Текст книги "Этюды из жизни глубинки. Рассказы. Книга первая"

Девушка, выплыла на противоположный берег ниже по течению. Выходя из воды, одной рукой поправляла волосы, в другой сжимала тонкий и острый нож, спасший её, не позволивший сделать подарком для хана. Как освободить пленных она ещё не знала, но скрытно двигалась по другому берегу – преследовала поработителей.

… – Ничего, подождите. Я придумаю, что сделать и как вас выгнать со Святой Руси, – вслух произнесла преследующая врагов девушка.

– Ты с кем это разговариваешь? – услышала она. Отпрыгнув в сторону и прижавшись спиной к осине, одиноко стоящей среди кустарника, настороженно посмотрела по сторонам. Она крепко жала острый клинок, готовая в любой момент пустить его в дело. Наступила тишина, а вокруг никаких признаков людей. В напряжённом мозгу промелькнула мысль:

– Не почудилось ли?

Вдруг кусты зашевелились и из-за них вышел старик, в домотканой, местами порванной и замазанной рубахе, подпоясанной кушаком. В руках у него была длинная суковатая палка. Ею он прокладывал себе путь среди зарослей, она же служила старцу посохом. Возможно, палка взята в качестве оружия для защиты в этих глухих местах. Подойдя к девушке ближе, опершись на свою палку, он с прищуром посмотрел на незнакомку и повторил вопрос:

– Ты с кем это разговариваешь? С кем ты собралась воевать?

– А, дедушка Данила, я узнала Вас, – с облегчением вымолвила преследовательница завоевателей. – Вы в соседней деревне кузнечным делом на хлеб промышляете.

– Это верно, внучка. А ты, никак, дочка Никиты княжеского ратника? Сожгли нашу деревню враги Многих убили, ещё больше в полон увели. Я бился с ними возле моей кузни и положил в сыру-землю несколько басурман, но ушел, как и ты, – ответил ей старик.

– Точно, дед Данила, Никитична я, Ольга.

Оглядевшись, они вместе пошли в сторону леса растущего могучей стеной сразу за полосой прибрежного кустарника. Зайдя глубже в лес, реши ли остановиться. Сделали хороший и добротный шалаш, покрыв его лапником пихтовых и еловых веток так, что даже с расстояния в десять шагов убежище стало почти незаметным.

Девушка набрала хвороста, разожгли костёр Просушив одежду, задумались, как быть дальше.

– Значит, решила в одиночку воевать с войском хана. Тяжело это, да и не справиться нам даже двоим хотя пробовать надо, – задумчиво признал кузнец.

Решили, что под видом слепого старика и мальчика поводыря пойдут и разузнают, где располагаются воины хана. Где у них главный лагерь и какие у врага силы. Данила закатил глаза вверх и пошёл неуверенной походкой, выставляя вперёд свою палку, как бы прощупывая дорогу. Ольга рассмеялась – так похоже скопирован образ настоящего слепого. Девушка отрезала свои красивые длинные волосы, надвинула холщовую с небольшими полями шапку на глаза и преобразилась в мальчика-подростка.

Переночевав в шалаше, пошли они по тропинке и через некоторое время вышли на дорогу. Идти стало легче и быстрее. Незаметно для себя вышли на край деревни и старик сразу превратился в слепого, а девушка – в мальчика-поводыря. Заметили, что там много воинов хана. Их тоже приметили, отступать поздно, а выдавать себя не хотелось.

Посреди деревни, на центральной площадке напротив деревенской церкви, где в мирное время обирались жители для торговли и обсуждения о старейшинами текущих дел, горели костры. На них басурмане в больших котлах готовили мясо и плов. Воины лежали возле костра, другие, сидя по-турецки, ели. По рукам стекал жир от мяса. Вытирали жир о свои халаты и шаровары.

