Текст книги "Сейтек, внук Манаса. Книга первая"

– Эсил кайран, брат мой! Где теперь тебя найти?!

Кумайык помчался в сторону горы Капчал и потерялся из виду. Вскоре караван продолжил путь. Перевалив через малые горы, Кюлчоро и Айчурек увидели Сейтека с двумя женщинами. Айчурек узнала мать Каныкей.

– Мать моя! Прости меня, дорогая! Я должна была тебя увести с собой, – кричала на бегу Айчурек.

– Нет, Айчурек, ты не могла ее увести с собой! – говорила Акбала в слезах. – Мы все выполняли волю врагов.

– Доченька моя! Я дождалась вас, как я обещала тебе. Спасибо тебе за Сейтека! За внука! – старуха Каныкей шла к ней с распростертыми объятиями.

Она благодарила Айчурек за Сейтека с такой радостью, будто сама заново родила себе сына. Они встретились и обнялись. Они смотрели через мутный слой слез и не могли увидеть лиц, но они видели и чувствовали друг друга своими сердцами.

Кюлчоро обнял Акбалу, но она была отстраненна и сдержанна. Она отнеслась к Кюлчоро как к брату, а не как жена – к любящему мужу. Кюлчоро тоже почувствовал, что между ними возникла неизвестная преграда. Ведь прошло все-таки большое время, почти тринадцать лет перерыва в их отношениях.

– Я сильно соскучился по тебе, – обратился Кюлчоро к своей жене Акбале.

– Я могу принять тебя как сестра, а не как жена, – со слезами на глазах сообщила Акбала и прильнула в объятия Кюлчоро.

Он почувствовал странный трепет сердца, но старался понять Акбалу. Если она говорила, то всегда только по делу. Значит, произошло какое-то страшное событие, что заставляет ее говорить такие слова, неприятные для души любимого человека…

Кюлчоро велел разбить лагерь там, где караван встретил мать Каныкей и Акбалу. В короткое время вдоль речки возник большой аул. Айчурек и Кюлчоро решили встретиться со знатоками и представителями родов и племен всего народа Таласа. Для матери Каныкей и Акбалы Айчурек распорядилась возвести отдельный большой шатер, чтобы омыть их от бытовой грязи и одеть в новые одежды. Они были подготовлены заранее перед выездом и находились в курджуне. В юрте Айчурек зажгли в очаге большой огонь, обдавший теплом всех, кто расселся вокруг дасторхана, где стояло множество яств.

– Как ты жила, мать моя? – спрашивала с удивлением Айчурек у Каныкей. – Бессовестный Канчоро, как он мог допустить такую жизнь для вас?

– А что, он был обязан устроить мою жизнь? – удивлялась Каныкей. – Скажи ему спасибо, что еще не убил меня.

– Как народ примет Сейтека? – спросил Кюлчоро.

– Он с нетерпением ждет его, – ответила Акбала. – Народ сам готов уничтожить Канчоро.

– Если Канчоро узнает, что мы приехали в Талас, может ли он выступить против нас с войском? – спросил Кюлчоро.

– Нет у него войска, – ответила Каныкей.

– У него сейчас жасоолы и желдеты, – добавила Акбала. – Они способны защитить только дворец Канчоро от народа.

– Как такое могло случиться, – поинтересовался Кюлчоро, – что в ханстве отсутствует войско?

– Довел Канчоро до такого состояния Акжолтой, внук мастера Болекбая, – ответила Акбала. – Можно сказать, это у него есть войско, что может противостоять всем жасоолам и желдетам Канчоро.

– Ты смотри, – удивился Кюлчоро. – Это он пытался в свое время защитить Айчурек от Кыяза.

– Да, это он, – подтвердила Акбала. – Он стал защитой для всех слабых из народов Таласских земель.

– Акбала, расскажите о жизни народа, – обратилась к ней Айчурек, – с тех пор, как нас увезли силой в земли Жеты-Озен.

