Текст книги "Этюды из жизни глубинки. Рассказы. Книга первая"

Добраться до бананов тоже проблематично, но они вдвое ниже.

Позавтракав традиционным блюдом, принялся сооружать орудие лова. Из молодых побегов лиан тал плести морду. Он сам ставил такие хитросплетения под лёд, чтобы добыть налимов, когда жил на берегу Кизира в Саянах. К вечеру половина рыбацкой снасти сплетена. Завтра можно будет за кончить плетение.

Ему, увлечённо занятому делом, вдруг показа лось, что кто-то смотрит на него.

– Да кто здесь может смотреть на меня? Я же здесь один. Что это, галлюцинации?

Не из боязни, а машинально, житель джунглей опираясь на костыль, вышел из чащи на берег.

– Здесь в случае нападения ничто не помешает защищаться костылём. Постоять за себя сумею.

Юноша ещё не представляет, какие опасности таит в себе тропический лес, какие охотники ходят по земле и передвигаются по деревьям. Никто не выходит из тропической глуши. Звуков, указывающих на близкую угрозу, нет. Так же беззаботны птичьи трели, переливы и пересвисты. Нет рычащих заявок на первенство в округе, не доносятся крики испуганных животных – жизнь в джунглях продолжается в обычном размеренном ритме.

Юра возвращается в лес, чтобы заменить в постели приготовленные листья. Вдруг он обнаруживает, что двух кучек плодов нет, а по земле разбросана кожура от них. Съедены такие плоды, которые годны для приманки в готовящееся орудие лова. Лесной житель рад, он почти ликует что рацион можно разнообразить. Незнакомец помог в этом.

– Ни его ли взгляд я чувствовал? Значит, мне не показалось? Появившийся пришелец будет навещать меня. Это не последний его визит сюда. Счастливый, он запел пришедшую на ум песню.

Даже боль в ноге стала ощущаться не так назойливо, как совсем недавно.

Да, утром Ильич отметил, что часть ссадин заживает. Один сорт листьев, оказался исцеляющим.

– Такими же листьями застелю всю поверхность постели, – решил он тогда.

Отведал кушанья, приглянувшиеся незнакомцу. Вкус новинок непривычный для россиянина родом из Сибири, но приятный. Рацион питания расширился. К вечеру доплёл морду, положил в неё приманку и забросил в воду. В очередной раз медленно прочесывает окрестность в надежде найти грибы. И снова неудача.

– Или место не грибное, или грибам сейчас не сезон – старается понять Юрий.

Он ещё не знает, каков вкус сырых грибов без боли. И приготовить их, кроме сушки, не может по незнанию.

Метод проб в лечении даёт отличный результат. Уже на следующий день убедился, что все ссадины скоро затянутся новой кожей. Боль ниже колена беспокоит, но она вполне сносная.

– Опираться на сломанную ногу пока рано. Пусть срастается, – решает целитель.

Проверил поставленную снасть и остался доволен, что труд вознаграждён. В переплетениях трепещутся пять рыбин величиной с тихоокеанскую сельдь. Вспарывать животы, чтобы избавиться от внутренностей, пришлось палочкой.

– Ну, Ильич, без ножа это не чистка рыбы, а недоразумение.

Потребовалось плыть к самолёту, чтобы отломить кусок металла. Сначала рыбы шарахаются от ныряльщика, но быстро привыкают и подплывают до расстояния вытянутой руки. На глубине чуть более трёх метров долго сгибать рваный край обшивки не удаётся. Пришлось нырять более двадцати раз чтобы желаемое превратилось в действительность.

Из металла камнями долго вырубает полоску для ножа. Камень часто вырывается из руки, скользит, высекая из пластины искры. На руках появляются ссадины. Работа оказывается более непростой и трудоёмкой, чем представлялась воображением На камнях же оттачивает лезвие. Ручка ножа и ножны – бамбуковые. Успех воодушевляет умельца сделать саблю и режущий наконечник к бамбуковому копью. Копьё и сабля могут оказаться необходимы ми для охоты и при защите от нападающего зверя.

Прошло две недели пребывания в джунглях. Не знакомец навещает стоянку через два-три дня, лакомится приготовленными для него плодами. Юрий успел научиться перепрыгивать с дерева на дерево Чтобы не удариться о ветви ногой в месте перелома, в прыжке приходится выставлять вперёд здоровую ногу. Всего несколько прыжков по ветвям а на ладонях и подушечках пальцев появляются мозоли. К вечеру они вздулись, один оказался не водянистым, а кровавым. Эти болячки невозможно игнорировать, но приходится крепиться.

