Текст книги "Сейтек, внук Манаса. Книга первая"

– Не переживай, все хорошо.

– Я не думаю, что у вас все хорошо, ава, – возразил Сейтек. – Может быть хорошо сегодня. Завтра может быть плохо.

– О чем ты? – не понял Кюлчоро.

– Вдруг заболеете, – сказал Сейтек. – Воды подать будет некому.

– Все в руках Тенгри, – согласился Кюлчоро.

– Почему женге Акбала не живет с вами? – спросил Сейтек.

– Она в прошлом стала женой Канчоро, – ответил Кюлчоро. – Об этом мне сказал сам Канчоро.

– А что она говорит?

– Она подтвердила слова Канчоро. Говорит, что он изнасиловал ее несколько раз.

– Вы же любили ее?

– Да, любил, – ответил Кюлчоро. – И сейчас тоже люблю. Но по-другому. Как брат сестру.

– Почему так случилось?

– Не знаю. Наверное, время…

Кюлчоро не стал дальше говорить. Капли слез появились у него на щеках. Сейтек до этого не мог решиться заговорить о том, какие мысли мучают его в последнее время. Но сейчас он почувствовал, что настало время поделиться ими.

– Кюлчоро ава, – обратился он к дяде, – от вас я постоянно чувствую отеческую заботу обо мне. Спасибо вам за это.

– Кроме вас, у меня нет близких.

– Я хочу назвать вас моим отцом, Кюлчоро ава, – сказал Сейтек. – Я вас прошу жениться на моей матери. На Айчурек.

Предложение поразило Кюлчоро, как молния в ясную погоду. Он не ожидал такого предложения от Сейтека.

– Ты что, Сейтек, – возразил Кюлчоро. – Это немыслимо!

– Да, Кюлчоро ава, я хочу, чтобы мать мне родила брата, – продолжил Сейтек. – Я так одиноко себя чувствую.

– Так нельзя, Сейтек, – сказал Кюлчоро. – Это невозможно. Если будешь настаивать, я буду вынужден уехать куда глаза глядят.

– Почему? – удивился Сейтек. – Я знаю, что женятся на женге те, у которых умерли братья.

– Айчурек женге для меня выше моей матери, – сказал Кюлчоро. – А Семетей ава был отцом для меня.

– Как у вас возникли такие святые чувства? – с удивлением спросил Сейтек.

– Едва лишь я родился, – объяснил Кюлчоро, – моя мать Арууке умерла с горя, как только узнала, что погиб мой отец Алмамбет. Воспитала меня по поручению матери Каныкей моя мачеха Бурулча. В детстве я рос рабом у Абыке и Кобеша, у которых забрал меня брат Семетей. Только от него я познал отеческую заботу. Он вскормил меня грудным молоком матери Каныкей. Женге Айчурек всегда заботилась обо мне не хуже матери Каныкей.

– Спасибо, Кюлчоро ава, – сказал Сейтек, – за ваше отношение к моим родителям.

– Мне лучше умереть, чем топтать грудь моей женге Айчурек, – сказал Кюлчоро, – что принадлежит моему брату Семетею, который меня вырастил вместо отца.

– Я все понял, Кюлчоро ава, – сказал Сейтек. – Теперь я вас буду считать моим родным старшим братом.

– А ты позволь мне назвать тебя сыном, – попросил у Сейтека Кюлчоро.

– Хорошо, брат мой родной, – рассмеялся Сейтек.

Кюлчоро почувствовал, что возник рядом с ним сам брат Семетей. Смех Сейтека вновь напомнил ему брата, к которому он относился как к родному отцу. Люди говорили ему так, а сам он не знал, как относятся друг к другу родные отец и сын.

Появление Семетея

Несмотря на то, что Карадоо был только приемным сыном очень уважаемого всеми жедигерцами аксакала Кутубия-Кутчечена, народ принял его своим ханом, любя всем сердцем. Увазиром Карадоо взял уважаемого народом табунщика Бозбалу, который был другом Кюлчоро в его бытность пленником главы табунщиков Карагула. Возмужавший Серке всегда был рядом с ним и помогал ему во всех делах. Через два месяца, как только уехали в Талас близкие ему люди во главе с Кюлчоро и Айчурек, Карадоо решил побывать на границах своего ханства. Начал он с северной части ханства, дальше осмотрел западные земли и приехал на южную сторону владений жедигерцев. Карадоо старался устраивать салбуурун везде, где ступала нога его любимого скакуна Кертелки. Он объяснял свои действия заботой о людях, которые живут в краях, граничащих с землями чужих народов, чтобы не возникали у них всякие споры. На одну поездку обычно тратилось около трех-четырех месяцев. Карадоо любил устраивать охоту на хищных животных – медведей и львов…

