Текст книги "Исповедь ангела «Из пропасти в Рай», или История одного расставания"

Снова входит в кабинет…в этот раз под удивленные взгляды тех, кого напугала своим поступком несколько минут назад. Сейчас она смогла улыбнуться…это улыбка – ее извинение за ту сцену, невольными свидетелями, которой все стали. Она проходит на свое рабочее место. Включает компьютер…она старается не смотреть ни на кого вокруг. Ей стыдно. Но она чувствует взгляд, который устремлен на нее из-за стола напротив. Как я упустил этот момент…я совершенно забыл, что тут есть человек, который в последнее время живет ее жизнерадостностью и заразительным счастьем. Точнее, нет, Боже, я несомненно помнил про ее начальницу. Но я старался выстроить в ее голове разговор о том, чтобы ей позволили несколько изменить ее рабочий график и совершенно упустил то, что ей придется объяснить и причину столь необычной просьбы. Она поднимает на начальницу усталые и пустые глаза. Та все понимает…понимает совершенно без слов. Они отводят друг от друга глаза и каждая из них принимается за те дела, которые все же необходимо сделать утром. Я чувствую, что она никак не может ни на чем сосредоточится. Хочет скорее выяснить все вопросы касательно графика, и закончить на этом все разговоры, которые сейчас для нее настолько нежелательны. Проходит еще около пятнадцати мучительных минут, и она понимает, что задыхается здесь. Она выходит во внутренний двор здания. По дороге сюда в ее сердце я улавливаю призрачную надежду на то, что сейчас она увидит его. Ведь именно в этом дворе их встреча наиболее допустима. Ее сердце не бьется чаще. Еще только утро, а она уже вымотана и истощена. Кивнув всем, кто ее заметил, головой (хорошо хоть здесь никто не требует от нее разговоров), она проходит в самый дальний угол. Отсюда она видит всех, но в то же время для всех остается незамеченной. Она впивается глазами в каждого, кто входит сюда. Старается разглядеть среди этой толпы его. "Привет!"…она вздрагивает…оборачивается. Боже! Зачем ты сейчас стараешься столкнуть ее с их общими знакомыми? Для чего ты сейчас подослал к ней этого человека? Она смотрит и не понимает. Слушает и не слышит. Теперь она знает, что не увидит его сегодня. Она знает, что он улетел в командировку. Она совсем забыла о том, что они говорили об этой поездке не далее, чем на прошлой неделе. Больше она не слышит ничего из того, что ей говорят. И ее глаза открыты, но не видят. Она вспомнила, как они поругались, когда он ей сказал о предстоящей поездке. Ей вдруг начинает казаться, что все происходящее, это не более, чем продолжение этой глупой ссоры. Ей охватывает обида за то, что они так и не успели помириться до его отъезда. Мысли сменяют одна другую. Она упорно отказывается возвращаться в реальность. В голове один за другим созревают планы о том, как поговорить с ним. Теперь-то она точно знает, что в ближайшие дни увидеть его она не сможет. Я рад тому, что она не хочет попытаться связаться с ним. Во всяком случае сейчас. И боль, которое поедала ее постепенно отходит. Ее вымышленный мир снова занимает ее и выталкивает из реальности. Это хорошо, просто отлично сейчас для на обоих. В этом состоянии она сможет не только обговорить все важные моменты, но и поработать. А значит, какое-то время она будет занята и у не будет думать и пытаться анализировать происходящее.

Да, Боже, я был абсолютно прав в этом. Вернувшись на свое рабочее место, она смогла завершить разговор о своем новом графике и поделиться с начальницей всем произошедшим в последние дни. Люди, которые окружают ее приняли и поняли все, что с ней происходит. Каждый из них не задавал ей никаких лишних вопросов и просто ждал момента, когда ей самой потребуется вылить это все из себя.

