Текст книги "Эликсир бессмертия"

Нина Пушкова
Эликсир бессмертия

© Пушкова Н. В., 2021

© ООО «Издательство «Аргументы недели», 2021

* * *

Моему мужу с признательностью за вдохновение и поддержку

Пролог

Борис Вересовский был очень доволен собой.

Вчера президент подписал указ о создании ОРТ – Отечественного Российского телевидения – на базе главного национального канала страны. Это давало в руки амбициозному олигарху уникальное средство для достижения его далекоидущих целей. В обмен он должен был обеспечить победу президента на предстоящих выборах.

По этому поводу в уже ставшем знаменитым особняке Вересовского на Новокузнецкой собрались те, кто решал судьбы новой России.

Звон бокалов, смех, общее возбуждение. Будущее казалось, как никогда, прекрасным.

Вересовский с улыбкой вспоминал вчерашний вечер. Он, конечно, понимал, что самому ему царём России никогда не стать. Но ему это и не было нужно. Себе он уготовил исключительно важную роль – роль «кингмэйкера», то есть «человека, который делает королей».

Охранник услужливо распахнул перед ним дверь чёрного лимузина. Олигарх нырнул в кондиционированную прохладу просторного автомобиля.

– Володя, трогай! В Кремль, – как обычно, скороговоркой распорядился Вересовский. Водитель повернул ключ зажигания, плавно выехал за ворота – и в тот же момент «Мерседес» сотряс огромной силы взрыв…

И наступила тишина. Последнее, что он услышал, был истошный, с надрывом, хриплый выкрик: «Взорвали! Бориса убили!»

Книга 1. Родина

Глава 1. Возвращение

Билеты Сергей Францев взял на ночной рейс.

Три сорок – самое сонное время.

Расчёт оказался верным: на паспортном контроле все были вялые, уставшие, равнодушные. Лишь один из этих парней – ярко-рыжий ирландец – на пару секунд задержал взгляд на Нике. Потом посмотрел на Францева, еле заметно скривился, отвернулся. Было ясно, что он подумал. Очередной новый русский с молодой любовницей, красивой блондинкой. Тратил в Лондоне украденные деньги. На девушку, которая в дочки годится. Bloody Russians…[1]1
  Чёртовы русские… (англ.)


[Закрыть]

Они спешно покидали Лондон, оставив за собой два трупа и, возможно, идущий по их следам Скотленд-Ярд[2]2
  Читайте роман Нины Пушковой «Богиня победы».


[Закрыть]. У Францева не было сомнений, что похититель его дочери был не единственным, кто узнал о бриллиантах Ники. Это означало, что надо было исчезнуть как можно скорее.

Напряжение отпустило только в самолёте, когда люк наконец задраили, лайнер качнулся, загудел, выруливая к взлётной полосе. Замер, готовясь к взлёту, потом низко взвыл. Францева вдавило в кресло. Ника уже спала, привалившись щекой к иллюминатору.

Он тоже в молодости мог заснуть где угодно и когда угодно. Появлялась свободная минутка – и он уже спит. Однажды даже заснул во время пешего перехода. Он шёл по раскалённой пустыне и спал. Не забывая, впрочем, следить за слепящим солнцем – чтобы оно всегда было справа. Потому что те, кто смотрел в прицелы, были слева, и против солнца он оставался невидимым.

Францев с силой сжал челюсти. Все эти переходы, сложнейшие операции, бомбёжки, гибель жены и многие годы на положении нелегала – чем всё закончилось? Теперь он стране не нужен.

Некогда мощная система развалена. Страну растаскивают шакалы. За что погибла Анюта? Чему он принёс в жертву лучшие годы жизни? Ради каких уже отброшенных жизнью идеалов? И почему его единственная дочь воспитывалась в детдоме, а потом в неродной семье, где её не любили и откуда вышвырнули на улицу, как щенка?

