Текст книги "Тайна зеркального озера"

ВЕРСИЯ ЕЛЕНЫ ПАРКЕР

Как жаль, что сохранилось так мало. Кроме того, Елена в своем письме высказывала сомнение в том, что это описание достаточно точно передает именно то, что происходило. Скоре всего это рукопись принадлежит более позднему периоду. Возможно, кто-то из потомков Герцогини Орвик пытался написать о ней роман. Возможно, этот роман даже и был написан. Некоторые сведения были в книге, посвященной истории замка Орвик Эла Планка.

Герцог Орвик погиб в сражении во время возведения на престол короля Георга. Судьба оставленных им жены и дочери оказалась трагичной. Герцогиня Орвик отказалась от брака с герцогом Торном, которому очень хотелось заполучить не столько жену, сколько принадлежащие ей земли и замок. Она решила передать свое богатство монастырю св. Анны и принять постриг.

Герцогиня незадолго до смерти супруга родила дочь, это помешало ей осуществить свои планы достаточно быстро. Торну удалось свить интригу против молодой вдовы, обвинив ее в колдовстве. Тогда это было совсем не сложно. Спасая дочь, герцогиня подкинула ее в монастырь, а сама бесследно исчезла. Замок очень долго стоял заброшенным, но затем в него вернулась дочь герцога, которая чудом выжила во время жуткой эпидемии чумы, когда был сожжен приютивший ее монастырь. То, что рассказывается об этом в рукописи, историки считают всего лишь романтизированной легендой. История старой Бретты и ее сына Лео упоминается только в фольклоре.

В своем письме Елена предположила, что герцогиня пряталась в подземном лабиринте замка. От тяжелых испытаний, выпавших на ее долю, она, скорее всего, потеряла рассудок. Поэтому не узнала вернувшуюся дочь, продолжая скрываться в подземелье, выходя из своего заточения только по ночам и рождая суеверные слухи о приведении. Юная Анна вскоре вышла замуж за принца Карла, замок позднее перешел во владение к ее старшему сыну. Он и оказался последним законным владельцем замка Орвик, который позднее был разрушен сильным землетрясением и реставрирован сравнительно недавно. По мнению Елены причиной нашего с Анной психического провала в реальности чужих воспоминаний явилось совпадения трех событий: фамилия Орвик, имя моей сестры и землетрясение. Это только гипотеза, которая требует дополнительного расследования. А расследования всяких тайн – это мое хобби.

ПРИТЯЖЕНИЕ ТАЙНЫ

Ну, хорошо, думала я, петляя по улицам города на машине. Можно допустить мысль о реинкарнации – все-таки триста лет прошло, могли души тех моих предков возродится во мне и Анне. Можно допустить, что родовая память передается генетически. Я даже могу допустить, что владею даром общения с потусторонними силами, которые и внушают мне эти странные сны. Можно допустить что угодно. Но что же будет правдой? Почему моя родовая память работает и прекрасно себя чувствует, а воспоминания детских лет растворились в небытии? Почему мозг заблокировал всё, что я успела узнать в детстве?... И почему этого не случилось с Анной? А главное – с чего начать, какую ниточку тянуть, чтобы клубок начал-таки распутываться?...

Мы много раз обсуждали это со Стивом. И каждый раз он советовал мне только одно – посетить то место, где моя старая жизнь оборвалась и началась новая. То есть – отправиться в Мервик. А вдруг, говорил Стив, там придет откровение, прозрение, и ты восстановишь свою память!

Мы слишком часто возвращались к этой теме в своих разговорах, эта тайна все больше приобретала над нами власть. Наконец, я приняла решение побывать в замке Орвик. Пусть там сейчас музей, но ведь сама земля тоже обладает определенной энергией, что ли, а вдруг она поможет вспомнить!

