Текст книги "Я – гражданин Советского Союза, или Первая высота"

Болот вышел из кабинета директора в подавленном настроении. «Старый волк угадал мое состояние», – подумал он. Ему стало жалко тех решений, которые он вынашивал по пути домой, во времена отдыха. Он уже обдумывал, как сделать ловители для сердечников. По коридору навстречу шла Вера, нет, она не шла, а плыла, как героиня сказочных фильмов. Он остановился, чтобы продлить видение еще на несколько секунд. Мрачная его душа моментом просветлела, желая вечности этим нескольким секундам, где только они одни будут в этом мире.

– Я закончила курсовой проект, – сказала Вера, приближаясь к Болоту. – Спасибо тебе.

Она прошла мимо. «Зачем благодарить? – запела его душа, – это я благодарен тебе за то, что ты есть. Я учусь, работаю и стараюсь изо всех сил только для того, чтобы казаться тебе умным, способным и красивым. Почему, не знаю».

В отделе конструкторы рассматривали почту, присланную из проектного института транспортного строительства Москвы по заказу для Рыбачинского завода мостовых конструкций. Это были чертежи форм для железобетонных изделий по номенклатуре завода. Добрыднев раздавал их по исполнителям и объяснял, что делать с этими чертежами. Болот безучастно смотрел на действия Добрыднева и приступил к выполнению отчета по командировке. «Начинаю терять голову, как увижу Веру, – осознал он. – Это ни к чему хорошему не приведет». И легко представил последствия развития отношений с Верой. Это развод с Еленой, расставание с детьми, ради которых он только и живет, и, возможно, придется ставить точку на карьере.

Подошла Татьяна Михайловна.

– Болот, ты не в курсе, где Токсобаев? – спросила она. – Приказ на увольнение давно подписан. Он документы не забирает и за расчетом не идет.

– Нет, Татьяна Михайловна! Я не в курсе, – ответил Болот.

Ему показалось, что у него появилось какое-то равнодушие к судьбе Каната. Такое же равнодушие возникло и к Шейшену при последней их встрече.

– Болот, зайди к Башкирову! – позвала секретарша из приемной заглядывая в отдел.

У Башкирова сидел Сергей Андреевич. Они обсуждали какую-то проблему и тут же прекратили разговор при виде Болота, возникшего в дверях кабинета.

– Проходи, садись! – Башкиров любезно принял его и указал на кресло.

– Заявку на изобретение мы оформили, – сказал Сергей Андреевич. – И мы должны заранее распределить сумму вознаграждения за использование изобретения. Мы с Егором Родионовичем только что обсуждали эту проблему. Как ты, Болот, думаешь распределить?

– Я не знаю и не соображаю, Сергей Андреевич, как быть, – сказал Болот. – Вы мои старшие товарищи, опытные люди. Как вы решите, пускай так и будет.

– Я же говорил тебе, Егор Родионович! – Сергей Андреевич обратился к Башкирову. – Некоторые из-за денег продадут родную мать, а Болот не такой, не жадный на деньги.

– В общем так, Болот, мы решили тебе шестьдесят процентов, остальное нам пополам, – сказал Башкиров поглядывая на Болота неуверенным взглядом. – Если ты согласен, подписываем документы и отправляем заявку в Москву.

– Конечно, согласен, – сказал Болот и подписал на заявку.

– Приехал из Москвы Максимов, он так благодарен тебе. Но он сейчас на Иссык-Куле. Любарский его отправил, – сказал Сергей Андреевич. – Мы с ним обсудили наше предложение, и он обещал помочь с внедрением его в производство.

– Каким образом?

– У него друг детства работает заместителем министра в промышленности стройматериалов. Когда он приедет в Москву, то зайдет к нему с нами, поговорит, чтобы тот оказал содействие во внедрении.

– Прекрасно, – загорелись глаза у Болота. – Когда планируем ехать?

– Как только Максимов вернется из Иссык-Куля, – сказал Башкиров. – В Москву мы поедем с тобой вдвоем.

– Ты знаешь, Болот? – вставил Сергей Андреевич.

