Текст книги "Давид Аркин. «Идеолог космополитизма» в архитектуре"

11 декабря 1947. Из стенограммы предварительных заседаний Суда чести. Т. III. 24–28 ноября и 1–20 декабря 640640
  Машинопись. РГАЭ. Ф. 9432. Оп. 3. Д. 48. Л. 271–305.


[Закрыть]

Болдырев. <…> я бы сказал, – статья написана беспартийно (Л. 281).

[Далее Суд чести принял решение о прекращении следствия и о составлении обвинительного заключения. Аркин был обвинен, с одной стороны, в том, что, как ученый секретарь бюро архитектурной секции ВОКС, безответственно отнесся к своим обязанностям (якобы именно он отвечал за все три статьи, что сам Аркин признать отказался), а с другой стороны, что его статья – аполитичная, бессодержательная и безответственная.]

Рыльский. Мне кажется, что это не доказано. <…> Он [Аркин] не написал ничего такого, за что можно было бы судить человека. Я прослушал обвинение яростное со стороны Чечулина и думаю, что там больше притянуто, чтобы обвинить человека, чем объективного и правильного. Я ничего не вижу в статье, чтобы давало возможность англичанам писать, если не пасквиль, то очень тяжелое для нас обвинение. Я бы считал худшим выступление Чечулина, чем Чернышева. Заключение Чернышева тоже жесткое, но там есть честное отношение, а у Чечулина я вижу желание взять человека и его отдать под суд (Л. 283–284).

Щусев. Когда Аркина выбирали641641
  Щусев имеет в виду, что ВОКС был общественной выборной организацией.


[Закрыть], знали его направление, знали, как он пишет и говорит всегда, мягко так. Его выбрали, и он говорит, как всегда в мягких тонах, лирических, смягчает острые положения, но говорит он ясно, понятно, но он не агитатор, никогда и не был агитатором, ни за архитектуру, ни за памятники. Аркин написал так, как мог. Он не понизил и не повысил своего уровня. В данном случае это вызвало такой скверный отзыв [редакции журнала]. Но это не по части этих статей, а вообще эти англичане хотели так высказаться.

Бунин – и тоже известно, как он говорит, тоже такой смягчающий человек. Его даже Златоустом называют: говорит он красиво и лирично. Все они – эти три человека – такие мягкие. А теперь их притянули. А зачем их выбирали. Я против этого. Выбирали… кричали… хвалили… А теперь извольте! Не заставите вы Аркина быть тираном. Бунин нервный человек, он переживает это обвинение… с человеком может сделать шок.

Аркин уже почернел, несмотря на то что он сильный человек, и Былинкин совсем растаял. Я против того, чтобы обвинять, да еще в духе Чечулина и Чернышева. Аркина выбрали, пусть поделят вину те, кто выбрал, а то выбирают человека мягкого, а потом обвиняют <…> Я бы считал, что надо осторожнее отнестись к этим людям. Опасно к людям применять такую дозу лекарства, которая может привести к параличу.

<…>

Он [Аркин] не виноват, он подготовил блюдо, которое он всегда готовит, нужно было выбирать более принципиального.

<…>

Я против того, чтобы муху прихлопнуть булыжником (Л. 285–293).

Рыльский. Если бы не было этого английского предисловия, пришло бы вам в голову их готовить под расстрел?

Шквариков. Это неизвестно. Мы – Суд, может быть и передали бы нам.

Рыльский. Тогда надо обвинять первым ВОКС, который послал эти статьи <…> Самое правильное было бы сделать что-то вроде общественного собрания, но ничего такого, что заслуживает Суда Чести, у этих авторов нет (Л. 294).

Чернов. Можно ли этот проступок ставить на одну доску с проступком Клюевой642642
  Речь идет о Н. Г. Клюевой, которую вместе с Г. И. Роскиным приговорили к «общественному выговору» на первом – показательном – Суде чести в июне 1947 года.


