Текст книги "Магия Чарли. Кусачая книга"

– Ага, это, конечно, не сахар, – признал Панус, – но самая серьёзная проблема – это третий уровень.

– В качестве наказания третьего уровня директор отрезает провинившемуся фалангу пальца, – прошептала Клафиди.

– И скармливает Дункелю, поскольку буки обожают пальцы, – добавил Силас.

– Вы шутите, надеюсь? – встревожился Чарли. – Это же самая настоящая пытка!

– Нет, сама процедура проходит без проблем, – продолжал Панус. – Директушка выполняет её великолепно, с обезболиванием, к тому же применяет заклинание для мгновенного зарубцовывания. Проблема в том, что потом у тебя будет недоставать фаланги.

– И из-за этого ты больше не сможешь творить заклинания! – насмешливо проговорил Торус.

Панус кивнул:

– Таким образом, с магией после этой операции для тебя будет покончено. А если ты продолжишь её применять, твои воспоминания, связанные с магией, тоже исчезнут.

– Какая жалость, ха-ха! – снова воскликнул Торус.

– ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! – громогласно подхватил Трюк.

– То есть это означает… что человек полностью забудет про это место… забудет всех вас?

– Ага! – подтвердила Клафиди, потом кивком указала на сидящую поодаль девочку, втянувшую голову в плечи. – Это Язук. Три недели назад её наказали, поэтому мы с ней особо не разговариваем.

– Это не поможет, – заметил Силас. – Всё равно через месяц-два она нас всех забудет.

– И что же с ней станет потом? – встревоженно поинтересовался Чарли.

– Будь она постарше – стала бы жемчелишённой, – цинично пояснил Панус, – но поскольку ей всего тринадцать, её наверняка отправят к спокойным, в какое-нибудь заведение для дебилов.

– Нехорошо говорить «для дебилов», – машинально поправил его Чарли.

– Ну конечно, если мы не будем употреблять это слово, бедняжке Язук сразу полегчает, – насмешливо ответил Панус.

– Короче говоря, не хотел бы я быть на вашем месте! – с довольным видом подытожил Торус. – К счастью, я завтра сваливаю отсюда. Ну, может, послезавтра. В общем, скоро. Мне нужно готовиться к юношеским скачкам. Кстати, если решите поставить на меня – милости прошу! Все говорят, что на этот раз я выиграю.

Пока соседи по столу продолжали тихо переговариваться, Чарли мысленно обратился к своему коту – тот всё ещё оставался с Мангустиной.

Спальня девочек мало чем отличалась от спальни мальчиков: такой же пол, вымощенный синей и белой фарфоровой крошкой, такая же кособокая мебель. Зато шторы были розовые, и эта деталь лишь подчёркивала общую удручающую атмосферу помещения.

Мангустина сняла свою коническую шляпу и положила на прикроватный столик. В тот же миг её элегантное, хоть и поношенное красное платье исчезло. Её собственная одежда выглядела серой и ветхой, и Чарли с облегчением подумал, что теперь Мангустине будет во что переодеться. Однако девочка была слишком подавлена и даже не открыла чемодан, принесённый для неё Чарли. Она рухнула на кровать и сжалась в комок. Перчатки, которые Чарли ей подарил, выскользнули из её сжатого кулака, и левая перчатка начала щёлкать пальцами, а правая стала отплясывать канкан. Несомненно, они хотели таким образом развеселить Мангустину, но она сейчас была не в том настроении. Схватив перчатки, девочка запихнула их под подушку.

Бандит уселся рядом с кроватью и замурлыкал как заведённый – этакий пушистый моторчик.

– Прыгай на кровать или убирайся, – в конце концов раздражённо выпалила Мангустина.

Бандит не заставил себя упрашивать, забрался на матрас и улёгся, прижавшись к животу девочки; постепенно его рокочущее мурчание стало тише и мягче.

