Текст книги "Сновидения Absoluta. Единство жизни и смерти"

Я полагаю, пора путешественникам в объятия Морфея.

Иван Тургенев, «Отцы и дети»

Устойчивое выражение «царство Морфея» известно людям уже тысячи лет, о нем упоминают поэты и писатели как о сказочном месте покоя на время ночного отдыха. Согласно греческим мифам, Морфей – высокий красивый темноволосый молодой человек с головой, увенчанной маковым венком, и крылышками на спине. Некоторые сравнивают Морфея с Гипносом, но это ошибочно, второй – отец первого, да и разные они не только как божества, но и по «мифическому функционалу», по контакту со спящими людьми. В следующей главе остановлюсь не только на Гипносе, но и на его брате-близнеце Танатосе – смерти.

Вернемся к Морфею (Морфеусу).

Гомер определял жилищем его остров Лемнос, Овидий – пещеру в Киммерии, Гесиод утверждал, что Бог сна проживает на самом краю мира, где нет ни одного луча Гелиоса.

Лишь ночной сон позволяет увидеть Морфея, принимающего абсолютно любой лик, а если он благоволил спящему, то мог сделать подарок и явиться в том виде, что человеку больше всего желал. Не было никаких запретов Морфею, с точностью до нюансов копировал облик, манеры, привычки, жесты, мимику, голос того, кем являлся людям, когда землю окутывала ночная тьма. Причем не только смертным, но и Богам-Олимпийцам, ведь сам он был титаном – демиургом по отношению даже к Зевсу.

Имя Морфея имеет ряд значений, но в 90 % случаев они являются вариантами фразы «принимающий любую форму», и гораздо реже имя переводят как «тот, кто создает и формирует сны».

Овидий в «Метаморфозы» (книга 11. 585) писал:

 
Сон же из сонма своих сыновей вызывает Морфея, –
Был он искусник, горазд подражать человечьим обличьям, –
Лучше его не сумел бы никто, как повелено было,
Выразить поступь, черты человека и звук его речи.
Перенимал и наряд, и любую особенность речи,
Но подражал лишь людям одним.
 

Изображения Морфея встречаются в древнегреческой керамике, украшениях, однако храма собственного у него не было. Хотя компенсацию сын Гипноса получал в виде огромного количества домашних алтарей у всех сословий.

В более поздней живописи, как ни странно Морфея, изображали реже, чем других греческих Богов, самой известной картиной является полотно 1911 года «Морфей и Ирида», автор Пьер Герен.

У работы романтический сюжет: юная посланница Богов Ирида, трогательно влюбленная в Морфея, прилетала к нему каждый день в надежде на чувства, но всегда заставала его спящим, ведь днем Бога разбудить не мог никто, и ей оставалось лишь любоваться и вздыхать, перебирая его волосы. Ночью же Морфей был занят важными делами: посетить большое количество спящих, настроиться на каждого, услышав его сны, и все это надо успеть до тех пор, пока Гелиос не запряг колесницу – тут уж, увы, не до личных амуров.

Морфей не единственный, кто летал по людским и божественным снам, у него имелось три брата, «обязанности» между четырьмя юношами были разделены, и каждый отвечал за «свой участок».

Первый брат Фантаз погружал в мир иллюзий, даря им несбыточные фантазии. В людей перевоплощаться не мог, а вот в предметы и силы природы – запросто. Он и сам был частью стихии, но нет ни одного упоминания о его внешности, нет и его рукотворных алтарей, Фантазу поклонялись только в лесах, у реки, в горах.

Второй брат Икелос – вещие предсказательные сновидения, но поданные упрощенно, в реалистичной манере с минимумом символизма и ассоциативности, Икелос старался показывать людям во снах понятно и доступно, «что будет», чтобы человек, не тратя время на расшифровку, успел подготовиться к грядущему.

Третий брат Фобетор – брат суровый, отвечал за ночные кошмары, ужасы, нагнетания, он врывался в сновидения страшным невиданным чудищем, опасной птицей, полчищем насекомых.

Овидий, «Метаморфозы» (книга 11. 585):

 
Другой становился
Птицей, иль зверем лесным, или длинною телом змеею…
Третий – Фантаз: землей, и водой, и поленом, и камнем…
 

Помимо тройки братьев (Морфей был первым из них по силе и власти) свита его состояла из десятка онейров – полупрозрачных духов с детскими лицами и черными крыльями.