– Хорошо, – согласилась Акбала и добавила дров в очаг. – Слушайте внимательно…

Под властью Канчоро

Как только исчез Семетей, Канчоро пришла хорошая мысль. Нужно стереть это имя из памяти народа, так решил Канчоро. Во всех рассказах и легендах о богатырских поступках брата имя Семетея необходимо сменить на имя Канчоро. Он решил дать это задание Аксарыку, как только появится такая возможность. Не нужно, чтобы говорили о ханском дворце Семетея, нужно переименовать его в ханский дворец Канчоро. Ему не понравилось даже название Кароол чоку Манаса. Решил переименовать в Кароол Чоку Чубака. Недаром люди говорили, что с врагом расправляется богатырь Чубак, а слава достается Манасу. Должна же наконец восторжествовать справедливость. В мыслях он пошел еще дальше. Начал искать новые названия горам-близнецам Бакай и Манас. Одна из них, та, которая носит имя Манаса, будет называться горой Чубака. А вторая гора… Канчоро не мог придумать название для второй горы. Здесь он махнул рукой в надежде, что когда-нибудь придумает другое название горе Бакая…

После того, как Кыяз уехал в свои земли с многочисленным скотом, Канчоро объездил все пастбища Кен-Кола и всех долин Таласа. Ему показалось, что он остался без скота, без большого богатства. Весь скот Семетея был угнан в земли Жеты-Озен по его же указанию. Он почувствовал, что необходимо в кратчайшие сроки пополнить стада ханства Канчоро на всех пастбищах Таласа. Велел народу собрать для ханства лошадей, коров, овец и коз. На следующий год своего ханства он огласил народу распоряжение, что каждый двор должен выделить для ханства половину приплода от всех видов скота. Народ стенал от приказов новоявленного хана, но сопротивляться его решениям было бесполезно. Жасоолы хана строго наказывали тех, кто хоть словом осуждал волю Канчоро. Он ввел в народе понятие «жасоолы» вместо аскеров. Если аскеры защищали народ от внешних врагов, то жасоолы наказывали народ за неповиновение своему хану. Через полгода правления ему показалось, что создано крепкое, сильное и богатое ханство Канчоро. Да, теперь он добился того, о чем мечтал в ооганской земле. И эта же мечта приходила ему еще тогда, когда Семетей повел его на калмыцкие пастбища, чтобы табунами взять виру у Конурбая. Мечты сбылись благодаря духам отцов и предков. Он позвал к себе Аксарыка в ханскую юрту, отправив к нему актаяка.

– Будьте здоровы, мой хан! —поздоровался Аксарык, переступая порог юрты.

– Будь здоров, – ответил на приветствие Канчоро. – Проходи, садись.

Он показал на место рядом с собой. Аксарык присел туда, куда указал хан, чувствуя, что не волен даже в выборе места для сидения.

– Мне крайне неприятно, Аксарык, – сказал Канчоро, – когда мне напоминают о Семетее, о семействе Манаса.

– Кто вам о них напоминает? – спросил Аксарык.

– Многие. Не нарочно, но напоминают. Даже вот мой ханский дворец называют дворцом Семетея, – Канчоро посмотрел на Аксарыка. – Гору Кароол Чоку называют горой Манаса.

– Я понял, мой хан, – обещал Аксарык. – Необходимо стереть имена родных Манаса из народной памяти.

– Правильно, – похвалил Канчоро своего помощника.

Да, Аксарык – смышленый парень. С полуслова все понимает и предлагает необходимые решения.

– Необходимо все сказания о семействе Манаса переиначить, – предложил Аксарык. – Вставив в них имена родных Чубака.

Чудесные вещи предлагает этот Аксарык.

– Как ты мыслишь это выполнить? – спросил Канчоро.

– Буду собирать сказителей санжыры, – ответил Аксарык. – И заставлю пересказывать истории с именем Чубака и Канчоро.

– Все названия земель, – предупредил Канчоро, – связанные с именами семейства Манаса, тоже должны быть изменены на мое имя.

– Например, – продолжил Аксарык, – водопад Семетея назовем водопадом Канчоро. Реки Манаса назовем реками Чубака.

– Правильно, – поддержал Канчоро. – Действуй дальше самостоятельно, точно так, как задумал.

