Текст книги "Быть императрицей. Повседневная жизнь на троне"

Николай I Павлович (1796–1855 гг.) – император Всероссийский с 1825 г., царь Польский и великий князь Финляндский. Третий сын императора Павла I и Марии Федоровны, родной брат императора Александра I, отец императора Александра II. Портрет начала XIX в.

14 марта. Воскресенье

Государь рассказал нам вчера, что 12 декабря он получил письмо от одного офицера стрелкового Гренадерского полка, который был у меня камер-пажом, некоего Ростовцева, который сообщил ему, что что-то затевается, что он это предполагает на основании [нрзб.] офицеров и умоляет Государя распорядиться арестовать его, чтобы защитить его от подозрений его товарищей в намерении раскрыть их планы. Государь показал это письмо Милорадовичу и князю Голицыну; они полагали, что письмо это написано сгоряча и что оно не заслуживает внимания. Этот Ростовцев – адъютант Бистрома, так же как и Оболенский; не подозревая, что Оболенский причастен к заговору, он сообщил ему о своем письме к Государю; Оболенский ответил ему, что убьет его, и тотчас же отправился к соучастникам, чтобы предупредить их, что необходимо поторопиться, что они рискуют быть выданными Ростовцевым. Было решено устранить его, и на другой день – 14-го, когда Бистром послал его передать его распоряжения стрелкам, он подвергся нападению и был избит; его отнесли к нему на квартиру без сознания, и только 15-го Государь послал за ним и поместил его у Михаила.

Теперь только что обнаружили, что одним из заключенных при содействии одного инвалида отправлено в город письмо; впрочем, письмо не имело иной цели, кроме желания заключенного получить известия от приехавшей из Москвы жены. Я благословляю небо за то, что горести заключенных не причиняли нам беспокойства вчера[61]61
  При посещении Петропавловского собора.


[Закрыть]. Я вспомнила о них лишь при виде каземата, и у подножия могилы моего сына я молила Бога даровать им раскаяние и отпущение грехов.

15 марта. Понедельник

Николай прошел ко мне сегодня вечером; мы много говорили о поездке Елены[62]62
  Елена Павловна, жена великого князя Михаила Павловича.


[Закрыть] и моей[63]63
  В Москву по случаю коронации Николая I.


[Закрыть] и на всякий случай сделали кое-какие приготовления; мой сын и Александра проведут вечер и переночуют в Аничковом дворце, чтобы принять ванну; завтра я должна буду там обедать. Николай рассказал мне, что в показаниях, сделанных вчера этими несчастными, содержащимися в крепости, один из них – я полагаю, что это Поджио, – сообщил, что было решено также убить и Марию и Анну за границей[64]64
  Дочери Павла и Марии Федоровны – Мария Павловна (1786–1859), великая герцогиня Саксен-Веймар-Эйзенахская, и Анна Павловна (1795–1865), королева-консорт Нидерландов.


[Закрыть].

16 марта. Вторник

Князь Голицын, Михаил, Бенкендорф, Николай рассказывали мне вчера, что на вчерашнем допросе Вадковский[65]65
  В восстании участвовало двое братьев Вадковских – Федор и Александр. Федор Федорович (1800–1844) – прапорщик конно-егерского полка, поэт и музыкант, был осужден по I разряду на смертную казнь, по конфирмации 10 июня 1826 г. на вечную каторгу, 22 августа 1826 г. срок сокращен до 20 лет. С 27 июля 1826 года содержался в Кексгольмской крепости, с 24 апреля следующего года – в Шлиссельбурге. Александр Федорович (1801–1845) – подпоручик 17-го егерского полка, по приказу императора Николая I отправлен в армию на Кавказ. Рассказ о необходимости убийства родственников является вымыслом, не понятно, на каком этапе передачи истории он возник.


[Закрыть] сообщил, что если бы тот, кто принял его в это общество, потребовал от него, чтобы он убил отца, мать, брата и сестру, то он бы выполнил это; его принял Пестель. Это заставляет содрогаться! Все время, пока длилось погребение[66]66
  Похороны Александра I в Петропавловском соборе.