[Закрыть] – это другое дело. Мы это дело не рассматриваем в уголовном порядке. Сейчас наши товарищи из Академии отдыхали в Гаграх вместе с Клюевой. Ей дали возможность исправить свои ошибки. На ее жизненный уровень никто не покушался. Аркин – член-корреспондент Академии архитектуры. Нужно ли для них для каждого няньку? Оказалось, что нужно. Эти няньки должны их выправить, чтобы дальше они работали и никаких ошибок не делали, и на этом примере показать другим товарищам – работайте так, чтобы каждый ваш шаг творческих научных работников был преисполнен величайшей ответственностью. Мы Давиду Еф[имовичу] можем показать недопустимость его ошибок и расши[ри]ть круг его деятельности, если он подлежит исправлению. Нужно посмотреть в ВАКе, можно ли его на этом посту оставлять643643
  Чернов имеет в виду «пост» руководителя Сектором всеобщей истории архитектуры в Институте истории и теории архитектуры или же звание профессора, присужденное Аркину постановлением ВАКа еще в 1934 году.


[Закрыть]. Нужно, чтобы они поняли существо нашего Суда Чести. Мы крушить никого не хотим (Л. 295).

Шквариков. Ведь суд не вынесет решения: расстрелять! (Рыльский: видите, все-таки «суд»!). Вы можете оправдать, но судить должны. Такого положения, чтобы не судить, не может быть. Суд может их оправдать <…> Вопрос – судить или не судить – отпадает. <…> А что будет страшного, если этим людям покажут на ошибки. Если суд найдет эти статьи замечательными, – их оправдают. Но на сегодня положение другое. Общественность [должна] дать свой отклик на эту клеветническую, мерзкую, я бы сказал, статью.

Рыльский. Но дополнить: ввиду их заслуг и т. д. и т. д. —оправдать (Л. 298).

Кусаков. Суд Чести замечательная вещь. В печати никакой информации не будет, а люди получат очень крепкий урок (Л. 304).

12 декабря 1947. Экспертное заключение Н. Я. Колли 644644
  Автограф. РГАЭ. Ф. 9432. Оп. 3. Д. 46. Л. 152–153.


[Закрыть]

Никогда советские города, как бы сильно они ни пострадали от злодейства фашистских захватчиков, не переставали жить и никогда не были уничтожены. Вот почему, не было никаких оснований прибегать к подобной метафоре о новом летоисчислении «от разрушения города».

<…>

К сожалению, [статья Аркина] не может быть отнесена к числу удачных работ [подчеркнуто карандашом] (Л. 150–151).

14 декабря 1947. Разъяснительная записка Д. Е. Аркина В. А. Шкварикову 645645
  РГАЭ. Ф. 9432. Оп. 3. Д. 46. Л. 66–69. Это – третий вариант разъяснительной записки Аркина, написанный после его личной встречи с Шквариковым; в отличие от двух предыдущих вариантов (3 и 5 декабря) здесь Аркин частично признает свою вину.


[Закрыть]

<…>

Давая в своей статье критику этих направлений и теорий [конструктивизма и дезурбанизма], я ограничился лишь рядом образных сравнений и замечаний общего порядка, не подчеркнув и не раскрыв классовой природы формалистических и мнимо-радикальных течений в буржуазной архитектуре [здесь и далее подчеркнуто Аркиным], не раскрыв связи этих течений с общим идейным тупиком и духовным обнищанием современной капиталистической культуры. Таким образом, показанная мною беспочвенность и нежизненность западного конструктивизма оказалась как бы явлением только архитектурного порядка, – а не прямым следствием общего упадка буржуазной культуры.

Если бы я трактовал свою тему более углубленно, – я бесспорно сумел бы показать эту связь.

Таков существенный недостаток статьи, притупивший ее полемическое острие. С этим связан и общий тон статьи, излишне спокойный и ровный. Мне казалось, что именно эта форма сделает статью более доходчивой для читателя – профессионального архитектора, но это мое тогдашнее мнение неправильно: следовало и по форме сделать статью более боевой, более публицистичной.

