Текст книги "Сейтек, внук Манаса. Книга первая"

Противостояние

Они прибыли на пастбище к вечеру. Как только увидел Карагул своего раба Кюлчоро, закричал от злости:

– Вот он! Обманщик появился! – Он замахнулся кнутом. – Свяжите его!

Он велел табунщикам связать Кюлчоро. Десятки табунщиков действительно устремились к Кюлчоро. Они вцепились в Кюлчоро и сумели стащить его с кобылицы. Кое-кто начал избивать Кюлчоро кнутом.

– Прекратить! – прогремел Сейтек.

Он ударил пятками по бокам Карагера, который помчался стрелой к толпе табунщиков. В руках Сейтека крутилась со свистом палица. Вид Сейтека устрашил табунщиков. Все, кто избивал Кюлчоро, застыли на месте. Карагер проскочил рядом с ними. Четверо табунщиков, вопя, упали на землю от ударов палицы. Развернувшись обратно, Карагер устремился к оставшимся табунщикам, избивавшим Кюлчоро. Они уже сообразили, что к чему, и стали разбегаться. Но Карагер оказался быстрее всех. Палица в руках Сейтека успела достать головы и остальных табунщиков.

– Всем напасть на всадника! – заорал Карагул своим людям и сам рванулся к Сейтеку с укрюком.

Вместе с ним помчались все остальные табунщики с укрюками, чтобы выбить из седла Сейтека.

– Ма-ана-ас!!! Ма-ана-ас!!!

Сейтек тоже рванулся на Карагере, выкрикивая первый раз в жизни как уран имя родного деда. На гурьбу табунщиков уран богатыря подействовал мгновенно, будто ударила молния, некоторые попадали с коней и поклонились Сейтеку. Палица в руках молодого богатыря достала голову неугомонного Карагула, который немедля простился с жизнью. Скача в разные стороны на Карагере, Сейтек сбил с коней еще нескольких табунщиков, оказавших ему сопротивление по велению хозяина.

– Бозбала! – прокричал Кюлчоро.

Никто не отзывался.

– Кто-нибудь знает, где Бозбала?! – громко спросил Кюлчоро у тех, кто с поклоном встал на колени.

– Он избит и связан, – ответил один из табунщиков.

– Проводи меня к нему, – Кюлчоро поднял за шиворот табунщика, знавшего, где находился Бозбала.

Тот повел Кюлчоро к юрте Карагула, рядом с которой лежал связанный Бозбала с кляпом во рту. Кюлчоро немедленно развязал руки и ноги Бозбалы. Вытащил кляп изо рта.

– Слава Тенгри, что ты вернулся, – прошептал Бозбала слабым голосом.

Кюлчоро поднял его голову.

– Я должен был вернуться, друг мой, ради тебя, – сказал ему Кюлчоро. – Ведь ты остался за меня в заложниках.

– Я знал, что ты вернешься, друг мой, – из глаз Бозбалы брызнули слезы.

– Извини, что опоздал, – Кюлчоро отвернулся, чтобы не видеть избитое лицо друга.

– Я знал, что ты можешь опоздать, – улыбнулся Бозбала.

От улыбки Бозбалы Кюлчоро стало еще больнее. Из его глаз тоже брызнули слезы.

– Ты мой единственный друг, – похвалил Бозбалу Кюлчоро.

– Ты виделся с Сейтеком? – спросил Бозбала.

– Мы не только виделись, – с радостью ответил Кюлчоро. – Мы уже неразлучные братья. Он приехал со мной вместе.

– Теперь конец всем твоим врагам, – подытожил Бозбала с довольным видом и закрыл глаза…

Подоспели другие табунщики, те, которые относились к Кюлчоро более-менее по-человечески, не как к рабу. У всех было чувство, что сегодня самый главный человек у них – Кюлчоро.

– Закопайте тела усопших, – тихо попросил Кюлчоро табунщиков.

Молча работали все, копая одну общую могилу. К утру все было сделано. Люди очень устали.

– Ребята! Забейте кобылицу! – крикнул Кюлчоро табунщикам…

* * *

На пастбище солнце поднималось быстро. Так казалось Сейтеку. Он заметил, что оно только недавно показалось из-за хребтов высоких гор, а вскоре уже было на самой вершине своего пути по небу. Сейтек заметил большой караван, который шел с восточной стороны пастбища.

– Эсил кайран, друг мой!

Громкий прощальный плач раздался в передней части каравана, который стал останавливаться на привал. Гурьба всадников отделилась от каравана и направилась к лагерю табунщиков.

– Эсил кайран, друг мой!

