Текст книги "Дети Ленина"

– А как же! – взбодрился чахоточный. – Вашими – то именами ничего ведь нигде не называется. Ни городов, ни улиц…

Посмеялись дьяволы вместе с воронами.

– Плюгавенький, невзрачный, и не подумаешь, что в нём столько злобы против своего же народа. Расправ над невинными много чинил? – задал вопрос Уриан.

– Без этого революцию не свершишь! Если бы мы народ не истребляли – народ бы истребил нас!

– Во как! Знать, заслужили? – заинтересовался Мефистофель. – Насолили народу сильно, знать?

Тут опять Люцифер взял инициативу:

– Никакой надобности в революции на Руси не было. Страна развивалась, набирала силу, люди трудились, создавали всё что могли. Не хуже других стран, а по многим параметрам лучше других европейских была Россия. Революция могла начаться в Германии, где зрели волнения рабочего класса. Кайзер немецкий золотом откупился, всучив их Ленину. Без этих средств никакой революции не было бы и в России. Но больно уж Ленин с этим вот Моншовичем власти хотели. И поддержали эту власть евреи, которые были вроде ущемлены на Руси. При царизме им не разрешалось занимать высокие руководящие посты. И вот что писали сами евреи в ту пору. – Люцифер стал цитировать, словно читал: – «Большое значение для революции имело то обстоятельство, что в русских городах было много еврейских интеллигентов. Они ликвидировали тот всеобщий саботаж, на который евреи натолкнулись после Октябрьской революции. Еврейские элементы были мобилизованы против саботажа и тем самым спасли революцию в тяжёлую минуту». Это напечатано в книге «Еврейский рабочий», которая вышла в Москве в 1926 году. А вот еще: «Всё население России видело, как с молниеносной быстротой совершалась замена правящего класса и как евреи превратились в советских вельмож, комиссаров и командиров. А за ними потянулись многочисленные родственники и единоплеменники, заполняя все государственные учреждения». Это опубликовано в книге «Евреи в России и в СССР», а вышла книга в Америке в 1967 году.

Ну а Яков Моншович как тиран и изверг – порождение самой революции. Сын бедного сапожника, он считал себя ущемленным. А тут – власть в руки – и твори что хошь. Притом всё безнаказанно, кто их может наказать, если они единодержцы! Хорошо, что он рано от чахотки загнулся – на второй год после революции, а то бы погноил народу не меньше Сталина. Но Ленин обожал свою «правую руку», в центре Москвы сразу после смерти Свердлова ему поставили первый памятник революции.

– Ну, с этими правителями всё ясно, – заключил Мефистофель. – Для человека глупого стремление к власти любой ценой составляет забаву. И расстрелы людей другой веры – тоже! Давайте передохнём, а то уж и рассвет скоро.

Все разлетелись. Главный дьявол, закутываясь в парное облако своей колыбели, позвал на совет тоскливого Серафима.

– Что скажешь, созерцатель божества?! Миллионеры уже идут. И не знаем, когда они кончатся. Тут вечность можно сидеть по делам российским, разбирать кровавые их деяния. Там и теперь зла много творится – и нет сил небесных. Ни наших, ни боговых, чтобы Поля Энергии Жизни не засорялись размывающими душами. Там лет двадцать назад начали возобновлять возведение культовых сооружений: церквей, мечетей, синагог, буддийских храмов. Думали: меньше будет оттуда злой энергии. Ан нет – ничего не меняется. В прошлом году в Сингапуре был убит один человек за минувшие 20 лет, а из России за это же время прилетело на небеса больше 20 миллионов душ. И всё больше к нам, в рай мало кто плывёт. Мы не видим выхода.

Умолк Мефистофель, ожидая услышать совет на свои вопросы. Но Серафим уст не разомкнул, он внимательно смотрел на главного дьявола. Вроде бы ухмылка играла на лике Серафима. А может, так только Мефистофелю показалось. Не выдержал он тягостного молчания. Снова заговорил:

– Сам – то как считаешь?

– Чего? – разомкнул наконец уста Серафим.

