Текст книги "На пределе фантазии"

– Конечно, без проблем. Поехали! – подтвердил тот.

– Спасибо! – ответил Прокл, совсем немного помедлив с ответом. Немного прихрамывая он дошёл до автомобиля, и расположился на свободном заднем сиденье.

– Что – нога? Серьёзно болит?

– Да нет, всё нормально – боли нет. Так, ушиб немного!

– Ну что – в путь! – произнёс Антон. Выключив аварийку, он завёл машину и тронулся с места.

Автомобиль быстро покинул улицы Зазельска и выехал на трассу, что вела в Горноград. Дорогой Антон и Светлана, поглядывая назад, спросили Прокла о том, как он вообще попал в Зазельск. Говорить правду он, конечно, не стал, и выдумал что приезжал, якобы, к тётке. После чего пара завела разговор между собой. Правда, о чём они говорили Прокл не слышал – ему было не до того, он был заворожён красотой Светланы. Её улыбкой, мимикой, ласковым взглядом, которым она окидывала своего Антона, жестами рук, дыханьем, от которого так трепетно вздымалась грудь. Девушка была так близко, что хотелось её обнять, нежно прижать к сердцу… И одновременно – так далека и недоступна. «Что за день! – клял про себя Прокл. – Столько эмоций, а может, и чувств – и всего за один день!» Притом большинство из них были гадки, и дрянной этот клочок хотелось вырвать из сердца. Он практически возненавидел этого бугая Антона, который и в действительности был здоровенный и телом и ростом; да и наверняка – мудрее, умнее. Он был старше лет на десяток, и обладал такой женщиной, как Светлана… Что и говорить – ему можно было лишь позавидовать.

– А где ты работаешь, Прокл? – спросил Антон.

– Что?

– Где вы работаете? – переспросила Светлана.

– А?.. Я… Да так, нигде пока… Ищу вот.

– А что так?

– Я недавно из армии. Ну, работать, конечно, желание есть…

– А где работать хочешь?

– В смысле?

– В плане того, в какой сфере, что ли… Как тебе ещё сказать…

– Честно? Сам не знаю.

– Понятно. Образование есть какое-нибудь?

– Нет. После школы сразу.

– Понятно. Вообще, никуда ещё устроиться не пробовал?

Не зная, что и ответить, Прокл сказал первое, что пришло на ум:

– Может, в пожарники там… Или, думал – в охранники…

– Опять понятно. Из наших, значит, ленивых братьев! – произнёс Антон, засмеявшись.

Улыбнулась и Светлана, пояснив:

– Антон сам, можно сказать, охранником работает!

– Да не можно сказать, а им и работаю. Значит, брат, тоже работу потеплее, да где на горбу своём таскать ничего не надо ищешь?

– Ну да, желательно.

– Я, вообще-то, не просто охранником работаю – мы идолов перевозим, вооружённо сопровождаем, то есть.

– Кого перевозите?

– Завод в Горнограде есть, по производству идолов. Слышал, наверное?

– Да, слышал.

– Ну вот, они же немалых средств стоят. А мы их по разным местами доставляем, где закажут. Ну, не это важно… Если работа нужна, то я тебе адрес дам, – приходи в рабочее время, кажется, охранники требовались. А может, и к нам попадёшь! Не сразу, конечно… Ну, да там видно будет. Так что, адрес нужен?

– Да, спасибо, может пригодиться.

– Ты где живёшь? А то мы сейчас по центральной, и на другой конец города, – спросил Антон, уже выруливая по улицам Горнограда.

– А вон, сразу за следующим светофором остановитесь! Мне там и надо.

Машина остановилась. Антон быстренько начеркал на бумажке адрес своей конторы, и вручил её Проклу, который уже вышел из машины.

– Спасибо. Большое спасибо, что довезли!

– Да не за что! Это уж ты сам будь жив здоров… А насчёт работы подумай, да приходи. Ну всё, пока, бывай!

– До свидания! – тихонько произнесла Светлана, кивнув, и закрыв боковое стекло в дверце автомобиля.

