Текст книги "Кровавая Роза"

Глава 17. Брингольский мост

На рассвете в амбар явился фермер с корзинкой яиц, головой молодого сыра и запасом ароматного свежемолотого кофе.

– Из самого Бастиена привезли, – гордо объяснил он. – С его помощью я раньше всех урожай собрал.

Вольное Облако поблагодарил фермера и занялся приготовлением завтрака, а Роза курила сигару и смотрела, как закипает чайник. Кьюра подшучивала над Тэм и фермерской дочерью («Вы за руки держались? Когда свадебку сыграем?»), а Брюн уныло сидел в стойле.

Спутанная шевелюра закрывала лицо шамана, но поникшая голова и плечи ясно давали понять, что Брюну очень стыдно. Он то и дело шмыгал носом, утираясь громадной ладонью.

Роза принесла ему плошку яичницы и кружку крепкого черного кофе. Тэм думала, что наемница устроит ему выволочку за происшествие в Верхнопуле, но Роза погладила его пунцовую щеку и утерла одинокую слезинку. Они долго о чем-то беседовали: Брюн взволнованно басил, а Роза нашептывала какие-то слова утешения, будто конюх, успокаивающий пугливого жеребенка.

– Что? Ты серьезно? – внезапно воскликнул шаман. – А как же заказ?

– Заказ подождет, – сказала Роза. – Но если вдова не врет, то нам надо с тобой разобраться, иначе мы не выживем.

Брюн исподлобья поглядел на Розу:

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста. – Роза вручила ему кружку горячего кофе. – Не забудь поблагодарить Тэм – она спасла тебе жизнь. Я б тебя точно убила.

К полудню они добрались до деревушки в долине между холмов. Роза объявила привал и отправила Брюна с каким-то поручением в деревню. Вскоре после этого из седельной сумки Розы послышались крики.

Роза подбежала к кобыле и вытащила из сумки небольшой стеклянный шар, который Тэм помнила еще по Борфорду.

Раньше шар был темным, почти черным, а теперь в нем виднелась мужская голова с резкими чертами и встрепанной светлой шевелюрой, поседевшей у висков. На губах мужчины играла лукавая улыбка; Тэм никогда с ним не встречалась, но сразу же поняла, что это и есть Золотой Гэб.

– Розочка, привет! Это я, папа.

Роза держала шар на вытянутой руке, словно боялась, что из него вот-вот вылупится какое-то адское создание.

– Пап, ты же знаешь, что я тебя вижу. Можешь не говорить, что это ты. И не кричи, пожалуйста. Я тебя прекрасно слышу.

– Вы где? – завопил Гэб. – У вас все в порядке? Ты слыхала про орду?

– Пап, мы с тобой уже это обсудили. Честное слово, мы не полезем в битву с ордой.

Гэбриель с облегчением вздохнул:

– Вот и славно. Только…

– Что? – настороженно прянул ушами Вольное Облако.

– Орда прорвалась через Хладнопламенный Перевал. Не знаю как, – сказал Гэб, опережая расспросы. – Может быть, наемников было маловато, не хватило сил удержать перевал. Наверное, туда еще не все подтянулись. Зима выдалась суровая, горные тропы завалило снегом… Людям тяжело пробираться по сугробам, а вот орде в самый раз. Им великан дорогу прокладывает.

Тэм представила, как Бронтайд играючи сметает снежные завалы, будто мальчишка в первый снегопад.

– И что теперь? – спросила Роза. – Куда направилась орда?

Гэб покачал головой:

– Неизвестно. Может быть…

– Мама!

Роза вздрогнула и покосилась на Вольное Облако, который стоял рядом. Теперь она не держала шар в вытянутой руке, а сжала его в ладонях, как птенца, выпавшего из гнезда.

– Мама, ты где?

В шаре появилось еще одно лицо, близко-близко. Заморгал зеленый глаз, блеснули зубы, потом по стеклу скользнула ладошка.

– Вот, – приглушенно послышался голос Гэба. – Держи вот так.

Изображение в шаре смазывалось и дрожало, но наконец сложилось в личико сильфочки: тонкие черты лица, узкий прямой нос, изумрудные отцовские глаза, будто пронизанные солнцем, серебристые длинные волосы, отливающие зеленью, и совершенно материнская улыбка.

– Привет, мамочка! Ты где?

