Текст книги "Эти настоящие парни"

А сборной между тем предстоят не просто календарные игры. Ей предстоит олимпийский матч.

Так что, принимая во внимание состояние Всеволода Боброва, это, возможно, и было к лучшему, что он не попал в олимпийскую сборную. Но судьба играет человеком, если человек играет в футбол. И отлично играет.

В начале олимпийского 1952 года Бобров не просто играл, но был и играющим тренером.

Прекрасно помню его дебют в качестве тренера в 1952 году. Я, врач футбольно-хоккейной команды ВВС, выезжаю с ребятами на сборы в Леселидзе. Через некоторое время туда же прибывает и олимпийская сборная СССР, возглавляемая Борисом Андреевичем Аркадьевым. И вот встреча сборной страны с командой ВВС.

В игре со сборной Бобров применяет удивительно гибкую тактику. Игра идет не только на равных, но и с явным преимуществом его команды. И если матч заканчивается со счетом 0:0, то только потому, что нападающие ВВС делают досадные промахи, штурмуя ворота сборной.

Однако никто, в том числе и сам Бобров, не мог предположить, чем закончится для него эта игра.

После Леселидзе и дальше по мере последующих тренировок и игр Аркадьеву становилось ясно, что олимпийской сборной не хватает лидера, не хватает человека, умеющего организовать и повести за собой игроков, человека, способного поднять игру до ее величайшего накала, выдержать этот накал и решить исход поединка.

Аркадьев знал только одного человека, способного сделать все это. Таким человеком был Бобров. Но Бобров был болен. Ведь не зря Миронова говорила: «Какое счастье, что он не включен в олимпийскую сборную».

Аркадьев размышлял, колебался, раздумывал, вертел и так и эдак.

– Ну что там у него? Вы можете мне сказать, что там у него? – в миллионный раз спрашивает меня Борис Андреевич, прекрасно зная, чем страдал Бобров.

– Спросите у Мироновой.

– Да знаю я, Олег Маркович, знаю.

Потом брал меня под руку и отводил в сторону:

– Слушайте, а может быть…

Я понимал этого великолепного педагога и чудесного человека, находившегося сейчас между Сциллой и Харибдой, между ответственностью перед здоровьем человека и ответственностью первых наших Олимпийских игр. Он был в курсе наших отношений и спрашивал меня о Боброве не только и не столько как врача, сколько как друга, который никогда не подвел бы своего товарища.

Стремительно летело время. И только на самом последнем этапе Борис Андреевич решился на разговор с Всеволодом Михайловичем. А этот сумасшедший, лишь только Аркадьев раскрыл рот, ответил ему в своей извечной манере – коротко и безапелляционно:

– Сыграем. Все будет нормально.

Чем же руководствовался Аркадьев, приглашая Боброва в сборную? Из чего исходил? Из двух качеств Боброва: мужества и мастерства.

Теперь, десятилетия спустя, я понимаю и другое. Аркадьев прекрасно знал, что для Боброва может быть только одна жизнь – жизнь «среди молний». Что для него самого участие в Олимпийских играх значило прожить еще один отрезок жизни в излюбленном «бобровском» режиме. И это духовное начало должно было превалировать над физическим. Здоровый дух должен был на этот раз возродить здоровое тело.

Я стал готовить Боброва к участию в Олимпийских играх. Делалось все возможное, чтобы привести хотя бы в относительную норму его многострадальные колени, которым еще предстояло многое вынести на футбольном стадионе в Финляндии. Перед каждой тренировкой и игрой делались многочисленные процедуры, проводилось необходимое лечение. И надо сказать, что могучий дух моего пациента действительно помогал ему. Чувствовал он себя значительно лучше, увереннее, рецидивов не было. Однако передо мной стояла задача создать достаточный запас прочности коленных суставов для предстоящих футбольных баталий. Но кто мог сказать, как велика будет эта прочность?

