Текст книги "Этюды из жизни глубинки. Рассказы. Книга первая"

С высоты своего положения Ильич видит их и прицельно стреляет. Снова в стае суматоха. Хищники забывают о преследовании. Они расправляются о второй поражённой «мишенью» стрелка. Человек, воспользовавшись звериной свалкой, бежит в направлении следующего дерева. Ма следует примеру. Все успевают добежать раньше, чем стая, бросившая останки растерзанных собратьев, оказываются на полпути к дереву.

Стрелок попадает в ближайшего зверя на большем удалении, чем были предыдущие волчьи карусели. На полном ходу подранок переворачивается через голову и тут же оказывается на клыках сородичей, бегущих следом за ним. Намечено следующее дерево для перебежки и ранен очередной преследователь. Картина повторяется. Ещё дважды Ильичу удаётся уменьшать численность безжалостной стаи. Остаётся пять огненных хищников. Эти уже сыты и лежат вокруг остатков пиршества, отпугивают слетающихся полакомиться птиц. Незаметно друзья уходят от погони. Парень доволен, что тренировки в стрельбе оказались так полезны.

Горы становятся выше. Стали чаще встречаться полуразрушенные скальные выступы. На юго-западе одна из вершин возвышается над всем горным хребтом. Ближе, между соседними грядами, распадок заполнен водой. Озеро узкое, но в длину растянулось на несколько километров. Все следующие гряды ниже той, на которой стоят путешественники. Они на перевале.

С ужином здесь разнообразие не так богато, как внизу, но ночевать на голодный желудок не пришлось. Обезьяны питаются фруктами. Юре пришлись по нраву орехи. В его джунглях их не было Набрав горсть, спускается с дерева, чтобы разбить крепкую скорлупу камнями. Скорлупки оказались не по зубам. Под жёсткой плёнкой маслянистые ядра. Но они кажутся сухими. Разжёвываются в порошок, напоминающий крахмал. Трёх горстей оказывается достаточно, чтобы ощутить насыщение Понравившиеся орехи Ильич насыпает в колчан для стрел, чтобы завтра в пути снова посмаковать.

Ночлег устроили на одном дереве. Ма и Ня рас положились выше. Себе Юрий устроил подобие гамака, сделав провисающий между ветвей переплёт. Обезьяны долго не задержались на дереве Когда Юрий спустился, чтобы еще осмотреться увидел свой лук в руках взрослого примата. Оружие заинтересовало Ма. Она видела вращающихся юлой носачей и волков. Ильич наблюдает за умным животным. Он озабочен предстоящим расставанием. Оставаться вблизи людей им нельзя.

– А можно ли её научить стрелять из лука? – за интересовался Юрий.

Не вынимая лук из рук Ма, приставляет стрелу оттягивает тетиву и отпускает. Стрела падает рядом. Повторяет это ещё с тремя стрелами. Следующую подаёт орангутангу. Обезьяна пытается при ставить стрелу к тетиве – это она усвоила. Человек помогает и показывает, что тетиву надо оттянуть. Она оттянута, но стрела падает.

Обезьянам быстро наскучивает однообразный труд, если они предоставлены самим себе. Здесь иной случай – Ма учится у человека. Колчан расстрелян, но выпускать стрелу животное научилось.

Подходят к пригорку, Ильич вешает на куст рядом землёй лист величиной в половину собственного туловища. Потом отходит, прицеливается и стреляет. Лист пробит. Конец стрелы торчит из листа. Лететь дальше помешал пригорок.

Обезьяна учится стрелять прицельно. Выстрелы всё точнее. Другой такой же лист Юрий крепит к палке, колышет им. Ма должна попасть в медленно движущуюся цель, но она не понимает сменившуюся ситуацию. Юрий рычит, словно лист – это приближающийся зверь.

Показать ей, как стрелять в наступающего неприятеля он не может, – занят, управляет листом. Ня снуёт рядом. Ей нравится размахивать листом, как флагом. Человек помогает понять, что и как делать в этой ситуации. Взрослая обезьяна стреляет и даже попадает в край листа. Лист уже в руках человека, надвигается и рычит голосом тренера по стрельбе. Вторая стрела выпущена! Она пробивает второй край листа!