Почему я не сделала этого раньше? Елена Паркер, пожалуй, назвала бы это психологическим барьером. Было страшно подумать – вернуться на место гибели моих родителей, а потом – в дом, который преследовал меня в кошмарах. Мне казалось, что я тут же просто умру от переживаний и горя, и потом – так ли уж мне хотелось вспоминать? Мы столько пережили с Анной, столько вынесли, а вдруг в моей прежней жизни все было так же плохо? Двойной нагрузки боли я бы не выдержала. Да, теперь рядом есть мой добрый и надежный Стив, но…

Я затормозила возле кафе, намереваясь наскоро перекусить. И тут на глаза мне попался огромный, во всю стену дома, билборд. Яркий, блестящий, он прямо-таки кричал:

– Посетите курортный Мервик! Место, где открываются врата в рай!

Я остановилась посреди тротуара. Я знала, что уничтоженный страшным землетрясением город восстановлен почти полностью, а природа там – ох, загляденье! Великолепные водопады, спрятанные в гуще леса – одни они стоили того, чтобы пересечь страну и полюбоваться на эту красоту.

А ещё – там спрятаны мои воспоминания.

В тот момент я ничего так и не решила. Бывают такие мгновения, когда судьба машет у тебя перед глазами красным платком, а ты пожимаешь плечом: глупости, дескать, блажь. Я тоже так же отнеслась к рекламе курорта, но, помедлив, все же зашла в кафе.

Первое, что я там услышала, было:

– Это самое чудесное место! Ничего красивее в жизни не видела!

Это делилась впечатлениями с подружками одна немолодая дама. Мне пришлось сесть за соседний столик – все остальные оказались заняты. Дама восторгалась Мервиком, словно это было творение её собственных рук. Подруги с улыбками кивали и задавали обычные для такого разговора вопросы: столько стоит номер в отеле, куда сходить и на что посмотреть в первую очередь. Потом дама сообщила, что в Мервике создан музей, посвященный жертвам землетрясения. Женщины перешли на воспоминания, а мне вдруг показалось, что в окружающем меня пространстве что-то резко изменилось. Или перемены произошли во мне самой?

Я ясно представила себе, как иду по этому самому музею, как подхожу к стеклянной витрине, наклоняюсь и вижу истрепанную, измятую и присыпанную красной кирпичной пылью тетрадку, исписанную детским почерком. Я напрягаю зрение, чтобы прочесть слова…

Забыв про обед, я пулей выскочила из кафе, прыгнула за руль и через секунду мчалась по дороге. Не могу сказать, что какие-то мысли появились у меня в голове, но инстинкт гнал меня вперед, в Мервик. Лишь выскочив за черту города, я опомнилась. Надо собрать вещи, взять камеру, объяснить всё Стиву и Анне. Может быть, они захотят сопровождать меня… Нет! Никаких спутников! Я должна сама все понять.

Так же стремительно я вернулась домой, практически в нескольких торопливых словах поведала обо всем удивленной Анне, наскоро покидала вещички в дорожную сумку. Я должна была дождаться Стива, но он задерживался, сотовый был отключен, пришлось оставить сообщение на автоответчике.

Анна махала мне ладошкой, стоя в проеме освещенного окна. Вечерело. Но даже наступающая ночь не могла меня остановить.

Следующие часы совсем не запечатлелись в моей памяти. Помню, что я гнала машину, как сумасшедшая, словно Мервик обещал открыть мне все свои тайны сразу и в полном объеме. Помню промелькнувшие вспаханные поля, живые изгороди маленького городка, зеленые сопки… Все остальное растворилось в жгучем желании поскорей преодолеть путь и оказаться в Мервике.

Прибыла я ночью, и почти шесть часов мне пришлось мучительно ждать, когда откроется музей. Естественно, спать я не могла.

Едва часы пробили девять, как я уже стояла возле дверей музея, нетерпеливо заглядывая в матовые квадратики стекол. Служитель слишком долго гремел ключами, потом медленно-медленно отворял двери, потом ещё целую вечность регулировал фиксатор.

В залах стояла тишина. Кроме меня посетителей не было, только смотрители стояли на своих постах у стен, как часовые, и провожали меня взглядами. Я поинтересовалась, как пройти в зал, посвященный землетрясениям, и смотритель вежливо обратил мое внимание на таблички с указателями.