«Он не подведет», – подумал Канчоро. Сколько дел он ни поручал Аксарыку, все были выполнены блестяще. Он отпустил Аксарыка и задумался о помощи Ак Эркеч, матери его же жертвы – Уметея. Да, если бы не она, возможно, ему не суждено было бы увидеть ханский трон Семетея, не то что восседать на нем с торжеством. Если бы она не прислала войско во главе с Чантийбесом, войско Кыяза сбежало бы обратно в земли Жеты-Озен, оставив Канчоро и Кыяза на съедение двум львам, Семетею и Кюлчоро. Страшно екнуло у него сердце, всем телом он задрожал, вообразив, как их с Кыязом обезглавливают братья. Слава Тенгри, что войско казахов во главе с Чантийбесом преградило отход войску жедигерцев, позволил Кыязу повернуть свое войско в наступление на Семетея. Да, Канчоро сильно признателен матери Ак Эркеч. Он почувствовал необходимость, причем неотложную, отблагодарить ее за то, что она отнеслась с пониманием к его положению. Но как? Нужно посоветоваться с близкими людьми. Он вспомнил слова Аксарыка о том, что позже Чантийбес увел свое войско, не доведя дело до конца, из-за того, что ему стало известно: Уметей провел последнюю ночь перед смертью в юрте Канчоро. Тогда он не придал большого значения словам Аксарыка. «А зря», – подумал Канчоро. Чантийбес мог испортить своими подозрениями отношение матери Ак Эркеч к ханству Канчоро, а это могло грозить падением славы и чести самого хана. Нельзя допустить, чтобы мать Ак Эркеч подумала о нем очень плохо. Он решил обсудить это с женой Чачыкей.

– Слушай, моя дорогая, – обратился он к жене.

– Таксыр мой, я вся во внимании, – ответила Чачыкей.

Как только Канчоро воссел на ханский трон Семетея, она вознеслась на седьмое небо от счастья. Он вернул ей все, власть над всеми придворными, почет всех окружавших ее людей и богатство, ни у кого не было драгоценностей дороже, чем у нее. Поэтому она боготворила Канчоро и понимала, что жизнь без Канчоро для нее обернется плохо.

– Тем, что я смог овладеть ханским троном, – сказал ей Канчоро, – я обязан матери Ак Эркеч.

– Как же она тебе помогла в этом?

– Она прислала войско, которое обеспечило успех в моем деле.

– Мы будем благодарны ей точно так же, как она тебе.

– За что она должна быть благодарна мне? – у Канчоро открылся рот.

– За то, что ты отправил душу Семетея на небеса.

– Какая может быть в этом радость у матери Ак Эркеч, чтобы меня благодарить?

– Ты же говорил, – ответила Чачыкей, – что она пожелала матери Каныкей оказаться в ее шкуре, испытать потерю сына, самого дорогого человека.

– Да, она так и пожелала, – подтвердил Канчоро.

– Вот видишь, старуха Каныкей испытала самое худшее твоими стараниями, – сказала Чачыкей. – Так что мать Ак Эркеч должна быть вдвойне благодарна тебе.

– Да, ты права, – согласился Канчоро.

Вновь задумался Канчоро. Вроде понятно, что обе стороны довольны друг другом. Но грызет его сознание мысль, что произойдет, если мать Ак Эркеч узнает, что убил Уметея сам Канчоро, а не Семетей. Они, конечно, не смогут узнать точно, но могут заподозрить и поверить в это. Канчоро рассказал о своих тревогах жене Чачыкей.

– Она уже смирилась с потерей Уметея, – сказала Чачыкей. – И ты ей не нужен. Даже Семетей ей не нужен был, как убийца сына. Ей нужно было только увидеть Каныкей в своей шкуре.

– Я хочу с ней встретиться, – сказал Канчоро, – чтобы убедиться в твоих словах.

– Езжай к ней с дорогими дарами.

– Только встреча с ней освободит меня от неприятных мыслей, – заключил Канчоро…

* * *

Канчоро начал готовиться к поездке в земли Сары-Арки, чтобы укрепить дружбу между ханствами кыргызов и казахов. В первую очередь решил собрать с народа несколько табунов. При подсчете получилось, что нужно собрать с каждого двора по две лошади в табун. Он собрал во дворце глав аулов, чтобы сообщить о чрезвычайной важности такого мероприятия. В приемных покоях дворца собралось не менее сотни глав аулов, которые знали аулы как свои пять пальцев.

– Собираюсь поехать в земли Сары-Арки, – начал Канчоро, – чтобы восстановить утерянные связи с родственным нам народом. Как вы знаете, наш прежний хан вбил большой клин в дружбу двух племен. В нашем дворце был убит Уметей. Мы обязаны дать нашим братьям виру за смерть сына Кокче. Они еще не потребовали ее у нас. Поэтому нам нужно собрать несколько табунов, согласно числу аулов.

