Текст книги "Предназначение. Фантастический роман"

«Сколько?» – спросил выдержав паузу вор.

«Килограмм наверно будет» – неуверенно ответил Григорий.

Кирьянович пожевав губами, ответил, что купит, но не раньше чем дня через четыре, если разживется деньгами. Он предупредил продавцов, что цена за грамм буде не более восьми рублей.

«Кирьянович, а ксивы для нас не сможешь достать? Только настоящие, не ворованные» – спросил Гришка.

«Это будет стоить вам очень дорого – подумав ответил Кирьянович – и займет довольно много времени»

Василий, сидевший до сих пор молча, спросил:

«Сколько?»

«За три паспорта и два военных билета, примерно тринадцать, пятнадцать тысяч – таков был ответ Кирьяновича, который подумав немного, добавил – это не окончательная сумма. Подумайте, тогда и поговорим» – ответил им старый вор и ушел в обход объекта. Через час он подошел и сказал:

«Чтоб все было без сучка и задоринки, килограмм золота до и килограмм после, получения от меня документов. На оформление документов уйдет примерно месяц».

«Побыстрее нельзя?» – поинтересовался Василий.

«Нельзя, ибо документы будут настоящие и делаться будут ого-го где!» – Кирьянович ткнул пальцем в небо. Друзья ответили, что согласны на его условия и послезавтра принесут фотографии и аванс.

Глава 16. Беглецы меняют фамилии

Простившись с Кирьяновичем, беглецы прошли с полкилометра, проголосовали, их подобрала вахтовка. Григорий договорился с водителем, что он их подбросит до Дома колхозника, где, со слов водителя, всегда были места и куда пускали всех, даже без паспортов. Жили в нем вернувшиеся из рейсов речники, лесогоны, геологи, буровики, которых в Печере хоть пруд пруди. Администраторша записала фамилии, получила деньги и протянула им ключи от комнат.

В универмаге они приобрели необходимую одежду и обувь. Любопытной продавщице Гришка навесил лапшу на уши, рассказав, что их катер напоролся на топляк и пошел ко дну вместе с их шмотками, хорошо хоть сами смогли выбраться и зарплату успели получить, а то бы пришлось шмурыгать в робе. Продавщица огорченно ахала, закатывала хорошенькие глазки и томно поводила плечиком. Она уже была готова пригреть красивого и веселого пострадавшего, но Васька остудил его прыть, напомнив Гришке, что их ждет Аннушка. Васька сумрачно поглядывал друга. Иногда он завидовал товарищу, и укорял его:

«Павлин брехливый!»

Гришка смеялся над его словами и говорил, чтобы братишка смотрел на эти вещи проще.

Переодевшись и оставив Аннушку в номере, друзья пошли в баню, где подстриглись и помылись, а Василий ублажил свою душу и тело в парилке. Григорий купил в хозмаге безмен и взвесил ссыпанное из поясов золото, его оказалось более пяти килограммов. Золото решили хранить в сумке с рабочей одеждой. Оставшиеся золотые монеты, валюту и камушки, зашили опять в пояса. Сумки со спецодеждой сдали на вокзале в автоматическую камеру хранения. В обговоренный срок отвезли Кирьяновичу фотографии для документов и аванс.

Из сообщений местного телевидения узнали, что из Печеры до Усть-Цильмы, ходят круизные теплоходы с насыщенной туристической программой. Решили чтоб не светиться в Печере, отдохнуть в круизе по реке.

После отдыха, вернулись посвежевшими, отоспавшимися и, как им казалось, забывшими свое недавнее прошлое. Кормили на теплоходе разнообразно и вкусно. Бывшие беглецы заметно прибавили в весе. Поселились вновь в Доме колхозника, где их встретили, как старых знакомых.

Григорий съездил к Кирьяновичу, который обрадовал его вестью, что документы будут готовы завтра. Он сказал, что за документы придется доплатить еще примерно килограмм золота. Объяснил удорожание Кирьянович тем, что чиновники подняли ставки за свои услуги.

«Вошел в азарт» – подумал Григорий, но вслух сказал:

«Хорошо, мы согласны. У нас есть еще два килограмма. Предлагаю купить их по восемь рублей за грамм».

