Текст книги "Зоя. Часть 2: Америка"

– Нет, магистр, я ничего об этом не знаю, – промямлил Йоханнес.

«Но ведь он врёт, он врёт. Ведь он только что обсуждал расследование с Робером. Что же происходит? Может быть, он хочет обмануть де Виньи? Наверное, Йоханнес ему не доверяет», – решила Зоя.

– Конечно, ты ведь простой рыцарь, хоть и славишься своей храбростью и честью. Откуда тебе знать о том, что делается на верхушке, – де Виньи снисходительно улыбнулся. – Так вот, брат Йоханнес, я должен тебе сказать, что обвинения, которые выдвигаются против нас, серьёзные. Среди нас есть те, кто действительно виновен в этих прегрешениях. Эти страшные обвинения в ереси, в плевках на крест, а также обвинения в содомии не голословны. В нашем ордене есть грешники, которых спасёт только чистосердечное признание. Честные, храбрые рыцари, такие как ты, брат Йоханнес, должны участвовать в выявлении врагов среди нас, чтобы пожертвовать ими ради спасения ордена. Только так мы сможем выжить, и наш орден сможет пережить это страшное время.

– Но, мессир, что вы имеете в виду? – Йоханнес побледнел. Щёки его впали.

– Я имею в виду, – де Виньи перешёл на доверительный шёпот, – что спасутся только те рыцари, которые признаются во всех грехах, которые нам предъявляются, и этим помогут выявить падших братьев. Мы должны раскаяться. Только чистосердечное раскаяние сможет нам помочь. Я точно знаю, что тех рыцарей, которые покажут, что действительно каются, церковь снова примет в свои объятия. Ведь любовь церкви, любовь папы безгранична. А тех, кто будет отказываться, кто будет отрицать обвинения, ждут страшные пытки и казнь. Таким людям не место в нашем ордене, потому что, не признавая обвинения, они покрывают настоящих грешников.

– Но ведь если я признаюсь в том, в чём я на самом деле невиновен, не совершу ли я ещё более страшный грех?

– Брат Йоханнес, ты сделаешь это во благо спасения ордена, для того чтобы выявить по-настоящему виновных. Они-то будут всячески отрицать вину, ведь они откажутся искренне раскаяться в содеянном!

– Но, магистр, а если грешники тоже решат соврать? И тоже будут каяться? Как тогда?

– Брат Йоханнес, я и так сказал тебе слишком много. Но это только из-за того, что я испытываю к тебе благосклонность и верю, что твой природный ум тебя не подведёт и в этот раз. Выживают сильнейшие, не так ли? – усмехнулся де Виньи. – Я уверен, что вместе мы сумеем перехитрить тех, чьё поведение растлило наш орден. А покаяться в грехах и получить высочайшее прощение – разве это может быть плохо?

Йоханнес послушно кивнул в ответ. Зоя негодовала: «Какой негодяй! Как он может? Почему он согласился с этим мерзавцем? Как же так?»

– Надеюсь, ты понимаешь, что этот разговор должен остаться сугубо между нами. Никто не должен знать о том, что я тебе только что сказал. И помни, брат Йоханнес, только чистосердечное признание поможет тебе. Только это! Кайся, Йоханнес, кайся!

В ответ Йоханнес ещё раз послушно кивнул. Де Виньи протянул ему руку, и Йоханнес прижался губами к перстню, красовавшемуся на указательном пальце магистра. Зоя увидела на нём печать ордена: двух рыцарей, ехавших на одной лошади.

– Ты можешь идти, брат Йоханнес. И помни: кайся и признавайся. Милость папы римского безгранична!

Йоханнес торопливо закивал, расшаркался и вышел из кельи. И тут Зоя проснулась от громкого звука. Кто-то в гостиничном коридоре хлопнул дверью. Несколько секунд Зоя озиралась по сторонам, пытаясь понять, куда делся Йоханнес, а потом полностью забыла о сновидении.