Громкий плач повторился среди всадников. Кюлчоро почувствовал, что караван пришел издалека. Но к кому он ехал, было неизвестно. Может быть, это близкие люди Карагула? Вроде никто не выезжал из лагеря, чтобы о перевороте здесь узнали чужие. Гурьба всадников подъехала к юрте Кюлчоро, возведенной в честь богатыря по указанию Сейтека. Она красовалась среди джуламеек и шатров, выделяясь величием и чистотой.

Всадники начали спешиваться.

– Карадоо ава! – Сейтек узнал давнего собеседника.

– А-а, Сейтек! – обрадовался Карадоо. – Кюлчоро ава! Как хорошо, что вы вместе.

– Карадоо ава, как вы узнали, что юрта принадлежит Кюлчоро аве? – спросил с удивлением Сейтек.

– Мы встретили недавно одного табунщика, – ответил Карадоо, – который нам рассказал, что вчера случилось у вас.

– Ясно, – ответил Сейтек. – Мы вас ждем с нетерпением вместе с лекарем.

Карадоо рассмеялся.

– Приехал наш отец, лекарь Кызылсарт!

Карадоо показал на бородатого человека. Кюлчоро только теперь понял, кому предназначался громкий прощальный плач. Конечно, Семетею, другу Кызылсарта. Кюлчоро и Сейтек подошли к нему.

– Будьте здоровы, Кызылсарт ава, с приездом вас! – Кюлчоро обнял лекаря.

– Кюлчоро, – удивился лекарь, – неужели это ты? Кто тебя довел до такого состояния? Я приехал вылечить тебя ради нашей дружбы с Семетеем.

– Спасибо, ава, – благодарил его Кюлчоро. – Видите, как наши враги довели нас до уродства. Разграбили семейство Семетея.

– Да, да, Кюлчоро! Глаза мои боятся смотреть на тебя, – заметил Кызылсарт и спросил: – Кто еще здесь из близких Семетея?

– Вот он, его наследник, его сын – Сейтек!

Кюлчоро показал на Сейтека. Кызылсарт обнял Сейтека.

– Вылитый Семетей! – восхищался Кызылсарт сходством сына с отцом. – Нет, выходит, Семетей не исчез. Вот он – Семетей для меня.

Он еще раз обнял Сейтека.

– Как мать Айчурек?

– Ждет, когда мы в Талас вернемся, – улыбнулся Сейтек.

– Дай бог вам здоровья, – сказал Кызылсарт. – Перейдем к делу.

Он велел Кюлчоро раздеться до пояса и лечь ничком на олпок. Он ощупал рану Кюлчоро очень внимательно. Всем было ясно, что Кызылсарт тщательно продумывает каждое свое будущее действие.

– Найдите мне взрослого кобеля, – наконец вымолвил Кызылсарт после осмотра всего тела Кюлчоро.

Высунулся из толпы Бозбала.

– Я знаю, где обитает кобель!

– Приведите его, – попросил Кызылсарт.

Как только Бозбала скрылся за холмом, Кызылсарт повернулся к Кюлчоро с вопросом:

– Кто он?

– Он мой друг, – ответил Кюлчоро.

– Такие люди никогда не продадут своих друзей, – утвердительно сказал Кызылсарт. – Береги его.

– Из-за меня он тоже пострадал, – сказал Кюлчоро.

Пока великие люди обсуждали дружбу, из-за холма показался Бозбала с огромным псом рядом.

– Усыпите кобеля, – велел Кызылсарт своим помощникам.

– Для чего? – спросил Кюлчоро, переживая за пса.

– Его хрящи пересажу на твои лопаточные кости, – ответил Кызылсарт.

Екнуло сердце у Кюлчоро. Он каждый день встречал этого кобеля на пути в лес. Пес сопровождал его, будто требовалась рабу какая-то охрана. Возможно, из-за присутствия этого кобеля ни один хищник из леса не осмелился напасть на раба, пока он собирал дрова для вязанки. Выступили слезы из глаз Кюлчоро. Он со слезами обнял пса, но увидел в глазах кобеля непонятную радость. Слезы у Кюлчоро мигом перестали литься. Он еще раз посмотрел в глаза животного. Ему показался, что кобель радостно подмигнул ему. Кюлчоро взмолился к небу, к Тенгри.

– О-о, Манас ата! Я благодарен духу твоему!

Помощники Кызылсарта увели кобеля в палату. Кызылсарт сам, собственноручно, напоил Кюлчоро коричневой жидкостью с горьким вкусом…

Когда он очнулся, то заметил, что рядом сидит Бозбала.

