Текст книги "Магия Чарли. Кусачая книга"

– Послушай, ты не могла бы починить и её тоже? – обратился он к шкатулке.

Та немедленно принялась за работу. Вскоре безымянный палец был аккуратно пришит на место декоративным швом, и обновлённая перчатка на радостях принялась кувыркаться в воздухе.

– Не стоило её зашивать, – заметила госпожа Кисточка, возвращаясь в комнату. – Теперь эта пара с дефектом, и я не смогу никому её продать. В любом случае, эти перчатки всегда были слишком нахальными.

– А могу я забрать их с собой? В смысле, раз уж они всё равно вам мешали…

– Разумеется. Полагаю, для паренька из Святых Розог перчатки не будут лишними. Это очень тёплая пара, к тому же при необходимости меняет размер, приспосабливается к любым рукам. А теперь надень-ка вот это. Эти вещи у меня залежались, уже три года не могу их продать. Сшиты не по последней моде, но качественные. В них тебе будет тепло даже без шапки-выручалки.

Три минуты спустя Чарли был одет в толстую чёрную рубашку с воротником и шерстяную куртку ярко-синего цвета, расшитую галуном.

– А ты неплохо наварил за полдня работы, – ввернула госпожа Кисточка. – Если бы ты только знал, сколько стоит этот комплект!

Чарли, до последнего надеявшийся, что ему заплатят, неловко улыбнулся. Он снова надел шапку-выручалку, и его новые рубашка и куртка тут же исчезли, сменившись белым свитером из толстой шерсти. Госпожа Кисточка выглядела уязвлённой.

– Я вынужден воспользоваться шапкой, – попытался оправдаться Чарли. – Если я вернусь в Святые Розги в таком наряде, меня разденут ещё до завтрашнего утра. Я хочу сказать – отнимут и одежду, и шапку-выручалку.

– Конечно, – с сожалением в голосе согласилась госпожа Кисточка.

– Но обещаю вам, я непременно дождусь подходящей возможности показаться на людях в этой одежде. И всем буду говорить, что это вы её сшили. Жаль, что всё так получилось. Мне очень понравился ваш магазин.

Госпожа Кисточка вздохнула:

– Мне тоже жаль. Если бы всё сложилось иначе… Обязательно заходи рассказать, как у тебя дела, ладно?

Чарли кивнул, забрал перчатки и, помахав рукой, ушёл.

Небо с самого утра было затянуто тучами, но даже несмотря на это, чувствовалось, что световой день сократился. Вечер уже накрывал землю своей тенью. Пришла пора возвращаться в Святые Розги.

Чарли шагал по улицам торопливой походкой человека, движущегося к цели, надеясь, что не нарвётся на патрульных. Однако в этот час на улицах было холодно, и у патрульных, очевидно, имелись дела поважнее.

Чтобы вернуться к Мосту-Гусенице, Чарли нужно было пройти недалеко от плавучей гостиницы «Малыш», в которой они с Мангустиной ночевали во время осеннего шабаша. Подойдя к каналу, он обнаружил, что вдоль набережной стоят аккуратно пришвартованные баржи. На их фоне гостиница сразу выделялась благодаря зажжённым фонарикам и носовой фигуре в виде деревянного пирата; прямо сейчас пират был занят: заплетал свои деревянные волосы в косички.

Чарли заколебался. Убегая из Тэдема, они с Мангустиной бросили здесь часть своих вещей. А вдруг Марьяна, хозяйка гостиницы, их сохранила?

Он неуверенно помахал рукой носовой фигуре, потом ступил на понтон, ведущий к барже. Внутри Марьяна встретила его смущённым взглядом:

– Хм, добрый вечер. Если ты ищешь работу, то у меня уже есть Клёпа, меня она полностью устраивает, и одной помощницы мне вполне достаточно.

– Я пришёл не за этим, но спасибо, что спросили.

– Твоя тряпка не с тобой?

– Тряпуля… Не знаю, применимо ли к половой тряпке слово «умерла», но её разрубили надвое. Всадник.

– О! Мне очень жаль, мой сладкий. – Последовала пауза, потом хозяйка баржи тихо спросила: – Слухи правдивы? Всадник и впрямь мёртв?

Чарли просто сказал:

– Вероятно. – Потом добавил: – Мы с Мангустиной оставили у вас свои вещи. Можно я их заберу, если вас это не затруднит?

