далекие от романтики.

«А вдруг он догадался, кто я и зачем нахожусь здесь?»

– Тут есть выход в сад. Идемте, я вас провожу. Вы ведь впервые здесь? – не отставал мой собеседник.

– Нет, то есть да... – я чувствовала, что ситуация становится опасной, но не могла найти достойный выход из нее.

Если я не помню толком все, что было дальше, тому виной мой страх, а вовсе не нахлынувшие чувства. Мы вышли в сад и даже о чем-то говорили. Похоже, моя амнезия вдруг вернулась ко мне в такой странной форме. Кое-что я помнила, но только не наш, как я потом узнала, весьма необычный разговор. Страшная мысль о том, что моя миссия может сорваться самым бесславным образом, испортила все впечатление от вечера, который при других обстоятельствах мог бы стать незабываемым.

* * *

Не помню, как оказалась у себя в номере. Но помню, что мой случайный собеседник пообещал позвонить мне утром. Я тоже что-то обещала, и это была ложь, вынужденная и вполне сознательная. Ведь я понимала, что мне придется забыть это маленькое приключение. Тогда я думала, что, может, оно и к лучшему. Но какая-то щемящая грусть не оставляла меня все последующие дни, вплоть до нашей второй встречи.

Снимки, которые я сделала в тот вечер, оказались довольно приличными. Полученный гонорар позволил мне рассчитаться с долгами.

Событие потеряло актуальность и могло отправляться в архив моей не слишком перегруженной памяти. Однако, меня ждал сюрприз.

* * *

У меня был свободный день. Проводив сестру в школу, я решила после утреннего кофе немного поваляться с книжкой. Но тут раздался звонок, и мне пришлось идти открывать дверь.

Передо мной стоял ОН, незнакомец с загадочным взглядом серых глаз. В руках у него была газета.

Я подумала в тот момент, что сейчас он выскажет мне все, что у него накипело, и внутренне напряглась. Машинально взяла протянутую мне газету и тут увидела, что это не то издание! И фотография сделана не мною!

На прекрасно выполненном снимке были только он и я! Он держал мою руку в своих руках, наши лица были обращены друг к другу. Подпись гласила: известный режиссер Стив Кроун нашел, наконец, женщину своей мечты.

Я посмотрела в его глаза и увидела, что они улыбаются.

– Да... – толи вздохнула, толи усмехнулась я, – неожиданный поворот. Такая работа...

Мне явно не хватало опыта, и я не могла вообразить, что на этом закрытом приеме окажется целая команда папарацци.

А Стив, как оказалось, был благодарен одному из представителей этой не слишком любимой им профессии, иначе, ему было бы очень трудно меня найти. По фотографии меня узнал администратор отеля, он вспомнил, какой номер я снимала, ну а дальше… Стив понял, насколько я неопытна, выяснив, что, поселяясь в отель, я назвала свой настоящий адрес.

Оказалось, что он уже приходил к нам, но дома была только Анна. Ему удалось завоевать ее полное доверие. Она выполнила свое обещание и ничего не сказала мне о его визите, сообщив ему при этом, когда у меня выходной.

Жаль, что нам не удалось найти того, кто сфотографировал нас в саду отеля, мы бы обязательно пригласили его на свадьбу.

* * *

Все это пронеслось в моей памяти, пока я сидела в маленьком уличном кафе с чашкой кофе и порцией моего любимого мороженного. Но это были не те воспоминания, которые помогли бы мне понять, почему простое произнесение фамилии Орвик вызывает у меня ощущение тяжести в груди, за которым иногда следует состояние близкое к истерике. Надежда на фамилию Кроун была разбита редактором журнала, в который я устроилась работать как раз накануне нашей свадьбы. Он категорически настаивал на сохранении моей прежней фамилии. И во имя своей будущей карьеры я вынуждена была согласиться.

Я достала из сумки телефон и позвонила в редакцию. У меня не было желания ехать туда сейчас. Мы договорились с нашей секретаршей Джози о том, что я приведу материал в порядок дома, а завтра утром перешлю ей уже готовое интервью с парой фотографий.

Я подозвала официанта, расплатилась и пошла домой пешком.

Шла по знакомым улицам почти на автопилоте, а память продолжала свою работу.

* * *

Это болезненное чувство появилось не сразу, но все началось еще в приюте. Мы с сестрой занимали одну крохотную комнатку. Вообще это не было принято, и в первую ночь меня поселили вместе с моей ровесницей, а сестру, как и положено в спальню для малышей. Но Анна среди ночи прибежала ко мне, и так повторялось несколько ночей подряд. Нас не хотели травмировать, и по совету психолога, в конце концов, нашли совсем небольшое помещение, которое и стало на несколько лет нашей общей спальней. Однажды я проснулась среди ночи. Я не сразу сообразила, что меня разбудило. Вдруг услышала стон, мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что это стонет Анна. Я встала и подошла к ней. Положила руку на ее лоб, он был холодным и влажным. Мне стало не по себе, а малышка снова застонала и вдруг вскрикнула. Меня в это мгновение охватил ужас, я вдруг совершенно четко услышала звон разбитого стекла, мне было страшно, ведь этот звук не мог появиться в нашей комнате. С нашим окном было все в порядке, зеркало тоже висело на своем месте, а других стекол поблизости просто не было. Что же это был за звук? Непонятное рождало страх. Сколько времени я так простояла, уже невозможно вспомнить. Не помню я, и как оказалась в своей постели, как уснула. И только никогда не смогу я забыть странный сон, приснившийся мне в ту ночь, повторяющийся с удивительным постоянством. Тогда он мне приснился впервые.