– Тихо, не шевелись! – громко велел его друг.

– Что со мной? – спросил Кюлчоро.

– С тобой все в порядке, – объяснил Бозбала своему другу. – Лекарь поставил на лопаточные кости хрящи от собаки. Кроме того, выправил обломки пробитых костей. Если они срастутся, будет прекрасно. Тебе нужно лежать неделю без движения.

– Хорошо, друг мой, – сказал Кюлчоро.

– Через неделю можешь только ходить, – усмехнулся Бозбала. – А через сорок дней попробуешь поднимать тяжести.

– Так долго?

– Молись Тенгри, чтобы все было в порядке, – ответил Бозбала. – Я все время буду рядом. Так велел лекарь.

Он понял, что Кызылсарт проделал большую работу. Теперь все зависит от Тенгри. Приходили справляться о здоровье Кюлчоро Сейтек и Кызылсарт, поздравляя его с успешным лечением.

– Как самочувствие? – спросил его лекарь Кызылсарт.

– Не могу шевелиться, – пожаловался Кюлчоро. – Остальное терпимо.

– Ты не должен шевелиться, – сказал Кызылсарт, – чтобы быстрее срастались все твои кости.

– Понимаю, – согласился Кюлчоро.

В разговор вклинился Бозбала.

– Кызылсарт ава, – обратился он лекарю, – в нашем ауле случился оползень, большие камни упали на ноги джигита и раздробили ему все кости.

– И что же с ним случилось? – спросил Сейтек.

– Он умер через несколько дней мучительной смертью, – ответил Бозбала.

– К чему завел разговор? – спросил с удивлением Кюлчоро.

– Он хочет узнать у меня, – подхватил лекарь Кызылсарт, – смог ли бы я его спасти.

– Да, Кызылсарт ава, вы смогли бы спасти его?

– Не могу сказать, – сказал Кызылсарт. – Но сделал бы все возможное, чтобы его спасти.

– Да. Все мы в руках Тенгри, – набожно сказал Бозбала.

– Следи за здоровьем друга, – попросил его лекарь Кызылсарт. – Все будет хорошо.

– Буду смотреть за ним, – обещал Бозбала…

Время прошло очень быстро. Через неделю Кюлчоро встал на ноги. Но руки были очень плотно привязаны к телу, чтобы не было никаких нагрузок на плечи. Постепенно Кюлчоро почувствовал, что поправляется, что в плечах у него появилась мощная сила и что он может сражаться с врагами любым оружием. Он был безмерно благодарен лекарю Кызылсарту. Он не забывал благодарить и тех, кто способствовал приезду Кызылсарта. Первым делом он поблагодарил Момунжана, лекаря, который указал на Кызылсарта, что такая рана под силу только ему. Он благодарил женге Айчурек и Карадоо, которые постарались найти лекаря Кызылсарта. Через месяц Кызылсарт снял с него все повязки и намазал рану мазью. Лекарь попросил Кюлчоро постепенно, не нагружая плечо, заняться упражнениями. А еще через месяц позволил ему полноценно нагружать тело. Кюлчоро прочувствовал, как наполнила мощь его тело, захотел он идти войной на ненавистного хана Кыяза и освободить женге Айчурек из неволи. Об этом он поведал Сейтеку.

– Сынок, Сейтек мой, – начал Кюлчоро разговор, когда они оказались наедине. – Нам пора действовать.

– О чем вы, Кюлчоро ава? – спросил Сейтек.

– Я уже полон сил, – сказал Кюлчоро. – Пора отомстить злодеям.

– Я не вижу, Кюлчоро ава, что вы набрались сил, – сказал Сейтек и посмотрел ему в глаза.

Кюлчоро стал оглядываться по сторонам, придумывая способ доказать, что у него уже достаточно сил. Сейтек понял его желание.

– Каким образом вы узнавали в молодые годы, что полны сил? – спросил Сейтек.

Кюлчоро начал вспоминать, как в молодости он, Канчоро и Семетей ава упражнялись в землях Таласа.

– Вырывали тальники из земли с корнями, – ответил Кюлчоро.

– Это можно устроить, – сказал Сейтек и спросил: – Еще что делали?

Кюлчоро в воображении увидел лицо матери Каныкей, которая любовалась силой своих детей, забавлявшихся вытягиванием и разрыванием толстых кож козлов и быков.

– Разрывали толстые кожи, – вспомнил Кюлчоро.

– Это тоже можно устроить, – сказал Сейтек. – Что еще?