– Ты просто невыносим, – прошептала Мангустина, но Чарли чувствовал: она рада, что кот рядом с ней и может её утешить. Вдруг Мангустина обхватила голову кота и встревоженно заглянула в его золотистые глаза. – Можешь сказать своему хозяину, что всё это чушь, ладно? Я убежала, потому что Лилий Атравис меня унизил, а не потому, что… Чарли просто мой друг, ясно? В смысле вопреки всему тому, что подразумевал этот кретин директор, я вообще ничего такого не думала. Всё так, как есть, вот и всё.

Выпалив эту тираду, Мангустина погрустнела ещё больше и закрыла лицо руками. Бандит потёрся головой о её плечо и мысленно оттолкнул Чарли – так, что тот вернулся в реальность.

До конца ужина с ним больше никто не заговаривал. Все списали его молчание на тревогу из-за скорого наказания. На самом же деле Чарли думал о Мангустине всю дорогу до общей спальни. Конечно же, они с ней просто друзья – и это уже хорошо. Однако его немного беспокоило, что их отношения ограничатся лишь дружбой.

Дункель фон Вассерман постарался выскочить из мрака как можно внезапнее. Очевидно, он уже какое-то время прятался в тени за дверью – благодаря таланту, присущему всем букам он мог втиснуться в любую, даже самую узкую щель. Его длинные паучьи руки-ноги вдруг разогнулись, пальцы, заканчивающиеся острыми когтями, грозно зашевелились. Увы, Чарли так погрузился в свои мысли, что лишь рассеянно промычал:

– Хм-м-м?

Дункель ужасно оскорбился:

– Я тут, понимаешь, из кожи вон лезу – а меня не ценят!

– Прошу прощения, я задумался, – извинился Чарли.

– Вот тупица! Подумать только: придётся всю ночь возиться с дилетантом вроде тебя!

– О, но я уже кое-что узнал! – И Чарли вытащил из висящей на плече сумки «Откровения буки Крок-Крока».

Бука нахмурился, и его брови стали похожи на одну здоровенную мохнатую гусеницу.

– Где ты нашёл эту книгу? Ты… пытаешься меня подкупить?

– В библиотеке и… да, – рискнул Чарли.

– Ну ладно, считаю, это очень изящный знак внимания. Большое спасибо. – И Дункель фон Вассерман своими длинными тонкими пальцами схватил книжечку. Восторг сделал его физиономию ещё более пугающей. – Прошли десятилетия с тех пор, как я читал её в последний раз, – пояснил он. – Обожал эту книжку, когда был малышом. Она с… с другой стороны, как и я сам. – И бука покраснел, захваченный приятными воспоминаниями. Затем он открыл томик и начал читать, то и дело громко приговаривая «Ага, верно» или «Не, неправда». Казалось, он совершенно забыл про Чарли, и тот даже задался вопросом, не отменено ли его наказание.

– Что я должен делать? – спросил он наконец.

Дункель посмотрел на него отсутствующим взглядом.

– Помой пол, – в конце концов ответил он. – Я прихожу в ужас, едва подумаю, что моему драгоценному носу придётся обонять такую грязь.

– Так, значит, это правда? Вы на самом деле воспринимаете вибрации почвы при помощи нервных окончаний своего носа? И чувствуете всё, что происходит в этой общей спальне?

Бука расхохотался, показав торчащие во все стороны острые зубы:

– В общей спальне? Ой, я тебя умоляю! Я могу учуять всё, что происходит во всех Святых Розгах. Опять же, если бы не озеро, я бы чуял гораздо дальше!

– Впечатляет, – согласился Чарли.

Он действительно был поражён до глубины души.

Дункель указал ему на две половые тряпки, тузившие друг дружку в большом ведре.

– За работу! – приказал бука.

Чарли осторожно достал из ведра обе тряпки, разнял их и погладил каждую по лохматым краям. Вспомнилась Тряпуля, и Чарли стало грустно.

– Постарайтесь поладить, хорошо? – прошептал он.