– Это успех! Я вооружу её, отправляя в обратный путь. Животное, привыкшее доверять человеку, может стать лёгкой добычей и для браконьеров, торгующих орангутангами, и для людоедов. Она не должна доверять людям и этому её ещё пред стоит научить.

Юрий взбирается на дерево и располагается в гамаке. Туда же поднимает оружие. Позади ещё один день калимантанских будней.

Просыпается он от нестерпимого жжения в животе. Пытаясь спуститься с дерева, срывается и падает. Обезьяны тут же оказываются рядом с ним.

Юноша понимает, что болен. Внутренности горят.

Даже рука, поднесённая ко рту, ощущает выдыхаемый воздух горячим. Пытается встать, но не может. Орангутанги суетятся рядом.

Ма переворачивает друга со спины на живот. Больного стошнило. Умному животному достаточно вдохнуть испарения извергнутой массы, и инстинкт подсказывает единственно верное решение. Прижав рукой к бедру, куда-то несёт друга. Юноша ощущает, что он, словно обвисшая тряпка оказался ношей обезьяны. Ноги волочатся, путаясь в траве, цепляясь за кустарники, ударяясь о камни. Все трое оказываются в зарослях распадка. По земле волочить друга тяжело. Поднялась на дерево. Перескакивать по веткам с тяжёлой ношей нет сил. Прыгает, ветка не выдерживает, обламывается. Снова тянет больного по земле.

Появляется ручей. Он ласково переговаривается с травами, зовёт к себе пылающий организм. Обезьяна оставляет изнемогающего от жажды путника и исчезает. Ильич подполз к ручью и опустил в него раскалённую голову. Вскоре Ма появляется, пережёвывая что-то. Животное переворачивает больного на спину, бесцеремонно разжимает челюсти почти бессознательного друга, вталкивает в рот пережёванную кашицу.

Юра ощущает скверный вкус вложенной в рот массы, хочет выплюнуть, но челюсти сжаты сильными пальцами спутницы. Видно, что подобное врачевание для неё привычно. Чтобы не держать отвратительное снадобье во рту, проглатывает. Обезьяна убирает свои пальцы и снова исчезает. Ильич переворачивается и жадно глотает воду, пытаясь очистить рот и внутренности от ужасного послевкусия.

Ма возвращается и новая порция неприятной мякоти во рту пациента. Сопротивляться, сил нет. Челюсть стиснута. Свобода приходит, когда и эта порция проглочена. Такая процедура повторяется несколько раз. В ней принимает участие и малышка Ня. Больной сплёвывает остатки и замечает, что это листья, перемолотые обезьяньими челюстями.

Многократное и обильное питьё, и жёваное пюре помогают уменьшить муки. Пожар в животе гаснет, но подступает тошнота. Внутренности извергают непотребные продукты. Юрий отползает выше по ручью, а Ма снова приступает к врачеванию. Лишь питьё частично нейтрализует обезьянье лекарство.

Человек осознаёт, что подвергает себя и друзей опасности. После волков им успела повстречаться калимантанская кошка. Она меньше рыси, не нападает на орангутангов и других крупных обитателей джунглей. Но, почувствовав себя в опасности, может когтями подпортить и шкуру, и физиономию противника. Эта дикая кошка прекрасно чувствует себя в полосе джунглей, соседствующей с горной лесостепью. Нельзя исключать здесь и питона. Ручья может оказаться достаточно, чтобы в дебрях распадка повстречаться с ним. Могут посетить этот закуток на окраине дебрей и волки. Да, только ли они?

По распадку, часто отдыхая, компания возвращается к оставленной стоянке. Юноша, обессилевший от болезни, перехода и подъёма на дерево, рас пластался в гамаке.

К рассвету осталась только слабость. Ма и Ня приносят больному другу фрукты, которых не было около озера и нет на этом дереве. Но обезьяны питались ими вчера и едят сегодня. Повторное отравление исключено. Пюре или фрукты, но что-то действует, как слабительное. Организм очищается Силы постепенно возвращаются. Обезьянам спешить некуда. И здесь, в горах, они как у себя дома Юрия удивляет заботливость друзей, так часто они приносят разнообразные плоды.

– Ах вы, мои сёстры милосердия! Что бы я без вас делал? Наверное, уже ничего бы не делал после отравления. Ирония судьбы, не иначе. Когда не знал что вообще съедобно, вы уберегли от отравления А здесь польстился на вкусные орешки. Устоять перед такой вкусностью было невозможно. Кто бы мог подумать о коварстве этих орехов.