– А-а, вспомнил, – обрадовался Кюлчоро. – Пробивали стрелой девяносто кетменов, установленных подряд один за другим.

– Это уже интересно, – удивился Сейтек.

Он распорядился у табунщиков устроить девяносто кетменев, о которых говорил Кюлчоро ава, и найти толстую кожу быков. Сам поехал на поиски мест, где растут тальники. Наконец все, что требовалось для испытания богатыря Кюлчоро, было подготовлено. Сейтек обратился к богатырю чоро.

– Кюлчоро ава, испытайте себя, – показал он на кетмены. – Сначала пробейте стрелой кетмены.

Самому Кюлчоро было очень интересно, силен он по-прежнему или нет. Он взял лук, подаренный женге Айчурек, когда он к ней приехал, надеясь добыть одежду. Он отмерил от цели десять шагов точно так же, как отмерял в молодости. Прицелился и натянул тетиву с такой силой, что выступили кровяные капли из-под ногтей. Зазвенела стрела, пробила все девяносто кетменов и упала в пяти шагах от цели.

– Молодец, друг мой! – закричал Бозбала.

Карадоо показал большой палец Сейтеку. Все наблюдавшие балбаны и табунщики зашумели от восхищения.

– Да, Кюлчоро ава, ты готов воплотить мечту в дело, – Сейтек убедился в том, что его дядя полон необходимых сил.

Он повел Кюлчоро туда, где росли тальники. Кюлчоро легко вырвал несколько тальников из земли с корнями. Не было конца восхищениям удивительной силой Кюлчоро. Дальше Сейтек велел привести кожу быка, чтобы попробовать порвать ее силой богатыря. Сейтек тоже захотел испытать свою силу. Он скрутил кожу и взял ее за один конец.

– Ава, держи второй конец, – Сейтек подал жгут Кюлчоро. – Вырывай ее из моих рук.

Когда оба потянули кожу в разные стороны, она стала вытягиваться, делаясь длиннее. Наблюдатели подбадривали богатырей своими криками. Кюлчоро и Сейтек вытянули кожу до предела. Все стали ждать, что кто-то из богатырей перетянет другого, либо кожа порвется посередине. Все услышали глухой звук разорвавшейся кожи. Люди начали качать обоих богатырей на руках.

– Молодцы! – кричали все.

Кызылсарт подошел к Кюлчоро.

– Тебя бережет сам Тенгир, – сказал он. – Ты вылечился.

В ответ Кюлчоро обнял лекаря.

– Вас ко мне прислал дух отца Манаса, – прослезился Кюлчоро. – Я должен оправдать его доверие.

– Я рад служить духу друга Семетея, – обрадовался Кызылсарт. – Исполнен мой долг перед ним. И ты теперь можешь исполнить его заветы.

– Да, Кызылсарт ава, теперь я готов исполнить заветы отцов и предков, – Кюлчоро поклонился ему. – Спасибо вам.

Народ во главе с Сейтеком смотрел на них и радовался вместе с ними, ожидая дальнейших перемен в жизни…

* * *

Прошло три месяца, как Сейтек уехал вместе с дядей Кюлчоро. Однако от него не было никаких вестей. Коварный убийца, глава табунщиков Карагул мог навредить Сейтеку. Он мог знать про отношение Кыяза к Сейтеку. А Кыяз с рождения ненавидел Сейтека. Все время готов был сожрать его с потрохами. Слава Тенгри, что они пережили дни слабости Сейтека. Теперь он вырос, он силен. Но как поведет себя Сейтек в толпе табунщиков? Кюлчоро-то почти калека, нет у него в руках никакой мощи. Он пока не помощник Сейтеку. Айчурек решила съездить на пастбище. Беспокойно билось сердце, несмотря на то что сама она была большим знатоком возможных в будущем событий. Вдруг она подумала, что Сейтек нуждается в помощи. Надо ехать, решила она окончательно и бесповоротно. Но надо ехать на коне Тоотору хана Кыяза, чтобы его совсем ослабить духом. Айчурек давно узнала, что хан Кыяз чувствует себя богатырем только тогда, когда сидит на скакуне Тоотору. Без скакуна Тоотору он ходит, как побитый щенок. Нужно его выпросить у хана. Она позвала к себе Карачач.

– Карачач, – обратилась Айчурек к ней. – Сходи-ка на ханскую половину дворца и скажи охране, что ханшайым ждет хана на чаепитие.

Служанка побежала выполнить указание ханшайым. Айчурек приготовила дасторхан, наполнив его яствами. На краю дасторхана поставила бурдюк с шарапом. Не прошло много времени, как Кыяз заглянул в гостевые покои дворца в радостном настроении. Снял с себя кементай, кеколпок-безрукавку и сапоги. Не было никогда случая, чтобы Айчурек приглашала его на чаепитие.