Как-то в один из весенних дней он поехал, взяв кучку своих джигитов во главе с помощником Серке, по окрестностям городов Алтышаара, Маргалана, Самаркана и Букара. Далее двинулся по приграничным землям к горам Чаткала и приехал в труднопроходимый горный край, где вершины высились до Вечного Синего Неба, будто служили ему опорами, чтобы оно не упало на землю. На пути ему и его людям удалось снять шкуры у шестидесяти медведей и сотни львов. Объехав вокруг озера Ала-Куль, Карадоо со своими людьми поднялся на горный выступ, где увидел одинокого всадника. Он ехал навстречу Карадоо, что было удивительно. Обычно, если попадались по пути одинокие всадники, они поспешно сворачивали, чтобы не встретиться с джигитами Карадоо. А этот всадник ехал прямо, не сворачивая с пути, и смело приближался к джигитам Карадоо. Все почувствовали, что всадник необыкновенно грозен обликом. Обуял некоторых джигитов такой страх, будто впереди возникло шеститысячное войско. «О-о, Тенгир мой! Это же Семетей ава», – воскликнул мысленно Карадоо. Да, да! Это был Семетей ава. Он ехал на своем родном скакуне Тайбууруле. На левой руке сидел кречет Акшумкар. Следом за Тайбуурулом бежал любимый всеми кыргызами белый тайган Кумайык. Вид у Семетея был изнуренный, будто его целый день мучили трудной работой, несмотря на то что он выглядел богатырем, высоким, мощным и широкоплечим. Его глаза, устремленные в Вечное Синее Небо, глядели мимо головы Карадоо. Не обращая на Карадоо внимания, Семетей ехал дальше.

– Будьте здоровы, Семетей ава! – громко поздоровался с ним Карадоо.

Семетей не ответил на приветствие Карадоо и проехал мимо. Что это такое? Не хочет видеть и не хочет здороваться? Карадоо так обиделся, что ему захотелось помчаться за Семетеем и сбросить его с Тайбуурула. Нет, конечно, нельзя так поступать. Все же Карадоо помчался за Семетеем и схватил поводья Тайбуурула.

– Семетей ава! – крикнул Карадоо. – Что с тобой?

На глазах у Карадоо Семетей огляделся по сторонам и попытался погнать дальше скакуна Тайбуурула. Он бил пятками по бокам скакуна.

– Семетей ава! Твой народ ждет тебя! – еще громче сказал Карадоо всаднику. – И наконец, сын Сейтек ждет тебя в Таласе!

Семетей никак не откликнулся на громкие слова Карадоо. Он сильнее стал бить ногами по бокам Тайбуурула, который, в свою очередь, стал рваться вперед. Карадоо отпустил поводья скакуна.

– Тебя ждут мать Каныкей, отец Бакай, брат Кюлчоро и жена Айчурек! – Карадоо выкрикивал имена самых близких Семетею людей.

Но Семетей никак не отозвался и продолжал ехать вперед. Вид богатыря сзади заставил Карадоо вспомнить слова, что Семетей кажется людям великим драконом. Он последовал за богатырем. Семетей переехал через хребет на другую сторону горы и двигался все дальше. Карадоо понял, что Семетей ничего не видит и не слышит. Семетей направился прямо к пещере Кара ункир Кайыпчала, что находилась у подножия отвесной черной скалы. Входной проем пещеры казался Карадоо заметно меньше, чем скакун Тайбуурул. Но в одно мгновенье Семетей исчез из виду, будто в воду канул. Он со скакуном Тайбуурулом проскочил в пещеру через проем. Карадоо показалось, что пещера с удовольствием проглотила богатыря Семетея вместе со скакуном, тайганом и кречетом. Карадоо примчался к пещере, чтобы поехать за Семетеем на край света, если потребуется, принести любую жертву, чтобы вернуть богатыря его народу. Но проем в пещере был слишком мал для такого всадника, как Карадоо. Он не смог пролезть в пещеру. Здесь он почувствовал, что имеет дело с каким-то волшебством. Со злости Карадоо не заметил, как на него нашло неизвестное раньше ему бешенство.

– Пещера! Отдай мне Семетея! – закричал он.