Недавно один из его бывших сослуживцев даже удивился: мол, странно, что тебя, Францев, ещё не слили. Какой, к чёрту, долг? Не смеши людей!

Действительно, как не посмеяться: ему 49 лет, а жизнь приходится начинать заново.

Францев повернулся и посмотрел на спящую Нику. Только теперь ему стало понятно, что, если бы не встреча с пропавшей двадцать лет назад дочерью, он бы уже сломался. Но сейчас у жизни появился новый смысл.

А ещё появились бриллианты. Но они остались в Брюсселе, в банке, а туда сейчас нельзя. И надо понять, как со всем этим управиться.

Ника несколько раз повторила свой рассказ о том, как у неё оказались бандитские алмазы, как она убегала от преследователей в Кисловодск, а потом за границу.

Он тогда сказал ей банальную истину: у бриллиантов, помимо блеска, есть ещё какое-то невидимое излучение. На их зов всегда приходят охотники. Но теперь им предстояло переиграть охотников. Слишком много уже было риска. Слишком много вложено сил. Но как это сделать, если у дракона, охотящегося за бриллиантами, вместо каждой отрубленной головы вырастали новые?

Перед мысленным взглядом Францева появилась низко склонённая над ресторанным столиком голова Прибалта. Словно наяву, он услышал тихое гудение голосов, позвякивание чашек, почувствовал запах кофе.

Францев тогда написал на салфетке сумму, которую был готов отдать в обмен на жизнь. Прибалт инстинктивно нагнулся, чтобы её рассмотреть. Всё это был спектакль: киллер не собирался оставлять их в живых. Выбора у Францева не было: резкое движение рукой – и через мгновение острый наконечник шариковой ручки насквозь пропорол горло наёмного убийцы.

Тогда, выходя из ресторана, он понимал: это лишь передышка.

Он вспомнил затем заброшенный дом в питерском переулке, поскрипывание разбитого стекла под ногами, и потом в прицеле винтовки – сияющий огнями парадный подъезд Мариинского дворца, вереницу иномарок и огромный белый «Мерседес», из которого вылезает довольный собой Сосо. Новый хозяин жизни в светлом костюме-тройке, он гордо оглядывается по сторонам. Потом хлопок – и на белоснежной ткани сорочки, словно невиданная орхидея, медленно распускается алое пятно.

Хруст стёкол, звук шагов и собственного дыхания. Оно и тогда не сбилось…

Хозяина бриллиантов не стало. Но за ними снова пришли.

Позавчера в Лондоне показалось, что им уже не выпутаться. Шея, намертво зажатая стальными руками британца, ныла до сих пор. У этого парня были литые мышцы – явно профессионал высокого уровня, скорее всего, бывший спецназовец или ирландский террорист, работающий уже не за идею – за деньги. Францев уже прощался с жизнью: из таких объятий не вырваться. Но неожиданно тело киллера обмякло, стальные клещи разомкнулись. Он помнил свой первый судорожный вдох. Его спасла Ника. Вот уж точно – Богиня победы! Надо узнать, кто научил её так метать нож…

Францев посмотрел на дочь, и сердце его затопила нежность.

– Что же нам делать с тобой? – тихо спросил он вслух. – Как начать новую жизнь и при этом не умереть?

– Вы что-то хотели? – спросила стюардесса, наклонившись к его креслу.

Он попросил коньяка и прикрыл глаза. Шансы есть, если всё правильно продумать. В Москве остались связи, а всеобщая неразбериха, охватившая страну, может даже сыграть на руку – в этом хаосе легче затеряться. Хотя бы на время. Ну а потом, как говорится, бог не выдаст – свинья не съест.

Самолёт летел на восток, навстречу солнцу. За ним тянулась серебристая полоса, похожая на бриллиантовую пыль.