Прыжки по веткам наиболее приемлемый способ перемещения по дебрям джунглей. Раскачиваясь, продвигаться получается медленнее, чем при ходьбе по дороге, но о дороге в его джунглях не может быть речи. При таком способе передвижения отпала необходимость пробираться сквозь чащи кустарников, проделывать лазы, обламывая ветви. Спешить некуда. С больной ногой ему отсюда не уйти. Вертолёт, совершив облёт участка предполагаемого падения, больше не появляется.

Знакомство

Утро началось точным повторением ранее прожитых дней. Ильич отмечает, что гость, как всегда незаметно, навестил его, расправился с угощением. Пора подкрепиться и самому. Он уже на дереве. Достаёт очередной плод и замечает, что сквозь густую крону за ним пристально наблюдает пара глаз цвета спелой чёрной смородины. Он не может рассмотреть, кому принадлежат блестящие «ягоды».

Чтобы не спугнуть и не вызвать агрессию соседа спокойным голосом говорит о том, какой сегодня замечательный день, как здорово, что наконец-то встреча состоялась. Хочется приблизиться к незнакомцу, но неизвестно, как тот прореагирует на это Аккуратно передвигается на другую ветку. Теперь он выше, и сквозь крону просматривается бурое пятно внушительных размеров.

Почти неслышно пятно тоже сместилось. Глаз не видно. Слышны работа челюстей и звуки, на поминающие чмоканье и чавканье. Тропический пришелец насыщается плодами соседнего дерева Но кто же он? Неизвестный не проявляет признаков агрессии. Он не выказывает и страха. Иначе исчез бы с дерева раньше, чем стал заметен.

– Интересно, что будет, когда я перепрыгну на другое дерево?

Незнакомец ответил тем, что тут же оказался на освободившемся лакомом местечке. Юра возвращается и оказывается от гостя на расстоянии чуть большем размаха рук.

Теперь отчётливо видно существо, заросшее длинными бурыми волосами, а на соседней ветке детёныш. Окраска малыша светлее материнской, а волосы не так длинны. Маленькое существо чуть дальше матери. Оно, с опаской взирая на нового соседа, срывает и поедает плоды, как мать.

– Я вызвал ваше доверие, мои гости, тем, что передвигаюсь как вы, по веткам? Полагаю, что мы поладим. Вам можно не опасаться вреда с моей стороны. А вы уже послужили мне, предотвратив возможное отравление. Надеюсь, что мы сможем быть взаимно полезными. Не зря же орангутанг с местных языков переводится как «лесной человек».

Юноша срывает плод и аккуратно бросает его в направлении малыша. Тот ловко подхватывает угощение и расправляется с ним. То же несколько раз проделывается и с мамой детёныша. Когда гостеприимный хозяин дерева съедает очередной плод и по одному посылает матери с малышом, неожиданно мать бросает в его сторону ответное угощение. По примеру матери плод летит от ребёнка лесного человека.

– Отлично! Контакт налажен! – произносит человек разумный негромко, но радостно.

Он набирает несколько плодов и спускается, чтобы оставить угощение на земле. Гости не за медлили оказаться под деревом. Стоят на ногах и опираются на полусогнутые пальцы лап. Их положение в такой стойке почти вертикальное. Обезьяны приблизились на несколько шагов. Ближе подходить не решаются. С улыбкой, упрекая гостей в трусости и недоверии, юноша бросает им по одному плоду. Держа в вытянутых вперёд руках по угощению, медленно движется к тропическим со зданиям Калимантана.

Останавливается так близко, что мать может взять угощения из протянутых рук. Большие пальцы на лапах почти одинаковы – ноги так же цепки на деревьях, как и руки. Но кривые ноги так коротки, что туловище взрослой особи начинается не много выше Юриного колена. Мать не решается взять угощение из рук. Детёныш проникся к новому знакомому большим доверием, чем мама, и приблизившись на шаг, протягивает руку к лакомству. Мать удерживает его и забирает плоды. Малыш ловко взбирается ей на плечи и становится обладателем одного из угощений.