Дальше на мое сознание опять опустился туман. Я чувствовала, как шагаю по натертому паркетному полу, стуча каблуками, как приблизилась к стеклянной витрине… С некоторым изумлением я разглядывала лежащие под стеклом предметы: фотографии разрушенного города, разбитые очки, помятое золотое кольцо с гравировкой «Люблю вечно!» и датой того самого страшного дня, какие-то детские игрушки… На стендах тоже были в основном фотографии.

И тут мной овладело отчаянье.

Я ждала, что первый же взгляд на предметы музея откроет тайники моей памяти, но чем дольше я разглядывала экспонаты, тем сильнее становилось мое разочарование. Чуда не произошло. Дверь осталась закрытой. Я проделала долгий путь – и ничего.

Мне больше не хотелось никуда идти. В мои планы входило также посещение памятных мест, но теперь уже все равно.

От нахлынувшей слабости дрожали колени. Я присела на скамью. Видно, пожилая смотрительница зала заметила, как изменилось мое лицо, потому что она подошла, села рядом и произнесла сочувствующе:

– Вы искали что-то определенное?

– Я собираю материал для… статьи, – соврала я. – Учусь в университете, и вот решила написать про Мервик, про его историю, смерть и возрождение. Но не нашла ничего такого, что могло бы мне помочь.

– Тогда я могу посоветовать кое-что, – смотрительница взяла меня под локоть и повела к самой дальней витрине. – Посмотрите-ка на это.

Я послушно посмотрела. И остолбенела.

Под стеклом лежала измятая, истерзанная школьная тетрадь, покрытая красной кирпичной пылью… Неровным детским почерком были выведены строки:

«Сегодня вторые сутки, как я нахожусь под завалом. Рядом со мной Анна. Она уже не плачет, от слабости все время спит. Мне страшно. Наверное, кроме нас никого не осталось в живых…»

Мир закачался вокруг меня.

– Это самый страшный экспонат, но самый удивительный, – донесся до меня словно издалека голос смотрительницы. – Девочка писала это, сидя под завалом. Её и сестренку откопали на четвертый день, а больше никто не спасся.

Я смотрела на тетрадь.

Смотрительница продолжала, словно полностью вживаясь в роль экскурсовода:

– Дети провели под завалом четыре долгих дня, однако, когда их вытащили, они не казались измученными или перепуганными. Наоборот, они были сыты, не испытывали жажды, и даже царапин на их теле не было. Но самое удивительное то, что дети в один голос рассказывали о женщине, которая пришла к ним из завалов и принесла еду, воду и теплое одеяло. Никаких следов женщины, естественно, спасатели не нашли, но чистое шелковое одеяло без всяких следов повреждения действительно было накинуто на девочек. Нашелся и глиняный кувшин с молоком, а также половинка буханки хлеба. Объяснения этому так и не нашли…

Это они не нашли! – мысленно завопила я. Этими детьми были мы с Анной. Мы знаем, что произошло! И дневник этот писала я!

Мне нужно прочитать дневник полностью! И это мой дневник. Мой ключ к закрытой памяти.

Я прервала смотрительницу на полуслове:

– Можно узнать весь текст этого дневника?

Женщина улыбнулась.

– Я знала, что это вас заинтересует! У нас есть библиотека при музее, там можно ознакомиться с текстами. Все письменные документы хранятся в электронном виде.

Я кинулась было к выходу, но смотрительница крикнула мне вслед:

– Девушка, библиотека открывается только в одиннадцать часов!

Нетерпение сжигало меня. Стрелки часов застыли на одном месте. Каждая секунда была длиной в неделю.

Наконец я сижу перед монитором. Библиотекарь выдала мне диск с отсканированным дневником.

Замирая от ужаса и счастья одновременно, я включила компьютер и «раскрыла» свою виртуальную летопись…

«19 мая 19… года. Мама рассказывала мне про наш замок. Мама вообще очень красиво рассказывает. Она говорит, что в замке есть привидения. Анна испугалась сразу, а мне очень захотелось попасть в замок Орвик. Мама говорит, что там сейчас музей, что наша семья подарила замок государству. Но было бы здорово побывать там. Мама сказала, что непременно…»

Мой дневник начинался именно этой записью. Последующие заметки были столь же лаконичны.