– Здравствуй, Зарянка. Мы с папой на севере, в Каскаре. А ты где?

– Вот же я! – закричала девочка, прижимаясь носом к стеклу. – Видите?

– Видим, видим, – сказал Вольное Облако, склонившись к шару. – Ты очень красивая, солнышко.

Послышалось довольное хихиканье:

– Дедушка говорит, что я первая красавица во всей Кормежной Шути.

– Первая красавица за пределами Кромешной Жути, – поправил ее Гэб. – И помнишь, мы же с тобой договорились не называть меня дедушкой.

– Потому что дедушки старые?

– Совершенно верно.

– Но ты же тоже старый!

Гэбриель расстроенно вздохнул:

– Ладно, поговори с мамой.

– Мы приехали в гости к тете Джинни и дяде Клэю, – объявила Зарянка. – У них тут лошадки – и твоя, и папина, и дедушкина. А Талли взяла меня покататься, вчера. – Она гордо показала три пальчика. – Ей уже четырнадцать, вот.

– Понятно! – рассмеялся Вольное Облако. – Дедушка научил тебя считать.

– Могу научить ее мечному бою, – проворчал невидимый Гэбриель. – Правда, ей пока не хватит силенок поднять Веленкор.

«Веленкор! – восторженно подумала Тэм, не веря своим ушам. – Знаменитый меч архонта! Этим мечом друин прорубил…»

Кьюра подтолкнула ее локтем в бок:

– Давай-ка мы с тобой прогуляемся. Пусть они поговорят без посторонних.

Тэм ужасно хотелось узнать побольше о Розе, Вольном Облаке и их дочери, но пришлось с неохотой согласиться.

Впереди струился неглубокий ручеек, через который когда-то перекинули каменный мост. Кьюра не стала его переходить, а спустилась по крутому берегу к воде. Тэм последовала за ней, но оступилась и кубарем слетела по заснеженной жухлой траве на очень твердый лед. Со смехом бросившись на помощь, чародейка и сама чуть не упала, когда подошвы сапог заскользили по гладкой как стекло поверхности замерзшего ручья. Тэм успела подхватить Кьюру, и обе крепко-накрепко вцепились друг в друга, пытаясь удержаться на ногах.

В тени каменной арки моста притаился окоченевший труп бринголя – как объяснила Кьюра, так называли особую разновидность троллей. Огромный монстр сидел, раскинув ноги и свесив голову на грудь, а спиной упирался в каменную кладку моста. Медно-рыжая чешуя обледенела, низкий лоб заиндевел, а из носа свисала сосулька подлиннее меча Вольного Облака.

Вокруг бринголя в лед вмерзли скелеты – коровьи, птичьи и еще какого-то зверья помельче. У ног чудовища валялся потемневший от времени медный колокольчик с прорезями в форме полумесяцев.

– Видишь? – Кьюра подняла колокольчик – осторожно, стараясь, чтобы он не звякнул. – Бринголи подманивают своих жертв звоном таких вот колокольчиков. Нам с тобой повезло, что этот сдох. – Она ухватила колокольный язычок, выдрала его и отшвырнула подальше вместе с онемевшим колоколом.

Чуть погодя Кьюра обнаружила в сугробах неподалеку какие-то сундуки, а Тэм с любопытством рассматривала примитивные рисунки, выцарапанные бринголем на каменной кладке, – они изображали самого монстра, трахающего неких существ, больше всего напоминавших коров.

– А кто такая Руанготская вдова? – спросила Тэм, вспомнив имя, услышанное от Линдена Гейла в Верхнопуле и сегодня утром, в амбаре. – Ну, с кем мы подрядились на этот заказ?

Кьюра опустила крышку сундука, набитого заплесневелым тряпьем.

– Да я и сама толком не знаю. Она вышла замуж за владыку Злодебрей, типа вторая жена, а он умер, и ей досталось все – и замок, и земли, и состояние. По мне, так ей здорово свезло.

Тэм слабо улыбнулась:

– Ну да, наверное.

– Наверное? У нее целый замок, прикинь! Замок. Ради такого и мужа потерять не жалко.

Тэм невидящим взглядом уставилась на колокол, вспоминая сдавленные рыдания отца.

– Ага.

Голос Кьюры превратился в неразборчивое бормотание, будто чьи-то разговоры за плотно закрытой дверью.