Он говорит, а обезьяны будто прислушиваются к нему, погружаются в ручеёк его слов. Им нет разницы, на каком языке их друг мыслит вслух. Они всегда одинаково внимательны.

Сейчас обоняние заставляет их забеспокоиться. Ильич успел отдохнуть, подкрепиться щедрыми приношениями, набраться сил. Не забыл он близ дерева вытряхнуть из колчана взятые вчера впрок орехи. Осмотревшись по сторонам, никакой угрозы не обнаруживает. Повода для особого беспокойства нет – оружие рядом, одежда и кейс при нём.

Он снова лежит в гамаке. На удалении от дерева калимантанские сородичи куропаток, как куры, гребут в траве землю, склёвывая что-то. Орангутанги хоть и перестали выказывать беспокойство, но дерево не покидают.

Послышались взрослое хрюканье и поросячье повизгивание. Птицы, петляя и прячась в траве, убежали на безопасное расстояние. Как индейцы в боевых раскрасах, дикие кабанчики усердно вонзают свои пятачки под кусты, откусывают и чавкают приглянувшиеся корешки. Видят ли они только у себя под носом или просто не обращают внимания на обитателей дерева, непонятно. Все заняты насыщением. Здесь нет подсвинков-кабанчиков. Самки, поросята нынешнего помёта, подсвинки-самочки и крупный кабан, хозяин га рема, хрюкают и повизгивают. В стаде около двух десятков голов.

Ма насторожилась больше прежнего. Кто-то есть и очень близко. Ильич сел и в очередной раз осмотрелся. Беспокойство умного животного не может быть ложным, хоть он сам ничего подозрительного не видит. Насторожился и дикий вепрь, вожак стада. Его отрывистые хрюканья всех оторвали от еды. И большие, и маленькие насторожились, готовые в любой миг пуститься наутёк. Вепрь внюхивается в воздух, смотрит в сторону показавшихся подозрительными кустов. Он подаёт громкий знак и стадо спасается бегом вместе с вожаком. Один зазевавшийся малыш на мгновение задержался, от стал. Это и предопределило его судьбу.

Дикая тропическая кошка чёрной молнией метнулась вслед за убегающим лакомством, в несколько огромных прыжков настигла отставшего кабанчика.

– Как элегантны и плавны её прыжки! Она лишь на мгновение касается земли. Ноги при отталкивании поддерживают стройное тело, летящее почти на одной высоте. Мощь мышц почти полностью задействована на продвижение тела вперёд. Как гиб ка пантера, способная при её стремительном беге мгновенно повернуть в нужном направлении! А как она хитра! Я не замечал её, пока не вылетела за добычей подобно стреле или молнии. Она просто изящна! – восхищается Ильич. – Вот и всё. Этому малютке не суждено стать взрослым кабаном. Закон джунглей. К сказанному ни прибавить, ни отнять. Сильный поедает слабого и становится ещё сильнее. Но потом и сам предстаёт перед более сильным обитателем тропиков и оказывается растерзанным. Надо быть предельно осторожным, чтобы не быть застигнутым врасплох такой хитрой кошечкой. Ваше тонкое обоняние предупредит нас всех, если от зверя подует ветерок. А если не подует?

Юра вопросительно смотрит на собеседниц, но они только слушают и, кажется, ждут, что ещё скажет разговорчивый друг. И он говорит:

– Ничего, прорвёмся!

Пока он философствовал, на «арене цирка» дикой природы обозначились три волка. Озираясь, они проследовали за пантерой.

– Неужели они выслеживают пантеру? – недоумевает юноша. – Возможно, что они нашли следы кабанов и преследовали их, а дикая кошка перехватила инициативу? Тогда волки идут с надеждой, что и им останется на роскошный пир после кошки, отобравшей их добычу. Одним маленьким поросёнком её завтрак явно не ограничится, иначе она не стала бы продолжать преследование.