Время для дороги домой подошло незаметно. Признаться, я был этому рад. Я чувствовал, насколько на утомилась от того, что находится среди людей и не может дать своим эмоциям никакого выхода. Когда у нее появилась возможность уехать, она сразу же ей воспользовалась. Сев в машину, мы оба почувствовали облегчение. Мы снова наедине друг с другом и нам не нужно больше стараться сдерживать ее. Тишину темного зимнего вечера разорвал крик…ее крик. Мне казалось он идет из таких глубин ее души, что не прекратиться никогда, потому что за все последнее время его скопилось слишком много. Крик переходит в плачь. Она начинает задыхаться. Прерывает этот плач неожиданный звонок от мамы. Сердце матери всегда знает, когда ребенку плохо. Она не готова сейчас говорить с ней. Ей нечего рассказать…через несколько мгновений я входящий звонок превращается в пропущенный. Но результат есть и мы отправляемся в путь к дому.

Здесь меня подстерегает очередная опасность. Путь ее в новый дом начинается точно так же, как и дорога его дом. Первые несколько минут пути она едет по абсолютно родным местам…е, если постараться, можно представить, что ничего не произошло и сейчас она окажется так, где ей так хочется быть. Я совершенно упустил это из виду и не подготовил ее к этому. Пока я обдумывал, как мне смягчить этот удар, я понял, что мы уже никуда не едем. Мы стоим напротив его дома. Она сидит с закрытыми глазами. Я не мог понять, чем она думает и, что вспоминает. В какой-то момент мне даже показалось, что она потеряла сознание…но нет. Я вижу, как на ее кончиках ее ресниц задрожали слезы…Я понял…Она здесь, в сознании и несомненно думает о нет. В этот момент, Боже, мне пришлось обратиться за помощью к Тебе. Мне было нужно, чтобы ты открыл путь в нее для меня. Для того, чтобы помочь ей, мне нужно было пусть не контролировать, но хотя бы просто знать каждую ее мысль…Да, то, что мне довелось увидеть сейчас в ней, повергло меня в недоумение…она извлекла из памяти одно из самых глубоких своих воспоминаний. То, от которого в какой-то момент отказалась, потому что, по ее мнению, именно в тот момент он ее сломал и стал ее повелителем.

   Ее память освежила картину об их первой громкой ссоре. Она перенеслась туда. В то утро не произошло ничего особенного. Она не сделала ничего плохого. Он просто замолчал и уехал от нее. Первые несколько часов она думала, следующие несколько часов ждала. А после что-то в ней сломалось, и она начала извиняться…сама не понимая, за что. Ей в тот момент это было не важно. Она хотела одного. Хотела, чтобы он вернулся. Она извинялась до тех пор, пока он над ней не сжалился и не простил ее. Это была его победа и ее полнейший провал. С того момента, что бы в их жизни не происходило, она всегда была виновата и извинялась…если извиняться было уж совсем не за что, она просто старалась убедить его поговорить с ней или ехала к нему. Ей всегда казалось, что, когда он ее увидит, он обязательно поймет, что нужен ей, а она нужна ему.

   Она пробыла в этих мыслях довольно долго. Мне никак не удавалось переключить ее память на что-то другое. Из оцепенения ее вырвал телефонный звонок. Звонила сестра. Она понимала, что должна ответить. Сестра говорила, но она не понимала ничего. Как бы она не старалась. она никак не могла слышать слов и разобрать их. После нескольких бестолковых минут, она просто сказала, что едет домой и поговорит с ней по приезду.

   Через несколько часов мы входили в квартиру, которая так неожиданно вновь стала ее домом. Переступив порог, она испытала странное для нас с ней чувство. Впервые за несколько прошлых лет она не одела маску, зайдя домой после работы, а сняла ее. Она почувствовала облегчение…будто оказалась так, где и должна сейчас быть. Это несомненно в ту же секунду передалось и мне. Она опустилась на стул, стоящий в коридоре и прикрыла глаза. Одной рукой она стянула с себя шарф, другой убрала ключи…Она вдруг поняла, что она может вот так просидеть очень долго, и никто ее ни в чем не начнет обвинять. Мне показалось, что несколько минут она впала в сон. Да, вот здесь, в коридоре, сидя на стуле, она провалилась в сон. Это не удивило меня. Она была очень измотана и опустошена.