…Финляндия. Олимпийские игры. Одна из центральных встреч: сборная СССР – сборная Югославии. Второй тайм. Счет 1: 5 в пользу югославов. Мы безнадежно проигрываем встречу. Трудно верить в чудо, и потому что эта игра олимпийского уровня, и потому что это второй тайм, и потому что слишком велик разрыв в счете.

Столько, сколько я знал Боброва, столько я знал о его странной способности искать силу и вдохновение там, где для других не остается даже надежд. Чем драматичнее и, казалось бы, безысходнее складывалась ситуация, тем вдохновеннее и ярче начинал он играть.

Что он делает в безнадежно потерянной игре с югославами? Как лев, как барс, почуявший запах крови, бросается он к воротам соперников, и уже ничто не может его удержать. Вот то, что искал для сборной Борис Аркадьев. Бобров организует одну атаку за другой, бросая своими прорывами громогласный вызов соперникам: «Держитесь, игра только начинается!»

Мгновенный шок, и югославы бросаются в ответную атаку. Не для того они с разгромным счетом обыгрывали нас, чтобы уступить хоть один мяч.

Прекрасно! Ничего более подходящего и выигрышного они не могли предложить Боброву. Потому что вот такого сорта схватки и есть его стихия.

Теперь Аркадьев уже отчетливо видел, что удержать разрыв югославы не смогут. Главные события действительно только начинались. А может быть… Чем черт (а в данный момент этим чертом был Бобров) не шутит. Но все-таки слишком велик разрыв…

И невероятное происходит. В последние, заключительные минуты не просто матча, а олимпийского матча в ворота югославской команды влетают четыре мяча. Четыре! 5: 5. Ничья!!

Три мяча в этой игре забивает Всеволод Бобров.

Интересно, что подумали бы его соперники, что подумал бы югославский вратарь, узнав о том, что во время матча Боброву новокаиновых блокад было сделано столько, что, наверное, не кровь, а новокаин бежал по кровеносным сосудам этого одержимого бомбардира?

К сожалению, главная победа на Олимпийском турнире досталась не нам. В дополнительном матче мы югославам все-таки проиграли. Расстроенными футболисты уезжали из Хельсинки.

А потом, уже в Москве, я снова вез своего друга в ЦИТО. И снова была операция. Были долгие дни ле чения и долгие месяцы восстановления. И снова были игры…

Вспоминая сегодня игру Всеволода Боброва, я подумал вот о чем. Ему не было равных не столько по мастерству и технике, сколько по той самоотдаче, которая и делала его великим спортсменом. Он любил говорить: «Главное – это играть». Существовала игра. Ее процесс, захватывающий его целиком. И вместе с тем это была совсем иная самоотдача, чем, допустим, у того же Ермолаева. Если для Ермолаева игра – это почти безотчетная самоотдача еще неоперившегося, необстрелянного новичка, то Бобров – это иное качество характера, иное качество спортивного мужества. Да, он действительно сохранил первоощущение борьбы, атаки, прорыва. И тем не менее грани его таланта, подвергшиеся многолетней обработке трудом, опытом, ошибками, славой и синяками, блистали не только индивидуальным мастерством, но и отражали многообразие тех связей, которые соединяли его с тем, что называется командой. У Ермолаева, с его молодостью и юношеской непосредственностью, было многое от «самопривнесения» себя в игру. Все во мне и я во всем. Все – порыв, все – стихия, все – по плечу. Если бы без обеих почек мог бы жить – играл бы…

С возрастом и опытом мужество приобретает иной характер. Доминируют иные параметры. Личное отходит на второй план. «Я» находит свое место в выстраивающейся шеренге моих товарищей по команде. Да, Бобров играл олимпийский матч с больными ногами. Но прежде чем взвалить на себя бремя колоссальной ответственности, он совершил другой мужественный поступок: он точно рассчитал и соизмерил свои силы с мерой этой ответственности. Если бы он отказался, зная, что не выдержит, то при его отношении к футболу это тоже явилось бы мужеством. Есть мужество поступка. Есть мужество отказа. Кстати говоря, и в том и в другом случае шаг будет измерен сознанием все той же меры твоей ответственности.