Кирьянович довольный сделкой с документами, торговаться не стал, и ответил:

«Хорошо, Гриша, я согласен с твоей ценой. Завтра приходи к девяти часам утра, произведем полный расчет».

На встречу с Кирьяновичем, поехали вдвоем. Аннушку отправили пройтись по магазинам, дав ей список на приобретение необходимых вещей.

На такси доехали до соседней, действующей базы. Пешком прошлись к балку Кирьяновича, посматривая по сторонам. Сторож встретил их с распростертыми объятиями и сразу повел их к себе. Он выложил на стол паспорта, военные билеты и трудовые книжки. Пока друзья знакомились с документами, он взвесил золото, подвел итог, и сказал:

«Вашего золота, подлежащего к оплате, два килограмма сто сорок грамм. За него вам с меня причитается семнадцать тысяч сто двадцать рублей. Извольте получить!» Кирьянович отсчитал деньги и предложил друзьям пересчитать, что они и сделали. После пересчета Григорий разделил сумму на три части. Семь тысяч отдал Василию, семь тысяч взял себе, а об остальных сказал, что это доля Аннушки.

Кирьянович налил по стаканчику своей гремучей самогонки и произнес тост:

«Выпьем за то, чтобы наши тропинки больше не пересекались, и чтобы мы забыли о существовании друг друга. Прощайте друзья!»

С этой минуты не стало гражданина СССР Бурлакова Григория Петровича, а появился из небытия Казаков Петр Иванович, одна тысяча девятьсот пятьдесят девятого года рождения, холостой, русский, непригодный к воинской службе, по профессии тракторист, о чем свидетельствовала запись в трудовой книжке.

Гражданин Чернышев трансформировался в Чернова Ивана Васильевича, одна тысяча девятьсот шестдесят пятого года рождения, к воинской службе не пригодного, по специальности, тракториста.

Веселушка Аннушка стала Коржаковой Ириной Владимировной, продавцом по профессии.

Примем и мы читатель новые имена и судьбы наших героев и пожелаем им удачи в борьбе за новую жизнь, без кошмаров погони и преступлений ради самосохранения.

Глава 17. Друзья в Москве

В номере Ирины Коржаковой накрыт стол. Казаков Петр, Чернов Иван и сама хозяйка были не очень-то рады застолью и веселы. Каждый думал о том, что случилось и что получилось. Спиртного не хотелось, они были пьяны ощущением свободы. Ощущением, что Судьба не обошла их своим вниманием, жестоко поиграла с ними, взяла мзду и отпустила, прикрыв глаза! После долгих мытарств, духовных и физических мучений, они Свободны.

«Гришь, у тебя сединка в волосах» – сказала Ирина с грустью.

«Ира, ты меня с кем-то путаешь. Я Петр, никакого Гришу я не знаю – строго осадил Ирину Петр – называемся новыми именами, вживаемся в новую жизнь. Каждый должен наизусть знать свою новую биографию. Побичуем ещё недельку в Доме колхозника и нужно линять отсюда, иначе сгорим. Чувствую это шкурой. Ты, Иван, пойди погуляй, я поговорю с Ириной. Прости братишка, но есть вещи, о которых, должны знать лишь двое, третий, даже если он отец родной, лишний» – выпалил с напором Петр.

Иван поднялся из-за стола, укоризненно посмотрел на Петра и вышел из номера. Рассудком он понимал Петра, но в голове билась мысль:

«Не доверяет, а ещё брат!»

Спустившись в фойе, он постоял, и решительно вышел на шумную улицу. Идя по тротуару, Иван твердил про себя легенду:

«Я, Чернов Иван Васильевич, родился пятнадцатого июня, одна тысяча девятьсот шестьдесят пятого года в деревне Н, служил в Н-ской воинской части механиком-водителем, демобилизован после отравления угарными газами. Работал в Усть-Цильминском районе на лесоразработках– увидев вывеску „Пиво-Воды“, Иван решил выпить пива. Почувствовав за поясом пистолет, запоздало с сожалением, подумал – дуру забыл в номере оставить».