Но пещера безучастно молчала. Карадоо не знал, что предпринять. Взял палицу и ударил по краю проема. Разбилась каменная кромка. Он ударил еще раз. Отвалилось несколько камней. Ему показалось, что если сбить кромки, то проем расширится и можно будет свободно пройти в пещеру. Он позвал Серке на разговор.

– Серке, ты должен с джигитами ехать домой, – сказал Карадоо. – Я остаюсь здесь.

– Я понял, Карадоо ава, – сказал Серке. – Вы хотите добраться до богатыря Семетея.

– Да, Серке, передашь это увазиру Бозбале, – поручил Карадоо. – Мне нельзя его упустить ради народа.

– Хорошо, ава, – согласился Серке и спросил: – Где вас найти, если произойдет что-то важное?

– Если не достану в пещере Семетея, – сказал Карадоо, – я поеду в Талас и приведу всех его близких сюда, в пещеру.

– Зачем, Карадоо ава? – удивился Серке.

– Пусть они тоже попытаются выманить и встретить Семетея, – сказал Карадоо.

– Ясно, Карадоо ава, удачи вам, – Серке удалился к ожидающим его джигитам.

Через некоторое время Серке и джигиты исчезли из виду. Карадоо принялся дальше разрушать кромки проема в надежде расширить вход в пещеру. Целую неделю с раннего утра до глубокой ночи Карадоо пытался расширить входной проем пещеры настолько, чтобы можно было идти во весь рост. Ему удалось продвинуться только на два шага в глубину пещеры. Дальше было не видно конца работе. Карадоо вынужден был прекратить бессмысленные старания. Он решил ехать в земли Таласа, чтобы оповестить всех кыргызов о радостном для них событии…

* * *

Он въехал на своем Кертелки в ханский аул Сейтека с радостным криком:

– Суйунчу! Радостная весть, женге Айчурек! Суйунчу! Радостная весть, мать Каныкей! Я нашел богатыря Семетея! Он жив и здоров!

Весть была ошеломляющей для народа. Все встали неподвижно, не веря ни одному радостному слову вестника Карадоо, ведь прошло немалое время от того сражения с жедигерцами, когда исчез богатырь Семетей. Первой пришла в себя Айчурек.

– Я знала, что мой торе вернется, – заплакала от радости она. – За твою радостную весть, Карадоо, брат мой, осыплю тебя золотом! Спасибо тебе, дорогой! Скажи, где он?!

– Сынок, мой Семетей! Где он?! – завопила мать Каныкей, обессилевшая от счастливой новости.

– Неужели правду говоришь?! – с недоверием воскликнул Кюлчоро.

– Слава тебе, мой Тенгир! – голосил старец Бакай. – Ты услышал мой голос.

Все близкие Семетея были ошарашены счастливой новостью. Вначале всеми овладело недоверие из-за того, что прошло немало времени с его исчезновения. Но позже вера пришла в сознание людей. Они все-таки вспомнили, что Семетей не был похоронен прилюдно. Тело его не могло исчезнуть, если допустить, что Кыяз ударил его копьем. Раз тело не нашли, сделали вывод, что Семетей перешел в другой мир, а Кыяз не смог ударить его. И теперь вполне могло случиться, что богатырь вернулся из другого мира, из мира кайыпов.

– Ты почему его не привел к нам? – спросил Кюлчоро.

– Я боялся, Кюлчоро ава, – чуть не заплакал Карадоо. – Вдруг с ним что-то случится, раз он не слышит и не видит. Его нужно остановить и как-то с ним общаться. Я не посмел.

– Как вы узнали, что он не слышит и не видит? – спросил Сейтек.

Карадоо рассказал полностью, как он увидел Семетея и как с ним поздоровался. Рассказал о том, что Семетей даже не обратил внимания на его приветствие. Рассказал, что Семетей не посмотрел в его сторону, хотя он взялся за поводья Тайбуурула.

– Ничего он не говорил? – спросила Каныкей.

– Он не говорил, – подтвердил Карадоо. – Но я не могу утверждать, что Семетей не сможет говорить. Возможно, он сможет говорить в соответствующей обстановке.

– Надо его привести сюда, в Талас, – сказала Айчурек.

– Нужно ехать обратно со мной, – сказал Карадоо. – В земли гор Оролмо, где находится пещера Кара ункир Кайыпчала. Необходимо, чтобы поехал Кюлчоро ава – задержать Семетея. А то он опять скроется в пещере. А потом мы его не сможем увидеть месяцами.

– Я тоже поеду, – сказал Сейтек.