Марьяна тут же нахмурилась:

– Ага, вы оставили у меня свои вещи! В номере, который вы заблокировали, даже не предупредив. Но в итоге я решила всё оттуда выбросить. Вы мне должны двенадцать звонников и двенадцать тяжёликов. И это я вам ещё скидку сделала.

У Чарли был потрясённый взгляд потерявшегося щенка, и Марьяна возвела глаза к потолку:

– Да я же просто пошутила! Я всё запаковала и сложила в кладовку на случай вашего возвращения, но в твоих же интересах по-быстрому всё оттуда вынести!

В ту же секунду баржа затряслась от оглушительного хохота, и рокочущий голос воскликнул:

– Ну что, карлик, купился? Уже и нюни распустил! – Это носовая фигура решила принять участие в беседе.

– Умолкни, куча досок! А не то в следующий раз я тебя покрашу самой дешёвой краской!

Все оставленные вещи поместились в дорожном чемодане Мангустины. Чарли, и так уже нагруженный, решил не брать свой чемодан. В любом случае у него почти ничего не было, если не считать средств гигиены и старой сумки, которую он перекинул через плечо. Во времена, когда он ещё имел доступ к своему имуществу, он хранил почти всё в шапке-выручалке, и, таким образом, теперь все вещи были потеряны.

Тем не менее Чарли пришёл в восторг. Отныне у него есть зубная щётка! И расчёска! И мыло с приятным запахом! И пинцет! И мочалка! И пять пар трусов! И три пары носков! Когда у вас ничего нет, даже самые скромные мелочи становятся настоящим сокровищем. Чарли только что одержал ещё одну маленькую победу, почти примирившую его с неприятным происшествием в «Голом короле».

Он решил испытать удачу ещё раз и, уходя с баржи, спросил:

– Кстати, вы не слышали о Ложе истинных воспоминаний?

Лицо Марьяны живо напомнило ему очаровательный домик, все ставни которого вдруг со стуком захлопнулись.

– Зачем тебе знать об этом?

– Мне нужно с ними связаться.

– Ложа не занимается теми, кому она нужна. У неё своих забот хватает. Если хочешь что-то получить – нужно отдать что-нибудь взамен. А теперь поспеши. Ты должен вернуться до ночи, мой сладкий.

Чарли повиновался, хоть и был несколько разочарован. Впрочем, Марьяна права: до наступления ночи уже недолго. В любом случае, зима уже подступила вплотную, а вместе с ней и быстрое наступление сумерек. Дни стали робкими, тёмными, и, когда наступал вечер, казалось, что он никуда и не уходил, а постоянно сидел в засаде.

Когда Чарли уже подходил к просёлочной дороге, его захлестнула волна горечи. До сего момента он убеждал себя, что не зря потратил день, что возвращается не с пустыми руками и сможет порадовать Мангустину, что стал лучше ориентироваться на тэдемских улицах… Собственная коллекция маленьких побед вдруг показалась ему смехотворной.

Ах, у него теперь есть зубная щётка! Конечно, Академия будет потрясена этой новостью! Он ничем не может помочь бабушке, учителю Лину и Мангустине, сама Смерть нависла над ним – но всё это не важно: ведь у него есть зубная щётка!

Ему грозит громадный штраф, он застрял в Святых Розгах на неопределённый срок. Никто не придёт ему на помощь. У него нет способа связаться с учителем Лином, помочь ему или попросить помощи насчёт шапки-выручалки. Ложа истинных воспоминаний, на которую он возлагал такие большие надежды, вне досягаемости. Да к тому же… он не получает совершенно никакого образования! Как он мог надеяться научиться хоть чему-то, что поможет ему в его ситуации, при таких-то уроках?!

И всё же у него есть магия… Да, пожалуй, за это можно зацепиться. Сегодня он метнул мощное заклинание, чтобы защититься. Очевидно, это были запрещённые чары, коль скоро Чарли пока не умел пользоваться рунами. И всё же он не потратил на то заклинание ни одного отблеска! Если бы он сумел снова прибегнуть к магии, то перед ним открылось бы огромное окно возможностей…

Например, он мог бы наколдовать еду. Вот так просто, прямо сейчас. На обед Чарли сгрыз яблоки Мангустины, а у госпожи Кисточки сжевал пару печений, но все предыдущие дни его рацион состоял исключительно из ворсянки Святых Розог, и теперь он мечтал… скажем так, о доброй порции горячего пюре!

