Текст книги "Интервенция США в Доминиканской республике 1965 года"

15 октября 1962 года посол США Мартин так описывал политическую обстановку в Доминиканской республике[350]350
  Foreign Relations of the United States. 1961-1963. Volume XII. P. 714–717.


[Закрыть]: реальная власть находится в руках убийц Трухильо (и кадров ЦРУ) Имберта (он отвечал в госсовете за внутренние дела и активно преследовал активистов левых партий, а иногда и ДРП) и Амиамы. Номинальный глава госсовета Бонельи с этим полностью смирился и хочет только спокойно отбыть свой срок. Имберт контролирует полицию и может сам захватить власть. Себя он позиционирует как единственного человека, способного сохранить порядок в стране. Военные (среди которых большинство трухильисты) Имберта недолюбливают, но побаиваются. Он представляется им меньшим злом, чем ярые противники усопшего диктатора Бош и Фиальо[351]351
  Правда, Фиальо заявил на митинге 30 сентября 1962 года, что высшие чины армии гарантировали ему приход к власти в случае успеха на выборах. После этого Имберт и Бонельи пригрозили уволить в отставку ряд генералов и офицеров.


[Закрыть]. Тот же Имберт лихорадочно пытается сколотить собственную коалицию мелких партий, так как «в любом случае не намерен отдавать власть».

Мартин готов был ждать от Имберта и прямого переворота, и объявления результатов выборов недействительными при концентрации власти в его руках под предлогом обеспечения нового честного волеизъявления. Мог Имберт и сам пойти на выборы, чтобы «украсть» их. «Мы думаем, что он и сам не знает, что предпримет». Мартин пытался побудить Имберта договориться с основными политическими партиями, но тот никаких переговоров не желал: с полицией в руках он чувствовал себя хозяином положения в стране.

Исходя из результатов этого анализа, Мартин предложил Вашингтону три альтернативы:

– поддержать Имберта;

– поддержать честные выборы между кандидатами НГС и ДРП;

– вообще устраниться от любого вмешательства в предвыборную гонку.

Сам Мартин высказался в пользу второго варианта. Конечно, писал посол США, лучше всего было бы договориться с Имбертом, но тот не настроен ни на какие компромиссы и хочет единоличной власти.

Что касается второго варианта, Мартин хотел организовать встречу Боша и Фиальо (самому себе отведя роль посредника). На этой встрече предполагалось заключить следующее политическое соглашение:

– побежденный кандидат поддержит победителя;

– победитель даст возможность партии побежденного играть роль оппозиции;

– победитель предоставит партии проигравшего посты в правительстве.

При этом Мартин заметил, что Имберт и Бонельи считают такого рода компромисс между Бошем и Фиальо невозможным.

17 октября 1962 года госдепартамент согласился с предложением Мартина и дал ему инструкцию поддерживать от имени США свободные выборы между Бошем и Фиальо и надавить на Имберта, чтобы удержать его от силового вмешательства в электоральный процесс[352]352
  Foreign Relations of the United States. 1961-1963. Volume XII. P. 717–719.


[Закрыть]. Мартину поручалось довести до сведения Имберта, что США против того, чтобы он навязал свою волю свободно избранному президенту. Правда, сам госдепартамент был готов признать результаты голосования с оговоркой – если победителем не окажется человек из лагеря левых экстремистов или трухильистов. Для США будет «крайне трудно» признать любое правительство Доминиканской республики, пришедшее к власти под давлением армии или полиции (это Мартин тоже должен был сказать Имберту).

К соглашению между Бошем и Фиальо госдепартамент отнесся позитивно, но рекомендовал привлечь к нему Социально-христианскую партию. Посол США должен был стараться предотвратить создание любого политического альянса мелких партий «под Имберта». На военных надо было воздействовать так, чтобы они оставались нейтральными и не присоединялись к возможным силовым действиям Имберта. Для того чтобы успокоить армию, госсовету следовало дать рекомендацию прекратить перетряску высших военных кадров.

Чтобы создать противовес Имберту и Амиаме в госсовете, послу рекомендовали всячески поддержать Бонельи и другого члена совета – Рейда Кабрала.