Навстречу шел милиционер-сержант. Он гордо вышагивал, неся власть на своих плечах. Иван остановился, прикурил сигарету и неспешно пошел навстречу сержанту. Они разминулись, вроде бы не обращая внимание друг на друга, но Иван заметил скользнувший по нему напряженно-изучающий взгляд мента. Зайдя в кафе, Иван выпил стакан газировки, обернувшись он увидел в окне сержанта, который придравшись к бомжеватого вида мужику, воровато поглядывал на вход в кафешку. Когда Чернов вышел из кафе, бомж подошел к нему и спросил:

«Третьим будешь, кореш?»

Чернов ответил, что ещё рано водку пить и пошел прочь. Он зашел в магазин, побродил по отделам и вышел на улицу. Возле автобусной остановки сел в такси и попросил таксиста отвезти его в какой-нибудь кинотеатр, где идет хороший фильм: «Три дня, как с реки! Одичал совсем! Босоножки себе отхватил импортные. Вечером пойду маруху искать. Гульну, командир и опять в рейс» – поделился своими планами с таксистом Иван и счастливо рассмеялся.

На дневной сеанс он опоздал, пропустив киножурнал, все же попал в кинозал.

Фильм был старый, Иван не особенно вникал в смысл картины, ему нужно было отсидеться. Если за ним слежка, пусть хвост понервничает. Сосед, сидящий справа от него, прошептал:

«Кирьянович наказал вам рвать с Печеры немедленно!» – встал и пригибаясь, ушел.

Иван досмотрел картину, вышел из зала и неспешно, размахивая босоножками, пошел в Дом колхозника. Зайдя в номер, Иван увидел Петра лежащего на кровати. Петр поднялся и спросил:

«Где тебя Ванька черти носят? Ирина уехала тебя не дождавшись!»

«Вот так расклад – подумал Иван и спросил – что за срочность?»

«Забеременила она, поехала устраиваться. Нам тоже пора ехать, скоро вызовы просрочатся. Бабки кончаются, пора за ум браться. Я ребят из Усть-Цильмы встретил, говорят бугор сердится, рожи грозился нам начистить. Завтра в порт и вперед – Петр подмигнул Ивану и приложил к губам палец – сегодня гульнем в ресторане и айда на каторгу. Давай собираться, ночь насовывается, мест в ресторане не поимеем. Печера город богатый, гульливый, Марух зацепим, побалуемся, покайфуем» – закончил свою речугу Петр.

Иван бросил босоножки на кровать и сказал:

«Посмотри, что я себе купил, последнюю пару у мужика из рук выхватил. Импортные. Сегодня обновлю».

Друзья неспешно собрали сумки, побрились, погладились и при полном параде вышли из гостиницы. На такси доехали до ресторана «Печера». Зашли в ресторанный туалет. Петр, став серьезным, сказал:

«Местная братва решила потрусить нас до конца. Днем я отвез Ирину в аэропорт и отправил в Москву. Далее она уедет на Кавказ. Там осядет и будет ждать нас. Завтра поедем в аэропорт, ты возмешь билеты до Усть-Цильмы, я на рейс до Москвы, или другого города средней полосы России. Иван рассказал о своих наблюдениях и о предупреждении переданном человеком Кирьяновича.

«Прокололся где-то Кирьянович – подвел итог Петр – прав он был, когда говорил, что золото забирает душу и высасывает кровь у человека. Жив ли он? Много он для нас сделал, считай с того света вытащил. Не пойму, ради чего старик рисковал. Ради корысти, или ради благого дела, ради спасения нашего» – задал вопрос Петр.

В ресторане к ним подсели две девицы. Петр подозвал официанта, сделал заказ и небрежно показав на девиц, сказал:

«Это уберите, такое кушанье я не заказывал!» – и вложил в меню двадцати пяти рублевую купюру.

Официант недовольно кивнул в сторону девиц и их словно ветром сдуло.

«Вышколены б…» – пробормотал Петр.

Посидев пару часов, хорошо поев и выпив, друзья рассчитались с официантом, дали ему приличные чаевые. Официант предложил вызвать для них такси.

«Мы пройдемся по улице, воздухом подышим» – отклонил его предложение Петр.

Иван пьяно рассмеялся и показав кулак, спросил:

«А это на что?»

