Текст книги "Тайны острова Плам"

Глава 32

Путь от виноградников Тобина до Фаундерс-Лэндинг занимает двадцать минут, но из-за шторма мы добирались целый час.

Дорога оказалась заваленной сучьями и ветками, а дождь стал настолько силен, что пришлось включить фары, хотя было всего около пяти вечера. Порывы ветра чуть не сдували джип с дороги.

Бет заметила:

– Мой отец рассказывал, что в сентябре тридцать восьмого года ураган произвел большие разрушения на Лонг-Айленде.

– Мой отец тоже рассказывал об этом урагане. Но старики любят преувеличивать.

Она сменила тему и сказала:

– Если Тобин окажется дома, то я возьму дело в свои руки.

– Отлично.

– Я говорю серьезно, Джон. Мы не должны компрометировать расследование.

– Мы это уже сделали. И не пытайся поступать в чем-то по правилам.

Вокруг Фаундерс-Лэндинг росло множество старых деревьев, поэтому дорога и поля были буквально завалены их обломками. Понадобилось еще пятнадцать минут, чтобы подъехать к владениям Тобина.

Узорчатые железные ворота были закрыты.

– Пойду посмотреть, заперты ли они, – предложила Бет.

Я не хотел ждать и протаранил ворота джипом.

– Не можешь ли понизить уровень адреналина в своей крови?

– Пытаюсь.

Двигаясь по длинной дорожке, мы миновали лужайку, где совсем недавно проходила вечеринка у Тобина. Лужайка была завалена обломками, пустыми банками, летней мебелью, всяким мусором.

Залив бушевал. Огромные волны бились о каменный берег и заливали лужайку. Причал Тобина был в полном порядке, но на лодочном ангаре кое-где была сорвана кровельная дранка.

– Странно, – произнес я.

– Что ты имеешь в виду?

– Нет катера "Крис-Крафт".

– Наверное, он где-нибудь в сухом доке. Никто не выйдет в море в такую погоду.

– Это верно.

Нигде не было видно машин, в доме царила полная темнота. Я подъехал к гаражу на две машины, отдельному строению за домом. Нацелился на правую секцию гаража и проломил джипом дверь, которая рассыпалась на части. Посмотрел внутрь гаража через лобовое стекло и увидел белый "порше", по соседству стоял "форд бронко".

– Обе машины здесь. Может быть, этот ублюдок дома? – обратился я к Бет.

– Дай мне разобраться самой.

– Конечно.

Я развернул джип, через лужайку подъехал к задней части дома и остановился среди разбросанной летней мебели. Вышел из машины с топориком в руке. Бет позвонила в дверь. Никто не отвечал, и я взломал дверь топориком.

– Джон, ради Бога, прошу тебя успокоиться.

Мы вошли в кухню. Электричества не было, темнота и тишина.

Я прошел в центральный холл и прокричал наверх:

– Мистер Тобин! Вы дома, Фредрик? Эй, ты! Я хочу отрубить твою поганую башку!

Наверху я услышал скрип половицы. Бросил топорик, вытащил пистолет и бросился вверх по лестнице, перескакивая через несколько ступеней. Обогнул стояк винтовой лестницы и устремился туда, где слышал скрип.

– Руки вверх! Полиция! Полиция!

Я услышал шум в одной из спален и ворвался туда в самое время – увидел, как захлопывается дверь кладовой комнаты. Распахнул дверь. Вскрикнула женщина. Вскрикнула еще раз. Ей было около пятидесяти, скорее всего, горничная.

– Где мистер Тобин?

Она закрыла лицо руками.

– Где мистер Тобин?

В спальне появилась Бет, проскользнула мимо меня и взяла женщину за руку:

– Все в порядке. Мы из полиции.

Она вывела женщину из кладовой и усадила на кровать.

После минутного разговора мы выяснили, что имя женщины – Ева, она плохо говорит по-английски и что мистера Тобина нет дома.

Бет сказала:

– Но обе его машины здесь.

– Он дома, дома, потом пошел.

– Куда ушел? – допытывалась Бет.

– Он взял лодку.

– Лодку?

– Да.

– Когда? Как давно?

– Недавно.

– Вы уверены? – спросила Бет.