Я писал свою статью почти полтора года тому назад. За это время произошли крупнейшие события в культурной жизни страны и в международном положении. Прошла философская дискуссия. Доклад товарища Жданова о международном положении646646
  Доклад «О международном положении» был сделан на первом совещании Коминформа 25 сентября 1947 года, опубликован в «Правде» спустя месяц, см.: Жданов А. О международном положении // Правда. 1947. № 280. 22 октября. С. 2–3.


[Закрыть] необычайно ярко раскрыл и осветил то резкое разделение мира на два лагеря, – империалистический и демократический, – какое имеет место в наше время. Если бы я писал свою статью теперь, после исторических событий и указаний Партии, – я постарался бы сделать свою статью более насыщенной, более резкой, более рельефно и выпукло трактующей тему советского градостроительства и его мирового значения. Ибо этот год многому научил советскую интеллигенцию, в том числе и меня, – мы идейно обогащены важнейшими материалами и указаниями Партии, в частности докладом тов. Жданова.

Отдавая себе отчет в недостатках статьи и будучи убежден, что сегодня я написал бы ее значительно более ярко, сильно и идейно-насыщенно, – я считаю, что нет никаких оснований для того, чтобы усмотреть в этой статье какие-либо черты антипатриотизма и низкопоклонства.

Мне кажется, что даже в этом своем виде статья сделала полезное дело, познакомив зарубежного читателя с некоторыми идеями советского градостроительства, и тем самым содействуя поставленной цели – пропаганде советской культуры, самой передовой культуры человечества.

17 декабря 1947. Из стенограммы предварительных заседаний Суда чести 647647
  Машинопись. РГАЭ. Ф. 9432. Оп. 3. Д. 48.


[Закрыть]

Рыльский. Я в этих статьях не вижу ничего антипатриотического, ничего, что можно было бы назвать антипатриотическим, я не вижу никакой связи с тем, что появилась эта статья англичан. Там нет ничего, что роняло бы наше достоинство (Л. 312).

18 декабря 1947. Заключение о работе тов. Аркина Давида Ефимовича 648648
  Машинопись. РГАЭ. Ф. 293 (Фонд Академии архитектуры). Оп. 2. Д. 142. Л. 50–51.


[Закрыть]

<…> [в работах Аркина] имеются серьезные недостатки и упущения – к освещению фактов истории и практики архитектуры подходит поверхностно, что характеризуется аполитичностью, безыдейностью и антипатриотичностью, при этом сам не подозревает, как он впадает в низкопоклонство перед современной буржуазной культурой <…>

Тов. Аркин способный, энергичный и высококультурный научный работник, обладает достаточными знаниями в области архитектуры и допущенные им ошибки и упущения в работах вполне может устранить, на что ему следует обратить особое внимание, а также разгрузиться от чрезмерных совместительств649649
  В 1947 году Аркин одновременно работал в Академии архитектуры, в Союзе архитекторов, в журнале «Архитектура СССР», в ВОКСе, в различных комиссиях и т. д. См. Приложение 1.


[Закрыть].

Зам. Председателя Комитета по делам архитектуры при Совете министров СССР

В. Панов.

18.XII.47 г.

20 декабря 1947. Из стенограммы предварительных заседаний Суда чести 650650
  Машинопись. РГАЭ. Ф. 9432. Оп. 3. Д. 48.


[Закрыть]

[Обвиняемым зачитывают обвинительное заключение; Былинкин вину признает, Бунин болен.]

Аркин. Обвинение в непатриотическом поступке не признаю, а целый ряд критических замечаний и обвинения я признаю (Л. 316).

23 декабря 1947 года. Из стенограммы открытых заседаний Суда чести 651651
  Машинопись. РГАЭ. Ф. 9432. Оп. 3. Д. 49. Л. 1–52.


[Закрыть]

Шквариков. Профессор Аркин – признаете ли Вы себя виновным в совершении Вами антипатриотического поступка?

