Текст книги "Ланселот, мой рыцарь"

– Вон там сэр Гавейн со своим войском! – продолжал рассказывать ей мальчик. – А там сэр Тристан! И сэр Галахад! Я вижу их!

– А сэр Персиваль?

– Я не вижу его, госпожа.

Бой переместился на дальнюю сторону поля, и Хелен вытащила меч из ножен. Нужно найти Персиваля или любого другого рыцаря-британца и оказать им посильную помощь. Она направилась к полю битвы, усеянному телами погибших и раненых. Мальчик последовал за ней.

Хоть бой и переместился на другой край поля и перед ней лежали беспомощные люди, все же не следовало недооценивать опасность, которую представляли раненые саксы, и Хелен старалась огибать их как можно дальше.

– Ищи сэра Персиваля, но, если кто-нибудь другой из наших нуждается в помощи, не отказывай ему, – сказала она мальчишке, старательно высматривая мощную фигуру Персиваля.

Она не сразу нашла его, и даже прошла бы мимо, если бы не увидела его огромный меч – слишком большой по меркам этого времени и сделанный из необычной черной стали. Могучий рыцарь лежал под телом не менее могучего сакса, и Хелен позвала мальчика на подмогу. Сначала они проверили, действительно ли сакский воин мертв, затем освободили Персиваля от тяжелой ноши. Пульс его был слабым, но ровным, поэтому Хелен потрясла его за плечи.

– Сэр Персиваль! Сэр Персиваль!

Воин открыл глаза и, увидев Хелен, попытался встать.

– Лежите, вы ранены. Но я не знаю куда. Крови нет.

– У него шишка на голове, госпожа! – крикнул мальчик, шаривший по телу Персиваля в поисках раны.

– Значит, вы просто были без сознания, лежите тихо, вам нужно прийти в себя, – сказала Хелен, но Персиваль сел.

– Что вы здесь делаете? – спросил он. – А, можете не говорить. Ланселот не зря опасался, что вы можете приехать, и вижу, он был прав. Но я должен идти. Я должен помочь своим друзьям.

Хелен со страхом взглянула в сторону непрекращающегося жестокого побоища. Вздрогнув, она повернулась к Персивалю.

– Саксов слишком много. Вы не знаете, Артур ожидает подмогу от кого-нибудь еще?

Персиваль помрачнел еще больше.

– Подмоги не будет. Мало того, Мордред предал нас. Он со своим войском покинул поле битвы. Хорошо, что мы успели вовремя, иначе Артур сейчас был бы уже повержен, а так у нас есть шанс.

– Где он?

– Мордред? Должно быть, уже добирается в Камелот! Каким слепцом оказался Артур! Приютил у себя на груди не одну, а целых две змеи!

Персиваль тяжело встал, опираясь на меч.

– Нет, я не могу позволить вам сражаться и дальше, – испуганно сказала Хелен, видя, как рыцарь поправляет доспехи. – Сейчас вы ничем не поможете своим друзьям, и к тому же вас в таком состоянии могут убить. Чьи владения ближе всего к этим местам? Есть ли у здешнего короля войско?

– Все короли и вожди Союза здесь. Все британское воинство здесь, – сказал Персиваль, отстраняя ее руку. – Мальчик, найди моего коня.

– Нет, вы не поедете туда! – взволнованно продолжила Хелен. – Вы пойдете со мной.

– Не в лазарет ли? Леди, я никогда не отказывался от славного боя…

– Мы едем за войском Мордреда.

Хелен вскочила на своего коня, а Персиваль сел на лошадь, которую привел для него мальчишка.

– Леди Хелен, вы с ума сошли, – сердито бросил он.

– Я знаю, – сказала Хелен и, бросив взгляд на сражающееся британское войско и стяг Ланселота, мелькавший в стороне реки, решительно посмотрела на Персиваля. – Либо вы едете со мной, либо я еду одна.

– Но что вы задумали?

– Не все рыцари в его войске предатели. Мы должны вернуть их. Хоть малую часть. Сейчас здесь важен каждый воин.

Персиваль покачал головой, но послушно пришпорил своего коня и последовал за Хелен.