– Конца, говорю, не видим преждевременным смертям в той Гиперборее. Поля планеты засорены отрицательной энергией оттуда, а это мешает нормальному функционированию всего живого. Почти двести государств на планете Земля, но зла больше всех творится в этой России. И дело тут не в нищете. Есть страны, где ещё более бедно живут, но нигде нет такой кровожадности, такого числа убийств, зла такого нет нигде… Давно уж война кончилась, страны Европы мирно живут, а в России только на одном Кавказе в среднем каждые земные сутки совершается более двухсот преступлений. Словно люди решили истребить сами себя. И некоторые рвут себя бомбами, чтобы напакостить и другим…

– Все корни зла в ленинизме, в самом Ленине.

– Да он скоро тыща лун, как у нас кипит!

– Не перебивай, – сделал жест рукой Серафим. – От Ленина и революционеров бациллами зла поражена там земля, дух весь. Жизнь каждому человеку дана Всевышним и каждый должен независимо от каких – либо обстоятельств продолжать житие земное, стараться в меру сил своих служить пославшему его на планету. Но и с возведением храмов божьих не происходит этого в той стране. Там не верят уж ни в Бога, ни в вас, нечистую силу. Возомнили себя выше всех. А без веры в святое жить нельзя. Там уже многие прошли в своей деградации точку невозврата…

Сильно удивился Мефистофель, впервые за всю вечность услышав такую длинную речь. Обычно созерцатель ограничивался двумя – тремя фразами. Изумление перешло в размышление. Первым долгую паузу нарушил дьявол.

– Мы выхода, говорю, не видим. Вечно ведь там не может это продолжаться…

– Ты, дьявол, думаешь обо всей Вселенной. Многочисленных же преступников с юга страны не заботит даже их собственная душа. А без души даже дьяволы умирают. Плохих людей на Руси и раньше было немало. Но не играли они большой роли в обществе, не оказывали доминирующего влияния на души праведных. А вот когда самые плохие пришли к власти, истребив людей добрых, тут и началось. Уже почти век там продолжается понижение уровня сознания. Если люди творят преступления: воруют ли, взятки ли просят и берут, грабят и убивают – значит, они не заняты общественно – полезным трудом, не признают своего Бога или Аллаха. Пятое поколение там растёт оболваненным. Вот отчего в России самые безнравственные части общества всё больше и больше прорываются к власти и устанавливают безнравственное общественное мнение, одобряющее всякого рода преступления. Там или безнравственные законы или не исполняются властью пусть и добрые законы. Именно властью, которая сильно отделена от народа. Вот и устанавливается порочный круг: востребованные общественной борьбой худшие части общества с небывалым энтузиазмом отдаются соответствующей их низкому нравственному уровню общественной деятельности, деятельность же эта привлекает к себе ещё худшие элементы общества.

– Замкнутый круг, выходит?

– Замкнутый, – не повышая ни на йоту голоса, равнодушно заключил Серафим.

Впал в отчаяние Мефистофель. Молчал, шепелявя большими губами. Что он смог сделать, обитая в вечности ада, если на Земле люди сами себе творят зло, вовсе не задумываясь об этом, стремясь только к сиюминутной выгоде. После нервной и длинной паузы он спросил:

– Почему не учатся у народов других стран в той Гиперборее?

– Хм, – иронически и как бы нехотя отозвался созерцатель. – Учиться ведь можно ремеслу какому – то, науке. А тут… Тут материя тонкая, душа создания божьего – орган невидимый. Она, как и мы все здесь, – вечна. А они там исковеркали свою веру, не все, конечно, а те, кто пакостит и зло несёт другим. А зёрна зла посеял там Ленин.

– Да они там и душу эту вечную наловчились уничтожать, сбивая человека с пути истинного. Вот душа неправедного и разрушается, – перебил его дьявол.

– Не надо тебе искать выход, создания божьи должны сами его найти.

– Значит, он есть?! – воскликнул Мефистофель.

Серафим опять ухмыльнулся.

– Я тебе историю одну расскажу. Хочешь послушать?