Он поставил чемодан Мангустины на землю и вытянул руку перед собой, мечтая, что на ладони появится тарелка с великолепным кушаньем…

Ничего.

Чарли сосредоточился изо всех сил, постарался успокоиться…

Ничего.

Ну разумеется, не может же быть всё так просто.

Чарли был разумным парнем, некоторые бы даже сказали – невозмутимым. Однако, похоже, и его терпение в конце концов истощилось. Он чувствовал, что сходит с ума. Прикосновение кулона вдруг стало просто невыносимым. Эти крошечные песочные часы были символом всего, что подавляло его сейчас.

В порыве гнева Чарли попытался сорвать с шеи кулон, разорвать цепочку, но та начала жечь ему ладони. Вне себя от злости Чарли тянул цепочку до тех пор, пока его кожа не начала покрываться волдырями.

– Перестань, так ты ничего не добьёшься, – раздался насмешливый голос у него за спиной.

Чарли обернулся и увидел Клёпу.

Устыдившись того, что так вспылил при свидетелях, он сжал своё бессилие в кулаке и дружелюбно улыбнулся Клёпе.

– Ну, попробовать-то стоило, – спокойно сказал он, хотя ещё секунду назад был на грани нервного срыва.

– Ну да, это… Слушай, для парня, несущего чемодан, ты очень быстро ходишь! Я бегу за тобой от самого «Малыша». Только что закончила работу и решила, что можно вернуться в Святые Розги вместе.

– Хорошая идея.

Сумрак ещё не поглотил всю тропу, и какое-то время они шли молча.

– Кстати, у тебя ещё есть подписка на «Магический вестник»? – спросила вдруг Клёпа.

Чарли встрепенулся. Клёпа задала очень интересный вопрос.

После его приезда в Святые Розги свежий выпуск газеты уже не подлетал к нему по утрам, хотя прежде, после оформления подписки, не пропустил ни дня.

– Я ведь переехал, – сказал Чарли. – Может быть, теперь газете трудно меня найти… – Однако он тут же заметил, что Клёпа улыбается уголком рта. – Ладно, – сдался Чарли. – Так что происходит на самом деле?

– Каждое утро твоя газета прилетает на стол директора, Лилия Атрависа. В Святые Розги ничего нельзя доставить магическим путём без ведома директора. Изначально это правило ввели, чтобы родители не присылали детишкам гостинцы во время обучения. Очевидно, это распространяется и на всё остальное. Как по-твоему, почему у меня у самой нет подписки?

– У меня даже нет права читать газету?! – возмутился Чарли. – Мало того что от уроков никакого толку – так даже газету читать не позволено?! – Он почувствовал, что в душе снова разгорается гнев, и изо всех сил постарался сдержаться.

– Не позволено! Зато у меня до сих пор есть твоя конфета! Значит, её и впрямь сделала почтенная Мелисса? Я не знала, что она твоя бабушка, когда ты дарил мне эту конфету…

– Если честно, я тебе её не дарил, но выбор был между ней и моей шапкой-выручалкой, так что…

– И благодаря этому я заключила отличную сделку. – Клёпа достала из кармана конфету. Чарли сразу узнал яркую, блестящую обёртку, которую использовала его бабушка.

– Конфета всё ещё у тебя? – удивился он.

– А что, ты думал, я её использую? Или продам, чтобы побыстрее выплатить свой штраф?

– Например, – подтвердил Чарли.

Клёпа покачала головой:

– Не-а. Я почти всё выплатила, работая на «Малыше»; ещё пара месяцев в том же духе – и рассчитаюсь окончательно. Потом вернусь к своей приёмной семье, они живут в ста километрах отсюда. А конфету я сохраню, потому что это и есть настоящая роскошь, понимаешь? Всегда иметь защиту на крайний случай.

Чарли подумал, что ещё никогда ни слышал ничего настолько разумного.

В ту же секунду сзади появилась большая зелёная тыквина и на полном ходу понеслась прямо на них. Чарли и Клёпа поспешно отскочили на обочину. Тыквина была почти четырёхугольная, и управляли ею патрульные. Наверняка повезли нового бедолагу на обучение в Святые Розги; Чарли ощутил приступ острой жалости к тому, кто сидел сейчас, запертый в этой тыквине.