– Да. Я видела его. – Она указала на окно. – Лодка ушла туда...

– Он был один?

– Да.

– Станьте к окну, – попросил я Еву.

Она стала.

– Покажите, в какую сторону ушла лодка. Куда?

Она указала в левую сторону.

Я взглянул на залив. "Крис-Крафт" по имени "Осеннее золото" направился на восток. Но в море не видно ничего. Кроме волн.

– Зачем он отправился на судне? – спросила меня Бет.

– Может быть, захотел избавиться от оружия, которым совершил убийство, – ответил я.

Она повернулась к Еве и спросила:

– Когда он ушел? Десять минут назад? Двадцать?

– Десять. Может быть, больше.

– И куда он отправился?

Она пожала плечами и ответила:

– Он говорит, будет назад сегодня. Говорит мне оставаться здесь. Не беспокойся. Но я боюсь.

– Это просто тропический шторм, – проинформировал я ее.

Бет взяла Еву под руку, вывела из спальни и прошла с ней на кухню. Я спустился вслед.

– Вы должны оставаться на нижнем этаже. Не подходите к окнам. О'кей? – объясняла Еве Бет. Затем она обратилась ко мне: – Так куда же он отправился в такую погоду?

– Он должен бы быть на винзаводе, спасать то, что можно спасти. Но он никогда не отправлялся туда морем.

Я спросил Еву:

– Вы видели, что он взял лодку? Понимаете меня?

– Да. Я вижу его пошел к лодка.

– Он что-нибудь нес с собой? В руках?

– Да.

– Что?

Она решила промолчать.

– Так что же он нес? – вступила Бет.

– Оружие.

– Оружие?

– Да. Большое оружие. Длинное оружие.

– Ружье? – Бет изобразила руками.

– Да, ружье. – Ева подняла два пальца и добавила: – Два.

Мы с Бет переглянулись.

– И копать. – Она показала это движениями. – Копать.

– Лопата?

– Да, лопата. В гараже.

Я задумался. Потом спросил Еву:

– И ящик? Нес он ящик? Сумку? Какой-нибудь ящик?

Она пожала плечами.

– Ну, и что ты думаешь? – спросила меня Бет.

– Думаю, Фредрик Тобин отправился порыбачить и захватил два ружья и лопату.

– А где ключи? Ключи? – спросил я Еву.

Она подвела нас к настенному телефону, рядом с которым помещалась доска для ключей. Тобин был болезненно аккуратным, поэтому каждому ключу на доске соответствовала надпись. Ключей от "Крис-Крафта" не было, от "Формулы" находились на месте.

Пока я раздумывал над своим очередным безумным шагом, Ева произнесла:

– Внизу. Внизу в подвале. – Она показывала на дверь в дальнем конце кухни. – Он ходит вниз. Там, внизу...

Ясно, Тобин был не самым хорошим хозяином, и Ева была рада ему насолить. В ее глазах застыл страх. Я понял, что она опасается не только урагана. У меня не было сомнений, что Тобин убил бы и Еву, если бы не боялся присутствия тела в своем доме.

Я подошел к двери. Заперта. Топориком отодвинул язычок замка.

– Подожди, имеем ли мы на это право? – проговорила Бет.

Я провернул стальной топорик в защелке замка, а затем выбил его из деревянной двери. Открыл ее. Увидел узкую и темную лестницу, ведущую в подвал.

– Если хочешь, то уходи, – сказал я Бет.

Она взяла фонарик у Евы и протянула его мне:

– Ты – первый, герой. Я тебя прикрою.

Я стал спускаться первым. В одной руке фонарик, в другой топорик. Бет пошла следом, вытащив свой девятимиллиметровый.

Подвал был очень старый, с высотой потолка не менее семи футов. Стены и пол каменные. На первый взгляд подвал мало для чего годился. Слишком сыро для хранения продуктов. Слишком мрачно и страшновато, чтобы заниматься стиркой. Казалось, здесь располагалась только топка и нагревательный бак. Но не думаю, что именно к ним старалась привлечь наше внимание Ева.

Луч фонарика остановился на длинной кирпичной стене в глубине подвала. Мы двинулись к ней.

Стена из кирпича, скрепленного раствором извести, выглядела поновее, чем древние каменные своды. Она высилась от пола до потолка, вплоть до старых дубовых балок.