– И я поеду, – сказала Айчурек.

– Мы все поедем, – утвердительно сказал Кюлчоро. – Мать Каныкей и отец Бакай тоже поедут с нами…

* * *

Образовался маленький караван для поездки в горы Оролмо, где находилась пещера Кара ункир Кайыпчала. Главой каравана назначили старца Бакая, который к тому времени поправил здоровье. Он стал подвижным и бойким, несмотря на свой столетний возраст. Взяли в караван троих обслуживающих джигитов, служанку и Карачач. Сейтек тоже рвался на встречу с отцом, но его не пустили из-за его положения, сказали, пусть он смотрит и следит за порядком, что установлен предками. Быть проводником каравана вызвался сам Карадоо, который хорошо знал земли и местонахождение пещеры. Однако через некоторое время Кюлчоро уговорил его ехать вдвоем и быстрее добраться до пещеры, чтобы не тащиться с караваном. «Семетей ава жив и здоров», – его двигала вперед только эта мысль, не давая ему покоя. У него душа рвалась вперед быстрее и быстрее, торопилась к пещере, где спрятался брат. С доводами Кюлчоро согласились все члены каравана и сами просили их ехать быстрее и приехать к пещере раньше каравана. Кюлчоро и Карадоо поехали быстрее, полагаясь на выносливость скакунов Кылкурена и Кертелки, которые в кратчайшие сроки доставили богатырей до пещеры Кара ункир Кайыпчала…

Кюлчоро посмотрел на входной проем пещеры и рассмеялся от души.

– Карадоо, посмотри, – он повернулся к соратнику, – ты не шутил, рассказывая, что Семетей на Тайбууруле проник в эту пещеру?

– Нет, Кюлчоро ава, – ответил Карадоо. – Я не шутил. Я тоже удивился, что Семетей проник в эту пещеру. Видите следы, я неделю разбивал камни, чтобы расширить входной проем.

– Вижу, что зря старался Карадоо, – сказал Кюлчоро.

Он спешился и начал рассматривать местность вокруг входа в пещеру.

– Карадоо, посмотри, – позвал он радостным голосом. – Вижу следы Тайбуурула, они ведут от пещеры.

Карадоо тоже сошел с коня и подошел к Кюлчоро.

– Они свежие, Кюлчоро ава, – обрадовался он. – Как хорошо, что мы вовремя приехали. Нужно дожидаться их появления.

– Куда Семетей ава мог поехать? – спросил Кюлчоро у Карадоо.

– В прошлый раз он приехал с той стороны горы Оролмо, – подсказал Карадоо, показывая на горный утес.

– На его пути лежит предгорье Тогуз-Мойнок, – сказал Кюлчоро. – Поехали, там будем его встречать.

Они поспешно помчались к Тогуз-Мойноку. Когда подъехали к одному из хребтов, Карадоо отстал, чтобы поправить седло на Кертелки. Кюлчоро продолжал ехать без остановки. На одном из хребтов предгорья Кюлчоро заметил всадника. Это был Семетей. Он переправлялся через хребет. У Кюлчоро перехватило дыхание. Сердце стало стучать часто и очень сильно. Ему самому было слышно, как бьется его сердце. «О-о, Тенгир мой! – взмолился Кюлчоро. – Что это? Неужели правда, что это он, Семетей?! Не во сне ли я вижу своего брата?» Кюлчоро несколько раз моргнул. Боялся, что Семетей может исчезнуть из вида. Нет. Слава Тенгри. Семетей ехал к нему, прямо, не останавливаясь ни на мгновенье. Кюлчоро наконец вынужден был поверить, что Семетей жив и здоров. Он едет на скакуне Тайбууруле прямо к нему. Поступил комок к горлу. Кюлчоро почувствовал, что окаменело все тело, не давая шевельнутся, выразить свою радость яростным криком. Хотел поднять правую руку, чтобы Семетей увидел и узнал любимого брата, как он сам говорил в молодые годы. Ох, какие годы прошли. Семетей был зачат по благословению святого хана Кошоя, вырос во дворе хана Атемира в Букаре и только в двенадцать лет узнал о том, что он сын великодушного богатыря Манаса. Перед глазами Кюлчоро прошли все памятные дни жизни брата-богатыря. Не хотелось ему вспоминать тот день, когда исчез любимый брат. Он горько покачал головой.