– Кто убил Уметея, – крикнул кто-то, – пусть тот и выделит из своих табунов!

– Это грабеж! – крикнул второй.

Многие из глав аулов поддержали крикунов общим одобрением. Канчоро начал злится на гостей.

– Это кто сказал?! – спросил он громко.

В помещении стало тихо. Канчоро огляделся. Никто не признался в том, что возмущен словами нового хана.

– Жадыгей! – крикнул Канчоро.

К нему подошел коренастый, широкоплечий и быстрый воин. Это он управлял всеми жасоолами ханства.

– Слушаю вас, таксыр! – Он присел на одно колено.

– Быстро найди того, кто возмутился первым, – велел ему Канчоро.

– Хорошо, – сказал Жадыгей и отошел в кучу жасоолов, стоявших у входа в покои дворца.

– Соберете с каждого двора по две лошади, – продолжил Канчоро, обращаясь к Жадыгею.

Тот кивнул головой.

Народ воспринял требование хана молча, с уныньем и с горечью, что было заметно по глазам, на которые наворачивались каплями горькие слезы. Все понимали, что бесполезно что-либо доказывать хану Канчоро. Двое жасоолов вытащили одного из глав аулов туда, где стоял Жадыгей.

– Таксыр мой! – обратился Жадыгей к Канчоро. – Вот он, который возмутился вашим словам.

Это был глава аула мастера Болекбая.

– О чем ты болтаешь? – жестко спросил у него Канчоро.

– Я говорю, – сказал глава аула, – пусть соберет виру за Уметея тот, кто его убил. Или я не прав?

– Ты прав, несомненно, – согласился с ним Канчоро и спросил: – А кто убил Уметея?

– Откуда мне знать, – отпрянул глава аула. – Говорят же, что убил Семетей.

Канчоро почувствовал облегчение. Он всегда смотрел по сторонам, будто ждал, что его обвинят в убийстве Уметея. Ему всегда хотелось выкрикнуть изо всех сил, что убийца Уметея – не он. Возмутитель спокойствия будто его оправдал перед всем народом.

– Где он! Где Семетей! – закричал Канчоро. – Натворил он бед на голову нашего народа. Теперь мне нужно выкручиваться за его дела.

Канчоро замолчал на некоторое время, ожидая всплеска поддержки. Но от гостей не было никакого отклика.

– Мне приходится восстанавливать утраченную веру друг другу между родными племенами, – сказал Канчоро. – Кто этого не понимает, тот враг нашего народа.

И опять никто его не поддержал даже теплым словом. Он почувствовал, что ни один глава аулов не поддерживает его замыслы по налаживанию дружбы с соседями. Значит, добровольно никто не соберет скот. Нужно силой брать у народа то, что необходимо ханству.

– Жадыгей! – громко обратился Канчоро к своему главному жасоолу. – К каждому главе аула приставишь по три жасоола, чтобы они помогли собрать лошадей в аулах.

Слово хана должно выполняться беспрекословно. Жадыгей приглашал каждого главу аула и приставлял к нему по трое жасоолов, чтобы выполнить распоряжение своего хана. Главы аулов должны были кормить жасоолов и ухаживать за ними до тех пор, пока не будет собран табун…

* * *

Аксарык собрал в одном из аулов своего шыгайского рода всех сказителей санжыры из Таласской долины, под предлогом состязаний в их мастерстве. Приехали из разных аулов со всей долины около десяти сказителей. Он переговорил с каждым сказителем по отдельности. Оказалось, что про подвиги Манаса поют только трое из всех сказителей. Аксарык поручил своему помощнику устроить состязания сказителей разных санжыра в отдельной юрте. Сам Аксарык собрал сказителей о подвигах Манаса в собственной юрте.

– Как Манас стал ханом? – с такого вопроса он начал беседу со сказителями.

– Кыргызы провели курултай, – ответил один из сказителей, – чтобы объединить весь алтайский народ.

– Нет, – сказал Аксарык. – Манас был в числе восьмидесяти джигитов, которые хотели объединить весь алтайский народ.

– Да, они захотели избрать себе хана, – подтвердил второй сказитель. – Для того чтобы объединиться вокруг него.