Ещё бы Мефистофель не хотел! Он впервые видел Серафима таким словоохотливым. А это значило, что не произносивший никогда пустых слов созерцатель хочет научить его чему – то умному, подсказать какой – то выход. А уж история – это составная часть мудрой науки. Так следовало понимать Серафима.

– Не томи. Все мои помощники и вороны услышат и поймут.

– В далёкой российской деревушке, дальше которой и дорог зимой никаких нет, – тупик, жила одинокая бабушка Маша. Неграмотная, но набожная. Не коснулась её ленинская борьба с религией. В душу не приняла, а комиссары красные не надоедали в той глухомани неграмотной старушке. Как – то по зиме привиделся ей сон, в котором услышала она, что днём к ней придёт пресвятая Мать – Богородица. Ну, с утра старушка пироги давай печь, полы скоблить – мыть: после войны бедно жилось – некрашеные полы требовали большого труда. Наварила старушка яичек, щей. Так обычно к Пасхе православные готовятся.

Управилась. Села у окошка и ждёт Богородицу. Дом её на горе стоял, как и вся деревушка в девять дворов. Высматривает: тропинка к ним одной ниткой тянется – с лугов, где на другом берегу маленькой речушки другие деревни стояли. Ждёт – пождёт, а никто не идёт. И тут в избу к бабушке Маше соседская девчушка Нюра забегает. Валенки от снегу забыла обмести, хотя голик на крылечке лежит.

– Баб Маша! Дайте мне соли, мама послала, у нас соль кончилась, она ватрушки замесила. Немножечко надо…

Старушка вовсе не была скупой, но тут говорит девчушке:

– Ой, Нюра, наследишь ты мне, вон снег – то с валенок тает, мне уж сёдни больно некогда, я гостью самую важную жду. Завтрева прибегай.

Ушла соседка. А бабушка всё в окно выглядывает: Богородицу ждёт. Долго так сидела. Смеркаться уж стало. Тут смотрит: из ихней деревни под гору на луга какая – то женщина уходит. В малой деревушке люди друг дружку и по спине узнают, а тут ушла незнакомая.

Не дождалась бабушка Маша в гости Богородицу. Ночью во сне никаких вестей не получила. Но и другой день прождала гостью у окошка. И снова напрасно. И на третий день ждала. А на четвёртый пошла к соседке, чья школьница Нюра за солью к ней прибегала. Поздоровавшись, извиняющимся голосом говорит:

– Ты уж извиняй, Лукерья. Нюрка – то твоя за солью три дня назад прибегала, так мне уж больно некоды было, я вот вспомнила и с собой соли прихватила.

– Да ты чё, баб Маш? Какая Нюра? Она уж вон пять дён на печи с температурой валяется, со вторника из избы не выходит.

– О! – воскликнул дьявол. Плохо знала Библию? Там же чётко сказано: человек создан по образу и подобию божьему!

– Я ж сказал – неграмотная была, – напомнил Серафим.

– В Кавказских республиках некоторые студенты вузов вон таблицу умножения не знают. Но ведь всё равно верующий должен понимать, что Бог к каждому является в облике какого – то другого человека, но самого Бога ни один человек никогда не сможет увидеть. Каждый человек – это сын Божий, как Иисус Христос должен быть. Но на Руси люди отвернулись от Бога. Так, получается? Мудрая у тебя история… Значит, в России люди думают не так, как в других странах, иначе мыслят… Потому там и бед творят много. Иначе мыслят – иначе поступают. А почему вот так? А?

– Если почти целый век отучать от религии, вливать в мозг яд большевизма – что получится? Подлость одного способна погубить очень и очень многих. Как в СССР могли мыслить, если за них думали и приказывали творить Ленин, Сталин, им подобные коммунисты? Жили по указке, по приказу. Самостоятельным быть нельзя. Не велено. Не научены. А теперь разрешили религии, но жадность обуяла невоспитанных. Убийства – то все там из – за денег…

– Да, слушались они там наших. А нас надо здесь слушать, а не там, – стал рассуждать Мефистофель. – На Земле не мы хозяева, не мы творим. Там надо слушать сердце своё и по – божески жить.