– …потребовала выплаты всех долгов, – продолжала чародейка, и Тэм резко стряхнула с себя забытье, – так что все фермеры подались на юг. А год спустя половина ее войска сгинула под лавиной в Стужеземье, а остальные разбежались кто куда. С тех пор ее никто не видел.

Тэм повернулась и поглядела на неподвижного бринголя.

– А как она связалась со «Сказом»?

– Через своего доверенного человека. Он и предложил Роду заказ.

– И что же это за заказ такой?

Ногти на ногах бринголя были размером с тарелку, пожелтевшие и обломанные, покрытые слоем инея. Тэм взобралась на ноготь, раскинула руки в стороны, чтобы не упасть.

– Ну, с кем надо сражаться? Роза соврала и Сэму Роту, и Линдену Гейлу. Всякий раз, когда ее спрашивают, она отвечает, что с Драконоглотом.

– А то! – хохотнула Кьюра.

– Нет, правда, с кем? Почему Роза никому не говорит? – Тэм, не удержавшись, соскользнула с ногтя, повернулась к чародейке и взобралась на другой. – Наверное, вдова убила мужа, – заявила она, качнувшись и взмахнув руками. – Спорим, она вышла замуж ради денег. А теперь он воскрес, ну, восстал из мертвых, и она хочет, чтобы «Сказ» с ним расправился. Правда? Ну скажи, правда же?

Кьюра смотрела на нее со странной улыбкой. Вообще-то, чародейка всегда странно улыбалась, но эта улыбка была какой-то… жалостливой. А Тэм, рано потерявшая мать, хорошо знала жалостливые улыбки.

– Роза не врет, – ответила Кьюра. – У нас заказ на Драконоглота. Мы убьем Симурга.

Тэм снова потеряла равновесие, а вместе с ним и терпение.

– Это потому, что я новенькая, да? Или потому, что я бард? Ты нарочно мне не хочешь говорить? Думаешь, я еще не заслужила…

– Мы должны убить Симурга, – серьезно повторила Кьюра.

Под мост ворвался холодный порыв ветра, взъерошил черные перья на вороте плаща чародейки.

– Симург – это выдумки, – сказала Тэм, с которой ветер словно бы сдул злость.

– А Воевода утверждает, что не выдумки, – пожала плечами Кьюра. – И что вдова знает, где драконье логово. В Стужеземье, по другую сторону Заиндевелого кряжа.

– Но это же… – Тэм хотела сказать «невозможно», но у нее перехватило дух. Впрочем, тут подошло бы и «смехотворно», и «нелепо», и даже «безумно».

«А вдруг все это правда? – подумала она. – Вдруг Симург – никакая не выдумка?» В таком случае подходили все вышеперечисленные слова, а вдобавок еще одно: «самоубийственно».

Что там говорил Родерик в Борфорде? Что ему иногда кажется, будто Роза хочет умереть молодой. Если Родерик прав, она действительно делает все, чтобы так и случилось.

Внезапно у Тэм над ухом раздалось невнятное мычание, переросшее в раскатистый храп. Тэм вскрикнула, обернулась и увидела, что бринголь шевельнулся. Она испугалась, что он вот-вот откроет глаза и в пустых глазницах полыхнет белое пламя, но…

«Он не умер, а уснул», – сообразила она.

С мягким шорохом клинок чародейки выскользнул из ножен.

– Тэм… – еле слышно прошептала Кьюра. – Не двигайся.

Монстр пробормотал что-то похожее на «котя-котя» и почесал золотистые чешуйки на брюхе. Громадная лапа рассеянно нащупывала колокольчик у ног, но колокольчик валялся в снегу, и ни Тэм, ни Кьюра не могли до него быстро дотянуться. Бринголь недоуменно поморщился во сне, недовольно заворчал и начал просыпаться.

Тэм, отчаянно жестикулируя, безмолвно обратилась к Кьюре – мол, найди, чем заменить колокольчик. Чародейка беспомощно огляделась, зажав кинжал в зубах, подняла с земли коровий череп и швырнула его Тэм. Та ловко поймала его и, повернувшись, опустила между ног чудовища.

Огромные пальцы, каждый толщиной с руку, втиснулись в глазницы черепа; бринголь решил, что это прорези-полумесяцы, довольно забормотал и снова погрузился в сон.