В самом центре стены была врезана дубовая дверь, украшенная очень хорошей резьбой. Фонарик высветил бронзовую табличку с надписью: "Его светлости собственный винный подвал".

– Будем входить? – прошептала Бет.

– Только если дверь не заперта. Правила обыска и изъятий.

Я отдал ей фонарик и попробовал массивную бронзовую ручку. Заперто. Обратил внимание на бронзовую замочную скважину над ручкой.

– Дверь не заперта. Просто ее заело.

Несколько движений топориком – и дверь распахнулась.

Как только она открылась, Бет погасила фонарик. Мы стояли по обе стороны двери, прижавшись спиной к кирпичной стене. Оружие наготове.

– Полиция! Выходить с поднятыми руками! – выкрикнул я.

Молчание.

Я бросил топорик в проем двери, и он приземлился с металлическим звоном. Но никто не ответил выстрелом.

– Иди первой. Меня уже подстреливали в этом году, – сказал я Бет.

– Спасибо.

Она припала к земле и быстро нырнула в дверь. Я следом. Пригнувшись, мы застыли с оружием наготове.

Ничего не было видно, но я почувствовал, что в этой комнате было прохладнее и, может быть, посуше, чем во всем подвале.

– Полиция! Руки вверх! – выкрикнул я.

Мы выждали с полминуты, и Бет зажгла фонарик. Луч выхватил ряды полок с вином. Бет стала шарить лучом по комнате. В центре стоял стол с двумя канделябрами и несколькими свечами. На столе лежали спичечные коробки. Я зажег с десяток свечей. Мигающий свет озарил погребок, заплясал на стекле бутылок.

Как и в любом винном погребе, здесь было множество деревянных полок. Кроме того, там и здесь виднелись деревянные и картонные ящики для вина. Некоторые были раскрыты, некоторые закрыты. В шести бочках бродило вино, каждая бочка с крышкой. На стене я рассмотрел трубки охлаждения, обернутые плексигласом.

Потолок был отделан, кажется, кедровым деревом, пол выложен гладкими плитами.

Мы огляделись по сторонам, заметили буфет, в котором были стаканы, штопоры, салфетки. Многочисленные термометры показывали одинаковую температуру – около 60 градусов по Фаренгейту.

Наконец я произнес:

– Так что же нам пыталась сказать Ева?

Бет пожала плечами:

– Может, стоит заглянуть в эти ящики и коробки?

– Наверное, стоит.

Мы стали просматривать деревянные ящики и картонные коробки. Открыли несколько – только вино.

– А что мы, собственно, ищем? – спросила Бет.

– Не знаю. Но только не вино.

В углу, где сходились две стены подвала, я увидел штабель винных коробок с винзавода Тобина с одинаковыми наклейками "Осеннее золото". Подошел к этим коробкам и стал вышвыривать в проход между рядами полок. Раздался звон разбитого стекла, запахло вином.

– Не уничтожай хорошее вино. Осторожнее. Передай мне коробки.

Я не обратил внимания на это замечание. Разобрал последнюю стопку коробок и увидел в углу то, что не имело отношения к вину. Это был алюминиевый ящик для льда. Я стал разглядывать его в свете свечей.

Бет подошла ко мне и направила на ящик луч фонарика.

– То, о чем ты говорил? Алюминиевый ящик из лодки Гордонов?

– Очень похоже. Но это довольно обычный ящик. И пока мы не обнаружим на нем отпечатков пальцев Гордонов, а я уверен, что их там нет, мы никогда не сможем говорить с уверенностью. – И добавил: – Думаю, это тот ящик, в котором, как многие убеждены, хранился сухой лед и сибирская язва.

– Может быть, содержимое до сих пор в нем. Я не до конца убеждена в версии о пиратских сокровищах.

– Будем надеяться, специалисты по дактилоскопии сумеют обнаружить какие-либо отпечатки на полированном алюминии.

С этими словами я направился к выходу.

– Подожди. Разве ты не собираешься... Я имею в виду...

– Открыть? Ты сошла с ума? Разве можно так поступать с вещественными доказательствами? Мы даже не имеем ордера...

– Прекрати!

– Что прекратить?

