Текст книги "Давид Аркин. «Идеолог космополитизма» в архитектуре"

Приложение 12. Д. Аркин. Несколько мыслей о реконструкции городов 658658
  Машинопись. РГАЛИ. Ф. 2606. Оп. 2. Ед. хр. 44. Л. 78–85. Публикуемый текст является русским оригиналом статьи Аркина «Some Thoughts on Reconstruction», опубликованной в журнале The Architectural Review (1947. Vol. 101. № 605. May. P. 178–179). Машинопись хранится в фонде Д. Е. Аркина в РГАЛИ; другой экземпляр – во II томе материалов Суда чести над Аркиным, Буниным и Былинкиным (РГАЭ. Ф. 9432. Оп. 3. Д. 47. Л. 34–38). В деле также хранится и два обратных перевода статьи Аркина на русский (один из них выполнен А. К. Ивановым и В. С. Кизенковой в Бюро научно-технической информации при Комитете по делам архитектуры – РГАЭ. Ф. 9432. Оп. 3. Д. 47. Л. 28–33), которым первоначально пользовались судьи и эксперты Суда чести и который сам Аркин назвал «безграмотным» (РГАЭ. Ф. 9432. Оп. 3. Д. 46. Л. 125) и настоял на приобщении к делу оригинального, авторского текста.


[Закрыть]

Разрушение городов – факт современной истории, пережитый и переживаемый миллионами людей, но быть может еще недостаточно осознанный и понятый в его собственно архитектурном значении. «От основания города» – вели счет времени римляне. «От разрушения города» – будут исчислять свою новую историю многочисленные большие и малые города Европы, подвергшиеся нашествию варваров XX века.

Но вслед за разрушением начинается восстановление. «Строить», – одна из первичных потребностей человека, – стало сейчас мощным велением времени. Началась новая эпоха в градостроительстве. На развалинах старых городов архитектору и строителю приходится заново передумать все, что он знал об искусстве строить города. Ибо речь идет не только о том, чтобы залечить раны, но и том, чтобы создать новые организмы. Мы должны восстанавливать не отдельные здания, но город как целое. Это простое и важнейшее положение предопределяет характер новой эпохи в архитектуре.

Развитие градостроительства в Советском Союзе с момента Великой Октябрьской Социалистической Революции дало в руки архитектора важнейшее орудие: имя этому орудию – план, плановая организация города и его застройка, не знающая таких преград, как частная собственность на землю и частное доходное домовладение. Опыт реконструкции старых и строительства новых городов окажет, бесспорно, большую помощь в нынешней восстановительной работе. Но, в то же время, перед архитектором встает ряд совершенно новых проблем.

В Сталинграде, – городе, растянувшемся вдоль Волги на 22 километра (не считая пригородов), не осталось ни одного целого дома. Почти такая же картина в Севастополе. Разрушены Новороссийск, Воронеж, Смоленск. Древнейший город северо-западной России – Новгород с его храмами XI–XII веков превращен в груду развалин. Небольшая живописная Истра, близ Москвы, сожжена дотла. Больше чем наполовину уничтожен строительный фонд таких крупных русских городов, как Ростов, таких украинских центров, как Чернигов и Полтава. Огромные разрушения – в столице Белоруссии, Минске. Этот мартиролог можно было бы продолжать и продолжать…

Приступая к восстановлению разрушенных городов, советский архитектор прежде всего руководствуется основным положением: восстанавливая город, – не повторять прошлого, но улучшать его, исправлять многие недостатки старой структуры городского организма.

И другой, не менее важный принцип усваивают архитекторы-градостроители. Этот принцип может быть выражен словами: жизнь не терпит отвлеченных, абстрактных схем; город – живой организм, которому чужда всякая нивелировка; планировка города не может подчиняться «бумажным», кабинетным формулам, пусть даже разработанным самыми способными и опытными планировщиками. Задача архитектора – не обезличивать город в угоду абстрактной «идеальной» схеме уличной сети, транспорта, расселения и тому подобное, а содействовать развитию лучших индивидуальных черт данного города.

Но этот индивидуальный подход не исключает ряда общих задач и архитектурно-планировочных методов.