На выборах 20 декабря 1962 года кандидат ДРП Хуан Бош одержал более чем убедительную победу, набрав 628 044 голоса. Фиальо получил 317 тысяч голосов – то есть в два раза меньше. ДРП выиграла также и одновременно проходившие парламентские выборы (парламент должен был утвердить новую конституцию страны). В сенате у Доминиканской революционной партии было 22 места, в нижней палате – 52. НГС получил четыре места в сенате и 13 – в палате представителей[353]353
  История Латинской Америки. Вторая половина XX века. М., 2004. С. 418.


[Закрыть].

Доминиканские коммунисты отнеслись к победе Боша двояко. В специальном заявлении они отметили, что руководство Доминиканской революционной партии не является ни революционным, ни демократическим. Среди рядовых членов много трудящихся, но есть и помещики, и представители финансово-промышленной проамериканской олигархии. Тактика коммунистов состояла в том, чтобы через давление снизу заставить Боша выполнить его же обещания, прежде всего: отменить закон о чрезвычайном положении, серьезно осложнявший деятельность левых политических партий.

После победы Боша Вольман чувствовал себя настоящим героем и постоянно ездил в США, где представлялся ближайшим советником нового доминиканского президента. Он выдвигал всяческие проекты привлечения в страну американских инвестиций. Все эти проекты были либо утопичны, либо не разработаны детально. Но для Вольмана главным было, наконец, ощутить себя почти президентом, который на равных общается со своими бывшими работодателями в США.

Еще до своей инаугурации (намеченной на 27 февраля 1963 года), в конце декабря 1962-го Бош отправился с неофициальным визитом в США. Помощник президента Кеннеди Данган в своем меморандуме для хозяина Белого дома от 10 января 1963 года отмечал, что Бош доволен «теплым» приемом, оказанным ему в США[354]354
  Foreign Relations of the United States. 1961-1963. Volume XII. P. 721–722.


[Закрыть]. Однако в целом большинство «людей из правительства», с которыми беседовал Бош[355]355
  Бош встретился с госсекретарем Раском и Робертом Кеннеди, представителем США при ООН Стивенсоном, а также с некоторыми членами конгресса.


[Закрыть], были не готовы оказать ему немедленную и безоговорочную поддержку. Причина такой осторожности, по мнению Дангана, заключалась в следующем: «Хотя он (Бош. – Прим. автора) без сомнения искренен в своей решимости поднять жизненный уровень доминиканского народа, кажется, что по некоторым важным пунктам его взгляды сумбурны, и, что важнее всего, он не понимает всей административной и оперативной сложности реализации программы, которую наметил в философском плане. Думается, что у него совсем нет солидных и хорошо обученных людей во всех областях: от специалистов по связям с общественностью до экономистов и юристов. Он представляет собой шоу одного актера».

Выигрышными пунктами, с точки зрения США, были готовность новоиспеченного президента отдать в руки американцам подготовку полиции, а также его антикоммунизм.

10 января 1963 года президент Кеннеди принял Боша и поздравил его с победой[356]356
  Foreign Relations of the United States. 1961-1963. Volume XII. P. 723–725.


[Закрыть]. Бош говорил именно то, чего ждал президент. Он сказал, что полон решимости доказать своей работой привлекательность демократической модели развития для стран Латинской Америки. По мнению Боша, финансовая ситуация Доминиканской республики была неплохой, платежный баланс – выровненным, и единственное, чего не хватало стране, – «производственного капитала», необходимого для создания новых рабочих мест. В целом на экономические перспективы страны Бош смотрел с «осторожным оптимизмом».

В ответ на вопрос Кеннеди, чем США могут помочь новому правительству, Бош попросил выделить Доминиканской республике в рамках «Союза ради прогресса» 35-40 миллионов долларов. Эти деньги, пояснил он, нужны для быстрого увеличения производства товаров. В противном случае задуманное Бошем увеличение расходов бюджета с 136 до 168 миллионов песо (одно доминиканское песо равнялось одному доллару) вызовет инфляцию. Фактически Бош признал, что не сможет вернуть эти деньги: он заметил, что даже Франклин Рузвельт осуществлял невозвратные ассигнования, чтобы улучшить экономическое положение США.