Обойти столпотворение негде, странники пошли прямо. То ли слишком сыты были воины хана, или хорошее настроение было у них, но путников не тронули. Да и что могли сделать им, воинам Батыя, эти двое – немощный старик и мальчик? Смеялись басурманы, тыча пальцами в сторону слепого с мальчиком, бросая в них объедки. Только один подошёл, с недоверием посмотрел на наших странников, заглянув в котомку и, не увидев там ничего кроме пары луковиц и сухарей, отпустил. Неожиданно, пройдя лишь несколько шагов, путники услышали грубый окрик. Не понимая, чего от них хотят, но по интонации чувствуя что-то неладное, остановились. Рука слепого старца крепко сжала свой посох. Он умел обращаться с ним и в случае необходимости мог использовать как оружие. Подросток сжался как пружина, рукой нащупал под одежной острый стальной клинок Они были готовы к самому худшему.

Подошел всё тот же воин с грозным выражением лица. Одна рука лежала на рукоятке сабли другая – за спиной. Путники затаили дыхание, но через мгновение раздался оглушительный смех всех, кто видел происходящее. К большому удивлению слепого и поводыря, остановивший их воин положил в котомку старика увесистый кусок обжаренного мяса.

– Ешь старик и скажи всем, кого ты встретишь что воины хана добрые и милостивые люди. Я бы забрал тебя к себе в рабы или продал, но ты слеп хоть и крепок, а такой мне не нужен. Иди и помни мою доброту.

Не спеша, но не оглядываясь, путники прошли до угла дома, а зайдя за него, с облегчением вы дохнули.

– Пронесло. А как хотелось вонзить нож в горло этого басурмана! – сказала девушка.

– Нет. Не так он прост, как со стороны кажется. Давай вернёмся в наш шалаш, а там подумаем что да как. Главное, что мы примерно знаем рас положение врага, и то, что здесь у них не главные силы, – возразил старик.

– А ещё, – подмигнув, добавил: – У нас, слава Богу есть прекрасный кусок мяса, который мы с удовольствием съедим. Надеюсь, что он не отравленный.

Смеркалось, когда пришли в убежище. Костёр разжигать не стали. Поужинали обжаренным мясом, да луком и сухарями из котомки.

Утром, открыв глаза, девушка сразу зажмурилась. Тонкий лучик солнца, пробившись сквозь незаметное вечером отверстие в крыше шалаша, крался по её лицу. Но она проснулась не от него, а от тишины. Нет, лес жил своей повседневной жизнью – щебетали птицы, слабый ветерок шумел зеленью листвы на деревьях. Не было криков и стонов людей, лязга оружия. Была тишина. Впервые это показалось удивительным.

Оглянулась, а старика нет. Когда он ушёл? Куда? Вчерашние события, до того вымотали её, что она спала долго и без сновидений, во время на восстанавливая силы.

– Долго спать изволишь, Ольга Никитишна, – услышала она.

Выглянув, увидела, что старик что-то «колдует» возле костра. В неизвестно откуда взявшимся котелке, помешивает деревянной ложкой.

– Давай, поедим чем Бог послал. Супец готов, – предложил кузнец.

Постеленная на землю чистая рогожа, казалась роскошным столом. Здесь лежали: три луковицы, несколько огурцов и почти целый каравай хлеба. В чистой тряпице была соль. Совсем неожиданно для импровизированного стола, красовались глиняные чашки и деревянные ложки, невесть от куда взявшиеся.

– Откуда такое богатство, – с искренним удивлением спросила Ольга.

– Пока ты спала, я на зорьке встал и пробежался по окрестности. Буквально в нескольких верстах отсюда, в противоположную сторону от той деревни, где мы были вчера, я наткнулся на хуторок Жителей кого убили, других увели в полон. Нет никого. Всё разбито, но не сожжено. В избе я нашёл хлеб, соль, огурцы и даже репу. Потом, когда уже уходил, заметил на полке вот эти глиняные чашки да кружки с ложками, а в углу – котелок. Чем добру пропадать, пусть нам послужит, – оправдываясь сказал старик.