Забытьё

Девочка посмотрела на часы: было без четверти шесть утра. Голова казалась ей ватной, а глаза, как показало зеркало, за ночь опухли. Зоя сполоснула лицо холодной водой, и это её взбодрило. Предстоял второй день в Париже и поездка в Версаль. Зоя стала собираться, приняла душ, который и в этот раз не нагрелся, и окончательно проснулась. Она стала анализировать события предыдущего дня, который казался ей нескончаемым: перелёт в Париж, экскурсию по городу, всезнающего Анри, который столько рассказывал, и встречу с Андреем. Долгожданное свидание прошло совсем не так, как она представляла в своих мечтах.

«Похоже, что Андрей не так сильно хотел меня видеть. И как всё странно: и работа мерзкого де Виньи в Питтсбурге, и то, что он мне не очень-то и собирался отвечать, и то, что Андрей спал, когда я ему звонила», – думала Зоя. Она пыталась привести и контраргументы: «Ведь он приехал на встречу, ведь он целовал меня, купил мне еду, отвёз в гостиницу», – но все эти доводы не оправдывали поведение Андрея в её глазах.

Зоя привела себя в порядок, помазала губы помадой, потом стёрла её, решив, что она была не нужна, и спустилась вниз. В сборе была почти вся группа – ребята толпились около регистрационной стойки.

Анри раздавал им завтрак – круассаны и стаканчики с горячим шоколадом. Зоя жадно схватила еду, быстро съела свой круассан и попыталась найти добавку, но таковой не подразумевалось. Анри уже вёл их по направлению к автобусу, приговаривая:

– Отлично, отлично, мы успеваем и сможем выехать до пробок.

Зоя снова села в конце автобуса, стараясь казаться как можно менее заметной. Ей понравилось сидеть в одиночестве. Девочка устроилась поудобнее и отодвинула занавеску, предвкушая, как будет без перерыва смотреть в окно.

Месье Ндоку, зашедший в автобус последним, сразу направился к Зое.

– Можно я сяду рядом с тобой? – спросил он.

Зое не оставалось ничего другого, кроме как согласиться. Ведь не могла же она сказать учителю, что хочет побыть в одиночестве? Зоя думала, что он станет читать ей нотации по поводу вчерашнего вечера, но тот погрузился в воспоминания о своей молодости. Оказалось, что месье Ндоку было уже за пятьдесят – Зоя считала, что он был гораздо моложе, и очень удивилась, узнав, что месье Ндоку переехал из Камеруна во Францию ещё в начале 1960-х.

– Камерун только-только получил независимость, а я как раз оканчивал школу, и родители буквально выпихнули меня учиться во Францию, – рассказывал он. – Я получил стипендию и поехал. Мне было всего семнадцать лет, когда я оказался в Париже. Сначала я очень тосковал по родине. Наверное, ты тоже скучаешь по России?

Зоя кивнула, хотя точно не знала, тосковала ли она по России. Конечно, ей хотелось попасть обратно в Москву, но ведь та жизнь, её московская жизнь со школой, с поездками в Оружейную палату и с квартирой на Второй Брестской – та московская жизнь исчезла навсегда. Так какой смысл думать о ней и тосковать? Но Зоя решила согласиться с учителем. Тем более что он уже продолжил свой рассказ:

– А потом, как только я закончил учёбу во Франции, я сразу же переехал в США. Поступил в аспирантуру в Питтсбурге. Я не хотел больше оставаться во Франции, я знал, что в этой стране всегда буду чужим. Французы никогда, никогда не будут считать таких, как я, – тут он вздохнул, – своими. Мы для них всего лишь бывшая колония, и это в лучшем случае. Я считал, что в Америке смогу обрести настоящую свободу и жить полноценной жизнью.

Зоя задумалась. Как бы сложилась её жизнь, если бы её родители переехали во Францию? Было бы ей так же трудно? Или же иммиграция в Америку была проще, чем иммиграция в Европу?

Автобус катил по каким-то просёлкам, Анри всё бубнил и бубнил, и Зоя снова удивилась его способности без перерыва что-то рассказывать. Сама она так не умела. Зое вообще общение давалось сложно, а уж на английском языке она стала ещё менее разговорчивой, чем была в Москве. Первое время после переезда в США Зоя молчала, стесняясь своего акцента, и только недавно преодолела страх неправильно подобрать слово. И вдруг сквозь общий фон повествования Анри вырвалось слово «тамплиеры», и Зоя тут же навострила уши.

