Текст книги "Исповедь ангела «Из пропасти в Рай», или История одного расставания"

В её сердце не было ни капли страха и неуверенности. Она просто решила сама для себя, что Людмила ей сейчас скажет не только то, что она обязательно помириться с мужчиной всей своей жизни, но и обязательно назовет ей точную дату.

Немного о Людмиле…Это женщина, которая, со слов их общих знакомых, живет где-то безумно далеко. Она обладает даром знать будущее раньше, чем оно наступит. Смешно, Боже, не правда ли? При всем этом эта Людмила была настолько сильна в своем даре, что ей даже не обязательно находиться рядом с человеком, который просит её о помощи, ей достаточно разговаривать просто по телефону. Да, Боже…люди порой верят в такую чушь…Но мне иногда кажется, что вера в подобные вещи им иногда просто необходима. Она помогает им сделать определенное самовнушение и настроить себя на удачный исход важного для них дела.

Вот и сейчас, моей подопечной нужно было услышать, что все будет так, как она того хочет.

И вот заветной смс с ответом получено. Почему-то я совершенно не был удивлен тому, что по случайному стечению обстоятельств именно сейчас…буквально через тридцать минут у Людмилы есть окошко, чтобы поговорить.

Тем самым у нас образовались тридцать минут свободного времени…ну, как свободного? С учетом того, что вчера Алиса вернулась в дом, в котором не то, что не жила, но и даже не была уже очень давно, очевидным мне казалось то, что было бы не плохо заехать в магазин…чтобы хотя бы кофе, который она пьёт по утрам был тем, который она любит. Я натолкнул ее на эту мысль и был рад тому, что она показалась ей разумной.

Она бросила беглый взгляд на себя через зеркало заднего вида. И я посмотрел на неё. Знаешь, Боже, она имела вполне достойный вид. Выдавали только глаза, которые кричали от боли. И этот крик заполнял все пространство вокруг неё. В остальном она выглядела вполне обычным человеком и решение заехать в магазин было принято.

По магазину она летела быстрее пули. Во-первых, она никак не могла понять, что ей здесь нужно, во-вторых, приближалось время разговора, которого она ждала с таким нетерпением. Думаю, что мысли о предстоящем разговоре с Людмилой и не давали ей сосредоточиться на том, что ей нужно для того, чтобы начать завтрашний с немного большим комфортом, чем сегодня.

На то, чтобы обойти…а точнее пролететь весь магазин, ей понадобилось не более десяти минут. Я и оглянуться не успел, как мы уже сидела в машине, и она с волнением и дрожью в руках набирала заветный номер. Гудок…затем другой…третий…и вот:

«Людмила…Здравствуйте…!» Ее дыхание стало прерывистом. Я видел, как она дрожит всем своим телом. Сейчас ею завладел страх. В первый раз она вдруг подумала о том, что Людмила может сказать ей совершенно не то, чего она от неё ждёт, а вот, что тогда ей делать, даже подумать было страшно. Но разговор начался – «Это Алиса. Мы с Вами договаривались созвониться».

«Добрый день, Алиса. Как вы?» – Людмила говорила так, будто они были много лет знакомы, и она была в курсе всего того, что произошло накануне.

«Людмил, Вы знаете…Я даже не могу понять, с чего начать. Мы вчера поругались с моим любимым человеком. Я Вам уже рассказывала про него раньше. И мне бы хотелось узнать…»

«Алиса!» – Людмила перебила мою подопечную – «Ничего не бойтесь и не переживайте! Совсем скоро вы с ним помиритесь и снова будете вместе».

Знаешь, Боже, признаться я слушал начало этого разговора, затаив дыхание, и вот после этих слов облегченно выдохнул. Я не мог знать, говорит Людмила правду или нет, но я был абсолютно уверен в том, что именно эти слова сейчас так необходимы моей Алисе. Я понимал, что сейчас от этих слов зависит то, насколько сильной она будет дальше. И тут же я почувствовал, как волна спокойствия и некоторого счастья наполнила всё её сознание.