Кстати, о мужестве отказа. Когда живешь в спорте много лет, как это получилось у меня, невольно становишься свидетелем не только прихода молодых, но и ухода «со сцены» старых мастеров спорта. И как бы торжественно ни обставлялся уход, это все-таки прощание. А прощание всегда грустно. Так вот, надо иметь мужество вовремя отказаться от борьбы. Найти в себе мужество уйти вовремя. Надо очень любить спорт, чтобы решиться вовремя его покинуть. Для этого надо любить спорт, а не себя в нем…

Бобров был из тех, кто любил спорт и был фанатически предан ему.

Но закончим нашу основную мысль. Мысль о диалектике мужества. Его возрастной диалектике. Когда с приходом зрелости, мастерства и опыта это «я в спорте» уступает место «спорту во мне».

Мне почему-то кажется, что тот послевоенный период, о котором я рассказываю, был отмечен какой-то общей спортивной зрелостью. Я имею в виду общий энтузиазм и оптимизм спортивного движения тех лет. Спорт «оплачивал» любовь и популярность болельщика своей ответственностью перед ним.

Кстати говоря, возникновение и быстрое развитие спортивной медицины тех лет явилось, на мой взгляд, следствием общего спортивного возрождения страны.

То же самое можно сказать о росте и развитии различных спортивных клубов. И в частности, популярнейших обществ «Динамо», «Спартак», «Торпедо», ВВС, ЦДКА…

В жизни много случайностей. И, как я уже говорил, встреча с Всеволодом Михайловичем Бобровым в общем-то тоже была случайностью.

Но чем больше проходит времени, тем труднее представить себе, «что я не ту открыл бы дверь, не той бы улицей прошел, тебя не встретил, не нашел»… Что мог бы пройти мимо Боброва, мимо ВВС, мимо ЦСКА. Просто не могу себе этого представить. Значит, сросся с клубом и его людьми каждой клеточкой своего сердца.

Центральный спортивный клуб армии… Менялось название, менялась аббревиатура. Кто-то, отыграв свое, уходил. Приходили новые. Но оставалась атмосфера клуба, его волевой и упорный характер. Его стремление побеждать.

Мы говорим о динамовской «школе», о спартаковской «школе». Мы имеем право говорить о «школе» ЦСКА.

И, между прочим, я имею в виду не только самих спортсменов, чьи выступления отмечены динамовским почерком или спартаковским. Я имею в виду не только спортсменов ЦСКА с присущими им чертами армейских спортсменов.

Я имею в виду всех без исключения сотрудников клуба, составляющих вместе со спортсменами единую спортивную семью.

Вот в такую семью влился и я.

ЦСКА… Клуб, с наибольшей полнотой вместивший в себя мое «триединство»: белый халат был накинут поверх офицерского кителя, а в душе я по-прежнему оставался спортсменом.

Итак…

ЦСКА

Любое достаточно крупное учреждение не бывает замкнуто лишь чисто производственной или научной деятельностью. Оно не может не иметь той или иной общественно-социальной значимости. Вокруг него не может не сложиться определенная общественно-социальная атмосфера.

Центральный спортивный клуб армии – крупнейшее спортивное учреждение страны, культивирующее тридцать видов спорта. Клуб, спортсмены которого во многих видах лидируют на мировых и олимпийских соревнованиях. Не говорить о нем, не проявлять к нему повышенный интерес, не ревновать его – просто невозможно. И вокруг клуба невольно разгораются страсти, ведутся споры, не умолкают разного рода разговоры. Он в центре внимания, в зоне активного интереса.

