Текст книги "Вкус моего голода"

***

Все остальное время я просто гуляла. Потом вызвала такси и поехала в отель. Сегодня я больше не ем. Я и так наела много калорий. Наела очень-очень много калорий. И я не уверена, успела ли я «отгулять» их все. Может, все-таки лучше начать их считать? Так будет понятнее, что да как. О нет, не буду! Не хочу ходить везде с весами и циклиться на цифрах. Это совсем перебор, нет. Лучше просто наперед рассчитать рацион с калориями, белками, жирами и углеводами. Так понятнее будет. Постоянный счет сводит с ума. Я и так думаю вечно о еде, а тут еще буду думать вечно о цифрах и еде.

В номере я приняла горячую ванную и села составлять план питания на неделю. Я посчитала калории, посчитала каждый продукт по граммам и обязательно в рацион включила супы. Почему я раньше их не ела? Единственная проблема – тут нет кухни. Возможно, придется где-то отступать от запланированного, но по калориям все будет четко. Если что, я лучше где-то недоем, чем переем. Буду учиться доверять ресторанам, а не есть одни салаты. Не хочу быть ходячим трупом, хочу быть красивой. Как сейчас.

Затем я запланировала, куда я пойду и чем займусь. Расписала почти каждый час. Будет некогда думать о еде в промежутках. Будет некогда париться о том, что вокруг меня полно еды. Ведь у меня есть план питания, которого надо придерживаться. И план дня, серьезный и важный. Чтобы вся остальная часть поездки прошла успешно, а не как попало.

Перед сном позанималась в спортзале и поплавала в бассейне. Жаль возле моей квартиры нет таких удобств. Жаль, в моем доме нет бассейна и тренажерного зала. Тогда я смогла бы заниматься чаще и продуктивнее. Ведь тогда мне бы не пришлось ездить на такси по пятнадцать – тридцать минут. При покупке квартиры нужно было учесть этот вариант, но тогда я не думала об этом. Мне было важнее, чтоб был вид на Москву-сити.

Я очень устала, но перед сном проверила сообщения. Мелисса пишет, что сегодня не выкинула ни одного мешка с питательными веществами. Сегодня она чувствует себя морально ужасно, но сил у нее больше. Я рада за нее и рада за себя. Что я не голодаю. Теперь у меня еще и режим есть, есть план питания, которого я буду придерживаться. План питания, который не даст мне разжиреть и не даст мне стать такой же, как Мелисса. Я могу поддерживать баланс, быть нормальной, красивой и худой.

***

Остальные дни проходили очень насыщенно. Я увидела все стандартные и нестандартные туристические места. Я гуляла и ездила целыми днями. Иногда не успевала поесть, но ничего страшного, я все равно ела. Пусть и меньше, пусть я могла проснуться ночью от голода. Я же ела. Укладывала себя ночью с мыслями о еде. У меня был план. На вторую неделю я составила новый, с другими продуктами – нужно чередовать питательные вещества. Супы остались неизменными. Потрясающий вид еды!

На второй неделе мне стало скучно гулять по Нью-Йорку. Один раз я даже зашла в ночной бар, но мне и там было скучно. Я даже выпила, и не один коктейль, но это мне не помогло. Бесконечная скука, скука, скука. Хочу работать, а не веселиться. Так долго отдыхать нельзя. Как можно прохлаждаться так много времени?

Как и не помогло пойти потанцевать, переспать с незнакомцем и потом отшить его. Хочу сказать, что нет никаких границ, даже если твой английский не идеален. Тело говорит само за себя. Тело говорит само «отдайся мне».

Не помогли и походы по магазинам. Пришлось покупать новый чемодан для одежды, косметики, сумок и обуви. Здорово, что можно купить брендовые вещи, вещи которых нет в России, гораздо дешевле, чем у нас. Но покупки быстро надоедают. Да и я в принципе не была особо влюблена в шопинг. Иногда – весело. Постоянно – скучно.