Мне очень странно видеть, насколько в сегодняшнем мире люди стали зависимы от слов. Да, Боже…Сейчас не имеют значения никакие поступки, но все без исключения хотят, чтобы им говорили только то, что они хотят услышать. Взять мою Алису…все годы, которые, которые она провела рядом с Ильёй, она видела, что у него есть время на всех и всё, но не на неё. Но стоило ему сказать ей, что он её любит, она тут же забывала все его безразличие и продолжала любить его и быть рядом с ним счастливой. Она знала, что в его жизни есть место для других женщин, но когда он говори: «Хрюшечка, прости меня» – она прощала. Почему? Потому что раз он говорит: «Прости», значит он осознал свою вину и больше так никогда с ней не поступит…Ведь сказа же он ей это. А что поражало больше всего, это всё повторялось два – пять – десять раз, но каждый раз она в это верила. Ведь он же так СКАЗАЛ.

Вот и сейчас. Людмила сказала ровно то, что Алиса хотела услышать. Не буду спорить, эта Людмила отличный психолог, и точно знала, какую информацию сейчас готова впустить в себя женщина, которая ей звонит. И именно это и было сказано.

«О…Боже…Людмила, спасибо Вам огромное» – на лице Алисы сияла искренняя улыбка, а в сердце поселилась великая надежда…Даже не надежда, а абсолютная уверенность в то, что все это – лишь временное явление и потерпеть нужно совсем немного.

Но людям всегда хочется знать немного больше того, что они уже знают. Я ждал следующего вопроса и услышал его в ту же секунду:

«А когда? Сколько мы будем в ссоре? Понимаете, этот мужчина – он вся моя жизнь. И каждый день без него мне даётся безумно трудно».

«Я не знаю точно, но поверьте, это случится намного скорее, чем Вы думаете, Алиса» – голос Людмилы успокаивал. И тело Алисы начала наполнять дикая слабость…Я бы даже сказал, что она почувствовала усталость. Прошло меньше суток с рокового разговора у машины, но все эти часы она пребывала в очень сильном эмоциональном напряжении и сейчас, когда она вдруг успокоилась, её тело сказала ей об огромной усталости.

Я знал, что ей больше совершенно не о чем спрашивать и она закончит разговор. И я не ошибся. Дело приближалось к вечеру и ей действительно было нужно отправиться домой, чтобы немного отдохнуть.

В этот вечер сон не шел. Она думала. Лежала, смотрела в потолок и думала. С одной стороны, была договоренность, что она с дочкой заселиться в комнату, в который раньше жили ее родители, а мама в свою очередь переедет в комнату, которая с самого начала принадлежала ей. Она отлично понимала, что большая комната им с дочкой вдвоем совершенно не помешает, но в то же время, она не верила, что все это окончательно и стоит сразу затевать переезд. Все осложнялось тем, что она была очень ограничена по времени. Во-первых, через 2 недели вернется мама, а к ее приезду она должна закончить, в случае переезда, все приготовления в ее комнате. А еще через пару недель после этого ей необходимо будет забрать дочь…и забрать ее надо туда, где чистота и порядок, а не в эту свалку из пакетов и ее вещей. Если ты, Боже, считаешь, что порядок в первую очередь нужен был ей, то это не так. Сейчас ей было абсолютно не важно, что и как происходит вокруг нее. Она думала. Мыли постоянно перескакивали, но изо всех свои сил она пыталась. Пыталась их собрать и систематизировать. Меня же, Боже, радовало только одно…заканчивались первые сутки без него, и она была жива, она думала и принимала решения, как бы трудно это ей не давалось. У меня же была всего она задача – мне было надо, чтобы она забылась сном…первый день, вторая ночь и полное непонимание того, что же с нами будет дальше и, как к этому прийти.

04.12.2018

Утро снова, как в тумане. Удивлен тем, что она проснулась не раньше, чем зазвонил ее будильник. Если честно, я искренне удивлен тому, что она не потеряла возможность спать. И тем более неожиданно то, что сон этот хоть и нельзя назвать спокойным, но он достаточно глубок. Он не тревожит ее в этих снах. Итак, новый день…второе утро в чужой квартире и в одиночестве…я уже и не помню, когда она считала себя одинокой. Да, Боже, и я, и ты видели, что она одна, всегда одна, но, поверь мне, Боже, она так не считала, и сейчас это чувство одиночества пугает ее. Она не знает, как ей с ним жить.