В Сталинграде прежде не было хороших набережных. Город, расположенный на берегу великой русской реки, был фактически оторван от Волги. Железнодорожная магистраль, пересекая город, отрезала его жилые кварталы от берегов. В новой планировке Сталинграда линия железной дороги выносится за черту города, раскрывая на Волгу ряд улиц. Вдоль берега проводится широкая линия набережных. Город получает возможность полностью воспользоваться своим прекрасным природным преимуществом – близостью широчайшей реки.

В Харькове и Ростове стало возможным выделить транзитные ж. д. линии и путем реконструкции всего транспортного узла освободить город от чрезмерно близкого соприкосновения с железной дорогой. Новая планировка уличной сети позволяет по-новому решать весьма важную проблему – характер и расположение городских площадей. В старой планировке площади весьма часто представляли собой лишь пересечения городских магистралей. Между тем, жизнь советских городов требует городской площади, как форума, места народных празднеств и собраний, общественного центра города. Площади на пересечении улиц не отвечают этой цели. В Смоленске, Воронеже, Сталинграде, Ростове и других городах проектируются площади, не связанные с пересечением магистралей, а имеющие самостоятельное архитектурное значение.

Само собой разумеется, что никакой, даже самый совершенный проект реконструкции города, не даст нужных результатов, если не созданы производственные предпосылки строительства. Невиданные масштабы разрушения и восстановления требуют подлинной революции в строительной промышленности. Развитие заводского домостроения – только один из элементов этой революции. Особое значение в наших условиях имеет широкое использование разнообразнейших местных строительных материалов.

Всеми мерами использовать местные сырьевые ресурсы для строительства – таков важный экономический принцип сегодняшнего и завтрашнего дня. В вопросе о выборе конструкций и материалов надо избегать отвлеченных технических схем в такой же мере, как и при планировке городов. В СССР местные строительные ресурсы чрезвычайно разнообразны. Использование местных материалов бесспорно расширит технические возможности строительства и стимулирует создание новых конструкций. В то же время большое значение имеет развитие сети домостроительных заводов, изготовляющих крупные элементы домов для сборки их на строительной площадке. Заводское домостроение не исключает, впрочем, широкого развития и усовершенствования строительной техники, оперирующей «старыми» материалами, – кирпичом, камнем.

В европейской и американской литературе по вопросам архитектуры и градостроительства за последние 2–3 десятка лет мы читаем не мало сомнений, иногда обличенных в талантливую публицистическую форму, насчет самой закономерности города, как основной формы расселения людей. «Будут ли жить наши города?» – не раз задавался этот вопрос, и не раз мы слышали отрицательный ответ, иногда облеченный в форму поэтического пророчества, иногда подкрепленный точными статистическими выкладками. «Город-спрут», «город-чудовище», «современный Левиафан», «город мертвых – Некрополис» – какими только эпитетами ни наделяли современный город его судьи!

Но рядом с этими пессимистическими определениями, не было недостатка и в апологии современного города. Иным он казался эстетическим идеалом, венцом человеческой культуры. Поэты города верили в то, что асфальт удобнее и современнее, чем зеленые ковры лугов; что под лучами электрических солнц «современный человек» чувствует себя лучше, чем под настоящим солнцем; что кондиционированный воздух с успехом может заменить озон лугов и сосновых рощ.

Из этих двух крайних точек зрения делались определенные архитектурные выводы. У нас в свое время эти противоположные концепции получили название – «урбанизма» и «дезурбанизма». Урбанисты предлагали максимально концентрировать город и всю планировку, застраивать городские кварталы гигантскими домами-массивами, сделать весь город колоссальной «машиной для жилья». Дезурбанисты, предрекая «смерть города», выдвигали свой рецепт децентрализации расселения, поселки вдоль дороги, постепенное и планомерное «распыление» города и, в конечном итоге, его замена «равномерным расселением людей по всей стране».

Сегодня, когда судьба городов взвешивается не на весах отвлеченных теорий и философско-утопических мечтаний, а суровой реальностью жизни, сквозь которую прошла величайшая в истории война, можно правильно оценить ошибки той и другой концепции.

Современный город, город XIX и XX столетий, обладает, с точки зрения его архитектурной структуры, глубокими пороками. Один из этих пороков – измена природе: город – в тех формах, в каких он сложился в новейшее время – наглухо отделил человека от природы. Искусственная обстановка, созданная городом, не заменила человеку величайшего из благ жизни – общения с природой. Тех, кто принял эту искусственную обстановку за некий эстетический идеал, ждало глубокое разочарование.