Как ни странно, отряд Мордреда они нагнали через час. Половина войска стояла против другой и отчаянно спорила. Они уже схватились за мечи, когда появились Хелен с Персивалем. Воины удивленно переглянулись, и один из них выступил вперед.

– Кто вы и что здесь делаете?

– Мы британцы, которые сражаются за свою землю, – зло сказала Хелен. – А кто вы?

Воины зашумели.

– Мы хотим вернуться обратно! Наш долг – быть сейчас на поле битвы! – раздалось с одной стороны.

– Можете умирать за Артура, если хотите, но вас ждет бесславная смерть! – сказал воин, выступивший вперед. – Саксов слишком много, и сейчас вы нужнее всего у себя дома! Кто будет защищать ваши семьи, если вы умрете сегодня?

Хелен возмутилась. Подлый манипулятор!

– Храбрые воины! – крикнула она. – Сейчас защитить свои дома вы можете лишь в одном месте – на Каммлане, рядом с Артуром и другими храбрыми рыцарями! Если сегодня британское войско падет, завтра саксы придут к вам! Что вы будете делать против тысячного войска противника одни?

Рыцари, собиравшиеся обратно на поле битвы, еще больше зашумели, одобрительно кивая.

– Друзья! Храбрые воины! – прогремел над поляной бас Персиваля. – Я знаю, что вы сделали, но еще не поздно искупить свою вину! Король Артур нуждается в вас! Британия нуждается в вас! Кто пойдет вместе с нами сражаться за свою землю? А трусы могут отправляться вслед за предателем!

Хелен видела, как войско разделяется. Большая его часть развернулась к ним, а другая, под предводительством воина, уговаривавшего не ехать на Каммлан, двинулась дальше к Камелоту.

– Вы едете на смерть! – крикнул он.

Хелен не сдержалась:

– Смерть ждет всех нас! Но разница в том, как умереть – как предатель или сражаясь в честном бою за свою землю!

По дороге обратно к Хелен подъехал один из рыцарей, примкнувших к ним.

– Мне стыдно, что я поверил Мордреду, – сказал он.

– Ты можешь искупить свою вину в битве, – ответил Персиваль.

– Это был он? – спросила Хелен, имея в виду того человека, что пытался манипулировать воинами.

– Нет, Мордред уже далеко. Мы остановились давно, хотели вернуться обратно, но Легий не пускал нас.

– Это тот выскочка?

– Да.

– Наверняка прихвостень Мордреда, – добавил Персиваль.

– Это точно, – ответил воин.

Они бешено гнали коней и, доехав до Каммлана меньше, чем за час, увидели безрадостную картину отступления британцев. Персиваль взревел, приказывая воинам немедленно вступать в бой, но Хелен удержала его.

– Не держите меня! Вы что, не видите, что творится на поле? – прогремел он, но Хелен быстро разъяснила ему свой план.

Персиваль поджал губы. Стрел было не так уж много, да и рыцари рвались в бой, чтобы искупить свое предательство.

– Главное – смять их ряды, потом можно наступать, – настаивала Хелен.

Она с тревогой посмотрела на едва видневшийся стяг Ланселота. Они сражаются уже бог весть сколько времени, и конца битве еще не видно. Как там, должно быть, страшно!

Персиваль построил воинов, и Хелен приказала стрелять как можно дальше, отрезая задние ряды саксов от передних, чтобы те не получали поддержку. Подобная тактика была описана в «Илиаде», при защите Трои от наступающих греков, и Хелен очень хорошо помнила эту сцену.

Стрелы тучей взмыли вверх, поражая противника. Здесь не нужна была меткость – саксов было слишком много, в них можно было попасть, закрыв глаза. Раз за разом натягивали воины луки, и Хелен отдавала приказы: направо, налево, в центр. Мальчишка, пока они ездили, помог нескольким раненым рыцарям добраться до края поля и сейчас собирал стрелы, чтобы можно было осуществить еще одну атаку.

Саксы не ожидали подобной тактики, это явилось для них полным сюрпризом, их ряды смешались. Еще один такой маневр – и саксы на фланге, где сражалось войско Ланселота, начали отступать.