– Для тех из вас, кто слышал про крестовые походы: сейчас мы проезжаем мимо того места, где в мае 1310 года сожгли 54 тамплиера по приказу короля Филиппа IV, который охотился за их казной. Также около Нотр-Дама, на острове Сите, находится место, где произошла казнь последнего магистра тамплиеров Жака де Моле. Вы сможете осмотреть это место самостоятельно. Эту страшную историю города мало кто знает, а вы, дорогие друзья, проживаете совсем недалеко от района, где находилась крепость тамплиеров. Теперь от неё остались лишь камни и название самой улицы – Rue Vieille du Temple.

В автобусе воцарилось молчание. Зоя продолжала напряжённо слушать, надеясь, что Анри скажет ещё что-то про рыцарский орден. Но Анри уже забубнил про Французскую революцию и про то, что символизировал Версаль. А Зое не давала покоя какая-то мысль. Она мерцала в её сознании и то разгоралась совсем ярко, то снова гасла. Зоя уже почти переключилась на Версаль, как вдруг её осенило. Ведь их сожгли! Тамплиеров сожгли! Целых 54 человека! Ведь среди них мог быть и Робер! Тот самый Робер. И Йоханнес. И тут Зоя вспомнила сон, который видела накануне ночью. Она ясно представила себе и сидящего магистра де Виньи, и его разговор с Йоханнесом, и вспомнила мельчайшие детали их диалога. «Но ведь их же не было на самом деле? Они мне просто приснились, – попыталась успокоить себя Зоя. – Это всё какие-то глупости, сон, да и только». Зоя снова попыталась начать слушать Анри, но она не могла успокоиться. «Ведь де Виньи склонял Йоханнеса к предательству. А что, если Йоханнес на самом деле согласился и потом предал орден? Что, если он признался в обвинениях, тем самым спасся, но подставил своего друга? Как предотвратить предательство? Как узнать, что произошло с Робером на самом деле?» Зоя вдруг вспомнила, как она с Женей Куликовым и Егором Власовым воссоздавала свою телепортацию из Москвы в Париж.

«Мне надо снова попасть на то самое место, где я увидела Робера и Йоханнеса. В то самое кафе. И надо, чтобы рядом был Андрей. Таким образом я снова смогу увидеть Робера, я смогу его предупредить!» – решила девочка.

Зоины размышления прервало повествование месье Ндоку, который рассказывал ей о своей интеграции в американское общество.

– А ты? Как проходит твоя интеграция? – спросил он Зою.

Зоя не сразу отреагировала, так погружена была она в свои мысли.

– Зоэ? – повторил вопрос месье Ндоку.

– Нормально, – ответила девочка после небольшой паузы.

– Как тебе школьная жизнь в Америке по сравнению с Россией? – продолжал расспрашивать её месье Ндоку.

– Отлично, – ответила Зоя, надеясь, что месье Ндоку не будет настаивать на более подробном ответе. Но месье Ндоку не сдавался:

– Меня лично в американской школе поражает то, что дети имеют право голоса. Когда я учился в школе, то мы никогда не спорили с учителем. Учитель был всегда прав. Всегда! А в Америке любой ученик, даже младшеклассник, считает себя вправе спорить в классе, активно выражать своё мнение. И это меня больше всего поразило. Это отсутствие дисциплины, но это и учит детей быть независимыми личностями. Мне кажется, что именно поэтому в Америке столько изобретателей, – заметил месье Ндоку.

В ответ Зоя промолчала. Она подумала о своём папе, который умудрился стать изобретателем в СССР. «А если бы папа родился в Америке? Он бы, наверное, изобрёл ещё больше разного», – размышляла девочка.