[Закрыть], Михаил Орлов, который тоже в тюрьме, простоял на коленях. Бог ниспослал ему раскаяние. Вечер прошел спокойно, Оранский[67]67
  Вильгельм Оранский, кронпринц Нидерландский, жених великой княжны Анны Павловны.


[Закрыть] пил у меня чай. Я получила известие от Императрицы от 8 марта; она сообщает, что состояние дорог вынуждает ее задержаться еще до апреля.

17 марта. Среда

У меня обедали Елена, Вильгельм Оранский, моя племянница, Евгений и Нелидова, после обеда я работала, а затем провела вечер с Александрой, после чего снова работала.

Николай рассказывал нам, что Каховский, который содержится в крепости, сознался, что 13-го вечером Рылеев побуждал его отправиться на другой день во дворец в форме гренадерского конвойного офицера, чтобы убить в коридоре Николая, и что для этого он должен был переодеться и надеть гренадерский мундир; он отказался и сказал им, что хотя они начали ранее его, но он хочет умереть с ними, и он действительно явился на площадь. Какой ужас! это заставляет содрогаться, тем более что, замышляя убийство, они говорили о нем со спокойствием и хладнокровием, на которые способны лишь развратные натуры! Да будет милостив к нему Господь!

22 марта. Понедельник

Вечером я видела своих детей. Государь был сегодня очень интересен – он говорил о Турции, сообщая различные новости, сказал, что не хочет смешивать греческие дела с турецкими, что останется верен системе политики покойного императора, что не следует поддерживать возмутившихся, но что он твердо намерен добиться от Турции возобновления переговоров относительно Молдавии и Валахии. Эпизод с Сербией. Затем Николай рассказал мне, что в Варшаве один из арестованных после допросов повесился в тюрьме и что это очень досадно, так как он мог бы сделать важные сообщения.

17 июля. Суббота

При моем пробуждении мне доложили о приезде генерал-адъютанта Чернышева, который привез мне вести от государя. Я быстро встала и, совершив молитву, велела ему войти. Он передал мне письмо от моих детей от 13-го числа. Чернышев рассказал мне все подробности этого ужасного дня.

В 3 часа утра их вывели из тюрьмы…[68]68
  Здесь и далее часть слов не разборчива.


[Закрыть] Два батальона Павловского полка… Пятеро приговоренных к повешению вели себя очень сдержанно, особенно Сергей Муравьев, Бестужев и Каховский. Говорят, Пестель жаловался на объявленный ему род смерти: он надеялся, что его расстреляют. Всходя на ужасную доску, трое упомянутых мною выше молились Богу за государя. Произошел ужасный случай: палач взял для Рылеева, Сергея Муравьева и, кажется, Бестужева слишком тонкую веревку… Когда роковую доску выдернули из-под них, веревка оборвалась, и они со связанными руками и ногами упали, как мешки, и даже расшиблись; пришлось начинать сначала; при этом Рылеев в столь страшную минуту, вместо того чтобы возвысить свою душу, сказал: «И тут мне надобно лбом смерть пробивать».

Когда это было окончено, тех, которые должны были подвергнуться разжалованию, выстроили перед их полками, а тех, которые… принадлежали…. каре, образованное Павловским полком. Чернышев говорил мне, что большая часть этих негодяев имела вызывающий и равнодушный вид, который возмутил как присутствующих, так и войска; были такие, которые даже смеялись, между прочим, и сын нашей бедной княгини[69]69
  Декабрист С.Г. Волконский, его мать состояла фрейлиной при императрице Марии Федоровне.


[Закрыть]. Он имел дерзость раскланиваться и здороваться со своими знакомыми. Церемония была ужасна. Перед полками, к которым они принадлежали, они были лишены дворянства, затем они были должны стать на колени: полковой профос сорвал с них эполеты и знаки отличия, после чего над их головами ломали шпаги; затем их силой увели.