Частенько в обиходе можно, например, слышать и такое: ЦСКА – это особая статья. Особый клуб. Клуб, где многие проблемы решаются значительно проще, чем в любом другом спортивном клубе. Все по приказу. Все по ранжиру. Все по субординации. С отбором всего лучшего, что есть в армейских, да и не только в армейских, спортивных клубах страны.

Надо ли говорить, что все это не так, и успехи клуба далеко не однозначны. И жизнь у нас, цээсковцев, вовсе не так проста и легка, как может показаться на первый взгляд. Если бы все в клубе обстояло легко и просто, моим коллегам по работе не приходилось бы ежедневно ломать себе голову над массой нерешенных проблем. Не приходилось бы мучительно долго размышлять о перспективах ЦСКА, над проблемами, связанными с развитием армейского спорта, не приходилось бы так часто сменять один другого.

Был момент, когда обо всем этом подумалось почему-то с особой остротой. Это было в ноябре 1980 года при вручении мне ордена Дружбы народов за медицинское обеспечение подготовки армейских спортсменов к Олимпийским играм и другим ответственным соревнованиям. Скажу совершенно откровенно: я действительно рассматривал эту награду как признание заслуг прежде всего моих многочисленных коллег по работе. Причем, не только коллег-медиков. Всех нас – цээсковцев. Потому что действительно здесь делается много, и преодолеваемые нами трудности никак не дают основания называть жизнь ЦСКА легкой жизнью. Коль скоро я уж упомянул об Олимпийских играх – высшей завершающей фазе наших усилий, то опять-таки в победах фехтовальщика Виктора Кровопускова, волейболистов Олега Молибоги, Владимира Кондры, Анатолия Савина, борцов Георгия Корбана и Александра Колчинского, тяжелоатлета Юрика Варданяна, в успехах других наших спортсменов совсем не просто вычеканивалось «золото» олимпийской пробы…

Да, есть дисциплина. Есть организация с ее сложной структурой, есть достаточная степень ответственности и сознательности. Но не надо забывать и другого: и эти победы, и эти медали, и эти характеры вырабатываются в нелегком процессе повседневного кропотливого труда.

Сложность здесь еще и в том, что, решая проблемы и задачи спорта вообще и армейского спорта в частности, ЦСКА призван в той или иной степени решать в крупномасштабном плане задачу не только физического, но и морально-нравственного формирования спортсмена-воина.

Здесь должно срабатывать все: качества людей, ведущих работу со спортсменами, организация, структура, сами традиции клуба. И это естественно. Центральный спортивный клуб армии должен иметь свое лицо.

Не только вывеску, эмблему, знамя. ЦСКА – это мужественное лицо спортсмена-воина. Во всяком случае, таким бы хотелось его видеть.

Вот в такое особое учреждение пришел я на службу в качестве начальника врачебно-спортивного диспансера. Надо сказать, что это был один из тех отделов клуба, куда сходились не только чисто медицинские проблемы каждого из спортивных отделов, но и нити многочисленных спортивно-тренировочных вопросов.

В свою очередь, от состояния здоровья, от заключения медиков в основном зависели спортивные нагрузки, характер тренировок, а нередко и вопрос об участии спортсмена в соревнованиях. Все это к тому, что деятельность моя ни в коей степени не могла быть изолированной от жизни клуба в целом. Стетоскоп ежеминутно прослушивал его пульс.

Когда по вечерам я возвращаюсь с работы, а навстречу мне идут в клуб солдаты, сержанты, офицеры, я думаю, что все эти люди отложили в сторону оружие для того, чтобы взять в руки спортивные снаряды. И взяли они их в руки не только и не столько для того, чтобы завоевать высокие спортивные титулы (и это, разумеется, немаловажно), но и для того, чтобы еще крепче держать в руках боевое оружие. Я кадровый офицер и прекрасно знаю, что владеть оружием – это не только уметь стрелять из него. Это значит составлять с ним единое целое.