Не удивлю, если скажу, что Морфей в одежде был фанатом total black, о нем упоминалось, что черное небо, как и черные одеяния, – мир ночных снов, где никого могущественнее сына Гипноса нет. Ночь – это и Луна, поэтому темный аутфит его разбавлялся украшениями с серебряными звездами, а кубок в правой руке, наполненный маковым отваром, блестел «подобно взору Селены».

Эмблематика Морфея представляет собой сдвоенные врата, выполненные из слоновой кости – для лживых снов, роговые – для истинных. Об этом упоминал в «Одиссее» Гомер, когда описывал сон Пенелопы.

Древние греки верили, что есть два вида сновидений: получение их непосредственно в «Царстве Морфея» и просмотр «без отрыва от земли». В первом случае Бог поднимает к себе, что привилегия, во втором спускается с небес… и это равняет всех одинаково: богача и бедняка, господина и раба, перед Морфеем все равны, и каждый может попасть в его царство, если тот сочтет спящего достойным. Чего? А как думаете? Конечно же, получения истины, знаний, мудрости. Для переноса в его чертоги спящему необходимо и самому приложить некие усилия, пройдя Путь до них, не «моментальный перелет», а «дорогу через ви́дения, ощущения, понимание, встречи…»

Интересный факт. Существует поверье: хотите расположить Морфея, украсьте спальню черными и серебристыми цветами, а у кровати поставьте два мака.

* * *

Мачу Пикчу. Искусство и мистика. Неразгаданное. Город как на ладони, но что за его видимым обликом? Сотни интерпретаций истории, яркие фото и трещины на каменных ступенях. Город, появившийся неизвестно когда, оставленный инками более четырехсот лет назад и обнаруженный случайно в 1911 году. Куда же ушли его люди и как связано со сном во сне?

Для начала посмотрите на два фото ниже. Первое: одна гора Мачу Пикчу – спящий мужчина.

Вторая – спящие женщины.

Неоднократно писала, что информационное поле планеты сохраняет все, записывает «каждый звук, вздох и слог» как на кинопленку, а потом, отражаясь, передает дальше по цепочке возникающих и умирающих Систем. Поэтому узнать и посмотреть, например, через Осознанное Сновидение или подключившись к Хроникам Акаши (о них писала в предыдущей книге), можно все!

Почему вдруг заговорила об информационном поле?

Потому что до сих пор так и нет понимания, куда и, главное, каким образом исчезло (ушло, улетело, растворилось) все немалое для той эпохи население Мачу Пикчу. Почему спящие, что выше на фото, оставлены нам… будто подсказкой. Или же каменные мужчина и женщина – печать, перекрывающая непосвященным вход туда, где сейчас жители города.

Пару раз встречала предположения, что обитатели Мачу Пикчу ушли в (назову упрощенно) параллельный мир, и стала искать еще мнения, наткнулась на фразу европейского туриста на одном из порталов с отзывами: «Первое чувство еще на подходе, будто время остановлено, и тишина, всюду тишина, а гул людей, шум ветра существуют от нее отдельно, как один пласт наложен на другой, также полное впечатление иллюзорной завесы и мысль: «Я сплю, что ли, и это сон?» – вижу солнце, чувствую камни под рукой, а все равно будто сплю».

Так, может, Мачу Пикчу – заслоняющая картинка? Ширма? И мы, входя в поле города, попадаем в чье-то сновидение, видя лишь то, что нам «показывают»? А горы-фигуры спящих мужчины-женщины подлинные, аналог роговых врат для «истинных сновидений», что охраняют вход в древнегреческое в Царство Морфея? Некий шифр, материальный «артефакт» связи миров? Который, быть может, сложнее, чем сто манускриптов Войнича, вместе взятых, и разгадывается не умом, а ощущением и верой в то, что мир – не только видимое. Он – это Осознанные Сновидения как реальность, согласие, что мы можем быть сном Богов, и наше внутреннее соединение с бесконечностью пространства, с нелинейностью течения времени, а информация созвучна неисчезающему Логосу, где знания не делятся на «было-есть-будет», присутствуя всё сразу и повсюду; каждый из нас их и проводник, и создатель по отражательному, фрактальном принципу (подробнее в моей книге «Зеркало Absoluta»), и хранитель. Что между нами и Божественным сходство «по образу и подобию»… Сюда же относится и тайна ухода жителей, и то, что параллельная Вселенная – аналог Вселенной сновидений.

Что нам это дает?

Безграничные возможности.