Официант гордо удалился, выполнив свой долг. Ночная прохлада, отрезвляюще подействовала на друзей. Они брели по ярко освещенной улице, курили и вяло переговаривались. Петр рассуждал о выборе места дальнейшего местожительства:

«Завтра вылетаем. Север нам заказан в силу того, что бывшие зэки вынуждены селиться здесь. Северная Россия, Средняя Азия поставляет людей во внутренние Войска. Я прослужил четыре года в ЧМО ООБ, ты почти два. Перед большим количеством людей мы засветились, как перед сослуживцами, так и перед зэками. На Бам дембеля едут в надежде на красивую и богатую жизнь. На Юге и в твоих краях нас ищут и наверняка еще долго будут искать, пока оперативникам не намылят шеи за „висяки“ и они не найдут способ списать дело о пропаже группы военнослужащих в тундре в архив. Пропажу вертолета и группы старших офицеров спишут на ошибку экипажа несправившегося со сложной погодной ситуацией в отрогах Северного Урала. Шайка секретных сотрудников будет помнить о сотнях килограммов золота вечно. Они неоднократно поменяют хозяев, станут хозяевами сами, но будут чутко прислушиваться ко всем слухам и случаям о внезапно разбогатевших людях, имеющих быть в великом лагере СССР. Золото! Ты, Иван, уже понял его силу. Мы должны переиграть всю эту нечисть и получить все, или умереть. Великий и Могучий рушится изнутри. Золотом наполнены все мыслимые и немыслимые тайники вчерашних и сегодняшних хозяев жизни. Оно толкает их в спину. Золото хочет жить свободно и не иметь ограничений вводимых псевдонаучными теориями и постулатами. На смену сегодняшним „меченым“ придут ещё более подлые люди, а с ними хаос. Править будут люди нищие духом и сильные подлостью. Мы должны занять свое место под солнцем и начать противостоять этому злу. Не знаю доживем ли мы до этого времени и хватит ли у нас желания жить дальше!» – пророчествовал Петр.

«Ты, Петя, дело говори, а не читай мне политинформацию. Я уже не Васька, а Иван Чернышев, тьфу падла оговорился, Чернов, цену крови и золота знаю. Ноль им цена, Петя! Хотим мы жить по человечески, в достатке, значит нам нужно золото. Нет, уйдем на дно и будем пахать на начальника леспромхоза, на комбата, на комгруппы, на всех, кто считает себя сильным. Тогда им все, а нам хрен!» – выговорил на одном дыхании Иван.

«Это речь не мальчика, а мужа! – воскликнул с восхищением Петр и хлопнув Ивана по плечу предложил – дернем в Москву, а там видно будет».

Утром следующего дня поехали в аэропорт. Толпа кочующего народа поглотила их. Пассажиры местных авиалиний досмотр не проходили, валили пехом к самолетам. Прилетевшие пассажиры шли к аэровокзалу. Петр с Иваном дошли до самолета летевшего на Усть-Цильму, отдали билеты второму пилоту и вдруг вспомнили, что забыли ружья дома. Петр насел на пилота:

«Браток, следующий рейс твой или другой самолет полетит?»

«Полетит наш экипаж» – ответил ему летчик.

«Браток, ты возьми билеты, вторым рейсом нас заберешь, если нужно мы доплатим. Хороши мы будем если в Цильму прилетим без ружей. Засмеют мужики. Я тебе лосятины подброшу. У меня лицензия есть» – совал под нос пилоту бумажку Петр.

«Хорошо мужик, заметано! Мы после взлета известим диспетчера, что отстали два пассажира и что они полетят следующим рейсом. Билеты возьми и перерегистрируй на следующий рейс. Набрались же вы мужики, что даже ружья забыли, а яйца при вас?» – фамильярно пошутил пилот.

«Было дело, хорошо посидели в „Печере“, до сих пор руки вздрагивают» – ответил, смеясь, Петр.

«Везет же людям – позавидовал пилот – пашешь, пашешь, зарплату получишь, на один раз посидеть в ресторане не хватает».

Друзья пожали руку пилоту и с толпой прилетевших на других рейсах, пошли к аэровокзалу. Постояли недолго и после объявления рейса на Москву зашли в служебное помещение, где пробыли до объявления об опаздывающих двух пассажиров на рейс «Печера-Москва». После повторного объявления они вышли из подсобки и побежали к самолету. Запыхавшиеся подбежали к сердито гудящей «Аннушке» готовой к взлету. Проверяющая билеты работница аэропорта просмотрев их билеты, стараясь перекричать рев самолетных турбин, допытывалась у них:

«Почему на ваших билетах нет штампов досмотра?»