Она заметила, как ее рыцарь поднял меч и с криком ринулся в бой на отступающих саксов. Вслед за ним отступление противника увидели Артур, Гавейн и остальные вожди. С таким же воодушевляющим воинов криком они двинулись вперед. Саксы, увидев, как их правый фланг стремительно отступает, дрогнули, ряды их смялись, и туда уже врывались британцы, почувствовавшие вкус победы.

Хелен видела, как войска Союза стремительно теснят саксов к дальнему краю поля, и поняла, что сражение приняло совсем иной оборот. Но вожди саксов не повернули назад, чтобы бежать, наоборот, они кинулись в гущу сражения, тем самым подбодрив своих воинов. Саксы воспряли духом, и Хелен показалось, что им снова удалось переломить ситуацию в свою пользу, но тут Персиваль, поняв, что стрелы закончились, поднял меч и повел своих рыцарей в бой. Британцы, увидев, что к ним идет помощь, окончательно воодушевились и погнали врага назад.

Хелен осталась стоять на пригорке на краю поля. Зоркий мальчик докладывал ей обо всем, что происходит. Но она и сама видела, как один за другим поднимаются стяги британских вождей, а особенно радовало ее то, что она видит среди них флаги своих друзей и, самое главное, несколько стягов Ланселота. Саксы сражались практически до последнего человека и сдались лишь тогда, когда их осталась жалкая кучка, которую быстро окружили британские воины. Трубы возвестили окончание боя.

Мальчик дернул за рукав Хелен, закрывшую глаза от ужаса и отвращения, поскольку она знала, чем раньше заканчивались подобные битвы: победившая сторона убивала проигравшую, и эти убийства вызывали в ней даже больший ужас, чем честная борьба на поле боя.

– Мы победили, госпожа.

Хелен открыла глаза, и первое, что увидела, был Ланселот на своем огромном вороном коне, летевший к ней по кромке поля. Не задумываясь она пришпорила коня и помчалась навстречу. Он подхватил ее и перетащил к себе, уткнулся лицом в волосы и целовал, целовал, как исступленный, обезумевший от жажды человек. Он выиграл битву со смертью, и он выиграл битву за свою страну.

Она от счастья не знала, плакать или смеяться, поэтому у нее все это получилось одновременно. Она не могла наглядеться на него, гладила его волосы, мокрые от пота, и целовала его щеку, заросшую черной щетиной, и не обращала внимания, что его жесткие усы до боли колют ее губы, а ее одежда пачкается кровью поверженных врагов.

– Почему ты здесь? – наконец выдохнул он, беря ее лицо в ладони и отстраняя от себя, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Я была нужна тебе. Я знала это, – шептала она, лихорадочно ощупывая его, чтобы проверить, не ранен ли он.

– Ты была нужна мне живой и невредимой дома. – Он сжал ее руки.

– Дома, – мечтательно произнесла Хелен. – Но я была нужна тебе и здесь. Я нашла Персиваля. Мы привели бежавших с поля боя воинов обратно.

– Так это была ты? – Ланселот удивленно оглянулся, будто впервые видя перед собой стяги бывшего войска Мордреда. – А где он сам?

– Воины сказали, что он давно их покинул. Они не осмеливались вернуться, решив, что стали предателями и что их больше не захотят видеть в рядах британцев. Персиваль и я убедили их в обратном.

– Ты правильно сделала. Мы могли проиграть эту битву, – похвалил ее Ланселот.

– Я опять вмешалась в историю, – сказала она, все еще счастливо глядя на него.

– И тебя это беспокоит? – насмешливо поинтересовался он.

Хелен обняла его обеими руками и прижалась к нему.

– Ничуть.

К ним с победным гиком подъехал Тристан, выгреб Хелен из объятий Ланселота и поцеловал отнюдь не как друг, за ним приехал Галахад, повторивший этот маневр, но остальных рыцарей Ланселот успел остановить. Взяв под уздцы коня Хелен, он отъехал к пригорку, где собрались Артур и остальные вожди.

Хелен отметила уставшее, но радостное лицо Гавейна, и такое же уставшее, но отнюдь не счастливое лицо Артура.

– Леди Хелен, я и мой народ безмерно благодарны вам за нашу победу, – тем не менее сказал он, подходя к ней и склоняя перед ней голову.

– Сэр Персиваль был со мной, – заметила Хелен.