Кеннеди, запомнивший мнение своих советников о дилетантизме Боша, заметил, что Доминиканская республика уже получила в виде грантов и кредитов 40 миллионов песо. Бош возразил, что эти деньги идут на долгосрочные проекты, а мелкие фермеры нуждаются в деньгах, чтобы быстро нарастить производство продовольствия. Президент США начал объяснять, что у США большие трудности с платежным балансом, которые привели к оттоку золота из страны[357]357
  В тот период действовала Бреттон-Вудская валютная система, по которой США были обязаны обменивать иностранным государствам доллары на золото. Чтобы иметь солидный золотой запас, США фактически тормозили импорт (выравнивая свой платежный баланс) и препятствовали административными методами оттоку золота из страны.


[Закрыть], и плавно перевел разговор на собственность семьи Трухильо, явно намекая Бошу, что из этого источника и надо черпать необходимые средства.

Бош (все же явно разбиравшийся в экономике) ответил, что заводы по производству сахара перейдут в руки рабочих на кооперативных началах. Доминиканская общественность уверена, что эти предприятия не должны опять попасть в частные руки. Бош заметил также, что ситуация осложняется снижением цен на импортируемый США доминиканский сахар и высокой себестоимостью производства сахара в Доминиканской республике относительно мировых цен на сахар. Поскольку правительство не хочет оставлять предприятия клана Трухильо в государственной собственности, но и не может ввиду настроений населения передать их в частные руки, единственно возможным решением будет «эклектичный подход»: предприятия «должны управляться как частные, будучи не совсем частными».

На вопрос Кеннеди о возможном военном содействии США Бош ответил, что доминиканские вооруженные силы нуждаются в обучении и поставках боевой техники, в частности, кораблей береговой охраны и патрульных самолетов-амфибий «грумман». Кроме того, нужны вертолеты для быстрой переброски войск в горные районы страны, где нет дорог. Из этих слов Боша ясно видно, что он считал основной угрозой для страны не правый военный переворот (как, например, посол США Мартин), а возможное кубинское вторжение или партизанскую войну.

Бош опасался только возможной политической роли полиции, которая при Трухильо и Имберте разрослась до 15 тысяч человек и превосходила вооруженные силы. (Имберт за год удвоил полицию – правда, в точном соответствии с американскими рекомендациями, которые высказывал сам Кеннеди.) На 1962 год в бюджете были запланированы расходы на полицию в размере 10 миллионов песо. Он, Бош, намерен сократить и эти расходы, и полицию в целом. Это, несомненно, приведет к конфронтации с Имбертом, но «чем скорее, тем лучше». Имберт, по мнению Боша, считал себя естественным наследником Трухильо, в частности, в том, что касается методов осуществления власти в стране.

Армию Бош тоже хотел сократить (при повышении ее эффективности – для этого он попросил Кеннеди предоставить современные средства связи), но отметил, что вынужден здесь действовать осторожно, так как политика гаитянского диктатора Дювалье приобретает все больше и больше иррациональных черт, и надо быть готовым к любому сценарию развития событий.

В целом Бош выразил уверенность в том, что сможет держать и армию, и полицию под контролем. Уже через полгода он поймет, как ошибался.

13 января 1963 года посольство США в Доминиканской республике подвело итоги своей деятельности за 1962 год и наметило программу действий на будущее[358]358
  Foreign Relations of the United States. 1961-1963. Volume XII. P. 726–729.


[Закрыть].

Итоги выглядели более чем радужно. Из трех поставленных в 1962 целей (правда, трудно отделаться от впечатления, что посол Мартин поставил их себе задним числом) – поддержание власти временного правительства (то есть госсовета), организация свободных выборов и «введение их победителя в Национальный дворец» – удалось успешно выполнить первые две. Мартин хвалил сам себя, утверждая, что посольству сильно мешали коммунисты и трухильсты, стремившиеся заполнить политический вакуум после смерти «благодетеля» (вся политическая сцена Доминиканской республики после убийства Трухильо представляла собой, по его словам, «груду руин», в правительстве не имелось способных людей, население было забитым).