– А когда душа и сердце принадлежит партии коммунистов, когда человек живёт по указке партийной?

– Это же страшно! Очень страшно! Что они – душу и сердце продавали за что – то? Выменивали? Даже моим дьяволам редко удаётся на Земле чью – то душу купить…

– Купились в семнадцатом году прошлого века земного. Клюнули на обещания и вот сколько уж поколений обманываются…

– Да… Ты ж говорил – выход есть…

– Выбор уже сделан. Планета Земля будет уничтожена.

– Скоро?

– По нашим меркам – да. По земным – не очень. Кто сможет – переселится на другую какую – нибудь планету, ну а те, кто в вузах даже таблицу умножения не знает – зачем они и где нужны? Бесполезные для земного отечества бесполезны и здесь. Программа заложена таким образом, что с Земли пойдёт освоение великого мира и каждый, кто жил праведно, умер естественной смертью и не попал в ад, – тот человек станет ядром будущих миров нашей Вселенной. Это и есть бессмертие души и ангела, соединенного в единый кокон. Знания о мире, опыт за время пребывания на Земле человек берёт с собой, они ему будут нужны. И чем дольше пребывание человека на своей планете, чем обширнее опыт и знания его – тем лучше для Бога, для Вселенной, для построения новых миров, где каждый человек будет центром нового, его мира.

– Это что, будет столько обитаемых планет? – нетерпеливо спросил Мефистофель.

– Да. По замыслу люди с Богом в душе будут центрами других миров. И планет с новыми мирами, где станут жить божьи люди, будет очень много. Вселенная ж бесконечна, она всё время развивается, не то, что люди, не знающие в вузах таблицу умножения… Сам посуди: какой мир может создать малообразованный человек с жестокой душой и равнодушным сердцем?

Вы как – то удивлялись колонизацией евреями России. Вероятно, у них была своя цель, свой резон. Потому что другие народы очень уж недружны, не могут за себя постоять. И ещё – злы. На себя, на жизнь свою, на соседей, чуть ли не на всех подряд. Они проклинают и желают зла другим. Притом искренне. И в чей адрес обращен гнев – к тому нередко пристаёт некротическое заклятие. В Москве, Петербурге, Самаре, Волгограде, Ростове – на – Дону до 80 процентов людей несут на себе такое заклятие. А это приводит нередко и к болезням, ну а потом и к… Понимаешь. А вот народы Болгарии уже менее злы и там всего примерно половина населения живёт с таким невидимым для них грузом. В Германии – до 40 процентов населения, в Италии – 30, Мексике – 20, а вот в Израиле – ни одного человека! Вот надо у кого учиться быть терпимым и никогда не желать зла другому. Даже в мыслях.

– А что, нельзя это заклятие с человека снять?

– Можно. Экстрасенсы снимают. Но дело в том, что на этом месте, куда оно прилипло, может возникнуть раковая опухоль…

Наступила долгая пауза. Мефистофель стал успокаиваться. Он уже устал от проблемы с Гипербореей, у него было множество других дел, ему надоело возиться с толпами подонков. Люди на Земле и без его вмешательства творят чудеса зла. «Но ревизию надо завершить, лучших негодяев премировать, как нередко бывало в России в эпоху этих коммуняк. Всех подряд уже не осилить. Выборочно надо заслушивать. Но самое главное – Ленина, мысли его послушать», – решил он и забылся в зыбком сне в ожидании предстоящей ночи. А как первая смена страж – вигилий заступила на вахту, снова созвал всех на дьявольский конкурс.

– Ленина тащите! – приказал сразу.

Взорам дьяволов предстал невысокий, лысый, с клиновидной бородкой, довольно бодрый на вид распаренный в котле человек. Все здесь знали его, потому как дьяволы знают о каждом своём обитателе. Но не более того. Пока не было надобности вести с ним беседы, чего – то узнавать, спрашивать. Для ада это был самый что ни на есть обычный обитатель. Правда, кипел он один в персональном котле, но таковых за всё время вечности сюда попадало немало. А вот сейчас, когда шла ревизия пакостей земных и в разговорах уже не раз упоминалась эта фамилия, все с особым внимание смотрели на вошедшего. Даже вороны перестали чистить пёрышки и разинули клювы.