Ильич возвращается к оставленной кучке лакомства и приглашает гостей подходить. И уговоры, и жесты остаются непонятыми. Он присел в надежде, что так будет казаться менее опасным Рядом на деревьях много спелых плодов. Орангутанги могут насыщаться и без участия человека Наверное, ими движет любопытство к похожему и так непохожему на них существу. Юра отодвигается на шаг, и это прибавляет решимости гостям. Они медленно приближаются.

– Вы не люди, но здесь нет никого разумнее вас. Не бойтесь, подходите. Знаю, что язык человека непонятен вам, но кроме вас здесь нет никого, кому можно сказать хоть несколько слов.

Хозяин «кухни» отмечает, что если мать имела бы ноги и туловище таких же пропорций, как люди, то при её телосложении могла быть ростом около полутора метров. Но стоя на своих коротких ногах, она достанет угощение из его вытянутой вверх руки – так длины руки орангутанга.

Когда гости приблизились, он аккуратно, без резких движений встал и поднял плод. И не ошибся. Мать дотянулась до лакомства. Держа подарок на высоте, доступной детёнышу, приблизился к нему. Только теперь Ильич обнаружил, что мать с дочкой, а не с сынком.

– А я-то вас обеих называл незнакомцем, – признав ошибку, с улыбкой произнёс Юра.

Он снова присел на корточки. Лесные жители делали то же самое. Человек разумный протянул руку взрослому орангутангу, как мы делаем при встрече. Мать детёныша, помедлив, отняла руку от земли и остановила ладонь с полусогнутыми пальцами на уровне колена. Ильич аккуратно коснулся ладонью сначала пальцев, а затем и ладони примата. Пожатие сделать не решился.

– Если «дамочка» сожмёт мою кисть, то без хруста костей не обойдётся. Мохнатая рука обезьяны и сила в ней не идёт в сравнение с рукой человека.

Юноша вынул ладонь и подал её малышке. Как поступить, та не поняла. Снова подал руку взрослой особи, теперь уже с лёгким пожатием и получил адекватный ответ. После третьего рукопожатия с матерью дочка сообразила, что надо сделать. Юра улыбнулся, а малышка в ответ изобразила на лице гримасу. Безволосая лицевая часть с выдающимися вперёд скулами преобразилась.

– Мимические мышцы у вас хорошо развиты, – отметил «калимантанец».

Он встал и пошёл к воде. Лесные гости последовали его примеру, но остановились в десятке метров.

– Вода – не их стихия. Они, кажется, даже боятся её.

Рыбацкая снасть оказалась с тремя рыбёшками.

– Вот и хорошо! Хватает всем.

Ильич подошёл с трепещущей в руках добычей к попутчицам, отдал их долю и показал, что рыбу можно есть – откусил от хвоста и стал пережёвывать. Одна, а за ней и другая быстро расправились с непривычным угощением со всеми потрохами Сложно решить, понравилась ли им рыба в качестве пищи – эмоционально это не отразилось.

Все трое снова в лесу. Попутчицы уже заедают рыбу лакомыми плодами, а юноша, передвигаясь по ветвям, оказался около пальмовидного растения. Под широкими листьями свисает огромная гроздь. По прочному травянистому стеблю из туго витых листьев он добирается до грозди на высоте около десятка метров, срывает с неё кисти по несколько бананов в каждой. Деятельность не осталась незамеченной. Обезьяны расценили её, как жест щедрости их необычного знакомого. Они быстро спустились и принялись лакомиться, сидя на корточках. Спустился и сам добытчик.

Расправляясь с бананами, человек и орангутан-и «беседуют»:

– Хорошие вы собеседницы. Никогда не перебиваете меня. Соглашаетесь молча, и несогласие у вас тоже молчаливое. Как же мне звать-величать вас, мои немтыри. Однозвучно вы общаетесь между собой, должны же вы понимать какие-нибудь азы речи. Ваши имена должны быть звонкими, чтобы были слышны на расстоянии. Ты, мама. Тебя буду называть Ма. Как же назвать тебя, малышка? Да, назову тебя так, чтобы удобнее было звать обеих. Ма и Ня, запомните свои имена. Юра каждой подал руку и во время лёгких рукопожатий назвал их по именам. Потом с парой кистей бананов отошёл на несколько шагов, произнёс: «Ма и Ня» – и протянул экзотические ягоды перед собой. Снова позвал: «Ма, Ня». Не потому, что друг подзывает их по именам, а к бананам подошли обезьяны. И получили их. Оставшиеся три кисти Юрий поднял в своё убежище. В этот день он успел вырубить камнями заготовку сабли. Процесс её обтачивания занял не сколько следующих дней и стоил сбитых пальцев.