Глава 2. Еду я на Родину

В зале прилёта Францев и Ника сразу были окружены кучей «бомбил» – они и составляли основную массу встречающей публики. Громко выкрикивая «Довезу с комфортом», они зазывали перегруженных чемоданами и коробками прилетевших пассажиров.

– Сэр, леди, вон такси, хэлп? – услужливо обратился к ним коротышка с близко посаженными бегающими глазками. «За иностранцев нас принял», – подумал Францев.

– Сколько возьмёшь до «Юго-Западной»?

– Русские?! – удивился таксист. – А выглядите как фирмачи! Недорого возьму, внакладе не останетесь. Позвольте, сударыня. – Он уже ухватил чемодан Ники и потянулся к чемодану отца.

– Папа, мы на нём едем? – позвала Ника Сергея. Она никак не могла привыкнуть, что в её жизнь волшебным образом вошёл сильный, уверенный в себе, надёжный мужчина. Этот мужчина не просто назвал её дочерью и предъявил фотографию родной матери и её самой в двухлетнем возрасте – он заботился о ней, берёг её как настоящий отец. Ника постоянно это ощущала. И вот сейчас, после стольких потрясений, они вместе вернулись в Москву, откуда Ника бежала всего лишь несколько месяцев назад.

«Бомбила» завёл мотор сильно подержанной иномарки и уверенно вырулил со стоянки. Далее – выезд на трассу, а там и до Москвы недалеко – минут 40–50 пути, не больше. Ника с любопытством смотрела в окно, будто вернулась после многолетнего отсутствия. На самом деле её не было лишь несколько месяцев, но КАКИХ месяцев! За это время она увидела и пережила столько, сколько люди не переживают и за десятилетие! А Францев всё время поглядывал на Нику: ему было трудно привыкнуть к тому, что у него такая взрослая красавица дочь.

Казалось, нет ни малейшего повода волноваться: они прибыли на родину, где и стены должны помогать. Но они ошибались. Прибывшие из-за границы ещё не знали, что среди «бомбил», что паслись в аэропортах и на вокзалах, было немало уголовников. Нередко случалось, что клиентов грабили, отбирали все деньги и ценности, а бывало, и убивали. И трупы потом находили недалеко от дороги.

И всё же что-то насторожило Францева. Профессиональная привычка заставила его обернуться. За ними ехал старенький «жигулёнок» вишнёвого цвета. Когда «бомбила» притормаживал, то же самое делал «жигулёнок», и наоборот – как только они набирали скорость, ускорял движение. Это было подозрительно.

Подозрение превратилось в уверенность, когда иномарка внезапно свернула направо на просёлочную дорогу.

– Слушай, – Францев ухватил водителя за плечо, – Москва в другой стороне!

– Да у меня колесо… Спускает колесо, надо подкачать! Заедем на шиномонтаж на пять минут – и дальше отправимся!

Францев вновь обернулся – «жигулёнок» свернул за ними и уже был совсем рядом. Стало окончательно ясно: оба водителя заодно.

– Так, давай тормози! – скомандовал Францев. «Бомбила», как ни странно, затормозил и сразу вышел из машины. Но Сергею выйти не удалось: едва он тронул дверную ручку, как та сразу же отвалилась!

Тем временем из остановившегося «жигулёнка» вылезли два амбала в кожаных крутках и лыжных шапочках. Один из них начал открывать дверь со стороны Францева.

– Ну, лохи, вылезайте. Чемоданы останутся в багажнике, а сейчас вытряхивайте бабки и прочие ценности! – Он обернулся ко второму амбалу. – Девку общупай, наверняка кольца, серьги и прочая фигня имеется!

Выражение «общупай девку» взбесило Францева. И, недолго думая, он резко ударил ногами по приоткрытой дверце. Она отбросила амбала, лишив его ориентации. Францев выпрыгнул из машины. Удар в горло и ещё один – кулаком в переносицу – отправили бандита в придорожный кювет.

Францев развернулся, но второй нападавший вытащил Нику наружу и схватил её за горло.