   Открыв глаза, она не сразу поняла, что именно произошло…но ее сознание впервые за эти дни было открыто для меня…"Ты дома" – прошептал я ей на ухо. Она улыбнулась и прошла на кухню.

   Я знал, что заставить ее поесть я не смогу. Она просто не сможет сейчас есть. Но пить ей хотелось дико. Я подумал, что так и должно быть. За эти дни в слезах из нее вытекла вода, которая когда-то была. Наши с ней мысли на этот раз совпали…мятный чай – вот то, что нам сейчас так необходимо. Она открывает шкаф и достает свою чашку. Приятный аромат теплой мяты заполняет все кухонное пространство. К ней неслышно подходит сестра и обнимает ее за плечи. Она понимает, что у нее нет сил стоять. Она настолько измотана, то кивком головы предлагает сестре сесть за стол. Сестра наливает себе чай и садится напротив.

   Знаешь, Боже, пожалуй, это один из тех моментов, которые я сохраню в ее памяти навсегда…и пометка у этого воспоминания будет "Тепло".

   Темнота зимнего холодного вечера, за окном сыпет колючий снег и слышны завывания ветра. А здесь…на этой маленькой кухне сидят две сестры…два совершенно разных человека, у которых сейчас одни чувства на двоих. Они сидят напротив друг друга, окутанные теплым ароматом весенней мяты, которую для них бережно собирала мама. Сначала они обе молчат. Каждая думает о своем, потом тишину иногда заполняют их совместные воспоминания из детства. С каждой минутой эти воспоминания становятся все более ленивыми и сдержанными…и спустя примерно час, каждая из них уносит мысли в свою комнату. Это был час тишины. Час умиротворения. Час двух сестер.

Мне кажется, Боже, это было именно то, что было ей просто жизненно необходимо. Во всяком случае, стоило ей только коснуться головой подушки, как ее настиг сон. В эту ночь она спала спокойно. Он не тревожил ее во сне, и я был искренне рад этому. Для нас с ней это означало, что утром у нас будет больше сил, чем было вечером и появится шанс пережить еще один день.

Утро наступило не вовремя. И мы были ему не рады. Такой сладкий сон, что его совершенно не хотелось прерывать. Я сидел рядом с ней, как и всегда на своем месте, и радовался тому, как спокойно она спит. Это произошло впервые с того момента, как она покинула его.

Но ритм человеческой жизни не ведает пощады. Ей необходимо встать. Я вижу, как она открывает глаза и приходит в сознание. Это не просто. Утро за окном очень раннее. Заходя в кухню, она вспоминает вчерашний вечер с сестрой. Чувство уюта заполняет ее. Она жмурится от удовольствия и улыбается…

"Здравствуй, день! Здравствуй, солнышко!"

Боже…она поздоровалась с этим днем! Я был счастлив! Мне казалось, что больше никогда в жизни мне не удастся этого услышать и увидеть ее утреннюю улыбку.

Каждый раз она удивляла меня все больше. Откуда в ней это?

Вдруг я уловил в ней ЖЕЛАНИЕ выпить ароматный кофе. Она протянула руку за своей любимой кружкой. И уже через пару минут она сидела на стуле, поджав под себя ноги и, согревая руки, об горячую кружку.

Несколько минут она просидела с закрытыми глазами. Она впускала в себя аромат утра…который для нее всегда ассоциировался с горячим кофе с молоком. Утро входило в нее воспоминаниями. Точнее…не входило, а пыталось войти. Впервые за эти дни она изо всех сил старалась их заблокировать. И, признаюсь, вполне удачно.

После вечера, проведенного с сестрой, она приняла решение. Она должна жить. Да, она все еще совершенно не верила в то, что может быть хоть сколько-то счастлива без него, но она осознала – для своей семьи, для людей, которые ее, кажется любят, она должна жить. А главное – да, она считала, что счастье не войдет в ее дом больше на постоянной основе, но такие вечера, как вчера, в ее жизни обязательно будут случаться. И они безмерно приятны и важны для каждого участника такого вечера.