Позавтракав и затушив костёр, решили, что не чего сидеть на месте да прятаться от врагов. Нужно идти и по возможности добраться до князя и его войска. Рассказать ему, что творят здесь недруги, в то время, когда он с ратниками в ожидании наступления врага стоит на реке Суре.

Едва они тронулись в путь, повстречался мужичок, односельчанин Данилы, Прокоп.

– Здравствуй Данила. Тебя не узнать. Мы дума ли, что тебя угнали в рабство или убили проклятые басурманы.

– А ты как остался жив? – спросил старик.

– К тому ещё я не один. Вон в роще те, кто успели крыться от ворогов, – сказал Прокоп и показал рукой левее хутора. – Я пошел на разведку, может быть, съестным где разживусь. Второй день кроме ягод ничего не ели. Голодно.

Прошли через поляну и, углубляясь в рощу, увидели людей. Из шести человек – четверо крепких мужчин, но с ранениями. На раны указывали многочисленные кровавые повязки на их телах. Среди мужчин оказались две женщины, мать и дочь, известные в округе травницы и повитухи. Они лечили заболевших да раненых на охоте жителей не только своей деревни.

– Рад видеть вас, земляки, живыми хоть и не совсем здоровыми, – приветствовал кузнец, присаживаясь на пенёк. – Ну что делать будем? Не сидеть же нам в этом лесу до скончания веку. Какую думку думаете, земляки?

– Да, ситуация не из простых. Враг топчет нашу землю, убивает наших братьев, сестёр, отцов и матерей, – задумчиво произнёс Василий, молодой мужчина с повязанной головой.

Василий хорошо знаком кузнецу, смышлёный и рукастый, как говорят про таких людей. Он часто заходил в кузницу, помогал. Когда был ещё подростком, стоял на мехах – подавал воздух в горн, чтобы огонь был жарче. Когда подрос и возмужал, тал молотобойцем.

Приняли общее решение – нападать из засад на небольшие вражьи отряды и обозы.

– Только оставаться под открытым небом нельзя. Раны нам перевязали и травы приложили, но нужно делать шалаши или рыть землянки. Осень не за горами, – дальновидно подметил Василий.

– Без жилья не перезимовать, – согласился Про коп. – Землянки надо готовить.

– Послушайте. Я тут недалеко обнаружил не большой хутор. Два дома добротные, есть хлев и амбары. Людей нет. Всех угнали, значит, туда воины хана не вернутся. Что на это скажете? – предложил Данила.

– Начнём тревожить бысурманов – вернутся Ещё как вернутся. Поодаль от хутора тайно землянки и дрова к ним готовить надо. Это, если ху тор сожгут. А пока лучше жить на хуторке – уверенно сказала Ольга.

С дочерью князева служивого все согласились были довольны этим предложением и отправились к хутору. Убедившись из-за деревьев, что хутор пуст, смело вошли в дом.

Прошли три дня, а людей было не узнать. В амбаре нашли припасы свеклы и репы. Немного, но по их подсчётам, можно было прожить даже зиму В те давние и неспокойные времена люди кроме основных запасов делали тайники. Под полом од ной из дворовых построек выкапывали большую яму, обкладывали её брёвнами. Получался вместительный подвал. В него засыпали запас зерна ставили подсолнечного масла в глиняных сосудах оставляли соль. Там хранились сушёное, долго непортящееся мясо медведя или сохатого.

Отдохнувшие, люди через три дня рвались ринуться на врага. Умение женщин сделало своё дело – мужчины поправлялись, могли крепко держать в руках оружие.

Одного не доставало им, и это был очень большой минус. У них не было оружия. Двух топоров, пары ножей да клинка мало, чтобы вступить в бой даже с небольшим отрядом врага. Данила был не только хорошим кузнецом. В любом деле: гнал ли он дёготь, вырезал ли посуду или выдалбливал из колоды дерева лодку – не было во всей окрестности мастера искуснее. Его и избрали старшим над собой люди, готовые идти на смерть.