Тэм с облегчением перевела дух и только хотела поздравить себя с чудесным избавлением, как монстр громко всхрапнул – и сосулька на носу откололась.

Никогда еще за всю свою короткую жизнь Тэм не действовала с такой быстротой. Она стремительно вытянула руки и поймала ледышку, прежде чем та вонзилась между ног бринголя. Сосулька оказалась такой тяжелой, что руки Тэм, и без того уставшие от тугой тетивы Герцогини, сразу же задрожали.

Медленно пятясь подальше от спящего чудища, Тэм осторожно перехватила сосульку, как ребенка, и взглянула на Кьюру. Чародейка мотнула головой, и обе украдкой выбрались из-под моста. Тэм опустила сосульку на землю, полюбовалась подтаявшими желобками – следами своих пальцев, и вслед за Кьюрой вскарабкалась по заснеженному берегу.

Роза и Вольное Облако так и сидели в амбаре. Волшебный шар в руках Розы погас. Было заметно, что у нее испортилось настроение. Друин что-то ей сказал и коснулся ее плеча, но Роза увернулась и резко запихнула шар в седельную сумку.

Немного погодя на вспаханном поле у амбара появился шаман с мешком на плече.

– Вот, все яблоки в деревне собрал, – объявил Брюн, швырнул мешок в труповозку и сам забрался следом. – Почти все квелые и с гнильцой, но вроде бы сойдет.

Тэм уселась на облучок.

– А зачем нам яблоки?

– Для подкупа, – сказала Роза, пришпоривая лошадь. – Ну, поехали.

Глава 18. Дом за Кромешной Жутью

Незадолго до темноты они свернули на наезженную просеку, уходящую к западной окраине Сребролесья. Прежде чем густые кроны скрыли небо, Тэм оглянулась. Неоконченная статуя экзарха Говикена вырисовывалась темным силуэтом в яростном пламени уходящего дня. Издали карающая рука тирана казалась милосердной дланью, защищающей обитателей города от невзгод.

Странно, подумала Тэм, на расстоянии все предстает иначе – благостная красота вместо отвратительной правды. Да и стоит ли слишком пристально приглядываться к чему-либо или кому-либо, если это может навсегда изменить твое мнение о них?

По молодости она решила, что да, но – опять же по молодости – не знала, верный ли это ответ.

Два вечера подряд Роза учила Тэм мечному бою. Как ни прискорбно, результат оставался все таким же огорчительным, но во второй вечер меч выпал из рук Тэм прямо на ногу Розы.

– Так было задумано, – заявила Тэм.

– Ну конечно, – согласилась Роза, помогая Тэм подняться, потом призвала к себе Репей и снова вручила его барду. – Повторим.

Брюн и Кьюра решили внести свою лепту в унижение Тэм.

Чернильная чародейка учила ее обращаться с ножом – прятать и держать, а еще резать, протыкать и разрубать им врагов. К счастью, ножами в данном случае служили колышки. К несчастью, Кьюра заботливо заострила их своим ножом.

В конце концов Тэм заявила, что с тем же успехом можно было взять и настоящие ножи.

Кьюра хрипло рассмеялась:

– Ну-ка, отрасти себе парочку!

– Парочку чего? – спросила Тэм и тут же ойкнула: – Ох, да ради мерзлой преисподней Морозной Матери, предупреждать же надо!

Брюн учил ее драться, как настоящий варгир, и делать подножки, подсечки и ловкие захваты. В этом Тэм, как ни странно, добилась некоторых успехов, потому что была верткой, сильной и не брезговала применять всякие приемчики.

– Отлично! – сказал Брюн после очередной схватки, потирая ухо и втайне радуясь, что Тэм не надрала его до крови. – У тебя хорошо получается. И помни, что василиска по яйцам бить бесполезно, а вот в трактирной драке сработает на раз.

Тэм упражнялась и в стрельбе из лука: шла рядом с труповозкой и стреляла из Герцогини по целям, которые указывали ей товарищи.

– Вон в тот кривой дуб, – сказал Вольное Облако на второе утро в лесу.

Стрела скользнула по коре и отскочила.

– Вон в тот уродливый нарост на дереве, на Брюна похожий, – велела Кьюра.

– Эй, полегче! – обиженно выкрикнул шаман, но, увидев нарост, одобрительно кивнул: – А, ну да, и правда похож.