Очевидно, у него был талант задабривать половые тряпки. Очень скоро обе шустро скользили по полу между кроватями, затеяв игру в догонялки. Спящие ученики ворочались под тонкими одеялами и тихо бормотали, а Панус, Кариб, Силас и ещё двое незнакомых Чарли подростков натягивали на себя верхнюю одежду. Очевидно, они собирались уходить. Чарли задумался, не направляются ли они прямиком на поля Восходящего зла, о которых ему рассказала Клёпа.

– Эй! Я иду с вами! – воскликнул Торус. Он энергично стучал своими здоровенными ботинками по вымощенному фарфором полу – похоже, старался выколотить из рифлёных подошв побольше засохшей грязи, чтобы добавить Чарли работы.

– Ты будешь нас задерживать, – возразил Панус. – Ты остаёшься здесь. Это не развлечение для сахарных тэдемских мальчиков, а серьёзное дело.

– Это ты меня назвал сахарным?! Ну, я тебе покажу!..

– Не надо мне ничего показывать, мы из-за тебя опоздаем. Дункель, будь другом, займись?

– Конечно, – прошипел бука. – Не хотелось бы, чтобы юный представитель сливок тэдемского общества пострадал.

И пока Панус и компания бежали к двери, бука совершил гигантский прыжок и приземлился прямиком на Торуса. От удара тот опрокинулся на кровать, а Дункель уселся ему на живот и продолжил чтение.

– Эй, мне же больно! – сдавленно запротестовал Торус.

– Это потому, что я тяжёлый, – услужливо пояснил бука.

– А я? Можно мне пойти с ними, раз уж пол уже чистый? – тихонько попросился Чарли. – Если вы против, достаточно просто сказать «нет».

Бука улыбнулся ему всеми своими гнилыми зубами:

– Я тебя умоляю. Только при условии, что принесёшь мне бутылку мякомочи.

Чарли согласно кивнул, хотя понятия не имел, что собой представляет эта самая мякомоча. Через секунду он вылетел из спальни следом за Панусом. Башня Золотой ноги стояла недалеко от главных ворот. Тем не менее Чарли направился к выходу из замка крадучись, да ещё и скрестил пальцы, надеясь, что по дороге ему не встретится кто-то из шептунов.

– Отлично! – воскликнул он вполголоса, увидев, что крепостной мост опущен.

Он поспешил перейти на другую сторону – чего доброго, мост поднимется! – и вскоре оказался на топкой дороге, перед тёмным лесом. Озёрные воды с тихим плеском колыхались под стенами замка, негромко бурлила протекающая неподалёку река. И больше не раздавалось ни звука.

Чарли повернулся к ярко озарённому луной замку, но гранит – это камень, который ночью гораздо лучше отражает тень, нежели свет. Замок возвышался в ночи непроницаемо чёрной громадой. Картина зловещая, того и гляди из тени выйдет какой-нибудь чокнутый учёный в компании жутких чудовищ вроде вампиров или… или зубастого буки.

– Что ты тут забыл? – прошептал вдруг чей-то голос.

Чарли быстро обернулся и увидел Пануса – тот прятался под одной из ив вместе с Карибом и Силасом.

– Я решил пойти с вами, – резко ответил Чарли. – Хотелось поглядеть, что за тайные прогулки вы устраиваете под покровом ночи!

Панус пожал плечами:

– Мы идём не развлекаться – но ладно, как хочешь. Посмотрим, может, ты на что и сгодишься.

– А вот и Клафиди! – воскликнул Силас.

В самом деле, луч лунного света выхватил из темноты золотисто-каштановую шевелюру идущей к ним девочки.

– Клёпа всё-таки не захотела пойти? – спросил Кариб. – С ней было так весело!

– Забей, мы её больше не увидим. Клёпа почти расплатилась с долгом, теперь эта трусиха будет сидеть тихо.

– Вы просто завидуете! – фыркнул Панус. – И всё потому, что нас-то больше никто не ждёт. Идёмте!

8. Поля восходящего зла

Панус и Клафиди достали по фонарику, чтобы хоть как-то ориентироваться на дороге. Света фонари давали очень мало, и всё же это было лучше, чем ничего.