Отправил кузнец двоих в разведку. Три дня их не было. Когда вернулись, рассказали, что в полутора днях ходьбы в сторону восхода солнца есть дорога, а по ней идут обозы с награбленным добром, гонят пленных в рабство. Сопровождают их небольшие, в пять-семь человек, отряды басурман.

– Есть там шагов в тридцать мост. Речка глубокая, сам проверял, – заверил Василий. – Поэтому все идут через мост. Вот там можно и напасть, – с озорной улыбкой, как бы показывая, какой он молодец, что всё разузнал и ловко придумал, сказал молотобоец.

– Надо всё продумать, – предостерёг старик. – Начерти мне на песке план места – как стоит мост да что вокруг него. Есть ли деревья и кусты?

Придумал кузнец, как можно добыть оружие и заодно побить врагов.

– Напасть действительно лучше на мосту, но без оружия и отвлекающего момента не справиться.

Сделали пять крепких луков да по десятку стрел на каждый. Больше в нападении не понадобится. Если сразу и внезапно не уничтожить врага то потом и сто стрел не спасут от хорошо вооружённого конного отряда воинов хана. Расчет был на внезапность. Ключевая роль отводилась Ольге отличившейся при защите своего дома. На следующий день выдвинулись они всем отрядом, оставив на хозяйстве только женщин. Через полтора дня оказались у моста. Оглядев место, увидели что с одной стороны дорога спускается к мосту с пригорка, а за рекой прямо и ровно идёт дальше.

Мост крепок, надёжен. Под ним спрятался Прокоп с верёвкой, привязанной за сваю моста. На конце верёвки привязали крепкий берёзовый крюк, который надо зацепить за ось телеги или повозки.

Посредине моста, когда верёвка натянется, лошади вырвут ось из телеги. Это застопорит движение на мосту. Лошади испугаются и «понесут» волочащуюся телегу, возникнет паника.

– Вот это нам на руку, – пояснил кузнец.

– Тебе нужно быть вон на том месте, – сказал он девушке, показав рукой в сторону противоположного берега. – Ты знаешь, что делать.

Все заняли намеченные старшим места. Вскоре из-за поворота показался большой отряд хорошо вооружённых басурман.

– С этими нам не справиться, – решил кузнец и знаками распорядился пропустить отряд.

В ожидании прошла половина дня. И вот появился небольшой отряд воинов хана во главе со своим мурзой. Чувствуя свою безнаказанность и илу, только двенадцать воинов сопровождали несколько телег с добром награбленным у русичей.

За телегами, гнали несколько коров и человек двадцать пленных. В основном это были мужчины, но среди них было несколько женщин и детей. Сам же мурза, ехал впереди на красивой повозке, лежа на множестве подушек. Ему было хорошо, и он уже подсчитывал в уме, сколько получит за этих рабов золотых монет.

Когда отряд въехал на мост, со стороны противоположного берега неожиданно раздался крик. Это кричала девушка. Она была в длинной холщовой рубахе. Мокрая ткань облегала юную стройную фигуру. Мурза, увидев её, указал пальцем своим воинам. Глаза его толстого, заплывшего лица засветились от радости.

– Вот это девушка, её я продам дороже, чем всех этих рабов и коров, идущих за телегами, – подумал он.

Трое всадников стремительно поскакали к ней. Один уже протянул к ней руки, как в её руках мелькнул клинок. В тот же миг по паре стрел вонзились в незащищённые места других всадников. Все трое замертво упали к ногам девушки. Это было так неожиданно и быстро, что на мосту даже не смогли понять, как это произошло. Когда всадники поскакали к девушке и отвлекли внимание остальных воинов на себя, Прокоп высунулся из-под настила моста и зацепил крюк с верёвкой за ось повозки на которой ехал мурза.

