Текст книги "Карающая длань"

– Заткнись! Условия здесь ставлю я!

– Пока ты, – уточнил маг и вдруг непостижимым образом вывернулся из-под удерживающего его киммерийца. К тому же в его руке оказался неизвестно откуда взявшийся длинный кинжал, мягко легший на горло варвара чуть повыше кадыка. – А теперь условия буду ставить я. Если вы не хотите, чтобы ваш приятель умылся собственной кровью, отойдите-ка подальше и положите оружие. Эй, часовой, тебя это тоже касается!

Эртель неохотно отложил меч в сторону. Веллан вздохнул и снял болт с тетивы. Эмерт по-прежнему беспробудно спал.

– Вот теперь можно поговорить, – стигиец оглядел пещеру и остался доволен. – Собственно, мне от вас ничего не надо…

– Тогда какого хрена? – осведомился нетерпеливый Конан, которому очень не нравилось опасное соседство его шеи со стигийским кинжалом. – Чего приперся-то?

– Я хотел бы попросить вас не обращать завтра внимания на мое присутствие, – вежливо сообщил изумленному отряду маг.

– Это как?

– Я отправлюсь завтра с вами, – пояснил стигиец. – Мне хотелось бы посмотреть кое-что в этом любопытном храме… Может, я даже смогу вам помочь при случае.

– Ага, сначала толпа вампиров, а теперь рука дружбы? – фыркнул Конан. – И мы должны в это верить?

– Вампиры были не настоящие, так же, впрочем, как и дома. Ло-Салим давно превратился в груду развалин. Я просто навел на вас небольшой морок, – маг с притворным сожалением вздохнул. – Хотел посмотреть, что вы будете делать.

– Не может быть! – не поверил Веллан. – Мы ночевали в обычном доме, а вампиры гибли от серебра…

– Да, у меня хорошо получилось, – не без гордости признал стигиец. – А что ты хотел? Чтобы через вампиров можно было пройти?

– Ну, дела… – протянул Эрхард, привычно теребя седую шевелюру на затылке. – Ладно, отпусти варвара, мы тебя не тронем.

Тотлант отступил на шаг, изящным движением бросил кинжал в ножны на поясе и поднял свой посох, отлетевший во время нападения в угол. Конан поднялся на ноги и, мстительно прищурив глаза, прикинул, не сможет ли он сломать тощую коричневую шейку стигийца одним ударом. Маг посмотрел на него, показал в ухмылке чистые белые зубы и предупредил:

– Не думаю, что тебе стоит пытаться выполнить задуманное. Видишь ли, я могу создать вокруг себя кольцо из огня. Вряд ли тебе понравится быть зажаренным…

– От комаров, наверное, хорошо помогает, – подал голос Эртель.

– Иногда, – сухо бросил стигиец. – Так мы договорились? Завтра я иду с вами, помогу открыть ворота, а дальше – ваша забота.

– Тебе-то какая от этого польза? – пробурчал Эрхард.

– Не сжигайте магические книги колдуна оборотней, – после некоторого молчания попросил Тотлант. Воины переглянулись и их лица озарила понимающая ухмылка.

– Так бы сразу и сказал, – хмыкнул Конан. – Ни за что не поверю, что стигиец может помогать по доброте душевной!

Маг потупился и голосом благовоспитанного ребенка произнес:

– Ну почему же? Я очень добрый.

– Добрый? – Конан от души расхохотался. – Все, мир окончательно перевернулся! Больше я никогда и ничему не удивляюсь!

– Не вижу ничего смешного, – слегка оскорбился Тотлант. – И мне действительно нужны эти книги!

– А что, колдун оборотней сильнее тебя? – поинтересовался варвар, отсмеявшись.

– Конечно, – с сожалением признался стигиец. – И намного. Иначе зачем мне понадобились вы?

– Ну вот, все вопросы и разрешились. Ты помогаешь нам, мы помогаем тебе, – подвел итог Конан. – Сядь где-нибудь в уголке и не путайся под ногами. До утра еще долго.