– Не разевай рот! Смотри не упади, искать тебя потом не будем, – предупредил Панус Чарли, когда они шли по шлюзу над Карповым каналом.

Шлюз находился довольно далеко от Моста-Гусеницы. Чарли уже видел это сооружение утром, когда отправился в Чистилищное. Тогда гномы провели его полями и лесочком, где каждый кустик и колючка так и норовили ухватить путника за ноги. Сейчас Чарли с облегчением понял, что они пойдут по дороге, пусть и по просёлочной.

Внезапно его охватило чувство, словно он вновь оказался недалеко от родного дома и гуляет неподалёку от своей старой школы «Спички чик-чирички».

Он огляделся и увидел огромные кованые ворота, за которыми стояло слабо подсвеченное очень необычное здание: что-то вроде особняка с двумя башенками, между которыми выдавался вперёд нос корабля… Чарли уже видел эту постройку на картине в школьной столовой, правда на том полотне сам дом стоял на заднем плане, а на переднем возвышалась фигура человека; в реальности особняк оказался довольно обшарпанным.

– Да это же…

– …дом Селестена Бурпена, ага, – подтвердил Силас. – Этот парень просто чокнутый.

– Тут ощущается какая-то вибрация, – продолжал Чарли. – Это странно. Поблизости есть другие постройки?

– Только эта халупа да ещё деревья. Ну, и поля. Зато давным-давно здесь жила одна из Аллегорий, вроде бы Правда. Чудно́, что ты это почувствовал, мало кто на такое способен.

– Селестен живёт в доме, когда-то принадлежавшем Аллегории?

– А почему бы ему здесь не жить? Денег-то у него куры не клюют! Хибары, в которых некогда жили Аллегории, пользуются бешеным спросом. Это всё из-за одной теоремы, как бишь её… Кабартека… Кербланека…

– Кербенека, – поправил Чарли.

– Ага, точно. Короче, эти дома не отражаются в магической сети, поэтому, если взяться за дело с умом, можно спокойно превышать свою месячную квоту магии! Академия никак не сможет тебя выследить! – Силас оттянул короткую цепочку, на которой носил свой кулон. – И конечно, же мы стараемся пользоваться этой возможностью, учитывая наши стеснённые обстоятельства!

Чарли задумчиво кивнул. До того как его бабушка, почтенная Мелисса, купила здание школы, в котором некогда жила кавалерственная дама Чик-Чирик, Аллегория Защиты ни в чём не повинных, оно тоже принадлежало Селестену Бурпену.

– А можно сбежать из Святых Розог? – вдруг спросил Чарли. – Я хочу сказать, мы ведь достаточно свободны в своих передвижениях, и вы наверняка об этом думали, да?

– Даже если бы мы смогли снять свои кулоны – зачем нам это делать? – резко ответила Клафиди. – А ты что, хочешь сбежать?

– Я не могу, – сказал Чарли. – Мой учитель сидит в Чистилищном, Мангустина нездорова, и потом, есть ещё моя бабушка… Я не могу их бросить сейчас, когда у них такие неприятности! – Он не озвучил причину, касающуюся его лично: за ним до сих пор гоняется Аллегория смерти, и если она сумеет вернуться в этот мир, то первым делом несомненно лишит Чарли жизни. Это не говоря уж о судье – тот ни за что не оставит Чарли в покое вот так, просто. Если волшебник перестаёт применять магию, она стирает все его воспоминания о магическом мире. Даже если бы Чарли и захотел всё бросить и удариться в бега, было бы верхом глупости забыть о столь грозных врагах. – Я просто хотел уточнить, возможно ли это чисто теоретически, – уточнил он.

Кто знает, вдруг в будущем эта информация ему пригодится.