– В соответствии с «Положением об изобретениях в СССР», если применение изобретения позволит получить экономический эффект более миллиона рублей, автору изобретения автоматически присуждается ученая степень доктора технических наук без защиты диссертаций.

– Нет, Сергей Андреевич! Я об этом не знал, – для Болота это положение действительно стало открытием.

– Это же отличная возможность для инженеров, которые не занимаются наукой.

– Конечно. Вот мы с Башкировым прикинули расчеты, и они показали колоссальный эффект, более двух миллионов рублей. Самое главное сейчас – это внедрение в производство нашего предложения.

Какая прекрасная перспектива! Болот мысленно уже почувствовал себя доктором наук. Радостное чувство охватило его: цветы, поздравления, удивление окружающих, радость близких, особенно, Елены, как она будет счастлива его успехам. И Вера… Его будто ударило током. Он возвратился к реальности.

– Я могу идти? – спросил он.

– Да, да! Иди! – сказал Башкиров. – Готовься к командировке. Еще раз просмотри наше предложение, уточни, чтобы скрытых вопросов не появилось. Перепиши описание технологии в виде доклада.

«Не проблема», – подумал Болот про подготовку доклада. За два года работы часовиком в политехническом институте в вечерних отделениях он изрядно набрался опыта чтения лекций. Он мог уже говорить полдня без перерыва, не подглядывая в конспекты.

В спешном порядке принялся завершать отчет по командировке на Украину. Кроме того, необходимо было проверить все чертежи, выполненные группой. Однако та радость, которая появилась после знакомства с «Положением об изобретениях…» через Попова, не оставляла его сознание. Перебивала все мысли, вынуждала думать только о ней. Кое-как завершив все дела, Болот дал волю, мечтам о том, как его предложение воплотится в производство.

Когда приехал Максимов из Иссык-Куля, Болот не узнал его. Тот превратился в бодрого, загорелого и шустрого ковбоя в солнцезащитной шляпе. От вялости в ходьбе, медлительности в движениях и белизны кожи не осталось и следа. Они при встрече обнялись как родные. Максимов долго не отпускал Болота из объятий.

– Спасибо, Болот! – говорил он. – Если бы не ты, мне бы не видать такой рай на земле. Видишь, что сделала ваша земля со мной. Джигитом стал.

Радости Максимова не было конца.

– Вы оказывается с Любарским хорошо знакомы, Вячеслав Васильевич! Могли бы в прежние года попроситься в командировку, – сказал Болот.

– Да, это было давно, – вспоминал Вячеслав Васильевич. – С тех пор прошло много времени. Я стеснялся ему позвонить, люди же меняются с годами. Думал, что он зажрался, все-таки директор. Он мне сам позвонил недавно, сказал, что это поручение Болота и пригласил в командировку.

– Ну, как на ваш взгляд, Любарский изменился? – спросил Болот.

– Ничуть. Он все такой же веселый, как всегда. Теперь обещал ежегодно приглашать в командировки.

– Я рад за вас. Когда в Москву обратно?

– Завтра утром. Сейчас я переговорю с Любарским и пойду в гостиницу собираться. Там меня ждут зять с дочкой.

– Тогда, бывайте здоровы, – Болот протянул руку.

Максимов схватил руку Болота обеими руками и долго тряс.

– Еще раз тебе спасибо, Болот! Я приеду в Москву, встречусь с другом и договорюсь о встрече с вами. Потом вам позвоню. Будь счастлив, Болот.

– До свидания, Вячеслав Васильевич!

«Настоящий человек», – прежнее впечатление о нем, находит подтверждение при каждой встрече.

Звонка Максимова не пришлось долго ждать. Назначил встречу на следующую пятницу со своим другом и позвонил во Фрунзе Любарскому. Башкиров и Болот должны быть в Москве в четверг. Они, посоветовавшись между собой, решили взять билет на самолет с вылетом во вторник, чтобы в среду день посвятить экскурсии по новому домостроительному комбинату Москвы.