– Здхавствуйте, товахищи! – чуть картавя весело приветствовал всех вошедший.

В ответ ему прокаркали все вороны враз, покачиваясь на жёстких плечах хозяев. Дьяволы промолчали, а Ленин продолжил:

– Много у вас тут пхетендентов было, но хавных мне всё хавно нет! Скохо век Хоссия по моим постулатам и идеям живёт! И главное вовсе не в том, кто сколько душ человеческих сюда спховадил. Зло человеческое – это не обязательно гхуды тхупов.

– Да и их немало на твоём счету, – перебил говорливого претендента Шайтан. – Наш адвокат расскажет о твоём благоденствии. Как, Люцифер?

– Родился он в России. Но не русский. В нём коктейль из шведско – калмыцко – еврейско – немецкой крови. С малых лет много упорно и хорошо учился, сильный теоретик и нулевой практик. Ничего кроме революции знать не хотел. Пока Россия гнула спину в трудах праведных, он отъедался на заграничных харчах, штудируя теоретиков утопической жизни. Захватил в России власть, наобещав народу золотые горы. Очень уж нетерпим к инакомыслящим. Любил себя в революции. Даже когда установил свою власть и на Учредительном собрании большевикам, чью партию он представлял, досталось менее четверти голосов, Ленин в штыки принял волю народа. Учредительное собрание отказалось в январе 1918 года утверждать ленинские обманные декреты о земле и мире. Тогда Ильич запретил функционирование партий эсеров, кадетов, меньшевиков, всех других. Люто ненавидел демократию и капитализм. Хотел построить доселе неизвестный социальный строй – социализм. На трупах и костях миллионов людей России. Но вскоре прибыл к нам, а после него Сталин стал строить это утопическое общество.

– О – о – о! – завздыхали дьяволы, а вороны, всполошившись, прокаркали и уютнее стали умащиваться на костлявых плечах своих хозяев.

– При построении этого утопического общества Ленин не брезговал ничем. Народы огромной страны были брошены в пучину братоубийственной войны, разделившись на два противоположных лагеря. Одни с оружием в руках отстаивали интересы народа и государства, другие – кровавую революцию. Их и стали называть красными. Сын шёл против отца, брат – против брата.

– Глупые, я их в светлое завтха звал, а они боялись лапти последние потехять, – встрял Ленин. – Голытьба эти массы, что с них возьмёшь?

Дьяволы пристальнее всмотрелись в одутловатое лицо творца кровавой революции. Но ничего не выражало оно сейчас: ни раскаяния, ни решимости. Ильич только нагнулся в полупоклоне, словно отстаивая свою правоту или убеждая в ней все собравшиеся здесь дьявольские силы. Он стоял напротив грозного на вид рогатого президиума, казался даже как бы безучастным, словно существующий вне этого сборища, а речь как бы и не касалась его, словно решали вопрос не о премировании негодяев, а чего – то вовсе незначительное.

– Голод и разруху принесла его революция, что в конечном счёте тоже оборачивалось смертями, – после небольшой паузы продолжил Люцифер. – В 1921–1922 годах на берегах Волги от голода померло 6 миллионов человек. А в это время в средней Азии гнили фрукты – у большевиков не хватило ума завезти хотя бы их в голодные края. На Кавказе в это же время наслаждались шашлыками. Никто не помог голодающему Поволжью. Такая вот забота была у Ленина о простом народе.

– Да плохо хаботали, вот и посдыхали, – равнодушно отозвался Ильич. При этом лицо его не выражало никаких эмоций, словно речь шла о ком – то постороннем, отсутствующем.