Аркин. С существом обвинения согласен. Считаю, что независимо от моих личных побуждений, намерений, чувств, которые всегда были чувствами патриота, советского патриота, объективно получилось так, что в результате неудачного, неправильного, низкокачественного написания статьи, она дает основания трактовать ее как невыполнение мною патриотического долга, но наряду с этим я с рядом формулировок обвинения не согласен, о чем скажу ниже, когда мне будет предоставлено слово (Л. 14–15).

Шквариков. Действительно ли она [статья Аркина] только слабая, или статья безыдейная и аполитичная?

Колли. Я не берусь судить так строго и точно <…> Я не считаю себя достаточно подкованным, чтобы давать такую оценку (смех в зале). Я бы не сказал, что она аполитична целиком. Д. Е. говорит о характерных особенностях советской архитектуры, но он это делает не так, как нам хотелось бы, он это делает в слишком вялой форме, поэтому это не так выпукло, как нам хотелось бы.

Кусаков. Патриотичная эта статья или непатриотична? Несмотря на ту самокритику, которую вы начали в отношении себя, вы на этот вопрос можете ответить совершенно определенно.

Колли. Вы задаете такой вопрос, на который мне сразу трудно ответить. Вопрос патриотичная она или нет – этот вопрос очень серьезный и с маху на него ответить трудно. Что значит статья Д. Е. не патриотична?

Шквариков. Я вам помогу. Если человек, ученый не раскрывает больших достижений, которые имеются в нашей стране, как это называется?

Колли. Недостаточно раскрывает. Я не могу себе представить, чтобы Д. Е. Аркин сделал это сознательно, сознательно написал бы статью, которой он хотел бы опорочить советскую архитектуру, хотел бы обязательно выразить свое низкопоклонство или как-то специально подчеркнуть свое непатриотическое отношение. Его статья слабая, можно было и нужно было написать более сильную статью. Я верю глубоко, что он искренний патриот нашей страны. Благодаря тому, что к этой статье он отнесся недостаточно серьезно, она страдает этими недостатками (Л. 40–41).

Чечулин. Почему товарищи, работающие в одном научном учреждении, в Академии архитектуры, а также в ВОКС’е, сошлись вместе и написали такие недостойные их статьи! Мне кажется, что такая обстановка сложилась, к сожалению, в некоторых наших научных учреждениях, которая и дала возможность получить такие плоды, т. е. эти недостойные советских ученых статьи (Л. 46–47).

24 декабря 1947. Из стенограммы открытых заседаний Суда чести 652652
  Машинопись. РГАЭ. Ф. 9432. Оп. 3. Д. 49. Л. 53–151.


[Закрыть]

Сарабьянов. Должен еще сказать, что у товарищей Аркина и Былинкина обозначилась нехватка советской гордости.

Тов. Аркин определенно приспосабливается к буржуазной редакции. У меня впечатление такое, что он безусловно приспосабливается и смотрит, пропустит или не пропустит эту статью английская редакция.

<…> Кто позволил Вам ногу на ногу закинувши сидеть в буржуазной редакции и безответственно о «некоторых мыслях» разговаривать. Когда мы приходим на эти страницы [буржуазных журналов], мы стараемся каждую строку использовать целесообразно политически и социально, а тут «некоторые мысли». <…> Само название то безответственно – «некоторые мысли о реконструкции», пришел по душам поговорить с буржуазной редакцией (смех в зале) – это нетерпимо, товарищи! (Аплодисменты) (Л. 53–54).

Магидин. [Былинкин] «искренне и чистосердечно признал свои ошибки» <…> [Бунин] «никак не реагировал на это, отмалчивался» <…> [Аркин, выступая на суде] «старается, хочет он этого или не хочет, принизить факт антипатриотического поступка и этим принизить общественно-политическое значение того суда, который происходит» (Л. 55–56).

Руднев. Я статью не читал, а познакомился с этими статьями только в тех отрывках, которые здесь зачитывались, из того, что здесь говорили Бунин, Аркин и Былинкин, но мне этого достаточно. <…>

Несколько слов о нашей самобытности, о глубоком нашем национализме. Я как-то зашел в лютеранскую церковь – гнетет что-то, зашел в католический собор, это было в Венеции…

Шквариков. Я бы просил вас выступать по существу дела.