Заводской шум в цехах не позволял им обмениваться мнениями. Гул от езды мостовых кранов, выкрики рабочих: «майна, вира», удары кувалды по металлу, работа сварочных аппаратов создавали своеобразную рабочую атмосферу, которая становилась роднее и роднее с каждым разом, когда Болоту приходилось посещать такие заводы. Проходя мимо разного технологического оборудования, Болот непременно угадывал его назначение, конструктивные особенности и принципы их работы. Самому Болоту казалось, что он их видит насквозь, безошибочно определяет внутренние конструкции деталей, даже марки отдельных стандартных изделий.

И на этом новом заводе Болот не увидел в технологии ничего нового. Современный завод в самом сердце страны не имел особых отличий от периферийных. Болоту казалось, что отечественная технология уже приплыла к какому-то берегу, дальше ей просто некуда двигаться. «И мне некуда развиваться» – подумал Болот. А то, что его новое предложение опять же не содержит ничего нового в технологии промышленности сборного железобетона, только сейчас пробило его сознание как ударом молнии. Оттого похолодела его душа, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, которая смогла бы указать ему нужную дорогу в жизни. Его предложение являлось лишь одним из разновидностей, другим техническим решением. В силу своего юного возраста Болот еще не мог увидеть главную тему, над которой должна была работать отечественная наука в промышленности стройматериалов. Он почувствовал, что поднялся на какую-то высоту, с которой видна вся территория Союза. Он ощутил дыхание времени, ритм жизни страны и свое место в ней.

В приемную заместителя минпромстройматериалов товарища Сидорова Владимира Михайловича зашли Максимов, Башкиров и Болот за пять минут до назначенного времени. Секретарша записала Максимова в какую-то общую тетрадь, и сама прошла в кабинет Сидорова. Она вышла через две минуты и дала понять, что можно заходить в кабинет. Первым вошел Максимов, за ним следом – Башкиров и Болот. Сидоров при виде Максимова встал с кресла и пошел навстречу.

– О-о, Слава, друг мой! Неужели это ты! Выглядишь великолепно! Как семья? Как дети?

Он показался Болоту веселым человеком. По возрасту ровесник Максимова, ростом ниже среднего, худощавый брюнет в очках с седыми волосами, он выглядел моложе своих лет. Старые друзья много говорили и расспрашивали друг друга очень долго. Секретарша угостила их чаем. И, наконец, наступила очередь главного вопроса, по которому Башкиров и Болот оказались у Сидорова в кабинете.

– Эти ребята, – начал Максимов, – работники Фрунзенского филиала нашего института. Они разработали новую заводскую технологию изготовления деталей домов, в частности, наружных стен. Ты должен посмотреть и помочь во внедрении.

– Давай, посмотрим, – ответил Сидоров и подошел к длинному столу заседаний.

Болот развернул перед ним эскизное предложение и хотел начать рассказывать, что к чему, но Сидоров остановил его. Он внимательно изучал чертежи минут десять и вернулся к своему рабочему столу.

– Иногда сами чертежи красноречивее рассказывают о себе, чем докладчик. Я все понял. Помнишь, Слава? Мы тоже в молодые годы были одержимы новыми идеями. Тогда не было типовых проектов. Заводы по производству деталей домов строились по индивидуальным проектам. Тогда каждый хотел протолкнуть свою идею. Интересное было время, – Сидоров остановился, вспоминая о чем-то.

– Ты хочешь сказать, что сейчас будем строить только по типовым проектам? – задал вопрос Максимов. – А как с техническим прогрессом?

– Возможно, – усмехнулся Сидоров, – мы больше не будем строить никакие заводы. Я, к счастью, курирую Среднюю Азию, еле выбил средства на начало строительства Пржевальского домостроительного комбината.

– А в чем дело? Что будет с жилищной программой в стране? – забеспокоился Максимов.

– Будет как в Молдове и в Литве. Они начали развивать монолитное домостроение в своих республиках. Переняли опыт румынов. Такие дома очень устойчивы в сейсмических районах и не требуют больших капвложений. Кроме того, ты смотрел фильм «Ирония судьбы или с легким паром». В этом фильме высмеивается архитектурный облик наших городов: штампуем одни и те же панели во всех городах, в будущем наши города невозможно будет отличить друг от друга.

– Так ты отказываешься помочь? – обиделся Максимов.