Семетей приближался на резвом скакуне Тайбууруле. Следом бежал Кумайык, на руке сидел кречет Акшумкар, будто для него не прошло целых пятнадцати лет со времени исчезновения. Он уже подъехал совсем близко. На плече у брата был тот же аколпок, сабля на поясе и копье под бедром. Не погасла в лике былая грозность шеститысячного войска, только глаза смотрели поверх головы Кюлчоро, в пустое пространство. Он проехал мимо, будто не заметил брата. Кюлчоро нагнулся и схватил поводья Тайбуурула.

– Брат мой! – крикнул Кюлчоро. – Не узнаешь меня?!

Ответа не последовало. Семетей ударил пятками по бокам Тайбуурула. Скакун шагнул вперед, но Кюлчоро не отпустил поводья.

Прискакал в это время Карадоо.

– Мне пришлось отпустить поводья в прошлый раз, – сказал он Кюлчоро. – Не отпускай коня, ава.

– Он совсем не слышит и не видит, – пожаловался ему Кюлчоро.

– Я же говорю, Кюлчоро ава, – подтвердил Карадоо.

– Я заставлю меня услышать, – сказал Кюлчоро и обратился к Семетею с криком: – Семетей ава-а!!! Жылгындуу Кен-Кол, Кан-Жайлак! Улги-Марал, Кумуш-Так! Кашаты Беш-Таш, Капка-Таш! Какие земли плачут по тебе!

Тайбуурул повернул голову к Кылкурену. Семетей сидел на скакуне молча, без движения.

– Народ Манаса – кыргыз эл! Ты наградил его тоской и унынием!

Кумайык заскулил жалобно, будто просил помощи у Кюлчоро. И на этот раз молчал Семетей. Кюлчоро почувствовал, что комок обиды поступил к горлу. Изо всех сил продолжал он жалобу, чтобы та дошла до сознания брата.

– Мать Каныкей и старца Бакая одарил горем и скорбью! Жену Айчурек заставил жить в беде и печали! А я, твой брат, как жил в муке?!

Кюлчоро не помнил, чтобы когда-либо находился в таком ужасном возбуждении. Он заметил, что Семетей пытается что-то сказать ему. Рот у Семетея чуть приоткрылся, будто сейчас слово выскочит из него.

– Кю-кю-кюл-чо-ро? Это ты?! – Семетей с трудом выдавил из себя вопрос.

– Да-а-а! Это я, Кюлчоро! – воскликнул богатырь еще громче от радости.

– Где моя мать, Каныкей?! – Семетей начал говорить свободно. – Устрой мне встречу с ней, Кюлчоро! Только ее грудное молоко приведет меня в себя!

«Да, конечно, она едет к тебе с караваном», – хотел было сказать Кюлчоро, но быстро передумал.

– Карадоо! – крикнул он соратнику. – Скачи обратно с Кылкуреном на поводу! Приведи быстрее мать Каныкей.

– Семетей ава! – закричал Кюлчоро брату. – Скоро мать Каныкей будет рядом!!!

Кюлчоро быстро спешился с Кылкурена и кинул поводья Карадоо, который схватил их на лету. Он молча развернул Кертелки и помчался в обратную сторону, откуда должен был прибыть маленький караван, что шел из земель Таласа…

Кюлчоро не отпускал поводья Тайбуурула. Тот тихо заржал, толкаясь головой в грудь Кюлчоро, который обрадовался тому, что знаменитый скакун узнал его.

– Кто-то жужжит мне на ухо, – тихо сказал Семетей. – Неужели это ты, Кюлчоро?

– Да, это я, Кюлчоро! Скоро прибудет наша мать Каныкей!!!

Кюлчоро прокричал это изо всех сил.

– Опять кто-то жужжит мне на ухо, – повторил Семетей…

Карадоо потратил полдня, чтобы встретиться с караваном. Он объяснил, что Кюлчоро удерживает Семетея, который попал под власть сильного чародейства, может исчезнуть снова, и его нужно напоить материнским молоком, чтобы вылечить от всяких заклинаний. Айчурек посадила Каныкей на Кылкурена и умоляла Тенгира, чтобы у матери в груди появилось молоко.

– Мать моя, – взмолилась Айчурек. – Пробуди в себе материнство!

Несмотря на мольбы снохи, Каныкей и сама молилась перед Создателем, чтобы он прислал ей силу матери, какая была у нее в день рождения Семетея. К утру следующего дня она была рядом с Семетеем и Кюлчоро, которые не могли обыкновенно беседовать между собой, как в былые времена, из-за отсутствия слуха у старшего брата.

– Родной мой мальчик! – зарыдала Каныкей, как увидела Семетея.