– Открой этот чертов ящик. Нет, я сама. Дай мне носовой платок или что-нибудь еще.

Я отдал ей свой платок. Обернув им руку, она отодвинула задвижку и подняла крышку на петлях.

Я посветил фонариком внутрь ящика. Думаю, мы оба ожидали увидеть золото и драгоценности, но еще до того, как крышка была открыта полностью, на нас уставился человеческий череп. Бет взвизгнула и отскочила назад, крышка захлопнулась. Она стояла в нескольких футах от ящика, пытаясь обрести дыхание. Показала на ящик и с трудом вымолвила:

– Видел?

– Да. Парень не живой.

Я наклонился над ящиком и попросил носовой платок. Она передала его мне, и я вновь открыл крышку. Луч фонарика обследовал внутренности объемистого ящика, и я увидел, что череп лежал среди других костей. Глазницы черепа были закрыты густо позеленевшими медяками.

Бет склонилась рядом со мной и положила руку на плечо, то ли для сохранения равновесия, то ли чтобы обрести уверенность.

– Это часть человеческого скелета, ребенок, – выдавила она.

– Нет, это взрослый небольшого роста. Тогда люди были менее крупными. Ты когда-нибудь видела кровати семнадцатого века? Однажды я в такой спал.

Я протянул руку внутрь ящика и достал что-то неприятное на ощупь. Сгнившая древесина. Теперь под костями я мог рассмотреть несколько кусочков сгнившей древесины. Пригляделся и заметил позеленевшие медные застежки, несколько проржавевших гвоздей и расползшиеся обрывки ткани.

Кости были не белыми, а скорее красно-коричневыми. На них прилипли кусочки земли и глины. Это говорило о том, что покойника хоронили не в гробу и что тело долгое время лежало в земле.

Я покопался в содержимом большого ящика для льда и обнаружил ржавый навесной замок и четыре золотые монеты, которые передал Бет. Встал и утер руки о носовой платок:

– Сокровища капитана Кидда.

– Вот это? – спросила она, поглядев на четыре монеты в своих руках.

– Только его часть. То, что здесь находится, это остатки деревянного сундука, щепки, образовавшиеся после взлома крышки, как я думаю. Сундук был завернут в прогнивший брезент или парусину. Для того чтобы сохранить его от влаги на год или ненамного дольше. Но не на три сотни лет.

– А это что? – показала она на череп.

– Думаю, это хранитель сокровищ. Порой осужденного на смерть, какого-нибудь аборигена или просто несчастного парня убивали и бросали поверх гроба. В те дни верили, что дух убитого будет витать вокруг этого места и отпугивать искателей сокровищ.

– Откуда ты все это знаешь?

– Читал в книгах. – И добавил: – А те люди, которые не верили в предрассудки или которые видели похороны или холмик свежей земли, раскапывая, первым делом находили труп. Убеждались в том, что это простая могила. Хорошо задумано?

– Думаю, что да. Я бы не стала вести дальше раскопки.

Мы продолжали оставаться в винном погребе, каждый думал о своем. Запах из алюминиевого ящика был не совсем приятным, поэтому мы закрыли крышку.

– Когда-нибудь его надо представить на выставке. Вместе с золотом и драгоценностями.

Она взглянула на четыре золотые монеты и переспросила:

– А где же само сокровище?

– Если кости могут говорить, то расскажут.

– А почему монеты на глазах?

– Это какой-то предрассудок.

Она взглянула на меня и сказала:

– Да, ты был прав. Прекрасная работа детектива.

– Спасибо. Пойдем на свежий воздух.

Глава 33

Мы поднялись наверх. Евы в кухне уже не было.

– У меня достаточно оснований для запроса ордера на обыск, – сказала Бет.

– Думаю, что недостаточно. Все, что мы здесь обнаружили, никак не связано ни с одним из убийств напрямую, улики лишь косвенные. А три потенциальных свидетеля мертвы.

– Но мы обнаружили человеческие останки. Это может служить началом.

– Да, это так. Стоит позвонить. Но только не упоминай, что костям более трех сотен лет.

Она подняла телефонную трубку.

– Отключен.

– Попробуй мой сотовый в машине. – Я отдал ей ключи от джипа.

Она вышла и села в машину. Начала с кем-то говорить.