Спортсмены гражданских спортивных клубов меняют спортивные снаряды на орудия производства. Армейские спортсмены, отложив в сторону боксерские перчатки, штангу или малокалиберку, берут в руки автомат, садятся за пульт управления стратегической ракетой. В этом и есть специфика и сложность нашей работы. Но в этом и ее цель, освященная более чем полувековой традицией ЦСКА.

Вот почему не могу не сказать несколько слов об истории ЦСКА, истории, которая помогла бы объяснить настоящее и предвидеть будущее нашего клуба.

В августе 1922 года приказом Реввоенсовета в программу созданного четыре года назад Всевобуча – всеобщего военного обучения – вводятся обязательные спортивно-гимнастические занятия. Это и было первым организационно оформленным единением армии и спорта. Читаем: «Необходимость физического воспитания войск путем широкой и плановой подготовки занятий гимнастикой, атлетикой, спортом неопровержимо доказана как опытом мирного времени, так еще более опытом мировой и гражданской войн».

Перелистываю старые пожелтевшие листы декретов и думаю о том, что идеи, рожденные на заре становления нового мира, оттого, возможно, и были так сильны, что аккумулировали в себе не только проблемы дня сегодняшнего, но и диалектику их развития. Определяли будущее…

Идея грандиозного всеобщего военного обучения требовала воплощения не только в приказах и постановлениях. Необходимо было создать большую всеохватывающую сеть спортивных сооружений, где можно было бы на практике осуществить военно-спортивное обучение миллионов красноармейцев. И не только красноармейцев – всего народа! Грандиозная задача. Ритм революционный: время – вперед!

И вот возникают районные и городские спортивные центры, спортплощадки, клубы, школы…

И среди них ставшая впоследствии знаменитой спортплощадка Сокольнического района. Она была создана на спортивной базе дореволюционного общества любителей лыжного спорта. Известного, кстати говоря, дореволюционного спортивного клуба. А знаменитой она стала потому, что именно ей суждено будет стать местом рождения будущего ЦСКА. Преемственность традиций сказалась и в том, что будущий круп нейший клуб армии брал свое начало на одной из лучших, как я уже сказал, спортивных баз Москвы. Именно здесь в 1919 году готовились Сокольническим райвоенкоматом специальные воинские подразделения лыжников. А еще раньше до революции, здесь же проходили состязания футболистов, лыжников, легкоатлетов.

Несоизмеримость достижений до и после 17-го года вовсе не означает, что Россия не обладала потенциальными возможностями в сфере экономики, культуры, спорта. В нашем конкретном случае у руководства того же, допустим, лыжного спорта на Опытно-показательной площадке Всевобуча в Сокольниках (ОППВ) встали бывшие чемпионы России Павел Бычков, Николай Васильев и Александр Немухин. А сегодняшний ветеран ЦСКА Александр Мазур принимал эстафетную палочку еще у знаменитого борца Ивана Поддубного.

День рождения моего клуба – 29 апреля 1923 года. В этот день на футбольное поле в Сокольниках впервые выбежали футболисты, на майках которых были начертаны четыре еще непривычные москвичам буквы ~ ОППВ. Лишь немногие знали, что аббревиатура эта означала Опытно-показательную площадку Всевобуча, центральную базу подготовки армейских спортсменов.

Спустя сорок лет специальным приказом министра обороны этот день будет объявлен днем рождения ЦСКА.

Несколько месяцев спустя после появления на свет новорожденному предстоял серьезный экзамен. Летом того же 1923 года проходила первая Всеармейская спартакиада. Будучи первой, она уже носила специфический характер военно-спортивного соревнования. Подчеркиваю – военно-спортивного. И это в первую очередь относилось к военному троеборью. Мы часто говорили, что история помогает нам объяснить настоящее. В самом деле, вот уже почти шестьдесят лет военное троеборье (с небольшими изменениями) является наиболее популярным армейским соревнованием. А ведь основы его закладывались еще на заре Советской власти. Троеборье тех лет включало в себя марш-бросок на 10 километров, преодоление полосы препятствий и метание на дальность трех гранат. Здесь проявлялся необходимый симбиоз армейских и спортивных требований. Меткость, сила, выносливость.