Друзья по идиотски улыбались и кричали в ответ, что они опоздали из-за таксиста и несли ахинею. Из самолета вышел летчик, что-то прокричал на ухо проверяющей показывая на часы и пальцем вверх, взял авиабилеты у наших героев и жестом предложил им пройти в салон. Петр отдал чемодан грузчикам аэропорта заканчивающих погрузку багажа. Они зашли в самолет, стюардесса усадила их на места. Дипломат Петр оставил с собой. Следуя строгому указанию стюардессы, друзья пристегнули ремни безопасности. Щелкнули замки двери. Надрывно завывая Аннушка пошла на взлет. Дружно пели моторы. Петр и Иван сонно покачивали головами. Самолет нес их на Юг, прочь от тундры, от опасности, от самих себя. Они станут другими людьми, но для этого нужно выжить и схватить Удачу за горло. Пока им это удавалось.

«Товарищи пассажиры, пристегните пожалуйста ремни, наш самолет совершающий рейс по маршруту «Печера-Москва, садится в аэропорту столицы нашей Родины, городе-герое Москва. Экипаж самолета и Печерское авиапредприятие желает вам хорошего настроения и удачи в ваших дела» – закончила сообщение стюардесса.

Самолет приземлился без толчков и зарулив на стоянку, остановился.

«Отстегните ремни и приготовтесь к выходу, не спешите и не толпитесь» – донеслось из громкоговорителя. Мощный тягач взял Аннушку на буксир и подвел ее к аэровокзалу.

Открылась дверь, экипаж во главе с командиром, первым покинул самолет. Народ медленно, как бы нехотя, потянулся к выходу. Друзья, затесавшись в толпу пассажиров, ждали аэродромный автобус, который быстро доставил пассажиров к дверям аэровокзала. Водитель пожелал людям «легкой дороги» за что получил благодарность: «к черту, спасибо, ни пуха – ни пера». Постояв в отстойнике и предъявив билеты мордатому татарину в форме служителя аэропорта, Петр с Иваном оказались в аэровокзале. Петр дважды был в Москве, проездом. Ивана поразила толпа народа и гул, который от неё шел. Где-то под крышей ворковали голуби. На скамьях, стульях и просто на полу, сидели, лежали, люди. Одни спали, другие жевали, третьи крутили головами, тревожно прислушиваясь к объявлениям радио.

Пассажиров рейса «Печера-Москва» просим получить багаж у стойки №51 багажного отделения. Петр легонько ткнул Ивана в бок и сказал:

«Пойдем, раззява, получать багаж. Мы в столице нашей Родины, которую не объять и не понять! Двигай паря».

Иван в растерянности развел руками и спросил:

«Куда идти командир, где получать багаж, где стойка №51?»

Конца задаваемых Иваном вопросов не было видно и Петр пресек их грубоватым замечанием, что нужно было внимательно слушать объявление, а не хлебальником щелкать. Товарищи вышли на привокзальную площадь и увидели толпу мужиков с бляхами на груди. Петр поднял руку и крикнул: «Носильщик!«К ним тут же подлетел носильщик и спросил:

«Откуда будем брать багаж уважаемый?»

Петр ответил, что багаж выдают у стойки №51 и нужно такси. Носильщик оказался расторопным, он быстро получил багаж, рысью провел их к посадочной площадке такси. Посадил их, невзирая на возмущенные возгласы очередников, в машину, сказав при этом, что татарин татарину должен помогать везде.

«Ты честно заработал свои тридцать рублей, но я не татарин, а казак» – сказал Петр протягивая три червонца носильщику.

«Хоть и казак, а человек хороший. Хорошим человеком может быть только татарин» – ответил носильщик, хитро улыбаясь.