Тропические ливни участились. Сезон дождей достиг кульминации. Вода в озере прибыла, поглотив илистый берег, зашла в джунгли. Основание дерева, на котором построено убежище, оказалось в воде. Но Ильич может не спускаться на землю чтобы оказаться на просторной «кухне», полной съедобных плодов и экзотических ягод. Он ловко перелетает с дерева на дерево по ветвям.

Чего стоила эта ловкость! Несколько дней все суставы от плечевых до кончиков пальцев болели Даже ночью в мягкой постели «Тарзан» Калимантана страдал от ломящей суставной боли. Болели и мышцы, на которые перенеслась тяжесть тела.

– Расту-ут руки. Ещё немного и станут такими как у моих друзей орангутангов.

Длиннее руки не становились, но сила и цеп кость в них заметно прибавились. Он может преодолеть не одну сотню метров без передышки. Когда друзья далеко, окликает их:

– Ма, Ня.

Они привыкли к этому оклику и без промедления спешат на зов. А Юра угощает их очередным лакомством.

И вот, небывалое событие – нашествие мартышек. Они шумно воркуют между собой, резво и бесстрашно перескакивая даже по тонким ветвям раскачиваются на лианах, свисающих из поднебесных крон деревьев великанов. Их так много, что невозможно сосчитать. Наверное, не меньше тридцати. Беззаботное «разглагольствование» маленьких юрких существ мгновенно превращается в истерический крик стаи. Стремглав они покидают опасное место – двухметровый питон выдал себя шипением и характерным пощёлкиванием чешуек на скользящем по дереву извивающемся прохладном теле. Ильичу уже довелось видеть таких же размеров жёлто-бурую королевскую кобру. Спасло то, что был на своём помосте. Тогда он с трудом одолел ползучее существо с помощью единственного оружия – копья без металлического наконечника. Питон с шипением и потрескиванием чешуек последовал за юркими обезьянами, надеясь заполучить к обеду неосторожный экземпляр многочисленной стайки.

Сегодня «калимантанец» сыт и лежит под своим навесом. Дождь струится с листьев убежища. Ма растянулась на ветках соседнего дерева. Её хорошо видно. Голова оказалась под нависшими листьями, лицо полусухое. Волосы, более длинные, чем на голове, свисают с её плеч. По ним стекает дождевая вода. Не капает, а льётся множеством тонких струек. Почти безволосый живот словно натёрт серым жиром. Ни одна капля не задерживается на нём. Взрослая обезьяна не обращает внимания на дождь. Близко поставленные глаза закрыты, словно она задумалась над чем-то.

– Интересно, а думает ли она? Способна ли она хотя бы вспоминать события в их последовательности? Есть же эпизоды, которые приятно воспринимаются даже её орангутангским умом.

Ма лежит. Ни одна мышца не шевелится на её лице. От взгляда не ускользнула бы даже малейшая гримаса умной обезьяны. Ня, не шевелясь, лежит на груди матери. Её лицо отвёрнуто от человека Малышка не двигается.

– Спит. Даже к материнской груди не прикладывается.

Ня ест всё, чем питается мать, но иногда не прочь полакомиться материнским молоком. И мать позволяет дочке утолить жажду.

Юра задумался. А дома сейчас зима. Позади новогодние праздники, до наступления которых он и Павлович должны были вернуться в ведомство с подписанными документами. В канун Крещения Господня Юля стала бы его женой. Юноша роман тик, но всё не так романтично, как могло быть Заявление в ЗАГС, с назначенной для бракосочетания датой, оказалось бесполезной бумажкой. Он один из брачующихся, как в воду канул. И впрямь канул вместе с самолётом, а вынырнув, не может вернуться в родную столицу.

Перед взором отчётливо вырисовывается лицо невесты. Она не отчитывает любимого за исчезновение, а улыбается так, как при встречах после рабочего дня. Юля тоже работает. Она педиатр. И вот, его любимая где-то далеко. А он почему-то ощущает себя мальчишкой на рыбалке с дедушкой. Они в шалаше, на берегу таёжного озерца. Дождь шумит по скатам их рыбацкого пристанища, а им тепло, сухо и уютно.

– Какая рыбалка, какой шалаш, откуда может взяться тепло в январе? И где Юля?