Как подкошенные упали к ногам девушки первые поверженные воины, а в этот миг верёвка с крюком натянулась. Лошади рванули, а повозка развалилась, перекрыв движение на мосту. Из кустов, вплотную подступавших к дороге и мосту по воинам хана выпустили стрелы четыре крепких мужчины. Стрелы пронзили неприятелей на смерть. Ещё раз выпустили свои стрелы славяне и ещё четверо басурман упали в воду протекающей внизу реки. Только один воин вырвался и поскакал во весь опор обратно, рассчитывая спастись но и его догнала стрела.

А что мурза? Лошади рванули так сильно, что запутавшегося в вожжах мурзу волокли по ухабистой дороге ещё не одну версту. Так бесславно погибли мурза и его отряд. Нет сочувствия и жалости к врагам нашей земли. Кузнец приказал собрать всё оружие и освободить плененных. Всё было исполнено. Теперь у отряда есть и оружие и прекрасные лошади. Очень коварным оказался мост для ханских воинов.

Люди, которых освободили, примкнули к кузнецу. Таким вот увеличившимся отрядом и вернулись они к себе на хутор. Сделанное очень значимо, но в отряде понимали, что это только начало борьбы. Люди почувствовали вкус победы, поверили, что нечисть, убивающую хозяев этой земли, можно бить.

Как волки, рыскали воины хана по окрестностям. Где это было видано, чтобы кто-то мог на пасть и уничтожить отряд закалённых боями воинов, забрать содержимое обоза. Кто это посмел сделать?

Не могли лютые кочевники найти отряд кузнеца. А неизвестные им смельчаки тем временем на падали на небольшие отряды и обозы врага, уничтожая воинов и освобождая пленных. Рос отряд кузнеца.

Хоть грозными и могучими были воины хана но с опаской стали смотреть по сторонам, перестали ездить малым числом по дорогам и лесам.

Деревня стояла на берегу реки. В окружённой высоким частоколом, скопилось в ней большое количество награбленного имущества, скота и плененных русских людей – мужчин, женщин и детей. Охранял все это добро большой отряд басурман. Ждали, что вот-вот приедет сам наместник хана в эти края. Он шёл с большим обозом и отрядом воинов. Богат и жаден был наместник Батыя – Зелимхан.

Зная про богатство Зелимхана, Батый отдал ему во власть земли и леса славян этого края, поручил собирать дань в ханскую казну. Хитро рассудил Верховный хан: если плохо будет собирать наместник дань, ответит своим добром. Вот и старался Зелимхан, не один обоз отправил он в орду. Хан был доволен, но и себя наместник не забывал, богатство его тоже увеличивалось.

Решил кузнец своим отрядом напасть на эту деревню.

– Давайте подумаем, как нам лучше напасть и уничтожить врага. Оружия и людей у нас теперь в достатке, – сказал он.

– Люди есть и оружия хватает, но больно неприступна эта деревня. С одной стороны – река, с другой – крутой холм, с третьей и четвертой сторон – чистое поле. Со всех сторон не напасть тихо и тайно, – заговорил его помощник, бывший молотобоец.

За короткое время, показал себя Василий толковым, отважным и искусным воином.

– Что сделать, чтобы подобраться незаметно? Басурмане, установили высокую вышку и на неё поставили, как сторожевых псов, двух воинов. Зорко следят они за окрестностью и, в случае опасности, сразу сообщат о ней. Воины хана готовы к отражению нападения – продолжил помощник.

– Надо ещё подумать, как проникнуть туда, – согласился кузнец. – Мы же, русичи, должны найти решение этой трудной задачи.