Ведь если все, что нам может быть проявлено, – сон во сне, то, научившись управлять снами, можем подняться, как на лифте, да самой первой «матрешки» (Бога).

* * *

Персонаж Дрема, состояние дремоты, олицетворяемое им, упоминаются во многих жанрах славянского фольклора. Пограничное состояние сна и яви, который может подарить, тем не менее, вещий сон и исцеление. В сумерках Дрема бродит под окнами, а когда темень сгущается, просачивается сквозь щели или в дверь.

Всем известное выражение «дремучий лес» в основе имеет апелляцию к Дреме и означает лес густой, где легко заблудиться: идти по привычной тропинке и заплутать; двигаться по незнакомой и найти нужное место; выбрать ровную и повстречаться с «чудовищем»; продираться сквозь страшный бурелом и узреть чудо… Пересечься, бродя по дремучему лесу, с разными существами, сущностями, как из нашего мира, так и нет. Дремучий лес в славянской мифологии – олицетворение места слияния миров с полустертой границей между Явью-Навью и Правью, и человек может перемещаться между ними для решения проблем, познания себя, поиска пропавшего, создания нового. Вспоминается в этой связи распутывающийся символ-клубок, по нитке которого герой выходит… куда? К чему тянется? Клубок не управляется умом, траекторию его движения просчитать разумом нельзя, только интуитивно довериться. Дремучий лес – самая что ни на есть прямая аллегория путешествия в сновидениях с Дремой.

О снах в предутреннем состоянии, когда Дрема уже встречается с зарей, показывая напоследок самое важное, и дает это запомнить, если рассказать сразу по пробуждению, в мифологическом фольклоре сохранилось много интересного. А именно: дремотные сны считались вещими и обязательно подвергались толкованию.

Изучая глубже «дремотную» тему, обратила внимание, что старые языческие традиции нашли отражение во всем известной советской (уж точно не народной) песне. На тему подобной взаимосвязи можно долго рассуждать, углубляясь в генетическую ментальность, коллективное бессознательное, в личности авторов текста и архетипичности, но в этой книге останавливаться не стану.

Достаточно строк, чтобы самим все увидеть.

Что тебе снится, крейсер «Аврора» («Аврора» – это заря вообще-то, и вопрос в песне звучит как «расскажи, что тебе снится в это издревле считаемое временем пророческих сновидений»).

В час, когда утро встает над Невой? (в час предутренней Дремы со сном для толкования…)

Это еще не все параллели.

От славянского язычества, когда говорим о Дреме, до буддизма не так, оказывается, далеко. Сиддхартха Гаутама был рожден под деревом, имеющим успокоительные, дремотные свойства – пограничье сна и яви, – и обрел духовное знание, мудрость, медитируя под ним. Изображения Будды в состоянии медитации показывают нам именно дремлющую фигуру.

Техники же введения в дремотное состояние во многом схожие с погружением в медитацию и с шаманскими практиками камлания.

Еще поразительное: в древнеиндийской мифологии Гаятри-мантра посвящения Богу Савитару читается только на утренней заре и желательно не выходя из состояния дремы: «Медитируем на лучезарную славу божественного Света; да вдохновит он наш разум».

Ну и наши замечательные котики – существа, наделенные высшим восприятием, имеют самое прямое отношение к Дреме. В колыбельных песнях именно они являются переносчиками ее состояния: «Ай да серые коты, принесите дремоты». Это только одна из пословиц. А уж сколько песен…

* * *

 
Ваша душа мечтает об этих снах,
а не ваше тело или ваш разум.
Сны сбываются.
Когда вы спите, душа путешествует по всему миру.
 

Джон Тандерберд, старейшина племени чиппева (оджибв)

Далее короткой строкой факты, легенды, размышления, относящиеся к мифологии сновидений, постараюсь не преподнести «абзацы» в стиле Википедии, а соединить сновидческие моменты разных культур между собой так, чтобы читатель увидел их теснейшую взаимосвязь.

• Племена майя были уверены, что сновидения находятся во власти Бога Тескатлипока, а он наблюдает сны людей сквозь свое зеркало. Для отведения дурного сна жрецы Тескатлипока сжигали жертвенные перья черных птиц, прося его предупредить о надвигающихся сложных временах или бедствиях, жгли белые.

• В шаманских североамериканских практиках сны – инструмент поиска потерянной души и ее исцеления, ведь во время сильной внутренней травмы душа может в испуге покинуть тело, заблудиться. И тут помогает ритуал по поиску ее и возврату человеку.