Все это продолжалось почти до пяти часов. Толпа не была велика, но она увеличилась к концу казни. Тела оставались в течение двух часов на виселице, после чего их сняли и погребли. Да будет к ним милостив и милосерд Господь! Чувства некоторых из них, побудившие их молиться за нашего дорогого Николая, позволяют мне верить в их раскаяние и надеяться на Божественное милосердие. Я также надеюсь, что по милости Провидения моему сыну никогда больше не придется переживать в течение своего царствования столь ужасного дня.

Государь прислал мне манифест, который должен был быть обнародован 14-го. Он хорошо составлен; в нем родители призываются заботиться о первоначальном воспитании их детей, так как оно может дать хорошие результаты. Благословим Господа за то, что все окончилось, и удвоим рвение в выполнении нашего долга!

Александра Феодоровна (супруга Николая I)[70]70
  Русский биографический словарь / изд. под наблюдением председателя Императорского Русского Исторического Общества А.А. Половцова. СПб.: тип. Главного упр. уделов, 1900.


[Закрыть]

Императрица Всероссийская, супруга императора Николая I, дочь короля прусского Фридриха-Вильгельма III и королевы Луизы-Августы-Вильгельмины, до миропомазания Фредерика-Луиза-Шарлотта-Вильгельмина; род. 1 (12) июля 1798 года в Берлине, скончалась 20 октября 1860 года в Царском Селе. Детство принцессы Шарлотты совпало со временем разгрома Наполеоном Пруссии. Когда принцессе исполнилось восемь лет, королевская семья должна была оставить Берлин при известии о полном поражении прусской армии под Йеной. Королева Луиза с детьми искала спасения сначала в Штеттине, затем в Кенигсберге и, наконец, в Мемеле. В начале 1807 года королевская семья возвратилась в Кенигсберг, но только на короткое время: после сражения под Фридландом Кенигсберг перешел в руки французов, так что королева Луиза намеревалась искать убежища в Риге. 27 июня 1807 года был заключен Тильзитский мир, и прусскому королю «из уважения к России» была возвращена почти половина его владений, за исключением Берлина и важнейших крепостей. Положение прусской королевской фамилии было весьма тяжело, так как она принуждена была жить в Мемеле, нуждаясь в самом необходимом. Такое нравственно тяжелое и материально стесненное положение естественным образом сближало детей, и в особенности старшую дочь, с матерью. Преисполненная нравственных достоинств, королева Луиза тщательно следила за воспитанием принцессы Шарлотты, знакомя ее с доступными ее возрасту произведениями немецкой литературы, укрепляя в ней то истинно религиозное чувство, которое выражается прежде всего в отзывчивости к горю, к страданиям ближнего. 15 декабря 1809 года состоялся обратный въезд прусского королевского семейства в Берлин, причем королева Луиза сидела в коляске вместе с дочерью. Народ восторженно приветствовал короля и королеву. Потрясенная этими радостными кликами, королева, обращаясь к дочери, сказала: «Дорогая Шарлотта, слушай эти радостные клики и звон колоколов с благоговением; нет ничего священнее, нет ничего более драгоценного и приятного для монарха, как радостные возгласы его народа, спешащего ему навстречу. Тот, кто хочет заслужить это, должен отвечать любовью на любовь своего народа, должен иметь сердце, способное разделять его страдания и радости; главное – он должен быть с людьми человеком». 7 (19) июля 1810 г. двенадцатилетняя принцесса Шарлотта имела несчастие потерять свою мать. Наставницей принцессы с 1805 г. состояла госпожа Вильдермет; ею были привлечены к делу образования принцессы богослов Гарниш, историк Вольтман и учитель изящных искусств Гирт. Лица эти имели сильное влияние на развитие в своей ученице того расположения к истории, литературе и искусствам, которое она сохранила навсегда. Прошло еще несколько лет за уроками – и семнадцатилетняя принцесса Шарлотта была объявлена окончившей воспитание. Стройная, величавая, она соединяла в себе правильные, строгие черты лица отца с очаровательной привлекательностью королевы Луизы. Кротость и доброта не исключали в характере принцессы твердости, придававшей ей оттенок особенного достоинства.