Я стал оглядывать нижний этаж дома. Комнаты были украшены то ли настоящим антиквариатом, то ли качественными репродукциями. Стиль – сельская Англия, может быть, середины девятнадцатого века. Фредрик знал, на что тратить деньги. Он создал мир неги и хорошего вкуса.

В гостиной находилась небольшая ниша с рабочим столом, на котором было не так много предметов. Несколько фотографий в рамках. Одна – Сондры Уэллс, другая – его истинная любовь, он сам, запечатленный на мостике собственного катера с рубкой.

Я нашел записную книжку. В ней были имена Тома и Джуди Гордонов. Оба имени зачеркнуты. Было и имя Эммы Уайтстоун, также вычеркнуто. Принимая во внимание, что она была убита этим утром, можно судить о болезненной извращенности склада ума этого человека. Такой ум иногда приносит вред владельцу.

Над раструбом камина были прикреплены крючки для двух ружей. Ружья отсутствовали. Ева оказалась надежным свидетелем.

Я вернулся в кухню и выглянул в заднее окошко. Море было рассержено, как говорят старые моряки, но еще не совсем разбушевалось. И все же трудно было представить, что могло выгнать Фредрика Тобина в море в такую погоду. Я мог догадываться, но нужно время для размышлений.

Бет вернулась в дом. Пончо успело промокнуть даже за время короткой перебежки от джипа.

Она вернула мне ключи от машины и сказала:

– Следователи работают в доме Мэрфи и на месте другого убийства. Я больше не возглавляю команду по раскрытию убийства Гордонов.

– Не волнуйся, ты его уже раскрыла.

– Это ты раскрыл.

– Ты должна довести дело до полного окончания. Я тебе не завидую. Тобин может тебя доконать, если ты не будешь осторожна...

– Знаю.

Она поглядела на часы:

– Сейчас шесть сорок. Сюда выехали криминалисты и следователи, дорога в такую погоду займет некоторое время. Прежде чем войти, они получат ордер на обыск. Когда они прибудут, мы должны находиться за пределами дома.

– Но чем ты объяснишь, что мы уже побывали внутри?

– Нас впустила Ева. Она была испуганна, полагала, что ей грозит опасность. Не беспокойся об этом. Скажу, что спускалась в подвал проверить электричество.

– Ты научилась прикрывать свою задницу. Наверное, имела опыт работы с полицейскими с улицы.

– Я должна прикрывать тебя. Ты нарушил все правила, которые существуют.

– Бет, этот человек убил троих, которые мне были дороги. И безвинную престарелую чету. Последние трое остались бы в живых, если бы я лучше думал и быстрее действовал.

Она положила руку мне на плечо:

– Не кори себя. За безопасность Мэрфи должна была отвечать полиция. Что касается Эммы... Я не могла предположить, что ее жизнь подвергается опасности.

– Не хочу этого обсуждать.

– Понимаю. Послушай, ты не должен находиться здесь, когда прибудет полиция. Я разберусь с ними сама.

– Хорошая идея. Увидимся. – Я бросил ей ключи от машины.

– Куда же ты без ключей?

– Отправляюсь морем, – ответил я, снимая со стены ключи от "Формулы".

– Ты что, сошел с ума?

– Другие так не думают. Пока. – И я направился к задней двери.

– Нет, Джон. Ты погибнешь. Мы разделаемся с Тобином позже.

– Он мне нужен сейчас, когда его руки еще в крови.

– Джон, ты даже не знаешь, куда он направился.

– Есть только одно место, куда он мог направиться в лодке в такую ночь.

– Куда?

– Сама знаешь куда – на остров Плам.

– Но почему?

– Потому что, как я думаю, сокровища все еще там.

– Почему так считаешь?

– Это только догадка. Чао.

Я вышел, пока она не успела стать на пути, и направился через лужайку к катеру. Ветер разыгрался не на шутку, неподалеку рухнул огромный сук. Уже почти не было дневного света. И это хорошо, так как я не хотел видеть, что происходит на море.

Я двигался по причалу и, чтобы меня не сдуло, хватался за стойки. Добрался до лодочного ангара, который весь скрипел и стонал. В полутьме разглядел, что "Формула-303" была на месте. Но вельбот исчез. Смыло его водой? Или Тобин потащил его на буксире за "Крис-Крафтом" в качестве спасательной шлюпки? Или для высадки на пляж Плама?