Таксист привез друзей на автовокзал с которого отправляются автобусы на Можайск. Закусив в вокзальном кафе, Петр с Иваном через некоторое время выехали в Можайск. Таксист-частник отвез их в гостиницу, где они без труда сняли номер и поужинав в ресторане, улеглись спать. Можайск разочаровал Петра. Он понял, что в тихом, патриархальном городишке, где все люди знают друг друга, ими заинтересуются, начнутся безобидные расспросы, откуда и зачем, потом более сложные, где родился, где крестился. Сексоты донесут своим хозяевам, что в городе появились новые люди. Достаточно опознать их по фотографиям и загремят они под панфары как миленькие. Такая перспектива не устраивала Петра и он сказал Ивану, что в Можайске им делать нечего. Друзья побывали на экскурсии на Бородинское поле, осмотрели другие достопримечательности города и уехали в Москву, решили поискать счастье в других городах Подмосковья.

Глава 18. Ирина устраивает свою жизнь

Ирина Коржакова, получив багаж, вышла на шумную привокзальную площадь забитую припаркованными автомашинами. Она спросила у постового милиционера где остановка городского автобуса. Ирину поразила щедрость южной природы. На клумбах цвели неизвестные ей цветы. Жара стояла неимоверная. В Водногорске она сошла на железнодорожном вокзале, сдала чемодан в камеру хранения. На привокзальной площади, неподалеку от главного входа в вокзал, стояла группка людей с табличками «Сдаю квартиру». Предприимчивые граждане всех курортных городов встречали приехавших на отдых и лечение, предлагали им жилье и другие услуги. Петр оказался прав, когда инструктировал Ирину, как ей вести себя по приезду в Водногорск. Зачем Петр посоветовал остановиться в Водногорске, Ирина поняла только здесь. Этот город является перекрестком Северного Кавказа. Здесь сходятся воздушная, автомобильная и железная дороги. Она подошла к пожилой женщине и спросила, что за жилье сдается. Удача улыбнулась ей в образе немолодой женщины сдающей однокомнатную квартиру с мебелью и телефоном в центре города. Они пошли на квартиру. Дом был довоенной постройки с крохотными вычурными балкончиками. На первом этаже дома были промышленный и продуктовый магазины. По плохо освещенной лестнице Ирина и Ольга Ивановна, так отрекомендовалась хозяйка квартиры, поднялись на третий этаж. Хозяйка открыла входную дверь и впустила Ирину в прихожую.

Обстановка квартиры состояла из старомодных дивана, шифоньера, круглого стола на гнутых ножках и матерчатого абажура. Старая мебель напомнила Ирине бабушкин дом. После смерти бабушки и деда, сердобольные соседи определили её в детский дом и начались для Ирины долгие годы горя, унижений и разочарований. Промелькнул в её жизни светлый луч счастья, бравый прапорщик Бурлаков и нет его, да и был ли он, её сказочный принц. Ирина всхлипнула, но сдержала слезы. Ольга Ивановна поняла состояние молодой женщины и усадив её на диван, принялась успокаивать Ирину словами понятными только женщинам. Ирина рассказала ей, что беременна, что мужа и родственников у нее нет и что она продала квартиру в Печере, врачи предписали ей по состоянию здоровья жить на Юге, и что ей страшно и одиноко в чужом городе. Ольга Ивановна, как могла, успокоила Ирину, пообещала проведовывать её и ознакомить с городом. Квартира понравилась Ирине и она приняла цену назначенную хозяйкой в двести рублей не торгуясь. Ольга Ивановна с облегчением вздохнула, услышав ответ Ирины. Старая женщина, похоронив мужа, перешла жить в пригородное село к сыну, который решил сдавать квартиру в наем. Всю жизнь проработав на производстве за несчастные восемьдесят рублей и получив от государства мизерную пенсию, Ольга Ивановна считала квартплату в двести рублей грабиловкой, но вынуждена была слушаться сына. Хозяйка попросила у Ирины паспорт. Водрузив на нос старомодные очки, принялась изучать его. Прочитав его от корки до корки, хозяйка вернула паспорт Ирине, спросила:

«Рассчитываться когда будете, Ирочка?»

Ирина достала из сумочки деньги, отсчитала двести рублей и спросила о прописке. Ольгу Ивановну огорошил вопрос Ирины. Ей о прописке сын ничего не говорил. Она честно призналась Ирине, что не знает, как поступить.

«Через два дня приедет с вахты сын и решит, как поступить с твоей пропиской» – ответила женщина.