«Теперь, – писал в Вашингтон не отвыкший от журналистики Мартин, – началась новая игра в мяч». Давление слева и справа на Боша первое время, вероятно, ослабнет, если только он не допустит серьезных ошибок: «Поэтому нашей главной проблемой являются сами Бош и ДРП». Посольство мало знает о правящей партии, особенно о ее руководстве и кадрах в провинции: «Мы не знаем, связан ли Бош с левыми экстремистами». ЦРУ и ФБР получили указание собрать подробные сведения о Боше и о формальном лидере ДРП Анхеле Миолане[359]359
  Хотя Миолан преподавал вместе с Бошем и Вольманом в институте ЦРУ в Коста-Рике, американцы подозревали, что он коммунист, так как в течение 10 лет до этого он был секретарем лидера мексиканских профсоюзов Ломбардо Толедано. Толедано считал себя марксистом, бывал в Москве и одно время даже видел себя чуть ли не генеральным представителем Коминтерна в Мексике. При этом он оставался антикоммунистом, что выражалось в его открыто враждебном отношении к компартии Мексики.


[Закрыть]. «После Кастро никто не может быть ни в чем уверен».

Мартин перечислял возможные опасные сценарии развития событий:

– Бош окажется «тщательно замаскированным коммунистом» (deepcover communist) с большим стажем;

– таким же коммунистом окажется Миолан;

– Бош и Миолан утратят контроль над ДРП в пользу «кастровских коммунистов»;

– по «непредсказуемым причинам» Бош может повернуться в сторону Кастро;

– «предвыборная демагогия Боша обернется президентским шарлатанством, превратив его самого в доморощенного националистически настроенного экстремиста, который, хотя и оставшись нейтральным и не будучи связанным с Москвой и Гаваной, наверняка станет проводить антиамериканский курс, который окажется гибельным для республики. Я очень хорошо могу себе представить, что он способен использовать нас как мальчиков для битья, если его дела будут плохи. Он должен сохранить роль трибуна бедных, чтобы контролировать массы. А покончив с олигархами, и боясь разобраться с армией, он наверняка повернется против нас»;

– Бош испугается, проиграет борьбу и уйдет в отставку.

Для противодействия всем этим сценариям (некоторые из них были настолько далеки от реальности, что навеять их могла только антикоммунистическая паранойя американского господствующего класса) у Мартина имелся один рецепт: «…нам надо держаться армии. Мы сохраним Имберта и Амиаму как тузов в нашей колоде». Кроме того, с помощью специалистов из различных американских агентств «помощи» (например, Корпуса мира, КАРИТАС и т. д.) «мы должны идти к людям через голову правительства». «Мы должны, конечно, поддерживать Боша до тех пор, пока он не пойдет неверным путем… Мы надеемся, что он пойдет верным путем, ведя людей с собой, а значит и с нами». Но если Бош свернет не в ту сторону, то США надо опираться на армию, а также на Имберта и Амиаму. Мартин признавал, что такая линия поведения восстановит против США доминиканский народ, но это лучше, чем в лице Боша получить второго Кастро.

Посол США писал, что «надо крепко привязать его (Боша) к нам», но в то же время не привязывать политику США к этому человеку. Американцам не надо пропагандировать Доминиканскую республику как витрину для «Союза ради прогресса»: эта программа может и не иметь успеха. Негативное наследие Трухильо не может быть ликвидировано за короткий срок никем, даже Бошем. Упор надо перенести с политических задач на экономические. «Союз ради прогресса» должен заработать при Боше лучше, чем при «олигархическом» госсовете.

19 января 1963 года госдепартамент прислал в посольство в Санто-Доминго инструкции, основанные на впечатлениях от пребывания Боша в США[360]360
  Foreign Relations of the United States. 1961-1963. Volume XII. P. 729–731.


[Закрыть]. «Во время бесед с Бошем в Вашингтоне… стало очевидно, что у него и его соратников пока еще нет конкретных планов позитивных действий в экономической и социальной областях, которые можно было бы претворить в жизнь после прихода к власти. Однако Бош решительно настроен добиться скорейших результатов. Когда мы настоятельно просили у Боша более подробной информации, он отсылал нас к той или иной части правительственной программы ДРП, которая, как известно посольству, вряд ли является чем-то большим, чем общими рассуждениями о намерениях».