"Формула" плясала на волнах и билась о резиновые амортизаторы причала. Я немного поколебался, стараясь мыслить рационально: стоит ли выходить в море в такую погоду? Тобину так или иначе приходит конец. А может быть, нет. Может быть, мне надо покончить с ним до того, как он сумеет найти алиби?

В сумраке я глядел на "Формулу". Мне почудилось, что вижу на борту Тома и Джуди, которые улыбались и жестами звали к себе. Затем промелькнул образ Эммы, которая плескалась в заливе и улыбалась мне. Затем мне почудилось лицо Тобина на вечеринке, когда он разговаривал с Эммой, уже зная, что убьет ее...

Прыгнув с причала на пляшущую палубу катера, я удержал равновесие и направился к правому креслу – капитанскому.

Первая проблема, с которой я столкнулся, была – найти зажигание. Наконец обнаружил его рядом с акселератором. Попытался вспомнить, как справлялись с управлением Гордоны. Когда-то они давали мне карточку-инструкцию "Как брать на себя управление в чрезвычайных обстоятельствах". Тогда я ознакомился с инструкцией. Хорошо было бы теперь иметь ее перед собой.

Вспомнил, что обе ручки переключателей скоростей надо поставить в нейтральную позицию. Вставить ключ зажигания, повернуть его... Повернул, ничего не произошло. Увидел две кнопки с надписями "старт" и нажал правую. Правый мотор провернулся и заработал. Нажал другую кнопку, и ожил левый мотор. Моторы работали с перебоями. Я передвинул акселераторы обоих двигателей слегка вперед, давая больше газа. Я знал, что двигатели надо немного прогреть, не хотелось, чтобы они заглохли в бушующем море. Прогревая двигатели, нашел нож в открытом бардачке у панели управления. Сначала обрезал им трос, а потом оба причальных конца. "Формула" мгновенно взмыла на волне и ударилась о стену ангара на высоте футов пять над причалом.

Я поставил переднюю передачу и взял в руки оба рычага подачи газа. Катер стоял носом к заливу. Так что мне оставалось только добавить газу и уйти в шторм.

Только собрался это сделать, как услышал сзади какой-то шум и оглянулся через плечо. Это была Бет, которая произносила мое имя, стараясь перекричать рев ветра, воды и моторов.

– Джон! Подожди! Я с тобой!

– Тогда давай! Прыгай!

Я включил заднюю скорость и, действуя штурвалом, сумел подвести катер поближе к причалу. Она прыгнула на раскачивающуюся палубу сзади меня и не удержалась на ногах.

– Ты в порядке? – выкрикнул я.

Она встала на ноги, затем волна бросила катер, и она вновь рухнула на палубу. Снова поднялась и достигла левого кресла:

– Все в порядке, трогаемся.

– Ты уверена?

– Поехали.

Я передвинул рычаги вперед, и мы покинули ангар, войдя в проливной дождь. Секундой позже увидел огромную волну справа, которая должна была обрушиться в борт. Резко повернул руль вправо, подставив волне нос судна. Катер взмыл вверх, буквально завис в воздухе, волна подбросила корму, снова подняв нас высоко над водой. Затем катер опустился носом вперед в бушующее море. В следующее мгновение нос задрался, корма шлепнулась в воду. Винты заработали в воде, мы двинулись, но не в нужном нам направлении. В промежутке между ударами волн удалось развернуть судно на 180 градусов, и мы двинулись на восток. Минуя лодочный ангар, я услышал громкий треск и увидел, как сооружение накренилось вправо, а затем рухнуло в кипящее море. О Боже!

– А ты знаешь, как управлять? – спросила Бет сквозь грохот шторма.

– Конечно. Когда-то я изучал инструкцию.

– По управлению судами?

– Думаю, что судами.

Насколько я понимал, в шторм "Формулу" следовало вести на средней скорости, что я и делал. На такой скорости половину времени мы держались над волнами. Потом пролетали над провалами, затем врезались в набегавшие валы, и винты начинали реветь. Мы то погружались в пучину, то нас выстреливало вверх, как доску для серфинга. Единственное, что я знал точно, это то, что нос должен быть против волн, не давать им ударить нас в борт. Катер, может быть, и не затонул бы от удара в борт, но мог перевернуться килем вверх. Я видел такие случаи в заливе даже при меньших штормах.