Выйдя из избы, сел кузнец на бревно возле ручья, протекавшего на окраине хутора. Думу думает командир:

– Как же совершить нападение, уничтожить врагов малыми жертвами? Как напасть неожиданно и незаметно? Через реку поплывёшь – за метят и с берега из луков расстреляют. Через поля пойдёшь – ханская конница разобьет. Нет её могущественней и сильнее в поле или в степи. Так не справиться, только людей потеряем. С холма пока спустимся – тоже заметят и перебьют. Вот если бы убрать этих двух стражников на вышке, они там как кость в горле. Тогда можно было бы подо браться незаметно. Но как?

Посмотрел он в небо.

– Небо – вольный простор. Только над вольной птицей небесной не властны ни мурза, ни хан, ни какой другой человек. Парит она свободно, – думал он, глядя в голубую высь, где, раскинув широкие крылья, завис над землёй сокол.

Высоко поднялась вольная хищная птица. Долго следил кузнец за её полётом. Вдруг дерзкая мысль озарила его. Принялся он за работу, невиданную и неслыханную доселе. За два дня сделал то, что задумал.

Собрал он всех, и пошли они к обрыву. Кузнец шёл впереди, неся в руках большой свёрток.

– Вот, теперь смотрите, – сказал он, развёртывая свою ношу.

Там лежали белые берестяные крылья. Надел он их и встал на краю обрыва. Окинул взором все во круг, перекрестился, взмахнул руками-крыльями и прыгнул с обрыва.

Вскрикнула, не выдержав, какая-то женщина. Мужчины на миг зажмурили глаза, а когда открыли их, то увидели, парящую над лесом крылаторукую невидаль. Кузнец летел, а неведомая сила поддерживала его в воздухе.

– Летит! – раздался удивленный шёпот.

– Летит! Летит! – радовались люди, не ведая ещё, зачем человеку нужно летать.

Сделав поворот в воздухе, кузнец приземлился возле своих земляков.

– Вот, теперь мы сможем одолеть врага, – с восторгом сказал он.

Как он летал, то загадка для потомков. Так все и теперь летали бы. Но не птицы мы, у человека не хватает сил, чтобы держать свой вес на руках крыльями. Только забыли мы, что я сказку рассказываю, а в сказках всё бывает. В сказках даже превращения царевны в лебедя или в лягушку возможны. Но можно и без ссылки на сказку объяснение найти. Нельзя исключать, что кузнецу удалось прообраз дельтаплана соорудить.

А командир отряда говорил:

– План будет такой: сегодня приехал наместник хана, и по этому случаю местный мурза закатит пир. Ханские воины будут веселиться и пить хмельной кумыс. Все, кроме охраны. В сумерках, когда солнце уже опустится за лес, я прыгну с холма и на крыльях подлечу к вышке. Никто не будет ждать меня с неба, и я убью стражников. Спустившись вниз, открою проход в частоколе. Вы тихо проникнете на территорию деревни. Затем, за полем, на краю леса, – кузнец обратился к одному из подростков, самому смышлёному и расторопному: – Ты с ребятами, должен поджечь четыре больших костра и начать громко кричать и бить палками по деревьям. Главное, чтобы было по больше шума. Когда воины будут выбегать из изб и выпрыгивать из повозок, думая, что мы будем нападать через поле со стороны горящих костров вот тут мы и будем их уничтожать. Главное – по сеять панику. У Батыя только в поле да на коне грозные воины, а в темноте пешие и со страхом в глазах – они никто. Да храни нас, Бог. На правое дело идём, врага уничтожать и выгонять с нашей земли, – сказал он и перекрестился.

Сумерки подошли словно подкрались. Все тяготились ожиданием. Кто-то нервно точил саблю кто сидел у костра и смотрел на огонь, кто-то лежал на мягкой охапке травы, закрыв глаза, но не спал, а о чём-то думал, крепко сжимая рукоять сабли. Только женщина-повитуха со своей дочерью «колдовали» над своими глиняными горшочками в которых заваривались травы. Понимали, что не на простое дело пойдут мужики, что битва будет серьёзная. А коли так, то и раненых нужно будет перевязывать и раны промывать. Пригодится лечебное снадобье.