– И сэру Персивалю тоже. Но если бы вы не появились на поле боя и не нашли его, мы могли проиграть; и страшно представить, что стало бы тогда с нашей страной.

Хелен самой было страшно это представить. Она постаралась не думать о последствиях своего беззастенчивого влезания в историю и просто наслаждалась тем, что Ланселот жив, что бритты победили и им не нужно спешно бежать на континент.

– Необходимо заняться ранеными, – сказал Ланселот, прижимая Хелен к себе. – Тристан получил рану, и Галахад тоже. А сколько моих рыцарей полегло, я даже не успел сосчитать, – добавил он, оглядывая огромное поле, усеянное трупами и ранеными, где сейчас ходили британские воины в поисках своих соратников.

В первую очередь Хелен занялась ранами Гавейна и Тристана, которые, к счастью, оказались не страшными. А у Галахада была рана посерьезнее – его проткнули мечом в бок. И хотя в пылу радости от победы он еще смог доскакать до них, потом он сразу повалился на траву. Хелен нашла, что внутренние органы не задеты, но лучше ему будет не вставать. И если бы у нее была иголка с ниткой, она бы предпочла зашить рану во избежание осложнений.

Взглянув на Ланселота, она вновь спросила, все ли с ним в порядке, поскольку вся его одежда была залита кровью, и снова получила утвердительный ответ. На немой вопрос в глазах Хелен ответил Тристан:

– Он лучший воин на свете. Разве я не говорил вам? – с гордостью добавил он.

Лица Галахада и Гавейна тоже засветились гордостью за своего брата и друга. Но Хелен продолжала изумляться. Сколько часов продолжалось сражение, скольких врагов поразил Ланселот – неужели ни один из них не сумел достать его мечом?

– Он слишком быстр для них, – проворчал Персиваль, усаживаясь рядом с ней и протягивая ей руку для перевязки. На предплечье зияла страшная резаная рана.

– Мне нужна иголка с ниткой, – заявила Хелен, тут же забывая о Ланселоте. – И где мой мальчишка? Элот!

Мальчик тотчас же прибежал, в глазах его светилось безмерное уважение к ней. Надо же, только вчера он считал эту надменную и крикливую госпожу никчемной особой, а сегодня она переломила ход битвы, и это он привел ее сюда! Хелен прекрасно видела, что он ужасно горд этим, и ей стало даже смешно.

– Элот, ты знаешь травы? Тысячелистник, подорожник, пижму, зверобой? Неси их сюда, и, если найдешь свободных оруженосцев, возьми их с собой, пусть помогают. И надерите ивовой коры. Затем разведите костры, нужно приготовить много отваров. И найди мне иголку с ниткой!

Мальчишка тотчас же умчался.

– Зачем это, леди Хелен? – спросил Галахад, растянувшийся на траве рядом с Тристаном.

Оба молодых воина лежали на земле, в то время как их старшие товарищи, Ланселот и Гавейн, что-то обсуждали с Артуром. Взглянув туда, она увидела, что сакских вождей и пленных воинов не убили, они стояли связанные, под присмотром британцев.

– Это нужно, чтобы раны не загноились, – ответила она, вновь поворачиваясь к Галахаду.

– Вы не сердитесь, что я поцеловал вас? – спросил вдруг Тристан.

– И я? – поднял голову Галахад.

– Конечно нет, – улыбаясь, ответила Хелен.

Она прекрасно понимала, почему они так сделали. После боя адреналин в крови зашкаливал, и они не боялись своего старшего товарища и брата, на женщину которого посягнули, но не только – они чудом избежали смерти и хотели убедиться в том, что живы.

– А вот Ланселот сердится, могу поспорить, – проговорил Персиваль, морщась от боли.

Элот принес иголку с шелковой ниткой, и Хелен даже предположить не могла, где он смог ее найти, но расспрашивать не стала, а пошла к кострам, чтобы прокалить.

Зашив раны Галахада и Персиваля и увидев, что нитки еще вполне достаточно, она уговорила Тристана позволить ей оказать помощь и ему. У Тристана было три резаных раны: одна на бедре, другая на руке, а третья на груди. Затем она занялась с травами, попросив здоровых оруженосцев и воинов относить своим раненым товарищам противовоспалительные отвары.