Юноша расстроен, что время идёт, а переход застопорился. Слабость даёт о себе знать. Выводок куропаток безмятежно копошится в траве. Часа через два на открытом месте появляется небольшое стадо бантенгов – диких быков. Ильич насчитал всех их тринадцать. Самцы, самки и их детёныши не похожи на зубров, бизонов или буй волов. Они очень сходны со своими домашними сородичами. Отличие в специфическом изгибе рог. Их изгиб одинаково ровен и элегантен у всех особей. Кроме детёнышей-первогодков, которые не успели обзавестись орудием защиты от хищников. Отличаются и тем, что дикие представители крупнее домашних. Крепыш самец, вожак стада показался Юрию весом с тонну. Два молодых быка были телосложением с самок. А это по три четвёртых тонны каждый.

Все, кроме матёрого предводителя, рыжие. Вожак темнее. У всех ноги от копыт до колен и зады покрыты белой шерстью. Можно было принять их за крупную породу домашних животных, если бы поблизости было хоть какое жильё. К тому же вымена́ у самок пустые – потомство успело перейти на подножный корм, а выдаивать молоко некому – молоко давно исчезло до очередного отёла. Стадо на ходу щиплет траву и не обращает внимания ни на шорох куропаток, ни на дерево с его обитателями в хитросплетениях из лиан. Через полчаса и взрослые, и детёныши скрылись за рощей деревьев и кустарников. На опушке одной из рощиц подстрелен кролик, а рядом со стоянкой – три куропатки. Мясо, приготовленное в золе, великолепно.

После готовки пищи и обеда юноша поднялся в гамак, а обезьяны облюбовали фруктовое дерево. Вдруг они, выражая беспокойство, стремглав прибежали к другу. Будто для подтверждения обоснованности их тревоги, послышался многоголосый волчий вой. Шестёрка хищников идёт по следу стада диких копытных. Юра уверен, что взрослые умеют постоять за себя. А удастся ли защитить детёнышей, уверенности нет. Отвлечь одних и отпугнуть других, чтобы отбить телёнка, у такой таи хватит и хитрости, и коварства, и терпения.

Они могут терпеливо ходить вокруг и вблизи стада несколько часов, выбирая момент для атаки.

Солнце клонится к закату. Небо с запада затягивается дождевыми тучами. Ильич в спешном порядке сооружает над гамаком навес. Обезьяны насытились и устраиваются на ночлег. И в это время в поле зрения юноши оказываются четыре волка. Окружив дерево, они затягивают свою заунывную песню. Обезьяны обеспокоены, Ня на спине матери, которая перепрыгивает с ветки на ветку. Отступать с одинокого дерева некуда. Заметив хладнокровие друга, она прекращает суетиться.

На вой отзываются другие огненные хищники. Вскоре появляются ещё трое и тоже рассаживают-я. Юре известна тактика противостояния этим зверюгам. Он выпускает стрелу в одного из осаждающих высотную крепость. Почувствовав боль, хищник отбегает, но стая настигает подранка, расправляется с ним и, насладившись парной кровью, продолжает осаду.

Обезьяны вновь проявляют повышенное беспокойство. Не предполагая, в чём дело, юноша тратит ещё одну стрелу. Ждать долго не пришлось Зов свежей крови увлёк стаю вершить над собратом скорую расправу. Когда появилась пантера волки слизывали с себя последние багровые кап ли. Они скучились. Пантера несколько раз обошла вокруг дерева.

Грянул дождь. Налетевший порыв ветра сорвал навес над гамаком и, закружив, отбросил к сидящим рыжим злодеям. Они отбежали, но ненадолго. Пантера села в ожидании, но нетерпение под гоняет дикую кошку. Юноша сидит с натянутой тетивой. И не зря.

Чёрная молния одним прыжком оказывается на полпути к гамаку. Стрела попадает в нос налётчицы. От боли или неожиданности, но пантера падает. Стая мгновенно набрасывается на неё. Но она не только успевает развернуться в полёте, чтобы приземлиться на все конечности, но умудряется взмахом когтистой лапы вспороть живот того из волков, который в прыжке пытался клыкастой пастью схватить её до приземления. Интерес своры сместился с пантеры на незадачливого сородича Его быстро оттащили подальше от опасной соседки. Насытились они или из боязни, но к дереву больше не подходят.

Мгла сгустилась. Но и в непроглядной темноте виден жёлтый фосфорический блеск глаз тёмной как ночь, охотницы. Во взгляде отражаются коварство, хитрость, нетерпение и злоба животного. На дереве всем не до сна. Надо что-то делать, чтобы не отражать стремительные натиски всю ночь.