– Некоторым ребятам это удалось, – пожал плечами Панус, – но им приходилось сидеть тихо, влача жалкое существование в мире спокойных. Мы, волшебники, постоянно живём в магической стихии. Что останется от нашей памяти, если мы повернёмся спиной к собственной сущности? Нужно найти способ применять магию незаметно, чтобы не отсвечивать, жить в каком-то месте, где можно тайком применять заклинания и не попасться. – Он взмахнул рукой, указывая на жилище Селестена Бурпена. – Но все прежние обиталища Аллегорий сейчас заняты, так что твой последний шанс – это снести купол Академии, под которым развёрнута магическая сеть. Всего делов-то! Пока большие шишки её не восстановят, они будут всё равно что слепые и не смогут тебя отследить.

Ему никто ничего не возразил. Ещё с полчаса они шли по грунтовой дороге, а потом Чарли заметил вдалеке какие-то лучи света, направленные во все стороны. Мало-помалу до них стал долетать весёлый гомон толпы, а также запахи жареного мяса и дымка`.

Посреди поля выстроилось цепью множество деревянных фургонов, однако Панус и его банда беспрепятственно миновали эту импровизированную заградительную линию.

По ту сторону фургонов собралась пёстрая толпа. Маги – кто в сшитых на заказ костюмах, кто в шапках-выручалках, кто вообще в лохмотьях – толкались и вопили во всё горло. Одни бранились, другие хохотали, третьи торговались – но в основном все пребывали в прекрасном настроении. Во всяком случае, атмосфера здесь царила не такая чопорная, как в Тэдеме.

– Пончики с предсказаниями! С пылу с жару, горяченькие! – выкрикивал какой-то торговец, расхаживая в толпе с подносом, полным выпечки.

– Сюда, – сказал Панус, толкая Чарли перед собой.

Они вышли на открытое пространство, вокруг которого теснилась толпа. В центре импровизированной площадки сражались две фигуры.

– Это же наши пугала! – воскликнул Чарли.

В самом деле, два отпугивателя спокойных ожесточённо дрались, ломая друг другу кости – точнее, палки. В сторонке, сваленные в кучу, лежали ещё около дюжины пугал, словно марионетки, ожидающие своей очереди. Некоторых из них Чарли узнал, потому что не далее как на прошлой неделе собственноручно их изготовил.

– Так вот почему они постоянно исчезают! – догадался он.

– Клафиди, ты должна была запомнить, – сказал Панус.

– Сейчас… Подожди, мне плохо видно… Проклятие, они уже провели один бой, вон то, в шляпе с перьями, было самое мощное. О, осталось ещё пугало с медными нашивками! У него обе руки усилены, нужно во что бы то ни стало его забрать.

– Не хотите объяснить, что происходит? – спросил Чарли.

– Двое волшебников выставляют каждый по чучелу, – услужливо подсказал Кариб. – Проиграл тот, чьё пугало первым останется без головы. Поскольку именно мы их делаем и начиняем всякими сюрпризами, это даёт нам преимущество. С другой стороны, у противников зачастую больше магии, чем у нас.

– Ладно, покажите мне свои кулоны! – воскликнул Панус. – Посмотрим, кто сегодня будет драться.

Его спутники выставили перед собой свои песочные часы – все они были почти пусты, за исключением кулона Кариба.

– Если у нас не будет в запасе хотя бы одного отблеска, то даже пробовать не стоит, – проворчала Клафиди.

– Это точно, – согласился Панус. – Чарли, покажи-ка свой кулон.

– Не стоит, я не хочу в этом участвовать, – попытался увильнуть Чарли.

– Мы ведь взяли тебя с собой – так что давай показывай кулон! – возмутился Панус.

Устыдившись, Чарли оттянул цепочку и продемонстрировал висящие на ней песочные часы.

– Да у тебя целых два отблеска! Круто!

– Если хотите знать моё мнение, они мало чем нам помогут… Я не очень хорошо управляюсь с рунами…

– Не волнуйся, всё гораздо проще, чем кажется. В пугалах уже заложена магия, нужно просто её подтолкнуть, а это почти ничего не стоит. Тебе нужно лишь начертить вот такую руну, чтобы подчинить себе пугало. – Панус нарисовал в воздухе довольно простую руну. – А потом… ну… ты сшибаешь своего противника с ног.