Видя, как он нахмурился, Клёпа попыталась его приободрить:

– В первые несколько дней тяжело, но надо держаться, ясно?

– Конечно, но… это как удушье, понимаешь? У меня такое впечатление, что мир съёжился, что я больше не вижу горизонты, что уже ничего невозможно…

– А это так страшно? И чем же ты хотел заниматься раньше? Твои мечты настолько значительны?

– Нет, но я мог бы их осуществить!

– А если бы ты по-прежнему был свободен, что такого важного хотел бы сделать сегодня?

– Я бы хотел… Не знаю. – Чарли не мог сказать Клёпе правду: «Я хотел бы освободить свою бабушку. Освободить учителя Лина. Вернуть страницы в Книгу мага Мангустины. Вернуть мою мать и вернуть Джун». – Я хотел бы учиться магии как положено! – сказал он наконец. «Чтобы освободить свою бабушку и выполнить всё остальное по списку».

Клёпа состроила недоверчивую гримаску:

– Ну да. Может, стоит поумерить свои амбиции?

Поскольку Чарли помрачнел, она добавила, слегка сбавив тон:

– Слушай, всё не так плохо, как ты думаешь. Ты не единственный задыхаешься в Тэдеме! Если станет совсем невмоготу – поброди по полям Восходящего зла. Правилами это запрещено, но на такие прогулки практически смотрят сквозь пальцы. Кстати, Панус и его шайка частенько наведываются туда по ночам.

– И директор ни разу их не поймал?

– Он закрывает на это глаза. Конечно, у него свой интерес! Те, кто туда ходит, непременно пересказывают друг другу свежие сплетни на обратном пути, а директорские шептуны обязательно что-то да услышат. Короче говоря, директор таким образом шпионит ещё и за теми, кто живёт за пределами Святых Розог, так что ему это даже выгодно!

Чарли задумался. Вдалеке показались три башни Святых Розог – они с Клёпой почти пришли.

– Я изучу этот вопрос поподробнее, – вздохнул Чарли.

– Ага, уж будь добр. И постарайся вытащить за компанию свою подружку, это её отвлечёт. Я знаю, что случилось в Академии на прошлой неделе, но времени уже прошло достаточно, а она до сих пор не в форме.

В ответ Чарли лишь поджал губы. Верно. С Мангустиной явно не всё в порядке.

7. Fluctuat nec mergitur[4]4
   Fluctuat nec mergitur – латинское выражение, используемое в качестве девиза города Парижа, что означает «его бьют волны, но он не темнеет». – Прим. пер.


[Закрыть]

Крепостной мост поднялся, едва они по нему прошли. Только тогда Чарли поставил на землю чемодан Мангустины, который мужественно тащил всю дорогу до замка, без отдыха и остановок.

– Ужин, наверное, уже начался, – сказала Клёпа. – На твоём месте я бы поторопилась. Директор не особо следит за посещаемостью, но по вечерам он устраивает перекличку.

– Я приду через три минуты, – ответил Чарли, и Клёпа скрылась в башне Прачек.

Тут до Чарли донеслось тихое мурлыканье.

– Бандит, ты здесь…

Кот потёрся о ноги Чарли – лучшая встреча из всех возможных. Кошки владеют удивительным талантом: рядом с ними вы мгновенно чувствуете себя дома.

– Пойдём, красавчик ты мой, в башню Золотой ноги.

Дойдя до коридора, ведущего к спальням, Чарли поставил чемодан на пол.

– Присмотри за ним, – попросил он Бандита. – И не позволяй никому, кроме Мангустины, его забрать.

Кот разразился противным мяуканьем, выражая крайнюю степень возмущения. Человек принимает его за сторожевого пса – какое вопиющее неуважение!

– Пожалуйста, – настаивал Чарли. – Мне это очень нужно. – Он посадил кота на чемодан, и Бандит устроился на импровизированной лежанке, приняв вид грозного сфинкса.

Ужин только-только начался. В столовой ещё царила суета, и, воспользовавшись этим, Чарли присоединился к Мангустине, сидящей за столом Пануса.

– А я уже гадала, куда ты запропастился, – тихо сказала девочка. В её голосе прозвучала тревога.