Маг открыл рот, явно собираясь возразить, потом передумал, махнул посохом и уселся на каменный пол пещерки, привалившись спиной к стене. Через некоторое время люди, занявшись своими делами, перестали подозрительно коситься на него. Веллан, правда, поинтересовался, зачем понадобилось напускать на всех дрему. Тотлант ответил, что хотел войти в пещеру, будучи уверенным, что не получит стрелу в лицо, но смог усыпить всех, кроме Конана…

* * *

Наступал вечер. В храме по-прежнему было тихо. С неба, кружась, полетели первые снежинки. Судя по виду туч, они были далеко не последними… Зато утих ветер. Где-то высоко в горах раздалось протяжное низкое мяуканье – снежный барс вышел на охоту.

Из пещеры на склоне горы поплыл легкий аромат поджаренной солонины. Конан почувствовал, что не прочь поесть. Обед, предложенный Раваалом, остался в прошлом, и теперь желудок требовал новой порции. Варвар посмотрел на дорогу – никого. Можно ненадолго уйти.

Ужин оказался весьма скудным. Всего по два ломтя мяса, две лепешки и немного грибов на каждого. Как киммерийца не просили, он наотрез отказался открывать бутыль «Старого короля».

Эмерт проснулся от запаха еды и несказанно удивился, увидев в пещере новое лицо. Магу тоже (под недовольное ворчание Конана) перепала порция и он не отказался, предложив со своей стороны сушеных фруктов. Селена сварила их в кипятке – получился компот, быстро уничтоженный голодными людьми.

После ужина большинство завалилось спать, решив как следует отдохнуть перед завтрашним трудным днем. Конан решил посмотреть, что будут делать оборотни, к нему присоединился стигиец. Они лежали на широкой шкуре дрохо и молча наблюдали за храмом внизу. Вернее, наблюдал Тотлант, а киммериец глазел на медленно погружающиеся в темноту шпили. Веллан по-прежнему охранял вход. Бритуниец был мрачен и сосредоточен, не отвечая ни на какие вопросы.

Солнце постепенно скрылось за горами, окрасив скалистые пики в ярко-алый цвет. Время тянулось медленно, как расплавленная смола. Храм стоял темной массой, в узких окнах не появлялось ни единого огонька. Конан начинал чувствовать растущее раздражение. Ему хотелось взять меч и напасть на оборотней сейчас. Либо он перебьет всех, либо его убьют, но больше не надо будет торчать на холодной скале и ждать неизвестно чего. Киммериец попытался прикинуть шансы оборотней. Если гномы услышали сигнал – тогда все хорошо, победа обеспечена. Но если подгорные воины опоздают или… или вообще не придут?

От этого предположения Конана бросило в дрожь. Тогда отряд завтра бодрым шагом отправится на верное самоубийство. Даже с поддержкой в лице стигийского мага, статуэтки Раваала и Рангильдора они мало что смогут сделать против шестикратно превосходящего противника. Да-а, в таком случае лучше сразу броситься на меч… Тьфу! Лучше уж не думать о завтрашнем дне, а то вообще жить не хочется. Конан сплюнул вниз и, поднявшись, окликнул Веллана:

– Эй, Велл, давай в кости перекинемся. До полнолуния все равно далеко, и в храме тихо.

– Не хочется, – бесцветным голосом отозвался бритуниец.

Варвар насторожился. Уж больно мрачный тон был у Веллана…

– Ты чего скис?

– Завтра – очень плохой день. Многие погибнут, – проговорил бритуниец, потирая лоб и отбрасывая назад непослушные льняные пряди.

– Кто? – настроение у Конана окончательно испортилось, но поиграть в кости хотелось по-прежнему.

– Не знаю, – уныло ответил Веллан. – Может, ты. Может быть, я. Не знаю.

Конан взял его за плечи и с силой встряхнул:

– Прекрати, слышишь? Чему быть, того не миновать. Кому назначено судьбой упасть в лужу собственной крови, тот упадет. Думаешь, мне охота завтра лезть туда? Пошли, покидаем, чего душу травить…

Бритуниец нехотя поднялся и поплелся следом за нырнувшим в пещеру варваром. Киммериец уже успел выудить из дорожного мешка кожаный высокий стаканчик с пятеркой вырезанных из желтоватой матовой кости кубиков. Веллан подбросил в начавший гаснуть костер пару веток и уселся напротив на расстеленный плащ. Конан встряхнул стаканчик и сделал пробный бросок.