Даже поездки на окраины Нью-Йорка не помогли. Как и не помогла поездка в Нью-Хейвен, Стэнфорд. Все достопримечательности, улицы, музеи и рестораны слились в один. Мозг не воспринимает происходящее вокруг абсолютно. Слишком много впечатлений. Разве что немного выделился Брайтон Бич. Ощущение, словно вернулась куда-то далеко в прошлое. Там очень жутко. Только и ждешь, что кто-то обворует или обманет. Надолго я там не задержалась.

Хочется домой. Хочется к друзьям, но у меня больше нет друзей. Теперь у меня есть работа и маленькая Мелисса, которую нужно вытащить из омута смерти. Я регулярно переписываюсь с ней, она говорит, что ей лучше.

Ну и плевать. Хочу работать, хочу делать хоть что-то существенное. Бестолковый образ жизни развращает. Еще немного и я отупею от бесконечного отдыха.

***

В тот день, когда я думала закончить свой отпуск пораньше или нет, мне пришло сообщение на телефон от Мелиссы. Но написала не она. Ее мама написала, что Мелисса умирает и очень много говорит обо мне. Я не могу бросить ее и вопрос о выборе даты отлета отпал сам по себе. Я должна сделать это как можно скорее. Всю трясет от страха за Мелиссу. Выживет ли она вообще? Неужели она мне врала, когда говорила, что ей лучше?

Надеюсь, она дотянет до моего приезда. Я не прощу себе, если не смогу ей помочь. Я хочу ей помочь. Просто нужно дать ей еще больше еды. Перед отлетом накупила в дютифри ей сладостей. Она должна это оценить. Я заставлю ее поесть, иначе не прощу себя.

Сама я ограничилась кофе и салатом. Все равно перелет прямой, можно просто лечь спать. Я уже поняла, что в самолете на еду можно не рассчитывать, значит буду спать.

***

Спала в самолете очень плохо. Постоянно ворочалась, снились какие-то кошмары и тревоги. Ничего не помню, но помню, что было очень страшно. В один раз разов проснулась в слезах. Надеюсь, я не кричала. А то представляю, что люди могли подумать обо мне.

***

Я вернулась домой поздно ночью. Заставила себя не разбирать чемоданы и сразу лечь спать. Чем раньше я встану, тем раньше увижу Мелиссу. Я хочу, чтобы она начала есть. Ведь тогда все будет в порядке. Я приеду к ней, она поест и ей станет лучше. Я смогу ее спасти, смогу откормить и все наладится. Она не может умереть. Не может умереть.

Даже дома я спала беспокойно. Я думала о том пакете со сладким для Мелиссы. Мне так хотелось опустошить его. Мне снилось, что я и правда начала есть еду. Сначала съела шоколадные драже, потом пачку разных шоколадок. Когда я доела последнюю, я проснулась в холодном поту. Побежала проверять. Пакет полон. Это просто сон, Вика. Мне часто снится еда, часто просыпаюсь из-за этого. Могла бы привыкнуть.

***

Я поспала еще несколько часов. Первое, что сделала как проснулась, вновь проверила пакет со сладким. Я ничего не трогала. Пошла на балкон курить. На улице уже тепло. Весна быстро пришла в Москву. Значит будет проще адаптироваться. Я созвонилась с мамой Мелиссы. Она сказала, что будет в больнице через час и прислала адрес.

Быстро собралась и не стала завтракать, вызвала такси. Не стала краситься, волосы убрала в пучок. Больница – не место для праздника. Да и на фоне Мелиссы я уже буду выглядеть, как праздник. Не хочу привлекать к себе лишнее внимание. Нужно быть максимально скромной. Одежду выбрала светлую. Черная – это как намек на смерть Мелиссы. Нет, она не умрет!