– Я помогу. Если бы вы пришли два года назад, вашу технологию включили бы в тематику текущей пятилетки. А так я смогу реализовать вашу идею только в следующей пятилетке. Ты же сам знаешь, пятилетний план – это закон.

– Да, – огорчился Максимов. – Значит, мы опоздали почти на пять лет.

– Да, друг мой! Если в течение текущей пятилетки ничего не изменится, считайте, что вам повезло. А в следующей начнем строить заводы по вашему предложению. – Сидоров подмигнул Максимову.

Стало понятно, что разговор окончен. Все трое, простившись с Сидоровым, вышли из кабинета. Он их проводил до дверей.

«Что-то не договаривает этот Сидоров» – подумал Болот, а та последняя фраза была сказана, чтобы не обидеть друга. Болот так решил для себя. Значит, надо ждать еще пять лет. «Возможно, не увидишь докторскую корочку никогда», – иллюзия, которая недавно родилась в сознании и обосновалась в его мыслях, не давая ему покоя, исчезла навсегда. Хотя бы на пять лет, это точно. Хорошо еще, никому об этом не рассказывал, а то мог бы стать всеобщим посмешищем. Но потеря иллюзии подтолкнула новое стремление, которое начало беспокоить его, тревожить душу, вынудило мысль искать потере замену. «Ну, хорошо, – обещал он самому себе – я обязательно защищу диссертацию, хотя бы на кандидата наук». И, приняв такое решение, почувствовал огромное облегчение.

Дома он никого не застал. Елена оставила ключ от квартиры у соседей. В квартире он нашел записку. «Дорогой! С приездом, – гласила записка. – Мы с Куту, Осипой и тетей Зиной уехали в Кара-Каман. Мы там у дедушки и бабушки Куту, будем почти месяц, если сможешь, приезжай». Да, веселая компания. Значит, Осипа приехала из Новосибирска. Она уже работала врачом на скорой помощи после ординатуры. На отдых или навсегда? В последнее время Елена подружилась с тетей Зиной. Они часто вспоминали историю с женитьбой Болота на Замире и хохотали от души.

На работе Добрыднева не было. Болот почувствовал что-то неладное. Он тихо, чтобы никто не слышал, спросил у Афанасенко:

– А где Владимир Дмитриевич?

Афанасенко поднял голову и средним пальцем правой руки щелкнул себе по горлу. «Опять», – мурашки побежали по телу. Что он делает! Так и умереть можно, не дожив до пятидесяти. Прошло еще две недели, а Добрыднев так и не появился на работе. Карим рассказал ему о том, что приезжал Канат за расчетом. А Добрыднев решил прощаться с ним в кафе. Приглашали Карима тоже, но он отказался. Болот проверил всю комплектность документации по Рыбачинскому заводу железобетонных изделий и организовал передачу бумаг Мельникову.

С Афанасенко они вдвоем решили заняться привязкой чертежей оборудования Ашхабадского домостроительного комбината по условиям Пржевальского комбината. Разработку бетоноукладчика для сантехкабин он поручил Кариму, а форму для них – Шуре. Объем работы позволит им заниматься еще два месяца. Пора бы в отпуск. Как только он сел писать заявление, к нему подошла Татьяна Михайловна и попросила завизировать приказы.

– Занеси ко мне! – она побежала к себе. – Забыла закрыть кабинет.

Болот прочитал первый приказ. «За неоднократные нарушения трудовой дисциплины приказываю: уволить главного конструктора отдела КТО Добрыднева В. Д.» Давно поднятый над головой меч наконец рассекает ее.

Болот прочитал второй приказ. «В связи с производственной необходимостью приказываю: назначить главным конструктором отдела КТО Назарова Б., с окладом 250 рублей в месяц».

«Шейшен бы обрадовался» – подумал Болот. Он никак не хотел уподобиться ему. Недолго думая, написал заявление на увольнение. «Это спасет Добрыднева» – решил Болот и отнес бумаги в отдел кадров.

Через несколько лет Болоту станет известно, что Добрыднев Владимир Дмитриевич доработал до пенсии во Фрунзенском филиале «Индустройпроект».