– Эй, мужик, без фокусов! А то сейчас твою бабу придушу на фиг! Быстро руки на капот и бабки достал!

Лежавший в кювете получил удар такой силы, что был не в счёт. Но следовало опасаться «бомбилы», который вылез из иномарки с монтировкой в руках.

– Ты понял, нет?! – нервно прокричал тот. – Сейчас вас двоих тут закопаем, лучше сами всё отдайте!

Францев понимал: он имеет дело с обычным уголовным отребьем, эти рукопашным боем не владеют. Он запросто уложил бы обоих. Но мешала мощная рука, сжимавшая горло Ники. Францев посмотрел дочери в глаза, словно посылая сигнал: сейчас!

– Всё нормально, моя девочка… – проговорил он. – Всё будет хорошо…

Он вынул из кармана бумажник и, вытянув левую руку перед собой, двинулся к бандиту, душившему Нику.

– Вот мои деньги, я их отдаю!

Амбал слегка ослабил хватку. В этот момент Ника изо всех сил ударила каблуком по мыску правого ботинка грабителя. Удар пришёлся по косточкам пальцев ног. Мужик взвыл от боли.

– Б…, ты что, с…!!

Ника уже вырвалась из жёсткой хватки упавшего на колено мужика. А Францев нанёс ему удар ногой в лицо такой силы, что грузное тело навзничь упало на землю.

«Бомбила» с ужасом наблюдал за этой картиной. Двое его массивных товарищей были мастерски вырублены, и не оставалось никаких сомнений в том, что его ждёт та же судьба. Он трусливо забормотал:

– Слышь, мужик… Да мы пошутили, ей-богу! Это так, проверочка…

Перепугавшись, он даже выбросил монтировку и поднял руки вверх, как в кино пленные немцы, всем своим видом показывая, что сдаётся.

– Значит, так… – проговорил Францев, – сейчас мы возвращаемся на трассу и ты, с. а, довозишь нас до города, причём бесплатно.

– Как это – бесплатно?! – удивился бомбила.

– Да я тебя сейчас вообще урою, гнида! – вышел из себя Францев. – Будешь рядом с тем уродом лежать!

– Нет-нет, едем бесплатно! Прошу в машину!

– А если дёрнешься, башку монтировкой разнесу, сволочь! – Францев не мог успокоиться. – Без фокусов, понял?!

– Без фокусов… без фокусов… без фокусов… – забормотал напуганный «бомбила».

Францев перевёл взгляд на дочь. Она была бледна, но что-то решительное, твёрдое проскальзывало в её глазах.

«Сильная», – подумал Францев. И вслух произнёс:

– Ника… – он с восхищением посмотрел на дочь, – как ты про этот удар каблуком вспомнила… Я же тебе только на словах объяснил.

– Не знаю… Само как-то вышло. – Ника положила голову на плечо Францеву. Впервые за много лет она почувствовала себя защищённой. А Францев так же впервые почувствовал себя настоящим отцом. Внимательно посмотрев на её лицо, Францев достал влажную салфетку и потёр щёку Ники.

– Что там? Тушь? – спросила девушка.

– Нет, царапина, но нам особые приметы не нужны, – пошутил Францев, выбрасывая салфетку со следами крови. – До свадьбы заживёт.

– Извините, а радио можно включить? – робко спросил слегка успокоившийся «бомбила».

– Можно, – ответил Францев. И добавил: – Гнида…

В салоне зазвучала, как по заказу, только что появившаяся песня Юрия Шевчука.

 
«Родина. Еду я на родину,
Пусть кричат – уродина,
А она мне нравится,
Хоть и не красавица…»
 

«Приехали», – подумал Францев.