Вообще, надо сказать, что всеармейские спартакиады, демонстрируя все лучшее, что было в те годы в армейском спорте, подтверждали правильность, актуальность основных идей, заложенных в основу подготовки красноармейцев. Главная из них: без спорта нет армии.

Еще в декрете Реввоенсовета от 31 октября 1929 года мы читаем: «Укрепление боевой мощи РККА тесно связано с повышением ее физической подготовленности. Это положение следует усвоить всему рядовому и начальствующему составу РККА. Физическая подготовка способствует успеху боевой учебы в мирное время, вырабатывает у бойцов выносливость, смелость, находчивость и другие качества, необходимые для действия в современной походно-боевой обстановке».

Так ставился вопрос с первых же лет создания Красной Армии.

В начале 30-х годов армейский спорт становится поистине массовым. Уже Пятая Всеармейская спартакиада 1930 года собирает рекордное число участников. В ее финале – четыре тысячи армейских спортсменов. Однако спартакиада эта интересует нас не столько с количественной стороны, сколько с точки зрения тех видов спорта, которые были на ней представлены. Отвечали ли они основному направлению подготовки красноармейцев к несению боевой службы? Доказыва ли ли они, что без спорта и физической подготовки нет и не может быть боеспособной армии? Безусловно. Так, марш-бросок со стрельбой, метанием гранат, преодолением водной преграды и другими боевыми действиями демонстрировал в одинаковой степени и выучку воина, и физическую подготовку спортсмена. То же самое можно сказать и о таком соревновании, как стрельба из штатного оружия. Интересно, что Всеармейская спартакиада включала и специальные соревнования для начальствующего состава армии. Нарком обороны Климент Ефремович Ворошилов требовал от командиров повышенной физической подготовки. Им, например, было предложено специальное «Наставление по индивидуальной гимнастике начальствующего состава РККА». Так что действительно без спорта не мыслилась и не могла мыслиться подготовка личного состава армии от солдата до командира.

На протяжении всей своей истории ЦСКА сохранит органическую связь армии и спорта, спорта и армии…

* * *

Но вернемся все же в ЦСКА сегодняшнего дня. Каков клуб сегодня?

Вспоминаю, как совсем недавно в моем кабинете на втором этаже врачебно-спортивного диспансера ЦСКА раздался телефонный звонок. Бодрый голос бывалого корреспондента ворвался в деловую атмосферу утренней врачебной конференции:

– Я хотел бы познакомиться с новым комплексом ЦСКА и, в частности, с его медициной.

– Хорошо, приезжайте.

– Можно будет попросить кого-нибудь в помощь? На пару часиков, не больше.

– В таком случае не имеет смысла приезжать. Вы просто ничего не увидите.

– Так сколько же мне придется у вас пробыть, чтобы подробно во всем разобраться?

– Ну, как вам сказать, мне лично потребовалось на это тридцать лет. Некоторым чуть меньше.

В трубке этакий легкий смех человека, ценящего юмор:

– Неужели так сложно и так всего много?!

Да, много.

Начну хотя бы с самого простого.

В стремлении познакомиться с нашим клубом вам пришлось бы несколько раз пересечь город. Потому что ЦСКА – это спортивные базы, игровой и гимнастический залы, это залы, находящиеся на Комсомольском проспекте. Оттуда мы спешим на северо-запад, в Химки-Ховрино, на конноспортивную базу, а оттуда снова через весь город на Комсомольский проспект, потому что там нас ждут соревнования армейских спортсменов в стрелковом тире, игровых и фехтовальных залах. Вечером футбол на стадионе Песчаных улиц. А что бы это был за армейский спорт без мотоспорта и его московской базы? Без конноспортивных соревнований на базах в Ватутинках и на Планерной? Ну и, конечно, Дворец тяжелой атлетики. Ледовый дворец, футбольнолегкоатлетический комплекс и прекрасные бассейны. – на Ленинградском проспекте.