– Входите, мой хан, – Айчурек пригласила его к дасторхану. – Садитесь.

– Чудно выглядишь, дорогая, – Кыяз любовался красотой жены. – Я горжусь тем, что нет женщин красивее тебя.

– Спасибо, мой хан, – поблагодарила Айчурек мужа за лестные слова.

Она налила чашку шарапа из бурдюка.

– Выпейте сперва шарапа, – она подала чашку хану.

– У тебы какое-то дело? – поинтересовался Кыяз хан. – Я собирался ехать на охоту. Только оседлал Тоотору.

– Да, у меня дело к тебе, – призналась Айчурек.

При этом она широко улыбалась.

Кыяз выпил чашку шарапа до дна. Айчурек еще раз наполнила чашку и подала Кыязу.

– Выкладывай, – сказал Кыяз, принимая чашку из рук Айчурек.

– Выпей еще, – улыбка не сходила с лица жены.

Кыяз снова выпил до дна.

– Наш сын Сейтек становится джигитом, – начала Айчурек.

При этом она заметила, как потемнели глаза у хана.

– Он уехал на пастбище, чтобы посмотреть, как пасутся отцовские табуны, – сказала она. – А теперь я уже стала переживать за него.

– Нечего было интересоваться лошадьми, – сказал Кыяз. – Они в надежных руках. Ты же знаешь, что глава табунщиков Карагул – мой старший брат.

– В том-то и дело, – продолжила Айчурек. – Он может позволить ему побаловаться с лошадьми, что чревато опасностями.

«Хоть бы так», – подумал Кыяз, выпивая третью чашку шарапа.

– И что ты предлагаешь? – спросил он, подавая пустую чашу в руки Айчурек.

– Я хочу поехать на пастбище, чтобы узнать, что с ним, – ответила Айчурек. – Не произошло ли что-нибудь.

– Конечно, можешь ехать, – согласился хан Кыяз. – Но удивительно, что ты меня ставишь в известность об этом.

Он уже подносил четвертую чашу с шарапом ко рту. Айчурек подождала немного, пока Кыяз выпьет весь шарап.

– Я хочу поехать до пастбища на скакуне Тоотору, – сказала Айчурек, вглядываясь в глаза Кыяза.

У хана расширились глаза от неожиданности. Он бы задохнулся от услышанных слов, если бы она сказала их, когда он пил шарап.

– Ты что! Женщина захотела ехать на ханском скакуне! – разозлился Кыяз. – Где это видано? Даже не слыхано! Знаешь, кто Тоотору?! Он святой скакун! Он может говорить человеческим языком.

Айчурек разозлилась на ответ Кыяза. Она знала, что скакун может говорить человеческим языком. Он мог предупредить Кыяза обо всех событиях, которым только предстояло сбыться в разные времена. Поэтому Айчурек хотела разлучить хана с его скакуном.

– Мне нужно только одолжить скакуна, – мягко сказала Айчурек. – На некоторое время. Я верну его.

– Откуда я знаю, – продолжал злиться Кыяз, – что ты не поедешь в земли Жылгынды, Кен-Кол и Талас собрать войско, чтобы отомстить мне?

– Ты что, Кыяз, в своем ли уме?

– Я в своем уме, – ответил Кыяз. – Это ты с ума сошла.

– Ты, Кыяз, жалеешь одолжить мне скакуна? Знаешь, что это большое оскорбление с твоей стороны? Я могу улететь лебедем в любой уголок земли, – Айчурек начала угрожать Кыязу, – в поисках другого достойного мужа-богатыря.

«Да, она сможет улететь», – подумал Кыяз. У него потемнело в глазах. Не мог он представить свою жизнь без Айчурек. Она была большой его гордостью.

– Пойми, Айчурек, – он хотел отговорить ее, – ты бы могла ехать на любом другом скакуне.

– Нет, Кыяз, – ответила Айчурек. – Я хочу ехать именно на Тоотору. Ты, отказываясь дать его мне и дурно обо мне помышляя, оскверняешь ханский престол. Ты недостоин быть ханом у жедигерцев.

– Ты что-то задумала против меня? – забеспокоился Кыяз.

– Я тебя уничтожу, – угрожала Айчурек. – Приведу войско из земель Кен-Опол Ургенча, где обитают ооганцы, народ моего отца.

– Опомнись, Айчурек, – начал уговаривать Кыяз. – Ооганцы с нами родственный народ. Нам войны не нужны.