Глава 3. Никого не боюсь

Ника открыла глаза и поняла, что теперь эта квартира – её новый дом. Отец, по-видимому, только что ушёл. Звук закрываемой двери её и разбудил. После вчерашнего потрясения она ещё не до конца пришла в себя. Хотелось полежать, расслабиться. Перед глазами всё ещё стояла вчерашняя сцена. Она вновь ощутила, как ей было страшно, и вновь поразилась своему самообладанию, тому, как она поступила в решающий момент. Впрочем, она всегда отличалась отчаянным характером. Вспомнила, как в двенадцать лет едва не подралась с компанией подростков.

Случилось это в Кисловодске. В этом небольшом курортном городке в предгорьях Кавказа Ника часто бывала со своей приёмной мамой Леной. Они снимали комнату недалеко от центра и Нарзанной галереи. Им очень нравился этот провинциальный, но уютный городок, тенистые аллеи парка, благоухающая ароматами Долина роз и двугорбый белый силуэт Эльбруса, отчётливо выделявшийся на фоне сине-голубого неба в ясную солнечную погоду.

У хозяйки квартиры Лары была дочка. Девочки были почти одногодками. И имена у них были похожими: Ника и Нина. Дочка хозяйки стала её подругой, а в один из августовских тёмных вечеров они «породнились». На листочке из школьной тетрадки они написали, что стали кровными сёстрами и всю жизнь будут спасать и защищать друг друга. Потом взяли лезвие «Нева» и сделали надрезы на подушечках указательных пальцев. Выдавив кровь в крышку от аптечного пузырька, они обмакнули в него спички и поставили свои инициалы на листочке. Клятву решено было закопать под кустом душистого жасмина. Когда Нина ушла за бутылкой – в неё девочки намеревались спрятать документ на вечное хранение, – Ника от себя лично сделала приписку: «Исполнение гарантирую». Ей очень нравилась эта взрослая фраза, которую она однажды услышала в швейной мастерской. Так приёмщица завершила с кем-то свой телефонный разговор. И вот наконец Нике предоставился случай так красиво ввернуть полюбившееся выражение.

Эту клятву в тот же вечер обнаружила Нинина мама – Лариса. Она увидела разворошённую под цветущим кустом землю и, решив выровнять почву, тут же наткнулась на закопанный секрет.

«Какая хорошая девчонка, хоть и москвичка», – подумала Лара. К москвичкам в провинции известно как относились. Но Лара видела, как её дочка активно развивается рядом со столичной подругой. То они в школу играют, то в театр, то в магазин, то секретничают о чём-то.

«Ну и мы здесь не пальцем деланные, тебя тоже научим полезным и нужным в жизни вещам», – решила хозяйка дома. А научить Лара Коханец могла многому: она была охотница. Иногда она вывозила девочек в лес за пределами Кисловодска и учила там стрелять, а каждую субботу брала на конезавод, где сажала на лошадей.

Улица, где стоял её дом, несмотря на близость к центру, была тихая, зелёная, из отдельных домов с садами и огородами за невысокими заборами. Район этот назывался Частный сектор. Таким, в своём первозданном виде, он и сохранился со времён царя Гороха, пока эпоха социализма не притулила к этим красивым разноцветным домикам с резными наличниками три трёхэтажные коробки. В первых двух расселились медсёстры, санитарки, официантки, поварихи, обслуживавшие многочисленные санатории. А в последнем, третьем доме жили семьи строителей, машинистов и путейцев с железной дороги – народ попроще, погрубее. Здесь часто затевались скандалы, которые из квартир быстро выплёскивались на улицу, истошно голосили женщины, крики «убивают!» раздавались чуть ли не каждый вечер. Хотя трупов не было, да и похороны случались в основном по естественным причинам.

Нике очень нравился этот район Кисловодска. И когда Лена собиралась «на воды», Ника всегда просила её остановиться у тёти Лары. Там было больше приключений, совсем не так, как в Москве. Их семья жила в элитной кирпичной высотке, где никто не только не кричал – там даже шуметь не принято было. Зелёный двор с огороженными гаражами и детским садиком. Всё это тяготило своей правильностью, предсказуемостью, узнаваемостью. Ей хотелось порыва, урагана, если не настоящего, то придуманного, приключенческого, как в книжках, которых она к тому времени прочитала уже немало.