– До свидания! – ответил Прокл, кивнув в ответ. Машина тронулась с места, и умчалась вдаль. А в голове – Светлана, такой вредной колючкой запавшая в сердце. И ковыряясь в памяти всё убеждал себя, что где-то уже встречался с ней, и так хотелось думать что эта встреча сегодня – не случайна. Да и образ Антона, такого хорошего и бравого парня, и никак не представляемого без Светланы, тоже не давал покоя. Вдоволь насытившись на сегодня то ли эмоций, то ли чувств, – он и сам не мог разобрать, чего именно, и чего больше, Прокл побрёл домой.

Идолы и грехи

Малюсенькая будка из фанеры, с большим окном и форточкой в самом его низу, что открывалась для проверки документов или пропусков у входящих в здание. Внутри стол, на котором лежит учётный журнал с ручкой, деревянный стул со спинкой, на столе – покрытый пылью монитор. В углу проходит батарея, и рядом с ней стоит небольшой топчан, самодельно изготовленный из досок; сверху один слой поролона, и всё это оббито искусственной кожей. На стене висит щиток со вбитыми гвоздиками, на которых висят ключи с номерками. В другом углу – железный шкафчик, в котором переодеваются сменяющие друг друга охранники-вахтёры. Переодеваются они в чёрную форму, на груди и плечах которой – шевроны с логотипами названия охранного агентства.

– Ваш пропуск, – уже, наверное, в сотый раз за день повторил Прокл, приоткрыв форточку, и ему тут же сунули карточку с фото. Почти не глядя на документ, он машинально потянулся к кнопке, что была приспособлена под столом, и нажал на неё. Турникет на мгновение стал подвижным, и владелец пропуска, крутанув лопасти, прошёл будто сквозь них, и направился дальше, вглубь здания. Здание это было заводом, состоящим из множества цехов и корпусов. Заводом, в котором выпускали идолы разнообразных форм и размеров, материалов и цен. Куда, на одну из служебных проходных, и попал работать Прокл.

Был уже поздний вечер. Сотрудников, которые проходили через пост Прокла, становилось всё меньше, а за ночь их могло и вообще не быть. Прокл достал свою толстую тетрадь, взял ручку, пролистал исписанные листы, и бегло вслух прочитал последние предложения:

– Вскоре за космическим найдёнышем была отправлена поисковая экспедиция – пилот в отставке. Это был бравый, отважный, боевой пилот, имевший неоднократные заслуги, в прошлом отличившийся во многих военных компаниях по космической обороне земли. Так-так, а дальше что?.. Улетел звездолётик… А потом?.. Ага – тем временем наш космический найдёныш уже порядком подрос. Он стал сильным, мощным юношей, и нашёл общий язык с аборигенами этой планеты. Так, так, а дальше что… Хм, а теперь… А-а! Все просто – звездолётик подлетает к этой планете, но по непонятным, и даже по неизвестным нам причинам тоже терпит катастрофу, приземляясь на планете найдёныша. И – что?.. Да встретиться же дальше они должны, вот что! Найдёныш с пилотом должны встретиться, бездарный писака, вот что! – закончил чтение и разговор с самим собой Прокл. Бросив последний взгляд на исписанный лист, он углубился в повествование об этой встрече. Да, это была та самая история, начало которой он попытался написать ещё в детстве; теперь же, начав заново, он хотел её закончить. Поначалу он прокручивал всё в своей голове, во всех красках, временами жестикулируя, словно был на месте своих собственных главных героев, участвующих в невероятных приключениях.

Прокл прекрасно помнил тот зарок, что дал себе в ещё детстве – что больше не будет писать. Но что делать с вечными фантазиями, которые порождал его мозг?.. Оставалось лишь попытаться запечатлеть их на бумаге – он и начал это делать, оставаясь на смене; наедине со своими мыслями, в тишине и спокойствии, приходящих, едва в служебных сутках, на которые он заступал, наступал вечер. Но всё же, обнародовать своё тайное занятие Прокл не собирался, старательно пряча свои тетради даже от родных. Скорее всего, как это было и в детстве, – стыдясь за свои каракули, нелепый сюжет, бездарность, неграмотность, а больше всего – за собственную неуверенность.