Дьяволы пропустили это замечание меж мохнатых ушей. Люцифер спокойно продолжал:

– В конце 1918 года на него было совершено покушение. В ответ на пару неудачных выстрелов Ленин разжёг красный огонь террора по всей стране. Якобы от имени народа большевики требовали крови заложников – ни в чём не повинных людей. В Петрограде хватали всех подряд, даже тех, кто поддерживал бредовые идеи революции. По личному указанию Ленина там было казнено 1300 человек. Волна террора прокатилась по всей стране. И чем дальше от центра, тем ожесточённее была месть большевиков. Смоленской областной комиссией ЧК было казнено 38 помещиков, Псковской – 31, Вологодской – 14. Приказы о расстрелах начали издавать всякого рода революционные комитеты и вершить неправедный суд. В Калужской губернии объявили, что будут расстреливать за неуплату контрибуций, в Вятке – за выход из дома после 8 часов вечера, в Брянске – за пьянство. Красный террор месяцами держал под домокловым мечом все города и веси. «Наш террор – это террор рабочего класса», – заявляли большевики.

– У, какой молодец этот Ленин! Башковитый, однако, додумался же, лысый, – восхищенно отметил Мефистофель.

При его похвале Ленин как – то даже приободрился, выпрямился, глаза его заблестели, улыбка поползла к ушам.

– С одобрения Ильича, – продолжал рассказ о его заслугах Люцифер, – комиссия ВЦИКа обнародовала по Тамбовской губернии после подавления там народного восстания приказ, где говорится: «Дабы окончательно искоренить все эсеро – бандитские корни, граждан, отказывающих назвать своё имя, расстреливать на месте без суда. В случае несдачи оружия объявлять приговор о захвате заложников и расстреливать таковых. Семья, в которой укрывался бандит, подлежит аресту и высылке из губернии, а старший работник в семье расстреливается без суда. В случае бегства семьи бандита имущество его распределяется между верными советской власти крестьянами; оставленные дома сжигаются или разбираются. Приказ зачитать всем на сельских сходах».

– Вот где корни красного террора, – прервал заключение Шайтан. – Вот это изобретатель, настоящий демон! А то прутся тут всякие Дантесы, Мартыновы… Прихлопнут одного гения и кричат на весь ад кромешный, аж до Земли отголоски. За убийство царя Александра Второго были казнены лишь 5 исполнителей и организаторов. Больше ни один человек не был лишён жизни. И за принадлежность к каким – либо социальным группам в России никогда никого не убивали вплоть до прихода к власти Ленина.

А Ленин ещё больше приободрился, шустро бегал глазками по длинному ряду дьяволов, выносящих вердикт.

– Дальше, дальше порасскажи, – запросили другие дьяволы.

– В первые годы своей власти всех инакомыслящих он высылал за границу, чтобы не мешали коммунизм строить, приказал вести надзор и слежку даже в тех странах, куда отбыли россияне. О надругательствами над религиями вы уж всё и так знаете. А началась эта борьба по приказу Ленина и продолжалась более семидесяти лет. Он же придумал и ВЧК-ГПУ. Людей садили, терзали, убивали зачастую безо всякой их вины. Вот одна из записок Ильича в органы губернской ВЧК: «Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не менее 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийц, опубликовать их имена, отнять у них весь хлеб, назначить заложников. Телеграфируйте получение и исполнение». Ленин всё время только и делал что отбирал, изымал, реквизировал, экспроприировал, репрессировал. Его самой главной заботой было: где и что можно отобрать у людей. Произведения искусства, все ценности, что веками скапливала и сохраняла церковь, – всё отобрал в один год. Потому что не знал, как страну прокормить, хотя бы граммов по 50 хлеба в день на душу выдать.

– Выходит, не зря его гением коммунисты называли. Да и по сю пору еще кое – где так о нём отзываются, – подал голос Уриан. – В каждом городе его имя носят улицы, проспекты, памятниками десятками стоят. В маленьком Слободском, что на Вятке, на улице Советской неподалеку друг от дружки их аж 5 установлено. Да и в других городах не меньше.