• Во второй половине XX века американские этнологи случайно обнаружили удивительное племя (сенуа), жители которого большую часть суток спали. Каждый день в племени было отведено время на то, чтобы любой поделился своим сновидением и то, что не закончил во сне, – завершил наяву. Если, будучи спящим, поступил неправильно, бодрствуя должен это исправить, проявил в сновидении трусость – будь добр реабилитироваться. Люди сенуа во время сна учились, познавали мир, тренировались, общались, приобретали опыт, несопоставимый с земным. Если во сне повстречал хищника, представляющего угрозу, – его следует убить. Не смог? В следующем сне старейшины племени (думаю, они были эмиссарами Осознанных Сновидений) снова столкнут тебя с этим же зверем, чтобы преодолел страх и устранил опасность. Если во сне пара занимается интимом, но… все бывает, не дошла до финала, – то, проснувшись и рассказав об этом племени, должны уединиться для завершения акта. По словам этнографов, племя понятия не имело о насилии, с непониманием отнеслись к расспросам о болезнях.

А когда леса, служившие домом сенуа, подвергли тотальной вырубке, племя массово… исчезло в неизвестность. Ушли в сновидения без возврата в тварный мир.

• В ряде индийских племен сны наделяли намерением поговорить с нами под видом других существ, одушевленных сил природы. Когда он непонятен, особенно при скачках сна от одного к другому, от большого к частному, – это лишь повод активнее заняться расшифровкой; чем сложнее язык – тем важнее информация, переданная высшими. Поэтому если проснувшийся не мог сообщить шаману ничего путного, то приглашался особый ребенок 4–5 лет (был в каждом племени), он астрально «входил» в рассказчика, собирая обрывки его сновидений, и передавал шаману.

• Один из китайских Восьми Бессмертных – Чжан Голао – в мифе народов мяо намерился срубить растущее на луне дерево, оно заслоняло свет и мешало созерцать земной мир. Устал, заснул под ним и оказался навсегда погребенным в его стволе.

• Первым казахским шаманом считается Коркут – изобретатель струнного инструмента кобыз. Как-то раз увидел он во сне, что люди роют ему поблизости могилу. Коркут уехал из родного селения, но сколько бы ни странствовал, сон преследовал его. «Возможно, смерть меня поджидает только на земле?» – подумал шаман и, разостлав на поверхности реки Сырдарьи одеяло, присел на него, играя на кобызе. Много ночей он не спал, сменяя одну мелодию другой, но усталость сломила, и как только заснул, увидел сон, будто на одеяло из воды выползает смерть в образе змеи и жалит его. Так умер шаман и переместился в ту реальность, где понял: жизнь земная и есть смерть, а смерть ничем не отличается от того, что видел, будучи в физическом теле.

• Африканские народы языка бенту поклоняются демиургу Ньямбе, который запретил людям спать во время нахождения луны не небе. Те, кто смог противостоять физическому сну, – стали бессмертными, уснувшие получили статус «смертный земной».

• Разделение сновидений на «благоприятные» (subha) и «неблагоприятные» (asubha) появились еще в индуистских, джайнских и буддийских текстах Древней Индии. Разделение представлено очень древними словами svapna и duhsvapna, буквально «хорошие и дурные сны». Также присутствовало деление сновидений на «обладающие желательным результатом» (istaphala) и «обладающие нежелательным результатом» (anistaphala).

• В трактате тибетского историка XVI века Таранатхи «Золотые четки Тары» (о возникновении и распространении традиции тантры Тары в Индии) есть запись о четырех типах снов в сложной жизненной ситуации. Тара, когда ученик просит об этом, является ему с советом, следование которому приводит к благополучному исходу проблемы. Довольно часто ученики просили о защите от дурных знаков во снах…

Так как дурные сны пугали адептов не меньше физических болезней, были созданы особые мантры Тары, предназначенные именно для изгнания тяжелых сновидений.

• В Японии до сих пор верят, что их Баку – существо, пожирающее кошмары, – стоит на страже снов каждого ребенка.

• Кикимора… Что приходит вам в голову? Уверена, некий образ «кого-то» неопределенного возраста с косматой шевелюрой, да еще и с прилагательным «болотная»: этакий микс Домового, Водяного и Бабы-Яги. А вот и ошибаетесь! Нет, растрепанные волосы присутствуют, но Кикимора в славянской мифологии – мужчина, мало того, он один из Богов сновидений со своим собственным «функционалом» – иллюзиями. Итак, Кикимора.