Утро заставляет ее встать с кровати. К слову, это утро понедельника. И у нее на сегодня не так мало дел. И каждое из них требует от нее очень много душевных сил. Во-первых, она едет туда, откуда позавчера была изгнана. Тут она приняла непростое решение, что раз уж она едет на маникюр ТУДА, то должна заехать и забрать еще какие-то вещи. Вот тут интересный момент…это не совсем решение, это скорей повод поговорить с ним и помириться. Помнишь, Боже, что я рассказывал про вчерашний день. Людмила озвучила срок, который она будет без него: "Очень короткий срок" и, по ее мнению, этот период уже прошел и вполне возможно, уже сегодня они придут к миру и она вернется в то место, которое считает своим домом.

Знаешь, Боже, кто бы и что не думал, но на данный момент она имеет на это полное правою. Не смотря ни на что, и ни на кого, она вложила в этот дом много себя. Она изо всех сил пыталась сделать этот дом теплым и уютным, она хотела, чтобы каждый, кто в него входит чувствовал себя желанным гостем и, уходя, понимал, что хочет вернутся в это место. Удалось ли ей это или нет, судить не мне. Ты, Боже, все видел и сам, я уверен, ты наблюдал за ней…за нами…за тем, как мы стараемся жить и быть счастливыми.

Ну вот, ее руки тянутся к телефону…Боже! Сколько же от этих телефонов бед. Если вспоминать, то все страшные вещи, всю правду и всю боль она узнавала именно из них…Да, пусть так Ты, Боже, старался ее уберечь, но ты не знаешь, сколько боли у нее вызывал один вид его телефона. Каждый раз! Каждый! Стоило ей взять его в руки, как практически в тот же миг, в ней умирала частичка души, той, которая верила ему безоговорочно, той, которая шла за ним, не смотря ни на что и ни на кого. И сейчас я отлично понимаю, что их общение через телефон будет частым. Что все ее срывы и истерики пройдут в нем…в этом страшном месте "Телефон". Она взяла его в руки и остановилась. Что написать? Или позвонить? Или просто поехать, не сообщая о своем визите? (Признаться, третий вариант она отмела сразу, так как отлично понимает, что в понедельник застать его дома будет невозможно, а ведь, я точно знаю, что цель ее визита вовсе не сбор вещей, ей бы вполне хватило того, что она собрала уезжая, но нет…цель в том, чтобы поговорить, увидеть, заключить мир и вернуть все назад, на эти глупые и страшные 2 дня назад. Звонить…она боится сорваться в истерику. Слава тебе, Господи, она впервые за эти дни испугалась, хоть какие-то эмоции. Меня это радует. Страх говорит о том, что она жива, что ее душа просто уснула, но теперь я точно знаю, что придет время ей проснуться. Я проведу ее, помогу и подтолкну в верном направлении. Нужно только дождаться нужного времени.