Юноша метит в глаз. Зверь лапой срывает воткнувшуюся стрелу и с бешеной яростью бросает-я на дерево. Ильич молниеносно хватает копьё и вонзает в плечо карабкающегося зверя. В древко вонзаются зубы, но рука удерживает оружие. Зубы лишь успели разжаться, а копьё дробит ключицу и пронзает грудную клетку. Смертельно раненное животное падает и, злобно урча, уползает.

Дождь прекратился, когда поединок человека о зверем ещё не закончился. Только теперь можно уснуть. Орангутанги погрузились в чуткий звериный сон. Если возникнет новая опасность, они не проспят, дадут знать другу о необходимости быть готовым к принятию мер.

Солнечные лучи раннего утра испаряют впитавшуюся в почву влагу. Воздух пропитан ароматами буйной растительности тропической горной лесостепи. В атмосфере растворены щебетанье, насвистывание, клацанье и прочие атрибуты торжества неугомонного и никем не пуганного птичьего населения. Звуки сочны, словно их долго вымачивали в бродящем виноградном соке. Ко всему многоголосию раннего утра примешивается непохожий на остальные и непривычный звук. Он настораживает загадочностью и необъяснимостью, то исчезая, то появляясь вновь.

Обезьяны ещё нежатся в своих наспех сооружённых гнёздах. Их ничто не беспокоит. А человек старается понять, что порождает эти повторяющиеся вкрапления в мелодию тропического утра в музыку первозданной природы. Так и не узнав источник настороживших его звуков, со всем не многочисленным багажом спускается с приютившего на пару ночей пристанища. Под деревом далёкие интригующие звуки неслышны.

Сутки вынужденного отдыха и снова в путь преимущественно под уклон. Редколесье с кустарниками и скальными выступами быстро заканчивается. Снова пошли сплошные веками переплетающиеся дебри. Идти по ветвям с перевала вниз легче и быстрее. Если растительность позволяет то при тех же усилиях пролететь удаётся дальше чем на ровном месте.

Путешествие вниз по склону продолжается без приключений. Ближе к полудню непонятные утренние звуки возобновляются. Они приблизились и теперь ясно, что впереди автострада. Наста ла пора расставаться с друзьями. Нельзя допустить чтобы умные обезьяны стали жертвами собственной доверчивости.

Юрий передаёт взрослой обезьяне лук, крепит пояс с колчаном полным стрел, облачается в оде жду. Брюки надел без проблем, а рубашку, без рукавов, и пиджак пришлось натягивать – за время пребывания в джунглях Юра выше пояса раздался по всем направлениям. Одевшись, отпугивает орангутангов. Они его не понимают. Тогда человек громко кричит, размахивает руками, топает, наступая на них. Они недоумевают и остаются на месте. От бессилия, что жесты непонятны друзьям, Ильич выламывает палку и с ней наступает на попутчиц. Те, наконец-то, видят перерождение друга в недруга и отступают от человека. Он, продолжая громко кричать, напоследок бросает палку в их сторону. Верные друзья скрываются среди чащи. Чтобы попутчики не вернулись и не продолжили следовать а ним, он своими криками нарушает гармонию природы до самой дороги.

Скрытый зарослями, юноша достаёт из кейса секретные документы и прячет их за пазуху. Индонезийские рупии на билеты и на неизбежные расходы оказываются в карманах брюк. Собственные новые документы и виза там же. Не местную валюту, рубли и доллары, раскладывает между листами секретной документации. Кейс с прежним комплектом своих документов и с документами Павловича решает спрятать в приметном месте. Вдруг кому-то из сотрудников ведомства понадобится подтверждение правоты его доклада о командировке. По зарослям около дороги доходит до указателя расстояний на трассе Банджармасин-Баликпапан. Там закапывает кейс под груду опавшей листвы.

Путешественник выходит на трассу и пытается остановить попутную машину. Он понимает, что выглядит не как все. Это и отпугивает водителей Странность придают причёска, давно не видевшая инструментов парикмахера и борода, непохожая на жидкие бородки индонезийцев. Борода курчавится и не выглядит безобразной. Усы, хоть и не вьющиеся, аккуратно, не топорщась, смыкаются с бородой Не подправлявшиеся на щеках волосы и заросшая шея отличают Ильича от опрятного туриста. Нет при нём и вещей, даже небольшого саквояжа.