«25 мая 19… года. В школе нам задали сочинение на свободную тему. Я решила написать про свою семью, про наш старый замок. Мама сказала, что это будет трудное сочинение. Но я пошла в библиотеку и раскопала много интересного…»

«27 мая. Я рассказываю Анне про наших предков. Она ещё слишком мала, чтобы понимать все, но слушает внимательно. Правда, сразу убегает, как только я начинаю рассказывать ей про женщину-привидение, которая появляется каждую ночь в коридорах замка и зовет кого-то по имени «Анна». Мама требует, чтобы я такие вещи не рассказывала, но это страшно интересно».

Ну почему я не помню этих событий? Мне кажется, кто-то другой писал этот дневник, и я читаю чужие воспоминания.

«5 июня. Чтобы получить за свое сочинение высокий балл, я все-таки уговорила маму и папу свозить меня в замок Орвик. И, странно, они согласились очень неохотно. Но все-таки мы едем. Ура!»

Следующая запись была от 1 июля. Причем это было мое сочинение, которое я не поленилась переписать в дневник целиком.

История нашего рода насчитывает более трех столетий.

Получив от короля титул герцога, первый из Орвиков построил замок. Он был очень красивым. Замок до семидесятых годов прошлого века был нашим родовым гнездом, но уже много лет он принадлежит государству. Теперь в нем исторический музей.

История нашего рода очень трагична. Во время восхождения короля Георга на трон герцог Орвик погиб, оставив без защиты молодую герцогиню и маленькую дочь. На земли Орвиков претендовал герцог Торн. Он попытался жениться на молодой вдове, но та отвергла его. Тогда герцог Торн обвинил вдову Орвик в колдовстве. Чтобы спасти хотя бы свою дочь, герцогиня тайно подкинула ребенка к воротам монастыря Святой Анны, а сама вынуждена была прятаться. В те времена обвиненную в колдовстве женщину сжигали на костре при огромном стечении народа.

Герцогиня пряталась в собственном замке, под которым были подземные катакомбы. Она долгие годы редко выходила из подвала, да и только за тем, чтобы набрать воды и добыть немного еды. Кое-кто из бывшей прислуги тайно помогал герцогине, но вскоре она осталась совсем одна, и, скорее всего, скончалась от одиночества.

Её дочь, Анна, воспитывалась в приюте, но во время эпидемии чумы, чудом избежав смерти, вернулась в брошенный замок Орвик. Долго находиться там одна она не смогла – призрак герцогини преследовал её. К счастью, Анна вскоре вышла замуж, подарив своему мужу титул и фамилию, и замок долгие годы был в запустении. Только внукам Анны Орвик удалось оживить замок, реконструировать его, восстановив былую славу самого красивого творения средневекового зодчества. К сожалению, землетрясение замок не пощадило.

Но это не конец истории.

Герцогиня Орвик, проведя немало лет в добровольном заточении, действительно начала изучать магию. Во время раскопок и восстановления замка под завалами были найдены записи магических заклинаний, образцы зелий и ядов, тряпичные куклы и прочие таинственные вещи. Некоторые из этих зелий были исследованы учеными. Удалось установить, что зелья могли погружать человека в сон, состояние между жизнью и смертью. Возможно, что герцогиня пила подобные зелья, чтобы засыпать на долгое время, а потом просыпаться. Так она могла бы значительно продлить свою жизнь. Может быть, герцогиня Орвик открыла эликсир бессмертия. А останков Яры Орвик так и не обнаружили. Возможно, перед смертью или бесконечным сном она покинула свой замок.

Так или иначе, душа леди Орвик до сих пор не нашла успокоения. Она ищет свою дочь Анну, чтобы попросить у неё прощения за то, что оставила её у порога монастыря. По ночам бесплотный дух бродит по окрестностям замка и зовет Анну.