Решение принято…смс…сколько людей сгубили эти простые три буквы…скольким людям эти три буквы принесли боль и разочарование в самых близких людях. И она не исключение. Она пишет. Сложное сообщение. Я вижу, как она думает, чувствую, как переживает. В ней снова борются гордость и осознание того, что сейчас все может рухнуть. Рухнуть в последний раз, и она может больше никогда не почувствовать его рядом. И снова она меня удивляет…хотя, Боже, кому, как не тебе знать о главных человеческих пороках. Не зря одним из них является гордость. И очень мало кто из людей осознает, насколько это порок силен и как тяжело бывает его победить. Да-да, не трудно догадаться, именно гордость сейчас снова взяла верх. И, признаться, Боже…уж прости меня, это тот случай, когда я этому искренне рад. Сообщение написано…я сквозь прищуренные глаза (эту привычку я перенял от нее…когда страшно что-то увидеть, просто прищуриться…глупо верить, что страшно от этого будет меньше, но, Боже, ты ведь знаешь, Вера творит настоящие чудеса)…и что же я вижу…очень сухо и лаконично: "Сегодня я заеду и заберу еще часть вещей."…о да, эта точка в конце…она не оставляет никакой интриги и, по ее мнению, говорит именно о том, что намерения ее уже не изменить. При чем тут гордость? А при том, что она точно знает, что хочет увидеть в ответ на это. И она абсолютно уверена, что именно это и увидит…наивная человеческая натура…что ж…подождем. Хотя, конечно, я-то уверен совершенно в обратном. И тоже не сомневаюсь в своей правоте. Причины логичны. Она слепа в отношении него. Абсолютно слепа. Она не знает его настоящего и не видит ничего. Любовь…ее болезнь ослепила ее полностью, и она абсолютно точно потеряла способность трезво мыслить в любой ситуации, которая хоть как-то связана с ним. Но нам оставалось только ждать. Меня она не слышит…да, что уж не слышит…я не знаю, как, но он умудрился добиться того, что она потеряла со мной любую связь. Это страшно, Боже…сейчас, когда я ей так нужен. После отправленного сообщения она стала несколько веселее. Объяснение элементарное…она уверена, что до их примирения остались считанные минуты. Сборы…да, последовательность стандартных действий неизменна: душ, косметичка, шкаф с одеждой. Ха! Шкаф – громко сказано. Не трудно догадаться, что все вещи, которые она привезла в тот вечер так и лежат в пакетах совершенно не тронутые. По правде говоря, она знает все свои вещи наизусть. И подобрать наряд, в котором ей будет удобно перевезти обратно свои вещи и разобрать – ей будет совсем не трудно. Боже, я понимаю, что и мое состояние в тот момент не из лучших…все же я ее Ангел, но я смотрю на это создание, смотрю на нее и улыбаюсь ее детской наивности. Годы не изменили ее. Все та же горячая, наивная и категоричная натура, которую я знаю е с детства. Боже, вот скажи…скажи, за что этой "девочке" ты посла его. Пять долгих лет он пытался убить в ней радость, доброту и жизнь. И, знаешь, Господи, не всегда мне было просто помочь ей сопротивляться ему. Но сейчас я смотрю на нее и искренне радуюсь. Первый раз за эти дни ее заполняет не пустота, не боль, а радость. И эта радость перемешана с надеждой. Она готова ехать. А ответа все нет. Первые страшны мысли проносятся в ее чудной голове: "Почему он не отвечает? Неужели он не ждет от нее никакой весточки? Неужели он принял окончательное решение?" И теперь ожидание ответа становится очень томительным. Вот он…сигнал, говорящий о том, что есть новое сообщение для нее. Ее руки дрожат. Даже если бы я не видел ее, я бы знал, что они дрожат. Потому что ее внутренний страх, внутренняя дрожь настолько сильны, что это не может не проявиться и внешне. В этот момент она вспоминает еще и о том, что уже сегодня вечером он должен лететь в командировку. Да, по ее мнению, это значительно осложняет ситуацию, ведь он будет для нее вне зоны физического доступа. И вот он момент истины. Она смотрит в экран и перед глазами темнеет…да! Этого она никак не могла ожидать (хотя то, что мы с ней видим, для меня вполне очевидно). На экране сухие буквы, сложенные в самые простые слова с самым однозначным смыслом: "Я на работе. Ключи у тебя есть. Можешь забрать свои вещи". Она смотрит. Курит и смотрит в экран. Она не заметила, как пролетели 30 минут ее жизни за этим занятием. Она перечитывала снова и снова. Кажется, надеется, что увидит что-то спрятанное между буквами, строками, знаками препинания. Но нет никакого скрытого смысла. Он непреклонен. Женщина…как у них все сложно. Она тут же находит оправдание и этому. Она вспоминает, что абсолютно каждую их ссору он вел себя именно так и не давал ей никакой слабины. Ну, что ж, меня радует лишь одно: Все та же гордость не позволит ей сейчас написать что-то, что могло бы выдать ее истинные чувства. Проглотила слезы, убила душу и дала себе установку ехать. Дорога…вот и первый срыв. Признаться, я ждал его раньше. В этот раз он случился лишь на третий день. Я с ужасом вижу, что она берет в руки телефон. Слезы душат, она не видит дорогу. Мне страшно, Боже. Я помню, как в этот момент мне было страшно. Всего раз я видел и чувствовал, чтобы ей было настолько больно. Не думал, что это повториться вновь и еще в тот…прошлый раз я понял, что случись еще раз такое, у нас с ней огромная вероятность не пережить этого! Мне страшно…я с ужасом смотрю в ее телефон, слежу за ее пальцами. которые по памяти набирают буквы в слова, чтобы донести до него нашу боль. Я не знаю, что она ему хочет написать, но по слезам в ее сердце я отлично понимал, что гордость подавлена и вера сломлена. Я не знал, чего ждать, не знал, что делать, чтобы ее остановить. Не поверишь мне, Боже, в моей голове и душе не было и на секунду не то что плана, а даже элементарного понимания, как мне ее из всего этого вытаскивать. Признаться, я уже боялся не только за ее душу, но и за ее плоть.