В 1814 году великие князья Николай и Михаил Павловичи получили приказание отправиться к действующей армии во Францию. Несмотря на краткость, пребывание в Берлине имело для Николая Павловича огромное значение: он увидел и полюбил принцессу Шарлотту, образ которой неизгладимо запечатлелся в его сердце. Великий князь открылся в этом императору Александру и королю Фридриху-Вильгельму, но ни тот, ни другой не могли сказать ничего положительного, не имея согласия принцессы. Между тем на принцессу Николай Павлович также произвел большое впечатление, и она стыдливо в этом сознавалась в письме к своему брату Вильгельму. Тогда оба монарха решили не препятствовать тому, чего, казалось, хотело само Провидение. 5 июня 1817 года принцесса Шарлотта выехала из Берлина в сопровождении брата своего принца Вильгельма и свиты, а 19-го числа состоялся торжественный въезд высоконареченной невесты Николая Павловича в Петербург. Для принцессы были отведены покои в Зимнем дворце. Посвящение ее в догматы православия было поручено священнику Музовскому. Торжественный обряд миропомазания совершился 24 июня, после чего будущая великая княгиня Александра Феодоровна приобщилась св. Тайн. 25 июня, в день рождения великого князя Николая Павловича, состоялось обручение. В этот день был обнародован манифест, в котором между прочим говорилось: «Помазанию и благословению Того, в Его же деснице сердце царей, и с согласия вселюбезнейшей родительницы нашей Государыни Императрицы Марии Феодоровны, мы совокупно с его величеством королем прусским Фридрихом-Вильгельмом III положили на мере, избрать дщерь его, светлейшую принцессу Шарлотту, в супруги вселюбезнейшему брату нашему Великому Князю Николаю Павловичу, согласно собственному его желанию. Сего июня в 24-й день по благословению и благодати Всевышнего восприяла она православное греко-российской церкви исповедание и при святом миропомазании наречена Александрой Феодоровной; а сего ж июня 25-го дня, в присутствии нашем и при собрании духовных и светских особ, в придворной Зимнего Дворца соборной церкви совершено предшествующее браку высокосочетающихся обручение». 1 июля, в день рождения великой княгини, совершено бракосочетание. По собственному сознанию, великая княгиня чувствовала себя очень счастливой и с полным доверием отдавала свою жизнь в руки Николая Павловича. В сентябре-месяце великокняжеская чета отправилась в Москву. Проведя зиму после свадьбы в первопрестольной столице, великая княгиня продолжала серьезно заниматься русским языком с В.A. Жуковским. Рождение 17 апреля 1818 года первого сына, великого князя Александра Николаевича, сделало молодых родителей еще счастливее. До 19 ноября 1825 года, до дня восшествия на престол Николая Павловича, жизнь великой княгини Александры Феодоровны протекала, по большей части, в тесном семейном кругу, в заботах о детях. Продолжая заниматься с Жуковским, а также не прекращая уроков музыки и пения, великая княгиня вела обширную переписку со своими многочисленными друзьями. После восшествия на престол императора Николая Павловича круг обязанностей императрицы Александры Феодоровны значительно расширился. Помимо постоянных забот о воспитании своих детей, она приняла участие в наблюдении за ходом женского воспитания и образования во всей России. В 1827 году под ее покровительство поступили институты: Патриотический и благородных девиц в Полтаве, а после кончины императрицы Марии Феодоровны, с 6 декабря 1828 года, под непосредственное покровительство императрицы Александры Феодоровны перешли: воспитательное общество благородных девиц; учрежденные в столицах воспитательные дома со всеми подведомственными им заведениями; училище ордена св. Екатерины; Александровское училище в Москве; девичье училище военно-сиротского дома; харьковский институт благородных девиц; училища солдатских дочерей полков лейб-гвардии; санкт-петербургское и московское коммерческие училища; Павловская