– На деньги или на пинки? – уточнил он.

– На деньги, – Веллан начал приходить в себя. – Ставка – золотой, идет?

– Начали!

Очень быстро бритуниец проиграл двадцать золотых и увлекся. Азартно бросая кости, они даже не расслышали тихого предупреждающего свиста мага. Тотланту пришлось окликнуть игроков:

– Идите сюда, начинается!

Конан недовольно убрал стаканчик и кости обратно. Бел покровительствовал ему только в самом начале игры, затем Веллан быстро отыгрался, да еще и обставил варвара на тридцать монет. Конан горел желанием продолжить, а тут какие-то оборотни, жертвоприношения… Как будто нельзя заняться полобной ерундой в другое время!

Веллан, наоборот, развеселился и начал сожалеть, что они раньше не додумались играть на привалах. Авось он, Веллан, к концу пути и разбогател бы. Конан шепотом послал бритунийца подальше и уставился на храм. К его удивлению, там было по-прежнему тихо и темно. Варвар немедленно накинулся на Тотланта:

– Ты с чего взял, что оборотни начинают?

– Я вижу в темноте, – отозвался маг. – Они суетятся перед воротами. Кроме того, скоро полнолуние.

Действительно, луна уже миновала половину своего пути по ночному небосклону. Вопреки ожиданиям киммерийца, настоящий снегопад так и не начался. Тучи слегка расползлись, в разрывах мелькали холодные звезды и изредка показывалась неторопливая Хозяйка Ночи.

Конан присмотрелся повнимательнее и тоже разглядел во мраке внизу какое-то движение, но даже его острое зрение не смогло сделать большего.

Внезапно храм вспыхнул. Вернее, Конану показалось, что вспыхнул. Он отвернулся от резкого света, ударившего из всех окон. Черное здание сверкало посреди мрачных гор, как маленькое солнце для избранных. Стало видно бегающих перед воротами оборотней. Они сложили высокий костер, возле которого стояли два полузверя – один с горящим факелом, другой с чем-то, напоминающим песочные часы. Оборотень внимательно следил за паданием песчинок и неожиданно взмахнул лапой, подавая знак. Второй сунул факел в кучу сушняка. Киммерийцу показалось, что он даже различает потрескивание разгорающихся дровишек. Наверное, почудилось, ведь до храма не меньше четверти лиги.

Огромный костер быстро занялся. Багровое мохнатое пламя взлетело до вершин башен. Из небольшой пристройки с решетками на окнах начали выводить трясущихся пленников. Конан сообразил, что собираются сделать оборотни, и ему стало очень неуютно. Еще по первому разу он помнил, насколько отвратительное зрелище представляет собой их ритуал. А запах! Варвара слегка передернуло.

Пленники были скованы по рукам и ногам, на шеях – обручи, соединенные единой цепью. Несчастных подвели к костру и начали снимать ошейники. Люди ошарашенно озирались, не в силах понять, что с ними произойдет. Хорошо, что они ни о чем не догадываются. Все легче будет…

Огромные ворота храма медленно распахнулись, выпустив ровную шеренгу оборотней. Впереди шел, по-видимому, колдун – полузверь, сжимающий в лапах черный матовый шар величиной с человеческую голову. Твари подходили к пленникам, выбирали себе жертв, снимали кандалы и, держа раба за плечи, становились мордами к огню. Каждый, похоже, занимал свое определенное место.

– Веллан, быстро позови Эмерта! – прошипел Конан, повернувшись к наблюдавшему за ритуалом бритунийцу. Тот кивнул и умчался выполнять приказ. Оборотни тем временем образовывали правильный круг.

Из пещеры вылез зевающий и отчаянно трущий глаза Эмерт с неразлучным длинным луком за спиной. Конан жестом подозвал его и, когда боссонец присел рядом, спросил:

– Докинешь стрелу до храма?

Эмерт мгновенно проснулся, прищурился и медленно покачал головой:

– Нет. Слишком сильный ветер. Стрела, конечно, долетит, но попасть в цель… Я понимаю, ты хочешь уничтожить колдуна, но учти – если я промахнусь, оборотни сделают из нас жаркое. Отбиться от шести десятков озверевших тварей мы не сможем.