– Я забрал твои вещи с «Малыша», – произнёс Чарли ей на ухо. – Они ждут тебя у двери общей спальни. И ещё… – Он незаметно положил на колени Мангустине пару пурпурных перчаток. – Подарок. Это согревающие перчатки. На одном пальце есть шов, но всё равно они очень милые, да и зима будет холодной, так что…

– Спасибо, – просто ответила Мангустина и отвернулась, словно всё это не имеет ровным счётом никакого значения.

Чарли, надеявшийся на более живую реакцию, разочарованно вздохнул. Вдруг он заметил Бубу, а может, Грозмола – рептилия пристально глядела на них и жадно принюхивалась. Чарли состроил зверскую гримасу, и шептун поспешно ретировался.

Чарли проследил, как шептун бежит к хозяину, и удивлённо вскинул брови, увидев, что Лилий Атравис беседует с Торусом.

– Вы это видели? – спросил он, поворачиваясь к Мангустине. – Торуса отправили в Святые Розги.

Сидящий рядом Панус криво улыбнулся.

– Время от времени такое случается, – прошептал он. – Мы уже начинаем его узнавать.

– Родители оставляют его здесь на день или два, чтобы проучить, а потом оплачивают штраф, – добавила Клафиди.

– Значит, он вроде бы один из нас? – уточнил Чарли.

– Вот уж нет! – выпалил Силас.

– Мы по-настоящему нуждаемся, – пояснил Панус. – А Торус просто прикидывается – так сказать, ищет острых ощущений. Кстати, интересно, что он выкинул на это раз, чтобы сюда угодить.

– Разбил витрину «Голого короля», – с готовностью подсказал Чарли. – А ещё взорвал тыквину на Однорукой улице. Хотя всё это он устроил не без помощи своих приятелей. Возможно, я и сам невольно в этом поучаствовал.

Подошедший к ним Трюк подал товарищам что-то вроде полупрозрачного супа. Очевидно, преисполнившись чувства ответственности, он наполнял тарелки, осторожно зачерпывая по четверти половника, дабы не пролить ни капли. В результате такого старания суп уже остыл.

– Ты справился просто отлично, – подбодрил его Чарли.

На лице Трюка отразилось облегчение пополам с паникой: он как будто боялся, что над ним просто подтрунивают. Трюк был в школе на особом положении, и все пришли к негласному соглашению оставить беднягу в покое. Однако от перепадов настроения он был не застрахован и научился осторожности. Чтобы окончательно его успокоить, Чарли переключил своё внимание на помост, где сидели преподаватели, среди которых находились Уголина Ясномила, Алаутрус Фенки и Кипунья. Учителям подавали блюда из совершенно другого меню, нежели ученикам; даже с такого расстояния Чарли ощущал аромат дымящихся круглых пирогов и цыплят в соусе, стоящих на главном столе.

– Я бы предпочёл твои яблоки, – прошептал он, поворачиваясь к Мангустине, и подмигнул.

Однако, вместо того чтобы улыбнуться, девочка снова отвернулась, несомненно, чтобы посмотреть на Торуса – тот шагал к их столу с видом хозяина положения. Панус слегка расправил плечи.

– Итак, что я пропустил с тех пор, как был тут в прошлый раз? – поинтересовался Торус. Ему никто не ответил, и он повернулся к Мангустине: – Да это же Мангустина! Тибальд рассказал мне, что из твоей Книги мага вырвали страницы. Это правда?

Все сидящие за столом потрясённо, с ужасом в глазах вытаращились на Мангустину. Она побледнела.

– Тебя это не касается.

Торус повернулся к Чарли:

– А ты, ты ведь там был? Ты всё видел? – Он вытащил из кошелька серебряную монету. – Вот, я дам тебе тяжёлик, если ты мне всё расскажешь.

Чарли смутился; он плохо понимал, что значат для волшебников Книги мага. Все вокруг уставились на Чарли, укоризненно или с любопытством, но все как один ждали, что он скажет.

Мангустина посмотрела прямо ему в лицо. За стёклами очков её глаза казались огромными. Она всегда отчаянно цеплялась за свою гордость и была из тех людей, кто стыдится своих слабостей. Чарли не знал, как именно это сделать, но отчаянно хотел защитить девочку.

– Тебе не кажется, что ты задаёшь очень странные вопросы? – произнёс он наконец.