Провозившись так довольно долго, Хелен, наконец, села около своих друзей отдохнуть. Оруженосцы готовили еду, очевидно было, что войска собирались здесь переночевать, а не трогаться в путь на ночь глядя. Многие рыцари рыли могилы по краю поля, Персиваль и другие люди Ланселота тоже ушли хоронить погибших товарищей. Тристан с Галахадом не могли ходить из-за своих ран, поэтому они лежали, не имея возможности помочь своим друзьям.

Хелен огляделась, разыскивая Ланселота. Не обнаружив ни его, ни Артура с Гавейном, а также некоторую часть их рыцарей, она встревожилась, но затем вспомнила о Мордреде. Все ясно, они поехали вслед за предателем.

Тристан, увидев ее грустный взгляд, понимающе взял ее за руку.

– Не волнуйтесь, леди Хелен, с ним ничего не случится. Они скоро вернутся.

– Но почему он не сказал мне, куда едет?

– Потому что хотел, чтобы вы остались здесь. Нам без вашей помощи не обойтись. Видите? – Тристан улыбнулся, и Хелен не смогла не улыбнуться в ответ.

Что ж, Ланселот поймал ее на чувстве долга. Если в Солсбери ее ничто не удерживало, то сейчас она действительно не может бросить Тристана и Галахада. И обо всех других раненых рыцарях она тоже должна позаботиться. В эти времена слишком много людей умирало от заражения крови, и она надеялась, что отварами трав сумеет предотвратить смерть многих храбрых воинов.

К тому же разбирательство с Мордредом и Гвиниверой ее не касается. Она сделала свое дело, дальше должен решать Артур. А Ланселот и Гавейн, конечно, поехали с ним, ведь они его друзья. И вообще, все это мужские дела. Успокоив себя таким образом, Хелен принялась за еду, которую ей принес Элот.

– Госпожа, можно я буду вашим оруженосцем? – вдруг спросил мальчик, отчего рыцари расхохотались, но Персиваль, закончив смеяться, положил руку на ее плечо.

– Вы были сегодня настоящим рыцарем, леди Хелен.

– Я бы не удивился, если бы увидел ее с мечом в руках, сражающейся рядом с нами! – добавил Галахад.

– Она и сражалась. Только делала это, как всегда, своим умом, а не мечом, – подытожил Персиваль.

– Ура леди Хелен! – крикнул Галахад, и рыцари, сидящие вокруг нее, подхватили этот крик.

Хелен почувствовала себя одновременно и на вершине счастья и ужасно неловко. Умалять значимость ее вклада в победу нельзя. Но все ли она сделала правильно? Представив необратимые перемены в будущем, которые повлекла за собой сегодняшняя победа, Хелен на миг закрыла глаза, но перед ее внутренним взором предстало безмерно дорогое лицо Ланселота, и она отмела все опасения. Ради того чтобы он был жив, она готова изменить хоть всю историю человечества.

Утром Хелен приказала собрать лагерь, чтобы наконец покинуть поле битвы. Ей хотелось уйти подальше от страшного места, где над разлагающимися трупами недавних врагов кружили вороны. Но сборы затянулись, и к тому времени, как Хелен с последним отрядом выехала с Каммлана, было далеко за полдень.

Она раздумывала над тем, что сейчас происходит в Камелоте. Нашли ли Артур с Ланселотом Мордреда и причастна ли к его вчерашнему предательству королева? Хелен сама бы поехала в Камелот, но Тристан и Галахад не отпускали ее, жалуясь на раны, так что она была вынуждена все время проводить с ними, готовить им обезболивающие отвары из трав, менять повязки и обтирать лоб холодной водой. Персиваль подтрунивал над ними, лежащими на носилках, которые были привязаны к лошадям, и скакал на своем коне туда-сюда, контролируя колонну, но Хелен видела, что раненую руку он тоже старается не напрягать.

Она заметила, что все время прислушивается, не раздастся ли в лесу стук копыт. Но даже если в Камелоте все идет хорошо, нельзя ожидать возвращения Ланселота раньше, чем через три дня, а к тому времени они уже доберутся до Солсбери. Поэтому необходимо успокоиться. Рыцари прекрасно видели, в каком она состоянии, и кое-кто из них вызвался съездить к Артуру и узнать, что там происходит. На это Персиваль ответил им, что, пока они доберутся до Камелота, Ланселот успеет приехать в Солсбери.