Ну, конечно, а что я ждал??? Как я могу надеяться увидеть что-то другое в написанном ей тексте. И вот я вижу, как от нас к нему улетает заветное и искреннее "Я тебя люблю и не могу без тебя". Боже, эти двое слишком заигрались. Да-да, они оба. Каждая их ссора это несколько литров ее кристальных слез и минус несколько лет у нее из жизни. И эти ссоры повторялись раз за разом, неделя за неделей и месяц за месяцем. В тот момент, Боже, я молил тебя лишь об одном. О том, чтобы в этот раз ты помог им обоим поставить точку. Ни один из них не в состоянии все тянуть дальше. Она больна , а он наслаждается этой ее болезнью и играет с ее чувствами. И Ты услышал меня. Я это понял в тот момент, когда знакомый сигнал оповестил о том, что для нее пришла очередная весточка от него. "Хрюшечка, ты несчастлива со мной. Так для тебя будет лучше".

Как же мерзко смотреть на то, как он пытается выйти из этой ситуации не просто чистым, но еще и благородным рыцарем. Он в очередной раз делает вид, что все это исключительно для ее блага. Что он заботиться о ней.

Бьет руками руль…кричит в голос…заламывает себе пальцы и ногтями впивается в нежные ладошки. Боже…я вижу, как вера и жизнь ее покидает. Она кричит, Боже…сначала мне становится от этого страшно, но потом я понимаю, что этот крик…через него из нее выходит боль…постепенно в ее душе становится меньше боли…хотя меньше совершенно незначительно. Водители из соседних машин поворачивают головы в ее сторону, но ей все равно Она продолжает кричать. Слезы…Боже, какие крупные слезы скатываются по ее щекам…как я хочу взять ее за руку и прокричать, что все будет хорошо, что мы обязательно с ней это переживем, но я не могу…не могу, потому что глядя на нее, я уже ни в чем не уверен. С крика она срывается в плачь…я рад этому, не смотря на то, что мое сердце разорвано в клочья. Я рад тому, что это похоже не на безумие, а на истерику…как много ее истерик я видел рядом с ним. Честно говоря, до появления его в ее жизни, я и представить себе не мог, что она на такие способна. Я знаю, что ее истерики проходят. И плачь, который сначала был громким и надрывным. постепенно становится тише. Он утихает. Я наблюдаю, как вместе с этим угасает она. В этот момент я очень боюсь того, что она не видит, не видит ничего, что происходит вокруг нее, а ведь при всем этом она за рулем. Это чуднОе создание даже не думает остановить машину и успокоиться. Она продолжает ехать. Но не только эти мысли не посещают ее, в ее голове нет никаких мыслей. Она просто едет. Едет по той дороге, по которой ездила несметное количество раз. И все эти разы она ехала к нему. Они могли быть в мире, могли быть в ссоре, но ехала она в любом случае к нему, либо счастливая, либо в надежде на примирение. Впервые она едет не к нему…точнее к нему, но для того, чтобы уехать от него и стать еще несколько дальше. Потому что каждая вещь, которую из его дома она перевезет в дом своей матери. сделает ее....нет, вовсе не дальше от него, каждая такая вещь сделает ее свободное…и я рад этому, жаль только, что она этого пока не понимает…