– Попробуй, – подбодрил Чарли Силас.

– Да у меня не получится!

– Не страшно, если ты продуешь в первый раз, – вмешался Кариб. – Сегодня я должен выиграть. Но тебе нужно потренироваться, чтобы помочь нам в следующий раз!

Они подтащили Чарли к куче пугал и выбрали одного «бойца» – довольно коренастое чучело на коротком шесте.

– Оно не очень проворное, но зато быстро тебя не нокаутирует. А теперь начерти руну.

Желая помочь, Чарли повиновался. И разумеется, ничего не вышло.

– Ладно, – протянул Панус. – То есть, когда ты говорил, что «не очень хорошо управляешься с рунами»…

– …имелось в виду, что он в этом деле полный ноль, – закончила вместо него Клафиди.

– Проклятие, даже у Трюка это получается! – раздражённо проговорил Кариб.

– Извините, – вздохнул Чарли.

На самом деле он мог бы контролировать пугало при помощи интуитивной магии. Однако ещё был уверен, что заметил в толпе одного или двух академиков, а также нескольких патрульных в штатском. Чарли казалось нелепым идти на такой риск ради дурацкой драки пугал.

Кариб с сердитым видом покачал головой и взял другое пугало, то самое, которому они заблаговременно затолкали в руки свинцовых шариков. Потом он начертил руну, и в следующую секунду пугало вскочило и запрыгало, балансируя на своей палке и грозно размахивая кулаками.

– Иди купи себе бутылку мякомочи, если заняться нечем, – сухо бросила Клафиди в сторону Чарли.

Это было недвусмысленное предложение свалить куда подальше. Не видя смысла навязываться, Чарли послушно нырнул в толпу и двинулся наугад, энергично работая локтями.

Внезапно он услышал ещё более воодушевлённые крики. Наверное, поблизости проходили подпольные скачки на тыквинах, о которых говорила Клёпа. Чарли ускорил шаг.

Сначала он увидел их издалека: около дюжины тыквин стремительно приближались – гонка была в самом разгаре. Экипажей тут участвовало явно больше, чем в официальном заезде, которым Чарли восхищался во время последнего шабаша. Кроме того, они были не такие роскошные, хоть и раскрашены в яркие цвета, а некоторые вообще сильно разбиты в ходе жёсткого противостояния на трассе. На официальных скачках каждую тыквину тянула пара лошадей, которыми правил возница, да ещё имелся техмаг, отбивающий заклинания соперников и чинивший тыквину по мере возможности. Участники подпольного заезда подобной роскошью похвастаться не могли. Все тыквины были покрыты защитной бронёй.

Чарли чувствовал, что его интерес к скачкам растёт день ото дня – это при том, что он впервые услышал об этом виде спорта всего пару недель назад.

Возможно, скачки так сильно притягивали его из-за вынужденной пассивности, навязанной ему Академией. С тех пор как он оказался в Святых Розгах, у него не было будущего, перед ним закрылись все дороги. Чарли застрял на одном месте, которое ему не нравилось, оказался во власти людей, перекрывших ему все возможности в жизни.

А вот тыквины… Они куда-то да двигались! Нет, не просто двигались, а мчались на бешеной скорости! Более того, они сражались за право достичь своей цели. Вот бы оказаться на месте возницы, ощутить свистящий в ушах ветер свободы…

Чарли увидел, как одна тыквина, не выдержав натиска более воинственного соперника, опрокидывается и катится в кювет.

Ладно, допустим, победить не так-то просто, но у этих возниц хотя бы есть шанс, у каждого из них есть возможность выиграть. Чарли не сомневался: если в один прекрасный день какой-то волшебник станет Аллегорией свободы, наверняка в прошлом он управлял тыквиной на скачках.

На миг Чарли представил, что сидит на месте возницы и правит запряжёнными в тыквину лошадьми, скачущими во весь опор… Мангустина могла бы стать его техмагиней: с её способностями к чарам она бы прекрасно справилась с этой задачей – в этом нет сомнений.