Конан вздохнул:

– Не оправдывайся. Все понятно.

– Тогда я лучше пойду досыпать. Не могу этого видеть… – лучник поднялся на ноги и ушел. Веллан снова сел у входа, изредка поглядывая в сторону храма.

Оборотни завершили построение круга возле пылающего костра. Колдун стоял поодаль, вместе с высоким, широкоплечим оборотнем серебристой масти. Вожак, – предположил Конан и покрепче стиснул рукоять Рангильдора.

Вожак стаи и маг не взяли себе пленников. Последних увели надсмотрщики и костровые. Круг замкнулся.

– Сейчас начнется, – завороженно прошептал стигиец.

Луна выглянула из-за тучи, ее мертвящий свет коснулся темного шара в лапах оборотня, и тот вспыхнул алым пламенем. Колдун поднял его над головой и заунывным, гортанным голосом начал читать заклятие, странно растягивая слова. Ветер усиливался, пламя костра причудливо изгибалось, превращая и без того неприятные тени оборотней в настоящих уродливых монстров…

Свет играл на причудливых каменных чудовищах, украшавших крышу храма. Конан поймал себя на мысли, что даже предположить не может, какому богу принадлежал этот храм изначально. Может быть, творимое оборотнями – лишь детские игры по сравнению с тем, что происходило здесь раньше? Киммериец был уверен, что обсидиановым храмом владела тьма, но такая, по сравнению с которой Сет – всего лишь мелкий пакостник. Остерегаясь смотреть на древнее здание, Конан попытался сосредоточиться на костре. Говорят, пламя, если на него смотреть, успокаивает…

Колдун остановился, облизал губы и выкрикнул приказ. Конан закрыл глаза, ожидая самого худшего, но оборотни лишь швырнули в костер по пригоршне порошка. Пламя жадно взревело, сравнявшись по высоте со шпилями, и поменяло цвет на мертвенно-желтый, лунный. Знакомый выкрик «Рарг, верзех, грухв» и вопящие от ужаса невольники исчезли в магическом пламени. Вопли боли ввинчивались в уши, киммериец уткнулся лицом в шкуру и зажал ладонями голову.

Внизу раскрылся огненный цветок – оборотни получали жизненную силу, а может, и души погибших людей. Уродливые существа на крыше черного храма злорадно ухмылялись, казалось, они сейчас сорвутся с мест и устремятся вниз – принять участие в ритуале полузверей.

Стигиец не мог оторвать взгляда от костра, его побелевшие губы слегка шевелились, видимо, произнося молитву или охранное заклинание. Сзади с булькающим звуком прощался со своим ужином Веллан.

Из могучих глоток оборотней рвался слитный рев. Сейчас они готовы были свернуть горы и уничтожить всякого, вставшего на их пути…

Конан не поднимал головы, только клялся Крому, что, если бог Полуночи не оставит одного из своих сыновей, завтра с этой мерзостью будет покончено, чего бы это не стоило.

Пламя резко опало, оборотни разомкнули круг, валились на снег, вздрагивая всем телом. От огромного костра осталась лишь маленькая груда еле тлеющих угольков, мерцающих красным в глухой ночи.

Тотлант очнулся и ткнул Конана в бок. Киммериец поднял голову, посмотрел вниз и схватился за меч. Маг стиснул его руку своей холодной, как ледышка, ладонью:

– Варвар, ты не успеешь. Они вот-вот поднимутся, а я слышал, что после ритуала они раза в три сильнее, чем обычно. Если ты так торопишься умереть, то сможешь сделать это завтра. И с большей пользой. К утру твари устанут, вот тогда вы сможете расправиться с ними без всякой жалости.

Конан кивнул и повторил, глядя на затухающий костер:

– Без всякой жалости…

Оборотни внизу зашевелились, поднимаясь на ноги, и, пошатываясь, побрели к храму. Тяжелые двери со скрипом и грохотом закрылись. Чудовища на крыше выглядели довольными и объевшимися.