Постепенно, как и всегда дорога успокаивает ее. Она пока не может принять свою учесть, в ее душе нет смирения. Но и сил на сопротивление не так много, как было еще несколько лет назад. Ты знаешь, Боже, с чем это связано. Я не виню Тебя, но ты послал на ее долю испытание, которое она до сих не преодолела до конца. Ты знаешь, Боже, о чем я сейчас говорю. Со временем она научилась переживать (нет, не прощать, а именно переживать) предательство. Но в момент, когда она была предана сразу двумя очень близкими ей людьми, она сломалась. Подорвана ее Вера во всех людей. Знаешь, Боже, впервые в жизни я встречаю женщину, которая не верит ни одному человеку во всем мире…да, именно так, даже себе самой она не верит. И сейчас это намного осложняет то, что с ней происходит. Ей не к кому пойти, не с кем поговорить, некому вылить боль. Это очень не на руку и мне. Сейчас я бы мог подсказать ей…подсказать обратиться к близким людям. Тогда мне было бы намного спокойнее, знай я, что она под присмотром, но нет. Со всем этим ей придется справиться совершенно одной. И даже я не смогу помочь уже этой женщине.

За этой дорогой я отвлекся, я вспоминал, все что с ней происходило в последнее время, перебирал в голове мысли, как можно ей помочь. Чем занять ее, чтобы она начала отвлекаться. Я точно знал, что время лечит. Что главное начать ее занимать чем-то. Пусть сначала на минуту или две, постепенно увеличивая это время. Это был бы прямой путь к нашей с ней победе. Но ничего не приходило ко мне в голову. За этими размышлениями я и не заметил, как мы въехали в до боли знакомые ворота. Заглушила мотор. И сидит. Времени у нее не так много, но она просто сидит. Ощущение, что пытается набраться сил перед прыжком. Дышит…с каждой минутой все глубже. Но это не успокаивает ее, я вижу, как волнение усиливается, а напряжение растет. Сложно…Казалось бы....прошло меньше трех дней, она мечтала оказаться здесь, а сейчас не может себя заставить сюда зайти. Я не сомневаюсь в ее решительности, но она медлит. Я понимаю, что чем дольше она будет сидеть без движения, тем больнее ей будет становиться. Наверное, в этой ситуации я понимаю ее, как никто другой. Просто потому что все свое время я провожу рядом с ней. И, наконец, я смог понять причину, по которой она медлит. Дело не в страхе. Она дышит. Первый раз с того момента, как она покинула этот дом, она дышит. В других местах она существует, а здесь живет, ведь она приехала туда, где оставила сердце и душу. Вдыхая этот воздух, она становится целостной. Она вдыхает себя, вдыхает его и вдыхает их двоих. По венам начинает течь не кровь, а струиться счастье. Вот, почему она сидит…она наслаждается моментом. Она знает, что это мифическое счастье рухнет в тот момент, когда она откроет глаза и сделает шаг. Вот он этот шаг от любви до ненависти…от счастья к боли и от жизни к смерти.

Но это не может длиться вечно. Время идет, этот ход невозможно остановить и ей придется подчиниться этому течению. Выходим туда, где пролегает туннель между ее домом и его крепостью. Судорожно она нащупывает в кармане ключи. Пытается открыть дверь, но руки предательски дрожат…Боже! Это невыносимо! Подари ей покой хотя бы на несколько минут. Путь не покой. Но верни ей хотя бы не на долго возможность трезво мыслить. Ей надо оценить ситуацию! Надо понять головой, что все происходящее – это путь к ней, это возвращение нашей с ней жизни, полной счастья и гармонии. Но для этого надо выключить ее сердце и одновременно с этим включить разум…к сожалению, иначе никак.