Руднев. Одну секундочку, конечно, по делу, я только доскажу. Я только хотел сказать, что вот я зашел в католический собор, и все было как-то неживо. Но вот русский народ, его любовь к родине, его индивидуальность, направленность русской архитектуры всегда была и нет тут никаких византийских влияний, ни каких-либо других влияний, а в сущности эта любовь к самостоятельному развитию русских городов, русской архитектуры, русской направленности, это все нам мило, это все нам близко, а вовсе не та солидарность, с которой говорит Аркин и которая несвойственна русскому человеку. Любовь к своей родине, самобытность наша – это то чувство, которое должно нами руководить в нашей работе, в нашем мастерстве.

Статьи, которые были напечатаны Былинкиным и Аркиным в английском журнале, были написаны без достаточной любви к своему народу, были созданы поверхностно, так, чтобы написать статью, потом другую, от статьи к статье (Л. 57–59).

Алабян. <…> удивительная политическая слепота, обывательщина <…> Товарищи решили быть воспитанными, решили быть приятными английским редакторам, и они представили себя в гостиной за чашкой кофе и беседующими с этими сэрами на тему о градостроительстве и о жилищном строительстве. И получается, что здесь идет, собственно говоря, такой приятельский разговор о судьбах советской архитектуры вообще и где, мол, есть некоторые нюансы, но, в общем и целом, мы одинаково с ними мыслим.

В этом-то и заключается ошибка этих товарищей. Они забыли свой патриотический долг, они потеряли лицо советского гражданина и незаметно для себя одели маску интеллигента в буржуазном понимании этого слова.

<…>

[Далее Алабян говорит, что это не единичный случай в Академии архитектуры и приводит в качестве примера работы Габричевского о Жолтовском]; [теория Габричевского] «граничит с мистикой и с наукой ничего общего не имеет, скорее это имеет отношение к алхимии».

<…>

Мы сейчас в ССА организовали институт марксизма-ленинизма, и я должен сказать, в институт, который успешно работает, к стыду, многие наши ведущие архитекторы, теоретики и критики не записаны и не занимаются. Я думаю, что и т. Аркину и Былинкину и Бунину и многим другими следовало бы сесть за парту и изучать марксизм-ленинизм653653
  Речь идет о работавшем при Правлении Московского отделения ССА филиале Вечернего университета марксизма-ленинизма Московского городского комитета ВКП(б). Предложение Алабяна отправить Аркина «за парту» будет реализовано спустя два года, в 1949-м. Аркин закончит университет в июле 1951 года, сдав экзамены на отлично.


[Закрыть], чтобы мы больше не имели ни одного случая краснеть перед нашей общественностью, перед нашим народом за грубейшие ошибки (Л. 61–64).

Аркин. До самого последнего времени, можно сказать до самых последних дней, до начала суда, я был совершенно определенно убежден, что я не совершил никакого антипатриотического поступка. Я считал, что статья плохая, неудачная, слабая, но я не видел в ней того, что здесь все время говорят. Больше того, я считал, что само рассмотрение этого дела перед Судом чести неправильно. <…> И вот, я считаю, что громадное значение Суда заключается в том, что этот Суд, рассматривая это дело, показал подлинную природу того тяжелого проступка, который я совершил.

Почему я так заблуждался в оценке этого поступка – потому что я руководствовался прежде всего ошибочной и только моей субъективной оценкой и моими переживаниями. Я рассуждал так: как может так быть, чтобы я, человек, который всю свою жизнь всеми своими мыслями и работой связан с советской культурой, который своими средствами на своей работе борется за эту культуру, который написал о советской архитектуре, о проблемах советской культуры много статей и сделал много докладов, как я могу быть антипатриотичным, как я могу сделать что-то, что идет против этой советской культуры. В том и значение Суда чести, что все рассмотрение этого дела, выступление целого ряда товарищей, анализ этой же моей статьи перевел эту точку зрения с субъективной на объективную. <…> Объективные действия таковы, что, независимо от того, как я воспринимаю лично (теперь я понял, что воспринимал ошибочно), речь идет о том, что в данном случае имеют место не вполне патриотические действия, иначе говоря, непатриотические поступки.