Автобус остановился – они доехали до Версаля. Ребята высыпали на улицу и окружили Анри, который стал раздавать неизвестно откуда появившиеся у него брошюры с описанием дворца и прилегающих парков и садов. Зоя с тоской смотрела на огромный дворец, пытаясь понять, сколько времени займёт его осмотр. Она вспоминала бесконечные жаркие летние дни, проведённые в Петродворце с мамой. Они ездили в Петергоф каждое лето начиная с 1986 года, сначала на открытие фонтанов, а потом по два-три раза в год в сам дворец. Зоя хорошо помнила и разные залы, приёмные, будуары, золото и лепнину, наполнявшие Петергофский дворец. А также долгие и нудные рассказы экскурсоводов, которые в обязательном порядке повествовали про стили барокко и рококо и про архитектора Растрелли, который, как Зое казалось, везде приложил свою руку. Каким образом один человек смог создать такое количество известных зданий, для Зои оставалось загадкой. И вот теперь они приехали в ещё больший дворец. В сам Версаль, обзор которого, если исходить из Зоиного дворцового опыта, должен был занять по меньшей мере полдня. Зоя тяжело вздохнула. Она бы с большей радостью провела этот день где-нибудь в парке или же вместе с Андреем – несмотря на то что Зое показалось, что Андрей не очень-то и ждал их встречу, Зоя надеялась, что вечером всё наладится.

Как и ожидалось, осмотр Версаля занял несколько часов. Зоя не запомнила из этого визита ровно ничего, кроме громких восторженных выкриков участников группы, особенно когда они проходили мимо позолоченных экспонатов. А поскольку таковых в Версале было множество, Зое казалось, что восторженные выкрики не прекращались, а превратились в фоновый гул восклицаний. Анри, однако, это совсем не смущало. Он вёл их группу всё так же радостно и организованно и не переставал бубнить, рассказывая про историю Версаля, про каждый зал, насыщая рассказ самыми разнообразными фактами. А потом они набились обратно в автобус и поехали осматривать другую часть Парижа.

Вернулись в гостиницу они около четырёх, и Зоя бросилась в номер, чтобы привести себя в порядок перед встречей с Андреем. Но только она поднялась к себе, как вспомнила о просьбе месье Ндоку его предупредить, если она куда-нибудь соберётся вечером отдельно от группы, и Зоя тотчас кинулась обратно.

Месье Ндоку стоял около входа и о чём-то приглушённым голосом беседовал с Анри. У обоих был заговорщицкий вид, и Зоя, если бы не так торопилась, попробовала бы подслушать, о чём говорили мужчины. Но ей было не до того. Девочка кинулась к месье Ндоку и, извинившись за то, что перебивает, выпалила:

– Месье Ндоку, я сегодня поеду ужинать с моими знакомыми, как и вчера. Я хотела вас предупредить, чтобы вы не волновались, чтобы вы меня не искали.

– Зоя, отлично. Они за тобой заедут?

– В пять, – Зое сделалось неудобно, что она выдавала одного Андрея за группу знакомых, но было поздно.

– Вот и отлично. Я буду здесь в пять, и ты меня с ними познакомишь. Всегда приятно видеть международную дружбу, – месье Ндоку широко улыбнулся, блеснув квадратными очками.

Зоя не нашлась, что ответить. Она никак не ожидала, что ей придётся знакомить Андрея с учителем. «И зачем? И что мне теперь делать? Как-то неудобно просить Андрея познакомиться с учителем. Ведь это будет очень странно выглядеть, будто сватовство какое-то», – размышляла Зоя. После их вчерашней встречи, которая не оправдала её ожидания, девочке очень не хотелось, чтобы в её общение с Андреем вмешивалась ещё какая-то заминка. «Ну и что месье Ндоку ко мне привязался? – переживала Зоя. – Ведь ничего страшного не происходит. Андрей из отличной семьи и рядом живёт, и вообще, что ему от меня надо?» Зоино настроение сразу испортилось. Она так ждала вечера, с такой радостью предвкушала, как проведёт подготовку к свиданию с Андреем. Теперь же, вернувшись в номер, Зоя неохотно подошла к зеркалу и стала рассматривать своё отражение. Поворачивала голову то влево, то вправо, пытаясь понять, отросли ли её волосы. Потом Зоя стала рассматривать свои брови, думая, не слишком ли они были густыми.