Поэтому, говорилось в инструкциях, необходимо, чтобы США «помогли» Бошу (который об этом первоначально не просил) разработать четкую программу действий, иначе его правление окончится крахом. Бош под давлением американцев согласился с направлением в распоряжение «планового комитета» ДРП технических специалистов. Для предотвращения негативной реакции общества американцы должны работать «тихо», не привлекая внимания прессы. Областями содействия экспертов США должны быть следующие:

– вопросы, где Бош хочет добиться немедленного видимого результата. Имелось в виду, в частности, строительство дорог в сельской местности для того, чтобы помочь крестьянам сбывать свою продукцию. Была у Боша и идея строительства «народных столовых»;

– положение с государственными финансами, где с одной стороны давит долг МВФ, а с другой – повышаются бюджетные расходы. Это может привести к краткосрочной нехватке средств в объеме 41 миллиона песо;

– аграрная реформа. Бош хочет резко усилить скорость ее проведения, но готов изъять из реформы земли, занятые под горнодобывающие предприятия, производство кофе и пастбища, для того, чтобы диверсифицировать экономику страны;

– собственность клана Трухильо (госдепартамент признавал, что по этому вопросу Бош никакого экспертного содействия США не просил, но оно ему было фактически навязано). Бош планировал распределить все земли клана между крестьянами в ходе аграрной реформы, а предприятия сахарной промышленности превратить в кооперативы.

США решили прислать на инаугурацию Боша высокопоставленного представителя – вице-президента Линдона Джонсона. На церемонию прилетел также и давний друг и единомышленник Боша президент Венесуэлы Ромуло Бетанкур. Но инаугурация, состоявшаяся 27 февраля 1963 года, вылилась в скандал. Студенты начали скандировать антиамериканские лозунги и встретили Бетанкура криками: «Предатель!» При разгоне демонстрации полиция ранила 10 студентов, многие были арестованы[361]361
  Кремер Т. И. Доминиканская республика. 60-70-е годы. Очерк политической истории. М., 1980. С. 37.


[Закрыть]. В задание парламента, где прошла официальная церемония инаугурации, были допущены лишь сторонники самого Боша.

Первым шагом нового президента стало принятие новой конституции, разработка которой началась еще в январе 1963 года. За основу была взята кубинская конституция 1940 года – одна из самых прогрессивных в мире. Основной закон, принятый 29 апреля 1963 года, провозглашал политические свободы, что не вызывало ни у кого никаких сомнений. Была запрещена широко распространенная при Трухильо (и поддержанная американцами после смерти диктатора) практика высылки из страны политических оппонентов правительства[362]362
  Chester E. T. Rag-Tags, Scum, Riff-Raff, and Commies. The US Intervention in the Dominican Republic, 1965-66. Monthly Review Press, 2001. P. 31.


[Закрыть]. Однако олигархию возмутил содержавшиеся в основном законе запрет латифундий, закрепление аграрной реформы и право рабочих на участие в прибылях своих предприятий. С такими привилегиями «братьев по среднему классу» помещики и предприниматели были не согласны.

Конституция поссорила Боша и с католической церковью, которая долгие годы была верным слугой диктатуры. Будучи классическим либералом и сторонником научного подхода ко всем явлениям в жизни природы и человека, Бош добился закрепления в конституции полного отделения церкви от государства. До этого, по заключенному Трухильо в 1954 году конкордату с Ватиканом, церкви предоставлялись государственные субсидии, и она собирала деньги за отправление культовых действий. Конституция покончила с этой практикой и, к ужасу клира, даже легализовала развод. Несколько епископов выступили с публичным осуждением конституции, и церковь активно включилась в планы реакции по свержению Боша.

Американцев в основном законе неприятно поразило положение о праве приобретения земли только гражданами Доминиканской республики (статья 25)[363]363
  Кремер Т. И. Доминиканская республика. 60-70-е годы. Очерк политической истории. М., 1980. С. 38.


[Закрыть].