больница в Москве и странноприимный дом Таранова-Белозерова в Симферополе. Особенно внимательно следила императрица за женскими учебными заведениями, так как ей принадлежал высший надзор за нравственной и учебной частями управления этими учреждениями. Все доклады статс-секретаря (сначала Вилламова, а затем Гофмана) императрица удостаивала самыми внимательными резолюциями. Кроме того, императрица часто посещала учреждения, состоявшие под ее покровительством, – институты, госпитали и богадельни, причем в институтах обыкновенно присутствовала на экзаменах. За время тридцатидвухлетнего покровительства Александры Феодоровны над учреждениями ведомства императрицы Марии они достигли замечательного развития. В 1850 году «к наблюдению за физическим и нравственным воспитанием и за успехами умственного образования девиц» императрица Александра Феодоровна, не имея возможности, по состоянию своего здоровья, лично часто посещать находившиеся под ее непосредственным покровительством женские учебные заведения, пригласила государыню цесаревну Марию Александровну и великую княгиню Марию Николаевну. Заботам цесаревны были вверены: воспитательное общество девиц с Александровским училищем, а также институты: Екатерининский, Павловский и Сиротский при воспитательном доме с Александринским сиротским домом; наблюдению великой княгини подлежали: Патриотический институт, Елисаветинское училище, женское отделение училища глухонемых и повивальное училище при родовспомогательном заведении. Оставляя себе по-прежнему высшее управление всеми перечисленными учебными заведениями, императрица Александра Феодоровна, в рескриптах на имя государыни цесаревны и великой княгини, просила, по осмотре каждого заведения, все свои замечания «по всем частям воспитания» доводить до ее сведения. По словам главноуправляющего IV отделением, принца Петра Георгиевича Ольденбургского, в его циркуляре по заведениям ведомства о кончине императрицы Александры Феодоровны, «и на смертном одре она, достойная преемница незабвенной императрицы Марии в деле воспитания и благотворения, не забыла своих заведений, тридцать два года процветавших под кротким, мудрым ее покровительством, и благословила их с той материнской к ним любовью, которая всегда наполняла ангельское ее сердце». Рядом с попечениями о женском образовании в России императрица Александра Феодоровна в самых широких размерах была в течение всей жизни предана делу благотворения. Не только многочисленные и обширные благотворительные заведения обязаны ей возникновением и существованием, но множество отдельных лиц, обращаясь к ее человеколюбию, находило в ее щедрости выход из житейских затруднений. Щедрость эта была такова, что императрица тратила более двух третей из своих личных сумм на вспомоществования ближним. Помощь государыни выражалась не одними деньгами, но в особенности сердечным участием ко всякому доходившему до ее сведения горю. Пользуясь неизменным влиянием на императора Николая Павловича, Александра Феодоровна весьма часто смягчала проявления суровости, отличавшей эпоху, наступившую вслед за бедствиями революций и революционных войн. Император Николай Павлович предупредительно внимал человеколюбивым внушениям своей супруги. Вообще, отношения их были в настоящем смысле примерные, и семейное счастье царственных супругов омрачалось лишь внешними событиями. Но события эти множатся сообразно высоте положения, уделенного человеку Провидением, и тяжелый гнет их не мог не отразиться на здоровье государыни. По настоянию врачей, требовавших отдохновения в лучшем климате, императрица предпринимала неоднократные путешествия. Так, в 1837 году императрица ездила в Крым, где прожила почти шесть месяцев; в 1840 г. – выдержала курс лечения в Эмсе; часть осени 1845 года и зиму 1845–1846 г. провела в Сицилии, близ Палермо, а весну 1846 года прожила в Неаполе и Флоренции, только в июне возвратившись в Петербург.