Какая-то мысль не давала ей покоя. Какая-то важная вещь ускользала из её сознания, и как ни старалась Зоя понять её, у неё не получалось. «Надо снова вернуться в кафе, никак без этого», – решила Зоя. И тут она вздрогнула. «Глаза! Ведь это были мои глаза. У Робера были мои глаза! Ведь я сразу их узнала, – поняла Зоя. – Но как это возможно?» Зое сделалось страшно. «А Йоханнес? У него глаза Андрея. Значит, он и Андрей – родственники? Наверное, так. А кем тогда мне приходится Робер?» Зоя попыталась отогнать от себя эти размышления. Она прищурила глаза, расширила их, но в отражении продолжала видеть глаза Робера. «Неужели я – Робер? Но как это возможно? Тогда, значит, Йоханнес предаст меня. Но тогда как быть? А если я Робер, то, значит, Андрей – это Йоханнес. Значит, я знаю будущее, я знаю, что Йоханнес предаст своего друга и Робера сожгут». Зоя затрясла головой. «Но этого не может быть. Андрей – он ведь такой хороший, такой добрый и умный. И красивый. Он не мог быть предателем, как Йоханнес. Это просто невозможно. Всё это мне просто показалось, у меня явно что-то не так с головой. Он не может никого предавать. И вообще, Йоханнес – это не он. Просто у них похожие глаза. И у меня с Робером тоже. Я всё выдумала, а это такое совпадение, – решила девочка. – Мне всё кажется, и всё это глупости, это вообще был какой-то сон, какие-то странные вещи мне здесь снятся, это всё от усталости и от перелёта». Зоя вздохнула и покачала головой.

Она посмотрела на часы – было уже без четверти пять. «И как это время пролетело? Надо срочно собираться!» Зоя бросилась переодеваться, потом расчесала волосы и накрасила губы сиреневой помадой. Она покрутилась около зеркала и осталась довольна своим видом. «Вот и прекрасно, а о всяких глупостях не надо думать. Мы просто пойдём и посидим в том кафе, а дальше всё будет прекрасно. И у меня наконец-то будет настоящее свидание с Андреем. В Париже! Ведь это так романтично!»

Зоя спустилась вниз. Месье Ндоку стоял на том же месте. Его лицо было прикрыто огромными очками, и было невозможно определить его настроение, но Зое он показался неожиданно грозным. Будто месье Ндоку прибавил в росте. Увидев Зою, он улыбнулся, и вид его сразу сменился на привычный Зое, улыбчивый и приятный. Ровно в пять к входу гостиницы подъехал чёрный автомобиль. Зоя уже собралась выбежать на улицу, но месье Ндоку её остановил.

– А твои друзья не зайдут за тобой? – спросил он.

Зоя пожала плечами. Ей не приходило в голову, что Андрей должен заходить за ней в гостиницу.

– Надо, чтобы зашли. Ведь ты в чужом городе, – месье Ндоку указал на кресла около входа. – Давай сядем, подождём вместе.

– Но это их машина, – сказала Зоя. – Я её узнала.

– Это не важно, ты в незнакомом городе, пусть зайдут внутрь и тебя заберут.

– А как они поймут, что надо зайти?

– Ничего, догадаются, – ответил месье Ндоку.

Зоя села напротив него так, чтобы ей была видна улица. Чёрная машина постояла минуту, а потом из неё вышел, отряхиваясь, Андрей. Он огляделся по сторонам и, как Зое показалось, растерянно направился к входу. Вид у него был подавленный, не похожий на счастливого ухажёра. Он рыскал глазами, пока наконец-то не увидел Зою. Андрей сразу заулыбался, и лицо его быстро приобрело счастливое выражение. Если бы Зоя не видела, как подавленно он озирался вокруг ещё минуту назад, она ни за что бы не поверила, что это был один и тот же человек – так быстро преобразился Андрей.

– Привет, Зоя! Как ты провела день? – спросил он, не обращая внимания на месье Ндоку, который сидел напротив.

Девочка не успела ответить, потому что учитель поднялся, поправляя очки, и протянул Андрею руку.

– Давид Ндоку, – представился он.

– А… – Андрей замялся, – вы из Америки? – удивлённо спросил он после небольшой паузы.

– Я – Зоин учитель французского, – ответил месье Ндоку. – Хотел познакомиться с Зоиными парижскими друзьями.

Зое показалось, что в голосе месье Ндоку прозвучала угроза. Но учитель так добродушно улыбался и так крепко жал руку Андрею, что она тут же отмахнулась от глупых мыслей. Андрей быстро закивал и тоже заулыбался в ответ и затараторил:

– Андрей де Виньи, я – Зоин знакомый. Мы дружим ещё с Москвы, представляете? Уже четыре года, даже больше, и вот такая удача, Зоя приехала в Париж, и мы смогли увидеться, а сейчас она живёт в Питтсбурге, это в Америке, хотя да, вы же тоже там живёте, ведь вы тоже приехали из Питтсбурга?