<…>

В эти дни я снова прочитал доклад товарища Жданова о международном положении. Он произвел на меня глубокое впечатление. В свете этого доклада, в свете ярких моментов разделения на два лагеря, в свете того, что дано и раскрыто в этом докладе, я оцениваю ту статью, которую я написал. Как получилось, что я написал такую статью? Может быть, я небрежно работал, как думал Руднев, что это халтура. Нет, дело не в этом <…> дело обстоит гораздо серьезнее, речь идет о том, что я не учел ответственности этого выступления. Я совершенно не понял (это грубая ошибка), что это не моя личная статья, которая может быть удачной или неудачной, которую можно разругать как бездарную или похвалить, как талантливую, а что это выступление как бы от лица советской архитектуры, выступление, как здесь говорили, на передовой линии, выступление, которое требует выбора оружия, требует осторожности и умения и, главное, боевого духа. <…> Иначе говоря, исчезли основные нотки, которые должны были звучать, нотки советского патриотизма (Л. 64–67).

Решение Суда чести Комитета по делам архитектуры при Совете министров СССР. 24 декабря 1947 года 654654
  Машинопись. РГАЭ. Ф. 9432. Оп. 3. Д. 49. Л. 152–160.


[Закрыть]

Суд чести <…> установил:

Профессор Аркин совершил антипатриотический и антиобщественный поступок, роняющий его честь и достоинство как советского ученого и общественного работника.

<…>

Судом чести установлено, что статья проф. Аркина «Несколько мыслей о реконструкции городов», беспринципная, бессодержательная, пустая и безыдейная и что в ней вместо утверждения и пропаганды социалистического градостроительства, как это положено советскому ученому, патриоту, проявлено низкопоклонство перед буржуазной культурой Запада.

Двусмысленными, скользкими и неправильными рассуждениями Аркин в этой статье объединяет советскую и капиталистическую архитектуру под общим понятием «современной архитектуры» <…>

Судом чести установлено, что статья проф. Аркина в английском буржуазном журнале приспособленчески рассчитана на буржуазного читателя и не только не отражает практику советского градостроительства, но создает о нем неправильное, искаженное представление.

Проф. Аркин выступил перед иностранным читателем не как советский ученый, патриот своей социалистической Родины, строитель коммунистического общества, а как безыдейный обыватель, потерявший чувство ответственности перед своей Родиной.

В погоне за красивой фразой, без содержания, щеголяя хлесткими словечками, не показывая и не раскрывая величайших достижений в развитии советской архитектуры и градостроительства после Великой Октябрьской социалистической революции, проф. Аркин, потеряв чувство ответственности и своего долга перед Родиной, в этой статье стал на путь низкопоклонства перед иностранщиной, тем самым совершил антипатриотический поступок.

Судом чести установлено, что проф. Аркин, как советский ученый – критик и искусствовед, не сделал для себя соответствующих выводов из доклада товарища Жданова о журналах «Звезда» и «Ленинград» и из постановления ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград», а также о кинофильме «Большая жизнь» и о «Репертуаре драматических театров и о мерах по его улучшению»655655
  Постановление оргбюро ЦК ВКП(б) «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“» было принято 14 августа 1946 года. 15 и 16 августа А. Жданов выступил с докладами на эту тему на собрании партийного актива и на собрании писателей в Ленинграде; «сокращенная и обобщенная стенограмма докладов» была опубликована в «Правде» спустя месяц: Доклад т. Жданова о журналах «Звезда» и «Ленинград» // Правда. 1946. № 225, 21 сентября. С. 2–3. Постановление оргбюро ЦК ВКП(б) «О репертуаре драматических театров и о мерах по его улучшению» было принято 26 августа 1946 года, а «О кинофильме „Большая жизнь“» – 4 сентября. Статьи Аркина, Бунина и Былинкина, как указывают в своем письме в редакцию The Architectural Review сами авторы (см. Приложение 14), были отправлены в Лондон в ноябре, а значит – по мнению Суда чести – написаны уже после ждановских постановлений.