Александра Федоровна (урожденная принцесса Фридерика Луиза Шарлотта Вильгельмина Прусская; 1798–1860 гг.) – супруга российского императора Николая I, мать Александра II, императрица российская. 1826 г.

Но все эти поездки не восстанавливали, а лишь несколько поддерживали здоровье императрицы, которое окончательно пошатнулось вследствие неожиданной кончины императора Николая Павловича. По настоянию врачей императрица в 1857 г. провела зиму в Ницце и Риме, а в 1859 году выдержала курс лечения в Эмсе и два месяца пробыла в Швейцарии (в Интерлакене и Веве). Возвратясь в Царское Село из вторичной поездки в Ниццу, в июле 1860 года, императрица не переставала хворать и 20 октября тихо скончалась; 28 октября последовало торжественное перенесение тела покойной государыни из Царского Села в Петропавловскую крепость, где 5 ноября совершено погребение.

Избыток качеств и достоинств, присущих по преимуществу женщине, – достоинств, сияющих особым приветливым для человечества светом отовсюду, а тем более с высоты трона, – вот характерное впечатление личности императрицы Александры Феодоровны. Сердце, горячо любившее прежде всего тех, кто Провидением поставлен был возле нее, но всегда готовое прийти на помощь всякому, в ней нуждавшемуся, сочувствие ко всему возвышенному, приветливость, нередко более драгоценная, чем милостыня, снисходительность, незлобивость, плодящие настоящую преданность в сердцах низших пред высшими не только в хижинах, но и в чертогах, – все эти качества олицетворялись в изящном, поэтическом образе, полном привлекательной женственной красоты. Таким хранится образ этот в воспоминании с каждым днем уменьшающегося числа современников императрицы, таким запечатлеется он и в памяти потомства.

Их дневника императрицы Александры Федоровны[71]71
  Междуцарствие 1825 года и восстание декабристов в переписке и мемуарах членов царской семьи. М.; – Л., 1926.


[Закрыть]

Зимний дворец. 27 ноября 1825 г. Пятница, вечером.

Ужаснейшее совершилось! У нас больше нет государя. Ангел действительно стал ангелом на небесах, он у Бога. Ах, вся его жизнь была лишь приготовлением к смерти; с радостью говорил он о той минуте, когда для него закончатся все земные мучения. Но какие ужасные часы пришлось нам пережить с того времени, как я писала в последний раз!

Он скончался в Таганроге 19 ноября, в 10 часов утра. Боже! и мне приходится это писать о нем! – что его, нашего государя, больше нет! Что я его больше никогда не услышу, никогда не увижу! Какая это мука! День этот отмечен в моей жизни черным. А мой Николай, мой дорогой возлюбленный! Какая это для него потеря, и сколько забот несет она ему. Да поможет ему Господь, и да будет его прекрасная мать еще долгие годы такой же поддержкой для него, какою она была в эти дни.

25 ноября, т. е. третьего дня, вечером я ездила к ней и плакала там; она выглядела на 10 лет старше, чем обыкновенно. На другой день, рано утром, я снова была у нее; все еще не было получено никаких новых сообщений; но 15 ноября государь спокойно и благоговейно приобщился. Мы молились в церкви о выздоровлении отсутствующего. Каждый раз, как только отворялась дверь, сердца наши начинали учащенно биться. Вызвали Николая, он тотчас же поспешил вернуться, принеся несколько лучшие известия. В эти минуты восторга императрица-мать простерлась ниц, благодарила Бога и плакала слезами радости, хотя все говорили и повторяли, что еще не следовало слишком предаваться надежде. Это письмо было прочтено с матушкой. Чтобы… спокойнее, но Николай все говорил, что хорошего мало и что лучше приготовиться к самому худшему. Так прошел день, было несколько спокойнее, ждали следующего утра. Наступило утро. Боже, что это был за день!

С утра я опять поехала к императрице-матери; мы говорили обо всем, что могло произойти; после 10 часов мы опять пошли в церковь, снова те же молитвы, снова под конец вызвали Николая. Ах, на этот раз он так долго не возвращался! Непередаваемый страх охватил нас. Я была одна с матушкой, она отправила даже камердинера, чтобы скорей получить известия; я стояла около стеклянной двери; наконец, я увидела Рюля; по тому, как он шел, нельзя было ожидать ничего хорошего. Выражение его лица досказало все. Свершилось! Удар разразился! Матушка стояла с одной стороны, я – с другой. Николай вошел и упал на колени; я чуть было не лишилась сознания, но пересилила себя, чтобы поддержать бедную матушку. Она открыла дверь, которая ведет к алтарю, и прислонилась к ней, не произнеся ни слова. Она приложилась к распятию, которое ей протянул священник, я тоже поцеловала крест нашего Спасителя, который один может даровать утешение. Войдя к себе в комнату, она села; мы прочли письма бедной императрицы Елизаветы, несчастнейшей из всех женщин на земле. Николай должен был тотчас же удалиться, чтобы принести присягу. О, сколь достойны сожаления мужчины в подобные минуты! А он в особенности! И как благородно он держал себя, как все на него дивились! Он распорядился принести Константину присягу, несмотря на то что в Совете было вскрыто завещание государя, где находилась бумага, в которой Константин формально передавал свои права наследования своему брату Николаю. Все устремились к нему, указывая на то, что он имеет право, что он должен его принять; но так как Константин никогда не говорил с ним об этом и никогда не высказывался по этому поводу в письмах, то он решил поступить так, как ему приказывала его совесть и его долг: он отклонил от себя эту честь и это бремя, которое, конечно, все же через несколько дней падет на него.