Однако Бош, как показало его пребывание в США, прекрасно понимал, что при всей прогрессивности новой конституции она пока остается декларацией о намерениях. Людей интересовало видимое и быстрое повышение жизненного уровня. Можно вполне согласиться с послом США в его оценке крайне тяжелого наследия, которое оставила после себя диктатура Трухильо в социально-экономической области (Мартин, правда, не упоминал о многолетней поддержке американцами этого самого кровавого диктатора Западного полушария).

В начале 60-х годов Доминиканская республика была отсталой страной даже по невысоким латиноамериканским меркам. 32,9 % ВВП производилось в сельском хозяйстве, 1,5 % – в горнодобывающей промышленности, 15 % давала обрабатывающая промышленность (в основном производство того же сахара). Зато 17 % приходилось на торговлю, а 16,7 % – на иные услуги[364]364
  Латинская Америка в цифрах. М., 1989. С. 33.


[Закрыть]. Валовые капиталовложения составили в 1960 году 219 миллионов долларов (в ценах 1984 года), что было чуть больше, чем в Никарагуа, но меньше, чем в Сальвадоре и Коста-Рике.

«Средний класс» доминиканского общества (если действительно отнести к таковому рабочих и крестьян) ужасно питался. Среднесуточное потребление жиров в стране, где было традиционно развито скотоводство, составил в 1961-1963 годах 37,3 грамма (в среднем по Латинской Америке – 52,1 г)[365]365
  Латинская Америка в цифрах. М., 1989. С. 39.


[Закрыть]. Каждый доминиканец потреблял в день 40,4 г (62,6 г – в среднем по Латинской Америке). Еще хуже обстояло дело с калорийностью повседневной пищи. Если в 1961-1963 годах средний латиноамериканец потреблял в день 2381 калорию (чего более-менее хватало для поддержания сил организма), то в Доминиканской республике этот показатель не превышал 1862 калорий – это означало, что «средний класс» элементарно недоедал. Хуже в Западном полушарии дело было только в Боливии, Эквадоре и Сальвадоре.

Бош абсолютно верно определил и причину такого бедственного положения, и пути его преодоления: причина заключалась, как и в большинстве других стран Латинской Америки, в неравномерном распределении земли, а преодолеть его можно было только с помощью аграрной реформы. Крошечные наделы не позволяли многим крестьянам нормально питаться, не говоря уже о каком-либо серьезном товарном производстве. 40,9 % сельскохозяйственных угодий принадлежало в начале 60-х годов латифундистам (тем, кто имел участки более 100 гектаров, в том числе 26,7 % – тем, у кого в среднем было более 500 га)[366]366
  Латинская Америка в цифрах. М., 1989. С. 47.


[Закрыть]. Таких хозяйств было всего 500 из 447 тысяч. С другой стороны, 96 тысяч хозяйств имели участки менее 5 га (в том числе 45,2 тысячи – менее 1 га).

Перераспределение земли могло бы не только улучшить рацион питания населения, но и резко увеличить товарное производство продуктов для городов (латифундисты занимались в основном выращиванием сахарного тростника, а получаемый сахар уходил на экспорт – после отмены США преференциальной «сахарной квоты» этот бизнес в одночасье стал убыточным).

Бош немедленно взялся за аграрную реформу, тем более что такое право ему давала новая конституция, в которой говорилось, что все земли сверх определенной площади (точно не указанной) подлежали изъятию и распределению между безземельными и малоземельными крестьянами. Ошибка нового президента состояла в том, что он обратился за помощью в проведении реформы к США.

Бош проинформировал посла Мартина, что собирается с помощью закона претворить в жизнь положения конституции о запрете латифундий. Это означало, что распрощаться с тысячами гектаров пришлось бы и американскому плантационному бизнесу в стране. Мартину такая идея решительно не понравилась. Посол США пытался навести Боша на мысли о разделе земель клана Трухильо, которых, мол, вполне хватит для утоления земельного голода населения. Однако Бош возразил, что собственность клана состоит в основном из лесов и сахарозаводческих предприятий и для распределения мелкими участками не подходит[367]367
  Chester E. T. Rag-Tags, Scum, Riff-Raff, and Commies. The US Intervention in the Dominican Republic, 1965-66. Monthly Review Press, 2001. P. 33.