Вспомнив о Мангустине, Чарли вдруг задумался, как у неё дела, и посмотрел глазами своего кота, по-прежнему находящегося рядом с девочкой.

Бандит дремал, свернувшись клубком на груди у Мангустины. Кот приоткрыл глаза и сонно мяукнул. Из-за их мысленной связи Чарли на секунду показалось, что это он сам лежит, прижавшись к Мангустине. Он почувствовал, как вспыхнули щёки, и поспешно разорвал мысленный контакт.

В любом случае нужно спуститься с небес на землю. Участие в подобном мероприятии представлялось немыслимой затеей. Прежде всего – где он возьмёт тыквину и лошадей?

Чарли покачал головой и вдруг заметил что-то вроде тележки, владельцы которой продавали всем желающим какой-то оранжевый напиток. Над тележкой висел плакат «Мякомоча высшего качества», и Чарли, тут же вспомнив о просьбе Дункеля, решил угодить буке, дабы и впредь поддерживать с ним хорошие коррупционные отношения.

Чарли сунул руку в карман: у него десять евро. В полях Восходящего зла всё не так строго, как в Тэдеме; возможно, здесь от него не потребуют местные деньги…

Уже в сотый раз за десять дней Чарли подумал, что ему просто необходимо найти работу. Дольше с этим тянуть нельзя. Он мысленно обругал Тибальда, Марузу и Торуса – если бы не они, сейчас у него уже был бы источник дохода! – и неуверенной походкой подошёл к повозке:

– Скажите, пожалуйста, сколько стоит одна бутылка?

– Один тяжёлик, парень!

– А можно заплатить евро?

Женщина, отпускавшая покупателям мякомочу, смерила его удивлённым взглядом, но всё же ответила:

– Тогда шесть евро.

Чарли сунул ей в ладонь монеты и принялся рассматривать бутылку – на ней не было этикетки.

– А что внутри? – поинтересовался он.

Однако торговка уже занималась другими покупателями.

– Мякомочу делают из забродившей мякоти тыквин, разбившихся во время скачек, – ответил вдруг голос у него за спиной. – Наверняка внутри есть и другие штуки, но тебе этого лучше не знать.

– Спасибо, – поблагодарил Чарли, поворачиваясь к своему соседу.

В ту же секунду и он, и его собеседник подскочили от удивления. У человека, стоящего перед Чарли, был такой выдающийся подбородок, что его не узнал бы разве что слепой.

– Ты! – гневно воскликнул Анасфем Непобедимый.

– Э-э-э… да, – признался застигнутый врасплох Чарли.

В последний раз, когда они с Мангустиной столкнулись с Анасфемом, харизматичным наездником на тыквинах, всё закончилось тем, что они его шантажировали. Ранее Чарли узнал, что Анасфем жульничал, и, хоть наездник и казался ему симпатичным, они вынудили его во время судебного процесса над учителем Лином связаться с ним. Чарли испытывал жгучий стыд за этот свой поступок, хотя тогда у него не было выбора.

– Ты опять меня преследуешь?! – взвизгнул Анасфем. – Шпионишь за мной, да? Ах ты кусок дерь… грязный розга!

– Вы попали прямо в точку, – вздохнул Чарли и показал Анасфему свой крошечный кулон. – Тем не менее я и не думал за вами следить. Просто хотел посмотреть скачки, только и всего.

Анасфем с подозрением прищурился – это вышло у него слегка наигранно.

– Тебе правда нравятся скачки? – спросил он. Это был вопрос одного страстного болельщика другому.

– По правде говоря, я мало что в них смыслю – но да, скачки на тыквинах меня интересуют.

Анасфем явно старался принять грозный вид, но выглядело это так же неестественно, как если бы кот попытался читать газету. В конце концов наездник сдался:

– Ладно, купи мне бутылку мякомочи, и я всё забуду.

Чарли с готовностью протянул ему бутылку, которую только что купил для Дункеля.

– А себе? – обиделся Анасфем. – Думаешь, я стану пить в одиночку?