– Могу привести войско народа сазаншон – людоедов из кангайских земель, – не унималась Айчурек.

Когда услышал Кыяз про народ сазаншонов, он сильно испугался. Вспомнил о рассказах старейшин, участвовавших в великой войне с кангайцами. Они говорили, что после сазаншонов остаются на земле одни камни и пески. Съедают все живое и неживое с корнями, так говорили про них. Айчурек может устроить то, что обещает.

– Всегда ты так ворчишь, Айчурек, – смягчился Кыяз. – Говоришь всякие небылицы. Ладно, езжай на Тоотору, но возвращайся быстрее.

– Давно бы так, – буркнула Айчурек. – Пока не надавишь на тебя, никакой пользы от хана. Я уже поехала.

Айчурек направилась к выходу. Кыяз замешкался в поисках своих вещей, что развешивал по разным уголкам.

– Подожди, может, мне Тоотору что-то скажет, – предупредил ее Кыяз.

Айчурек выскочила во двор. Нельзя, чтобы Тоотору сказал Кыязу какие-то слова. Если скажет, то это будет только плохое слово для Айчурек. Она прочитала молитву на чачпак – украшениях, вплетенных в косу. Их она собрала в правую руку и ударила ими по лбу коня Тоотору. Айчурек увидела, что глаза у скакуна помутнели, будто у Кыяза после пяти чашек шарапа. Она усмехнулась. Вот теперь Тоотору не скажет ни одного слова. Она стала садиться на Тоотору. В это время из дворца выскочил Кыяз, одевая на ходу свой ханский кементай с украшениями.

– Подожди, Айчурек, – голосил он. – Скажи Карагулу, пусть он подарит хорошего скакуна моему сыну Сейтеку.

– Хорошо, скажу, – сказала Айчурек. – Быстрее, подходи и попроси своего Тоотору, чтобы сказал для тебя пару слов.

Кыяз подбежал к скакуну и обнял его голову.

– Скажи мне, родной, – Кыяз поцеловал в лоб скакуна, – ты не в обиде на меня?!

– За что он должен обижаться на тебя? – спросила Айчурек.

– За то, что позволил жене сесть на него, – ответил Кыяз.

Тоотору молчал. Так, в ожидании, что конь заговорит на человеческом языке, прошло несколько минут.

– Всякие небылицы болтаешь, – упрекнула Айчурек Кыяза. – Я поехала.

Она погнала Тоотору к выходу со двора. Как только они оказались снаружи, Айчурек хлестнула несколько раз плеткой по крупу коня, чтобы он помчался галопом. Тоотору побежал изо всех сил. Он понимал, что хозяин ошибся, его нагло обманула женщина. Он бежал, но думал о том, как избавиться от женщины. Тоотору побежал еще быстрее даже без плети. Из глаз Айчурек ветер стал выжимать слезы. Ей казалось, что Тоотору не бежит, а летит как воробей. Она почувствовала, что скакун замыслил что-то нехорошее. «Возможно, он хочет избавиться от меня», – подумала она. Не выйдет! Она еще раз ударила чачпаком-украшениями по голове скакуна. Тоотору сразу замедлил бег, он сам не понял, что с ним происходит. Ноги стали неподъемными и непослушными, будто наступила страшная болезнь. Он заплакал в душе, но из глаз слезы не сыпались. Да, не успел Тоотору наказать женщину. В конце концов он начал двигаться медленными шажками, будто стал тяжело нагруженным волом…

Айчурек бы доехала к вечеру до пастбища, будь под седлом какой-нибудь другой скакун. Из-за нечистых замыслов Тоотору получил по голове и стал двигаться медленнее, чем даже вол под грузом. Поэтому она не успела проехать перевалы, и пришлось заночевать ей на горных склонах. Постелила подседельник, положила седло под голову и заснула крепким сном на свежем горном воздухе. Только к полудню следующего дня она доехала до знаменитого конского пастбища Кыяза. Подъезжая к пастбищу, она увидела красные и белые шатры Кызылсарта и Карадоо. Она испытала огромную сердечную благодарность к Кызылсарту, приехавшему из далеких земель Урума, и Карадоо, нашедшему лекаря, буквально как иголку в стоге сена. Приближаясь к шатрам, она услышала громкий скорбный плач Кызылсарта, который прислонился к копью, воткнув его в землю.

– Эсил кайран, друг мой! – скорбел Кызылсарт. – Ты оставил жену и сына, чтобы сохранить народ от войны.

Айчурек сняла платок и распустила волосы поверх груди, будто только что умер Семетей.