– Да, объявили, что они все достойны престола, – добавил третий сказитель. – Но станет ханом тот, кто зарежет коня в честь своего избрания.

– Правильно, – поддержал его Аксарык. – Манас пожертвовал своими «крыльями», чтобы стать ханом.

– Они потом попросили аксакалов, – продолжил первый сказитель, – избрать настоящего хана на курултае всех народов алтайских земель.

– Устроить курултай вызвался бай Жакып, отец Манаса, – сказал Аксарык. – Видимо, он уже почувствовал запах власти.

– Наверное, – рассмеялся первый сказитель. – Он позвал всех знатоков и старцев разных народов.

– Они попросили самого Жакыпа возглавить ханство, – сказал Аксарык. – А молодежь хотела видеть ханом Манаса.

– Получилось очень смешно, – продолжил первый сказитель. – Старцы посадили на белую кошму бая Жакыпа, а молодежь посадила рядом с ним Манаса.

– Когда понесли белую кошму на плечах, – сказал Аксарык, – бай Жакып выпал из кошмы. Вот и стал Манас ханом.

– Значит, хотите сказать, что Манас стал ханом случайно, – сделал вывод второй сказитель. – Но он был сильным богатырем и имел множество покровителей из мира кайыпа.

– Он бы погиб, – сказал Аксарык, – если бы его не защитил богатырь Чубак, отец Канчоро.

– Каким образом? – полюбопытствовал третий сказитель.

– Вы помните сражение Манаса с красавицей Сайкал? – спросил Аксарык.

– Да, помним.

– Так вот, если бы Чубак не вмешался в поединок, – продолжил Аксарык, – то Сайкал бы зарезала Манаса.

– Почему так случилось, что дева Сайкал взяла верх над Манасом? – спросил второй сказитель.

– Да просто от его безответственности перед народом, – объяснил Аксарык. – Он забыл, что ведет народ в свои земли.

– Выходит, богатырь Чубак спас Манаса, – утвердительно сказал первый сказитель. – Народ более обязан ему, чем хану.

– Да, – подтвердил Аксарык. – Если бы не Чубак, то не было бы сказания о Манасе.

– Верно, в народе говорили, – вставил второй сказитель, – что врага громит эр Чубак, а слава достается Манасу.

– Точно так же, – сказал Аксарык, – если бы не Канчоро, не сложились бы и сказания о Семетее.

– Как это понять? – не понял первый сказитель. – Канчоро когда-то спасал Семетея?

– Конечно, – ответил Аксарык. – Если бы не было Канчоро, Семетея давно бы убили кангайцы.

– Расскажите о Канчоро, – предложили Аксарыку сказители. – Как он спасал Семетея.

– Вы, наверное, помните, – начал рассказывать Аксарык, – как Семетей угнал множество табунов у Конурбая.

– Да, да. Помним, – ответили сказители.

– Догоняет Семетея сам Конурбай и ранит его стрелой из лука, – сказал Аксарык.

– Да, знаем, – отметил один из сказителей.

– Кюлчоро срочно едет в Талас, чтобы привести Айчурек, – продолжил Аксарык. – А Канчоро один сражается с войском Конурбая, не допуская его к раненому Семетею, пока не приехало войско из Таласа вместе с Кюлчоро.

– Ух ты, мы об этом не знали, – удивились сказители.

– Так вот знайте, – сказал Аксарык. – И вам необходимо осознать, кто же на самом деле славный сын своего народа.

– Мы поняли, таксыр, – ответили сказители.

Аксарык явно намекал, на что и на кого обратить особое внимание при воспевании подвигов народного богатыря Манаса и его семейства. Он дал всем сказителям время, чтобы подготовиться к состязаниям до осенних праздников, когда отмечалось завершение уборки урожая…

Когда прошли состязания сказителей, воспевавших подвиги предков, Канчоро с превеликим удовольствием заметил, что из уст акынов не прозвучали имена потомков бая Жакыпа, а прославлялись без устали имена Чубака, сына Акбалты, и сорока его сподвижников-чоро.