29 ноября 1825 г.

Милая императрица-мать была для моего Николая большой поддержкой. Как она совладала с собой в момент, когда самое дорогое было у нее отнято; как она сохранила ясность мысли, как горячо сочувствовало ее материнское сердце ее сыну Николаю, положение которого в это время было так необычайно трудно! Все устремились к нему, убеждая его в том, что он должен принять царствование, даже его мать пыталась вначале склонить его к этому.

Когда же она услышала, как он поступил, и узнала, что им руководило, она сочла своей обязанностью поддержать Николая и взяла на себя переговорить с членами Совета. Это был восхитительный момент. Опираясь на мою руку, она приняла членов Совета, старейших слуг государства; среди них находилось несколько ничтожных личностей, но были и некоторые достойные. Она попыталась сначала говорить стоя, но затем была вынуждена сесть, и хотя ей мешали слезы, она тем не менее говорила отчетливо и разъяснила волю государя, которую она хорошо знала и которая была записана с выраженного согласия; она сказала, что происходящее ныне свершается вопреки воле покойного, но что они должны признать за Николаем право так именно поступать, так как старший брат никогда при своей… и так как Константин является наследником по закону природы; воля же покойного состояла в том, чтобы его преемником был Николай; это она повторяла много раз. Все выслушали ее в немом волнении и… с громкими восклицаниями скорби, орошая слезами руку этой прекрасной, замечательной матери. Действия Николая вызвали единодушное одобрение и восхищение, и я, которая являюсь его собственным вторым я, которая так хорошо его знает, нахожу, что он не мог поступить иначе. Но он сделал это с таким великодушием, с таким благородством, которые навсегда пребудут замечательными, и, конечно, отошедший от нас ангел был бы им доволен. Посмотрим только, захочет ли Константин признать все это. Как все запуталось! Бедная Россия представляется пораженной, убитой молнией, покрытой траурным флером. Повсюду царят зловещая тишина и оцепенение; все ждут того, что должны принести с собой ближайшие дни.

Смерть Александра I. Литография XIX в.

«О, матушка! Я самое несчастное существо на земле! Я хотела только сказать вам, что я осталась в живых после потери этого ангела, страшно измученного болезнью и который, тем не менее, постоянно находил для меня улыбку или ласковый взгляд даже тогда, когда он не узнавал никого. О, матушка, матушка, как я несчастна, как вы будете страдать вместе со мною! Великий Боже, что за судьба! Я подавлена печалью, я не понимаю себя, не понимаю своей судьбы, одним словом, я очень несчастна…»

(Елизавета Алексеевна, из письма матери)

Четверг 3(15) декабря 1825 г.

Мы жили все это время в печали и к тому же в тревожных опасениях за ближайшее будущее, за те известия, которые должны были быть нами получены из Варшавы. Но Николай был внутренне спокоен, потому что он поступил так, как ему велела совесть, он покорно ожидал того, что должно было последовать. Сегодня приехал из Варшавы Михаил с важным письмом от Константина. Но тогда он еще не знал, что здесь ему была принесена присяга. Однако письмо его было очень трогательно, и отношение его ко всему столь же благородно и великодушно, как и поведение Николая.