Моя бабушка давным-давно рассказывала, что леди Орвик является своим потомкам и просит их помочь ей отыскать Анну. Каждый из Орвиков хотя бы раз в жизни видел призрак Яры, но пока никто не смог помочь ей. Бабушка говорила, что до тех пор, пока герцогиня Орвик не попросит прощения у своей дочери и не обнимет её, нашу семью будет преследовать беда. К счастью, это большое преувеличение».

* * *

Я с трудом перевела дыхание.

Неужели я приблизилась к разгадке нашей тайны? Действительно ли дело в неком проклятии, которое нависло над семьей Орвик? Ведь, насколько мне было известно, кроме меня и Анны наследников Орвик больше не существовало. Я знаю, что мой дедушка таинственно пропал во время охоты, в лесу, который потом полиция обыскала тщательнейшим образом, но даже следов не нашла. Моя бабушка погибла во время цунами, папина сестра, ещё будучи подростком, исчезла в горах. Она увлекалась альпинизмом, и во время одного из восхождений её группу накрыла лавина. Потом нашли всех, кроме Дианы. Моих родителей унесло землетрясение. Никто не умирал от старости или от болезней. Все уходили в добром здравии и по вине несчастных случаев. Остались только мы с Анной.

Итак, думала я, сосредотачиваясь, если некое проклятие действительно существует, если оно убивает всех Орвиков, которые не в состоянии помочь призрачной леди Яре, то мы с Анной тоже, может, находимся под его влиянием. Но мы с ней до сих пор живы. Мы выжили во время землетрясения, мы даже видели призрак женщины, которая принесла нам еду и воду под завалы. Если только это БЫЛ призрак.

Я принялась лихорадочно «перелистывать» свой дневник. Но, увы, больше он ничего не мог мне рассказать. Там было несколько записей, сделанных мной уже после катастрофы, было там и описание таинственной женщины. Всё. Дневник исчерпал себя. Да и чего можно было ждать от записей испуганной девочки Фантастических теорий? Объяснения сути проклятья? Полной разгадки тайны? Ответов на все вопросы?

Я сделала копию дневника, на всякий случай. И, уже не спеша, покинула библиотеку и музей. Спокойствие и рассудительность вновь вернулись ко мне, потому что я, наконец, ощутила под ногами твердую почву.

Это очень трудно – большую часть своей жизни понимать, что ты, собственно, болтаешься где-то между небом и землей, без прошлого – потому что ничего не помнишь, и без будущего – его ведь надо ещё построить. Реальность – опора очень ненадежная, вот почему подавляющее большинство людей черпают силы, вдохновение и энтузиазм из своего прошлого. Это как земля для дерева – оно питается из земли, но само тянется к свету, растет, движется вверх, к солнцу и новым ощущениям.

Сейчас мои ощущения резко изменились. И, хотя я пока не принимала факты из дневника за свое прошлое, ощутимое прожитое прошлое, появилась-таки под ногами твердая опора. Уже немало. К тому же, охотничий азарт – это у меня в крови. Я почувствовала запах большой тайны, меня поманили лисьим хвостиком, неясной тенью за деревом, – и я, как молодой бигль, была готова рвануться по следу.

Я позвонила Стиву. Его мобильник не отвечал, зато дома оказалась Анна.

– Джекки! – обрадовалась она. – Как ты?

– Со мной все хорошо, малышка, – ответила я, облегченно вздохнув. Мы почти никогда не расставались с Анной, после того, как покинули стены приюта. А тут прошло уже столько времени, и я только в эту секунду поняла, что успела соскучиться по своей сестренке. – Я кое-что нашла тут, довольно интересные вещи.

– Стив тоже волнуется, – сказала Анна.

– Я не могу ему дозвониться.

– Он на съемках. Но я передам, что ты звонила. Как скоро ты вернешься, Джекки?

– Мне ещё нужно кое-что сделать, я задержусь на пару дней. Но обещаю звонить.

– Береги себя!

– И ты тоже!

Мне стало легко на сердце. Такой легкости я не испытывала очень давно. А может, и никогда. Не помню.

Наскоро перекусив, я села в машину и задумалась. Мне следовало ехать к замку Орвик и оглядеться на месте.