При упоминании улиц и памятников и вовсе повеселел Ильич. Сейчас он и впрямь напоминал икону, стремлением, порывом, вздёрнутой вверх бородкой очень уж походил на каменных своих двойников, коих его партия поналепила – понавыставляла тысячи и тысячи по всей бедняцкой России. Конечно, Ильич был сейчас горд, впрочем, как и в жизни земной, когда монументов таких еще и не планировалось.

А Люцифер меж тем продолжал напоминать о его заслугах.

– Самое главное достижение ленинской революции – это девальвация чести и достоинства человеческого. Если до октября 1917 года честное слово купца, аристократа ценилось повыше всяких векселей и прочих бумаг с гербовой печатью, то потом понятия совести и чести стали отрицательными качествами. Потому как к власти пришли дармоеды и комбедовцы «с Лениным в башке и с наганом в руке». Безграмотная беспощадная масса, овладевшая трескучими лозунгами и не умевшая ничего делать, кроме беспрекословного выполнения глупых приказов коммуняк. Они составили костяк административной системы, а сила и зависть к чужому добру открыли с помощью нагана все возможности захватывать нажитое чужим горбом и тем самым компенсировать свою никчемность. Понятия о стыде и совести у них не было, а была просто эпидемия жестокости. Неуправляемые массы грабили и убивали, разрушая исторические ценности, созданные трудом многих поколений. Эта безграмотная масса быстро овладела трескучими фразами о счастливом будущем, но сама не умела ничего, кроме тупого исполнения жестоких приказов и декретов ленинских комиссаров.

– Так ли это, голубчик? – спросил Ильича долго молчавший Асмодей.

– Так, так, дхузья – товахищи! – засуетился Ленин. – Мои идеи в жизнь пхетвохились, мои…

– А кто – то излагал, что твой марксизм – это порождение мирового еврейства. Добить, охаять, осрамить и уничтожить всё то, что ещё имеется на Руси незапятнанного, чистого, подменить любовь к родине любовью к чужеродному. А всё национальное, особенно русское, должно быть замещено красным, а красное должно быть выше Отечества, отца – матери, семьи, религии, – напомнил Мефистофель.

– Да мало – ли чего наговохят сейчас, – защищался Ильич. – Главное – тогда меня поддехжали, пхиняли, отстояли мы завоевания Октябхя!

– Но без кровавого террора, без ВЧК-ГПУ твоя власть не продержалась бы и года. Ты свою власть подпирал лесом скелетов, страхом, оглуплением народа, – резюмировал Люцифер. – Народ для большевиков был лишь орудием для достижения власти. Покорная масса людей, демагогией и насилием отлучённая от какой – либо самостоятельности. В годы революции произошёл отбор тупиц, трусов, тенеядцев, подхалимов и лизоблюдов. А лучшие люди России погибли в поисках справедливой жизни в борьбе с прихлебателями. Худшие до сих пор пользуются тем, чего достигли и создали лучшие. Диктатура пролетариата, провозглашённая тобой, – самая жестокая из всех возможных диктатур, какие знало человечество. Потому что в основе ленинизма, то есть учения твоего, взятого на вооружение коммунистами, было разрушение всего, что не соответствует ленинским догмам, разрушение как в людях, так и в стране. Да уже и не в одной, а во многих государствах Европы. Выходит, что разрушение того, что было создано до тебя, дорогуша.

– А чего он такой кровожадный и жестокий? На вид – то даже умён, – прокаркали вопрос вороны.

– Ну, тихо вы! – утихомиривает пернатых Мефистофель. – Продолжай, адвокат.

– В конце концов система его оказалась бесплодной, хотя коммунисты за деньги, доводя до бедности народ своей страны, насаждали её в ряде других стран, безмерно финансируя их коммунистические партии. Разные верования, идеологии оставили на планете память о себе дворцами, соборами, памятниками культуры. Ленинизм же оставил горы трупов, воспоминания о бесконечных очередях в продмагах, дефиците всяких товаров да устав КПСС. А еще отсталость России от развитых стран на многие десятилетия. Породил массовое пьянство, нищету, страх в генах целых поколений народов такой огромной страны. А для Вселенной – засорение Полей энергии жизни над планетой Земля.