Морские прогулки никогда не были моим хобби номер один. Но мне приходилось плавать в море пассажиром множество раз, так что об искусстве управления судами узнал с малых лет. А в июне, июле и августе я с дюжину раз выходил в море с Гордонами. Том, неутомимый рассказчик, очень любил поделиться со мной своими знаниями в навигации. Так что, думаю, мои познания морехода были довольно солидные. Надеюсь.

Мы уже довольно далеко углубились в залив Пеконик. Катер тяжело ударялся о волны. Было такое впечатление, что едешь на автомобиле по железнодорожным шпалам. Через лобовое стекло не видно ни зги. Поэтому я приподнялся, уперся задом в спинку кресла и глядел поверх стекла. Правая рука была на руле, левой я держался за поручень на приборной доске. Нахлебался немало воды, и соль стала есть глаза. Взглянул на Бет, она также терла веки.

Справа я заметил большой парусник, лежащий на борту, едва различал киль, мачта и паруса притоплены. О Господи....

– Они нуждаются в помощи? – спросила Бет.

– Я никого не вижу.

Я подошел ближе к паруснику, но людей видно не было. Нажал кнопку сирены на пульте управления, просигналил несколько раз. Снова никаких признаков жизни на паруснике.

– Они могли уйти к берегу на спасательном плотике, – сказал я Бет.

Она промолчала.

Мы продолжали двигаться дальше. Мне не нравилась даже небольшая качка на паромах, а тут приходится на тридцатифутовом катере пробиваться почти что через ураган.

Я почувствовал толчки в ноги, будто кто-то лупил меня палкой по ступням. Удары отдавались в коленях и бедрах, вызывая тупую боль.

Меня стало мутить – от соли, качки, постоянных ударов волн. И от невозможности отделять горизонт от воды. Добавьте ко всему мое болезненное состояние после ранений... Вспомнил, как Макс уверял меня в том, что дело не принесет мне много хлопот. Будь он со мной сейчас, привязал бы его к носу катера.

Вглядываясь в дождь, в двух сотнях ярдов слева я рассмотрел береговую линию, а справа еле виднелись очертания острова Шелтер. Я понимал, что будет безопаснее войти в воды на подветренной стороне острова.

– Могу высадить тебя на острове Шелтер, – сказал я Бет.

– Рули эту чертову лодку и не беспокойся о хрупкой маленькой Бет.

– Есть, мадам.

– Я попадала в шторм, Джон, и знаю, когда действительно надо паниковать, – произнесла она уже более мягким тоном.

– И когда же?

– Скоро. А пока я спущусь вниз – поискать спасательные жилеты и какую-нибудь более пригодную одежду.

– Хорошая идея. И еще: промой глаза от соли и поищи карту.

Она спустилась по трапу, расположенному между нашими креслами. "Формула-303" имела довольно вместительную каюту и кубрик. В общем, это было комфортабельное судно, пригодное для дальних морских путешествий. И я всегда чувствовал себя на таком судне в безопасности, когда им управляли Том и Джуди. Правда, Том и Джуди, как и Джон Кори, не любили плохой погоды и возвращались на берег при виде первых барашков. И вот теперь мне приходится бороться с одной из главных для меня опасностей.

Одной рукой я держал штурвал, другой придерживался за лобовое стекло, чтобы устоять на ногах. Но трудно было разглядеть горизонт или берег, не говоря уже о другом судне.

По ступенькам поднялась Бет и передала мне спасательный жилет. Пока я его надевал, перехватила штурвал. На шее у нее был бинокль. Под желтым пончо – джинсы, резиновые сапоги, оранжевый спасательный жилет.

– Ты облачилась в одежду Фредрика?

– Надеюсь, нет. Думаю, это одежда Сондры Уэллс. Немножко жмет. – И она добавила: – Я положила карту на стол, можешь на нее взглянуть.

– Ты разбираешься в картах?

– Не очень. А ты?

– Нет проблем. Голубое – вода, коричневое – суша. Я посмотрю карту попозже.