У нас не было много времени для приятного пробуждения, но я считал это утро нашей с ней совместной победой. Я понимал, что еще множество раз она отойдет от принятых сейчас решений, много раз оступиться, но теперь я точно знал, что она видит правильный путь, хотя пока и очень ему сопротивляется.

Сборы сегодня нас ждали быстрые. Говоря честно, чашка утреннего кофе уже не слишком вписывалась в наше расписание, но я понимал, что она не сможет себе отказать и в общении с водой. Ей это было нужно. Смыть сон для того, чтобы надеть на себя новый день. Пока она принимала душ, у меня было несколько минут подумать о том, что нас сегодня может ждать. Мне надо было это понять, чтобы за дорогу подготовить ее к тем ударам, которые вполне возможно ей придется сегодня отразить. Главное, что меня сейчас радовало, это то, что она не увидит его. Есть по меньшей мере еще дней 5 до тех пор, пока им придется поговорить лично.

За этими мыслями я и не заметил, как моя подопечная вышла из ванной и начала перерывать пакеты со своей одеждой…да, мне все никак не удается заставить ее хоть немного разобрать вещи. Надежда на то, что она вернет к нему, пока еще слишком сильна в ней. И мне действительно придется над этим очень усиленно поработать.

Я не сомневался, что в ближайшее время мне едва ли удастся ее заставить следить за собой. Полнейшая апатия просто не позволяла ей сейчас выглядеть достойно. Поэтому я был рад хотя бы тому, что выбор пал не на какой-нибудь спортивный костюм, а на что-то более приличное. Волосы завязаны в тугой хвост, глаза слегка подведены…я осмотрел ее всю и решил, что даже в этой непростой для себя ситуации, она прекрасна. Да, она совсем не такая, какой ее все знают. Сейчас это совершенно другая женщина, но она прекрасна своей первозданностью…искренностью…отсутствием любой маски на себе. В эти дни в своей боли она настоящая. Да, несомненно, она не хотела бы это показывать другим, но я ей восхищен. Я вижу в ней женщину…слабую и нуждающуюся в любви…не только в любви, но и в защите мужчины, которому смогла бы себя доверить.

Вместе с этим я осознал, насколько она сейчас уязвима. Меня напугала эта мысль. Боже, она была абсолютно открыта для всех. И для него в том числе. И это показалось мне ужасным. Ее обнаженная душа истекала кровью, и абсолютно любой мог сейчас помешать процессу заживления и восстановления. Ужас был еще и в том, что не важно, что ей сейчас будут говорить, это в любом случае будет касаться ее и проникать в самую глубину.

Из этих мыслей меня выдернуло ощущение скорости…Да, вот оно и случилось…Газ в пол, и она просто смотрит перед собой. Вот тут мне стало страшно. Я и сейчас могу вспомнить то, что я увидел: Ввиду очень раннего утра дорога была практически пустой, но и все по той же причина, к тому же, она была и очень темной. Шел снег. Даже не совсем снег. То, что была в это утро на улице – скорей не мягкий снегопад, а колючая метель. Фары освещают дорогу впереди машины всего на несколько метров. И все, что есть: Это только темнота, свет фар и колючий снег, сквозь который мы с ней прорываемся в никуда. В довершении ко всему я чувствовал, что страшно исключительно мне! Она же не чувствует и не думает ровным счетом ничего! Просто мчит в эту бездну. Тут уже мысли в моей голове начали судорожно сменять друг друга. Я не мог придумать ничего, чтобы ее остановить…что уж остановить! Хоть немного замедлить этот полет.