– На кого ты нас оставил, ой-о-ой, берен мой, крепость народа! – плакала она. – Просила я Тенгри вернуть силу Кюлчоро.

Она благословляла Тенгри, что нашелся Кызылсарт, чтобы вылечить брата Семетея.

– Эсил кайран, друг мой! – продолжил Кызылсарт. – Кюлчоро уже здоров.

Кызылсарт обнял Айчурек.

– Я приехал повидаться с тобой и Сейтеком.

– Спасибо, друг, – сказала Айчурек. – Мы тебя искали ради Кюлчоро. После ухода Семетея не на кого нам с Сейтеком опереться.

– Семетей оставил нас, – сказал Кызылсарт. – Я уверен, что народ ждет вас.

– Слава Тенгри, – отозвалась она, – что вы есть на земле, друг Кызылсарт. Есть богатыри, как Карадоо, и есть народ – кыргызы, который ждет нас в землях Ала-Тоо.

– Женге Айчурек, какими судьбами, – то ли спрашивая, то ли удивляясь, Карадоо подошел к женщине.

– Я тебе очень благодарна, брат Карадоо, – радостно обняла его Айчурек. – Ты нашел нам нашего друга.

– Ради вас, ради Семетея авы, – проговорил Карадоо, – я готовил себя служить с малых лет, женге Айчурек.

– Я обязана всем вам, – прослезилась она.

Подошли Кюлчоро и Сейтек, обнявшие Айчурек горячо и с любовью.

– Я готов сразиться с любым врагом, – с радостью сказал Кюлчоро, – ради того, чтобы добраться до наших земель, до нашего народа.

– Я очень рада видеть тебя, Кюлчоро, – сказала Айчурек, – в великолепном здравии.

– Мать моя, – обратился к матери Сейтек. – Моему терпению уже приходит конец, не могу больше находиться на земле врага.

– Эта земля отвоевана у врагов твоим дедушкой Манасом, Сейтек, – сказала Айчурек. – Жедигерцы тоже наш народ. Только хан Кыяз предал их перед духом Манаса.

– Рвется душа, мать моя, – сказал Сейтек, – в те земли, где ступали ноги моих предков.

– Терпение, сынок, – сказала Айчурек. – Всему свое время.

– Хочу дышать тем же воздухом, каким дышал мой отец, – продолжил Сейтек. – Пить ту же воду, какую пили предки.

Вмешался в разговор Кюлчоро.

– Нам уже пора собраться в дорогу, – сказал он. – Но в первую очередь необходимо уничтожить Кыяза.

– А что тогда ждем, – горячился Сейтек. – Поехали к нему!

– Если мы сейчас поедем, – объяснил Кюлчоро, – могут погибнуть много безвинных людей. Подождем, пока Кыяз сам не приедет.

– С какой стати он должен приехать?! – удивился Сейтек.

– Не зря женге Айчурек приехала на Тоотору, – усмехнулся Кюлчоро. – Он без Тоотору никто, не проживет он без него и пары недель.

– Три дня он мне дал, – сказала Айчурек. – К вечеру третьего дня я должна была быть во дворце.

– Вот видишь, Сейтек, – сказал Кюлчоро. – На пятый день Кыяз будет здесь.

– Ждать его здесь решили, – сделал вывод Сейтек. – Ну, хорошо. Будем ждать.

Сейтек кивнул. Значит, решено. Мстители будут ждать Кыяза на пастбище, чтобы его покарать, когда он приедет за скакуном Тоотору.

* * *

Кыяз молчал до конца пятого дня об отсутствии Айчурек во дворце. Что только не думал Кыяз о том, почему Айчурек до сих пор не возвращается во дворец. Ему чудилось, что она разбилась на Тоотору, вернее, Тоотору ее разбил. Однако не было самого коня, он бы уже прискакал во дворец. Кыяз терпел до конца шестого дня. А вдруг хищники разодрали и жену, и коня? В этом случае кто-нибудь сообщил бы о скоплении стервятников. Хан уже не мог справиться с собой, когда прошел седьмой день, а жены все еще не было дома. В восьмой день с утра он отправил актаяка пригласить всех старцев и знатоков народа жедигерцев к полудню. Он уже подозревал, что Айчурек с ее сыном пошли по пути предательства.

– Айчурек пошла по пути предательства! – завопил он, когда все приглашенные оказались в приемных покоях хана.

– Что она сделала? – задал вопрос один из гостей.

– Угрозами отобрала у меня скакуна Тоотору, – с огорчением ответил Кыяз. – И уехала на нем к сыну Сейтеку. Если бы я не отдал коня, она бы привела войско из ооганской земли.