– …а дальше они встретились. От непривычного воздуха, необычных видов местной флоры, от удивительных лиц местных длинноногих аборигенов и из-за сильного потрясения при катастрофе пилот теряет всяческое самообладание, впадает в истерику, и теряет сознание. Его хватает найдёныш, и уносит в село аборигенов, которое уже давно стало родным домом для него самого. Так-так, а дальше… Звездолёт они оставили на месте. Ну что ж… А дальше пилот подарил найдёнышу свой трофейный меч, доставшийся ему в одной из военных компаний. Они стали бродить по планете, конечно же – ища звездолёт, вместе с теми загадочными пассажирами, которых ему подсадили за минуту до отправки, и которые были на борту во время крушения. И вот, на том самом месте, где лётное транспортное средство потерпело аварию, появляется хищный монстр, – представитель местной фауны, желающий употребить в пищу забредшего в его ловушку пилота. Но могучий найдёныш тут как тут – спешит на помощь, и, как Тузик грелку, рвёт этого зубастого сорванца… Хм… а потом?.. А дальше – больше. На пути появляется нечто ужасное, с чем им обязательно предстоит побороться…

Стояла глубокая ночь. Прокл зевнул, потянулся всласть, закрыл тетрадку и убрал её в сумку. Придумывать, фантазировать и писать он устал, да и подошло время короткого отдыха. С двух ночи до пяти пост закрывался, и можно было прилечь на топчане, достав сложенное шерстяное одеяльце из шкафчика, и подложив его под голову. Предварительно перед этим нужно было закрыть пост, и, позвонив дежурному с докладом, отрапортовать, что в Багдаде всё спокойно, – так они в шутку обозвали свой пост. И ровно в пять затрещал звонок дежурного.

– Подъём! Открывай свой Багдад.

– Хорошо, – ответил Прокл. Выйдя из фанерной будки, открыл засов входной двери теми ключами, что были на посту.

Через некоторое время через пост в обе стороны началось движение сотрудников. Время подходило к восьми – конец смены.

– Руки вверх, идолов гони! – гаркнуло у окошка поста.

– А-а, это ты, Обалдуй… Привет. Принимай пост, а я пошёл! – даже не дрогнув от выходки сменщика, произнёс Прокл.

Пройдя через турникет, сменщик вошёл в будку и пожал Проклу руку. Взяв телефонную трубку, произнёс:

– Обдулбаев пост принял. Что? Какой пост? Багдад! Да, Багдад принял. Обдулбаев конечно! – закончив разговор с дотошным дежурным, он обратился к Проклу: – Ну, что, я вас отпускаю, можете идти домой, – отдыхать!

– Премного благодарен! – улыбнувшись смешливому сменщику, ответил Прокл. Он уже переоделся и закинул сумку на плечо. Ещё раз на прощание пожав Обдулбаеву руку, удалился с поста.

Пройдя по территории завода до центральной проходной, на которой предъявил свой пропуск такому же охраннику, как и он, вышел на улицу. Направился тропинкой вдоль высокого заводского забора с колючкой поверху, что была по всему периметру – так короче до дома; по левую руку шелестели посадки – кустарники и деревья. Была ранняя, тёплая, сухая осень, листья на деревьях лишь только начали желтеть, и совсем мало ещё – опадать. Зеленая трава пока ещё была густой, а рядом с тропинкой часто попадался высокий репейник. Обходя липучие будяки, Прокл бросал взгляд то на небо, то на забор, который до жути напоминал ему те заборы, что он видел в армии, и тут же, волей-неволей, вспоминал её самоё. Вот завыло что-то, громко и заунывно – заводская сирена, что визжит часто и по любому поводу. Где-то впереди что-то грохнулось, ударившись о забор, и Прокл из любопытства ускорился. Почти сразу он увидел поднимающегося на ноги мужчину средних лет, – скорее всего, это он только что перемахнул через забор, сильно при этом грохнувшись. В руках его виднелась большая тёмная сумка. Встав на ноги, он дал дёру в сторону города, впрочем, прихрамывая вследствие падения с такой высоты. По тропинке он бежал совсем недолго, вскоре скрывшись в небольшом лесочке. Повинуясь какому-то инстинктивному порыву, Прокл бросился вдогонку. Мужчина, услышав за своей спиной шум ломающихся под ногами сучьев, увеличил темп, но молодой и выносливый Прокл был не в пример резвее, и быстро настигал незадачливого хромого воришку, которому, вдобавок ко всему, изрядно мешала тяжесть мешка, с которым он никак не хотел расставаться. Уже чувствуя на своём затылке дыхание Прокла, мужчина сдался: упав, он распластался на траве, едва покрытой опавшими листьями. Сумка улетела в сторону, и из неё выкатился небольшой идол, сделанный из дорого состава. Мужчина всем телом вжался в землю, а пальцы дрожащих рук даже зарыл в мягкую почву. После такой гонки он тяжело дышал, и отплёвывался попавшейся в рот листвой и землёй.