– Ты мог бы хоть немного с нами поделиться, – настаивал Торус. – Держу пари, ты уже касался её Книги мага.

Чарли нервно поёрзал на стуле.

– Мы друзья, – сказал он, небрежно взмахнув рукой, как будто всё это не имеет никакого значения.

– Вот это да, значит, это правда! – восторженно прочирикала Клафиди.

– Мы друзья, – повторил Чарли, на этот раз не так уверенно.

– Ага, вы даже не из одной семьи… – прошелестел Панус таким многозначительным тоном, что Чарли почувствовал, как к щекам приливает жар.

Мангустина уже стала пунцовой.

Торус мерзко ухмыльнулся и положил перед девочкой пять золотых монет. Вытатуированный на его руке ворон щёлкнул клювом.

– Я дам тебе пять звонников, если позволишь мне взглянуть на твою Книгу мага.

Чарли уже давно не видел, чтобы Мангустина изображала из себя принцессу, и теперь как зачарованный наблюдал за произошедшей с ней метаморфозой. Всего пару секунд назад его подруга выглядела несчастной и уставшей – но вдруг выпрямилась, вскинула голову, потом дёрнула подбородком и чуть опустила веки: теперь она казалась живым воплощением презрения. Вынув ложку из тарелки, она положила её на стол. В этом простом движении было столько грации, что мгновенно стало понятно – всем докучающим ей пора отвалить, начиная с Торуса.

Однако ещё на её лице отражалось бессилие, и сейчас это было заметно как никогда. Чарли не ошибся: Мангустина становилась такой надменной, когда чувствовала себя уязвимой. И всё же он восхищался её величественной осанкой и элегантными манерами.

Ситуация была весьма непростая, и пять звонников пришлись бы как нельзя кстати, но Мангустина даже не посмотрела на лежащие на столе монеты.

– Катись куда подальше, Торус, – отчётливо произнесла она. – Надеюсь, при этом ты переломаешь себе руки и ноги.

– Да ладно, не строй из себя недотрогу. Ты больше не можешь себе этого позволить! – продолжал донимать её Торус.

Чарли хотел вмешаться, но Мангустина его опередила:

– Оставь меня в покое, идиот несчастный!

Торус не выглядел обиженным, словно слишком часто слышал это оскорбление в свой адрес:

– А ты, значит, считаешь себя умной?

– Да, я очень умная, – ответила Мангустина с обезоруживающей искренностью.

– Если ты много знаешь, это ещё не значит, что ты умная! Дураки тоже считают себя умниками!

– Определить, умён ты или глуп, очень легко. Достаточно встретить человека умнее себя. А такой всегда найдётся. Если ты рад возможности научиться у него чему-то новому – ты умный. И наоборот: если ты стараешься принизить или оскорбить этого человека, идя на поводу у своей зависти, то ты круглый дурак.

– Ты закончила впустую сотрясать воздух? А теперь я возьму твою Книгу мага и посмотрю её. Всё равно ты всем разрешаешь к ней прикасаться.

– На твоём месте я бы этого не делал, – вмешался Чарли.

– И почему это? Как она может мне помешать?

– Попросит друзей прийти ей на помощь.

Торус усмехнулся:

– Друзей? Каких друзей? Вы не друзья – вы розги. Хочешь, докажу? – Он достал кошелёк. – Дам каждому по звоннику, если не станете меня останавливать.

Поскольку никто не двигался, он положил по монете перед всеми сидящими за столом: Панусом, Карибом, Силасом, Трюком, Клафиди и Чарли.

Панус забрал свою монету первым.

– Извини, – сказал он Мангустине, – но от таких предложений не отказываются. – К тому же это всего лишь разорванная Книга мага. Её явно уже касались другие.

– Нет, ты что, шутишь?! – запротестовал Чарли.

– Ты здесь всего неделю, так что не тебе нас судить.

В самом деле, все сидящие за столом взяли монеты. Чарли посмотрел на свой звонник и тоже взял его, успев заметить разочарование в глазах Мангустины. Однако оно быстро исчезло, потому что в следующую секунду Чарли изо всех сил метнул монету в Торуса.

– Раз она сказала «нет» – значит, нет! – воскликнул он.

Внезапно сидящий за главным столом директор громко расхохотался:

– Чёрт возьми, вот это история! Мангустина Баттернат, встань, чтобы все тебя видели!