Мысли перескакивают с одного на другое, путаются, тревожат. Нет ощущения блаженства, какое ласкало душу даже в проливной дождь. В пору сенокоса дождь тёплый, не мешает проверять перемёты и единственную небольшую сеть.

Юрий просыпается. Сожалеет, что свадьба отодвигается. Если бы командировка не затянулась на неопределённый срок, то без проблем решился бы финансовый вопрос на организацию свадьбы. Но они с Павловичем не привезли документы с подписями. Коллеги, наверное, уже привезли подписанные копии. Сделка с представителями Филиппин и Индонезии не сорвалась из-за крушения самолёта – в этом он уверен.

Иначе не может быть. Но кейс с секретной документацией государственной важности необходимо доставить в ведомство. Если он окажется в руках посторонних от сделки людей, могут быть неприятности и для местных партнёров.

– Но как его вызволить из водного плена? Как потом с кейсом пройти таможенный контроль? При состоявшейся в Маниле процедуре подписания, местные коллеги сделали таможенный контроль простой формальностью. То же было бы и в Джакарте. Теперь я – рядовой турист. Бронированный чемоданчик невозможно пронести незамеченным таможенниками. Потом придумаю что-нибудь Надо ещё найти и достать его.

Для выныривания из салона воздуха хватило. Но, чтобы погрузиться на глубину, отыскать и отстегнуть кейс от руки Павловича, вернуться к проёму и вынырнуть, необходимо снаряжение аквалангиста. Проблему запаса воздуха и скорости придётся решать подручными средствами в малую воду на озере. Значит, придётся ждать окончания сезона дождей.

Ма и Ня беспокойно заворочались.

– Проголодались. Пора подкрепиться и мне.

Прикосновение к ужасам

Несколько прыжков по веткам и Ильич уже около банановых гроздей. С ближайших деревьев на банан не перепрыгнуть – стебель может сломаться. Пришлось спуститься к воде, чтобы добраться до основания упругого травянистого стебля банана вплавь. Ма почувствовала опасность. Она беспокойно прыгает по ветвям, издаёт предостерегающие звуки. Все её передвижения ограничиваются тремя-четырьмя деревьями. Ня запрыгнула на спину матери.

Вдруг Юрия сковало от увиденного. В нескольких метрах от себя он заметил над водой голову змея, а дальше – извивающееся в воде тело. Метров в шесть показалась ему рептилия.

По-обезьяньи быстро человек взбирается на дерево. Змей увидел спасающуюся добычу и, как живая спираль, обвивая ствол, ползёт всё выше. Прыжок, ещё прыжок и опасность позади. Можно не возвращаться к банану, пищи хватит и без него. Но питон может ночью забраться в убежище.

– Надо избавиться от гада, чего бы это ни стоило, – решает юноша.

С копьём и саблей прыгать по деревьям неудобно, но место, где он расстался с опасным пресмыкающимся, рядом. Внимательно всмотрелся сквозь крону и увидел обвивший дерево хвост. Голова где-то выше и невидна. Обезьяны продолжают проявлять беспокойство. Ня на спине матери крепко держится за плечи. Мать перепрыгивает с дерева на дерево и издаёт резкие звуки.

Юноша делает несколько прыжков в сторону и поднимается выше в крону соседнего со змеем дерева. Оказавшись над головой противника пронзает его копьём. Попадает в туловище около головы. Выдернуть оружие, чтобы снова вонзить Ильич не успевает. Змей, резко изогнувшись, вырывает древко из руки. В следующее мгновение бамбуковое копье ломается. Остриё остаётся в теле, а древко падает.

Раненое чудовище готовится к нападению, а человек к отражению атаки. Тело змея, как разжимающаяся пружина, выталкивает огромную пасть в направлении смельчака. Ярко-красная с выступающими остриями зубов пасть закрывает всю голову и выглядит очень угрожающе. Ма и Ня наблюдают за поединком с соседнего дерева. Пасть на расстоянии вытянутой руки. Сабля, звякнув о зубы чудовища, отсекает нижнюю челюсть. Потеря будто не замечена змеем.

Ещё мгновение и обидчик вместе с деревом очутится в крепких объятиях. Рептилия может сдавить жертву так, что не выдержат кости груд ной клетки. Но сабля вонзается в туловище, рассекая более половины смыкающегося кольца. Обе части надрубленного тела обвивают дерево там де только что был саблист. Перемахнув на ветви дальше от ствола, он изо всех сил саблей наносит грозному противнику ещё несколько ранений, доходящих до позвоночника.