Ольга Ивановна, чтобы уйти от неприятной для нее темы, увела разговор в другую сторону. Она пообещала принести подушку, половички и занавески на окна, другую мягкую рухлядь. Сунув Ирине ключ от входной двери и сославшись на цыплят, которые сегодня должны лупиться и на необходимость выпроводить внука в школу, Ольга Ивановна ушла, оставив Ирину одну со своими мыслями. Только теперь, в этой комнате, она ощутила весь ужас перенесенных ею событий. Григорий, сквозь шум работающего двигателя, кричал ей и Светке:

«А сейчас, девки, покажется Заполярный дом отдыха, покайфуем на славу. На всю жизнь запомните эти денечки!» Тягач остановился возле темной стены рубленной из толстых бревен избы. Через открытую дверь в кабину ворвался свежий воздух. Светка восторженно завизжала:

«Ура, мы приехали. Хочу на улицу!» – её восторг охладил злобный лай и ворчание собак. Иван спрыгнул с тягача и громко крикнул:

«Цыц шавки! Хороши хозяева, вместо хлеба-соли, напустили на гостей собак. Эй, люди, караван прибыл! Просыпайся Багдад!»

В окне избушки мелькнул человеческий силуэт. Через несколько минут прибывшие здоровались с хозяевами. Сержант Татаринов с неподдельным изумлением уставился на женщин, он даже захлебнулся от восторга:

«Ну прапор, ну молодчина, баб притаранил. Ну удружил! Нам кранты тут подходят. Скоро суходрочкой будем заниматься. Просил же „батяню“ пришли повариху, отказал на том основании, что передеремся из-за неё.».

В ответ на восторг сержанта Татаринова, прапорщик сказал:

«Туманно говорить изволите, товарищ сержант Татаринов. Ксива тебе от комбата – он вынул из кармана куртки пакет и передал его Татаринову – тебе присвоено звание старший сержант, ты зачислен на сверхсрочную службу, после этой командировки, поедешь на курсы прапоров. Доволен бродяга!»

Ирина и Светка, слушая разговор мужчин, невольно отодвинулись в глубь избы, за стоявшего сзади них Ивана.

«На счет баб, Татаринов, ты ошибаешься, это моя и Чернова жены. Прокатиться по тундре им захотелось. Ты можешь здесь с Дунькой Кулаковой миловаться. Приедешь в часть, в поселке оторвешся по полной, соберешь весь шанкр, тебе не впервой» – отшил Петр старшего сержанта. После слов прапорщика в избе установилась гнетущая тишина, все словно оцепенели. По избе пронесся холод. Тишина взорвалась криком Татаринова:

«Лесник, урод, давай сюда!»

В избу ввалился зэк. Он стащил шапку с головы и спросил: «Звал, начальник?»

«Звал, звал – взвился старший сержант – топи печь, гостям с дороги пожрать нужно. Быстро!»

Ирина вздрогнула, словно её ударили хлыстом. Светка, не согнав улыбку с лица, стояла рядом с Иваном и вопросительно смотрела на Петра:

«Куда мы попали?» – говорил её взгляд.

Старший сержант Татаринов мирно проговорил:

«Сейчас поужинаем, организуем вам баньку, а потом гульнем на всю ивановскую. Тебя устраивает такая программа, прапор?»

«Слушай меня, старший сержант, ты нас накорми, спать с женами уложи, после отсыпки, я тебе свою, вернее не свою, а программу нашего благодетеля-командира расскажу. Понял меня! Вы, товарищ старший сержант, воинскую дисциплину и порядок забыли, или вам тундра мозги высосала? – начал заводиться Петр – не марухи это, а моя и сержанта жены, и взяли мы их с собой с разрешения комбата – приврал для эффекта прапорщик – ясно скотина?» – Петр уставился на Татаринова, буравя его голубой сталью глаз – ты что салабон, не понял меня? Не слышу ответа?» – вскипел прапорщик.

Татаринов сник и промямлил:

«Товарищ прапорщик, вы не серчайте, я же пошутил».

«Шутить будешь с б… ми, здесь ты на службе – Петр приказал – лагерный контингент и завхоза лагпункта ко мне. Сержант Чернов, выведите женщин из комнаты и устройте их на ночлег».