– Мужик, ты чего? – спросил запыхавшийся Прокл.

Но тот только продолжил тяжело дышать, откашливаясь время от времени. Вдали послышался шум своры охранников, бросившихся на поиски вора.

– Ты что, идола своровал?

Так и не поворачиваясь от земли, мужик засмеялся. Постепенно его смех стал отдавать истеричными нотками, и перерос в хохот. А потом он отчаянно застонал, заревел, давя лицо в землю. Внезапно прекратив это, кувыркнулся на спину:

– Ты откуда взялся, парень, что такие интересные вопросы задаёшь? Нет, я просто решил побегать от тебя по лесочку!

– Я тоже охранник! Возвращаюсь после смены, вижу – вор!

– Да я вижу, что охранник. Чего охраняешь то? Для чего, от кого, зачем?! – заорал мужик.

– Успокойся! Не надо было красть!

– Посмотри на него, – думаешь, он так прекрасен? Нет. Он – лишь средство к лучшей жизни. А кто этого не хочет? Может, ты? Может, ты возьмёшь его себе?..

– Нет! Можно же честно заработать.

В очередной раз усмехнувшись, мужик поднялся и присел. Посмотрев на фигуры бегущих к ним вдали охранников, а потом в глаза Прокла, произнёс:

– Жизнь – она штука сложная. Сегодня ты на коне, а завтра ты можешь оказаться и под конём… Что смотришь? Когда-то и я был молод, и думал, наверное, также… Мечтал о лучшей жизни, а потом – трясина… Вон как оно получилось!

Прокл слушал, и не только: он увидел сильные руки беглеца, оценил крепкое, неплохо сложённое тело – ввяжись Прокл с ним в драку, и исход сейчас вряд ли можно предположить; юноша не был настолько уверен в своих силах. Но взгляд – потухший, а сам измучен, видно, немало на своём веку повидал; но всё же лицо не такое, чтобы испытывать жалость, а наоборот – как-то по-геройски уставшее. В какой же жизненной ситуации нужно было оказаться, чтобы столь твёрдому человеку, и до такого дойти?..

– Мечтающий, это ты что ли? – спросил подбежавший и запыхавшийся здоровенный детина-охранник.

– Да.

– Фамилия-то какая! Дай Бог тебе удачи в этой жизни!

– Задержал, значит… Молодец. Эй, парни, сюда! Вор здесь! – проорал здоровяк, не обращая никакого внимания на то, что говорит беглец.

– Здесь он! Здесь…

– Чего ты там ещё бормочешь?! Поймали, – сиди и молчи! А то быстро сейчас по шапке получишь, крыса помойная! – рявкнул детина.

Подбежали ещё несколько охранников. Один из них вёл на поводке собаку, – та, злобно скалясь и лая, кинулась в сторону сидящего на земле. Хозяин еле удержал её, чтобы та не цапнула беглеца. Очевидно старший этой группы, у которого в руках была ещё и рация, скомандовал:

– Собаку подальше держи! Давайте, мужики – вора в наручники, и на проходную. Там уже и органы наши доблестные подъехали, ждут. Идола взяли? Хорошо… Да и мешок тоже обязательно возьмите… – И дальше, в рацию: – Всем отбой, объект взят. Старший группы, Трешко.

– Кто старший? Повторите.

– Трешко. Объект пойман.

– Принято. Возвращайтесь на базу. Остальным отбой!

– Принято.