И тут я решил использовать то, что к чему еще ни разу не прибегал за эти дни. Её дочь. Надо было выбрать воспоминание, которое вернет ее в жизнь и сознание. Я сразу понял, что это должно быть не просто воспоминание. Это должно быть что-то, что причинит ей то, что перероет происходящее у нее внутри. Долго выбирать не пришлось. Я слишком хорошо знал ее мысли, чувства и слабости…Итак:

Я перенес ее на 5 лет назад. Дома она и дочь. Она старается закончить задание, которое ей дали в университете. У нее ничего не получается, она просто не может сосредоточится. К ней подходит ее дочурка. Ей всего 3 с небольшим года и она, видя, что мама злиться и раздражена, со всей своей детской наивностью тянется к ней, чтобы пожалеть. Это все, что ребенок хочет…только, чтобы мама не расстраивалась. Но моя подопечная слишком закрыта в себе, дочь мешает ей. Она берет ее на руки, и выходит с ней из комнаты в коридор, ставит ее на пол и разворачивается, чтобы уйти и продолжить работу над своим проектом. Но малышка кидается вслед за мамой, она просто не может оставить маму одну в таком состоянии. И тут, эта еще абсолютно неопытная в тот момент женщина разворачивается и ударяет кроху по попе. О нет, удар не был сильным, но его вполне хватило для того, чтобы дочурка упала на коленки…

Визг тормозов разорвал тишину зимнего утра. Не просто сбавила скорость, а остановила машину вовсе! Она, выскочила из машины на морозный воздух…слезы текли…Боже, эти слезы вытекали не из ее глаз, они вырывались из такой глубины ее сердца, что оно, казалось, было вывернуто наизнанку. Крик…это крик раненного зверя…крик матери, которая считает себя недостойной своего детеныша. Да, я знал, о чем заставил ее сейчас вспомнить. Она до последней мелочи помнит тот момент. Она помнит, как, упавшая на колени, ее маленькая девочка подняла на нее свои чистые глаза, которые были полны слез и непонимания…непонимания того, за что ее мама с ней так поступила. А еще она отлично помнит проявление своей слабости в тот момент…ее тогда пронзила такая боль, что единственное, что она смогла сделать, это вбежать в комнату и захлопнуть за собой дверь. В тот день она проплакала несколько часов. Она ненавидела себя за то, что была не сдержана, за то, что проявила такую слабость и признала свое бессилие. Тогда же она дала себе обещание, что она больше никогда! Ни одного раза! Не поднимет руки на дочь. Да, она его выполнила, но тот взгляд, которым наградила ее малютка в тот момент, она запомнит навсегда…

Она стояла возле машины, стояла и продолжала плакать. Горячие слезы замерзали на ее щеках и от этого обжигали лицо еще сильнее. Я чувствовал, что сейчас она хочет только одного, она хочет к дочери. Она хочет прижать ее к себе, хочет увидеть то, что оттолкнула тогда – взгляд ребенка, который искренне ее любит…любит абсолютно ни за что и изо всех своих сил старается просто быть рядом, чтобы мама не плакала.

Это воспоминание было настолько сильным, что сейчас в ней не осталось ничего кроме любви к дочери и желания скорее ее увидеть. Она поняла, что не видела ее уже больше недели…Не просто не видела, она даже ни раз с ней не разговаривала, не спрашивала, как у той дела. Она просто бросила ее у бабушки в абсолютном неведении того, что происходит. Она вдруг поняла, что ненавидит себя! Осознала, что сейчас она отталкивает от себя своего самого близкого и родного человека. Она погрузилась в эти мысли настолько, что даже перестала замечать холод вокруг себя…мир вокруг нее остановился полностью. Да, я смог остановить полет ее машины в бездну, но, кажется, отправил в нее ее душу.

Помощь пришла неожиданно…за происходящим я и не заметил, что раннее утро сменилось «часом пик» и дорога перестала быть настолько пустой. Да, многие проехали мимо, но не все. Одна машина остановилась рядом…и простое:

«С Вами все в порядке?» -

вернуло ее в мир реальности. Она не могла рассмотреть человека, который стоял возле нее…слезы замерзли на ресничках, а веки припухли от плача.