– Да, я проживаю в Питтсбурге. Я преподаю французский в Зоиной школе, так что Питтсбург мне хорошо знаком, – ответил месье Ндоку как ни в чём не бывало.

Андрей запнулся, а потом продолжил:

– А мой отчим… мой отец, он на самом деле мой отчим, но почти как отец… он скоро поедет в Питтсбург – проводить там исследования, и, возможно, я тоже поеду с ним. Представляете, какое совпадение? И Зоя там живёт, и мой отчим туда едет, а ведь Питтсбург – ведь это же даже не Нью-Йорк, это ведь совсем маленький городок. А такое совпадение, не правда ли?

– Да, это удивительно, – ответил месье Ндоку.

Зое показалось, что Андрей поёжился под взглядом учителя.

– Что ж, не буду вам мешать. Надеюсь, что вы отлично проведёте время вместе, – сказал месье Ндоку.

Андрей тут же повернулся к Зое, которая стояла рядом и наблюдала за сценой, и протянул ей руку. Зоя ожидала, что юноша обнимет или же поцелует её, как это делали французы, три раза в щёку, но Андрей этого не сделал. Он просто взял её за руку, и она последовала за ним. Андрей открыл ей дверцу машины, и Зоя послушно села на заднее сиденье. Андрей очутился рядом. Он посмотрел на Зою, и она увидела глаза Йоханнеса, серые, чуть раскосые. Зое сделалось не по себе. Ведь это был Андрей, такой прекрасный и чудесный, умный и добрый Андрей, с которым она провела столько времени в Москве, с которым она гуляла по городу, ходила в кафе-мороженое и на «Вернисаж». И тут Зоя запнулась. А ведь Андрей вчера сказал ей, что в последний раз они виделись в Оружейной палате в марте 1989-го. В первый и последний раз. Ведь, если ему верить, они вообще в Москве не встречались, и про тигра он ничего не знал. «И вообще, всё это было очень странно: будто этот Андрей ― и тот, с кем я познакомилась в Оружейной палате, и не тот совсем. Но если не тот, то кто он?»

– А вообще, ты знаешь, мне всю ночь снились тамплиеры. Даже не поверишь, мне мерещились какие-то рыцари, и даже такая странная келья, и что-то кто-то говорил. А потом я был в крепости, это была крепость тамплиеров, дальше не помню, но я проснулся весь разбитый, – Зоя услышала слова Андрея.

– Тебе снились тамплиеры? – Зоя удивлённо посмотрела на своего спутника.

– Да! Представляешь? Как в кино!

– А мне тоже они снились. Там был один рыцарь, а второй что-то ему предлагал, и он был такой седой и страшный. Но я всё забыла, – соврала Зоя. Она не хотела вдаваться в подробности и рассказывать Андрею про предательство Йоханнеса.

– Знаешь, это, видимо, потому, что мы вчера столько про тамплиеров говорили, а потом ещё видели место казни последнего великого магистра, ну и ресторан на их улице – короче, всё наложилось. Вот они нам и приснились, – заметил Андрей.

– Да, наверное, – сказала Зоя. – Но вообще странно, что у нас с тобой похожие сны, – добавила девочка.

– Наверное, между нами есть какая-то связь, – Андрей потянулся к ней и нежно поцеловал.

Зоя отпрянула от неожиданности.

– Тебе не нравится? – спросил Андрей.

Вместо ответа Зоя прошептала: «Нравится», прильнув к Андрею всем телом. Все мысли о Йоханнесе, предательстве и о страшном де Виньи тут же улетучились, и остался только Андрей – такой красивый и прекрасный. Это был тот самый, замечательный Андрей, с которым она познакомилась в Оружейной палате и о котором столько мечтала. Зоя посмотрела в его глаза и утонула в них – тёмно-серых, чуть раскосых и всё понимающих. Нет, Андрей или Йоханнес никогда бы не смог никого предать. Андрей был и есть самый лучший, самый замечательный на свете. «Наконец-то, наконец-то, именно так я и мечтала с ним встретиться», – думала Зоя. Андрей же целовал её лицо, шептал какие-то нежности, и Зоя таяла.