[Закрыть]. Даже направленные в Доминиканскую республику американские эксперты признали, что Бош в целом прав.

Доминиканский президент представил на рассмотрение посла США план аграрной реформы, предусматривавший изъятие излишков земли в течение пятилетнего срока. Изъятие планировалось провести в форме 20 %-го налога, который надо было платить натурой – землей. По истечении пятилетнего срока, таким образом, все излишки безвозмездно переходили в собственность государства, которое должно было распределить эту землю между нуждающимися крестьянами.

Посол Мартин, понимая, что аграрная реформа ударит и по американскому бизнесу, делал все, чтобы затянуть ее проведение. Он попросил Боша немного подождать: надо представить план реформы на утверждение экспертам в Вашингтоне. В госдепартаменте этим планом были неприятно поражены. Заместитель госсекретаря Мартин охарактеризовал любое изъятие земли как скандал. Распространение аграрной реформы на американский бизнес заставит США немедленно прекратить всякое экономическое содействие Доминиканской республике[368]368
  Chester E. T. Rag-Tags, Scum, Riff-Raff, and Commies. The US Intervention in the Dominican Republic, 1965-66. Monthly Review Press, 2001. P. 34.


[Закрыть]. Посол Мартин поднял тему аграрной реформы на встрече с президентом Кеннеди в начале июля 1963 года, и хозяин Белого дома полностью согласился с мнением госдепартамента: «Реформа создаст проблему, независимо от того, как Бош будет ее проводить».

Окрик из Вашингтона заставил Боша отказаться от аграрной реформы, что означало полный крах всей его социально-экономической политики. После возвращения Мартина из Вашингтона Бош публично заявил, что для аграрной реформы вполне достаточно угодий семьи Трухильо и никаких других земель ни у кого изыматься не будет.

Однако земли клана действительно мало подходили для парцеллизации, и во время президентства Боша участки получили только 1500 крестьянских семей (по другим данным – 600). Неудивительно, что крестьяне назвали реформу Боша «кислой». Восторг сельского населения первых месяцев 1963 года уже летом сменился разочарованием и апатией. Бош потерял поддержку масс, не приобретя симпатий олигархии и военных, которые до сих пор грезили о славных временах «благодетеля».

Попытки Боша сократить армию и полицию, а также отправить в отставку некоторых реакционно настроенных высших офицеров, были сорваны все теми же американцами. Мартин уговаривал президента не торопиться и не ссориться с армией без лишнего повода. Бош не знал, что американцы держат армию и полицию в качестве «козырного туза» против него самого.

В США были недовольны Бошем не только из-за аграрной реформы. Несмотря на мнение Кеннеди, Бош решил отказаться от планов строительства в Санто-Доминго нефтеперегонного завода американской компании «Стандард Ойл»: против этого было практически поголовно все население страны.

Очень больно ударило по американскому бизнесу на острове решение Боша установить государственную монополию на закупку сахара, чтобы улучшить финансовое положение правительства. Все производители, включая американцев, должны были продавать сахар государству по 6 долларов за американский центнер (45,6 кг), а государство сбывало сахар на мировом рынке по более высоким ценам (10-12 долларов)[369]369
  Кремер Т. И. Доминиканская республика. 60-70-е годы. Очерк политической истории. М., 1980. С. 42.


[Закрыть]. Мера была вынужденной: отмена США преференциальной «сахарной квоты» привела к краху доминиканского бюджета, и таким образом Бош пытался компенсировать недостаток средств. Для американских компаний это означало потерю части прибыли.

Считая себя «народным» президентом Бош – в отличие, например, от госсовета – отказывался применять полицию против рабочих сахарной промышленности, требовавших повышения заработной платы. В июле 1963 года забастовали рабочие американской компании «Ла Романа» – крупнейшего предприятия по производству сахара в стране. При Трухильо примерно 18 тысяч занятых на плантациях сахарного тростника рабочих получали не более доллара в день за свой тяжелый труд. К концу 1962 года упорной борьбой они добились повышения зарплаты до 3,25 доллара в день.