Стрела вонзилась точно в цель.

Брюн ойкнул.

– Молодец, Тэм, – похвалил ее Вольное Облако, выдернул из ствола стрелу и внимательно осмотрел наконечник.

– Лучше подстрели кролика, – сказала Роза, заметив зверька в кустах.

Через миг стрела пригвоздила его к земле. Все радостно захлопали в ладоши, но Тэм все равно расстроилась – жаль было убивать такого очаровательного пушистика. Сокрушалась она до самого обеда.

К вечеру они добрались до какой-то старой лесопилки под открытым небом, рядом с которой стоял большой, крытый соломой сарай. По обе стороны просеки высились поленницы и груда еще не распиленных стволов. Вокруг не было ни души, и за распахнутыми настежь окнами сарая пряталась темнота.

Вольное Облако соскочил с коня и негромко произнес:

– Я распрягу лошадей.

Роза тоже спешилась, настороженно огляделась, сжимая рукоять Шипа, и сказала:

– Отведи их подальше. Ты же помнишь, он лошадей не любит.

– И они его тоже, – добавил Брюн, ласково поглаживая нервно всхрапывающую кобылу Розы.

Тэм стало любопытно, кто живет здесь, на заброшенной лесопилке посреди Сребролесья, но она не успела задать вопрос, потому что Роза сердито зашипела на Вольное Облако, который рассеянно раскуривал сигару:

– Огня не разводи!

Друин поморщился, помахал рукой, разгоняя дым, и виновато затушил сигару.

– Тьфу ты, я забыл.

– Кто там? – раздался глубокий зычный голос из сарая, будто кто-то кричал в длинную трубу. – Чую дым, лошадей и какое-то взопревшее зверье!

Брюн принюхался к своей подмышке:

– Это, наверное, про меня.

– Брус, это Роза! – Наемница с опаской шагнула к сараю. – Мы здесь проездом, думали, может, ты пустишь нас переночевать.

– Мы – это кто? – полюбопытствовал голос. – А мерзавец-сатир тоже с вами?

– Нет, Родерика с нами нет.

– Вот и хорошо. В прошлый раз этот урод сожрал мой любимый гобелен. И почти все мои яблоки.

– Кстати, о яблоках… – Роза кивнула Брюну, тот вытащил из труповозки принесенный утром мешок и вручил ей. – У нас для тебя подарок.

Воцарилась тишина, только ветер переговаривался с шуршащей листвой.

– Яблоки, да? – с надеждой осведомился голос.

– Еще сколько! – ответила Роза, достала яблоко из мешка и осторожно подкатила его к сараю.

Дверь тихонько скрипнула, приотворилась. В щелке появилось лицо: кожа морщинистая, будто кора, мшистые брови, сучковатый нос и борода желтоватого лишайника. Обитатель сарая согнулся горбылем, протянул узловатую руку и ухватил яблоко пальцами-прутиками.

«Ох, милостивая Весенняя Дева! – сообразила Тэм, едва дыша от страха. – Брус – дерево».

Чтобы успокоиться, Тэм вызвалась помочь Вольному Облаку распрягать лошадей. Друины прекрасно видят в темноте, а Тэм так не умела, поэтому вся ее помощь сводилась к тому, чтобы оглаживать бока и шеи лошадям, пока Вольное Облако выпрягал их из труповозки.

– Что с телегой делать? – спросила Тэм.

– Оставим ее здесь. Все равно по просеке никто не ходит.

– А как же лесорубы?

– Лесорубов нет, – ответил Вольное Облако, отводя первую лошадь подальше. – Брус хозяйничает на лесопилке в одиночку, а из Верхнопуля раз в месяц приезжают забирать обработанную древесину.

– Он что, сам валит деревья?

– Да.

– И складывает их в поленницы?

– Как видишь. – Друин вручил Тэм уздечку и пошел выпрягать вторую лошадь.

– Но это же… убийство? Он же сам…

– Он – не дерево, а древей, – пояснил Вольное Облако. – Хотя, конечно, на дерево очень похож. Вот как мы с тобой: вроде бы тоже похожи, а на самом деле – разные. Вот так и древеи с деревьями – они тоже разные.

– Как это?

– Во-первых, у древеев есть глаза.

– Ага.

– И рты. Они умеют говорить. Вот ты знаешь деревья, которые умеют говорить?