Справилась с замком. Входим в дом. Ее окутывает волна знакомых запахов. Запахов, в которых она не просто купается, она в них тонет. И, пожалуй, это единственное ее желание на данный момент. Нельзя медлить. Ей нельзя долго здесь быть, иначе у нее не хватит сил покинуть этот дом снова. А вариант остаться – его нет. Я понимаю это…я незаметно ее подталкиваю вперед. Да, сейчас ей нужно именно это. Потому что она уже полностью растворилась в этих до боли знакомых запахах, звуках, цветах… Но она уловила и мой посыл. Мы заходим. Заходим туда, где она вытерпела столько боли. Боже, ответь мне, почему в этот момент она не помнит об этой боли. Я смог попасть внутрь нее. В ее голове один за другим несутся счастливые моменты. Да, Господи, мне неприятно это признавать, НО были в их жизни и они. Сейчас она видит, как он держит ее за руку, а сейчас они стоят на улице и он нежно обнимает ее сзади, целуя шею, а вот уже они лежат в гостинной, он играет, а она лежит на нем, вдыхает его запах и просто смотрим в экран, хотя на самом деле она любуется им, и ничего больше ей не нужно. А вот в их дом входят их друзья…все смеются, они поют песни и играют в игры. СТОП!!! Боже, немедленно засунь в ее непокорную голову их ссоры! Ее вечные мольбы перестать ей врать. Заставь ее вспомнить, как он кричит на нее и уходит, не сказав ей ни слова. Вот! Вот то, о чем ей сейчас надо помнить! А еще лучше – ей надо просто собрать еще часть своих вещей и бежать отсюда! Бежать без оглядки!

Слава Богу! В ее голове промелькнула мысль, что она опаздывает. Тут же сменилась мыслью о том, что она не хочет уезжать отсюда и совсем не хочет ехать на маникюр…ведь там придется делать то, что на данный момент у нее вызывает дикий ужас. Ей придется разговаривать голосом. Не знаю, Боже, какого это, но у людей бывает очень странное чувство…им кажется, что у них в горле будто бы застрял ком, и если при этом они пытаются что-то сказать, им просто начинает хотеться плакать…и большинство из них не может совладать с собой и усмирить этот порыв. Да, именно такое состояние сейчас и у нее. Но она должна ехать. Она собирает волю в кулак и часть вещей в пакеты…пробегает по дому…ей надо понять очень важный момент: Не забрала ли она чего лишнего, но в то же время достаточно ли забрала для того, чтобы еще какое-то время прожить в другом месте. Да, кажется все уложено…в этот момент она садится за стол, берет небольшой листок бумаги и карандаш…странно, она считает, что самые трепетные чувства и мысли люди должны именно записывать карандашом на небольших клочках бумаги. Слезы капают на белую поверхность листа. Буквы она пишет дрожащей рукой. Я стою возле ее правого плеча, склонился над ней и дожидаюсь каждой новой буквы с волнением…я знаю, что сейчас в буквах будет выходить ее любовь к нему…

"Я люблю тебя! Люблю так, что не представляю, как мне без тебя жить дальше. Но я поняла…поняла, что ты принял решение окончательно. Единственный шанс для меня потерять надежду на то, что мы снова будем вместе, это сделать то, что ты никогда мне не простишь. Пять лет я принадлежала тебе одному. Сегодня я отдам себя другому. Я знаю, ты не сможешь мне этого простить и дверь будет закрыта навсегда"