Они двигались очень, очень медленно, но Хелен не хотелось никуда торопиться. Ведь путь с Каммлана до Солсбери обычно занимает в два раза меньше времени, чем до Камелота. Так что Ланселот сейчас, может, до Камелота даже не доехал. И беспокоиться об исходе дела с предателями рано.

К вечеру они подъехали к замку леди Кассандры, мимо которого лежал путь из Солсбери на Каммлан и мимо которого промчалась ночью Хелен, даже не подумав о том, что там может быть выход в ее мир. Но теперь эта мысль посетила ее, и она уставилась на замок, сияющий в закатных лучах солнца. Она не заметила, как Персиваль с Тристаном переглянулись; она просто смотрела на этот замок и вспоминала свою первую встречу с Ланселотом.

– Сэр Персиваль, мы заедем в замок, – твердо сказала Хелен и направила коня вперед.

– Но стоит ли, леди Хелен? У нас много раненых, нужно торопиться, – почему-то возразил Тристан, хотя было очевидно, что раненым как раз и нужно отдохнуть и подкрепиться в замке.

Хелен не обратила на его противоречивые слова ни малейшего внимания и как завороженная продолжала вести коня туда, где все началось.

Где-то там, в глубине этого таинственного замка, скрывается не менее таинственная леди Кассандра, которая ее знает. Ведь это она попросила Ланселота спасти Хелен от саксов. Кто такая эта леди? Откуда она ее знает? И конечно, Хелен хотелось вновь подняться на тот самый чердак. Но в то же время ее страшило неизвестное: а вдруг она попадет обратно в двадцатый век, лишь оказавшись в этом замке? Или поднявшись на чердак? Что, если она даже не успеет попрощаться со своими друзьями? И навсегда покинет Ланселота…

Хелен придержала коня и оглянулась. На лицах Персиваля, Тристана и Галахада было написано одно – страх. Неужели они думают точно так же, как она? Что она может исчезнуть, едва войдя туда? Но откуда они могут это знать? Ланселот никому не говорил, что она из будущего.

– Я поеду одна, – вдруг вырвалось у нее. И она пустила коня галопом, более не оглядываясь.

Всю дорогу до замка Хелен старалась уверить себя, что все произошедшее с ней сказка, сон и ей не стоит беспокоиться из-за расставания с кукольными персонажами. Ведь это все равно как закончить читать понравившуюся книгу. Когда закрывается последняя страница, хочется, чтобы жизнь, что была в этой книге, оказалась реальной и вновь окружила тебя. И этого легко можно добиться снова – нужно лишь вновь открыть этот роман. Так и здесь. Она вернется домой, перечитает легенды о короле Артуре и рыцарях Круглого стола, и все будет хорошо.

Слезы вдруг застили ей глаза. Конечно, не будет! Зачем она обманывает себя? Разве книжные персонажи будут обнимать и целовать ее? Разве будут заступаться за нее, спасать ее, подтрунивать над ней и поддерживать ее? Разве они смогут стать ее друзьями или ее… любимым?

Она едва заметила, как въехала в ворота; кто-то взял ее коня под уздцы и помог ей спуститься. Хелен наконец подняла глаза. Перед ней стояла очень красивая, но уже немолодая женщина и протягивала к ней руки.

– Добро пожаловать, моя дорогая, – сказала незнакомка. – Я так долго ждала тебя.

Хелен вдруг принялась лихорадочно вытирать слезы – эта женщина напоминала ей… напоминала ей… Наконец, в глазах ее прояснилось, и она ахнула. Хозяйка замка как две капли воды была похожа на ее пропавшую черт знает сколько лет назад бабушку! И, словно услышав ее мысли, женщина улыбнулась и сказала:

– Я твоя бабушка, Хелен, Кассандра Лоуренс.

Мир завертелся перед глазами Хелен, она еще смутно сознавала, что уцепилась за чье-то плечо, но больше ничего не помнила.