Новая забастовка при Боше, хотя и была прекращена правительством, все же привела к увеличению зарплаты еще на 30 %. Американские менеджеры опасались, что ободренные таким успехом рабочие могут поставить вопрос и о строительстве за счет компании сносного жилья (большинство рабочих жили в самодельных хижинах без всяких удобств).

Американцев возмущал и тот факт, что Бош свернул антикубинскую пропаганду, хотя и продолжал считать себя антикоммунистом. Как отметил Фидель Кастро, Бош «не отличался ненавистью к Кубе»[370]370
  Кремер Т. И. Доминиканская республика. 60-70-е годы. Очерк политической истории. М., 1980. С. 43.


[Закрыть].

Непоследовательная линия Боша, разрыв между обещаниями и реальностью быстро привели президента и ДРП к внутриполитической изоляции, тем более что сам Бош высокомерно отвергал союзы с любыми другими партиями (особенно левыми, которых он считал конкурентами). «Движение 14 июня» и коммунисты были недовольны отсутствием реальной аграрной реформы и отказом Боша демократизировать армию и полицию. Олигархия была возмущена самими попытками перераспределить собственность. Высшие офицеры не хотели лишаться привилегий времен диктатуры и тоже мечтали быстрее избавиться от Боша.

К тому же, вопреки советам американцев, Бош, как и обещал, сократил ассигнования на полицию. В США это восприняли как подрыв американской программы помощи полицейским формированиям.

Неудивительно, что военные, Имберт, контролировавший полицию, и церковь задумали свергнуть не в меру активного президента уже в марте 1963 года. К лету 1963-го военные атташе посольства США (их было несколько – для каждого рода доминиканских вооруженных сил) докладывали Мартину, что военные и полиция настроены по отношению к Бошу крайне негативно. Мартин не передал эту информацию Бошу: он, как известно, сам хотел опереться на армию, если Бош «пойдет неверным путем», что тот, по мнению американского посла и госдепартамента, и сделал.

Помимо американских военных атташе в Доминиканской республике с марта 1962 года работала Военная консультативная группа США (US Military Assistance Advisory Group-MAAG) в составе пяти человек. После вступления Боша в должность состав миссии вырос до 45 человек. Доминиканских офицеров стали приглашать для прохождения различного рода курсов (в том числе, и политических) в зону Панамского канала, где располагалось командование вооруженных сил США, отвечавшее за операции в Латинской Америке.

Так что американцы были осведомлены о настроениях командного состава армии и полиции.

Сначала правая оппозиция (НГС, армия, полиция и церковь) решили убрать Боша, разыграв «гаитянскую карту». В апреле 1963 года полиция гаитянского диктатора Дювалье («папа Док» – так назвали Дювалье из-за его медицинского образования) ворвалась в доминиканское посольство в Порт-о-Пренсе, где, по ее данным, скрывались оппозиционно настроенные гаитяне[371]371
  Atkins G. P., Larman C. W. The Dominican Republic and the United States: from Imperialism to Transnationalism. University of Georgia Press, 1998. С. 129. В Латинской Америке политическое убежище в дипломатических учреждениях иностранных государстве было обычной практикой, закрепленной в международном праве.


[Закрыть]. Дювалье утверждал, что в посольстве находятся офицеры гаитянской армии, которые хотели убить его детей. При налете на посольство были захвачены 22 гражданина Гаити.

В Санто-Доминго ходили упорные слухи, что за этой акцией стоят члены семьи Трухильо, которые в тот момент находились на Гаити. Говорили, что Дювалье вместе с трухильистами разработал план покушения на Боша. Унижение от рук «традиционного врага» – гаитян – должно было дать доминиканской армии и полиции желанный предлог для свержения излишне «мягкотелого» Боша.

Однако президент Доминиканской республики проявил неожиданную твердость. 28 апреля 1963 года Бош публично назвал Дювалье сумасшедшим тираном (каковым тот, в сущности, и являлся) и потребовал в течение 24 часов «исправить ситуацию», пригрозив в противном случае применить силу. Вооруженные силы и флот Доминиканской республики вместо того, чтобы свергнуть Боша, были выдвинуты к гаитянской границе. В таких условиях переворот выглядел бы как пособничество гаитянам, и от него решили временно отказаться.