Вдруг машина остановилась. Зоя с трудом выдернула себя из сладких грёз, а Андрей погладил её по руке и прошептал:

– Зоенька, милая, пойдём? Я подумал и решил, что нам надо снова попасть в то кафе, где мы были вчера. Ты согласна?

Зоя посмотрела на Андрея с нежностью и кивнула. Потом она засмеялась и сказала:

– Ты знаешь, я ведь хотела тебя попросить сюда вернуться, – она указала на уже знакомую вывеску Le Saint Gervais, когда они подходили к кафе.

– Не может быть!

– Да! – ответила Зоя. Она почти смеялась – ей вдруг стало очень легко и весело. Неужели между ними действительно есть такая сильная связь? И сны им снятся одинаковые, и желания у них совпадают.

– А я подумал, что вчера мы тут совсем даже и не посидели нормально, а надо было бы. Здесь ведь очень хорошо готовят, и ты попробуешь настоящую французскую кухню. Я ведь вчера пошутил насчёт коробочек.

– Пошутил, да? Но мне всё равно понравилось, – соврала Зоя, которая вспомнила проглоченный в спешке бутерброд и картофель фри.

– Да, конечно, здесь очень приятно посидеть и поболтать. Пойдём? – Андрей указал ей внутрь, но потом передумал. – А может быть, лучше на улице сядем? Ведь такая хорошая погода.

И действительно, стоял чудесный апрельский день, погода была тёплой, ярко светило послеполуденное солнце.

– Конечно, давай на улице, – согласилась Зоя.

Они сели за стол прямо напротив небольшого дворика, и Андрей сразу взял Зою за руку.

– Ты знаешь, Зоя, я очень переживал. Сначала, когда мы впервые увиделись, а потом не могли встретиться в Москве. Я ведь очень хотел с тобой встретиться ещё хотя бы разочек. Я сразу почувствовал между нами сильную связь, – сказал Андрей.

Зоя, не ожидавшая такого признания, не нашлась что ответить.

– Я думал… может быть, это тебе покажется глупостью, но я считаю, что это и есть любовь с первого взгляда. Как только я тебя тогда увидел, я сразу понял, что это – ты. Что больше мне никто вообще не нужен. Вообще никто на свете. Только ты! Одна-единственная. Моя Зоя. И то, что ты вдруг ответила мне на французском! Ведь это судьба.

Зоя покраснела, слушая признание Андрея.

– А потом, когда отчим не смог вернуться в Москву, для меня это было страшным ударом. Ведь поехать туда просто так я не мог, меня бы никто не пустил, а как ещё оправдать поездку? И мне всего шестнадцать лет, а тебе вообще тринадцать. Это же такой возраст – ну кто поверит, что мы вдруг можем полюбить по-настоящему? Я стал искать пути, экскурсии в Россию, но это всё были какие-то глупости, это было практически невозможно, а потом ты написала, что переезжаешь в Америку, и я решил, что всё погибло, – добавил Андрей.

– Ты так решил? Но почему? – спросила Зоя. Она стала вспоминать, отражались ли сомнения Андрея в его письмах, но не могла понять, так ли это.

– Потому что Америка – это совсем другой мир. И так далеко. И я подумал, что в Америке ты изменишься, станешь совсем другой, и я тебя потеряю.

– Так ты поэтому мне не отвечал? – решилась спросить Андрея в лоб Зоя.

– Да. А ещё с этой учёбой – выдалось жуткое время. У меня не было ни минуты. И отчим меня всё время гонял, не давал мне расслабиться, всё стоял над душой, пока я готовился к экзаменам. Он мне все дни расписал по минутам, вплоть до еды, которую он называл «приём пищи», – по десять минут три раза в день! И это всё.

– Это когда ты поступал в ENA? – уточнила Зоя.

– Да, когда подготовительные экзамены сдавал. Это был сущий ад. А потом я как-то завертелся и закрутился с делами. И… – Андрей запнулся. Зоя посмотрела на него и прочла в его глазах раскаяние. Девочка поняла, что Андрей имел в виду девушек, с которыми встречался. – Ну не мог же я сидеть один? А как иначе? – добавил Андрей в своё оправдание.