Вмешательство Лилия Атрависа застало врасплох всех, но главным образом Мангустину. Крайне натянутым тоном, неестественным даже для неё, она процедила:

– Доволен? – Тем не менее девочка повиновалась и встала.

Директор тоже поднялся. Он потрясал своей огромной книгой и одновременно почёсывал шею шептуна, улёгшегося у него на плечах.

– Грозмол только что поведал мне один очаровательный грязный секретик. Похоже, мадемуазель Мангустина Баттернат выставляет свою Книгу мага на всеобщее обозрение. Вдобавок, её Книга мага порвана – очевидно, уже давно ходит по рукам!

Мангустина повернулась к Лилию Атравису и в ужасе уставилась на него.

– Нет нужды изображать святую невинность! Кроме того, я вижу на этом столе деньги. Ты показываешь свою Книгу мага всем, кто готов заплатить? Тц-тц-тц, какое вопиющее отсутствие хороших манер. У нас здесь такое не поощряется.

Чарли вскочил с места.

– Прекратите! – выкрикнул он. – Всё было совсем не так! – Вообще-то он не видел ничего плохого в том, чтобы показывать свою Книгу мага за деньги, однако при виде перекошенного от потрясения лица Мангустины решил вмешаться. – Ваши шептуны искажают факты! Они несут всякую чушь!

Не успел он договорить, как на стол вспрыгнул шептун с зелёным бантом и, потянувшись к Чарли, стал принюхиваться, словно надеялся вызнать новые тайны. Чарли попытался оттолкнуть от себя покрытую кожистыми складками морду, но рептилия увернулась.

– А это, очевидно, один из тех несчастных, кому эта Книга мага вскружила голову, – подхватил директор. – В вашем возрасте естественно проявлять интерес к Книгам мага юных девушек. Не могу вам запретить это делать, я же не чудовище какое-то! Тем не менее я не позволю молодому Торусу Миздю тратить своё состояние на покупку благосклонности этой маленькой девочки.

– Я не продаюсь! – выкрикнула Мангустина.

Её возражения заглушил рёв Торуса, который грубо наставил на девочку палец:

– Мне не нужна твоя Книга мага, ясно? Мне просто было любопытно! Потому что, честно говоря… – Он тыльной стороной ладони отбросил от лица Мангустины светлую прядь, упавшую ей на лицо, – на тебя польстится только слепой!

– Нет, это, по-вашему, нормально?! – заорал Чарли.

Шептун встал на задние лапы и теперь едва не тыкался Чарли в лицо, жадно заглядывал ему в рот, боясь пропустить слова, которые могут оттуда вылететь. Чарли вновь попытался оттолкнуть шпиона – и опять безуспешно. Чем он может помочь Мангустине? Он чувствовал приближение катастрофы, словно на них шла волна высотой несколько метров. Он ничего не мог сделать, кроме как беспомощно наблюдать.

– У её очков очень толстые линзы, которые уродуют лицо, – снова вмешался директор. – Предлагаю голосование. Поднимите руки те, кто считает, что эта забавная барышня заслуживает такой популярности!

Для Мангустины это было уже слишком. Она попыталась заслониться от ранящих слов, закрыв руками лицо. Увы, в конце концов оскорбления достигли цели, и глаза девочки наполнились слезами.

– Мангустина! – с болью в голосе проговорил Чарли. Он всё ещё боролся с шептуном – теперь тот заинтересовался его шапкой-выручалкой. Боясь, что рептилия может раскрыть его секрет, он снял шапку и поднял её над головой как можно дальше от шептуна, одновременно пытаясь подобрать ободряющие слова, но гордости Мангустины уже был нанесён тяжёлый удар.

Внезапно она вскинула руки и сделала несколько пассов – получилось элегантное, точно выверенное движение, как будто талантливая артистка приветствовала публику.

И всё почернело. В мгновение ока столовая погрузилась во мрак. Раздалось несколько испуганных вскриков, но это длилось всего пару секунд. Затем вновь зажёгся свет. Мангустины нигде не было – она сбежала.

Лилий Атравис зааплодировал:

– Браво! Очень искусное представление! Конечно, довольно глупо тратить месячный запас магии ради того, чтобы убраться вон, но, надеюсь, вы все оценили качество заклинания.