Пока ждала такси, смотрела на пакет со сладким. Если я съем одну конфету, Мелисса поймет меня. Она простит, если я открою пачку и съем одну конфету. Нет. Нет. Нет! Словно в пакете кто-то сидит и говорит мне «поешь». Меня начало трясти. Мысленно я уже открыла все пачки и ела сладости без разбора. И не один раз. Словно у меня было пять таких пакетов. Чувствую, как холодные капли пота стекают по спине. Из мыслей меня выдернул звонок таксиста. Он не очень доволен, ведь он уже ждет меня десять минут и последующее ожидание платное. Как я не увидела уведомление? Видимо, совсем увлеклась мыслями о сладком. Я пока в процессе борьбы с зависимостью от сладкого, но я обязательно ее переборю. Нельзя так сильно увлекаться едой, что аж выпадаешь из реальности и не слышишь уведомление телефона.

В такси я попросила не включать музыку и дать мне возможность закурить. Мне предложили заплатить сто рублей за выключение камеры. Какая-то дичь, но я заплатила. Потому что я не могу не курить. Я очень сильно нервничаю. Я боюсь, что если я приеду и увижу Мелиссу мертвой, то умру сама.

Я всегда равнодушна до других судеб, потому что у меня есть я и только я. Ну и до недавнего времени были Ламира и Лиза. Две Л. А теперь у меня есть Мелисса. Которую я знаю очень мало, но переживаю о ней, как о лучшей подруге. Смогла бы я вынести то, что моя подруга лежит на больничной койке с зондом и умирает? Смогла бы я вынести такую боль и чувство вины? Если бы на месте Мелиссы была бы Лиза, что бы я чувствовала? К черту Лизу! Ей все равно на меня.

Хорошо, у меня нет детей. А если бы и были, я бы им быстро объяснила, как важны правильное питание и режим. И тогда никто не будет истощен. Есть нужно всегда. Главное соблюдать множество правил. Знать, как, что и когда есть. Правильно держать баланс белков, углеводов и жиров, вести активный образ жизни. Глупо считать, что организм все знает. Мой организм якобы все знал, но я набрала очень сильно, когда начался пубертат. Нужно просто контролировать себя. Это не сложно. Контролировать, чтобы не уйти в истощение, как Мелисса, и контролировать, чтобы не разожраться. Если все держать под контролем, тогда все будет хорошо.

***

В больнице мрачно и тихо. Словно еще никто не проснулся. Либо те, кто проснулись, так же не могут ходить. Я боюсь идти к Мелиссе, хочу курить. У дверей меня встретила ее мама. Таких, как она, в школе называют серыми мышками: невзрачный хвостик из прямых тонких волос, длинный кардиган тусклого серо-зеленого цветов (двести рублей на барахолке), тусклая кожа. Я увидела на ее лице, как она удивлена. Она ахнула, словно увидела смерть. Но сдержалась и ничего не сказала. Мама Мелиссы решила, что я такая же тощая, как ее дочь? Но это неправда. Я прекрасно выгляжу. Что же вызвало у нее такой шок? От мыслей отвлек ее тихий голос:

– Мелисса еле дышит.

– Я принесла ей пакет со сладким. Она поест и все будет хорошо. Она быстро поправится.

Я пыталась улыбнуться ей. Но мама Мелиссы никак не отреагировала.

– Ей нельзя есть такую еду.

Внутри меня все рухнуло. Я пыталась сдерживаться. Ничего не говори. Ничего не говори! Как так нельзя? Ей же просто нужно поесть, набрать вес и тогда все будет хорошо!

Мы зашли в палату Мелиссы. Теперь моя очередь удивляться. Она выглядит ужасно. Она похожа на труп. Живой труп, который дышит. Пока. Вокруг нее много трубок, видимо, ей нужна не только еда через зонд. Капельница, трубка для дыхания, зонд, еще какие-то штуки вокруг рук. Я рванулась к ней.

– Мелисса!

Схватила ее за руки. Кожа тонкая, вены торчат так, как не торчат у меня после тренировок. Я забоялась, что, если я возьму ее руку чуть сильнее, тогда она сломается. Она похожа на бабочку. Такая же трепетная, тонкая и слабая. Одно неверное движение и все. Конец.