[Закрыть].

<…>

[Суд чести постановляет]:

За совершенный антипатриотический поступок, выразившийся в публикации в английском буржуазном журнале «Архитектурное обозрение» двусмысленной, безыдейной, беспринципной и аполитичной статьи «Некоторые мысли о реконструкции городов», причинившей ущерб престижу и достоинству советской архитектуры, а также за безответственное поведение профессора Аркина, как ученого секретаря архитектурной секции ВОКС’а при организации и подготовке статьи для журнала «Архитектурное обозрение», – ОБЪЯВИТЬ ПРОФЕССОРУ АРКИНУ ДАВИДУ ЕФИМОВИЧУ ОБЩЕСТВЕННЫЙ ВЫГОВОР (Л. 152–160).

31 декабря 1947 – 10 января 1948. Докладная записка Г. А. Симонова К. Е. Ворошилову. 31 декабря 1947 (с резолюцией «Согласен» С. Кафтанова от 10 января 1948 года) 656656
  Машинопись. РГАЭ. Ф. 9432. Оп. 3. Д. 24. Л. 7–8. С. В. Кафтанов был заместителем председателя Бюро по культуре при Совете министров СССР, а также министром высшего образования.


[Закрыть]

Заместителю председателя Совета министров Союза ССР товарищу Ворошилову К. Е.

5 ноября 1947 г. партийное бюро Комитета по делам архитектуры при Совете министров СССР подало мне заявление о привлечении к Суду чести членов-корреспондентов Академии архитектуры СССР профессоров Аркина Д. Е., Бунина А. В. и архитектора Былинкина Н. П., напечатавших в майском номере английского журнала «Архитектурное обозрение» аполитичные и безыдейные, пустые и бессодержательные статьи о советской архитектуре и тем самым совершивших антипатриотические поступки.

В тот же день это заявление было мной передано председателю Суда чести при Комитете по делам архитектуры при Совете министров СССР т. Шкварикову В. А.

В дальнейшем аналогичные заявления от партийных организаций Академии архитектуры СССР и Московского архитектурного института были направлены на имя председателя Суда чести Президентом Академии архитектуры СССР В. А. Весниным и директором Московского архитектурного института проф. Николаевым И. С.

Суд чести Комитета по делам архитектуры при Совете министров СССР в период с 5 ноября по 18 декабря провел следствие по указанному делу, допросил обвиняемых и свидетелей, провел экспертизу напечатанных статей и, рассмотрев 23–24 декабря дело на открытых заседаниях Суда чести, проведенных в присутствии 800 человек657657
  Симонов, очевидно, сложил количество зрителей, присутствовавших на двух открытых заседаниях Суда, поскольку Большой зал Дома архитекторов вмещает около 400 человек.


[Закрыть], ответственных работников Комитета по делам архитектуры, научных сотрудников Академии архитектуры СССР и профессорского-преподавательского состава Московского архитектурного института и Московского художественно-промышленного училища, вынес решение за совершенные антипатриотические поступки объявить:

проф. Аркину Д. Е. – общественный выговор

проф. Бунину А. В. – общественное порицание

арх. Былинкину Н. П. – общественное порицание.

Проведенный Суд чести, решение которого было встречено архитектурной общественностью с большим одобрением, сыграл большую роль в деле политического воспитания коллектива работников Комитета по делам архитектуры при Совете министров СССР, Академии архитектуры СССР, Московского архитектурного института и Московского художественно-промышленного училища.

Учитывая большое политическо-воспитательное значение проведенного Суда чести, прошу Совет министров СССР разрешить разослать материалы Суда чести закрытым письмом партийным организациям местных органов Комитета и республиканских правлений Союза советских архитекторов.

Председатель

Комитета по делам архитектуры

при Совете министров СССР

Г. Симонов

31.12.47.