– Выходит, – перебил Люцифера Араска, – все, кого мы тут прослушали – ученики Ленина по сотворению зла?

– Конечно! Творцом голода и смертей, всей жестокости и террора, основоположником и учителем тех бандитов является наш Ильич.

– Но что получается? Чем больше бед принёс стране человек, тем больше его там почитают: печатные труды издают, памятники ставят, улицы, города называют именем тирана. Разве России такой кровожадный человек нужен? Неужели она не заслуживает доброго?

– Ни нам, ни Богу не понять тот народ, – резюмировал Вельзевул.

– Да нет, друзья, не так всё это. Там силой насадили большевики революцию, уничтожили всякие вожди – тираны умных людей, вбили страх в души оставшихся и возвели в икону Ленина. Народ не поддержал революционеров, а сами ленинцы – из среды нигилистов, лодырей и люмпенов. Нет России без КПСС – этот яд вливали в народ строчками миллиардов газет, книг, журналов, брошюр и книг, во всех докладах и выступлениях, в кинофильмах, пока не отравили мозг, кровь и костную ткань народа, пока не пошло навыворот сознание его, – поясняет Люцифер. – Во всех странах совершенствуются механизмы развития общества именно для того, чтобы избежать гражданских столкновений, создать для всех равную защищенность, обеспечить повышение жизненного уровня народов. Ленин же в своём учении и своими действиями категорически отрицает подобную возможность вообще. Капитализм для него – система, которую нужно безоговорочно уничтожить по всей планете. Вся деятельность Ильича сводилась к одному – сплочению сил для беспощадной борьбы с капиталистическим строем, войны безоговорочной и жестокой, в которой оправданы любые средства. Уничтожить капитализм – вот на что он повернул народы и свою коммунистическую партию. Хотел сделать это во всём мире. Так, Ильич?

– Так, так, – заподдакивал Ленин. – Как вехно и точно вы уловили мою мысль, не то что там, на Земле. Вдалбливать в башку находа надо было это силой, чтобы поняли, что коммунизм – он для них, он лучше капитализма…

– Ладно, молодец! – продолжал Люцифер. – И вот в борьбе за построение нового социального строя ленинизм напоил советскую форму социализма, то бишь будущего коммунизма, произволом, бессудностью, безгласностью, насилием и безнаказанностью. В основе утверждения нового строя – террор и насилие, а все труды его – а это 55 толстенных томов – это не свободный труд и расцвет личности человека, а подавление личности, насилие, контроль над мыслью каждого в интересах партийной руководящей верхушки. И его утопические идеи достигли цели. Вот отчего он так почитаем. Отупели массы, а партия коммунистов тупо претворяла гнусные идеи в жизнь и строила общество на постулатах своего вождя. Вот отчего почти все коммунисты попадают в ад. Хотя поначалу народ в большинстве своём не поддерживал лживые идеи Ильича. А все, кого мы здесь слышали – видели, тупо верили в лживые идеи Ленина и из кожи лезли, чтобы претворить их в жизнь. Они не задумывались: хорошо это или плохо для народа. Потому не задумывались, что отсеялись, Бог обделил их умом, а в ту эпоху такие и оставались живыми, умные погибали в борьбе с тупостью.

– Да какой же народ поддержит тиранию, истребление себе подобных ради идеи? – подхватил Уриан.

– Вот в чём преимущество Ленина перед другими претендентами на нашу награду, – подхватил Мефистофель. – Сам Ильич не стрелял, не убивал людей, он первый на планете создал систему, чтобы истреблять несогласный с ним народ ради благополучия 10 процентов населения. Это его слова! Вот что такое вождь! Ленин не понимал, не чувствовал народ, не знал изнутри его жизни, она была ему просто чужда! Он попирал всё исконно русское, было ли оно плохое или хорошее. Он не антихрист, не богочеловек. Он – античеловек! Потому что всё человеческое приходит в противоречие с его проповедями, установками, приказами, учением в целом.