– Кто вам сказал, что Айчурек предательница? – спросил старец Кутман.

– Чует мое сердце, – сказал Кыяз. – Я дал времени три дня, чтобы она вернулась с сыном Сейтеком. Пошел уже восьмой день, как видите, ни жены, ни Сейтека.

– Вы, возможно, преувеличиваете, – не согласился старец Кутман и спросил: – В чем вы видите их предательство?

– Эх, ты, Кутман ава, – пригрозил Кыяз. – Вы виновны в том, что Сейтек до сих пор жив. Помните, я же хотел его убить, как только он родился?

– Да, я помню, – ответил Кутман. – Но, судя по времени рождения, он ваш сын.

– Чует мое сердце, Сейтек – не мой сын. Они замышляют отомстить за Семетея, – сказал Кыяз. – Вот в чем их предательство.

– Как вы узнали, что они замышляют? – спросил один из приближенных Карагула.

– Я видел вещий сон, – рассказал Кыяз, – где Тоотору был пострижен так, что грива и хвост у него стали лысыми, и нагружен дровами до невозможности.

– Это только сон, – засомневался Кутман. – Возможно, не вещий.

– У моего олпока кек-кубе оказался сгоревший воротник, – сказал Кыяз в доказательство того, что сон вещий.

– Да, возможно, сон вещий, – согласился Кутман.

– Во сне Айчурек вдребезги разбила мое копье, – сказал Кыяз. – А Сейтек присвоил и надел на себя мой непробиваемый олпок – кек-кубе.

– Если они предатели, – Кутман поддержал Кыяза, – то заслуживают сурового наказания.

– Я накажу весь ооганский народ, не только Айчурек и Сейтека, – рассвирепел Кыяз. – Старца хана Акуна сделаю охранником телят. Братьев Айчурек, Туменбая и Ажыбая, заставлю купаться в крови родных, а весь их народ будет собирать кизяк для жедигерцев.

Таким грозным хана Кыяза раньше никто не видел. Все жедигерцы поверили, что Айчурек и Сейтек пошли по пути предательства. Но никто не спросил, как он собирается наказать жену и Сейтека. Он об этом умолчал. Не стал распространяться перед народом. Он грозился поехать сам, один, чтобы наказать их.

– Как вы накажете женге Айчурек и пасынка Сейтека? – спросил один из старцев.

– Айчурек будет принесена в жертву Тенгри, – ответил Кыяз. – А Сейтека я сам отправлю на небеса за Семетеем.

Актаяк приготовил скакуна Кылкурена для поездки Кыяза на пастбище. Кыяз сел на скакуна с помощью актаяка. Он взял с собой все свое оружие…

Кыяз на Кылкурене проскакал немало земель до пастбища, но ему тоже пришлось переночевать в пути. Рано утром он опять пустился в дорогу. Остановил он Кылкурена, когда показался женский шатер Айчурек. Он заметил, что весь аул табунщиков живет припеваючи, будто устроен для них большой праздник. С разных концов звучали мелодии комуза и кыяка. Ему почудилось, будто Айчурек действительно полетала лебедем по всему миру и нашла себе достойного мужа. Эх, дурная голова у тебя, Кыяз. Нельзя было вообще отпускать ее из дома. Пусть сам тоже сидел бы с ней, не выходя никуда. Да, точно. По всем признакам табунщики празднуют замужество Айчурек. А этот Карагул чем занялся? Он не должен был допускать такого позора в ханстве Багыша. Или его устранили? Видимо, так и сделали, чтобы он не мешал им. У Кыяза бушевала душа от подозрений. В первую очередь обуяла хана ревность, сковав его думы в одном котле, где созревала большая злость на весь мир. Перед ним выскочил на скакуне Сейтека раб табунщиков Кюлчоро в богатырских доспехах. «Ты смотри», – подумал Кыяз и приготовился к поединку с рабом.

Он направил копье на Кюлчоро и посмотрел на противника. Тот тоже был готов рвануться к Кыязу. Подгоняя скакунов, оба помчались друг к другу…

Именно в это время увидела их Айчурек. «О-о, Тенгир наш! Береги богатыря Кюлчоро!» – взмолилась она, обращаясь к Вечному Синему Небу. Она призывала духов Манаса и Алмамбета, чтобы защитили они Кюлчоро от злейшего врага, принесшего целому народу кыргызов многолетнюю беду, голод и скитания по всему миру. Ей Кыяз впервые показался самым злым дьяволом, что существует на земле…