– Чей это храм, не знаешь? – мрачно поинтересовался Конан, избегая смотреть на черное строение. Стигиец вздрогнул и облизал мгновенно пересохшие губы:

– Знаю. Не будем ночью, да еще вслух, поминать его имя. И лучше никогда больше не спрашивай об этом. Я не отвечу. Никто не ответит. Сейчас его уже не помнят, но книга Скелоса в железном переплете содержит главу о богах Вечной Ночи и посвященных им храмах. Этот еще не самый древний, он построен всего тысячу лет назад. Даже сам великий маг со страхом писал о нем, а переписчики поздних времен сходили с ума, делая копии… – маг замолчал и добавил вполголоса: – Отстань, киммериец, мне и так страшно при мысли, что придется завтра войти туда…

– Мне тоже, – буркнул Конан и отвернулся.

Из храма Неведомого долго доносились вопли ужаса и боли. Конану порой казалось, что к утру он сойдет с ума, как Омал, но, когда солнце осветило горы и крики смолкли, варвар с удивлением обнаружил, что вполне способен соображать. Огни в окнах постепенно гасли, оборотни ложились отдыхать после длинной ночи. Наступало время людей.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ,
в которой Конан приглашает всех на прогулку по старому храму

Утро выдалось промозглое и сырое. С полуночи дул пронизывающий до костей ветер. Небо угрожающе хмурилось, собираясь вот-вот разродиться снегопадом в отместку за вчерашнюю передышку. Внизу, в черном храме, наконец-то воцарились тишина и спокойствие. Наверху, в маленькой пещере, слышалось ровное дыхание спящих людей.

У Конана сильно болела голова. Он чувствовал себя как после долгой и тяжелой битвы. Мышцы заныли, когда варвар, пошатываясь, побрел в пещеру будить товарищей. Веллан незадолго до восхода провалился в тяжелую дрему и стонал во сне. Конан прикинул, что ему может сниться, и несколько раз встряхнул бритунийца. Тот с трудом разлепил веки и подрагивающей рукой стер со лба многочисленные капельки пота.

– Спасибо, – выдавил он, зачерпывая пригоршню снега и прикладывая ее ко лбу.

Тотлант сидел на корточках у входа в пещеру в обнимку с посохом и разглядывал мрачных обсидиановых чудовищ на крыше храма. Губы стигийца едва заметно двигались.

«А ведь он молится, – неожиданно понял Конан. – И боится, чудовищно боится этого места. Что же там обитает, если уроженец Стигии, где на каждом шагу капища Сета, трясется и читает молитвы? Боги, куда мы вообще лезем?»

Киммериец тронул за плечо спавшего возле самого входа Эртеля.

– Вставай. Время выполнять свой долг.

– М-мамочка, я еще чуть-чуть, – пробормотал Эртель, переворачиваясь на другой бок. Конан злобно пнул его и повторил:

– Вставай. Солнце уже высоко.

На этот раз Эртель застонал, открыл глаза и сел:

– Какого демона ты поднимаешь меня в такую рань, варвар? Солнца еще не видно!

Варвару с утра было нехорошо, однако он не удержался от возможности посмеяться над засоней.

– Ты его никогда не увидишь, если будешь пялиться на камни.

– Как ты мне надоел, – мрачно сказал Эртель, и, кряхтя, поднялся со своего ложа. – Ну все, я встал, встал!

– Вот и хорошо. Разбуди остальных, а я хоть ненадолго прилягу.

– Разбуди, разбуди… – передразнил Эртель. Он потянулся, зевнул и вдруг заорал во все горло:

– Подъем, ленивые трусы! Берите в руки мечи, настало время порубить оборотней в капусту!

Со всех сторон раздались стоны, возмущенные вопли и в голосистого шутника полетели сапоги.

Киммериец прилег на плащ и мгновенно забылся нездоровым сном. Ему снова привиделся кошмар жертвоприношения, но теперь он не мог отвести от него глаз и заткнуть уши. Это длилось целую вечность и, не выдержав, он закричал, что больше не в силах смотреть на этот ужас.

Кто-то потряс его за плечо, и Конан проснулся. Оказалось, его разбудил Веллан, чувствовавший себя так же худо, как и варвар.

Все уже встали и теперь наскоро перекусывали остатками запасов. Киммериец равнодушно сжевал ломтик вчерашней жесткой, как ремень, солонины, запил холодной водой и подумал, что никакого стоящего бойца из него сейчас не получится. Пара обманных ударов, которые уставший мозг вряд ли сумеет предугадать вовремя – и нет киммерийца. Надо что-то делать.