– Нет, но…

– У них есть руки, ноги и имена…

– Ага, понятно.

– Они спят, едят и…

– А что они едят? – поспешно спросила Тэм – из любопытства, но еще и потому, чтобы друин перестал перечислять отличия.

– Да все, что угодно. Ягоды, орехи. Белок, которые сдуру путают рот древея с дуплом. Брус очень любит яблоки. – Облако стреножил лошадей и вернулся к Тэм. – В общем, не называй его деревом.

– Не буду, – пообещала она.

Возвращаясь к лесопилке, Вольное Облако негромко продолжил рассказ:

– Когда здесь работали люди, то без стычек не обходилось, потому что по незнанию древеев принимали за деревья. А теперь Брус сам выбирает, какие деревья валить, и поставляет древесину в Верхнопуль, так что дровосекам больше не приходится рисковать жизнью в лесу.

– А что, в Сребролесье опасно? – спросила Тэм, испуганно вслушиваясь в звуки ночной чащи: треск, хруст, шорохи и шелесты, предсмертный визг какого-то зверька.

Вольное Облако взял ее за руку:

– Пойдем в сарай.

Брус, будучи легковоспламеняемым, то есть древесиной и листвой, разумно опасался открытого огня, поэтому внутреннее устройство жилища древея Тэм видела лишь при свете одинокого фонаря, и сарай напомнил ей городской музей Ардбурга. Со стропил свисали гобелены, такие ветхие – особенно те, на которых были вытканы эпизоды Войн Возрождения, – что порывом ветра их развеяло бы в пыль. На некоторых красовались изображения относительно недавних событий – например, эпическая битва «Саги» с химерой на арене «Макситона».

Поскольку в турне «Сказа» Тэм своими глазами видела, какие именно бои гордо именуют «эпическими сражениями», то заподозрила, что битва, якобы завершившаяся разрушением двух летучих кораблей, бесчисленных рыбацких лодок и самого «Макситона», неимоверно приукрашена.

«Наверное, никакой химеры и вовсе не было, – цинично подсказывал ей внутренний голос, – а были только перекормленный козел, заморенный лев и полудохлая ящерица, которую загонщики объявили драконом».

На стенах висели обшарпанные щиты в форме древесного листа, с неизвестными Тэм эмблемами. У входа застыли манекены в старомодных доспехах, причем со шлемов свисали кольчужные чехольчики, специально для защиты длинных друинских ушей. Довершали обстановку два захламленных книжных шкафа и толстые ковры, некогда роскошные, а теперь покрытые опилками и протертые шаркающими шагами древея.

Огня было не развести, поэтому ужинали холодным огуречным супом и пюре из ямса с корицей. Брус разлил по резным деревянным кружкам холодное пиво – темно-красный ламбик со вкусом вишни и попоны, но в хорошем смысле.

Пока наемники ужинали, хозяин пристально смотрел на всех странными глазами навыкате, влажно поблескивавшими в свете фонаря. Он задержал взгляд на Тэм, а потом уставился на Розу и громко кашлянул, будто треснула пополам непросушенная доска:

– Странно, что вы не ушли на запад – сражаться с ордой.

– Странно, что ты не ушел на запад, – сказала Роза. – Ты уже не молод, негоже упускать такой шанс – в последний раз окропить крону кровью.

Древей хохотнул, и с узловатых ветвей к его ногам слетели редкие листья.

– Да она у меня насквозь кровью пропиталась. Я вам не рассказывал, как сражался в войске Черного Сердца?

– Рассказывал, и не раз, – кивнул Вольное Облако.

– Тот еще мерзавец был, – невозмутимо продолжил Брус. – Недаром же его так прозвали. Всю Смурную трясину перебаламутил, уговорил их пойти войной на Агрию. Ну, мы разорили десяток городов, деревень десятка два, если не больше, и даже помышляли напасть на Пятипрестолье, после того как разберем Брайклиф по камешку. Увы, мы не продвинулись дальше Полого Холма…

– Да-да, я все это уже слыхала, – вздохнула Роза. – Отец до сих пор об этом вспоминает, не заткнешь. А вот ты знаешь, что в «Саге» ни один бард надолго не задерживался? Все дохли как мухи. По-моему, это мой драгоценный папочка все подстраивал, чтобы не они, а он потом басни рассказывал.