* * *

Сбор лошадей от каждого двора шел очень медленно. Главам аулов было трудно говорить с аульчанами, которые не хотели расставаться со своим добром. Но на помощь всегда приходили жасоолы Канчоро. Избитые жасоолами, непокорные жители аула со слезами на глазах вынуждены были расставаться с богатствами. Но вскоре после того, как начался сбор лошадей, стали происходить странные события. Собранные табуны исчезали вместе с жасоолами. Жадыгей решил создать отдельную часть воинов для поиска исчезнувших табунов и жасоолов. Нужно было согласовать с Канчоро. Жадыгей приехал к нему во дворец.

– Будьте здоровы, таксыр мой! – Жадыгей поздоровался с ханом.

– Будь здоров, – отозвался хмуро Канчоро.

– Мой таксыр, – доложил Жадыгей, – на наших землях появились грабители.

– Кто тебе сказал? – спросил Канчоро.

– Никто мне не сказал, у меня возникло подозрение, – ответил Жадыгей. – Исчезли несколько табунов с более чем десятью жасоолами.

– Что ты говоришь?! – разозлился Канчоро. – Как это так – исчезли?

– Полагаю, что жасоолов убили, а табуны угнали через перевалы в чужие земли.

– А что, грабители – чужеземцы?

– Возможно, так и есть.

– Немедленно найти грабителей и наказать!

– Мне нужно создать боевую часть из числа жасоолов для поиска грабителей.

– Создавай, – согласился Канчоро. – И мне принесешь головы грабителей.

– Хорошо, мой таксыр.

Жадыгей развязал себе руки. Теперь он сможет наказать любого, кто подозрителен ему. В основном из числа противников. В первую очередь он подозревал в исчезновении табунов тех, кто всегда хотел ему насолить и помешать выполнению приказов Канчоро. Он назвал боевую часть жасоолов желдетами. Он в первую очередь наказал главу аула мастера Болекбая, того главу, что воспротивился повторному сбору лошадей. Его привязали за ноги к хвосту необъезженного третьяка. Именно в ауле мастера исчезли собранный табун и двое жасоолов. Люди аула были вынуждены собрать еще один табун после наказания главы за отказ. Всю зиму Жадыгей занимался сбором табунов – дара от Канчоро, сына Чубака, семейству Кокче хана…

* * *

Весной, когда вся земля расцвела от тепла солнечных лучей, Канчоро двинулся в путь, чтобы проведать мать Ак Эркеч в землях Сары-Арки. Его сопровождали Аксарык и Жадыгей со своими надежными и преданными людьми. Вместе с Аксарыком ехала кучка сказочников с историями про богатырей. За ними ехали десятки перегонщиков из числа скотоводов самого Канчоро с табунами. Прошли десятки дней, и Канчоро прибыл в ханский дворец казахов в землях Сары-Арки. Однако ему не суждено было увидеться с матерью Ак Эркеч. Его принял во дворце молодой хан казахов Билерик, сын Уметея. Он сообщил Канчоро, что бабушка Ак Эркеч не смогла примириться со смертью любимого и единственного сына Уметея. Она последовала за ним через год, после того как ей донесли, что судьба ее сестры Каныкей сложилась именно так, как она мечтала увидеть до ухода в иной мир. Билерик благодарил Канчоро за то, что он отнесся к матери Ак Эркеч и к ее горю с пониманием и старался претворить ее мечту в жизнь…

Билерик со щедрой гостеприимностью принял Канчоро и его людей в землях Сары-Арки. Целую неделю неустанно звучали торжественные песни над всей казахской землей, прославляя дружбу между Канчоро и Билериком на вечные времена.

– Канчоро ава, я благодарен, что вы приехали в наши земли, – говорил Билерик. – Мы с вами продолжили дружеские отношения двух народов, которые сложились еще во времена дедушки Кокче и Манаса.

– Спасибо, Билерик, – подхватил Канчоро. – Было бы правильно, если бы ты сказал: во времена дедушки Кокче и Чубака.

– Да, да, Канчоро ава, хорошо помню разговор матери Ак Эркеч с вами, – сказал Билерик. – Это она говорила, что покорял врагов эр Чубак, а слава доставалась Манасу.

– В том-то и дело, мой брат Билерик, – поддержал Канчоро. – Дружба между нашими предками прославила Манаса, а не их самих. Я подумал, что необходимо исправить ошибки в сказаниях наших народов.

– Очень правильно говорите, Канчоро ава, – согласился Билерик. – Я тоже интересовался сказаниями акынов нашего народа.