Значит ли это, что современный город «отмирает» и что правы дезурбанисты, предлагающие его «распылить», помочь его естественному умиранию? Нет, дело обстоит вовсе не так. Города будут жить, крепнуть, развиваться на новой социальной и градостроительной основе. Теория дезурбанизма – книжная абстракция, построенная на утопической, нежизненной схеме. Город будет жить, ибо он является наиболее экономичной формой человеческого общежития. Человечество не может осуществлять свои общественные, хозяйственные и культурные функции без той концентрации расселения, которую мы называем городом. Факторы экономики – решающие факторы. Они определяют форму расселения, а не абстрактные мечты о «равномерном расселении» среди природы.

Города будут существовать и развиваться, и задача заключается не в том, чтобы содействовать «умиранию» города, а в том, чтобы излечить современный город от его пороков.

Восстанавливая разрушенные врагом города, мы можем избежать всего того, что уводило город и его жителей от близости природы и замыкало его жизнь в каменно-асфальтовые мешки.

Мы имеем возможность выделить транспортные магистрали, сквозными путями пересекающие город и создающие кратчайшие маршруты для сообщения между его частями. Быстроходный транспорт не будет «врываться» в жилье, а жилые кварталы избавятся от соседства с асфальтом и битумом, от бензинных паров и шума моторов.

Исчезающее понятие «архитектурного пейзажа» вернется в облик города. Застройка будет тщательно учитывать природные особенности города, его рельеф, наличие реки. Архитектура должна не «заслонять» природу, а, наоборот, подчеркивать ее красоту. Пейзаж города будет складываться из контрастных сочетаний жилых кварталов с их интимной архитектурой и монументальных общественных зданий городского центра.

Великие традиции прошлого будут жить не в виде исторических реминисценций (как это было в архитектуре XIX века), а в органическом творчестве нового на народной почве. Архитектура нашего времени часто грешила и грешит книжным, рационалистически-искусственным отношением к проблеме новой формы.

Искусство градостроителя это не только искусство связывать здания в пространстве, но и крепить их непрерывную связь во времени. Сочетать новизну современности, новые архитектурные формы с наиболее жизненными традициями прошлого – такова задача строителя города. Новая архитектурная форма не может создаваться как некий искусственный химический препарат, как «гомункулус», рожденный в ретортах и колбах новейших алхимиков. Не должны ли вызвать наши законные возражения здания, рассчитанные на любую страну, любой климат, любую географическую параллель? Архитектура, как великое искусство, не терпит ничего обезличенного, «среднеарифметического». Нет и не может быть универсальной схемы, пригодной для любой страны, для любого географического пояса, для любых местных условий. Выразить в архитектуре индивидуальность народа, места, города, а не прятать эту индивидуальность за упрощенной ширмой из железобетона, стекла, металла, – такова творческая задача современного архитектора.

В его руках мощные средства техники и великие возможности искусства. Новые методы планировки и застройки жилых кварталов, планомерное размещение обслуживающих и культурно-бытовых учреждений на городской территории, массовое внедрение зеленых массивов в ткань города, наконец, – застройка города в виде целостных архитектурных ансамблей – площадей, улиц, набережных, парков, – все это является градостроительной реальностью, основанной на мощном факторе: едином плане города, распорядителем и хозяином которого является сам народ.

Приложение 13. [Джеймс Мод Ричардс]. Реконструкция в СССР 659659
  Машинопись. РГАЭ. Ф. 9432. Оп. 3. Д. 24. Л. 2–5. Публикуемый текст является переводом (перевела В. Кизенкова) редакционной статьи, предварявшей тексты Аркина, Бунина и Былинкина в майском номере The Architectural Review за 1947 год (The Architectural Review. 1947. Vol. 101. № 605. May. P. 177–178). Статья, вероятно, написана главным редактором журнала Джеймсом Модом Ричардсом (Предположение Э. Эртена. См.: Erten E. Shaping «The Second Half Century»: The Architectural Review, 1947–1971. Ph. D. thesis. The MIT, 2004. P. 217–219.), возможно, при участии Николауса Певзнера, члена редколлегии и постоянного автора журнала. Во всяком случае именно Певзнер вел переписку с ВОКСом и Аркиным по поводу публикации статей советских авторов в журнале (см. Приложение 11). Перевод был выполнен в Бюро научно-технической информации при Комитете по делам архитектуры и приложен к докладной записке К. Е. Ворошилову, составленной П. Володиным 2 августа 1947 года. Именно этим переводом пользовались члены Суда чести и эксперты на процессе Аркина, Бунина и Былинкина.