Конан выскочил из пещеры, торопливо скинул одежду, оставшись в одной набедренной повязке, и окунулся в ближайший сугроб. Кожа отозвалась на холод, боль, собравшаяся в мышцах и голове, начала отступать. Киммериец до красноты растерся жестким снегом и почувствовал себя отдохнувшим, готовым к предстоящему бою. Голова снова работала, как надо, преследовавшие его крики исчезли. Варвар оделся, натянул кольчугу, повесил Рангильдор за спину, а карпашский кинжал на пояс, и повернулся к остальным. Его взгляд встретили восемь пар глаз, каждая говорила: «Мы готовы».

– Селена, останься в пещере, – предложил Конан, ощущая смутное беспокойство. Нечего было девчонке делать в этом мрачном и пугающем храме. – Подождешь нашего возвращения…

– Нет, – девушка замотала головой, решительно тряхнув темными кудряшками. – Я пойду с вами до конца.

Киммерийцу ничего не оставалось делать, как пожать плечами. Отговаривать Селену было бесполезно, да и некогда.

– Тогда вперед.

Воины спустились со скалы вниз, к перекрестку, бросили прощальный взгляд на храм Раваала (статуэтку бога Конан по-прежнему нес в мешке – вдруг пригодится?) и зашагали к угрюмому черному зданию.

Огромные створки ворот из дубовых досок, обшитых железными полосами с заклепками, открывались наружу. Справиться с ними без тарана не было никакой возможности. Отряд в замешательстве остановился перед входом. Конан для верности легонько подергал за огромное бронзовое кольцо – заперто, конечно. Варвар повернулся к стигийцу:

– И что ты теперь предлагаешь?

– Я? – Тотлант слегка улыбнулся кончиками губ. – По-моему, командуешь здесь ты. Но я бы предложил сначала заглянуть во-он в те бараки, а потом вернуться к воротам и подумать еще раз.

С одной стороны храма были пристроены три неказистых здания, с другой – два. Киммериец подумал и, скрипя сердцем, решил разделить отряд:

– Эрхард, бери племянника, Фрама и Толанта – и те два дома ваши. Остальные – за мной.

Шесть человек окружили приземистое строение. Гандеры встали по обе стороны дверного проема, Эмерт с натянутым до уха луком – перед дверью, а Конан и Веллан осторожно заглянули в окна. Их было четыре, грубой кривой формы с крестообразными рамами, затянутыми мутной слюдой. Как Конан не вглядывался, разглядеть, что находится внутри, не сумел. Вернувшись к двери, он встал за Гартом, а Веллан – за Гильомом. Старший гандер ногой толкнул дверь, небрежно сколоченные и кое-как скрепленные железными скобами доски со скрипом отъехали внутрь.

Эмерт с облегчением опустил лук. Открывшаяся за дверью грязная комната служила всего лишь складом. В дальнем углу валялись какие-то мешки, ящики – и не одного оборотня.

– Обошлось, – перевел дыхание Гарт, но Гильом перебил его:

– На твоем месте я бы не радовался. Чем больше тварей мы перебьем поодиночке, тем меньше потом примчится убивать нас.

Конан на всякий случай зашел внутрь и заглянул за груду мешков. Там людей никто не ждал, и, соответственно, никто не прятался.

Следующий барак. Теперь варвар не стал тратить время на заглядывание в окна. Ударом ноги распахнув дверь, он влетел в точно такую же грязную комнату, на этот раз оказавшуюся обитаемой. На мешках с зерном вповалку спали шестеро тварей. Один из оборотней поднял голову на стук открывающейся двери и опрокинулся назад, получив стрелу в глаз. Остальные даже не успели толком проснуться…

Мечи вздымались и опускались. Ни о каком честном бое не могло быть и речи. Люди озверели и какое-то время исступленно рубили уже мертвые тела.

Конану пришлось оттаскивать своих разошедшихся товарищей, убеждая их, что все уже кончено. На мешках теперь лежали жуткие останки, не напоминавшие ни зверей, ни людей.