Пойманный беглец молча сам подставил запястья для наручников. Как только их нацепили, ему помогли встать, и повели в сторону завода. Собака продолжала рваться в атаку, но хозяину вскоре удалось успокоить пса.

– Ну что, герой! Пошли обратно, на работу.

– Да, конечно.

– Я знаю, ты в охране… Вот, только ещё раз фамилию-имя скажи, пожалуйста.

– Мечтающий, Прокл.

Собака вновь вырвалась, скалясь и лая, и пытаясь добраться до закованного беглеца.

– Да заткни ты уже пса своего! – сказал старший.

На мгновение Проклу показалось, что все остальные охранники посмотрели на него с завистью. Сам же он чувствовал только находящие на него приступы тошноты и головокружения, глядя на хромоногого бедолагу в наручниках, на которого то и дело кидалась злобная, зубастая псина. Как не хотелось бы оказаться на его месте! Вскоре заводская сирена перестала выть.

Остаток дня для Прокла прошёл, как в тумане. На центральной проходной скованного беглеца забрала машина милиции; Прокла же проводили в отдельный кабинет, где он неоднократно рассказал о происшедшем у заводского завода сотруднику милиции. Всё это было запротоколировано и подписано им самолично. После его вызвали к заводскому начальству, где он вновь повторил всю историю сначала. Его хвалили, благодарили, пообещали вознаградить, и сказали, что он будет приглашён на ежегодный праздник, который завод в обязательном порядке отмечает, и на котором присутствуют лишь избранные, такие, как руководство завода и их партнёры – влиятельные, богатые люди города, а также лучшие сотрудники завода и охраны. После чего ему выделили машину, на которой героя довезли до самого дома. Уже ближе к вечеру он наконец-то добрался до своей постели; и сон вмиг одолел толком не спавший за эти сутки организм Прокла.

* * *

Шли месяцы, наступила зима. Близился Новый год. Прокл всё так же заступал на свой пост: Багдад принял, Багдад сдал. Он получил обещанную премию, которую потратил на хороший чёрный костюм. Сегодня он был в нём, и уже стоял с тем самым пригласительным в руках, что ему обещали, у входа самого большого и дорого ресторана города. В нём руководство завода собиралось провести пышный, роскошный банкет в честь наступающего года. У входа в ресторан организовалась небольшая очередь. К прилегающей территории то и дело подъезжали дорогие автомобили, и из них выходили серьёзные господа в смокингах, с ними под руку плыли дамы в накинутых шубках, а под мехами – вечерние платья, золотые и бриллиантовые украшения на шеях и руках.

– Ваши пригласительные, господа! – то и дело повторял швейцар, стоявший у входа. Их вручали, он принимал и, вежливо кланяясь каждому, открывал двери и приглашал войти внутрь.

Дошла очередь и до Прокла: он предъявил свой пригласительный и вошёл в просторный холл. С высокого потолка по центру свисала большая, красивая, хрустальная люстра, ярко освещая всё вокруг, справа – раздевалка. Напротив, у стены, стоит украшенная, мигающая разноцветными гирляндами, ёлка, чуть не касаясь потолка горячей звездой на макушке. Дальше и впереди виднеется арочный проход в банкетный зал. Оставив в раздевалке зимнюю одежду, господа двигались по направлению к нему. Сам же зал был куда просторнее: широкая полоса по центру была пуста, остальное пространство занимали ряды длинных столов, заставленных разнообразными яствами, питьём. На другом конце зала красовалась сцена, на которой разместился небольшой оркестр, тихонько игравший что-то. Администратор, а может, и ведущий сего торжества, подошёл к микрофону:

– Господа, господа! Прошу на фуршет, располагайтесь у столов. Начинаем праздновать наступающий год!

Музыка заиграла громче. Господа стали активнее располагаться у столов. С ними занял своё место и Прокл, хотя до этого не знал и слова такого – фуршет; но теперь догадывался, что, скорее всего, это когда кушают и выпивают стоя. Рядом встал солидный мужчина в теле, в элегантном смокинге, с вьющейся но короткой чёрной шевелюрой и роскошными бакенбардами, и по поведению, очевидно, начальник немаленький. А вокруг них обоих – несколько женщин разных возрастов. Видимо, у них была своя компания, в которую случайно угодил и Прокл.