Чудовище оказывается всё ниже. Его движения превращаются в конвульсивные. Густая кровь стекает из всех ран, обагряя ствол и ветви. Юрий в несколько прыжков оказывается около воды, где свисает голова зверя, оставшегося лишь с верхней челюстью. Взмах – и голова падает в воду. Разгорячённый сражением боец успевает отсечь от сползающей туши кусок, подхватывает его, не дав утонуть. В руках победителя трофей – змеиное мясо.

Оцепенение орангутангов сменяется активностью, какой парню ещё не доводилось видеть. Они перескакивают на большие расстояния, издавая звуки понятные только им. Ильич догадывается, что это звуки радости по бесследному исчезновению их извечного врага. Спустя некоторое время обезьяны успокаиваются и приближаются к другу. Дочка остаётся на спине матери. Там ей спокойнее.

Юноша угощает Ма и Ня кушаньем, отведать которое они не могли без участия человека. Жаль сломанное в бою копьё. Точнее, жаль металлический наконечник, утонувший вместе со змеем. Его можно будет найти, когда уйдёт вода. Сабля – хорошее оружие, но её можно применять только на близком расстоянии.

Ильич из подручных материалов сооружает лук. Ветвь красного дерева упругая и прочная. Стрелы из древовидного папоротника, всюду торчащего из воды. С луком передвигаться по деревьям удобнее, чем с копьём. Из травы он плетёт колчан. Высыхая, трава теряет необходимую прочность. Четыре сорта трав опробованы для колчанов.

Лишь пятый колчан и пояс оказались крепки ми, будто сплетены из рогожи. Из этого материала сплёл чехол с парой лямок, как у рюкзака, для ношения за плечами копья. Это оказалось очень удобно при передвижении по ветвям. Теперь можно путешествовать с друзьями орангутангами, не возвращаясь на стоянку каждый вечер. Шина с ноги снята, можно опираться на обе конечности даже при прыжке.

Лук – замечательное оружие. Он может пригодиться и при выходе к людям. Но чтобы стрелять метко, нужны тренировки. Он освоит тонкости стрельбы, когда спадёт вода. А сейчас, в период наводнения, стрелы летят в кур и голубей, чьё мясо привычнее, а потому вкуснее змеиного. К тому же змеи встречаются реже, чем пробуждается потребность в мясе.

Юре понятно, что он в горной котловине или на плоскогорье. Но береговая линия кажется необычной для озера – слишком изрезана. Вспомнил детские годы, когда с классом ездил на Красноярское море. Водохранилище гидроэлекростанции заливами и заливчиками врезается в ложбины и распадки теснящих Енисей Саян. Здесь таких гор нет, но местность не плоская. Взгорки, окружающие водоём, покрыты такими же джунглями, как и около самой воды, выплеснувшейся из берегов зеркальной гладью.

– Надо обследовать местность вокруг. Пройду на северо-восток, к тому мысу, за которым просматривается протока. Возможно, что по ней озерцо соединяется с другим озером?

Утренний завтрак недолог. Без каких-либо приготовлений, отправился на обследование. Вскоре заметил, что Ма и Ня путешествуют рядом, ненадолго задерживаясь, чтобы продолжать завтрак.

– Хорошо, пусть будут рядом. Их звериное чутьё предупредит об опасности. Совсем недавно я мог оказаться добычей для живого длинного и тол-того «каната».

То, что с расстояния менее полукилометра казалось мыском, в действительности островок, отделенный от берега узкой полоской воды. Песчаный пляж навеял желание позагорать, пока между облаками ненадолго появляется солнце. Протока неглубокая, но десяток метров пришлось преодолеть вплавь. Осмотрелся. Заметил еле заметное течение. Кусочки коры, листвы и мха уносятся из его озерца медленным течением. Где-то в озеро впадает река, приносящая муть. От неё и ил на берегах.

Островок в форме половины эллипса своей малой осью обращён к берегу. Он невелик, меньше двухсот метров до дальнего края и по сотне метров в стороны. На северной стороне с островка видна изрезанная линия противоположного берега.

– Да, моё озерцо только часть большого озера Да и озеро ли это? Возможно, что где-то дальше река перегорожена плотиной и возникло водохранилище? Иначе за миллионы лет береговая линия должна была сгладиться.