«Да…наверное»…

Единственное, что ей удалось сказать. Она начала тереть руками глаза, чтобы хоть немного рассмотреть своего собеседника…тут же она вдруг почувствовала, насколько сильно замерзла и по ее телу пробежала очень крупная дрожь. Вдруг она почувствовала, что стало теплее и поняла, что собеседник снял с себя куртку и накинул ей на плечи.

«Андрей» – представился он и протянул ей руку.

Она все еще никак не могла его рассмотреть. И я понимал, что это ей не очень важно. Тем временем Андрей открыл перед ней дверь ее машину и предложил переместиться туда, потому что теперь без куртки прохладно и ему… Кивком головы она показала, что не возражает и опустилась на сиденье машины. Андрей присел на сиденье рядом.

Озябшими пальцами она достала сигарету…закурила…и начала рассказывать. Я не знаю, зачем, она просто говорила, а ее новый знакомый просто слушал. Я смотрел на них и не мог понять…как получилось, что абсолютно незнакомый человек, который тоже в это утро торопился по своим делам, теперь сидит и просто ее слушает. Знаешь, Боже, я уже давно забыл о том, что среди людей встречаются те, кто готов проявить заботу о ком-то незнакомом, те, кто готов отодвинуть что-то свое ради того, чтобы с другим человеком не случилось беды.

Он оборвал ее минут через двадцать после того, как она начала свой абсолютно несвязный рассказ. Казалось, она даже не ему это все рассказывает, а просто произносит вслух для себя, чтобы лучше осознать происходящее.

«Извини» – сказал он и протянул ей небольшой клочок бумаги, на котором был написан его номер телефона – «Давай созвонимся, встретимся и ты мне спокойно все расскажешь?»

Она посмотрела на бумагу, потом на него и просто кивнула в ответ.

«Ты сможешь ехать сама?»

«А? Да…да, конечно смогу. Спасибо Вам».

Она достала из сумки салфетку и написала на ней свой номер телефона. Протянула ему.

Он улыбнулся в ответ… «Как тебя хоть зовут, Слезинка?»

«Кристина»…она уже не смотрела на него, она пыталась найти в телефоне ответ на вопрос, как же сильно в свой первый день нового графика она опоздает на работу…

«Приятно познакомиться. Я тебе позвоню»

С этими словами он вышел из машины, обойдя, открыл дверь, чтобы забрать у нее свою куртку. Только сейчас она уловила от него такой до боли знакомый запах. Он увидел, как по ее шее пробежали мурашки…

«Я прошу тебя, когда доберешься до своего пункта назначения, напиши мне. Я хочу быть уверен, что с тобой ничего не случилось в дороге».

Он захлопнул дверь, и мы с ней могли продолжать путь к работе. Тут нам на руку сработала ее привычка выезжать из дома намного раньше нужного времени. Не смотря на заминку длинною более часа, мы успевали добраться вовремя. Она нажала на газ и машину спокойно тронулась с места.

Не прошло и пятнадцати минут, как ее телефон оповестил о том, что для нее есть новое сообщение. Сообщение было с незнакомого для нас номера…она пыталась вглядеться в фото, расположенное в заголовке сообщения…Нет, она никак не могла понять, кто же это…Текст расставил все на свои места.

«Слезинка, как дорога? Как ты?»

Ну, конечно, Андрей. Могли бы с ней и сразу догадаться. Она была удивлена тому, что он о ней беспокоится. Это было для нее очень непривычным, но, к ее удивлению, оказалось очень приятным.

Что ответить? Она не знала. Она и вовсе не могло понять всего, что произошло сегодня утром. На раздумья снова прервало пришедшее на телефон сообщение. На этот раз она сразу поняла, кто отправитель. Сомнений не было. Я видел, как ее руки задрожали. Но утро ее настолько измотало, что на проявление бурных эмоции уде не было сил.

«Хрюшечка, я завтра буду на работе. Нам с тобой обязательно нужно поговорить»… Илья…Боже, ну скажи, когда он уже оставит ее в покое?