– Мелисса, почему ты не ешь? Зачем ты мне врала? Как мы теперь будем плавать вместе?

Она лишь слабо выдохнула и издала стон. Мне хочется ругать ее и жалеть. Жалеть и ругать. Я не знаю, что делать и как себя вести. Хочу сбежать, уйти, не видеть Мелиссу такой. Что же делать, как мне быть?

– Врачи говорят, что ей осталось недолго. Они говорят, что даже через зонд ничего не усваивается. Просто попрощайся с ней. Я скоро вернусь.

Она сказала все это таким тоном, словно это я довела ее до такого состояния. Словно это я заставляла Мелиссу не есть. Что вообще она говорила обо мне своей маме? И почему она всем видом говорит мне понять, что я тоже причастна к этой картине? Я вижу на лице ее матери, несмотря на то, что она сдерживается, как она меня презирает. Но я не виновата! Мелисса и так была худой, до нашей встречи. Я не могла быть ее идеалом, так как гораздо, гораздо толще.

Я не знаю, что делать. Поэтому я просто говорю. Говорю о том, что мне очень жаль и что, если она умрет, значит, ее ждет лучшая новая жизнь. Просто не с нами. В такие моменты начинаешь верить во что угодно, лишь бы была хоть какая-то надежда на лучшее. Не хочу, чтобы она ушла с грустью и печалью. Пусть думает о чем-то хорошем.

Я достала шоколадку из пакета и стала есть. Я говорила ей о том, что если сейчас не поем, то тоже умру. Меня накрыли эмоции, так стало страшно. Когда я быстро доела шоколадку, ее мама вернулась. Я поцеловала Мелиссу в лоб.

– Спи спокойно. …Я не виновата, я ем.

Последнюю фразу бросила ее маме и ушла. Я не могу больше здесь находиться.

Я стояла внизу и курила. Я уткнулась в телефон и начала заказывать еду на дом. Заказала разную жирную и вредную еду, сладости и солености. Мне страшно. Аж трясет от страха. Руки дрожат, ноги дрожат. Словно на улице минус тридцать, а я стою в том, что есть. Я не хочу умереть на больничной койке, как умирала Мелисса. Ни за что не окажусь в больнице. Ни за что!

***

Следующие четыре дня я ела. Ела до рвоты. Казалось, что злой дух вселился в меня. Я ела, ела, ела. Ела и блевала. Я старалась не делать этого, но еда сама вырывалась из меня. Еда сама вырывалась из моего желудка. Но я продолжала есть.

Я смотрела фильмы и ела. Когда еда заканчивалась, я заказывала новую. Все то, о чем я грезила. Я делала доставку из фаст-фуда, пиццерий и азиатской кухни. Мне не хочется умирать, как Мелисса. Я буду есть. Иначе еда не будет усваиваться также, как и у нее. И что мне делать тогда? Не попаду в больницу, не умру. Со мной все будет нормально.

Я хочу работать, хочу заниматься спортом, хочу жить. Я не буду такой, как Мелисса. Я выживу и все будет нормально.

***

На пятый день я посмотрела на себя в зеркало. Я посмотрела на то, в кого превратилась: волосы висят соплями; лицо опухшее, живот такой огромный, каким я не видела его уже много лет; ляжки стали гигантскими. Я выгляжу нелепо с тонкими икрами и руками – палками. Даже от алкоголя я так не распухала. Это явно не пошло мне на пользу.

Я просто добавлю еды в калораж и спорт. И буду девочкой с мышцами. Нет, теперь точно все. Мой организм не выносит таких издевательств. Организму не нужно такое состояние. Он кричал: «Хватит столько жрать!». Я же такая уродливая. Нет, нельзя бросаться в другую крайность, нельзя бросаться в крайности так сильно, как это делаю я. Нужно взять все под контроль. Иначе буду как Мелисса или как я в прошлом.