Он написал Николаю очень дружелюбное письмо как брат; в письме этом, после выражения своей неизъяснимой печали, он сообщает Николаю, что его желанием всегда было и остается до сих пор отречься от короны и что он останется навсегда его покорным братом и подданным; здесь же было и особое письмо, адресованное уже на имя императора Николая, в котором он торжественно излагал то же самое. Он написал также и императрице-матери и просил ее, и уполномочивал свою мать все это довести до сведения Совета и Сената и все разъяснить. Николай был тронут до слез. Все это, однако, нисколько не меняет положения вещей, поскольку еще не имеется ответа, после того как Константин был здесь действительно признан императором. Все это дает лишь представление о том, что предстоит Николаю несколькими днями раньше или позже, но все это – великая тайна: ее знаем лишь мы пятеро – наша семья, Милорадович и Голицын – больше никому ни слова! Однако по лицам можно прочесть, как все насторожены, как приезд Михаила возбудил всеобщее любопытство, в каком напряженном состоянии был весь двор и все это множество людей, которые собрались в зале Конной гвардии и глаза которых, казалось, пронизывали нас, когда мы с Еленой проходили сквозь эту толпу.

Какие решающие дни! Я уже грущу при мысли о том, что мы больше не сможем жить в нашем доме, где мне придется покинуть мой милый кабинет, что наша прекрасная частная жизнь должна окончиться. Мы были так тесно связаны друг с другом, мы так неизменно делили друг с другом все наши горести, печали и заботы! Ах, это горе, эта боль в сердце – она все не прекращается, не прекращается также и тревога, ожидание этого неизбежного будущего! Я не ошиблась в Константине: я была убеждена, что он так поступит; все-таки это радостно не ошибиться во мнении о человеке. Императрица-мать, несмотря на все переживаемое ею волнение, от всего сердца благодарит Бога за то, что он дал ей таких благородных сыновей. Ах! это пример для всей Европы, великий пример! И каждая семья может почерпнуть из этого урок для себя!

Как бы я хотела оказаться достойной такого прекрасного, образцового человека и выполнить в отношении его все обязанности, которые ложатся на меня, его жену!

Мой жребий все же прекрасен. Я буду и на троне только его подругой! И в этом для меня все!

Воскресенье 6 (18) декабря, 2 часа.

Какое это было бурное утро – вчерашнее!

Мы вчетвером собрались у императрицы-матери. Михаил высказывал такие ложные мысли о благородном поведении Николая, которое он называет революционным! После этого он вечером… бедный Николай на одну минуту… самому себе… но только на одну минуту. Особенно поразило его одно место из Библии: «И св. Павел сказал Совету – до сих пор совесть моя перед вами была чиста»[72]72
  Неточная цитата из «Деяний апостолов», гл. 23, стих 1.


[Закрыть].

И с тех пор он еще более спокоен и с покорностью ожидает бури. Самым худшим может быть сильный гнев Константина. Однако чем дальше длится такое положение, тем оно становится опаснее. Общество поражено тем, что император Константин не приезжает лично; эта длительная неизвестность волнует, и присутствие Константина совершенно необходимо: без него ничто не может уладиться достойным образом. Милорадовичу, чтобы он мог предусмотреть возможности, доносят все толки, которые слышны в городе. Императрица-мать была очень взволнована и говорила с такой горячностью, чувствуя всю серьезность и даже опасность положения. Почему не приехал Константин! Она на коленях просит Михаила склонить к этому Константина, сказать ему, что она на коленях умоляет его приехать сюда.

Что было сегодня важно для Николая, так это письмо, полученное Грабовским из Варшавы от Ожаровского, который провел два часа у Константина и все от него узнал: что он просил у своего покойного брата как милости разрешить ему отречься от наследования ему на троне и что он решил не изменять своего решения; что так как распоряжения его по этому поводу не были достаточно оформлены, то он послал своего брата Михаила с бумагами, в которых излагал свою волю. Ожаровский добавлял при этом: «Однако если в Петербурге уже принесли присягу вел. кн. Константину как законному монарху, то он волей-неволей уже император. Но если еще ничего не сделано в Петербурге, если здесь ждали указа из Варшавы, тогда императором будет Николай. Великий князь решился не изменять принятого им решения вопреки всем письмам и депутациям».