«Мифологический словарь, или Краткое толкование о Богах и прочих предметах древнего баснословия, по азбучном порядке расположенное; извлеченный и составленный из лучших и новейших сочинений». Санкт-Петербург 1834.

М. Д. Чулков, «Предания о народных русских суевериях, поверьях и некоторых обычаях», Москва, 1861

Г. А. Глинка, «Древняя религия славян», 1804.

А. А. Шаховской, «Чурова долина, или Сон наяву: Волшеб. опера в 3 д., с превращениями, хорами и балетами», 1844

В работе «Мать майя…», реконструкции индоевропейского мифа в изложении Дайнюса Разаускаса, литовского историка, специалиста по мифологии и истории религии, автор пишет, что семантическую основу «майя» можно предположить, как тāiā, в переводе: «Божество взирает немигающим взглядом на истинную реальность, но начинает моргать и погружается в сновидение, в грезу, тем самым порождая „иллюзию мира“».

Волшебная славянская (и не только) Сон-трава (прострел, анемона раскрытая) «…собирается чародеями в мае месяце при желто-голубом цветении, с разными обрядами и наговорами. Поселяне полагают, что она обладает пророческою силой предсказывать людям во время сна добро и зло. Собранная чародеем с утреннею росою, опущенная в холодную воду, она вынимается при полнолунии и начинает шевелиться. В это время поселянки кладут Сон-траву под подушку и засыпают со страхом и надеждою», – из книги М. Забелина «Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия».

По убеждениям славян, она обладает и пророческою силою: если положить на ночь под изголовье – покажет человеку судьбу в сонных видениях, а всякий заснувший на простреле приобретает способность предсказывать во сне будущее. Сон-трава – героиня многих литературных произведений: Лесков, Катаев, Паустовский, Мельников-Печерский… «Мы шли обочиной дороги, сплошь покрытой бурыми прошлогодними листьями, еще не высохшими после снега. Кое-где сквозь их мертвую желтизну подымали свои лиловые головки крупные колокольчики «сна» – первого цветка Полесья», – Александр Куприн, «Олеся».

Наша жизнь – Сон Бога

Эй, вы, боящиеся трудностей по дороге в никуда, – не бойтесь.

Он такой легкий, этот путь, что его можно проделать во сне.

Суфийский афоризм

Следующая часть главы посвящена умозаключениям, основанным на информации из мифов, легенд, древних и вечных учений, что наша жизнь – сон Бога.

В Индии говорят, что когда Шива (в нашем понимании Абсолют) открывает глаза – начинается новый виток сотворения Вселенной (появляется ум, образы, восприятие субъекта и объекта), а когда закрывает, то вселенная разрушается, но только для того, чтобы возродиться вновь. Полуоткрытые глаза символизируют то, что сотворение – это циклический процесс, не имеющий начала и конца.

Подобное сначала может вызывать скепсис. Однако если сомнения как заросли крапивы раздвинуть голыми руками, если продолжать улавливать зов души, то наступает момент, когда «крапива» превращается в свет, указывающий путь, дорогу со своими «законами», предлагающими посмотреть на привычное по-иному. На этой дороге расставлены «сундучки с сокровищами»: знаниями, встречами, откровениями, словами. Следуя по этому пути, мы сбиваем сами с себя путы стандартов соответствия, невежество, омрачения исключительно рационального подхода к жизни, начинаем допускать сознанием, что не «умом единым…» живы. В «сундучках» ждут нас и откровения об иных Вселенных, где все не так, как в земном товарном воплощении, где безусловность – условность, где мы становимся намного ближе к божественному Источнику.

В одном таком «сундучке» нашла я сказание про «наша жизнь – сон Бога», и оно вошло внутрь светлым потоком так, будто было всегда: почувствовала себя вне времени, пространства, вне «так принято – так не принято»; мое сознание расширилось и наполнилось чувством, сродни благодати, вмещающим в себя синхронизацию с каждой травинкой, птицей, лучом солнца, вознесшим вверх мощной силой любви, спокойствия, ведь если «наша жизнь – сон Бога», то и я как я – его часть, часть Бога, мы с ним и со всем в тварном и нетварном мире – одно!

* * *

Вскоре приснился прекрасный сон «Цветы». Расскажу его. Через день после сновидения рука сама собой вела по листу бумаги, и создался вот такой рисунок ко сну (в тексте).