Наконец, легковая машина тормозит. Пассажир тут же объясняет водителю, что плутает много дней и не знает, где вышел. Хочет уехать в аэропорт Банджармасина, но прежде надо посетить парикмахер скую. В ответ получает приглашение садиться. Им по пути. Знакомятся. Шофёр взял попутчика, чтобы не скучать в дороге. Юре страсть хочется выговориться с человеком. Он спросил, понимает ли его собеседник. Тот ответил:

– По всему видно, что ты иностранец, но для иностранца разговариваешь на индонезийском языке удивительно хорошо.

Попутчик отшутился:

– Значит, ещё не разучился разговаривать, пока плутал.

– Как? Долго странствовал?

– Как долго – сам не знаю, счёт дням потерял Но долго.

– А как очутился в джунглях?

– Отбился от группы. Или меня местные специально отбили. Заподозрил что-то неладное и в удобный момент рванул от «опекунов». Хорошо, что не успели выпотрошить карманы. Документы и деньги на карманные расходы при мне. Я расплачусь за проезд. И на парикмахерскую должно хватить. На билет вышлют родственники. Надо только зарядить телефон и SIM-карту поменять, если потребуется.

– А какие местные отбили тебя от группы? И как?

– Предложили посмотреть их быт. А кто они, представления не имею. Какая-то деревенька в дебрях. У одних одеяния цивилизованных людей, другие – полуголые.

Ответы попутчика кажутся водителю вполне правдоподобными, беседа продолжается.

– Это даяки. Тебе повезло. Документы им не нужны. Деньги они бы потом взяли. Если это деревня людоедов, то им нужен был ты сам. Удивительно, что тебе удалось перехитрить их, и они прозевали твой побег.

– Не может быть. Какие людоеды в наше время? – изображает недоумение Юра.

– А я говорю, что ты счастливчик. Если бы не бежал, остался бы от тебя только голый череп.

Вот такие у меня соотечественники. И где же тебя носило?

– Ума не приложу. Ещё вчера был на каком-то хребте.

– Хребет Марату. Вблизи другого нет, – уточнил владелец авто.

– Выходил на какую-то мутную реку, но путь преградило огромное озеро или водохранилище Куда бы я ни пошёл, всюду натыкался на воду Пришлось уйти оттуда и от реки в противоположную сторону.

– Ничего себе, куда тебя занесло! Есть водохранилище на мутной реке Мартапуре. Тебе вниз по течению было бы ближе до аэропорта. До городка Мартапура от плотины водохранилища напрямую недалеко, километров тридцать. По реке чуть дальше, но там можно сплыть на лодке. Только довезут ли пассажира до города или окажется он в мире ином, всё зависит от того, с кем поплывёшь. От городка до аэропорта пассажирский катер ходит.

– Устал плутать между заливами водохранилища. Их там не сосчитать. Знать бы хоть правильное направление следования, так обошёл бы.

– Одно не укладывается в моём сознании, как тебе удалось столько проплутать по джунглям, а выйти в одежде, как из магазина.

– Мы оба мужчины и мне не стыдно, признаться На второй день странствий я сообразил, что выберусь к людям нескоро. Свернул одежду и обувь в рулон и опоясался валиком. Так и путешествовал до подхода к трассе. Да вышла незадача – пиджак с рубашкой подсели. От дождей, наверное.

Водитель присвистнул, покачал головой.

– Умеешь ты заглядывать вперёд. Теперь неудивительно, что тебе удалось перехитрить даяков.

Юрий не стал доверяться первому встречному. Вместо повествования о самолёте и о пассажирах рассказал небылицу. Так у него больше шансов избежать беседы с полицейскими и быстрее оказать-я дома. Будто прочитав мысли, водитель спросил:

– Где дом? В Москве квартира?

Собеседник снова присвистнул, но, как показалось Юре, к москвичу его отношение не поменялось.

– Есть у нас участок автомагистрали с неофициальным названием «русская дорога». Умеют рус-кие строить. Больше двадцати лет на участке не было ремонтов. Жалко, что не поладили с кем-то из нашего руководства и уехали не достроив.

Машина остановилась около двери парикмахерской. Ильич спросил:

– Чем я обязан за проезд? Чего стоит?

– Ты мне рассказами переплатил. Но сдачи у меня нет. Считай, что мы квиты, – добродушно отозвался водитель и распрощался.