– Наш знаток Аксарык поработал с нашими сказителями, – сказал Канчоро. – Он привел некоторых акынов. Теперь они очень красиво поют и прославляют подвиги наших предков.

– Прекрасно, – обрадовался Билерик. – Может быть, они споют нам.

Просьба Билерика пришлась по душе Канчоро, который дал знак Аксарыку выполнить ее беспрекословно. Аксырак немедленно подмигнул одному из сказителей. Тот выступил вперед, откашлялся и начал воспевать подвиги предков из народных сказаний. Спел историю о дружбе Чубака и Кокче на великой войне с кангайцами. Рассказал о том, как они пали смертью храбрых на войне с Конурбаем, прикрывая отъезд раненого хана кыргызов Манаса. Через некоторое время Канчоро дал знак акыну заканчивать со сказаниями.

– Наши отцы сражались за Манаса с врагом, – сказал Канчоро. – А хан Манас не смог даже помочь им в сражениях.

– Да, мой отец Уметей говорил так же, как и вы, – поддержал его Билерик. – И поэтому он решил потребовать у Семетея виру за отца.

– Однако его решение для него оказалось роковым, – признался Канчоро.

– Спасибо вам, Канчоро ава, я помню, – из уст Билерика посыпались большие благодарности Канчоро. – Вы отомстили за отца Уметея по просьбе нашей матери Ак Эркеч. Я вам за это обязан.

– Спасибо ей, что отправила в мое распоряжение Чантийбеса с войском, – сказал Канчоро и спросил: – Почему его не видно рядом с тобой?

– Он умер на обратном пути из Таласа, – ответил Билерик. – Говорили, что схватился за грудь и свалился с коня.

Канчоро понял, что зря опасался Чантийбеса из-за слов Аксарыка.

– Очень жаль его, – выразил соболезнование Канчоро. – Был отличным воином.

– Да, я помню его, – согласился Билерик и спросил: – Какие он вам оказал услуги?

– Очень большие услуги, – ответил Канчоро. – Без его помощи я бы не смог наказать Семетея.

– Я тоже готов вам оказать любую помощь, Канчоро ава, – горячился Билерик. —Всегда рассчитывайте на меня.

– Хорошо, Билерик, – отозвался Канчоро. – В трудные минуты обращусь к тебе за помощью. Но помни, что я тоже готов сделать для тебя что-то полезное.

– Спасибо, ава, – отозвался Билерик…

После недели в ханском ауле Билерика Канчоро и его люди собрались в обратную дорогу. Утром, когда гости начали готовиться к отъезду, Билерик подъехал к шатру Канчоро.

– Счастливого пути, Канчоро ава, – спешившись, он подошел к Канчоро. – Берите с собой сотни лошадей из наших табунов.

Канчоро посмотрел на него с удивлением.

– Что случилось?

– Это дар нашего народа, – объяснил Билерик. – В пути они могут пригодиться.

– Как же?

– Вы можете забить их по дороге на мясо, – сказал Билерик. – А некоторых можете использовать для перевозки грузов.

– Благодарен за твою заботу, – Канчоро был очень доволен поступком Билерика.

Он обнял Билерика и похлопал его по плечу, из глаз брызнули слезы. Они пожали друг другу руки и простились. Вскоре Канчоро со своими людьми отправился в Талас…

* * *

По приезду в Талас жасоолы доложили Канчоро, что участились случаи нападения на его желдетов, которые собирали дань с каждого двора в аулах. Он пригласил к себе главу всех жасоолов и желдетов Жадигея.

– В чем дело, Жадигей? – спросил он. – Народ обнаглел до невозможности?

– Да, мой таксыр, – ответил Жадигей. – Мы его балуем.

– Немедленно наведи порядок! – разозлился Канчоро. – Чтоб я больше не слышал жалоб от желдетов на грабителей.

– Хорошо, мой таксыр, – отозвался Жадигей. – Приму жесткие меры.