[Закрыть]

Союз Советских Социалистических Республик занимает одну шестую часть поверхности земли. По одной этой причине развитие архитектуры и планировки в Союзе всегда представляло бы первостепенный общественный интерес, но этот процесс особенно велик в настоящий момент при производстве грандиозных работ послевоенной реконструкции. Во время войны Россия претерпела большие разрушения городов и сел, сельского хозяйства и промышленных предприятий, чем какая-либо другая страна, и теперь она должна производить строительство в соответственных масштабах.

Для того, чтобы показать, как она берется за перестройку, журнал «Аркитекчурал Ревью» предложил трем ведущим русским архитекторам, играющим важные роли в этой драме реконструкции, написать о том, что они делают. Их статьи с выбранными авторами иллюстрациями занимают следующие страницы журнала.

Русская архитектура и планировка городов вызывают за пределами этой страны двоякий интерес. Во-первых, это технический интерес к методам и организации строительства в таких масштабах в единственной стране мира, имеющей возможности построения широких планов и обеспечения полного выполнения этих планов. Во-вторых, это эстетический интерес к видимым результатам этого планирования. По первому вопросу слово может быть предоставлено самим русским авторам. По второму вопросу, может быть, требуются некоторые комментарии, хотя бы потому, что художественный вкус, проявляющийся в современной русской архитектуре, а также и в других видах искусств, вызывает крайнее недоумение у других наций, которые справедливо связывают этот вопрос с тем фактом, что в России решающим фактором является центральное руководство национальной жизнью и экономикой.

В России видят первый пример страны, где все строительство производится по приказу государства и где проектант – будь то планировщик, архитектор или декоратор, – полностью зависит от государства.

Так как с точки зрения изысканного европейского вкуса русские здания кажутся мещанскими и ретроградными, возникает мысль о том, не является ли это неизбежным результатом чрезмерной опеки государства, не вызывает ли управление сверху по самой своей природе снижения уровня архитектуры до лишенной вдохновения посредственности. Во многих случаях об этом думают с более чем академическим интересом потому, что шефство государства усиливается и в других странах и встает вопрос о том, не является ли современная Россия образцом их собственного будущего.

Независимо от того, правильны или неправильны эти опасения, есть другой угол зрения, под которым следует рассматривать русскую архитектуру. Россия не только чужая страна: она более чужая, чем большинство других стран и ее проблемы лишь в немногих отношениях сопоставимы с нашими. Поэтому следует судить о русской архитектуре с точки зрения условий этой страны, а не осуждать ее за то, что она не достигла норм, к которым не стремилась. Если исходить из абсолютных норм, возможно, что в основе лучших произведений английской и западно-европейской архитектуры лежат ценности более абсолютного порядка, но даже этого недостаточно для того, чтобы осуждать русскую архитектуру, как «плохую». «Плохой» архитектурой часто называют то, что не нравится самому критику. Однообразно эклектичный стиль современной русской архитектуры, которая на наш взгляд кажется претенциозной, наивной и крайне мещанской по вкусу, имеет – мы должны отдать должное русскому режиму – более глубокую основу, чем предпочтение руководителей вкуса в архитектуре или в других областях. Можно с уверенностью сказать, что это является результатом молчаливого принятия политики, основанной на психологической необходимости, быть может, прежде всего – на необходимости не перегонять медленного роста народного понимания.

Возможно, что для нынешнего поколения в России еще понадобится символическая архитектура, прежде чем развивающийся вкус публики оценит чистую архитектурную форму, как это начинает наблюдаться сейчас в Западной Европе и Америке. Архитектура чистых форм была принята русскими немедленно после революции, как доказательство их освобождения. Но они скоро увидели, что при этом они потеряли отклик большинства народа на искусство архитектуры и только лишили архитектуру возможности играть соответствующую роль в символизации прочности и надежности нового общества перед народом, для которого символы значат очень много.