Большое хозяйство. Большое и сложное. Вся штука в том, что наряду с другими видами спорта должны не просто культивироваться, но и доминировать те виды спорта, которые необходимы для развития физических и волевых качеств именно армейских спортсменов. Мы помним, что это было основой основ еще Всевобуча и ОППВ.

В клубе работает большой штат сотрудников. И подавляющее большинство из них – не только высококвалифицированные специалисты, но и большие патриоты своего вида спорта и клуба в целом. Честное слово, не знаю, как у любителей пинг-понга по части навыков рукопашного боя и насколько шашки можно отнести к военно-прикладным видам спорта, но, что касается большинства наших тренеров и мастеров спорта от лыж до тяжелой атлетики, от плавания до мотоспорта, от бокса до легкой атлетики, от гимнастики до фехтования, футбола и хоккея, – то все они достаточно преданы армейскому спорту, чтобы считать свой вид чуть ли не самым необходимым для физического и волевого воспитания солдат и офицеров, равно как и видеть своих питомцев на аренах всесоюзных, европейских, мировых и олимпийских соревнований.

И мне иногда кажется, что все они правы. Биатлонисты готовы поставить во главу угла лыжника с винтовкой. Не могу не разделить мнения мотогонщиков о важности в наше время умения водить мотоцикл и машину. Участник форсирования водных рубежей, я не могу не отдать должное умению плавать. Как десантник, я знаю, как важны борьба, бокс, тяжелая атлетика… И так, пожалуй, по всем тридцати видам спорта, культивируемым у нас в ЦСКА.

Если ко всему этому прибавить большие и ответственные задачи, стоящие перед ЦСКА как одним из ведущих клубов страны, готовящим спортсменов высшей квалификации, то понятно, откуда эта масштабность и сложность его структуры.

Но ведь у нас как? У нас все разбираются в спорте. Точно так же, как все разбираются в педагогике, а в последнее время в медицине. Что касается спорта – все обо всем осведомлены, информированы чуть ли не до интима. Кто в кого влюбился, кто с кем развелся, кого собираются снимать, а кого назначить. И в то же время однозначность оценок. Клуб играет хорошо, клуб играет плохо. Все остальное болельщика не интересует. И болельщик по-своему прав. Он заплатил за билет.

Пришел получать удовольствие от игры, пришел с верой в свой клуб. Он пришел «болеть». Давай игру интересную, результативную.

Сентябрь 1980 года. Первая встреча чемпиона страны команды ЦСКА со «Спартаком». ЦСКА проигрывает. Хоккеисты ЦСКА играли вяло, слабо, «не раскачавшись». Все. Ничто другое болельщика не интересует.

Тот же сентябрь 1980 года. Футболисты ЦСКА выигрывают встречу с «Динамо». Играли хорошо. Все. Ничто другое болельщика не интересует.

И только мы, многие годы работающие в клубе, знаем, что скрывается за проигрышем и чего стоит победа.

Вот почему мне хочется сказать несколько слов о том, что не всегда открыто для болельщика…

Сейчас стало модным – знакомиться с технологией творчества, с его «кухней». Стало модным заглядывать за кулисы. Смотреть кино о том, как снимается кино.

Насколько это возможно, пусть в самых общих чертах, попробуем познакомить сторонников и противников ЦСКА с его структурой, задачами, характером работы. Повторяю, в самых общих чертах, ибо для детального ознакомления потребовались бы, наверное, годы.

Итак, заглянем на нашу «кухню».

Сердцевиной клуба являются три крупнейших его отдела.

Команды армейских легкоатлетов, лыжников, гимнастов, стрелков входят в первый отдел клуба – отдел массовых видов спорта.