Чем ближе они подъезжали к Камелоту, тем печальнее выглядел Артур, и тем тревожнее становилось на душе Ланселота. Один лишь побег с поля брани мало указывает на связь Мордреда с королевой. Мордред мог просто испугаться, и в таком случае он предатель, но не захватчик трона, как утверждает Хелен. Ланселот еще не рассказывал королю об этой стороне дела, потому что знал: у него нет доказательств и друг снова не поверит ему. Подтвердится или нет история Хелен, он и сам увидит, лишь когда прибудет в Камелот, а пока не стоит вновь настраивать Артура против себя пустыми домыслами о связи его жены с предателем.

– Ты что-то скрываешь от меня, – услышал он за спиной голос Гавейна. – И думаю, я должен это знать.

Ланселот придержал коня, чтобы Гавейн мог подъехать ближе.

– Мы едем за предателем, это ты и так знаешь, – ответил он.

– Нет, что-то еще. Леди Хелен что-то недоговаривала в Камелоте, и я полагаю, тебе известно, что именно.

Ланселот посмотрел вперед, на Артура. Все его рыцари знали, что Мордред предатель, но никто не догадывался, что его предательство можно связать с предательством Гвиниверы. Да он и сам не знал этого. Рассказы Хелен – лишь рассказы, хоть и подтверждаются каждый раз. А вдруг сейчас окажется по-другому? Но, посмотрев на Гавейна, Ланселот понял, что должен поделиться с другом своими соображениями. Если все пойдет так, как предсказывает Хелен, Артуру понадобится помощь их обоих.

– Помнишь, как кто-то пытался очернить меня перед Артуром? Хелен полагает, что это был Мордред. Она считает, что все это было задумано королевой, чтобы избавиться от Артура. Сначала Гвинивера хотела убежать вместе со мной, чтобы стравить меня и Артура. Затем, когда ее план не удался, она похитила Хелен и пыталась заставить меня перейти на ее сторону, угрожая убить Хелен. А сейчас я думаю, что она подговорила Мордреда оставить поле боя, чтобы саксы могли нас разбить и, возможно, убить Артура. Тогда все королевство досталось бы ей одной.

– Но если бы саксы победили, они вряд ли оставили бы трон за ней, – возразил Гавейн.

– Вот об этом я и думаю сейчас. И мы наверняка все узнаем, как только прибудем на место. У меня много вопросов к Гвинивере.

Вид Камелота поразил их. На внешних стенах не было стражи, ворота стояли настежь открытыми. Когда они въехали в город, люди начали выходить им навстречу, но не приветствовали как победителей, а смотрели как-то странно и печально.

Артур остановил свой кортеж.

– Что здесь произошло? – обратился он к жителям.

– Артур! Король Артур жив! – вдруг раздалось со всех сторон, и народ возликовал.

– Артур жив! Артур жив! – гремела толпа.

Ланселот схватил одного человека за руку.

– Что здесь происходит? Где стража? Почему ворота открыты?

Толпа начала утихать. Раздались голоса, перебивавшие друг друга.

– Приехал сэр Мордред, сказал, что вы убиты, что саксы перебили всех и что теперь он король, – сказал один.

– Начальник городской стражи пытался его остановить, но был убит. Мордред приказал убивать всех, кто не подчинится ему, – добавил другой.

– А вчера он… – говоривший запнулся, и все снова смолкли.

– Говори же! – Артур сам схватил человека за плечи и потряс.

– Вчера была свадьба, – наконец сказал кто-то.

– Свадьба? Какая свадьба?

– Он сказал, чтобы стать королем, ему надо жениться на королеве, – раздался голос какого-то ребенка.

Артур взревел и хлестнул коня. Вся колонна рыцарей помчалась за ним к дворцу.

Ланселот и Гавейн переглянулись. Чтобы стать королем, Мордреду нужно жениться на Гвинивере. Но добровольно ли она пошла на это?

Первое, что донеслось до Ланселота и остальных, когда ворвались во дворец, был серебристый смех королевы. Артур, услышав его, взревел на весь замок:

– Гвинивера!

Они сидели в тронном зале: Гвинивера на коленях у предателя. Их приспешники вскочили, увидев Артура и его рыцарей. Королева тоже поднялась и залепила Мордреду пощечину.

– Ты говорил, что он мертв! – закричала она, не сдерживая себя и не пытаясь притворяться, что Мордред захватил ее силой.