Девушка парикмахер убедила юношу, что не надо удалять красивую бороду.

– Если её снять, то будет некрасиво смотреться часть лица, лишённая калимантанского загара. Чтобы не казаться неопрятным, достаточно подравнять на щеках, укоротить усы и убрать волосы с шеи.

И Юрий согласился на эксперимент с внешностью. Чувствовалось, что девушка, при её молодости, не новичок в профессии, а состоявшийся мастер.

После посещения парикмахерской выяснилось, что самолёт на Джакарту отправляется через четыре часа. Юра успел посетить магазины, где при обрёл дорожную сумку и одежду. Узнал он и адрес управления полиции в главном городе провинции Южный Калимантан. Билет в Джакарту приобрёл без проблем. Полёт в столицу Индонезии, на остров Ява, занял времени меньше, чем продолжались регистрация билетов и посадка. Зная, что рейс на Москву будет завтра, поселился в одной из гостиниц ближе к аэропорту. Здесь он проставил даты в туристической визе. Освежился и, поменяв одежду, стал больше похож на туриста. В городе соседствующие буддийские, католические и мусульманские храмы одинаково свято почитаются верноподданными прихожанами. Соседство их доказывает приверженность одних и терпимость других индонезийцев к религиям и их поклонникам. В городе без проволочек приобрёл билет на Москву.

Власти должны знать о месте падения самолёта. Необходимо сообщить его, чтобы родствен ники могли проститься с погибшими согласно их верованиям и обычаям. И Юрий, вернувшись в гостиницу, пишет письмо:

«Уважаемые сотрудники полиции. Мне известно, где находятся обломки самолёта рейса Манила-Джакарта, потерпевшего крушение в канун Нового года. То, что осталось от авиалайнера и от пассажиров рейса, находится под водой водохранилища на Мартапуре. Прошу предупредить аквалангистов, которым предстоит посетить затопленный салон. Зрелище внутри фюзеляжа не для слабонервных, и к этому необходимо морально подготовиться заранее.

Не имею возможности назвать координаты, но сообщаю ориентиры. Искать следует в заливе по форме близком к окружности. Он находится севернее западной оконечности полуострова, изрезанно-о множеством заливов. Это большой полуостров.

От западной точки до узкого перешейка у основания набирается пять сухопутных миль. В самом широком месте, на западе, суша простирается на две мили.

Стрелка на плане местности указывает место поиска. План прилагаю. Глубина до разлома в фюзеляже около десяти индонезийских футов. И это не в сезон дождей.

С уважением – доброжелатель».

Ильич отправляет письмо в упаковке для посылки, адресуя начальнику полиции в Банджармасине.

– Когда посылка из Джакарты придёт в Банджармасин и её получат, я буду уже дома. Организация поисков – дело чести индонезийских властей.

На таможне, не обнаружив недозволенных для провоза вещей, сотрудник пристально всматривается в лицо пассажира с разных ракурсов. Он словно пытается убедиться, что человек на фото и есть стоящий перед ним обладатель бороды.

В аэропорту Домодедово, самолёт индонезийской авиакомпании остаётся позади. Спускаясь по трапу Юрий ощутил себя полноправным россиянином и москвичом. От «калимантанца» остались лишь борода, покрывающий всё тело загар да воспоминания.

***

Сотрудники ведомства, которых непросто уди вить чем-то, не смогли скрыть, насколько ошарашены появлением коллеги «с того света». Руководство ведомства оперативно ознакомилось с рапортом о командировке, предоставленным Юрием. Под предлогом необходимости пройти адаптацию, его отправили в трёхнедельный от пуск. Ему намекнули, что по выходу на работу его ждут продвижение по службе и присвоение «внеочередного» звания. Всё время пребывания на острове признано сроком командировки с при читающимися выплатами.

У Юлечки незамедлительно нашёлся утешитель. Он помогал несчастной девушке, когда же них «сбежал», исчез перед бракосочетанием. Объяснить Юле, что всё не так как ей представляется оказалось невозможным. Попытки переубедить её – пустая трата нервов и времени.

За время отпуска Ильич описал приключения россиянина на Калиминтане. Он представил своего героя туристом. Рукопись юноша отправил в редакцию литературного журнала в надежде, что «Необычные приключения обыкновенного туриста» будут опубликованы.