– Ну что, молодой человек, вы с нами? Или мы с вами? – Улыбнувшись и даже немного посмеявшись со своим женским коллективом, мужчина продолжил: – Так вот, я пока разолью дамам вина, а вы нам – коньячка или водочки… Лично мне – коньяка… Ну, а себе что хотите. Договорились?

– Хорошо! – ответил Прокл, и взялся за бутылку коньяка. Он немного покраснел, испытывая некоторый дискомфорт – как-никак, а ему ещё не приходилось принимать участие в подобных мероприятиях в высшем обществе.

– А мне вина не надо! Мне водочки, пожалуйста, – кокетливо попросила одна из дам.

– Прелесть моя, конечно! Вот, молодой человек, вам ещё один клиент… Будьте так любезны – поухаживайте за дамой!

– Конечно! – ответил Прокл. Налив коньяк, он налил водки той даме и себе, поднял рюмку, и стал ожидать тост.

– Ага, у всех налито… Вот и чудненько! Позвольте сказать мне тост по теме. Далеко-далеко, высоко-высоко в горах жил, один очень, очень мудрый…

Все посторонние звуки исчезли, осталась слышна лишь прекрасная мелодия, которую играла оркестровая флейта: по центру зала проплыла она. В прекрасном светлом платье, обнимавшем великолепный стан, её светлые волосы манили, и блестели подобно нимбу небесной королевы. Это была та самая Светлана, которую он впервые увидел в Зазельске. Но сейчас она была гораздо прекраснее. Как можно не хотеть и не любить такую?.. «Да что же это такое!? Опять ты явилась моему взору, и сердцу болью, и разуму тоской – всё оттого, что не моя…» А позади – Антон; в чёрном он выглядит неплохо, солидно, – отлично сидит на нём костюмчик.

Громкий звон бокалов отвлёк Прокла от нахлынувших душевных страданий, вернув к столу – это с ним чокались рюмками и бокалами после рассказанного тоста.

– Молодой человек, вы здесь? Ау-у!

– Да, я знаю их…

– Что? Кого?

– Вас тоже с наступающим, говорю! – утвердительно произнёс Прокл, частично отбросив посторонние мысли. Улыбнувшись всем дамам, опрокинул рюмку. Резво взявшись за бутылку, приготовился к повторному разлитию.

– А молодой человек не промах! Правильно! Между первой и второй перерывчик не большой, – произнёс мужчина с бакенбардами, начав разливать вино.

Он жахнул по второй, третьей, четвёртой, пятой и дальше; наконец-то познакомился с мужчиной в бакенбардах, с его дамами, услышал массу тостов… А в это время на сцене что-то непрестанно происходило: непременно какой-нибудь господин или госпожа у микрофона, благодарно говорившие о ком-то и чём-то, поздравляющие всех под жаркие аплодисменты; их сменяли музыканты, потом опять выходил кто-нибудь. За это время Прокл изрядно опьянел, уже плохо контролируя себя и слабо слыша, что происходит вокруг.

Заиграла медленная музыка. Добрая половина народа вывалилась в центр зала танцевать. Был объявлен белый танец – дамы приглашают кавалеров. Одна из молоденьких дамочек, что была в свите мужчины с бакенбардами, сверкнув глазками подошла к Проклу, и пригласила на танец. Он и сам уже давно приметил её: она была миниатюрная, темноволосая, и чем-то до умиления напоминала ему Ульяну, – хотя бы даже приятным своим голосочком. Она протянула ему руку, и повела за собой к центру, лавируя меж танцующих пар. Добравшись до подходящего места, она сама поставила руки Прокла себе на талию, опустив свои на плечи ему, и танец начался. Прокл был поражён столь приятной бесцеремонностью. Он попытался максимально отрезветь, дабы не позволить лишнего или не совершить глупость, собрался даже с мыслями и провернул в голове все «за» и «против», и наконец-то попытался приблизиться, но девушка сразу обозначила дистанцию:

– Нет, нет! Просто танцуем, я – девушка в невестах. Меня всё-таки жених будет встречать… Только – без обид!