Он взял с собой десятки желдетов и начал объезжать все аулы Таласской долины. Однако ни один житель не пожаловался на то, что кто-то отбирает у него скот или какую-нибудь живность. Все те, с кем удалось Жадыгею переговорить, в один голос утверждали, что отбирают у дворов скот или мелкую живность только желдеты Канчоро. «А кто нападает на желдетов и угоняет скотину у них?» Вопрос оставался без ответа. Жадыгей решил понаблюдать за работой желдетов. Возможно, среди них появились люди, которые жалеют простой народ. Он поставил отдельный временный лагерь для желдетов на поляне среди гор, где протекала река. Часть желдетов он отправил собирать дань для ханства, а остальных оставил наблюдать за ними. Прошло несколько дней, за которые должны были возвратиться к лагерю те желдеты, кто был отправлен сгонять скот со дворов аулов. Однако не возвратился ни один желдет, что стало загадкой для Жадыгея. И те, которые наблюдали за ними, не могли сказать ничего путного. Никто ничего не видел и не заметил. Как будто люди провалились сквозь землю вместе с согнанной скотиной. С утра Жадыгей отправил других желдетов по аулам, чтобы они расспросили о тех, кто собирал скот. Все жители аулов утверждали, что не видели тех желдетов после того, как они забрали дань для хана Канчоро. Жадыгей никак не мог не сообразить, куда подевались желдеты. Он сидел в своем шатре и смотрел на темное звездное небо через щель за пологом в дверном проеме. У него екнуло сердце от страха, когда внезапно влетел в шатер актаяк.

– Ты что, сдурел?! – крикнул он актаяку.

– Простите, таксыр мой, – извинился актаяк. – Споткнулся перед шатром.

– Что тебе надо?! – Жадыгей немного смягчился.

– К вам посетитель. – Актаяк посмотрел на него. – Говорит, пришел с важными сведениями.

«Странно, что среди ночи», – подумал Жадыгей.

– Пускай заходит, – согласился он.

Актаяк вышел. В шатер зашел человек высокого роста с широкими плечами и улыбкой на лице.

– Будьте здоровы! – поздоровался он.

– Будь здоров, – буркнул Жадыгей, не зная, радоваться ему или нет. – Садись!

Человек присел на колени на том же месте, где остановился, чтобы поздороваться.

– Слушаю, – обратился Жадыгей к посетителю, чтобы тот начал говорить.

– Я знаю, где находятся ваши исчезнувшие желдеты, – сообщил посетитель.

От неожиданности Жадыгей выпрямился. Он никак не ожидал, что весть о желдетах сама приползет к нему.

– Где?! – спросил он тоже неожиданно для себя.

Человек улыбнулся.

– Мой ответ дорого стоит, – сказал он.

«Конечно», – промелькнуло в мыслях Жадыгея.

– Как тебя звать? – спросил он у посетителя.

– Казалы, – ответил тот.

Жадыгей улыбнулся.

– Ты не боишься, Казалы? – спросил он у гостя. – Если захочу, я тебя заставлю бесплатно ответить на мой вопрос.

– Вы не станете меня заставлять, – ответил Казалы.

Он сказал это уверенным голосом. Да, он был готов даже умереть, а то бы не приехал на встречу с ним. Жадыгей прекрасно понимал, что Казалы, возможно, вооружен и будет сопротивляться, если желдеты попытаются выбить ответ. В конце концов об этом станет известно хану Канчоро, который может не одобрить действий Жадыгея. Поэтому нужен иной подход.

– Что тебе нужно, Казалы? – спросил Жадыгей.

– Мне нужно много скота, – ответил Казалы. – Отдайте мне половину того, что угнано грабителями.

«Ну и наглец», – подумал Жадыгей.

– Достаточно для тебя четвертой части, – сказал он, улыбаясь, и предложил: – А может быть, взять тебя ко мне на службу?

Теперь предложение Жадыгея стало для Казалы неожиданностью.

– Согласен на одну четвертую часть, – уточнил он, – если возьмете на службу.

«Если он согласен на службу, то позднее согласится на другие условия», – подумал Жадыгей.

– Хорошо, – сказал он. – Договорились.

Они пожали руки друг другу.

– Рассказывай, – велел Жадыгей.

– В каждом ауле по три джигита работают против хана Канчоро, – начал Казалы. – Как только желдет соберет скот с дворов, они мигом собираются и устраивают засаду за аулом.

– Что дальше? – спросил Жадыгей.

– Дальше они угоняет скотину в одну сторону, а желдета в другую.

– Это все?! – разозлился Жадыгей.

– А что? – удивился Казалы. – Вы считаете, что этого мало?