– Кто это плачет, Кюлчоро? – спросил Семетей слабым голосом у брата. – Слышится мне запах матери. Неужели прибыла мать моя Каныкей?!

– Да, да, сынок мой родной, – еще сильнее рыдала Каныкей. – Я уже рядом с тобой.

Она обняла голову Семетея и прижала ее к своей груди.

– Прости, мать моя, – простонал Семетей. – Я не вижу и не слышу тебя. Прости еще за то, что я не мог защитить вас от врага.

– Что ты говоришь, сынок мой, – лила слезы Каныкей. – Все уже позади.

– Не слышу, мать моя, – сказал Семетей. – Очень скучаю по вкусу твоего грудного молока. Я знаю, что оно вылечит меня от заклинаний.

Каныкей почувствовала, что ее тело не может шевелиться и по нему поползло приятное тепло, будто оно превратилось в расплавленный свинец. И еще она почувствовала, как что-то начало выдавливаться из груди. Она не могла выговорить ни слова, только прижимала голову Семетея к своей груди.

– У меня в груди появилось молоко, – прошептала она с трудом.

– Мать моя! – сказал Семетей. – Я уже чувствую запах твоего молока.

Каныкей с трудом раскрыла свою грудь перед лицом сына. Семетей по запаху узнал грудь матери и с великим удовлетворением стал глотать материнское молоко…

Для Кюлчоро и Карадоо время, пока мать кормила сына грудным молоком, казалось, растянулось на целую приятную вечность. Они очень хотели, чтобы Семетей вылечился от заклинаний чародеев, что превратили народного богатыря в глухонемое существо и заставили скитаться в пещерах. И наконец Семетей поднял голову. Рассмотрел Вечное Синее Небо и быстро закрыл глаза. Теперь он обнял голову матери и прижал к своей груди.

– Спасибо тебе, мать моя, – благодарил Семетей женщину. – Ты меня второй раз родила. Теперь я вижу как раньше и слышу голоса.

– Слава Тенгри, – взмолилась Каныкей. – Это он покровительствует всему доброму.

– Слава ему, – Семетей повернулся к богатырям. – О-о, брат мой Кюлчоро, рад видеть тебя.

– С возвращением, брат мой, – сказал Кюлчоро и обнял Семетея.

Слезы беспрестанно текли из глаз Кюлчоро, Карадоо и матери Каныкей.

– Перестаньте плакать, – сказал Семетей, улыбаясь. – Я все пятнадцать лет в слезах. Сегодня для меня радостный день.

– Да, да, сегодня радостный день, – подтвердил Кюлчоро. – А слезы наши от радости.

– А кто этот парень? – спросил Семетей, показывая глазами на Карадоо.

– О-о, это приемный сын Кутмана, Карадоо, – ответил Кюлчоро. – А сейчас хан жедигерского народа, вместо Кыяза его избрали. Это он тебя обнаружил в пещере Кара ункир Кайыпчала.

– Значит, мы все ему обязаны своими радостями, – сказал Семетей. – Спасибо тебе, брат!

– В детстве я мечтал служить вам, Семетей ава, – сказал Карадоо. – Я был рядом, когда вы исчезли на войне. Я очень рад, что способствовал вашему возвращению к народу.

– Если бы не он, я бы тоже не выжил, – вставил Кюлчоро.

– Ладно, я занимался тем, что было мне по душе, – сказал Карадоо. – Главное дело, что вернуло и восстановило нашего богатыря Семетея, совершила мать Каныкей.

В это время на утесе предгорья Тогуз-Мойнок показался караван, в котором ехали остальные близкие Семетея – Бакай и Айчурек с обслуживающими джигитами и служанками. Каныкей посоветовала Семетею ехать навстречу аксакалу Бакаю, дни жизни которого зашли на второй век.

– Здоровья желаю нашему великому отцу! – Семетей встретил на Тайбууруле старца Бакая.

Он на Тайбууруле вплотную подъехал к Бакаю, который прямо на коне обнял его.

– Неужели это ты, сынок, мой Семетей?! – в слезах говорил старец Бакай. – Неужели я дождался этого радостного дня?

– Да, да, отец мой, наступило время нашей радости, – сказал Семетей. – Будь всегда во здравии, отец мой.

– Почему-то Тенгир меня не берет, сынок мой, – пожаловался Бакай Семетею. – Будто кто-то меня накормил мясом великой святой птицы или напоил живой водой.