Опять качающийся тягач, погоня за ними, убитая Светка, рухнувший вертолет. Бегство по тундре, налет уголовников, чуть не кончившийся для них смертью, сплав по реке, город Печера и вот она здесь, в незнакомой комнате, среди незнакомых людей. Постоянная тошнота и одиночество души. Ирина очнулась, обвела взглядом комнату. Видения ушли.

Женщину быстро выводят из ступора бытовые проблемы. Еще раз пройдясь по квартире Ирина прикинула, что ей необходимо для минимума удобств. Решила пройтись по магазинам. Её движения стеснял пояс с сокровищами.

«Чертов пояс, он меня скоро перетрет пополам!» – раздраженно подумала Ирина и уже хотела его снять, но мысль, что в поясе богатства на сотни тысяч рублей не дала ей этого сделать. Она вошла в ванную, помыла руки, обмыла лицо и рассмеялась. Вспомнилось жалкое лицо Татаринова осажденного гневной тирадой Петра. Опять пришли воспоминания событий происшедших на зимовке. Ужинали они вчетвером, водку не пили. Татаринова за столом не было. Он с обиженной рожой сидел на табурете и курил. Поев, гости ушли отдыхать в отведенную им комнату. Ирина, лежа в постели, спросила:

«Что теперь будет, Петя?»

Петр ответил раздраженно:

«Что будет, то будет. Спи. Не бабьего ума наши дела».

Отоспавшись и приведя себя в порядок, женщины с помощью зэка Лесника накрыли на стол. Прапорщика и Татаринова в комнате не было, но к моменту окончания хлопот по сервировке стола, они вошли в комнату мирно разговаривая и шутя, как будто ранее между ними не было размолвки. Татаринов взял со стола бутылку водки и отдал её зэку со словами:

«Лесник, пропустите по стопке за моё здоровье. Пшел вон, вонючая скотина!»

Ирину поразил тон речи Татаринова в котором кроме презрения и ненависти ничего не было.

«Страшный человек!» – подумала она.

Застолье получилось невеселым. Женщины, посидев за столом с полчаса ушли, сказав, что хотят прогуляться по тундре. Завхоз зимовки, немолодой могучий мужчина, тоже ушел, сославшись на дела. Петр и Иван вышли на улицу, розыскали в тундре женщин и вернулись с ними на зимовку. Петр закрыл дверь на защелку и сказал:

«Девчата, на улицу без нужды и сопровождения одного из нас ни шагу. В наше отсутствие держите дверь запертой и никому, кроме нас, не открывайте. Не нравится мне настроение и поведение хозяев!»

Иван завесил окна и все улеглись спать. Ночью Петр разбудил Ирину и сказал:

«Буди Светку, одевайтесь и ждите нас за запертой дверью».

Петр ушел поцеловав ее в щеку. Часа через два в дверь постучали, вошли Петр и Иван. Взволнованный Петр сорвал одеяло с окна и произнес с ненавистью, дрожащим голосом:

«Хана нашим хозяевам, порешили мы их, а не они нас!»

«Что случилось?» – спросила Светка.

«Потом расскажем» – ответил Иван.

«Хотели сволочи нас в расход, а вас затрахать – мрачно пошутил Петр– сидите здесь. Мы пойдем собираться в обратный путь. Запритесь. На всякий случай, вот тебе игрушка, я тебя учил, как с ней обращаться – Петр протянул Ирине „калаш“, поцеловал её в губы и прошептал – жили, живем и жить будем, а эта падаль пойдет рыбам на корм!»

Мужчины ушли. Ирина заперлась, села на топчан и положила автомат на колени. Медленно тянулось время, в дверь постучали. За ними пришел Иван. Выходя из зимовки, Ирина увидела мертвых завхоза и сержанта Татаринова. Их погрузили в тягач и сбросили в озерную прорубь. Потом мужчины взорвали зимовку и они отправились в обратный путь.

Ирина решительно тряхнула головой, отгоняя видения прошлого и прошептала:

«Я выбралась из полярной тундры, а старший сержант Татаринов с простреленной грудью стережет зэков на дне полярного озера. Петр жив. Он придет ко мне, во мне его сын!»

В наилучшем настроении Ирина вышла из квартиры и отправилась в поход по магазинам. Скупившись, усталая и довольная, Ирина вернулась домой. Приняв ванну, поужинав, застелила постель новым бельем и уснула.