Нет, все это определенно попахивало средневековьем. Я, человек цивилизованный, образованный, с развитой интуицией, не суеверный и особенно не трусливый, – я приняла версию с привидением сразу всерьез. Призрак леди Орвик искал кого-то, кто путем магических манипуляций или ещё чего-нибудь позволит ей повидаться с дочерью.

Но как могла я соединить несоединимое – свести вместе людей, которые давным-давно умерли и даже успели превратиться в прах? Я, конечно, допускаю мысль о реинкарнации, но сама не имею ни малейшего понятия, где и как искать души Яры и Анны Орвик.

Однако я знаю, кто имеет понятие. И, если меня сразу же не запеленают в смирительную рубашку, то шанс на успех все же есть.

Мне нужно выйти на контакт с леди Орвик. Главное, правильно набрать телефонный номер.

Я перелистала свою электронную записную книжку, вот он!

На другом конце долго не снимали трубку, и вздох разочарования был готов вырваться у меня, но прозвучал щелчок и ровный, глубокий голос произнес:

– Слушаю…

– Шен! – закричала я радостно. – Шен, это я!

После короткой паузы голос так же спокойно произнес:

– Здравствуй, Джекки. Как поживаешь? Все так же копаешься в чужих тайнах?

О, милый мой Шен! Одно то, что он говорит со мной – половина успеха. Он ведь мог давно отказаться от сотового телефона. Тем не менее – не отказался, и даже номер не сменил.

– Теперь меня настигла моя тайна…Шен, мне очень-очень-очень надо увидеться с тобой! – умоляюще сказала я. – Пожалуйста!

– Я всегда рад встрече с друзьями. Если только при встрече они не пытаются обратить меня в свою веру.

– Я по-прежнему атеистка, – успокоила я его и невольно улыбнулась: Шен терпелив и выдержан, но когда его пытаются воспитывать и переделывать, он замыкается и кажется злым. На самом деле он никогда не злится. Такая у него философия. – Я сейчас в Мервике.

– Тогда езжай строго на север. За «воротами» города увидишь указатель – «Воронье гнездо». До него около 5 миль. Въезжай в ворота. Я буду ждать.

Я знала, куда ехать. Я никогда не была в «Вороньем гнезде», но много слышала о нем.

Раньше на месте «Вороньего гнезда» была вилла одного богатого японского промышленника. Обанкротился ли он, или просто ему прискучили деньги, но только он сравнял свою виллу с землей и создал на месте роскошного дома не менее роскошный парк для медитаций. Сад камней, сухие ручьи, песочные дорожки и укромные уголки среди миниатюрных туй и зарослей можжевельника, клумбы искрящихся перламутровых астр и бархатных гвоздик, каменные изваяния Будды и каменные фонари через каждые 10 шагов – это был оазис покоя и равновесия. Немного позже в самой глубине сада был сооружен и дом – в японском стиле, со стенами из рисовой бумаги, пружинистыми кукурузными татами и крохотными очагами для холодного сезона. Никакой мебели – все в лучших традициях минимализма и аскетизма.

Шен Ли учился вместе со мной в университете. Изучал философию востока и так увлекся, что, в конце концов, отрекся от всех благ земных, окунулся в буддизм и обрел себя. Невысокий, коренастый, пружинистый, всегда спокойный и мудрый – он стал для нас, его однокурсников, советчиком во многих делах. Наверное, таким должен быть Учитель. Мы все его очень уважали. А я… Ох, я даже была влюблена в него когда-то. Впрочем, совершенно безответно.

Ворота «Вороньего гнезда» были распахнуты настежь. Я вошла в них с благоговением, с уважением к этому месту, как к началу пути в Нирвану.

Шена Ли увидела издалека. Он был в обычных синих джинсах и белой рубашке, выглядел слишком обычно для такого сада, наполненного духом чистоты и святости. Признаюсь, я немножко разочаровалась.

Он подошел и обнял меня.

– Здравствуй, Джекки, – сказал Шен. – Выглядишь просто замечательно.

Он мог бы и не говорить этого. Я заметила в его глазах неподдельный интерес к моей персоне, и мне стало неловко.