– Ваше долголетие подарено вам Тенгиром, отец мой, – сказал Семетей. – За пример беззаветной службы своему народу.

Солнце садилось, и вся долина между гор впала во мглу. Джигиты и служанки успели возвести несколько шатров для всех.

В это время подошла Айчурек к Семетею и повисла на ноге у богатыря.

– Мой торе! Прости меня, – молвила она. – Это я прокляла тебя, когда ты меня ударил.

Семетей соскочил с Тайбуурула.

– Не вини себя, дорогая, – он обнял свою жену. – Ты не виновата. Виновата твоя сестра Кекмончок. Это она забрала меня с поля сражения и надолго околдовала.

Неумолимо бежало время. С наступлением ночи они вошли в большой шатер все вместе. В нем Семетей с интересом расспрашивал о событиях, которые произошли в его отсутствие. В слабоосвещенном пространстве всем пришлось выплакаться о горькой участи каждого из них. Они все по очереди рассказали о том, что им пришлось пережить под игом злых ханов Канчоро и Кыяза на землях великодушного богатыря Манаса…

С утра радостный караван засобирался в Талас. Сняли все шатры и начали грузить их на двух верблюдов. Мелкую хозяйственную утварь навьючили на грузовых лошадей. В это время показался всадник с той стороны горы Тогуз-Мойнок, откуда вчера появился богатырь Семетей.

– Карадоо ава! – выкрикивал он.

– К тебе, Карадоо, всадник скачет, – подсказал ему Кюлчоро.

– Вижу, – задумчиво ответил Карадоо, но вскоре засиял и радостно сообщил:

– Серке! Это Серке скачет, мой помощник.

Но по виду Серке нельзя было сказать, что он собирается сообщить хорошую весть. Карадоо поскакал ему навстречу, чтобы не огорчать семью Семетея, если весть окажется неприятной.

– Что случилось? – спросил он у своего помощника.

– Беда пришла к нам, жедигерцам, – горячо сказал Серке. – Со стороны земель Желпиниш пришли сотни богатырей сазаншаа и требуют с ними сразиться.

– А что, мы не можем им дать бой?! – спросил Карадоо раздраженно.

– Нашлись несколько парней с горячими головами, – ответил Серке.

– И что произошло?

– Все пали смертью храбрых, – заплакал Серке. – А те требуют других богатырей, чтобы сражаться. Я им сказал, что хан должен решать такие вопросы. Они согласились подождать некоторое время. Вот и приехал я к вам.

– Правильно сказал, – поддержал Карадоо своего помощника. – Скоро поедем. Жди меня здесь.

Карадоо примчался обратно к семье Семетея и объяснил, что ему необходимо вернуться в свое ханство, как он сказал, по случаю болезни Кутубия. Все, кто разговаривал с Карадоо, в один голос пожалели о том, что тот не сможет принять участие в торжествах по случаю возвращения Семетея из мира кайыпов. Карадоо простился со всеми членами семьи Семетея и помчался вместе со своим помощником Серке в сторону земель Жеты-Озен…

Маленький караван в огромной радости шел в Талас, слушая воспоминания Семетея.

– После того, как меня забрали чародеи во главе с Кекмончок, мы прибыли в далекие земли Желпиниш, – рассказал Семетей. – Я вспомнил свою встречу с родной тетей Кардыгач, когда я первый раз оказался в землях Таласа.

– Семетей ава, ваше прибытие в земли Желпиниш не было случайностью? – спросил Кюлчоро.

– Мне помнится, что меня спрашивали, – ответил Семетей, – о деле, что осталось невыполненным. Да, да! Я отвечал, что обещал приехать в земли Желпиниш, чтобы решить дела родной тетки Кардыгач.

– Как нам рассказывали, она жила там с мужем Жар Манасом. Вы не смогли встретиться с ними? – спросил Кюлчоро.

– Я встретился только с тетей Кардыгач, – ответил Семетей. – Тогда я мог видеть и слышать так же, как и все люди.

– Как там тетя жила с мужем? – спросила Айчурек.

– Они жили очень хорошо, – ответил Семетей. – Просто мне не удалось выполнить свое обещание ей.

– А что вы ей обещали, Семетей ава? – спросил Кюлчоро.

– У нее были враги, братья Акдоо и Кекдоо, которые хотели отобрать у нее ханский трон народа жаман, – ответил Семетей. – Когда мы с ней встретились первый раз, я обещал приехать в земли Желпиниш и разобраться с этими братьями.