Дальше она залезает рукой в свою маленькую сумочку…наощупь определяет две связки ключей: одна от их дома, вторая от дома, где она жила до того, как сдалась ему. Она достают ключи от их дома. Цепляет их на свой любимый брелок в виде крошечной свинки и оставляет это все на кухонном столе. Но, Боже, ты ведь понимаешь, что все это написано и сделано назло ему. Она хочет спровоцировать его на эмоции и не более того, НО! Она ведь не умеет и не хочет ждать до вечера. Не хочет ждать пока он придет домой с работы и увидит эту картину (а вдруг он улетит в командировку и вообще увидит это очень не скоро). Да, наша умная девочка делает фото этой фигуры и отправляет ему на телефон…Ага! Я вижу, как страшно ей стало, ведь она уже совершенно ни в чем не уверена. И она делает то, что и всегда в подобных случаях…сначала выключает звук на телефоне, а потом и сам телефон. Но я – то точно знаю, что надолго ее ни разу не хватило. Впервые за эти дни мне стало смешно, и я улыбнулся. Я решил сыграть в небольшую игру и сделать ставку на то, сколько она сможет продержать свой телефон выключенным в этот раз…думаю, что 10 минут это предел. Больше она не выдержит точно…скорей меньше. Ну, посмотри. Сейчас нам надо ехать. Она забрасывает вещи в машину и тут понимает, что с учетом того, что ключи лежат на столе, дверь закрыть она уже не может. Она стоит, смотрит в небо и вдруг начинает смеяться…собственной глупости…ведь фото ключей на столе уже не только отправлено ему на телефон, но скорей уже и прочитано им…и даже, наверное, уже его ответ написан и отправлен, но не получен ей по причине того, что телефон вне зоны доступа…Смех сквозь слезы. Но делать нечего, нужно вернуться и забрать ключи, признав очередное свое поражение. С другой стороны, в глубине души она радовалась этому, ведь теперь у нее есть прекрасный повод не бороться с собой и включить телефон. Она жаждела от него каждого слова…любого слова. Я понимал, у нее начиналась ломка. Ломка по человеку, в руках которого она не более, чем игрушка. Я и не знаю, Боже, сколько это все могло бы продолжаться, если бы она не была ограничена во времени.

Телефон включен…и тут, Господи, в дело вмешался Ты. Не представляешь, как сильно я этого ждал и насколько был благодарен тебе. Она даже не успевает найти глазами значок, который бы сказал ей о том, что он ответил, что пришла очередная "доза" его слов, как телефон зазвонил…впервые за те дни, которые она проводит, сражаясь за себя…Ну, конечно, Сергей…как я не догадался, что можно ждать помощи него. Говоря правду, я понимал, что, не смотря на то, что он сейчас ликует в надежде на нее, на самом – то деле его состоянии очень сильно похоже на ее…только, как бы это сказать…в периоде ремиссии – кратковременного облегчения, основанного исключительно на надежде и вере в чудо. Телефон звонит, но она не торопиться ответить на звонок. Не удивлен. Она играет с Сергеем точно так же, как Илья играет с ней…возможно, Илья и есть ее расплата за всех тех, кто был ей обижен…а таких, ты и сам знаешь Боже, было не мало. Но, не смотря на это, я считаю это наказание не просто жестоким…я считаю его непосильным для него. Она не хочет отвечать на звонок. Он последний, с кем бы ей сейчас хотелось говорить. Но делать нечего, она понимает, что его помощь ей сейчас очень нужна. Сухое "Привет" и она уже слышит нескончаемый потом его речи…как же не просто ей себя сейчас сдержать…кулаки сжаты…но она молча слушает. Конечно, слушает! А что ей еще остается?! Он говорит то, что она и сама понимает, но до ужаса боится признать. Он снова повторяет ей информацию о том, что ей необходимо обустроить бывшую мамину комнату для себя и ребенка. Это последнее, о чем ей хочется сейчас думать и уж тем более заниматься. Но он прав, и она отлично отдает себе в этом отчет. В этот момент, Боже, я боялся себе признаться в том, что она трезво мыслит…просто боялся в это поверить ошибочно…Она выслушала его и поняла, что течь надо теперь по течению и раз уж ей предлагают свою помощь, то придется на нее согласиться, потому что на другое ей рассчитывать не приходится…Она кидает в трубку сухое: "Да, ты прав. Освобожусь – наберу". Сбрасывает звонок и впивается глазами в экран телефона в поисках знакомой иконки, которая оповестит ее о том, что "доза" готова…и, к своему огромному счастью, а моему дикому разочарованию, мы оба с ней видим, что "доза" готова и только и ждет того, чтобы быть открытой и прочитанной. В этот раз руки не дрожат. Она уверена, что сделала верный ход, пригрозив ему тем, что отдаст себя другому. Она уверена, что эта ее провокация достигла своей цели и ее ждет успех!