Сегодня я доедаю купленное и расписываю питание на месяц. Расписала тренировки. Скоро на работу, тогда уж точно будет не до еды. Строгий график и только. Никаких других вариантов. Написала Марку, что хочу выйти раньше на несколько дней.

Когда телефон завибрировал, я дернулась – ждала сообщения от Марка. Но сообщение было с номера Мелиссы. Оно было емким: «похороны через три дня, в восемь утра». После этого сразу пришло сообщение от Марка. Он был удивлен, но сказал, что не может мне запретить не работать. Потом добавил: «Я жду тебя». Звучит так, что он ждет меня как девушку, а не как сотрудницу.

***

Мне не хочется идти на похороны в таком виде. Я не знаю вообще, в чем и зачем мне туда идти. Не хочу видеть гроб и могилу. Не хочу снова видеть ее маму. Я могу не идти? Могу ли я не идти? Конечно, могу. Я хочу запомнить Мелиссу не трупом в гробу, не трупом в больнице, а девочкой, с которой я переписывалась и плавала. Которая уже выглядела плохо, но хотя бы немного была похожа на живого человека.

Я лучше буду сегодня есть и отдыхать. Составлю расписание еды, тренировок. Подготовлюсь к работе, куплю новую одежду для нового веса. Конечно, у меня есть одежда и из Америки, но хочется еще что-нибудь нового. Кажется, что и та одежда из США, немного стала велика. Ну и отлично. Я не разжирела за каникулы. На весы еще не вставала. Боюсь. Куда уж вставать на весы после такого зажора. Но раз вещи из США мне стали великоваты. значит, я похудела? А если да, вдруг я буду худеть дальше и стану такой же, как Мелисса? В гробу. Нужно просто поддерживать тот вес, который у меня есть сейчас. Точнее был. До этого четырехдневного зажора.

Ничего, я все наверстаю.

***

Эта неделя оказалась одновременно сложной и веселой. Я думала о смерти Мелиссы и о том, как мне не умереть самой. Эти мысли я заглушала мартини и шоппингом. Я потратила почти все свои деньги в этот отпуск. Неужели, я смогла это сделать? Я думала, при всем желании я не смогу потратить все, что накопила и продолжаю копить. Просто потому что я не успеваю все тратить.

Денег осталось ровно столько, чтобы жить как обычно до следующей зарплаты. Это немного тревожит меня. Вдруг мне нужно будет купить что-то дорогое, а денег нет? Хорошо, я выйду раньше на работу. На одни билеты по Америке и обратно ушла такая невероятная сумма, что на нее можно было жить два месяца. Если бы средний житель России узнал, на что ушли эти деньги, меня бы проклинали. Сразу стала бы главным злом. Да даже если бы любой средний житель узнал мою обычную зарплату, я бы уже стала источником всех их проблем.

***

Есть ли ад? Или рай? Могла бы Мелисса попасть в ад? Считается ли ее болезнь самоубийством? Эти вопросы не дают мне спать. На похороны я не смогла пойти. Я думала об этом еще несколько раз, но так и не решилась. Что мне там делать? Смотреть на маму Мелиссы, которая осуждает меня всем своим видом? Или на других ее родственников, знакомых, друзей. Пришлось бы смотреть в их лица и видеть осуждение меня. Все эти люди мысленно говорили бы мне «это ты виновата!». А был ли у Мелиссы вообще кто-то, кроме меня и мамы? Насколько хорошо я вообще знала Мелиссу, раз она так легко обманывала меня в сообщениях?

Я ходила в наш тренажерный зал и вспоминала ее. Пришлось расторгнуть контракт с ним и найти новый. Потому что это невозможно. Невозможно все время смотреть на этот бассейн и вспоминать Мелиссу. Однажды и эта рана затянется. Они всегда затягиваются. Я просто буду игнорировать эту боль. Закрою ее, закопаю куда-нибудь поглубже. Я всегда так делаю. Нет ничего приятнее контроля над собственными эмоциями. А сейчас, я просто буду больше ходить на тренировки. Больше тренировок – больше мышц. Меньше печалей. Жизнь продолжается.