Бритуниец, увидев, что они натворили, побледнел и, спотыкаясь, выскочил за дверь. У Конана и гандеров нервы оказались покрепче, и они сумели спокойно выйти из дома. Шедший последним Эмерт закрыл на ними дверь.

– Не увлекайтесь, нас ждет еще один дом, – сердито сказал Конан, когда они все оказались на улице. – И не забывайте, что еще придется идти в этот проклятый храм!

– Мы уподобились им, – мрачно выдавил Веллан. – Такого больше не должно повториться.

Третье помещение вчера выполняло роль загона для пленников. Строение было длиннее своих соседей, маленькие окна забраны частыми решетками. Внутри оказалось четверо спящих. Они погибли мгновенно, не успев осознать своей смерти. Сердце одного пронзила стрела, другому Конан снес голову, третьего почти надвое развалил Веллан, и четвертого прикончил Гильом. Охотники за оборотнями тщетно искали кого-нибудь из рабов – видимо, вчера прикончили всех.

– Уходим, – приказал Конан, и они, пригибаясь, побежали к храму. Никто не вытер кровь с мечей – так будет страшнее для только что проснувшихся оборотней.

У ворот стояли Эрхард и компания. Увидев окровавленные клинки, Тотлант позавидовал:

– Вы кого-то прикончили? В наших домах нашлись только мешки с зерном.

– Десять долой, – ответил на вопросительный взгляд Эрхарда варвар и повернулся к магу: – Ну что, есть предложения, как пробраться внутрь?

– Через дверь, – ехидно ухмыльнулся стигиец и направил посох на ворота. – Как я понимаю, вы решили не таиться, а потому входить будем с развернутыми знаменами и боевыми трубами… – из навершия посоха вылетел белый тонкий луч и уперся в доски. Дерево и железо недолго сопротивлялись колдовству, и через несколько мгновений со страшным грохотом, от которого заложило уши, огромные ворота рухнули внутрь. Во все стороны брызнули щепки и осколки камня.

– Лес рубят – щепки летят, – философски заметил Эртель.

– А ты, оказывается, кое-что можешь, колдун, – снисходительно признал Конан. – Вперед, пока твари окончательно не проснулись.

Осторожно обходя расщепленные доски и полосы закрутившегося оплавленного железа, воины один за другим ступили под каменные черные своды. Чудовища на крыше зловеще ухмылялись, предчувствуя кровавую жатву.

Конан шел последним и задержался в воротах, чтобы оглянуться и прислушаться. Его беспокоило отсутствие гномов. Они уже должны выступить навстречу людям, но пока от подгорных воителей не было ни слуху, ни духу.

– Надеюсь, они все-таки не опоздают, – пробормотал варвар и зашагал следом за остальными.

* * *

– Тральд! Тральд, здесь тоже завал!

– Не может быть! Борин, старейшины нам головы оторвут, если мы не успеем…

– Да ладно мы! Там же люди, которые собирались на рассвете атаковать оборотней! Вот им точно конец!

– Ну как такое могло случиться? Пять галерей к шахтам у храма этого проклятого, и все завалены! И завалены недавно, смотри, порода совсем свежая.

– Что ты у меня-то спрашиваешь? Почем мне знать?

Два гнома в полном боевом доспехе, с большими круглыми щитами и топорами на длинных рукоятях за поясом в отчаянье топтались у груды камней, перекрывших проход в подземелья храма. За ними в низкой галерее каменными истуканами в строю по двое стояла сотня отборного гномского войска. В отряд вошли хирдманы, имевшие немалый боевой опыт в схватках с соседними племенами, дрохо и шайками Чернолицых. Сейчас они горели желанием вступить в бой с мерзкими отродьями Нергала, но кто-то (скорее всего, эти самые отродья) предусмотрительно наглухо завалил опасные проходы, ведущие к гномьим поселениям.

– Так что теперь делать, Тральд? Они же там все пропадут!

– Может, вернуться и пройти верхом?

– Полдня на то, чтобы выбраться на поверхность и еще полдня на то, чтобы добраться до храма! Тральд, к тому времени от людей останутся одни кости!

– А что ты предлагаешь? Разобрать завал?