– Рада видеть тебя, Шен. Я пришла за помощью.

– Пойдем, – ответил он, и мы по узкой желтой дорожке прошли за стену плотно растущих туй, присели на каменную скамью, согретую солнцем. Было тихо. Где-то звучали призрачным звоном спрятанные колокольчики «музыки ветра».

Я коротко рассказала ему о том, как нашла свой дневник, о проклятии, и о том, что собираюсь делать. Он выслушал очень внимательно, ни разу не перебив, смотрел при этом куда-то поверх живой зеленой изгороди. Когда я замолчала, он произнес:

– А почему ты решила, что это проклятье?

– Ну-у-у… – протянула я, сделав неопределенный взмах рукой.

– Понимаешь, Джекки, чтобы на свет мог появиться один медиум, должны безвременно скончаться и отдать новорожденному свою неистраченную энергию несколько человек. Обычно это кровные родственники. Чтобы открыть в себе способность ВИДЕТЬ по-настоящему, медиуму нужно пережить много бед и пролить много слез. Слезы промывают наше внутреннее зрение.

Я едва могла сдержать смех.

– Ты хочешь сказать, что я медиум?!

Шен, напротив, был очень серьезен. Мне пришлось спрятать улыбку.

– Я не говорю, что ты медиум, я говорю, что кто-то в вашей семье рожден, чтобы быть медиумом. Возможно, конечно, и ты. Ведь интуиция у тебя – высочайшего уровня. Беды вашей семьи – не проклятье, Джекки. Это – предназначение. Судьба. Ваше прошлое пытается до вас достучаться, пытается позвать на помощь. Те, кто не нашел в себе достаточных сил помочь – ушли, чтобы энергию жизни передать дальше. Когда этой энергии накопится достаточно много – ею можно воспользоваться.

– Нет, это фантастика какая-то! – ответила я.

– Ты только что очень искренне верила, что видела призрак своей пра-пра-какой-то бабушки, верила, что это она спасла вас с сестрой, верила, что можно позволить призраку встретиться с её умершей дочерью, и верила в мифическое проклятие. А когда я сообщаю тебе вполне научно доказанные факты – ты смеешься.

Я уже не смеялась. Он говорил такое, что я, как будто бы, знала всю жизнь. Знала подсознательно.

– И что же мне делать? – бессильно спросила я. – Купить хрустальный шар?

– Хрустальный шар бесполезен в руках обычного человека. В руках медиума – бесполезен тоже, медиум видит внутренним взором. Шар необходим только шарлатанам.

– Шен, я хочу вернуть свои воспоминания! Я уверена, что как только прошлое обретет покой, я вспомню себя!

– Зачем тебе твои воспоминания? – вдруг спросил он.

– Я… хочу знать, кто я, зачем я, почему я. Я хочу найти объяснение своей жизни!

– Ты уже нашла объяснение! – возразил Шен. – Разве не понимаешь?

Я не нашла, что ответить. Ещё несколько часов назад я была уверена, что, вспомнив прошлое, я найду покой и безмятежность, что моя жизнь потечет прямо и уверенно. Но разве не случилось это тогда, когда я обрела семью в лице Стива? Разве Анна не счастлива рядом со мной?

– Я хочу, чтобы все встало на свои места, – твердо ответила я. – Пусть мать встретится со своей дочерью, пусть Анна перестанет бояться внезапных расставаний со мной, пусть прекратятся мои и её кошмары по ночам! Пусть будет так, как должно быть!

Последнюю фразу я почти выкрикнула.

И тогда Шен первый раз за все время, что я его знаю, рассмеялся в полный голос, запрокинув голову. Я смотрела на него и не понимала, что смешного было в моих словах.

– Шен! – крикнула я с обидой.

– Нет, не обижайся, – проговорил он, с трудом останавливаясь. – Пожалуйста, не обижайся! Просто за несколько минут ты сама поняла смысл человеческого существования, который философы ищут миллионы лет!

– Шен…

– Прости, Джекки, – он стал вновь серьезен. – Чем же я могу помочь тебе?