– А потом? – Зоя поспешила перевести разговор в безопасное русло.

– А потом этой осенью ты мне написала про твою поездку, но я не верил, что это правда. Мне всё это показалось нереальным. А в декабре мне отчим сообщил, что собирается в Питтсбург, а ты мне написала, что скучаешь по мне. И письмо такое красивое прислала. И представляешь, я его получил в тот же день, как отчим мне про свой грант рассказал. Прямо знак свыше. Я увидел это письмо, и сразу во мне всё ожило. Я всё вспомнил и поверил, что мы снова увидимся. Что всё было не зря. И нашу встречу я вспомнил, и тебя. И всё остальное.

«А как же встречи в Москве? – хотела спросить Зоя, но удержалась. – Может быть, они были сном? Может быть, никаких встреч и правда не было?» Она уже не верила в то, что они с Андреем гуляли по городу, ходили в кафе и что даже сидели в гостях у Инны Львовны. Главное было то, что они сейчас встретились, и что они наконец-то вместе, и что скоро Андрей приедет в Питтсбург, и они увидятся снова, но уже в Америке.

– Ну что, давай заказывать? – Андрей придвинул Зое меню.

Зоя не привыкла выбирать еду и вопросительно посмотрела на Андрея, но тот увлечённо рассматривал наименования блюд. Зоя тоже решила углубиться в чтение меню.

Вдруг она почувствовала на себе взгляд юноши. Андрей пристально смотрел на неё своими чуть раскосыми серыми глазами. Он потянулся к Зое, а та окунулась в темноту. Откуда-то донёсся его голос, гулкий и далёкий, который звал её: «Зоя, Зоя!» – но она уже плыла по тёмному туннелю в сторону висевшего на стене факела. Зоя снова разглядела те самые глаза, только это был уже не Андрей, а Йоханнес.

– Робер, брат, ты что такой понурый?

– Я? Да нет, я не понурый.

– Ну как знаешь, я ж тебя хорошо изучил за эти годы, – Йоханнес ухмыльнулся.

– А что магистр де Виньи? Что он тебе сказал? – поинтересовался Робер.

Зоя затрепетала: «Сейчас, сейчас Йоханнес всё ему расскажет – значит, предательства не будет, и Робер спасётся!»

– Магистр? А что он может сказать? – Йоханнес пожал плечами.

– Так он же вызывал тебя к себе, вчера ты ходил к нему. Зачем ты ему был нужен?

– Да так, хотел узнать у меня, какое настроение среди братьев. Он переживает за нас, – Йоханнес пожал плечами, показывая, что ничего необычного не произошло.

– Де Виньи? Переживает? С каких пор этот упырь переживает о простых рыцарях? – Робер нахмурился.

– Ты несправедлив. Магистр де Виньи по-своему хороший человек. Он заботится о нашем благополучии, – ответил Йоханнес.

– Благополучии? Да этот кровопийца только и знает, что за наш счёт выставляется перед королём. А ты что же, попал под его влияние? Когда успел?

– Да нет, брат Робер. Ты в последнее время стал чересчур мнительным, – Йоханнес прищурил свои серые глаза. – Может, тебе и правда позвать твою подружку?

Зоя негодовала: «Какой негодяй, какой врун этот Йоханнес. Да как он может? Как он смеет? Ведь он врёт своему другу! Почему не рассказывает о заговоре? О том, что ему сказал де Виньи?»

Девочка попробовала крикнуть, сделать так, чтобы Робер её услышал, предупредить его каким-то образом, но у неё ничего не вышло.

– А больше он ничего не сказал? Про допросы? – спросил Робер.

«Вот! Давай! Не подведи своего друга, Йоханнес. Это твой шанс!» – снова попыталась выкрикнуть Зоя, но тщетно. Она услышала ответ Йоханнеса:

– Да он ничего не знает, я даже и тему не поднимал. Откуда ему? И зачем? Ведь нас с тобой эти преследования не затронут, брат.

– Негодяй! – завопила Зоя. – Мерзавец! Предатель!!!

Она открыла глаза и увидела над собой обеспокоенного Андрея. Он держал в руках мокрую салфетку, которую собирался положить ей на лоб.