Крупнейшим и самым представительным отделом является отдел тяжелой атлетики. Этот отдел объединяет самые различные виды спорта. Здесь представлены тяжелоатлеты и борцы обоих стилей, самбисты, дзюдоисты и боксеры, мотогонщики, велосипедисты, фехтовальщики, конькобежцы.

И, наконец, третье крупное подразделение клуба – отдел спортивных игр. Здесь берут свое начало армейский футбол и хоккей, здесь приобщаются к славе баскетболисты и волейболисты, здесь занимаются спортсмены, играющие в ручной мяч, к этому подразделению относятся любители тенниса и наши фигуристы…

Здесь, в этих трех отделах, в этой сердцевине армейского клуба куются слагаемые нашей общей победы. Отсюда начинается путь к славе и бесславию. К мужеству «двух минут чистого времени». Здесь могут начинаться и едва заметные тропинки к будущим поражениям. Но в целом ЦСКА – это аббревиатура мужества. Это бесспорно.

…Любляна. Чемпионат мира по хоккею. Сборная СССР – сборная Канады. Локтев, дважды травмированный, остается для соперников непробиваемым. Тогда канадский нападающий, взбесившийся оттого, что этот русский никак «не ломается», бросается всей своей стокилограммовой мощью в лобовую атаку. Локтев несется навстречу. Расстояние сокращается. Оба продолжают мчаться друг на друга. И канадец не выдерживает. В последние доли секунды он сворачивает в сторону и, не успев погасить инерцию, влетает в борт. А Локтев – эта сплошная травма, сплошная боль – продолжает атаку…

Этот стиль характерен и для волейболиста Г. Модзолевского, о котором японская «Асахи» писала: «Игра Модзолевского в обороне выше всяких похвал. Это большой стратег волейбола».

Это характерно и для «выдающегося, – по выражению бразильских газет, – мастера баскетбола Геннадия Вольнова».

Это характерно и для пятиборца Эдуарда Сдобникова, проявившего огромное мужество и волю на чемпионате мира в Мексике и завоевавшего победу в личном и командном зачете.

Это относится к замечательной спортсменке ЦСКА Ирине Родниной и ко всем цээсковцам – чемпионам Олимпийских игр 1980 года в Москве, проявившим колоссальную волю к победе.

Слова, некогда посвященные мексиканской прессой Эдуарду Сдобникову, могут быть переадресованы многим и многим спортсменам ЦСКА:

«Это настоящий подвиг. Только русский человек способен на такое. Кросс, явившийся столь тяжким испытанием, подтвердил, какая высокая физическая закалка и воля у советских атлетов. Теперь все мы понимаем, почему Россия добивается таких успехов во всех областях жизни».

Во имя воспитания такого рода характеров работает и сражается в нелегких служебных битвах многочисленный штат сотрудников клуба.

Ибо за всем тем, чему мы становимся свидетелями на трибунах стадионов, лыжных трассах, теннисных кортах и борцовских коврах, стоит не только огромная по объему, ответственная по своему характеру и очень сложная по своим задачам, но и многоструктурная работа вспомогательных служб.

Армейский клуб должен отвечать современному уровню требований. В нем должно быть предусмотрено все. Это и вопросы политической работы, решаемые политотделом клуба, это и учебно-методическая работа, использующая опыт всего самого передового в спорте, всего самого рационального и результативного. Это вопросы кадров и вопросы планирования. Вопросы финансов и материально-технического снабжения. Это, наконец, медицинское обеспечение спортсменов.

Болельщику нет дела до того, как, какими средствами и какими материальными затратами обеспечиваются крупные спортивные соревнования. Но за каждым из них – труд сотен людей и средства, измеряемые сотнями тысяч рублей.

Необъятная и мощная Республика Спорта. В которой учтено все. И прежде всего будущее нашего спорта.

Детские и юношеские спортивные школы, школы олимпийского резерва и школы высшего спортивного мастерства – все это тоже наша вотчина.