– Мне нужен твой талант общения с потусторонним миром, – сказала я. – Я хочу поговорить с призраком. Ты ведь умеешь вызывать призраков!

– Ты знаешь, Джекки, я давно вышел из того возраста, когда с помощью конфетки вызывают гномиков, или, закрываясь в ванной, воображают, что видят Пиковую Даму.

– В университете ты говорил другое…

– Я был глуп и слеп.

Он отломил веточку туи, сунул её в рот и решительно встал. О, мысленно простонала я, не уходи же…

– Шен, если бы могла сама…

– Все это могут, – оборвал он достаточно резко. – Только стараются влезть на шею другим и так ездить всю жизнь.

Вот тут я обиделась по-настоящему.

Почему, собственно, я сажусь на шею? В университете все наши вечеринки заканчивались одинаково: изрядно нализавшись спиртного, студенты притаскивали какой-нибудь большой круглый стол из аудитории, рассаживались вокруг него, держась за руки, а король вечера Шен Ли, потомственный ясновидящий (как он сам про себя говорил в те дни) проделывал над столом пасы руками, жег свечи и таинственные травы, шептал, а потом предсказывал нам будущее. Иногда мы вызывали и духов, но удовольствия нам это не доставляло: едва стол начинал подрагивать, мы с визгом вскакивали и разбегались. Кстати, Шен предсказывал мне и мое будущее: до сих пор ни одно предсказание не сбылось. Я думаю, что он сильно лукавил, описывая хрустальные дворцы у моих ног и великую славу удачливого журналиста, которую он, якобы, видел в огне ритуальной свечи.

Это сам Шен говорил, что общение с духами возвышает над мелочами и наполняет мудростью. Это сам Шен говорил, что двери в другой мир открыты всегда, но люди их не видят. Теперь же, когда его талант особенно нужен, он пытается увильнуть от разговора.

– Хорошо, Шен, – покорно сказала я. – Тогда научи меня.

– Что? – изумленно обернулся он.

– Научи меня видеть двери в мир призраков. Ты ведь говоришь, что это могут все. Так обучи меня этой премудрости.

– И сколько же свободного времени у тебя есть?

– Я думаю, сутки. Потом мне нужно возвращаться.

– За сутки ты рассчитываешь научиться тому, чему люди учатся всю жизнь?

– У меня есть энергия моих предков. Твои слова?

Он попался. И поняв это, сдался. Несколько мгновений он внимательно изучал меня взглядом, продолжая жевать веточку туи. Потом вздохнул и произнес:

– Бак в машине полный?

– Под завязку! – радостно доложила я, козырнув.

– Тогда едем в замок Орвик.

Я позвонила Анне и попросила её срочно ехать в Орвик. Мне хотелось, чтобы в ответственный момент я могла заручиться поддержкой сестры.

Мы с Шеном приехали первыми, разумеется. Как ни крути, а машина, летящая по шоссе, все же движется быстрее, чем поезд.

Я была в замке второй раз в жизни. Первый раз сюда меня привозили родители, но этого я не помнила.

Сейчас же замок поразил меня своей изящной стройностью. Тонкие шпили башен, каменное кружево балконов и благородные линии основных построек – это придавало старинному строению легкость и невесомость. Казалось, он был способен оторваться от земли и взмыть в хрустально-прозрачное небо.

Словом, он был великолепен.

Шен тоже выглядел потрясенным. Его черные глаза, в которых отразился замок, стали янтарного цвета, засияли, ожили. Я совершенно не узнавала его.

В этот вечер контакта с потусторонним миром не состоялось. Шен сказал, что ночью будет гроза, и что лучше подождать до утра.

Мы переночевали в гостинице. В полночь действительно разразилась ужасная гроза, и я, натянув одеяло до подбородка, лежала в постели и вслушивалась в тяжелое рокотанье небес, пытаясь расслышать в этом грохоте человеческие голоса. Ливень обрушился на город, прокатился по крышам, зашумел в водосточных трубах и умчался за лес. В наступившей тишине отчетливо звенели крупные капли, падающие с козырьков крыши.