Хотел вернуться к друзьям, не последовавшим на остров, но наткнутся на обгоревший конец палки, не унесённой, а постепенно заиленной во время наводнения.

– О! Да здесь бывают люди! – обрадовался исследователь местности.

Вдруг в мутной воде он заметил что-то, показавшееся ему знакомым. Раскопал и очень удивился Это оказалась голенная кость взрослого орангутанга.

– Откуда она здесь? А нет ли ещё чего?

Дальнейшие раскопки выявили почти полный набор заиленных костей не только орангутангов но и людей. Но ни одного человеческого черепа ни волоска обезьян среди находок не оказалось Понять, почему «коллекции» неполные, не было даже малейшего желания.

Надо поскорее убираться от этого места былых пиршеств, чтобы случайно не пополнить коллекцию собственными косточками. Аккуратно загрёб илом все находки. Отступая, заровнял ладонями собственные следы, чтобы не навести людоедов на мысль о его существовании рядом с ними.

– Дождь, а он будет скоро, полностью уничтожит улики моего пребывания на островке, – успокоился Юра, очутившись рядом с друзьями.

От неприятного осадка в душе он с трудом избавился лишь к вечеру.

За три дня странствий исследователь выяснил, что живёт около оконечности полуострова. Длина участка суши, вдающегося вглубь водоёма, километров восемь. В самом широком месте между берегами немногим более трёх километров. В двух местах заливы с обеих сторон врезаются в сушу так глубоко, что остаются перешейки менее трёх-от метров.

За дальним перешейком, в полукилометре от второго сужения, начинается деревенька даяков. Ночами Юра выяснил, что ближе всех к перешейку стоит длинный общинный дом семей на двадцать.

Дальше идёт единственная улица и ответвление от неё. Там – семейные строения разного достатка. Их набирается с полсотни. От деревеньки к заливу озера ведут тропинки, а там вёсельные и моторные лодки.

– Можно было обследовать озеро на лодке, но вёслами плыть медленно. Обнаружив пропажу, даяки могут быстро настичь похитителя. От рёва моторной лодки люди проснутся и так же устроят погоню. В обоих случаях все косточки обгрызут без обжарки. Нет, лучше не обнаруживать себя и сосредоточиться на изобретении способа поднятия из воды кейса.

Тропические ливни – не помеха для путешественников, но как приятно снова оказаться под навесом и всем телом наслаждаться сухостью. Обезьяны привычны к ливням, но при каждом удобном случае стремятся оказаться в укрытии. А прикрытия ми для них служат крупные листья, нависающие над какой-либо частью тела. Дождевые струи стекают и попадают на незащищённые поверхности тел. Ильич заметил, что больше всего им неприятно, если вода льётся на лицо. Он подзывает Ма и Ня на ветки под своей постелью. Умные обезьяны быстро оценили преимущества сухости и покидают укрытие только на время питания. Появляться на территории разумного друга для них давно на ложен запрет. Орангутанги соблюдают его.

Начались интенсивные тренировки в нырянии. Если при катастрофе лайнера глубина до амбразуры была метра три, то сейчас она наполовину больше. Первая попытка показала, что если не заплывать внутрь салона, то ныряльщик может проплыть не более своего удвоенного роста На большее, чтобы успеть вынырнуть, воздуха не хватает. Из папоротника и трав сделал подобие ласт. С ними вдоль самолёта удалось проплыть на расстояние до кресла Павловича и развернуться Но ещё нужно время, чтобы заплыть в салон, отыскать во мраке коллегу, отстегнуть кейс, вернуться и всплыть на поверхность. Эффект от усовершенствования конструкции ласт при достигнутой скорости плавания очень незначительный.

Рыбы курсируют через рваное отверстие салона, не обращая внимания на ныряльщика. Это показалось Ильичу подозрительным, но не на-только, чтобы заняться разгадкой явления. Ясно другое – без баллонов с воздухом кейс не достать. У даяков Юра не обнаружил ничего, что могло бы послужить в качестве баллона. К тому же не хочет-я лишний раз рисковать при посещении селения.

Исследователь полуострова видел ещё одну деревеньку на противоположном берегу озёрного залива. Она невдалеке от посещённой им. Других селений с полуострова не видно.

– На людоедские «пикники» плавают жители этих селений. Или одного из них. Нет, посещение деревни даяков мне не подходит. Если для аборигенов не проблема убить сородича, то съесть заблудшего иностранца, которого даже никто не ищет, стало бы для них верхом безнаказанности.