– Правильно сделала, что скрылась с глаз, бедняжка! – процедил Торус.

Терпение Чарли лопнуло; он грубо схватил шептуна за хвост и, размахнувшись, ударил им Торуса по лицу.

– Немедленно отпусти Грозмола! – взвизгнул директор.

– Как прикажете! – рявкнул Чарли и разжал пальцы так, что рептилия шлёпнулась на пол.

– Ты… ты мне за это… – начал Торус. Закончить фразу он не успел: Чарли метнул ему в лицо содержимое своей тарелки – для закрепления эффекта. – А-а-а!

– Не бойся, это обычная вода! – усмехнулся Чарли. – Просто немного жирная, прямо как ты.

– Ха-ха-ха! – загрохотал Трюк, хлопая в ладоши.

– Ты… да я тебя…

– А ну прекратите сейчас же! Где вы находитесь, по-вашему?! Среди дикарей?! – Голос директора сорвался на визг.

– Вы мерзкий тип, – прошипел Чарли, – и слова, вылетающие из вашего рта, отвратительны!

– Защищаешь свою подружку? Очень мило. – Тон, которым Лилий Атравис произнёс последнюю фразу, был далеко не милым. – Поскольку это только первое серьёзное нарушение, назначаю наказание первого уровня. Ты проведёшь ночь в компании нашего дорогого Дункеля фон Вассермана и будешь выполнять все его требования. Мытьё полов, чтение вслух – и всё такое прочее. Этой ночью ты лишаешься сна!

– Ну и прекрасно! – воинственно рявкнул Чарли. И снова сел за стол.

Краем сознания он почувствовал, что его Спутник мага пытается привлечь его внимание. Мангустина только что пришла в башню Золотой ноги, и Бандит встал, чтобы она смогла забрать свой чемодан. «Иди за ней, пожалуйста, – мысленно попросил Чарли, – и подбодри её». Сначала кот не двинулся с места, сохраняя своё драгоценное кошачье достоинство и показывая, что если и послушается, то исключительно по собственной доброй воле. Однако, когда Мангустина уже закрывала дверь, Бандит прошмыгнул в общую спальню и побежал за девочкой.

Теперь Чарли вновь мог сосредоточиться на происходящем за столом. И понял, что все смотрят на него с тревогой.

– Наверное, нам нужно просветить тебя насчёт наказаний, – вздохнул Панус.

– А иначе ты тут долго не протянешь, – добавил Силас.

– Ешьте, а то привлечёте ненужное внимание! – прошелестела Клафиди.

– Ага, ешьте, ешьте, – хихикнул Торус. – Ой, вот незадача. Ты, как там тебя, твоя тарелка пуста!

Чарли взглянул в свою пустую тарелку и подумал, что Торус сравнял счёт. Утренние яблоки и дневное печенье из ателье казались далёким воспоминанием. Тем не менее он не жалел, что швырнул свою еду в лицо этому идиоту. В любом случае, это лучшее, что можно было сделать с таким отвратительным супом.

Панус пояснил, не забывая отправлять в рот одну ложку за другой:

– В твоих же интересах как можно скорее притормозить и перестать качать права. Официально ты заслуживаешь три наказания, но по факту – всего два.

– И первое ты уже схлопотал, поздравляю! – прошипела Клафиди.

– Первый уровень – это ещё цветочки! – добавил Кариб. – Просто разминка.

– Ага. Ясно, что Дункель не самый приятный тип в мире и мало кто мечтает провести ночь рядом с ним, но на самом деле это не так страшно, – поддержал брата Силас. – А вот второй уровень…

– В качестве наказания второго уровня тебя заставят трижды пересечь озеро, – сказал Кариб. – Ночью. Вплавь, разумеется. Если верить нашему дорогому директору, это закаляет характер и укрепляет тело.

Чарли повернулся к Карибу и скептически посмотрел на него, но потом вспомнил, как тот, кашляя, вернулся в общую спальню на рассвете, мокрый до нитки.

– Ты что, потратил всю ночь, чтобы трижды обогнуть замок вплавь? – удивлённо спросил он.

– Я не умею плавать, ясно? Мне пришлось всю ночь держаться берега, я уж думал, что околею от холода. К счастью, Кипунья в конце концов протянула мне палку и вытащила меня, а иначе я бы там и умер.