Радовало лишь то, что сейчас она не может ему ответить. У нее в данный момент ни за что на свете не нашлось бы достаточно воли, чтобы собраться, все обдумать и ответить достойно. Именно по этой причине я предложил ей ответить тому, кто уже видел ее состояние сегодня, кто понимает, что с ней происходит, тому, кто сейчас хоть и немного, но очень искренне за нее переживал.

«Андрей… Спасибо, все хорошо. Действительно, большое Вам спасибо».

Сообщение отправлено. На удивление я почувствовал, что она стала спокойней. Хотя, наверное, это было не спокойствие, а скорей какая-то опустошенность. Меня это радовало. Я понимала, что такая она определенно доберется до работы уже без приключений. Хватит их с нас на сегодняшнее утро…

«Слезинка, предлагаю перейти на «Ты»» – очередное сообщение почти заставило ее улыбнуться. Она вдруг поняла, насколько некрасивым было все, что произошло сегодня утром. Впервые она задумалась о том, что может, не все люди так одинаковы, как она о них думала. Обдумывая это, мы незаметно добрались до работы. Она заглушила машину и взглянула на свое отражение через зеркало заднего вида…вскрикнула. Конечно! Мне так и хотелось в этот момент проявится около нее и задать всего один единственный вопрос:

«А как ты думала, ты выглядишь после того, что утроила по дороге?»

К счастью это не представлялось возможным. Пока я думал об этом, она уже на пассажирское сиденье вытряхнуло все содержимое своей сумочки в надежде найти там хоть что-то, чтобы хоть немного собрать из-под глаз тушь, которая предательски перебралась туда с ее ресниц. В довершении к внешнему виду, я чувствовал, что она начинает переживать из-за того, что мы уже практически опаздываем к началу рабочего дня. Такого она не позволяла никогда, и я рад тому, что все происходящее, не изменило для нее этого правила. На приведение себя в порядок у нас ушло около 10 минут. Она быстро поняла, что самый быстрый способ, это смыть то, что осталось от макияжа и предстать перед коллегами в таком виде. Утро было еще достаточно ранним, поэтому она искренне надеялась, что прокрадется к своему рабочему месту практически незамеченной другими людьми.

Да, нам удалось. Она практически упала в кресло. Я чувствовал, что ноги ее уже практически не слушаются. Это было понятно, но очень плохо. У нас впереди был еще целый день. Из состояния близкого к трансу к реальному миру нас вернул звук сообщения, пришедшего на телефон.

–«Слезинка, не молчи. Просто скажи, что с тобой все нормально».

Только в этот момент мы вспомнили, что Андрей не получил никакого ответа на свое предложение перейти на «Ты». Ей стало стыдно, и она быстро написала ответ:

– «Андрей, извини. Да, со мной все хорошо. Я добралась до работы. Уже без приключений. И я согласна на твое предложение, думаю, на «Ты» будет действительно проще»

Ответ пришел молниеносно: «Я рад. Я переживал, чувствуя ответственность за то, что отпустил тебя одну в ужасном состоянии и в неизвестном направлении»

Она перечитала ответ несколько раз. «Я переживал» … эти слова она читала вновь и вновь. Она настолько забыла, какого это, когда за тебя кто-то переживает, что невольно начала улыбаться.

–«Кристин, ты где работаешь? Тебе ведь еще вечером нужно будет вернуться, да?»

Она не сразу поняла смысл пришедших слов.

–«Спасибо, мне приятно твое волнение, но, думаю, что вечером доберусь без подобных приключений» – она писала и не понимала, почему же посторонний человек проявляет о ней такую заботу, в то время, как тот, который был ей ближе всех….О Боже! И тут она вспомнила о том, что он хочет с ней завтра встретиться и поговорить. В ее голове начали строиться сотни планов на то, что она ему скажет, что будет отвечать. Она даже начала продумывать, что завтра утром оденет на себя, чтобы предстать перед ним в достойном виде. Да, Боже…Это Илья все нам прилично осложнил. Я уже начал надеяться, что, возможно, мне удастся хоть на какое-то время переключить ее на нового знакомого, но нет, несомненно сейчас она могла думать только о предстоящем разговоре.