Быть может сказанное не покажется полным ответом для тех, кто думает, что единственным путем создания «хорошей» архитектуры является сооружение «хороших» зданий, независимо от общественной реакции на них. Но русские никогда не признавали абсолютных ценностей: по марксисткой диалектике оценки всегда изменяются в зависимости от потока событий, движущегося противоречиями. Они не колебались использовать странные и по видимости ретроградные средства для достижения теоретически осуществимых целей.

Эти слова во всяком случае не являются защитой современной русской архитектуры; она – сама себе защита и достаточно уверена в своей способности стоять на своих собственных крепких ногах. Чрезвычайно важно, чтобы за пределами России знали, что делается в ней, независимо от того, будет ли это понято правильно или неправильно.

Помещенные ниже текст и иллюстрации предлагаются читателю как факт современной истории без дальнейших комментариев или объяснений.

Приложение 14. Письмо Д. Е. Аркина, А. В. Бунина и Н. П. Былинкина в редакцию журнала The Architectural Review 660660
  Машинопись. РГАЭ. Ф. 9432. Оп. 3. Д. 46. Л. 4–5. Письмо не датировано. Однако, судя по материалам Суда чести, оно было написано еще до первых заседаний суда. В частности, на допросе 25 ноября Аркин говорит, что первый вариант письма был написан еще в конце июля (надо думать, сразу после выступления Г. А. Симонова на собрании в Комитете по делам архитектуры 29 июля), а финальный вариант был «передан недели две тому назад, или три недели» (РГАЭ. Ф. 9432. Оп. 3. Д. 48. Л. 31–32), то есть в начале ноября 1947 года.


[Закрыть]

Редактору «Аркитекчурал Ревю»

Лондон

Господин редактор,

По просьбе редакции «Архитектурного обозрения», в ноябре 1946 года нами были направлены Вам три статьи, посвященные некоторым проблемам градостроительства в связи с восстановлением городов в СССР. Эти статьи были напечатаны в майском номере Вашего журнала.

Политические и общественные деятели Великобритании, равно как и представители ее культурных кругов, очень часто говорят о желательности расширения взаимной информации по всем вопросам культуры и жизни между народами Великобритании и Советского Союза. Всякому понятно, что подобная взаимная информация или дискуссионное обсуждение отдельных вопросов науки и искусства возможны лишь при соблюдении элементарных правил литературной этики и общественной добросовестности, – правил, которыми редакция «Архитектурного обозрения», очевидно, пренебрегает.

Весьма своеобразно трактуя закон гостеприимства, редакция «Архитектурного обозрения», публикуя наши статьи, совершенно неожиданно для нас предпослало им предисловие, в котором, не касаясь ни одного из конкретных положений, выдвинутых в этих статьях, попросту занялась огульным клеветническим охаиванием всей советской архитектуры и советского народа. Развязно играя всевозможными двусмысленностями, авторы статьи пытаются уверить читателя в том, что по сути дела советской архитектуры, как большого органически развивающегося социалистического искусства, нет; что то, что делается в области архитектуры в СССР, есть сознательная уступка государственных деятелей и архитекторов советскому народу, который, по утверждению пасквильной статьи, якобы не дорос до понимания настоящей архитектуры и т. д. Все эти клеветнические измышления имеют целью унизить великий советский народ и его новую социалистическую культуру. Но никакая редакционная ложь не в силах опровергнуть правды фактов, ибо фактом является, что советская социалистическая культура и в том числе архитектура служат широчайшим народным массам и выражают великие идеи социализма, что архитектура в СССР, социалистическая по содержанию, развивается в национальных формах, отображающих яркое своеобразие народов Советского Союза, что архитектура в СССР, свободная от разлагающего влияния капиталистического рынка, сумела создать в кратчайший срок выдающиеся ценности, перестроить старые города и воздвигнуть новые, применяя впервые ею созданные принципы социалистической планировки городов.

Ваша статья не может унизить советский народ, который дал миру великих деятелей во всех областях человеческого творчества, который построил великое Советское государство, который своей кровью спас народы Европы от фашистского рабства.

Поведение редакции «Архитектурного обозрения» заставляет нас публично заявить, что мы отказываемся впредь печатать какие-либо статьи на страницах этого журнала и протестуем против беспрецедентной выходки редакции. Мы полагаем, что вы не сможете отказать довести до сведения читателей «АО» наш протест против действия редакции, использовавшей доверие трех авторов для демагогического выпада против народа и культуры страны, к гражданам которой они имеют счастье принадлежать.

Аркин

Бунин

Былинкин