– Да. Давайте просто потанцуем, Анюта! – вздохнув и нечаянно вспомнив её имя, ответил Прокл, посмотрев в тёмные глаза напротив, нисколько не напоминающие цветок Анютины глазки.

А так хотелось выбросить из головы и сердца ту светловолосую барышню, что явилась его взору опять! Ах, нет, и это не то лекарство… Даже воспоминание о прошедшем, – при взгляде на эту девушку образ Ульяны вставал перед ним, – не помогло. Всё исказилось, отчего на душе стало только хуже.

– Отчего ты так грустно вздохнул? Мне даже не по себе стало! – спросила Анюта.

Посмотрев на мило улыбнувшуюся ему девушку, его вдруг неожиданно взбодрило, осенило: прочь хандру, которую мы создаём себе сами! И с выражением маленького, обиженного, готового вот-вот заплакать мальчика, он выдал:

– Вот, грустно мне… Ещё в садике, сидя на горшке, я видел вас, – тоже сидящей на горшке. Вы так мило писали в свой горшок, а я… А я! – Чуть не заревев, продолжил: – А я был в вас влюблён… О, если б знали вы, как сильно был влюблён… А вы… А вы! – Опять чуть не заплакал, но продолжил: – А вы совсем меня не замечали… С тем толстым, сильным Васей всё играли. Под ручки вы ходили, игрушками играли и на качелях всё качались, меня никак не замечая!

Такого звонкого, задорного и громкого смеха, Прокл никогда в своей жизни не слышал – так сильно рассмешил он Анюту. Даже показалось, что музыка поутихла, а окружающие прекратили танцевать, и обратили всё внимание на них. Заметив это Анюта, и без того покрасневшая от сильного хохота, ещё более смутилась и даже прикрыла рукой рот, дабы совсем уж загасить и так сильно поутихший смех. Прокл, и сам не ожидая от себя такого, крепче прижал Анюту к себе, и вдруг не ощутил сопротивления. Они продолжали медленный танец, хотя музыка звучала уже не медленная, а ритмичная. Через некоторое время внимание к ним исчезло, и медленная музыка для этих обоих, что и не думали танцевать по-другому, заиграла вновь.

– Молодой человек, перестаньте так сильно прижиматься! Вы меня совсем задушите… Держите дистанцию! – улыбнулась она.

– Что вы, что вы! Больше не буду. А то – не дай бог появится Василий, и нам обоим тогда не позавидовать… Ох, опять мне битым лежать в песочке, а вы – на качели. Без меня! – гримасничал Прокл.

– Во-первых, его зовут совсем не так. А во-вторых, он совсем не толстый, и в-третьих – перестаньте меня смешить, на нас и так все смотрят!

– Что вы, что вы, конечно! Кругом шпионы, засланные Василием! – бегая глазками и резко оборачиваясь по сторонам, прошептал Прокл.

– Хватит, хватит уже! Ещё раз так меня рассмешишь, и я точно рожу прямо здесь!

– И на свет появится очередной толстый здоровяк, обижающий всех в садике?

– Нет, совсем не так… Надеюсь, это будет девочка.

– Не понял… Вы это что, серьёзно что ли?!

– Мы опять перешли на вы… А это – называют беременностью… Правда, я ещё только на втором месяце, третий пошёл.

– Вот это да! – Только подумал, что неприступная крепость пала, а оно вон что – нашёлся бойкий рыцарь, облюбовавший эту территорию задолго до него. Прокл не знал, что и говорить-то дальше. – А жених знает?

Было заметно, что этот вопрос её и обидел, и рассмешил одновременно. Правда, на этот раз не так сильно, чтобы привлечь внимание:

– Нет! Вы, сударь, первый, кому я призналась… Конечно, знает! А что, нельзя девушке сходить на вечеринку, выпить пару бокалов вина, станцевать пару танцев и вновь вернуться к своему любимому?..

– Можно, наверное…

– Кстати, наш лимит исчерпан – мы уже перетанцевали. Спасибо за чудесный танец, вы неплохо танцуете… Но, я вас покидаю!