– А, «Сага»… – с уважением пробасил древей. – Они против нас три дня оборонялись. Три дня, подумать только! Их, сволочей, было всего пятеро, а нас – целый лес. Ох как Черное Сердце бесновался! А твой отец, Роза, конечно, задал нам жару. Многих порубил в щепки и мне оставил памятку… – Брус коснулся обрубка, торчавшего у виска. – Но Черное Сердце завалил не он, а Пузочес, гад этакий.

Отхлебнув пива, Тэм уточнила:

– Пузочес? Это Клэй Купер, что ли?

– Ага, он самый. Рассек Черное Сердце на части и сколотил из него щит. Этим наше злополучное вторжение и закончилось. – Древей отхлебнул пива из широкой деревянной плошки. – По большей части наше воинство вернулось в Смурную трясину, хотя некоторые решили остаться в Грандуале. Но ты права, – сказал он Розе, – я и впрямь не молод. Точнее, слишком стар. В моем возрасте не побежишь в орду дурака-великана. Ну, коряги помоложе, ясен пень, пошли, а за ними и остальные потянулись, когда птицы принесли вести из Крагмура. Не так давно какие-то недоумки решили заглянуть ко мне, мол, уговорим старика двинуть с нами, он поддержит нам реноме. Уговаривали меня, настойчиво так… Чересчур настойчиво.

Брюн налил себе еще пива.

– Ну и чего добились?

– Да как тебе сказать… – ответил Брус, достал из мешка яблоко и сунул в рот; послышался глухой стук – яблоко упало куда-то внутрь. – В общем, вы мимо них проходили…

Тэм вспомнила аккуратные поленницы по обе стороны просеки.

– Ты… ты их убил?

Брус стукнул по ковру массивным кулаком размером с бочонок:

– А то! Убил, а сам ни прутика не обломал. Да и какая разница? Все равно они там, на западе, сгинули бы вместе с остальными безлистными чурбанами. Так уж лучше сейчас на дрова, чем потом в щепу.

– По-твоему, орда не выстоит? – спросила Кьюра. – Они уже две битвы выиграли. И сейчас идут войной на Агрию.

– Вот в Агрии все и сдохнут! – рявкнул древей. – Как мы когда-то. С Кастией у них был шанс, только они его просрали. Если бы Листопад расправился с кастийцами, то сейчас бы уже подмял под себя всю Крайнию. И у нас… – (Что-то гулко зарокотало, вокруг запахло яблоками, и Тэм сообразила, что древей рыгнул.) – У монстров, как вы нас называете, был бы свой дом. Дом за Кромешной Жутью. Вот тогда бы я и сам двинул на запад. Обжился бы там, укоренился, пустил бы зиму в душу.

Роза потупилась, до боли сжала руки, тихонько заскрежетала зубами. Шесть лет назад она отправилась на защиту Кастии, много месяцев провела в осаде, а чудовищное воинство Листопада пировало на трупах под стенами крепости.

Во всяком случае, Тэм слыхала такую версию событий. Но, как выяснилось, история во многом зависит от рассказчика. В Пяти Престолах Листопада проклинали как безжалостного, мстительного завоевателя и сделали его главгадом тысячи баллад. Но для обитателей Кромешной Жути, для так называемых грандуальских монстров, которые не могли найти защиту от наемников даже за стенами родных домов, Листопад был героем и спасителем.

Поразмыслив, Тэм решила, что злодей одной истории наверняка является героем какой-то другой.

– По-моему, Листопад не ограничился бы одной Крайнией, – заметил Вольное Облако, рассеянно крутивший в пальцах загадочную монету. – Я его хорошо знал. Да, он умел вдохновлять и вести за собой, был умен, хитер и честолюбив. Но на его долю выпало слишком много испытаний, его хотели сломить, растоптать его гордость, и он озлобился и ожесточился. Обезумел от ненависти. – Уши Вольного Облака печально поникли, а глаза в тусклом свете фонаря зеленели незрелыми летними сливами. – Листопад, как и многие мои соотечественники, презирал человеческий род и намеревался завоевать весь Грандуаль.

Тэм поежилась. Кожаный плащ – багровый плащ Отступника – давил на нее, будто свинцовый. По телу побежали мурашки, и внезапно ей почудилось, будто дух Листопада вселился в нее и глядит на все ее глазами.