– У меня больше нет денег, – признался Чарли.

Анасфем преувеличенно тяжело вздохнул, сунул руку в карман – и купил ещё одну бутылку. Чарли поблагодарил его и сделал вид, что отвинчивает крышку. Поскольку сегодня удача ему сопутствовала, он надеялся сохранить эту бутылку, чтобы позже отдать её буке.

Они с Анасфемом пробрались через толпу, подошли к полю, на котором проходили скачки, и протолкались поближе к беговой дорожке, чтобы лучше видеть. Соревнования были в самом разгаре. Участников на поле осталось гораздо меньше, чем пару минут назад. Вдруг Чарли увидел, как лошади самой первой упряжки падают, а тыквина, которую они тянули, ударяется о землю и разбивается на куски.

– Мне показалось или корень того дерева сдвинулся с места? – спросил он.

– Ага, это корневища-клещи. Очень опасная штука.

Две упряжки, мчащиеся следом, едва не задавили рухнувших на землю возницу, техмага и упавших лошадей, но в последнюю секунду сумели свернуть в сторону. Они шли буквально бок о бок. Наездники ожесточённо лупили длинными, утяжелёнными металлом палками по тыквинам соперника, стараясь их разломать.

– Эта палка называется колошматель, – пояснил Анасфем. – О, и, если ты ещё не понял, в подпольных скачках нет правил.

Внезапно правый возница, управлявший огромной фиолетовой тыквиной, приблизился к висящему над трассой ящику с заклинанием. Чарли вспомнил, что наездники должны открывать определённое количество таких ящиков, чтобы выиграть без штрафных очков.

Возница, подняв колошматель, ударил по ящику – и тот взорвался. В результате фиолетовая тыквина разлетелась на куски. К счастью, возница и его техмаг быстро вскочили на ноги и увели своих лошадей с поля.

– Неслабые у них тут заклинания! – удивился Чарли.

– Ага, но их здесь гораздо меньше, чем на трассе Больших Арен. Ящики-сюрпризы стоят недёшево, поэтому организаторы подпольных скачек на них экономят. – И он уставился на поле, всем своим видом изображая тоску.

Чарли вспомнил слова Мангустины: именно здесь Анасфем Непобедимый начинал свою карьеру.

До самого конца гонки знаменитый наездник подробно её комментировал. Мало-помалу Чарли начал лучше разбираться в происходящем и понял, что все замечания Анасфема очень точны.

– Вы просто удивительный знаток своего дела! – воскликнул Чарли, после того как Анасфем предугадал очередной манёвр одного из соперников за полминуты до его осуществления.

Падкий на комплименты, Анасфем гордо выпятил грудь. Своим почитателям он всегда всё прощал.

В конце концов наездник, которому Анасфем прочил победу, первым пересёк финишную черту. Чарли с энтузиазмом аплодировал, как вдруг его похлопали по плечу.

– Я тебя повсюду ищу! – сердито заявил Силас. – Кариб выиграл, мы возвращаемся. Дункель же нас не на всю ночь отпустил!

– Привет, – сказал Анасфем и повернулся в сторону Силаса своим выдающимся подбородком, излучая свойственную знаменитостям уверенность в том, что его сейчас узнают. Приём сработал безотказно.

– Вы… вы… да вы же… – пролепетал Силас.

– Может, автограф?

Несколько минут спустя Чарли вместе с Панусом и остальными шагал по дороге, ведущей в Святые Розги.

Силас шёл, выставив перед собой руку, то и дело любуясь начертанными на ладони неразборчивыми каракулями.

– Больше никогда не буду мыть эту руку! – воскликнул он.

Клафиди с удивлением поглядывала на Чарли:

– Надо же, а у тебя, оказывается, есть связи. Хорошо, видимо, быть внуком почтенной Мелиссы!

Это было сказано почти дружелюбным тоном, и Чарли улыбнулся в ответ. Кажется, ему простили неспособность управиться с простейшими рунами.

Тем лучше: ему не нужны новые враги.