– И вы тоже… Ну, так я провожу…

– Не надо. Оставайся здесь, не глупи! Посмотри, сколько вокруг свободных красивых девушек! – сурово погрозив пальцем, потребовала она от Прокла.

– Буду танцевать! – попробовал отшутиться Прокл на прощание, забавно подвигав бёдрами под уже игравшую ритмичную мелодию.

– Пока! – помахав на прощание пальчиками, произнесла Анюта напоследок.

– Счастливо!

А вокруг действительно было море привлекательных особ противоположного пола, танцующих без особого внимания со стороны мужчин; к ним и присоединился Прокл, повинуясь последнему желанию покинувшей его чужой невесты. Он двигал ногами, руками, телом, головой в ритм музыки, а в голове – белиберда; образ Светланы, никак не выходивший из головы, запомнившиеся милое личико Анюты, и весь этот день с самого начала, как пересмотренное много раз кино – всё это бесконечно прокручивалось в памяти. Может, хоть это поможет выключить бесконечное кино? И Прокл неоднократно подходил к столам, и выпивал по рюмке то с тем мужчиной с бакенбардами, или с другими солидными людьми, увиденными впервые. А потом – вновь танцевать с очаровательными красотками, что с каждым разом становились всё красивее.

– Привет! – сладко и приятно раздалось позади Прокла. Источник этого звука он ощутил даже своим затылком, по которому пробежались щекотливые мурашки, словно, сидя на плече, замурлыкал ласковый котёнок. Оборачиваясь, он уже наперёд знал, чей это голос может быть; бросив изумлённый и восторженный взгляд, Прокл ответил:

– Как великолепно вы выглядите, Светлана! Я очарован вами, а сердцем упоён любовью, как если б это были времена средневековья, и посчастливилось мне рыцарем там быть. А вы, конечно же, прекрасною принцессою турнира, в котором я бы непременно бился за место в вашем сердце!

– И это всё слова! Только слова!

– Да почему же?!

– Прошу всех рыцарей к коню! – вдруг громогласно заявил всё тот же шоумен с козлиною бородкой, что уже был знаком Проклу. «И почему нелепо так заявил: к коню?..» – было первое, что подумал Прокл, осматриваясь вокруг сквозь узкую щель; единственную, появившуюся вдруг перед глазами: а вот тебе и средневековье… Вокруг – шатры, высокий частокол, люди в парадных одеждах, деревянные ряды под навесом, а выше всех ложе, на котором восседает Светлана. В красивом убранстве ярких цветов, и с золотым ободком на голове, украшенным ценными камнями, – всё, как и положено принцессе. Рядом высокий, огромный дядька, – несмотря на то, что он тоже сидел, его размеры сильно бросались в глаза; похоже, он местный король – с короной на голове. А вокруг них охрана в доспехах, – стоят, угрюмо озираясь вокруг. Неподалёку сидит знать, заняв все ряды, и сплетничая о дворцовых интригах и своих ставках на этом турнире: кто должен победить, а кто – необязательно. А на земле, вокруг всего поля боя, толпится чернь в дрянных, засаленных и рваных одеждах, кричащая, галдящая и требующая боя. Всё поле разделено забором вдоль: от одного участника турнира, к другому. На заборе расселось вороньё, каркая в тон шумящей публике. Сам же шоумен стоит на небольшом помосте, что находится на самом поле, и место это тоже за ограждением. В руках у него длинный, разукрашенный разнообразными гербами рупор, в который он и кричит. Одет же – как королевский шут, в бело-красную клетку. Лишь с той разницей, что на голове у него вместо двухцветной шапки с бубенчиками – ярко розовый цилиндр.

– Прошу сир, ваш конь готов! – произнёс оруженосец.

– Иду, иду! – ответил Прокл, вглядевшись в оруженосца – тот оказался до ужаса похож на ключника, всё того же ефрейтора Замкова. Последовав за оруженосцем, Прокл ощутил на себе всю тяжесть доспехов, что были на нём, – оказалось, передвигаться в них очень не просто, жарко и тяжело. Да и видимость через узкую щель в закрытом забрале была не из лучших, а открывать его Прокл не решился за неумением.

– Сир, будьте любезны, поприветствуйте публику, как это сделал ваш противник! – попросил оруженосец.