– Да. Смотри, если верить старой карте туннелей, до храма осталось около двухсот шагов. Проще проложить новую галерею, чем бежать в обход по горам. И еще. Выше нас идет заброшенный коридор, он обрывается тупиком, почти стенка в стенку с туннелем, ведущим в подвал. Попробуем пробиться так!

– Ну хорошо, убедил. Попробуем.

Гномы, грохоча сапогами по камню, отступили назад, проникли в старый неоконченный коридор и начали прорубаться сквозь гранитный пласт, отделявший их от обсидианового храма.

* * *

Сразу же главными воротами начинался длинный, постепенно сужавшийся коридор. На стенах в специальных бронзовых креплениях висели короткие тяжелые факелы, уже основательно прогоревшие. Они давали неверный мерцающий свет, порождающий колышущиеся уродливые тени…

Присмотревшись, Конан понял, что даже подставки для факелов сработаны в виде жутких монстров, наподобие чудовищ на крыше.

Шаги людей гулко разносились в пустом коридоре. Где-то далеко впереди кто-то торопливо пробежал, клацая когтями по камню, хлопнула дверь, затем еще одна. Совсем рядом сонный голос спросил, что случилось. Ответа киммериец не расслышал, но по раздраженному тону понял, что спросившего как следует обругали.

Храм постепенно наполнялся звуками. Пока среди оборотней царил беспорядок, но скоро вождь и колдун приведут их в чувство и наверняка сумеют организовать облаву на проникших в их убежище чужаков. Отряду точно не сдобровать, да и гномов не слышно. Рассыпаться, что ли? Опасно…

Конан прибавил шагу, потом перешел на бег. Кованые подошвы сапог бухали в каменный пол с грохотом, способным поднять из могил мертвецов, даже тех, что пролежали в земле не один десяток лет.

Обсидиановый туннель уперся в бронзовые ворота, размером раза в два поменьше входных, и украшенные литыми фигурками чудовищ. Киммериец с разбегу остановился перед ними и с отвращением сплюнул.

Камень вокруг створок был искусно обработан, так что вход превратился в пасть неведомого монстра. Вон торчат длинные загнутые клыки, вон пятерка выпученных глаз, вон какие-то щупальца… На самих воротах, примерно на уровне глаз человека, красовались жуткие очертания выплавленных в металле рун. Вглядевшись в их причудливые изгибы, варвар неожиданно почувствовал, что у него начинает кружиться голова и торопливо отвернулся.

Воины столпились за его спиной, молча разглядывая произведение неведомого мастера. Тотлант, бежавший медленнее всех, пробрался поближе и с кривой усмешкой перевел надпись на двери:

– «Оставь надежду всякий вошедший…» Недавняя работа, похоже, новые хозяева постарались. Но какой пафос!

Конан осторожно поинтересовался:

– Слушай, а на каком это языке? Что-то я не узнаю ни одной руны…

– Немудрено, – кивнул маг. – Так писали в древнем Пифоне, проклятой столице Ахеронта. С тех пор, как ваши предки-варвары разрушили Пифон и втоптали в кровь его пурпурные знамена, эти руны используются только некоторыми знающими и могучими магами. Не обладающий должной силой и умением рискует сойти с ума, если будет долго смотреть на них. Так что лучше отвернитесь, – стигиец снова усмехнулся и переступил с ноги на ногу. Конан вопросительно взглянул на него:

– А открыть их ты сможешь?

– Киммериец, ты что, решил отныне во всем полагаться на магию? – возмутился Тотлант. – А просто толкнуть створки тебе лень? Что-то мне подсказывает, что они сразу распахнутся. Мы уже и так достаточно громко заявили о себе, чтобы крушить еще что-нибудь.

Варвар слегка потупился, проклиная в душе себя и язвительного мага, потом повернулся и легонько нажал на дверь.

Этого оказалось достаточно. Створки беззвучно распахнулись, за ними стояла непроницаемая тьма. Кто-то из отряда сдавленно охнул, кто-то вполголоса выругался.

Конан повернулся, с гордым видом подошел к стене, выдернул из когтистых лап жабоподобного чудовища догорающий факел и критически его осмотрел. Не ахти, но сойдет. Может, потом удастся найти новый. Остальные последовали его примеру. Тотлант зажег на конце своего посоха изумрудный огонек.