Мордред вскочил, и на его лице отразилось сначала изумление, затем ужас. Он пытался бежать через золоченые двери, но рыцари Артура успели его задержать.

– Ты говорил, что все уладил! Ты сказал мне, что видел, как саксы рвут британцев на части! – продолжала кричать Гвинивера, пока ее тоже не схватили.

Артур подошел к ней и пристально посмотрел ей в глаза – в них полыхала лишь ненависть. Мордред тем временем корчился в руках рыцарей, пытаясь вырваться.

– Я не виноват! Это она меня соблазнила! – закричал он. – Обещала сделать меня королем! Да, я хочу быть королем, но ты ведь никогда бы не признал меня своим сыном! Я бы никогда не получил твою корону!

Артур замер от этих слов.

– Своим сыном? – не веря тому, что слышит, он повернулся к говорящему. – Но ты сын моей сестры!

Ланселот и Гавейн напряженно переглянулись. Мордред не в своем уме? Что еще выпадет на долю их многострадального друга?

Предатель, задыхаясь, вырвался наконец из рук изумленных рыцарей.

– Да, я твой сын. Вспомни себя двадцать шесть лет назад, вспомни, как тебя избрали Майским королем, а мою мать – твою сестру, Майской королевой! – крикнул он.

– Моргана… – прошептал Артур. – Это была… она?

Он внезапно опустился на колено, схватившись рукой за сердце. Ланселот и Гавейн подбежали и подхватили его. Король тяжело откинулся на их руки, едва дыша.

– Я не знал… Она ничего не сказала мне, – прошептал он.

– Конечно, не сказала! – в ярости кричал Мордред. – Я животное! Плод любви брата и сестры! Ты мой отец и дядя! Я хочу убить свою мать за это! Я хочу убить тебя!

Он внезапно кинулся на Артура, выхватив кинжал, и его едва успели остановить стоявшие за ним рыцари. Ланселот с жалостью посмотрел на него. Каково быть таким, как он? Не отсюда ли его ненависть ко всем? Что бы он сам чувствовал на месте Мордреда? Ланселот мысленно содрогнулся. Такого никому не пожелаешь, даже врагу. Артур обмяк в их руках, и Гавейн встал.

– Пошлите быстрее за лекарем, – сказал он. – А этих двоих – в темницу. Когда король придет в себя, он будет судить их.

Рыцари перенесли Артура в его покои, пришел лекарь и дал выпить королю какой-то отвар, отчего тот заснул.

Гавейн и Ланселот остались с ним.

– Я даже представить не мог, – сказал Гавейн. – Должно быть, он жил все это время с одной лишь ненавистью в душе. Но что мог сделать Артур, даже если бы узнал о том, что Мордред его сын? Вряд ли он мог объявить его престолонаследником. Слишком чудовищна сама мысль о том, что Мордред – его сын от сестры.

Ланселот тяжко вздохнул.

– Хелен не говорила мне об этом.

– Откуда она могла знать?

– Поверь мне, она знала многое из того, что случилось с нами.

– Ты хочешь сказать, она предсказательница? Как леди Кассандра?

– Не зря же они родственницы, – криво усмехнулся Ланселот, думая, что предсказательница не совсем то слово, которое можно применить по отношению к Хелен.

– Но я хочу понять, как они собирались оставить Британию себе, если бы мы проиграли битву? Ведь тогда саксы пришли бы сюда в первую очередь? – продолжил Гавейн.

– Мы можем спросить это на суде, когда Артур очнется.

– Ты думаешь, он придет в себя? – с тревогой спросил Гавейн, подходя к едва дышащему Артуру.

– Не сомневаюсь, – ответил Ланселот.

Хелен лежала в большой уютной постели, заботливо укрытая красивым стеганым одеялом. В камине весело потрескивали дрова, а рядом с кроватью стояла настоящая тумбочка. И на ней – настоящий чай. То есть Хелен хотелось так думать.

– Я так ждала тебя, но не думала, что когда-нибудь дождусь, – услышала она и повернула голову.

В кресле у камина сидела леди Кассандра, то есть ее бабушка. Женщина повернула кресло к Хелен и снова устроилась в нем.