Стоя на холме, кузнец Данила сверху видел, как постепенно затихает движение в лагере ханских воинов. Только слышались голоса, окликающие охранников, чтобы те не уснули и не отвлекались на пустые разговоры между собой.

– Пора, – вглядываясь вниз, решил кузнец.

– Только ты береги себя и не лезь на рожон, – обнимая Ольгу, сказал он. – Ты мне как родная внучка, я не хочу потерять тебя. – Замолчав на мгновение и вздохнув тяжело, продолжил:

– Как и всех остальных. Но на всё воля Божья.

Сделав несколько шагов, кузнец оказался на краю обрыва. Он оттолкнулся и, взмахнув руками-крыльями, полетел. Сверху, в надвигающихся сумерках, он хорошо видел деревню, повозки и нукеров[13]13
  Нукеры – ратники феодала в военное время, служители в мирное.


[Закрыть]беспечно отдыхающих и ходивших без оружия. Увидел, как его бойцы медленно ползли в сторону деревни. Прячась за охапки сена или обвязавшись берёзовыми веточками, в сумерках люди оказались невидимыми стоящим на вышке.

Плавно подлетел кузнец к вышке с двумя воинами охранниками. У тех даже в мыслях не было, что враг может напасть на их лагерь, поскольку здесь был большой отряд хана. Честно несли свою вахту охранники на этом посту. Надеялись, что утром, когда другие нукеры сменят их, они с наслаждением выпьют прохладного хмельного кумыса и съедят по большому куску мяса, запах которого доносится до них и возбуждает аппетит.

Подлетел кузнец к вышке, едва не промахнувшись, но крепко ухватился за верхнюю перекладину.

– Нечистая, шайтан, – шептали в испуге нукеры показывая пальцами на крылатое чудо.

Оба от страха пошевелиться, поднять шум или схватиться за оружие не могли. Потому и онемели что не только не видели, но и не слышали, чтобы человек мог летать. Кроме насекомых и птиц летать могут только шайтан да привидения, знали они.

Кузнец быстро освободился от крыльев и взмахнул острым ножом два раза. Оба нукера упали замертво на пол настила вышки. Сняв с одного из поверженных врагов халат, шапку и надев на себя, стал похожим на нукера хана. Подойдя к лестнице для спуска с вышки, он спохватился и вернувшись, забрал обе вражеские сабли. Окинул взглядом с вышки весь лагерь и убедился, что его появление не вызвало тревоги и шума. Быстро спустился на землю.

Словно он был пьян, неровной походкой кузнец добрался до частокола, чтобы сделать проход Вдруг на его плечо, легла чья-то рука. Похолодело всё внутри у кузнеца. Убрав руку с жерди забора он медленно повернулся, одновременно положив руку на рукоять сабли. Перед ним стоял ханский воин и о чём-то спрашивал.

– Что ты говоришь, басурман? Откуда ты взялся? – злобно прошептал кузнец, и выхватил саблю чтобы зарубить врага.

Воин хана перехватил руку кузнеца с занесенной над его головой саблей и, вдруг на русском языке сказал:

– Тише. Ты что, не признал меня?

Приглядевшись, кузнец узнал того воина, который дал большой кусок мяса и отпустил их с Ольгой.

– Однако, ты уже не слепой, – прошептал воин.

– Да и ты, как я разумею, не басурманин, – также тихо ответил кузнец. – Предатель, что ли?

– Семнадцать лет прошло с той поры, когда меня захватили в плен и увели в орду. Я всё искал случай, чтобы убежать от них. Потому и в поход пошёл, чтобы оказаться поближе к родным краям. Теперь настал тот момент. Я случайно увидел, что ты, как птица, появился на вышке, – сообщил воин.

– Как зовут-то тебя? – спросил кузнец.

– На Кузьму откликаюсь с детства, – ответил воин.