Этот её внутренний Том Сойер только и ждал, чтобы вырваться на свободу. И вот этот день настал.

– Девчонки, ну-ка бегом на огород! Морковка вся в сорняках. Вчера не пропололи, позавчера – тоже!

– В огород… – В их голосах не было энтузиазма. – А мы хотели в кино.

– Кино не убежит. А морковка пропадёт, – нахмурилась тётя Лара.

Она чистила картошку, руки были грязные, косынка сбилась набок – не поправить, и была похожа на разбойника из сказки.

Ника улыбнулась, глядя на неё. И пока дочка хозяйки уговаривала мать отложить прополку до завтра, надела садовые галоши и выбежала из дома.

Через минуту Нинка присоединилась к ней.

– Быстро прополем, и айда! – сразу затараторила она. – Мамка на мороженое даст.

Девочки быстро справились с грядками. Тётка Лара, довольная своими педагогическими способностями, угостила их сладкой капустной кочерыжкой, ловко разрезав её пополам. Они схватили угощение, Нина положила в карман заветные 40 копеек на мороженое, и подруги помчались по дороге, весело болтая. И натолкнулись на целую ватагу местных, развалившихся на старом поваленном дереве. Оно упало ещё весной, да так и осталось лежать на обочине, облюбованное мальчишками для игры в войнушку, поскольку напоминало и танк, и дзот, и пулемёт, и штаб – всё сразу.

Это были подростки из тех самых «подозрительных» домов, которые надлежало обходить стороной. Обычно девочки так и делали. Но не на сей раз.

– Эй, малышня! Куда идём? – нехотя проговорил самый длинный парень в синей майке и дырявых кедах.

Подруги переглянулись и промолчали, но шагу не прибавили.

– Смотри-ка, они нас не слышат. Фу-ты ну-ты!

Мальчишка поменьше ростом вскочил и перегородил дорогу, держа за спиной руки:

– Эй ты, москвичка! Покажи руки, чистые небось? И ли-чи-ко.

Он наступал. Девочки остановились и сделали шаг назад.

– А ты – местная. Должна быть погрязнее, – с этими словами он бросил ком грязи прямо в лицо Нине. А после подбежал, схватил её за руку и размазал глину по лицу. Девочка вырвалась и ударила его кулаком по плечу. По дороге разлетелись монетки из кармана. Тут подскочили остальные, схватили упирающуюся Нинку и потащили к бревну.

– Раздевайся, сейчас помоем тебя!

Ника, когда это услышала, пришла в ярость. Ведь накануне, перед сном, они делились друг с дружкой новой тайной.

– Смотри, – сказала Ника, надевая пижаму, – у меня грудь растёт! Правда, одна только пока.

И она показала маленькую, похожую на крохотную фасолинку припухлость.

– И у меня, и у меня тоже начала расти, – обрадованно подхватила Нина.

И вот теперь кто-то собирается её раздеть, увидеть сокровенное! Не медля ни секунды, Ника схватила самый большой камень с обочины дороги и ринулась на обидчиков.

– Всех убью, – дико закричала она и бросила тяжеленный камень в гущу врагов, а потом стала кидать в них булыжники один за другим. Её гнев был столь силён и выглядела она настолько отчаянной, что мальчишки с криками «Полундра! Она дура сумасшедшая!» поспешно ретировались. А самому длинному ещё и досталось камнем по спине, когда он убегал.

Нинка, зарёванная, стояла рядом. Но она была жива и невредима, в кусты её не затащили, не раздели, как обещали, не опозорили. И Ника впервые в жизни почувствовала себя победительницей. Она поняла, что никого не боится.