Я нашла тренажерный зал поближе к дому – в Москва-сити. Там можно было заплатить за месяц. После зарплаты куплю абонемент на год и попробую новый вид спорта для себя – кроссфит. Возможно, для мышц он будет гораздо эффективнее, чем то, чем я занимаюсь сейчас. Пойду также на растяжку – для того, чтобы мышцы не «забивались». У меня грандиозные планы на жизнь, я не умру. Я буду жить столько, сколько захочу.

***

За несколько дней моя фигура пришла в нормальное состояние. Стою возле зеркала и смотрю на себя. Смотрю на свои костлявые коленки. Раз уж большее похудение ведет к смерти, я должна поддерживать свой вес. Который я так и не узнала. Все еще боюсь. Но визуально и по одежде и так все понятно. Набирать нельзя. Иначе я снова буду жирной уродиной. Я не самая счастливая в этом мире, но я точно знаю, что пока у меня есть такая фигура – у меня уже есть один повод для радости.

***

Когда я вышла на работу, Марк обнял меня. Черт возьми, Марк! Я же твоя сотрудница. Твоя. Помощница. Почему ты обнимаешь меня? Зачем ты обнимаешь меня? В этом было что-то сексуальное? Или не было? Он позвал меня на ланч. Я сказала, что пойду есть через два часа, а потом еще через три. Пусть сам выбирает, когда нам идти есть. Он согласился через два часа. Ну вот тогда я ему все и скажу. А то что это такое? Он мой шеф. У нас должны быть рамки. Никакого физического контакта, если ты не хочешь переспать со мной. А ты не должен этого хотеть. Потому что я твоя помощница. Секс портит рабочие отношения. Не хочу вообще лишний раз касаться людей.

Я чувствую напряжение в моем старом отделе. Чувствую напряжение, когда прошла по коридору самый первый раз. В новых туфлях от Гуччи. Словно все забыли, кто такая Вика. Мне кажется, что меня провожают злыми взглядами. Особенно женщины. Особенно толстые женщины. Особенно те, которые зарились на Марка, как на потенциального мужа. Но мне он не нужен в качестве мужа. А чему я удивляюсь? После всех сплетен, которым помогла разойтись Ламира. Наверняка думают, что туфли и новую одежду Марк мне купил. Или, мои новые серьги, или новую сумку. Таким людям сложно поверить, что женщина может что-то получить и сделать в своей жизни без мужа.

Мне в принципе не нужен муж. Я сама по себе, и меня все устраивает. Не хочу быть как эти курицы, которые без мужика не могут ни решения принять, ни слова лишнего сказать или чего-то сделать. Я не такая. Никто не будет решать за меня, что мне делать. Пускай мои решения причиняют кому-то боль. Жизнь жестока. И играть нужно только за себя.

Мне жаль, что я пустила Мелиссу в свою жизнь. Настолько, что ее мать решила, будто бы в смерти Мелиссы виновата я. Не я недоглядела за дочкой. Не я не кормила ее. Я была рада, что оказалась умнее Мелиссы. Почему нельзя просто правильно питаться и заниматься спортом? Это же так легко. Не загонять себя до анорексии и все. Просто контролировать себя и свою жизнь. Дурочка Мелисса. И мать ее тоже дурочка.

Сейчас в моем расписании спорт каждый день. Силовая тренировка, растяжка. Кардиотренировка, растяжка. Они чередуются. Все порции расписаны четко и ясно. Контроль – самое лучшее, что можно было придумать. Контроль – мое все.

Не все люди могут это понять. Но если давать себе волю, тогда станешь распущенным бездумным животным. Если бы я давала себе волю, тогда я бы питалась одним сладким и тут же разжирела. Как это было совсем недавно. Сладкое тут же отразилось на мне и не лучшим образом. Зачем мне это нужно? Нет ничего важнее красоты и силы. Нет ничего сильнее победы над собой.

Нет ничего лучше контроля.