Вместе они сдвинули часть забора, образовал-я проход. Подползали наши воины. Кузнец, прикрывшись полой халата, зажёг приготовленную заранее берестяную трубку. Он дважды махнул ею, повернувшись в сторону лесной поляны, где ждали этого сигнала. Затем сбросил вражеский халат и шапку на землю, оставшись в своей одежде с двумя саблями в руках. Кузьма тем временем с двумя воинами-славянами подбежали к загону, где были ханские кони. Охраняющие лошадей нукеры узнали Кузьму и подпустили смело к себе, за что и поплатились своими жизнями. Наши воины без лишнего шума вывели лошадей из деревни через поле в сторону ближайшего леса.

Тишину надвигающейся ночи разорвал нарастающий шум на краю леса. Там же заполыхали костры Наши воины заняли свои позиции возле каждой избы и почти у каждой повозки в ожидании врага Без промедлений начали выскакивать изрядно под выпившие, не понимающие что к чему, вражеские воины и их слуги. Они падали замертво под удара ми наших сабель. Часть воинов просочились к загону, где должны быть их кони. Воин всегда остаётся воином, даже если он пеший и пьяный. Понятное дело, что без коня он не такой могучий и ловкий, но воевать может. Побежали они в ту сторону ограждения, где, по их мнению, должны были наступать славяне. Как раз напротив поля, за которым горели костры, раздавался шум. Но с разных сторон в не приятелей уже летели стрелы, выпущенные славя нами. В стане врагов возникла паника.

Кузнец, Кузьма и несколько воинов-русичей бросились к большой избе, в которой ночевали наместник хана и мурза отряда, находящиеся в этой деревне. Выглянув из-за угла, увидели, что вход охраняют два телохранителя, могучие вооружённые ханские воины. Кузьма подбежал к ним и на монгольском языке сказал:

– Необходимо доложить наместнику важное со общение.

Это не вызвало подозрений – охранники знали, что Кузьма ханский воин. Они расступились, пропуская его внутрь избы. Но для того, чтобы пропустить, им пришлось повернуться боком. Вот туда, в незащищённое место, между нагрудным панцирем и спинным, ударили стрелы воинов-славян. Оба телохранителя упали замертво.

Забившись в угол большой комнаты и спрятавшись в подушках, мурза и наместник со страхом и ненавистью смотрели на вошедших. Они не понимали, почему воин хана стоит вместе со славянами, не защищает их, приближённых особ Великого хана.

– Ты должен защищать нас, убить русичей. Как они посмели войти сюда? – зашипел наместник хана с лицом, искажённым страхом.

– Вы можете сверкать глазами и шипеть на нас, как ядовитые гады, брехать, как бешеные шакалы, но вам это не поможет. Почти весь ваш отряд перебит, а те несколько человек, кто остались в живых, лежат связанные. Так что бросьте свои сабельки да выходите на улицу. Конец вам, – объявил Кузьма, как судебный приговор.

Утром, когда взошло солнце и осветило своими лучами окрестные поля и леса, деревню и холм, которого совершил свой полёт кузнец, стала ясна вся картина ночного боя. Да, потрудились на славу наши воины, большой отряд врага они разбили – даже не верилось. Много награбленного добра, скота было здесь. Освободили из плена захваченных славян: мужчин, женщин и детей, которых наместник собирался продать в рабство.

Много славных дел было впереди у воинов под управлением кузнеца. Отряд продолжал расти с каждым сражением. В него вливались новые и новые люди. И копилось негодование народа на захватчиков Святой Руси. Ждало их, как и другие отряды по всей Руси, соединение с княжеской дружиной и ополченцами. Приближалась историческая битва с войском хана – защита Рязани.

А сейчас сидели они на брёвнышке, возле деревенского колодца, подставив под тёплые солнечные лучи свои только что вымытые чистой колодезной водой руки и лица. Лёгкий, почти неслышный ветерок шевелил их светлые волосы а их улыбки говорили о прекрасном настроении.