– Нам было некогда, Семетей ава, – начал его оправдывать Кюлчоро. – Были у нас другие обязательства перед народом.

– Я так ей и объяснил, – сказал Семетей. – Хорошо, что у нее сами собой разрешились трудности. Мне было стыдно, что не смог принять участие в ее судьбе.

– Интересно, как они разрешились? – заинтересовался Кюлчоро.

– Приехал к ним сын Жар Манаса по имени Желмогуз, – сказал Семетей. – Из кангайских земель Чет-Бейджин. Он оказался непревзойденным богатырем. Вот и быстро решил все дела нашей тетки.

– Мы не знали, что у богатыря Жар Манаса была семья в кангайских землях, – вставил старец Бакай, – когда за него выходила замуж Кардыгач.

– Кангайцы его использовали как «жениха» для женщин-алаткак, когда скрещивали людей с ними, чтобы вывести племя сазаншон, – сказал Семетей. – Одна из женщин-алаткак родила ему сына по имени Желмогуз. Сам Жар Манас даже не знал об этом.

– А он поверил Желмогузу? – спросила Каныкей. – Как он узнал, что приехал к нему его сын?

– Жар Манас оставил у женщины-алаткак кольцо, – ответил Семетей. – Она отдала его сыну Желмогузу, когда он решил разыскать отца.

– Как Желмогуз помог нашей тетке? – спросил Кюлчоро. – Вряд ли он договорился с братьями Акдоо и Кекдоо.

– Он вызвал их на поединок, – ответил Семетей. – Так мне рассказала тетка. Обоих братьев поднял Желмогуз на пику. Из-за этого его зауважал весь народ жаман.

– Значит, он помог тетке решить трудности с братьями, – подытожил Кюлчоро.

– Решить-то решил, – сказал Семетей. – Но он потребовал взамен ханский трон нашей тетки.

– Ну и гадюка он, однако, – выругался Кюлчоро. – Требовать у родного отца плату за услуги!

– От сазаншон нельзя ждать людских отношений, – подтвердил Семетей.

Пока караван ехал тихим ходом, солнце уже склонилось закату. Старец Бакай решил устроить привал с ночевкой на пути в Талас. Все согласились с мудрым аксакалом. Джигиты из обслуги с завораживающей ловкостью соорудили большую юрту и несколько шатров для ночлега. Вскоре Айчурек позвала всех на чаепитие в большую юрту, где в очаге зажгли большой огонь.

– О чем еще ты разговаривал с теткой Кардыгач? – спросил старец Бакай.

– Она мне поведала о том, что в землях Желпиниш Желмогуз женился сразу на нескольких невестах из народа жаман, – рассказал Семетей. – Хотел наплодить потомков, чтобы найти самого Манаса, кагана кыргызов, и наказать его за уничтожение племени сазаншон на острове Мангуба.

– Манас-то погиб, – сказала Каныкей.

– Потомки Манаса будут наказаны за него, – продолжил Семетей. – Такую цель поставил Желмогуз перед своими детьми. Я слышал, что его старший сын Сарыбай стал самым кровожадным хищником из всех его сыновей.

– Нас хотело наказать еще одно племя сазаншонов, – вставил Кюлчоро. – Помнишь, Семетей ава, хана Дыншу и его жанжуна Маданшу?

– Да, Кюлчоро, помню, – ответил Семетей. – Маданша был сыном великана Мадыкана, которого убил отец Манас в поединке.

– Они тоже приехали в наши земли, – сказал Кюлчоро, – чтобы отомстить за уничтожение сазаншонов нашими отцами.

– Тебя там Желмогуз не увидел? – испугалась Каныкей.

– Я сам стал искать встречи с ним, – сказал Семетей. – Я понял, что он стал для тетки Кардыгач главной неприятностью.

– Надо было с ней посоветоваться, – проговорила Каныкей.

– Тетя скрывала от всех, что она – родная сестра Манаса, – сказал Семетей.

– Так и не удалось вам сразиться с Желмогузом? – спросил Кюлчоро.

– Кажется, я ранил его в первом поединке, – ответил Семетей. – Но мы договорились встретиться еще раз.

– И что же? – спросил Кюлчоро.

– Не удалось больше встретиться с ним. Видимо, Кардыгач эже приняла меры. По-моему, она испугалась за мою жизнь. Мне кажется, что она просила Кекмончок не выпускать меня встречаться с людьми, – сказал Семетей. – Через три года Кекмончок переселила меня в огромные песчаные степи Медиян, где мне пришлось томиться еще три года без общения с людьми.