– Я нашла внизу подзарядное устройство для мобильного телефона, но самого телефона нет.

– Да, на малых судах обычно используют мобильные телефоны. Я предпочитаю двустороннее радио. Но в нашей ситуации мы не имеем никакой связи.

– И даже не можем подать сигнал SOS.

– Я нашла сигнальную ракетницу, – сказала она, похлопывая по пончо.

– Это хорошо. Может пригодиться позже.

Я снова взял штурвал. Бет села на ступеньку трапа рядом со мной. Мы промокли, нас мутило, было жутковато. Но страх перед штормом прошел.

Минут через десять Бет подошла ко мне поближе и спросила:

– Ты действительно думаешь, что он направился на Плам?

– Да.

– Почему?

– Чтобы забрать сокровища.

– Да, в такой шторм не будет никаких патрульных судов Стивенса или вертолетов береговой охраны.

– Кроме того, дороги стали непроходимыми для автомобильных патрулей.

– А почему Тобин убил Гордонов до того, как забрал все сокровища?

– Не знаю. Может быть, Гордоны напугали его, когда он рылся в их доме. Я уверен, что было задумано перевезти все сокровища, но у них что-то не получилось.

– И таким образом, ему самому надо их забирать. Знает ли он точное место?

– Должен знать, иначе бы он туда не отправился. Эмма рассказала мне, что Тобин однажды побывал на острове с группой любителей из исторического общества Пеконика. Во время этого визита он должен был убедиться, что Том и Джуди указали ему точное местонахождение клада. Это место, конечно, должно совпадать с местом археологических раскопок Тома. – Затем я добавил: – Тобин не тот человек, которому можно доверять, и я уверен, что Гордоны не доверяли ему и не любили его. Они просто использовали друг друга.

– Между ворами всегда возникают распри.

Я хотел заметить, что Том и Джуди не были ворами. Но они ими все же оказались. И когда они переступили черту, которая отделяет честных граждан от заговорщиков, их судьба была практически решена. Я не моралист, но с подобным мне приходится сталкиваться по работе каждый день.

Тем временем море разбушевалось еще сильнее. Неожиданно над правым бортом нависла огромная волна. Бет заметила ее и закричала. Волна рухнула прямо на катер, и показалось, что мы попали под водопад.

Я очутился на палубе, а потом поток воды смыл меня по трапу на нижнюю палубу, прямо на Бет. Мы с трудом поднялись на ноги, и я стал карабкаться вверх по трапу. Без руля катер потерял управление. Я ухватился за штурвал в самое время, чтобы успеть поставить судно носом к очередной гигантской волне. Она подняла нас в воздух на высоту около десяти футов, так что я испытал очень странное чувство, увидев с такой высоты сразу две береговые линии.

Прежде чем сбросить в очередной провал, волна продержала нас в воздухе какую-то секунду. Я справился с рулем и направил судно на восток, к проливу, где штормило не так сильно.

Я оглянулся налево, но не увидел Бет на трапе.

– Бет!

– Я здесь. Иду.

Она карабкалась по трапу на четвереньках. Лоб был в крови.

– С тобой все в порядке? – спросил я.

– Да. Просто немного ударилась. Болит зад. Это какой-то ад.

Она попыталась рассмеяться, но смех был больше похож на стенание.

– Спускайся вниз. Приготовь себе мартини. Только помешивай, но не взбалтывай.

– Твой идиотский юмор вполне соответствует ситуации. В каюту начинает проникать вода, и я услышала, как заработали трюмные помпы. Как тебе нравится эта шутка?

– Ты услышала не трюмную помпу, а электрический подводный вибратор Сондры Уэллс. Как тебе это нравится?

– Впечатляет. А как долго помпы могут справляться с прибывающей водой?

– Дай подумать. Это зависит от того, как много волн обрушится на судно.

И тут я заметил, что штурвал стал менее послушен – результат тяжести воды, проникшей в трюм и каюту.

Следующие десять минут мы провели в молчании. В перерывах между порывами дождя с ветром я мог разглядеть, что происходит по курсу на расстоянии ярдов в пятьдесят. Ни катера Тобина, ничего на него похожего видно не было. Заметил только две небольшие перевернутые лодки, которые волны швыряли как щепки.