–«Слезинка, ты мне не ответила!»

А он настойчив, подумала она про себя.

–«О, прости. Я работаю в южной части города…»

–«Напиши мне адрес, я вечером тебя заберу. Заодно у нас будет время поговорить. А то утром мы многого не успели.»

Я не знаю, как ему это удалось, Боже, но она написала ему свой рабочий адрес и не стала возражать тому, чтобы вернуться домой вместе. Конечно, частично я понимал, что у нее просто нет сил на ссоры и она чувствует себя обязанной ему. В конце концов всего пару часов назад он спас от нее же самой.

Сегодня ее коллеги были сдержанней обычного. Конечно, новость, как и всегда в таких случаях, разлетелась молниеносно. Она понимала это. Это чувствовалось во взглядах всех, кто ей встречался по дороге в курилку, всех, кто заходил к ней с вопросами. Она старалась прятаться от этих взглядов. Но они преследовали ее. Но сегодня ей двигала только одна мысль – мысль о том, что завтра они встретятся и поговорят. И тогда весь этот мир увидит, что разлучить их нельзя, что это все не более, чем просто ссора. Да, Боже, в своих мыслях она уже возвращалась в его дом. И, поверь, не для того, чтобы забрать свои оставшиеся вещи…совсем не за этим.

День пролетел достаточно быстро. Видимо все, что на что она была способна, она показала утром и сейчас просто проживала часы до встречи с любимым.

В какой-то момент она даже забыла о том, что сегодня едет домой со своим новым знакомым. Она уже собиралась уходить, когда ее телефон оповестил о новом сообщении.

–«Слезинка, я тебя жду».

Она с ужасом поняла, что даже совершенно не помнит, как выглядит Андрей. А главное, сейчас впервые задумалась о том, как она будет завтра добираться до работы, если сегодня домой вернется с ним. С этими мыслями она вышла из дверей на улицу и увидела очаровательного мужчину, который стоял у ступеней и держал в руках лилию. Она несмело подощла к нему.

–«Привет, Андрей!» – сказала она и они оба рассмеялись.

–«Смех идет тебе куда больше, чем то, что видел утром» – и он протянул ей белую лилию. «Я подумал, что вы с ней похожу. Лилии мне всегда казались цветами, полными какой-то чистоты и грусти».

–«Спасибо. Знаешь, ты прости, что я не подумала об этом раньше, но…мне ведь надо не только вернуться сегодня домой, но и завтра снова попасть сюда. А если я сейчас поеду с тобой, это будет не так просто сделать. Я всего несколько дней езжу этим маршрутом и пока не представляю, как проделать этот путь без машины»

Он смотрел на нее. Вдруг я почувствовал, как она смутилась. Да, Боже!!! Ты представляешь, она испытала смущение. Я уловил причину, взгляд Андрея был сильным и властным. Он смотрел на нее очень оценивающим взглядом. Она уже давно не обращала внимания на подобные взгляды, потому что не была свободна и не позволила бы никому смотреть на себя подобным образом. Но он был смел. Смотрел не просто не отрывая взгляд. Я видел, что он наблюдает за ней и за ее реакцией. В этот момент, Господи, был испуган я. Я вдруг вспомнил о той записке, которую она оставила Илье, сообщим, что сегодня же перестанет быть его женщиной. Кроме того, я видел на его пальце обручальное кольцо. И понимал, что он не так прост и хорош, каким хочет казаться. И мысль, что он остановился утром около нее в надежде на какое-то приключение, заметив в ней слабость, крепла во мне с каждой минутой.

–«Насколько я понимаю» – начал он – «завтра ты поедешь сюда же. Мне это по пути. Я запросто могу утром забрать тебя из дома, и мы доедем вместе. Заодно я не буду переживать, что с тобой случится что-то наподобие того, что я наблюдал утром. К тому же у нас будет время поговорить. Мы явно этого были лишены утром»